Текст книги "Смерть лорда Эдвера"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

11. Эгоистка

Не думаю, что мой друг ожидал какого-то другого ответа на свой последний вопрос. Но он все равно разочарованно покачал головой. Пуаро погрузился в раздумья. Мисс Драйвер, опершись локтями о стол, наклонилась к нему.

– Ну, а мне-то вы что-нибудь расскажете? – спросила она.

– Мадемуазель, – начал Пуаро, – прежде всего позвольте сделать вам комплимент. Ваши ответы на мои вопросы продемонстрировали ваш поистине исключительный интеллект. Вы спрашиваете, расскажу ли я вам что-нибудь. Отвечаю: расскажу, но не очень много. Изложу основные факты.

После небольшой паузы мой друг негромко начал:

– Вчера вечером лорд Эдвер был убит в библиотеке своего дома. В десять часов вечера какая-то женщина – я предполагаю, что это была ваша подруга мисс Адамс – вошла в его дом и назвалась леди Эдвер. На ней был парик золотистого цвета, и она была загримирована так, что имела с леди Эдвер максимальное сходство. Как вы, вероятно, знаете, жена лорда Эдвера – актриса и известна также как Джейн Уилкинсон. Мисс Адамс, если это была она, оставалась в доме буквально несколько минут. В пять минут одиннадцатого она покинула дом лорда Эдвера, однако у себя на квартире появилась только после полуночи. Она легла спать, приняв чрезмерную дозу веронала. Дженни глубоко вздохнула.

– Да, – сказала она, – теперь я понимаю. Я думаю, вы правы, мистер Пуаро, в том, что это была Карлотта. Между прочим, вчера она купила новую шляпку.

– Новую шляпку?

– Да. Причем сказала, что хочет шляпу такого фасона, которая закрывала бы левую часть лица.

Здесь я должен дать читателю кое-какие разъяснения, так как не знаю, когда он будет читать это повествование. За свою жизнь я повидал немало шляпных фасонов. Были шляпки типа "колокол", которые закрывали лицо настолько, что увидеть его при всем желании было невозможно. Были шляпки, надвинутые на лоб. Были сдвинутые на затылок. Были береты и многие другие фасоны. А в то время, когда происходили описываемые события, последним криком шляпной моды было изделие, напоминавшее перевернутую суповую тарелку. Эту шляпку сильно сдвигали на одну сторону – так что создавалось впечатление, что она присосалась к голове, – а оставшуюся часть лица и прически оставляли открытыми для осмотра.

– Такие шляпки обычно сдвигают на правую сторону? – осведомился Пуаро.

Маленькая модистка кивнула.

– Но у нас есть и такие, которые носят на левой стороне, – заметила она, – потому что некоторые люди предпочитают из-за пробора открывать правую сторону лица. Интересно, зачем это Карлотте понадобилось скрывать часть лица?

Я вспомнил, что дверь в доме лорда Эдвера открывается налево, поэтому слуга хорошо видит левую сторону лица входящего. У Джейн Уилкинсон в углу левого глаза была маленькая родинка.

Я взволнованно сказал об этом Пуаро. Мой друг согласился, энергично кивнув головой.

– Совершенно верно. Совершенно верно. Vous avez parfaitement raison[29][29]
  Вы абсолютно правы (фр.).


[Закрыть], Гастингс. Да, это объясняет покупку шляпы.

– Мистер Пуаро? – неожиданно Дженни выпрямилась в кресле. – Но вы не считаете… вы не думаете, что… что это сделала Карлотта? Я хочу сказать, это ведь не она убила лорда Эдвера, несмотря на то, что так резко о нем отзывалась? Вы не усомнились в ее порядочности, да?

– Нет, нет. Но все равно любопытно, почему она так говорила о нем? Что он такого сделал? Что она знала о нем, чтобы так говорить?

– Не знаю… но она его не убивала. Она… она была слишком э… утонченной натурой.

Пуаро одобрительно кивнул.

– Да, да. Это вы хорошо сказали. Это психологический фактор. Согласен. А преступление было, если можно так выразиться, научное, отнюдь не утонченное.

– Научное?

– Убийца точно знал, куда ударить ножом, чтобы поразить жизненно важный центр у основания черепа.

– Похоже, что это сделал врач, – задумчиво произнесла мисс Драйвер.

