Текст книги "Смерть лорда Эдвера"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

7. Секретарша

Выйдя на улицу, мы уже не увидели Джеппа. Но примерно через час он опять появился у нас дома. Бросив шляпу на стол, инспектор выругался.

– Навели справки? – с симпатией спросил Пуаро.

Джепп угрюмо кивнул.

– За ужином ее видели четырнадцать человек. Она совершила это преступление только при условии, что все они лгут, – мрачно изрек он. – Не буду скрывать от вас, мистер Пуаро, я ожидал, что алиби будет заранее подготовленным. Леди Эдвер – единственный человек, у которого был мотив для убийства. Больше никто не заинтересован в смерти лорда Эдвера.

– Я бы не сказал. Mais continuez[23][23]
  Но продолжайте (фр.).


[Закрыть].

– Итак, я с самого начала предполагал, что алиби будет сфабриковано. Вы же знаете этих актеров: все будут твердить одно и то же, чтобы покрыть дружка. Но на этом ужине гости были совсем другие: все большие "шишки", и никто из них близко с ней не знаком. Кое-кто даже и друг друга-то не знал. Их показания независимы и заслуживают доверия. Я надеялся, что она уходила с той вечеринки хотя бы на полчаса или около этого. Но нет, она выходила из-за стола только для того, чтобы подойти к телефону, причем в это время с ней был слуга. Ее рассказ полностью подтвердился. Слуга слышал, как она ответила по телефону: "Да, это я, леди Эдвер". Потом ее собеседник повесил трубку. Любопытный случай, хотя и не имеет к убийству никакого отношения.

– Возможно и нет, но все равно интересно. А кто говорил с ней, мужчина или женщина?

– По-моему, она сказала, что женщина.

– Странный случай, – задумчиво протянул Пуаро.

– Не придавайте этому значения. Давайте перейдем к главной части, – нетерпеливо сказал Джепп. – Весь ужин прошел точно так, как нам рассказывала леди Эдвер. Она приехала туда без четверти девять, а в отель вернулась в одиннадцать сорок пять. Я разговаривал с ее шофером. Он работает в компании "Даймлер", где она взяла напрокат автомобиль. Персонал "Савоя" видел, как она возвратилась, и подтверждает, что это было без четверти двенадцать.

– Eh bien, это весьма убедительно.

– Как же тогда быть с показаниями людей в доме лорда Эдвера? Не только слуга, но и секретарша видела ее там. Оба клянутся всеми святыми, что в десять вечера приходила леди Эдвер.

– Сколько работает в доме лорда Эдвера этот слуга?

– Шесть месяцев. Между прочим, очень красивый парень.

– Да, действительно. Eh bien, мой друг, если он работает там всего полгода, то он не мог узнать леди Эдвер, поскольку она давно уже не живет с мужем.

– Ну, он видел ее фотографии в газетах. И все равно, секретарша-то хорошо знает ее. Она работает у лорда Эдвера пять или шесть лет и абсолютно уверена, что это была леди Эдвер.

– Я хочу поговорить с этой секретаршей, – заявил Пуаро.

– Тогда поедемте со мной.

– Спасибо, mon ami, с великим удовольствием. Надеюсь, на Гастингса ваше приглашение тоже распространяется?

Джепп усмехнулся.

– А вы как думаете? Куда хозяин, туда и его собака, – пошутил он далеко не лучшим образом.

– Это преступление напоминает мне дело Элизабет Каннинг, – заметил инспектор. – Помните? По крайней мере, десятка два свидетелей заявляли, что видели эту цыганку, Мэри Сквайрз, в одном конце Англии и столько же утверждали, что в другом. И все свидетели были к тому же весьма уважаемые люди. А у этой цыганки было такое уродливое лицо, что ошибиться было невозможно. Эта тайна так и осталась нераскрытой. В нашем случае все очень похоже: и та и другая группа свидетелей готовы поклясться, что видели леди Эдвер в двух разных местах одновременно. Кто же из них говорит правду?

– Мы это скоро выясним.

– А кто унаследует титул лорда Эдвера? – спросил я.

– Племянник, капитан Рональд Марш. Я бы сказал, никчемный человек.

