Текст книги "Смерть лорда Эдвера"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

9. Вторая смерть

Я не понимал, чем вызвано такое возбужденное состояние Пуаро, но я слишком хорошо знал своего друга, чтобы сомневаться, есть ли у него для этого основания.

Мы прибыли на место. Пуаро расплатился с водителем, выскочил из такси и поспешил в дом. Квартира мисс Адамс была на втором этаже, о чем говорила табличка с ее фамилией, прикрепленная на доске у входа.

Пуаро взбежал по ступенькам, не ожидая лифта, который был на одном из верхних этажей. Он позвонил, потом постучал. С некоторой задержкой дверь открыла аккуратно одетая женщина средних лет. Волосы ее были собраны в тугой узел. Глаза женщины были красными, как будто она недавно плакала.

– Можно нам видеть мисс Адамс? – нетерпеливо спросил Пуаро.

Женщина посмотрела на него с удивлением:

– Разве вы не слышали?

– Что? Что мы должны были слышать?

Лицо Пуаро стало мертвенно-бледным, и я понял: случилось то, чего он боялся. Женщина горестно покачала головой:

– Она умерла. Скончалась во сне. Ужасно.

Пуаро прислонился к дверному косяку.

– Слишком поздно, – пробормотал он. Его чувства читались так ясно, что женщина взглянула на моего друга более внимательно.

– Извините, сэр, вы ее друг? Я не припомню, чтобы вы приходили сюда когда-нибудь.

Пуаро не ответил. Вместо этого он спросил:

– Вы вызывали врача? Что он сказал?

– Что она приняла слишком большую дозу снотворного. Какое несчастье! Такая хорошая девушка. Все эти проклятые таблетки – они такие опасные. Доктор сказал, что это был веронал.

Пуаро неожиданно выпрямился. В его облике появилась решительность.

– Я должен войти, – заявил он.

Женщину, по-видимому, охватили сомнения.

– Я не думаю, что… – начала она.

Но мой друг не собирался отступать. Он принял единственно правильное в данной ситуации решение.

– Вы должны меня впустить, – сказал он. – Я сыщик и должен ознакомиться с обстоятельствами смерти вашей хозяйки.

Женщина ахнула, отступила, и мы прошли в комнату. С этого момента Пуаро взял инициативу в свои руки.

– То, что я сказал вам, – большая тайна, – важно заявил он служанке. – Никому ни слова. Все должны думать, что смерть мисс Адамс – случайность. Пожалуйста, назовите мне фамилию и адрес доктора, которого вы вызывали.

– Доктор Хит, Карлайл-стрит, 17.

– А вас как зовут?

– Алиса. Алиса Беннетт.

– Я вижу, мисс Беннетт, вы были очень преданны мисс Адамс.

– О да, сэр! Она была такой хорошей девушкой. Я работала у нее с тех пор, как она приехала сюда год назад. Она была совсем не такая, как все актрисы. Элегантная, с утонченным вкусом, словом, настоящая леди.

Пуаро слушал внимательно, с сочувствием и ничем не выдавал своего нетерпения. Я понял, что лучший способ получить нужную информацию – это не подгонять собеседника.

– Для вас это, наверное, ужасное потрясение, – мягко вставил Пуаро.

– О да, сэр! В полдесятого утра, как обычно, я принесла чай в ее комнату. Мисс Адамс лежала в кровати. Я подумала, что она спит, поставила поднос и стала отодвигать шторы. Одно кольцо зацепилось. Я сильно дернула и очень удивилась, когда от такого шума она не проснулась. Я посмотрела на нее, и тут у меня появилось какое-то тревожное чувство. У мисс Адамс была такая неестественная поза. Я подошла к кровати, коснулась ее руки. Рука была холодна, как лед, сэр, и я закричала.

Служанка замолчала, и в ее глазах показались слезы.