– Была ли мисс Адамс знакома с каким-нибудь доктором? Дружила ли она с кем-нибудь из них?

Дженни покачала головой.

– Никогда не слышала. По крайней мере, не в Лондоне.

– Еще один вопрос. Носила ли мисс Адамс пенсне?

– Очки? Никогда.

– Ясно, – нахмурившись, сказал мой друг.

Я мысленно нарисовал портрет доктора, пахнущего карболкой, близорукого, в сильных очках. Абсурд!

– Кстати, знала ли мисс Адамс Брайена Мартина, киноактера?

– Да, конечно. Она говорила мне, что знает его с детства. Впрочем, я не думаю, что они часто виделись. Так, время от времени. Она считала, что он стал высокомерным.

Она взглянула на часы и воскликнула:

– Боже, я должна бежать! Я хоть немного помогла вам, мистер Пуаро?

– Помогли. Попрошу вас и в будущем содействовать мне.

– Конечно. Ведь кто-то специально подстроил это злодейство. Мы должны выяснить кто.

Она подарила нам ослепительную улыбку, прощально взмахнула рукой и исчезла.

– Интересная личность, – заметил Пуаро, расплачиваясь.

– Мне она понравилась, – отозвался я.

– Всегда приятно иметь дело с сообразительными людьми, – добавил мой друг.

– Хотя, по-видимому, она несколько черствая по натуре, – сказал я. – Новость о смерти подруга расстроила ее не так сильно, как можно было ожидать.

– Конечно, она не из тех, кто заливается слезами, – сдержанно промолвил Пуаро.

– Вы получили от этой беседы, что хотели?

– Нет, – покачал головой мой друг. – Я надеялся, очень надеялся узнать, кто такой этот Д., подаривший мисс Адамс золотую коробочку. Я этого не узнал. К сожалению, Карлотта была девушкой сдержанной. Она не распространялась о своих друзьях и любовных приключениях, если таковые были. Хотя, с другой стороны, тот, кто предложил ей участие в "розыгрыше", мог и не "ходить в число ее друзей. Может, это был просто знакомый, который пригласил ее участвовать в "розыгрыше", якобы ради "спортивного интереса", и пообещал деньга. Этот же человек, наверное, увидел золотую коробочку и нашел возможность выяснить, что в ней.

– Но как, скажите на милость, мисс Адамс сумели подсыпать веронал? И когда?

– Ну, было время, когда дверь ее квартиры оставалась открытой. Служанка ведь ходила отправлять письмо. Правда, это объяснение меня не удовлетворяет. Слишком легко можно опровергнуть эту версию. Но сейчас – за работу. У нас есть еще две нити.

– Какие?

– Первая; телефонный звонок в раной Виктории. Мне представляется вполне вероятным, что Карлотта Адамс хотела позвонить после возвращения домой, чтобы объявить об успехе своей миссии. С другой стороны: где она была между пятью минутами одиннадцатого и двенадцатью часами ночи? Может быть, она встречалась с организатором этого "розыгрыша"? В этом случае она могла звонить просто подруге.

– А вторая нить?

– Вот на нее-то все мои надежды, Гастингс. Письмо. Возможно, что в письме сестре – я говорю только возможно – она описала все, что касается этого пари. Она не считала это разглашением тайны, потому что письмо прочитают лишь неделю спустя и к тому же в другой стране.

– Хорошо, если бы эта версия подтвердилась!

– Но мы не должны на нее слишком надеяться, Гастингс. Это лишь предположение. Нет, мы начнем с другого конца.

– Что вы называете другим концом?

– Тщательную проверку всех, кому в той или иной степени была выгодна смерть лорда Эдвера.

Я пожал плечами.

– Но за исключением его племянника и жены…

– …И человека, за которого она хотела выйти замуж… – добавил Пуаро.

– Герцог? Он в Париже.

– Верно. Но не надо отрицать, что он тоже заинтересованное лицо. А еще люди, работающие в доме лорда Эдвера: слуга, горничная. Неизвестно, не затаил ли один из них обиду на хозяина? Но я считаю, что прежде всего нам надо вновь встретиться с мадемуазель Джейн Уилкинсон. Она в этих вопросах прекрасно ориентируется и может подсказать нам что-нибудь.