– Что говорит доктор насчет времени смерти? – поинтересовался мой друг.

– Чтобы быть абсолютно точным, надо подождать вскрытия. Посмотреть, насколько переварился ужин в желудке лорда Эдвера, – к большому моему сожалению, Джепп выражался далеко не самым изящным образом. – Но смерть наступила приблизительно в десять часов вечера. В начале десятого он окончил ужин, и слуга отнес в библиотеку виски с содовой. В одиннадцать часов, когда слуга ложился спать, света в библиотеке не было. Видимо, тогда лорд Эдвер был уже мертв. Он не стал бы сидеть в темноте.

Пуаро задумчиво кивнул. Через несколько минут мы подъехали к дому. Шторы на окнах были задернуты.

Дверь открыл тот же самый красавец-слуга. Инспектор вошел первым, за ним последовали мы с Пуаро. Входная дверь открывалась в левую сторону, поэтов слуга стоял у левой стены. Пуаро шел справа от меня, и поскольку мой друг был ниже ростом, то слуга заметил его только тогда, когда мы вошли в прихожую. Находясь к этому красавцу ближе всех, я услышал, как он шумно вздохнул. Повернувшись, я заметил, что слуга со страхом смотрит на моего друга. Я решил запомнить этот факт как засиживающий внимания.

Джепп прошел в столовую, которая находилась по правую сторону от нас, и позвал слугу.

– Итак, Альтон, я хочу еще раз выслушать твой рассказ. Эта леди пришла в десять часов вечера?

– Да, сэр.

– Как ты ее узнал?

– Она назвала свое имя, сэр, и, кроме того, я видел ее фотографии в газетах. И в театре я ее тоже видел.

Пуаро кивнул.

– Как она была одета?

– На ней было черное платье, сэр, и маленькая черная шляпка. На шее перламутровые бусы. Серые перчатки.

Мой друг вопросительно посмотрел на инспектора.

– На ужине в Чизвике на Джейн Уилкинсон было белое вечернее платье и горностаевая пелерина, – отозвался тот.

Слуга продолжал. Его рассказ в точности совпадал с тем, что мы уже слышали от инспектора.

– Еще кто-нибудь приходил вчера вечером к вашему хозяину? – спросил Пуаро.

– Нет, сэр.

– Как закрывается входная дверь?

– На автоматический замок, сэр. Перед тем, как я ложусь спать, я закрываю дверь на засовы. Но вчера мисс Джеральдина ходила в оперу, и я не задвигал засовы.

– А как была закрыта дверь, когда вы встали утром?

– На засовы, сэр. Мисс Джеральдина закрыла их, когда пришла домой.

– Вы можете сказать, когда она вернулась?

– Думаю, примерно без четверти двенадцать, сэр.

– Значит, до этого времени входную дверь нельзя было открыть без ключа? А изнутри ее можно было открыть просто потянув рычажок замка?

– Да, сэр.

– Сколько ключей в доме?

– Один был у лорда Эдвера, сэр, а второй лежит в ящике стола в прихожей. Вчера вечером его взяла мисс Джеральдина. Не знаю, есть ли еще другие ключи.

– Ни у кого в доме больше нет ключей?

– Нет, сэр. Мисс Кэрролл, секретарша, всегда звонит, когда приходит откуда-нибудь.

Пуаро отгостил слугу, и мы отправились на поиски секретарши.

Мы обнаружили мисс Кэрролл за большим письменным столом. Она что-то писала с сосредоточенным видом. Это была симпатичная женщина лет сорока пяти. В ее волосах кое-где пробивалась седина, сквозь пенсне на нас смотрели умные голубые глаза. Уже по ее виду можно было заключить, что это весьма квалифицированный работник. Когда мисс Кэрролл заговорила, я сразу же узнал этот голос: это она договаривалась со мной о встрече лорда Эдвера с. Пуаро.

– О! Мистер Пуаро, – сказала она, когда Джепп представил моего друга. – Значит, это вы приходили вчера утром к лорду Эдверу?

– Именно так, мадемуазель.

Мисс Кэрролл была, несомненно, олицетворением аккуратности и точности, и мне показалось, что она произвела на моего друга благоприятное впечатление.