– Да, да, – сочувственно произнес Пуаро. – Не дай бог пережить такое. Часто ли мисс Адамс принимала снотворное?

– Время от времени она пила таблетки от головной боли, сэр, такие маленькие, в бутылочке, но доктор сказал, что вчера она выпила не то, что принимала всегда.

– Кто-нибудь приходил к ней вчера вечером?

– Нет, сэр. Вчера вечером ее не было дома.

– Она не сказала, куда идет?

– Нет, сэр. Она ушла около семи вечера.

– Ага. Как она была одета?

– В черное платье, сэр. Черное платье и черная шляпка.

Мы переглянулись.

– А что-нибудь из украшений на мисс Адамс было?

– Да, сэр. Перламутровое ожерелье.

– И перчатки, да? Серые перчатки?

– Верно, сэр. У нее были серые перчатки.

– Ясно. А теперь опишите нам ее настроение вчера вечером. Она была веселой? Или волновалась? Нервничала? А может, была печальной?

– Мне показалось, что мисс Адамс была чем-то очень довольна. Все время улыбалась, как будто услышала хорошую новость.

– Когда она вернулась?

– Чуть позже двенадцати ночи, сэр.

– В каком настроении? Таком же веселом?

– Она выглядела ужасно уставшей, сэр.

– Но не разочарованной? Не огорченной?

– О нет, сэр. Мне кажется, что ее настроение не изменилось, просто она с ног валилась от усталости. Она начала звонить кому-то по телефону, но потом сказала, что у нее нет никаких сил и что она позвонит завтра.

– Ага! – глаза Пуаро заблестели от волнения. Он наклонился к служанке и спросил с напускным равнодушием:

– А вы не слышали имени того, кому она звонила?

– Нет, сэр. Мисс Адамс позвонила на телефонную станцию. Телефонистка на коммутаторе, наверное, сказала ей как обычно: "Ждите, вызываю", и мисс Адамс ответила: "Хорошо", а потом вдруг зевнула и проговорила: "Ох, как я устала. Просто никаких сил", положила трубку и стала раздеваться.

– А по какому номеру она звонила? Не помните? Подумайте, это может оказаться важным.

– К сожалению, не могу сказать, сэр. Помню только, что это был номер в районе Виктории. Видите ли, я не особенно прислушивалась.

– Мисс Адамс что-нибудь пила или ела перед тем, как лечь спать?

– Стакан теплого молока, как всегда.

– Кто приготовил его?

– Я, сэр.

– Вчера вечером никто сюда не приходил?

– Никто, сэр.

– А днем?

– Не припоминают сэр. Мисс Адамс уходила обедать, пить чай. Вернулась в шесть часов.

– А откуда молоко? То, которое она пила вчера перед сном.

– Его приносят в четыре часа пополудни, сэр, и оставляют у двери. Но я умерена, что с молоком все в порядке, сэр. Я сама пила его с чаем сегодня утром. Да и доктор сказал, что она умерла от того лекарства.

– Может быть, я ошибаюсь, – заявил Пуаро. – Да, возможно, я совсем неправ. Я поговорю с доктором. Но видите ли, у мисс Адамс были враги. Там у них в Америке все не так, как здесь…

Он замолчал, но бесхитростная Алиса уже попалась на крючок.

– О! Я знаю, сэр! Я читала про Чикаго и про бандитов и все такое. Это ужасная страна. Не знаю, куда там полиция смотрит. У нас в Англии полицейские совсем не такие.

Пуаро не стал перебивать простодушную служанку, понимая, что это избавляет его от обязанности объясняться самому.

Его взгляд упал на небольшой кожаный портфель, лежащий в кресле.

– Мисс Адамс брала этот портфель с собой вчера вечером? – спросил Пуаро.

– Она взяла его утром, сэр. В шесть часов вечера она пришла домой без портфеля, но ночью вернулась с ним.

– Ясно. Можно я открою его?