Мы опять отправились в "Савой". Леди Эдвер сидела в окружении картонных коробок и листов оберточной бумаги. По всем креслам были разбросаны тончайшие черные ткани. Джейн с серьезным, сосредоточенным видом примеряла перед зеркалом очередную черную шляпку.

– А, мистер Пуаро. Садитесь. Конечно, если вы найдете свободное кресло. Эллис, убери, пожалуйста, что-нибудь.

– Мадам, вы очаровательно выглядите.

– Я не хотела бы лицемерить, мистер Пуаро, но ради осторожности надо соблюдать внешний траур, правда? Ой, кстати, я получила от герцога такую милую телеграмму из Парижа.

– Из Парижа?

– Да, из Парижа. Она, конечно, очень осторожно составлена, и на первый взгляд там вроде бы соболезнования, но я могу читать и между строк.

– Поздравляю вас, мадам.

– Мистер Пуаро, – Джейн скрестила руки, и ее хрипловатый голос стал тише. Она была очень похожа на ангела, из уст которого сейчас польются исключительно благочестивые речи. – Я все думала и думала. Какое это счастье, что дело обернулось таким образом. Вы понимаете, что я имею в виду? Все трудности позади. Никаких проблем. Путь свободен, вперед на всех парусах! Знаете, я уже почти начала верить в бога.

Я затаил дыхание. Пуаро смотрел на актрису слегка склонив набок голову. Она говорила совершенно серьезно.

– Значит, вы расцениваете случившееся как чудо, мадам?

– Судьба благоволит ко мне, – восторженно прошептала Джейн. – В последнее время я мечтала только об одном: о, если бы лорд Эдвер умер! Раз – и он мертв! Как будто бог услышал мою молитву.

Пуаро откашлялся.

– Не могу сказать, что это было именно так, мадам. Вашего мужа убили.

– Да, конечно, – кивнула она.

– А вы не задумывались над тем, кто?

Она удивленно посмотрела на моего друга.

– А какая разница? Это к делу не относится. Мы с герцогом поженимся через четыре-пять месяцев…

– Да, мадам, я знаю, – Пуаро с трудом сдерживал себя. – И все же неужели вам не приходило в голову спросить самое себя: кто убил моего мужа?

– Нет, – похоже, эта мысль очень удивила Джейн. – Я думаю, что полиция найдет убийцу. Полицейские ведь очень умные, правда?

– Говорят, что да. Я тоже приложу все усилия, чтобы разобраться в этом деле.

– И вы тоже? Как забавно.

– Почему забавно?

– Ну, не знаю, – ее взгляд вернулся к разбросанным по комнате нарядам. Она выбрала атласную блузку и, приложив к груди, стала рассматривать себя в зеркале.

– Так вы не возражаете? – спросил Пуаро, и в его глазах зажегся огонек.

– Ну конечно нет, мистер Пуаро. Мне будет очень приятно, если вы проявите себя. Желаю вам всяческих успехов.

– Мадам, мне нужно нечто большее, чем ваши пожелания. Мне нужно ваше мнение.

– Мнение? – рассеянно спросила Джейн, поворачиваясь перед зеркалом. – Мнение о чем?

– Мадам! – обратился к ней Пуаро громко и с чувством. – Как вы думаете, КТО УБИЛ ВАШЕГО МУЖА?

На этот раз до нее дошло. Джейн бросила на моего друга испуганный взгляд.

– Наверное, Джеральдина.

– Кто такая Джеральдина?

Но внимание Джейн было для нас уже потеряно.

– Эллис, вот здесь, на правом плече надо будет чуть-чуть поднять. Да. Что вы говорите, мистер Пуаро? Джеральдина – это его дочь. Нет, Эллис, не здесь. Вот так лучше. О, мистер Пуаро, вам уже, наверное, пора идти? Я ужасно благодарна вам за все. И за развод тоже, хотя он мне теперь не нужен. Я всегда буду с благодарностью вспоминать вас.

С тех пор я видел Джейн Уилкинсон только дважды. Один раз на сцене, а второй – когда и она и я были приглашены на завтрак и сидели за одним столиком. Но я всегда буду вспоминать ее именно такой, какой видел в тот день в гостинице: поглощенной своими нарядами, беззаботно бросающей слова, которые серьезно повлияли на дальнейшие действия моего друга. Блаженное создание, целиком думающее только о себе.

– Epatant[30][30]
  Потрясающе (фр.).