– Итак, инспектор Джепп, – начала она, – чем еще я могу вам помочь?

– Я хочу спросить вас, абсолютно ли вы уверены в том, что сюда приходила вчера вечером леди Эдвер?

– Вы спрашиваете меня об этом в трети раз. Конечно, уверена. Я же видела ее собственными глазами.

– Где вы ее видели, мадемуазель?

– В прихожей. Она минуту поговорила со слугой, а потом пошла в сторону библиотеки.

– А вы где были?

– На площадке второго этажа. Я смотрела вниз.

– Вы не могли ошибиться?

– Исключено. Я отчетливо видела ее лицо.

– А может, это было другое лицо, просто похожее?

– Конечно, нет. У Джейн Уилкинсон весьма своеобразные черты лица. Это была она.

Джепп взглянул на Пуаро, как бы говоря: вот видите.

– Были ли у лорда Эдвера враги? – неожиданно спросил мой друг.

– Вздор! – отрезала мисс Кэрролл.

– Как это понять – вздор, мадемуазель?

– Враги! В наше время у людей нет врагов. Тем более у англичан.

– И все же лорд Эдвер убит.

– Это сделала его жена, – заявила секретарша.

– А жена, значит, не враг?

– То, что случилось, невероятнейшее происшествие. Я никогда о таком и не слышала. По крайней мере, с людьми из высшего общества такого не случалось.

Мисс Кэрролл явно считала, что убийства совершаются только пьяницами низшего сословия.

– Сколько имеется ключей от входной двери?

– Два, – не задумываясь ответила секретарша. – Лорд Эдвер всегда носил один с собой. Другой лежал в ящике стола в прихожей, и любой член семьи мог взять его, если собирался прийти домой поздно. Был еще и третий ключ, но капитан Марш потерял его. Очень легкомысленно с его стороны.

– Он часто приходил сюда?

– Когда-то он постоянно жил здесь. Но три года назад уехал из этого дома.

– Почему? – спросил Джепп.

– Не знаю. Я полагаю, не мог ужиться со своим дядей.

– Мне кажется, что вы знаете немного больше, мадемуазель, – мягко заметил Пуаро.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Я не передаю сплетен.

– И не надо. Вы расскажите нам, как было на самом деле. Ходили слухи, что у лорда Эдвера и его племянника была серьезная размолвка.

– Не такая уж серьезная. С лордом Эдвером вообще было трудно ужиться.

– Даже вы такого мнения?

– Я не о себе говорю. У меня никогда не было разногласий с лордом Эдвером. Он знал, что на меня всегда можно положиться.

– Но что касается капитана Марша… – Пуаро вел свою линию, незаметно подталкивая собеседницу к нужной теме.

Мисс Кэрролл пожала плечами.

– Он сорил деньгами. Залез в долги. Потом была еще какая-то неприятность, не знаю точно какая. Они поссорились. Лорд Эдвер запретил ему жить в своем доме. Вот и все.

Секретарша поджала губы, очевидно, не желая больше говорить.

Комната, где проходила наша беседа, была на втором этаже. Когда мы покинули ее, Пуаро взял меня за руку.

– Минуточку, Гастингс. Постойте, пожалуйста, здесь. Я спущусь с Джеппом вниз. Смотрите на нас, пока мы не вождем в библиотеку, а потом приходите к нам.

Я давно уже перестал задавать Пуаро вопросы, которые начинались с "почему?", и жил по солдатскому принципу "Вопросы не задавай, а воюй и если надо – умирай". К счастью, до умирания дело пока не дошло. Вероятно, мой друг подозревал, что слуга следит за ним, а потому решил проверить, так ли это.

Я занял свой наблюдательный пункт. Пуаро и Джепп спустились по лестнице – и исчезли из моего поля зрения. Потом они вновь появились. Я наблюдал за ними до тех пор, пока они, неторопливо шагая, не скрылись в библиотеке. Я подождал пару минут на случай, если слуга все-таки появится, но поскольку никто так и не показался, я спустился по лестнице и присоединился к своим друзьям.

Тело лорда Эдвера, конечно, уже убрали. Шторы были задернуты, и в библиотеке горел свет. Пуаро и Джепп стояли в центре комнаты и оглядывали обстановку.