После того, как Алиса преодолела свое первоначальное недоверие, управлять ею стало легко, как ребенком. Теперь она могла разрешить все, что угодно.

Портфель не был закрыт на замок. Пуаро открыл его, и я заглянул через плечо своего друга.

– Видите, Гастингс? Вы видите? – взволнованно пробормотал Пуаро.

Содержимое портфеля говорило о многом. Там была коробка с гримом, два предмета, в которых я узнал супинаторы – специальные стельки, вкладываемые в обувь для того, чтобы увеличить рост ее владельца, пара серых перчаток и завернутый в бумажную салфетку изящный парик золотистого цвета с точно таким же оттенком, как у Джейн Уилкинсон. Парик был расчесан на центральный пробор и завит сзади.

– Ну, теперь вы верите, Гастингс? – спросил Пуаро.

Если у меня и оставались до этого момента какие-то сомнения, то теперь они рассеялись.

Пуаро закрыл портфель и повернулся к служанке.

– Вы не знаете, с кем мисс Адамс ужинала вчера вечером?

– Нет, сэр.

– А с кем обедала или пила чай?

– Насчет чая не знаю. А обедала, я думаю, с мисс Драйвер.

– Мисс Драйвер?

– Да. Это ее близкая подруга. У нее шляпный магазин на Моффат-стрит. Называется "Женевьева".

Пуаро записал этот адрес в блокнот под адресом доктора Хита.

– Еще один вопрос, мадам. Вы можете припомнить хоть что-нибудь заслуживающее на ваш взгляд внимания, например, что мадемуазель Адамс говорила или делала после того, как вернулась в шесть вечера после чая.

Служанка задумалась.

– Не могу припомнить, сэр, – наконец сказала она. – Я спросила ее, не выпьет ли она чаю, но она сказала, что недавно пила.

– О! Сказала, что пила, – перебил ее Пуаро. – Pardon[26][26]
  Извините (фр.).


[Закрыть]. Продолжайте.

– А потом она писала письмо почти до тех пор, пока не ушла.

– Письмо, да? Вы не знаете кому?

– Знаю, сэр. Сестре в Вашингтон. Она писала своей сестре дважды в неделю и сама отправляла эти письма. Всегда старалась успеть до выемки почты из ящика. А это письмо мисс Адамс забыла отправить.

– Так оно сейчас здесь?

– Нет, сэр. Его отправила я. Мисс Адамс вспомнила о нем, когда ложилась спать. Я сказала, что сбегаю и опущу его. Есть такой специальный ящик для опоздавших писем, так если наклеить дополнительную марку и бросить письмо туда, оно уйдет вовремя.

– Ага! А далеко от вас этот ящик?

– Нет, сэр, прямо за углом.

– Вы закрыли квартиру на ключ, когда уходили?

Алиса растерянно посмотрела на Пуаро.

– Нет, сэр, просто притворила дверь. Я всегда так делаю, когда отлучаюсь ненадолго.

Пуаро хотел что-то сказать, но передумал.

– Хотите взглянуть на нее, сэр? – спросила служанка, и в глазах ее заблестели слезы. – Она и мертвая такая же красивая.

Мы прошли за Алисой в спальню.

Карлотта Адамс неподвижно лежала в кровати. Лицо ее было странно умиротворенным, как у спящего ребенка. Сейчас она выглядела даже моложе, чем в тот вечер в "Савое".

Странное выражение появилось на лице моего друга. Он перекрестился.

– J'ai fait un serment[27][27]
  Я дал себе клятву (фр.).


[Закрыть], – сказал он, когда мы спускались по ступенькам к выходу.

Я не стал спрашивать, какую клятву дал себе Пуаро: догадаться было нетрудно. Минуты через две он сказал:

– По крайней мере, одно меня утешает. Я не мог спасти ее. К тому времени, когда я услышал об убийстве лорда Эдвера, мисс Адамс была уже мертва. Да, это меня очень утешает.