[Закрыть], – с благоговением сказал Пуаро, и мы вышли.

12. Дочь

Когда мы вернулись домой, слуга сообщил, что рассыльный принес для Пуаро письмо. Пуаро взял конверт со стола, разрезал край со своей обычной аккуратностью, прочитал письмо и рассмеялся.

– Как это говорится? Легок на помине? Взгляните, Гастингс.

Я взял у него листок. В углу письма стоял адрес: Риджент-гейт, 17. Послание было написано аккуратным почерком, который на первый взгляд прочитать нетрудно и который на самом деле я разобрал с некоторым усилием:

"Дорогой сэр, я слышала, что утром вы были у нас дома с инспектором полиции. К сожалению, тогда я не смогла поговорить с вами. Я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли уделить мне несколько минут в любое удобное для вас время после обеда. С уважением, Джеральдина Марш".

– Интересно, зачем это ей нужно видеть вас? – спросил я.

– Вы удивляетесь естественному желанию леди видеть меня, Эркюля Пуаро? Очень невежливо, мой друг.

Меня часто раздражала привычка Пуаро шутить не вовремя.

– Мы отправимся немедленно, – заявил он и надел шляпу, смахнув с нее невиданную пылинку.

Беспечное заявление Джейн Уилкинсон о том, что Джеральдина могла убить своего отца, показалось мне особенно нелепым. Только безмозглый дурак мог ляпнуть такое. Я сказал об этом Пуаро.

– Мозги. Безмозглый. А что мы вообще подразумеваем под словом "мозги"? Вот у вас, англичан, есть такое пренебрежительное сравнение: "Мозги, как у кролика". Но давайте подумаем хорошенько об этом животном. Кролики живут и размножаются, не так ли? А в природе это признак превосходства над неживой материей. Прекрасная леди Эдвер не знает ни истории, ни географии, ни классической литературы, sans doute[31][31]
  Несомненно (фр.).


[Закрыть]. Имя Лао Цзы[32][32]
  Древнекитайский философ.


[Закрыть] наведет ее на мысль о собаке дорогой породы «китайский мопс», а имя Мольера вызовет ассоциации с maison de couture[33][33]
  Ателье мод (фр.).


[Закрыть]. Но когда дело доходит до вопросов фасона одежды, богатом и престижном замужестве, до того, чтобы добиться личной выгоды, – ее успех феноменален. Меня не интересует мнение философа о том, кто убил лорда Эдвера, ибо мотив убийства с философской точки зрения – это создание наивысшего блага в интересах наибольшего количества людей. Поскольку решить, что есть наивысшее благо для наибольшего количества людей, трудно, то почти никто из философов не является убийцей. А вот предположение, небрежно брошенное леди Эдвер, может оказаться для меня чрезвычайно ценным, так как ее точка зрения материалистична и основана на знании худших черт человеческой натуры.

– Вероятно, в этом что-то есть, – согласился я.

– Nous voici[34][34]
  Приехали (фр.).


[Закрыть], – сказал Пуаро. – Интересно, зачем это я так срочно понадобился юной леди?

– Это вполне естественное желание. Вы сами сказали так четверть часа назад, – и, желая отквитаться, я добавил, – естественное желание увидеть нечто уникальное.

– А может, это вы вчера покорили сердце юной леди, – ответил Пуаро, нажимая кнопку звонка.

Я вспомнил испуганное лицо девушки, стоявшей в дверях комнаты: блестящие темные глаза на бледном лице. Та быстро мелькнувшая перед глазами картина произвела на меня большое впечатление.

Слуга провел нас наверх в большую гостиную, и через пару минут появилась Джеральдина Марш. Это была высокая худенькая девушка с большими недоверчивыми черными глазами, если в первый раз у меня создалось впечатление, что эта девушка обладает большой внутренней силой, то теперь оно усилилось.

Джеральдина выглядела спокойной и собранной, что в силу ее юного возраста являлось весьма примечательным фактом.

– Как хорошо, что вы пришли так быстро, мистер Пуаро, – сказала она. – Мне очень жаль, что я не смогла поговорить с вами утром.

– Вам нездоровилось?

– Да. Мисс Кэрролл, секретарша моего отца, настояла на том, чтобы я осталась в постели. Она такая добрая.

В голосе девушки послышалась странная, неприветливая нотка, и это удивило меня.