– Ничего особенного, – заявил инспектор.

– Увы! Ни сигаретного пепла, ни следов обуви, ни перчатки с женской руки, ни даже запаха духов! – с улыбкой отозвался Пуаро. – В детективных романах все как раз наоборот.

– И полицейские в этих книжонках всегда слепы, как летучие мыши, – ухмыляясь, добавил Джепп.

– Однажды я нашел улику, – сказал мечтательно Пуаро. – Но поскольку она была длиной четыре фута, а не четыре сантиметра, никто не желал принимать ее во внимание.

Я припомнил этот случай и рассмеялся. Потом информировал своего друга о выполнении его задания:

– Все в порядке, Пуаро. Я наблюдал очень внимательно: за вами никто не следил.

– Вот это глаза! – заметил Пуаро с легкой иронией. – А скажите, мой друг, вы не заметили у меня в зубах розу?

– Розу у вас в зубах? – спросил я в величайшем изумлении. Джепп отвернулся.

– Вы сведете меня в могилу, мистер Пуаро, – с трудом произнес инспектор, давясь от смеха. – Роза. Что дальше?

– Я вообразил, что я – Кармен, – пояснил Пуаро с невозмутимым видом.

Я подумал, что кто-то из нас двоих сходит с ума.

– Так вы не видели розы, Гастингс? – с упреком спросил мой друг.

– Нет, – ответил я, удивленно глядя на него. – Ведь я не видел вашего лица.

– Ладно, неважно, – покачал он головой.

Они что, смеются надо мной?

– Ну что ж, больше, я полагаю, нам здесь делать нечего, – заявил Джепп. – Я хотел бы еще раз поговорить с дочерью лорда Эдвера. Утром она была слишком расстроена, и я не смог ничего добиться от нее.

Он позвонил. Появился слуга.

– Спроси у мисс Марш, могу ли я побеседовать с ней недолго.

Слуга вышел. Несколько минут спустя в библиотеку вошла мисс Кэрролл.

– Джеральдина спит, – объявила она. – Бедняжка в ужасном шоке. После того, как вы ушли, я дала ей снотворное, и она заснула. Но я думаю, что через час-два вы сможете поговорить с ней.

Джепп согласился.

– В любом случае она не скажет вам ничего такого, чего вы не могли бы узнать от меня, – твердо сказала секретарша.

– Какого вы мнения о слуге? – спросил Пуаро.

– Мне он не очень нравится, хотя я и не знаю почему, – ответила мисс Кэрролл.

Мы подошли к входной двери.

– Вы вон там стояли вчера вечером, мадемуазель, не правда ли? – спросил Пуаро, указывая рукой на лестницу.

– Да. А что?

– И вы видели, как леди Эдвер прошла через прихожую в библиотеку?

– Да.

– И вы отчетливо видели ее лицо?

– Конечно.

– Но вы не могли видеть ее лицо, мадемуазель. С того места, где вы стояли, вы могли видеть только ее затылок.

Мисс Кэрролл покраснела. Слова Пуаро застали ее врасплох, и она раздраженно сказала:

– Но ведь это одно и то же! Ее затылок, ее голос, ее походка! Абсолютно никаких сомнений! Говорю вам, это была Джейн Уилкинсон. Я знаю. Таких скверных женщин еще поискать надо.

И отвернувшись, она торопливо взбежала по ступенькам.

8. Версии

Джепп ушел. Мы с Пуаро завернули в Риджентс-парк и сели на свободную скамейку.

– Теперь я понял, почему вы спросили про розу в зубах, – засмеялся я. – А то ведь сначала я подумал, что вы сошли с ума.

Пуаро кивнул с серьезным видом.

– Вы заметили, Гастингс, какой опасный свидетель эта секретарша? Опасный потому, что неточный. Сначала она заявила, что видела лицо той женщины. Я уже тогда подумал, что это невозможно. Когда человек выходит из библиотеки – да, но не тогда, когда он идет в библиотеку. Поэтому я и проделал мой маленький эксперимент. Он окончился именно так, как я ожидал. Но когда я уличил мисс Кэрролл во лжи, она тут же стала говорить по-другому.