10. Дженни драйвер

Нашим следующим шагом был визит к доктору, адрес которого дала нам служанка. Он оказался суетливым пожилым человеком с не совсем разборчивой дикцией. Доктор много слышал о Пуаро и выразил неподдельную радость оттого, что может лицезреть знаменитого сыщика лично.

– Чем могу служить, мистер Пуаро? – спросил он после приветственной речи.

– Господин le Docteur[28][28]
  Доктор (фр.).


[Закрыть], сегодня утром вас вызывали к некой мисс Карлотте Адамс.

– Да. Бедная девушка. Хорошая актриса. Я два раза был на ее спектаклях. Ужасно жаль, что она так кончила. И зачем девушки принимают эти наркотики, ума не приложу.

– Так вы думаете, что у нее было пристрастие к наркотическим средствам?

– Ну, как врач профессионал я бы так не сказал. По крайней мере, шприцем она не кололась. На коже никаких следов иглы. Вероятно, всегда глотала. Служанка сказала, что мисс Адамс и без таблеток спала неплохо, но служанки могут точно и не знать. Не думаю, что она глотала веронал каждую ночь, но, возможно, какое-то время она его принимала.

– Почему вы так думаете?

– А вот почему.

Он начал искать что-то в своем саквояже.

– Черт, куда же я ее дел? Ага, вот она. Он вытащил маленькую сафьяновую сумочку черного цвета.

– Конечно, еще будет дознание. Я забрал ее, чтобы служанка не совала нос.

Он открыл сумочку и вытащил золотую коробочку. На ней рубинами были выложены инициалы "К.А.". Это была чрезвычайно дорогая безделушка. Доктор открыл ее. Коробочка почти до краев была наполнена белым порошком.

– Веронал, – пояснил он коротко. – А теперь посмотрите, что написано внутри.

С обратной стороны крышки было выгравировано:

"К.А. от Д. Париж, 10 ноября. Желаю сладких грез".

– Десятого ноября, – задумчиво сказал Пуаро.

– Верно. А сейчас июнь. Похоже на то, что она принимала это средство по крайней мере полгода, а поскольку год не указан, то это может быть и восемнадцать месяцев, и два с половиной года, и даже больше.

– Париж. Д., – нахмурился Пуаро.

– Да. Вам это о чем-нибудь говорит? Кстати, я не спрашиваю вас, каков ваш интерес в этом деле. Предполагаю, что у вас веские основания интересоваться этим происшествием. Наверное, вы хотите знать, не самоубийство ли это? Я не могу сказать. И никто не сможет. Служанка говорила, что вчера мисс Адамс была в отличном настроении. Похоже на несчастный случай, и, по-моему, так оно и есть. Веронал это такое средство, в котором нельзя быть уверенным на сто процентов. Можно принять чертовски много, и вам ничего не будет, а можно глотнуть щепотку и отдать концы. Веронал опасен именно по этой причине. Я не сомневаюсь, что на дознании признают смерть от несчастного случая. Боюсь, больше ничем не смогу вам помочь.

– Можно мне взглянуть на сумочку мадемуазель?

– Конечно, конечно.

Пуаро вытряхнул на стол содержимое сумочки: платок из тонкого материала с вышитыми в уголке инициалами "К.М.А.", губную помаду, пудреницу, купюру достоинством в один фунт стерлингов, несколько мелких монет и пенсне.

Этот последний предмет Пуаро осмотрел чрезвычайно внимательно. Пенсне было в золотой оправе и имело довольно строгий вид.

– Интересно, – промолвил мой друг. – Я не знал, что мисс Адамс носит очки. А может, это для чтения?

Доктор осмотрел пенсне и заявил:

– Нет, это для прогулок. И к тому же оно с сильным увеличением. Тот, кто им пользуется, должен быть очень близоруким.