– Чем я могу помочь вам, мадемуазель? – спросил Пуаро.

Поколебавшись самую малость, Джеральдина сказала:

– За день до того, как был убит мой отец, вы приходили к нему?

– Да, мадемуазель.

– Зачем? Зачем он просил вас прийти?

Пуаро молчал. Казалось, он обдумывает ответ. Потом я понял, что это был ход с его стороны: он хотел заставить девушку выговориться. Она, по его мнению, была слишком нетерпелива и хотела знать все чересчур быстро.

– Он чего-то боялся? Скажите мне. Скажите. Я должна знать. Кого он боялся? Почему? Что он сказал вам? Ну почему вы молчите?

Я подумал, что ее спокойствие было напускным. Она не смогла долго притворяться. Джеральдина подалась вперед, ее пальцы нервно сжимались и разжимались.

– Мой разговор с лордом Эдвером – это тайна, – медленно произнес мой друг, неотрывно глядя девушке в глаза.

– Значит, вы беседовали с ним… это наверняка был разговор о наших семейных делах. О! Зачем вы мучаете меня? Почему не отвечаете? Я должна знать. Говорю вам, мне необходимо это знать.

Опять, очень медленно, Пуаро покачал головой, очевидно, решая какую-то проблему.

– Мистер Пуаро, – Джеральдина выпрямилась. – Я его дочь. Я имею право знать, чего он так боялся в предпоследний день своей жизни. Нечестно оставлять меня в неведении. И по отношению к нему это нехорошо.

– Значит, вы были преданны своему отцу, мадемуазель? – мягко спросил Пуаро.

Девушка отпрянула, как ужаленная.

– Преданна ему, – прошептала она. – Преданна ему? Да я… я…

И вдруг все остатки самообладания покинули ее. Джеральдина откинулась в кресле и начала истерически смеяться. Смеялась она долго.

– Как забавно, – с трудом переводя дыхание, наконец выдавила она из себя, – услышать такой вопрос.

Этот нервный смех не остался без внимания. Дверь открылась, и в комнату вошла мисс Кэрролл. Она сразу оценила ситуацию.

– Ну, ну, Джеральдина, дорогая, так не пойдет, – строго сказала секретарша. – Нет, нет. Успокойся. Все. Прекрати немедленно, нельзя же так.

Ее решительные манеры возымели действие. Смех девушки стал стихать. Она вытерла глаза и выпрямилась.

– Извините, – тихо сказала девушка. – Со мной такого раньше не случалось.

Мисс Кэрролл все еще тревожно смотрела на нее.

– Все в порядке, мисс Кэрролл. Это было очень глупо с моей стороны.

Неожиданно кривая, горькая улыбка появилась на ее лице. Она сидела в кресле очень прямо и ни на кого не смотрела.

– Мистер Пуаро спросил меня, любила ли я своего отца, – пояснила девушка секретарше ясным холодным голосом.

Мисс Кэрролл издала неопределенный звук, что должно было означать нерешительность с ее стороны. Джеральдина продолжала высоким презрительным голосом:

– Не знаю, что лучше – лгать или сказать правду? Я думаю, сказать правду. Так вот: я не любила своего отца. Я ненавидела его!

– Джеральдина, дорогая.

– Зачем притворяться? Вы, мисс Кэрролл, не питали к нему ненависти, потому что вам он не мог ничего сделать. Вы были одной из немногих, кто не боялся моего отца. Для вас он был только работодателем, который платил вам столько-то фунтов в год. Его жуткие выходки, его приступы ярости не влияли на вас, и вы старались не замечать их. Я знаю, что вы ответите мне: "Бывает, приходится и терпеть". Вы были от этого далеки и всегда оставались жизнерадостной. Вы сильная женщина, но в вас нет жалости к своему ближнему. Да и вообще вы могли покинуть этот дом в любое время. А я нет. Мое место здесь.

– Право, Джеральдина, я не думаю, что следует вдаваться во все это. Отцы и дочери часто не уживаются. Но я поняла, что жизнь устроена так: чем меньше споришь, тем лучше тебе живется.

Джеральдина повернулась к секретарше спиной и обратилась к Пуаро:

– Мистер Пуаро, я ненавидела своего отца и рада, что он умер! Его смерть означает для меня свободу и независимость. Мне абсолютно все равно, кто его убил. Раз убили, значит, могли быть мотивы, и к тому же весьма веские.

Пуаро задумчиво смотрел на девушку.

– Оправдывать убийство – крайне опасная вещь, мадемуазель.

– А что, если убийцу найдут и повесят, мой отец оживет?

– Нет, – сухо ответил Пуаро, – но это может спасти от смерти других людей.

– Не понимаю.

– Человек, который убил один раз, почти всегда может решиться и на второе убийство.

– Не верю. Если он нормальный человек, он больше не будет никого убивать.

– Вы хотите сказать, если он не маньяк-убийца? Увы, то, что я говорю, правда. Допускаю, первое убийство он совершает после отчаянной борьбы с собственной совестью. Потом, если ему грозит разоблачение, следует другое убийство. С моральной точки зрения оно уже оправдано. При малейшем подозрении следует и третье. И мало-помалу в убийстве зарождается этакая артистическая гордость, убийство становится для него metier[35][35]
  Ремеслом (фр.).


[Закрыть], чуть ли не доставляющим удовольствие.

Джеральдина закрыла лицо руками.

– Ужасно. Ужасно. Это неправда.

– Ну, а если я скажу вам, что такое уже случилось? Что преступник, чтобы спасти себя, убил уже во второй раз?

– Что такое, мистер Пуаро? – вскричала мисс Кэрролл. – Второе убийство? Где? Кого?

– Это был просто пример, – покачал головой мой друг. – Прошу прощения.

– О, понимаю. А я-то подумала… А теперь, Джеральдина, прекрати молоть всякий вздор.

– Вы, я вижу, на моей стороне, – заметил Пуаро и поклонился.

– Я не верю в высшую меру наказания, – отрывисто сказала мисс Кэрролл, – а в остальном я действительно на вашей стороне. Общество должно быть защищено.

Джеральдина встала и поправила волосы.

– Извините меня. Боюсь, я выглядела довольно глупо. Но вы по-прежнему отказываетесь сказать мне, зачем отец позвал вас?

– Позвал мистера Пуаро? – удивленно спросила секретарша.

Мой друг вынужден был открыть карты.

– Я просто раздумывал о том, сколько вам можно рассказать из нашей беседы с лордом Эдвером. Ваш отец не приглашал меня. Это я искал встречи с ним по поручению моего клиента. Этим клиентом была леди Эдвер.

– О, понимаю.

Странное выражение появилось на лице девушки. Сначала я подумал, что она разочарована, но потом понял, что это облегчение.

– Я вела себя очень глупо, – медленно произнесла она. – Я думала, что отец чувствует какую-то опасность. Как глупо.

– Знаете, мистер Пуаро, вы меня сейчас так напугали, – заявила мисс Кэрролл. – Когда намекнули, что эта женщина совершила и второе убийство.

Пуаро не ответил. Он обратился к девушке:

– Мадемуазель, вы верите, что это убийство совершила леди Эдвер?

– Нет, не верю. Не могу представить ее в роли убийцы. Она слишком… неестественна, чтобы обладать настоящими человеческими чувствами.

– А я не вижу, кто бы это мог сделать, кроме нее, – вмешалась мисс Кэрролл. – У подобных женщин нет никакой морали.

– Это не обязательно она, – возразила Джеральдина. – Она могла прийти сюда, побеседовать с ним и уйти, а настоящий убийца, какой-нибудь лунатик, вошел в дом позднее.

– Я уверена, что убийцы – умственно неполноценные люди, – заявила секретарша. – Все зависит от секреции внутренних желез.

В этот момент дверь открылась и вошел какой-то человек. Увидев собравшихся, он в замешательстве остановился.

– Это мой двоюродный брат, новый лорд Эдвер, – пояснила Джеральдина. – Это мистер Пуаро. Входи, Рональд. Ты нам не помешал.

– Ты уверена, Дина? Как поживаете, мистер Пуаро? Сейчас ваши серые клеточки трудятся над нашей семейной тайной, да?

Я старался вспомнить, где я видел этого человека. Круглое, симпатичное, но ничего не выражающее лицо, небольшие мешки под глазами, маленькие усики, похожие на островок в океанских просторах.

Ну, конечно! Он сопровождал Карлотту Адамс в тот вечер, когда мы ужинали в номере Джейн Уилкинсон.

Капитан Рональд Марш, унаследовавший титул лорда. Новый лорд Эдвер.