– А вы случайно не знаете, мисс Адамс…

– Я никогда не лечил ее. Однажды, правда, у ее служанки нарывал палец, и меня вызывали, но больше я у них не был. В тот раз, когда я приходил, очков у мисс Адамс не было.

Пуаро поблагодарил доктора, и мы ушли. На лице моего друга было недоумение.

– Не может быть, чтобы я ошибся, – заявил он.

– В том, что она устроила этот маскарад?

– Нет, нет, это для меня очевидно. Я имею в виду ее смерть. Ясно, что у нее был с собой веронал. Видимо, она сильно устала и перенервничала прошлой ночью и решила обеспечить себе хороший сон.

Вдруг Пуаро остановился как вкопанный, к большому удивлению прохожих, и азартно хлопнул рукой об руку.

– Нет, нет и нет! – с чувством произнес он. – С чего это вдруг несчастный случай произошел в такое удобное для убийцы время? Это не несчастный случай и не самоубийство. Нет, Карлотта Адамс сыграла отведенную ей роль и этим подписала себе смертный приговор. Преступник использовал веронал просто потому, что знал о ее пристрастии к этому наркотику и о том, что у нее есть коробочка с этим средством. Значит, убийца тот, кто хорошо знал мисс Адамс. Кто такой Д., Гастингс? Я бы много дал, чтобы узнать, кто такой Д.

– Пуаро, – обратился я к своему глубоко задумавшемуся другу. – Давайте пойдем, а? На нас уже все смотрят.

– Что? Да, вы правы. Хотя мне и не мешает, когда на меня смотрят. На мой мыслительный процесс это не влияет.

– Так ведь смеяться будут, – пробормотал я.

– Неважно.

С такой точкой зрения я был не согласен. Лично мне чрезвычайно неприятно привлекать внимание посторонних. Что касается моего друга, то на него влияло лишь повышение температуры или влажности воздуха, поскольку это могло привести к изменению наклона его знаменитых усов.

– Возьмем такси, – заявил Пуаро и, взмахнув тростью, подозвал одну из машин.

Мы отправились в магазин "Женевьева" на Моффат-стрит.

Обычно в таких магазинах на первом этаже можно увидеть в качестве рекламы лишь одну невыразительную шляпку в паре с шарфом, помещенную для обозрения в стеклянную коробку. Но стоит подняться по пахнущим затхлостью ступенькам на второй этаж, как сразу становится ясно, где на самом деле сосредоточена бурная коммерческая активность заведения.

Поднявшись по лестнице, мы увидели дверь с надписью: "Женевьева. Пожалуйста, входите". Последовав этому указанию, мы оказались в маленькой комнате, полной различных шляп. Внушительных форм блондинка приблизилась к нам и подозрительно взглянула на Пуаро.

– Мисс Драйвер? – спросил он.

– Я не знаю, сможет ли мадам принять вас. Вы по какому делу?

– Пожалуйста, скажите мисс Драйвер, что с ней хочет поговорить друг мисс Адамс.

Но блондинке не пришлось никуда идти. Черная бархатная штора резко отодвинулась в сторону, и из-за нее выпорхнуло миниатюрное существо с огненно-рыжими волосами.

– Что такое? – строго спросила она.

– Вы мисс Драйвер?

– Да. Что вы там сказали насчет Карлотты?

– А вы разве не слышали эту печальную новость?

– Какую печальную новость?

– Мисс Адамс скончалась во сне от чрезмерной дозы веронала.

Глаза девушки широко открылись.

– Это ужасно! – воскликнула она. – Бедная Карлотта. Не могу поверить. Еще вчера она была такой жизнерадостной.

– И тем не менее это правда, – сказал Пуаро. – Сейчас уже почти час дня. Приглашаю вас на ленч со мной и с моим другом. Окажите нам такую честь, прошу вас. Я хочу задать вам несколько вопросов.

Мисс Драйвер, это дерзкое маленькое создание, смерила Пуаро взглядом с головы до ног. Эта девушка чем-то напоминала мне фокстерьера.

– Вы кто? – в упор спросила она.

– Меня зовут Эркюль Пуаро. А это мой друг, капитан Гастингс.

Я поклонился. Девушка поочередно осмотрела нас, потом отрывисто сказала Пуаро:

– Я слышала о вас. Принимаю ваше приглашение. Дороти, – позвала она блондинку.

– Да, Дженни.

– Вот-вот должна прийти миссис Лестер. Мы делаем для нее фасон "роз-декарт". Попробуй с другими перьями. Я скоро вернусь. Пока.

Она надела маленькую черную шляпку, слегка сдвинула ее на ухо, старательно попудрила нос и, взглянув на Пуаро, коротко сказала:

– Я готова.

Пять минут спустя мы сидели в маленьком ресторане на Довер-стрит. Официант принес коктейли.

– А теперь я хочу знать, что все это значит, – заявила Дженни Драйвер. – В какую историю Карлотта попала на этот раз?

– А что, значит, она и прежде попадала в какие-то истории, мадемуазель?

– Послушайте, кто здесь задает вопросы, вы или я?

– Я думал, что я, – улыбнулся Пуаро. – Насколько я осведомлен, вы с мисс Адамс были хорошими друзьями?

– Верно.

– Eh bien, тогда прошу принять мои торжественные заверения в том, что я сделаю все, чтобы о вашей покойной подруге осталась добрая память.

Дженни Драйвер помолчала, обдумывая слова Пуаро, потом кивнула.

– Я верю вам. Продолжим. Что вы хотите знать?

– Я слышал, мадемуазель, что вы вчера обедали с вашей подругой.

– Да.

– Она рассказывала о своих планах на вечер?

– Ну, она не говорила, что это будет вечером.

– Значит, разговор был?

– Да, и, может быть, это как раз то, что вам нужно. Но учтите, Карлотта сказала все это по секрету.

– Я понимаю.

– Дайте подумать. Будет лучше, если я расскажу все своими словами.

– Пожалуйста, мадемуазель.

– Ну, слушайте. Карлотта была взволнована. А она не из тех, кто волнуется по пустякам. Ничего толком она мне не говорила, сказала, что обещала ни с кем не делиться. Но она намекнула, что у нее намечается нечто грандиозное. Я так поняла, что это будет какой-то колоссальный розыгрыш.

– Розыгрыш?

– Да, она так сказала. Только… – девушка замолчала и нахмурилась. – Видите ли… ну, в общем Карлотта была не из тех, кто получает удовольствие от всяких там грубых шуток и примитивных розыгрышей или чего-нибудь в этом роде. Она была серьезная, трудолюбивая девушка. Без глупостей в голове. Я хочу сказать, что кто-то, видимо, надоумил ее. И еще я считаю… она, конечно, не сказала, но…

– Понимаю. И что же вы подумали?

– Я подумала… я почти уверена, что… в общем, ничто так не волновало Карлотту, как деньги. Так уж она была воспитана. Во всем, что касается бизнеса, у нее была светлая голова. Она не была бы такой возбужденной, если бы не деньги, причем большие деньги. У меня сложилось впечатление, что она заключила какое-то пари и была абсолютно уверена, что выиграет круглую сумму. Раньше, насколько я знаю, она этим не занималась. Я уверена, что речь шла о больших деньгах.

– Она прямо так и сказала?

– Н-нет. Просто намекнула, что скоро заживет совсем по-другому. Она собиралась вызвать в Париж, свою сестру из Штатов. Ее сестра, видно, тоже девушка с утонченным вкусом. Карлотта говорила, что у нее отличные музыкальные способности. Ну, вот и все, что я знаю. Вам это было нужно?

Пуаро кивнул.

– Да. Это подтверждает мою теорию. Правда, я ожидал, что Карлотта рассказала вам больше. Я предполагал, что с нее возьмут слово хранить все в тайне, но я считал, что женщина не посчитает за разглашение тайны беседу со своей лучшей подругой.

– Я старалась узнать все поподробней, – сказала Дженни, – но она только смеялась и обещала объяснить все потом.

– Что вы знаете о лорде Эдвере? – спросил Пуаро после небольшой паузы.

– О ком? Это тот человек, которого убили? Я читала об этой в газете.

– Вы не знаете, была ли с ним знакома мисс Адамс?

– Не думаю. Наверное, нет. Хотя подождите…

– Да, мадемуазель? – нетерпеливо произнес мой друг.

– Однажды она упоминала это имя, – мисс Драйвер нахмурила брови, стараясь вспомнить. – Что же она тогда сказала? Причем в очень резкой форме.

– В резкой форме?

– Да. Сказала… э, дайте вспомнить… что таким людям, как лорд Эдвер, нельзя позволять калечить жизнь другим своей жестокостью и отсутствием понимания. Еще она сказала… э… что смерть такого человека наверняка будет благом для всех окружающих.

– Когда она это сказала, мадемуазель?

– Я думаю, где-то месяц назад.

– А почему вы с ней вдруг заговорили о лорде Эдвере?

Дженни Драйвер в течение нескольких минут напрягала память, но в конце концов медленно покачала головой.

– Не помню, – призналась она. – Просто его имя как-то всплыло в нашей беседе. Может быть, незадолго до этого Карлотта прочитала о нем в газете. Я еще удивилась, что она так резко высказывается о человеке, которого даже не знает.

– Конечно, это странно, – задумчиво согласился Пуаро. – Вы не знаете, мисс Адамс не принимала веронал?

– Не знаю. Никогда не замечала и не припомню, чтобы она об этом говорила.

– Может быть, вам приходилось видеть у нее маленькую золотую коробочку с рубиновыми инициалами "К.А."?

– Маленькую золотую коробочку? Нет, никогда не видела. Это точно.

– А вы случайно не знаете, где была мисс Адамс в ноябре прошлого года?

– Дайте подумать. Кажется, в ноябре она ездила в Штаты. Это было в конце месяца. А до этого ездила в Париж.

– Одна?

– Конечно одна! Извините, возможно, я вас не так поняла. Не знаю, почему упоминание о Париже всегда вызывает определенные мысли. На самом деле это такое симпатичное респектабельное место. Нет, Карлотта была не из тех, кто ездит туда развлекаться, если вы на это намекаете.

– А теперь, мадемуазель, я задам вам очень важный вопрос: может быть, мисс Адамс интересовалась кем-нибудь из молодых людей больше, чем остальными?

– Ответ будет "нет", – медленно произнесла девушка. – Все это время, что я знала Карлотту, она была занята только своей работой и своей деликатной сестрой. У нее был сильно развит инстинкт главы семьи. Карлотта считала, что без нее сестре не обойтись. Поэтому ответ на ваш вопрос, строго говоря, – НЕТ.

– А если не совсем строго?

– В последнее время я стала замечать… в общем, меня не удивило бы, если бы я узнала, что Карлотта питает симпатию к какому-то мужчине.

– Ага!

– Учтите, это только мои догадки. Я сужу просто по ее поведению. Она стала… какой-то не такой. Не то, чтобы мечтательной. Погруженной в свои мысли – будет точнее. Даже выглядеть стала по-другому. Ну, я не могу объяснить. Просто женщина это чувствует, хотя, конечно, может и ошибаться.

Пуаро кивнул.

– Спасибо, мадемуазель. И последнее: не было ли у мисс Адамс друга или подруги, имя или фамилия которого начиналась с буквы Д.? Кроме вас, конечно.

– Д., – задумчиво повторила Дженни Драйвер. – Д.? Нет, извините, никого не могу припомнить.