– Она так и осталась при своем мнении, – заметил я. – В конце концов она права в том, что и голос и походку можно определить безошибочно.

– Вовсе нет.

– Пуаро, я думаю, что и голос и походка являются наиболее характерными особенностями человека.

– Согласен. Следовательно, их легче всего скопировать.

– Вы считаете…

– А ну-ка вспомните, как несколько дней назад мы с вами сидели в партере театра и наслаждались пародиями…

– Карлотты Адамс? Да, но ведь она гений.

– Скопировать какую-нибудь известную личность не так уж трудно. Но я согласен, у этой девушки действительно необычайный дар. Я верю, что она может преображаться до неузнаваемости без помощи театральной подсветки. Даже на небольшом расстоянии ее трудно узнать.

Неожиданная мысль мелькнула у меня.

– Пуаро! – закричал я. – Может быть, вы считаете… нет, это исключено.

– Все зависит от того, как на это посмотреть, Гастингс. Ничего нельзя исключать.

– Но зачем Карлотте Адамс убивать лорда Эдвера? Она ведь даже не знала его.

– Откуда вам известно, что не знала? Не утверждайте того, в чем не уверены, Гастингс. Может быть, между ними была какая-то связь, о которой нам неизвестно. Впрочем, у меня несколько иная версия.

– Так у вас уже есть соображения на этот счет?

– Да. Я с самого начала подумал, что Карлотта Адамс могла иметь отношение к этому делу.

– Но Пуаро…

– Подождите, Гастингс. Позвольте напомнить вам несколько фактов. Леди Эдвер безо всякого стеснения обсуждает отношения со своим мужем и даже заявляет о том, что могла бы убить его. И это слышим не только мы с вами. Официант слышит это, ее служанка слышала это, вероятно, не один раз, Брайен Мартин слышит это и, я полагаю, Карлотта Адамс тоже. К тому же есть люди, которым они могли рассказать об этих угрозах. Затем, в тот же вечер, все обсуждают прекрасную пародию мисс Адамс на Джейн Уилкинсон. У кого есть мотив для убийства лорда Эдвера? У его жены.

Теперь предположим, что убить лорда Эдвера хочет кто-то еще. Тогда Джейн станет для убийцы козлом отпущения, на которого можно бросить все подозрения. В тот день, когда она объявила о том, что у нее болит голова и она остается дома, убийца реализует свой план.

Надо, чтобы свидетели видели, как леди Эдвер входит в дом своего мужа на Риджент-гейт. Что ж, "ее" видят. "Она" даже называет свое имя. Ah! C'est un peu trop, ca![24][24]
  Это уж слишком! (фр.)


[Закрыть] Это вызвало бы подозрения даже у устрицы.

И еще одно замечание, хотя, допускаю, не столь существенное. Женщина, которая вошла в дом лорда Эдвера вчера вечером, была в черном платье. Джейн Уилкинсон никогда не носит черного. Мы слышали, как она сама сказала об этом. Теперь напрашивается вывод, что женщина, которая приходила в дом вчера вечером, была не Джейн Уилкинсон: она только имитировала Джейн Уилкинсон. Так может, лорда Эдвера убила она?

А вдруг в дом пробралась еще какая-то женщина, и убийство – дело ее рук? И если так, приходила ли она до визита загадочной "леди Эдвер" или после? А если после, то что сказала эта женщина лорду Эдверу? Как объяснила свое присутствие? Она могла бы обмануть слугу, который не знает ее как следует, или секретаршу, если бы та стояла на каком-то расстоянии от нее, но у нее не было ни малейшей надежды провести самого лорда Эдвера. Или к тому времени в комнате уже лежал труп? Может быть, лорд Эдвер был убит до прихода этой женщины, где-нибудь между девятью и десятью часами вечера?

– Остановитесь, Пуаро! – взмолился я. – У меня уже кружится голова.

– Что вы, мой друг. Мы только рассматриваем различные версии. Это как примерка одежды. "Вот это вам подойдет?" – "Нет, чуть жмет в плечах". – "А это?" – "Да, это лучше, но тоже чуть-чуть тесновато". – "А вот это?" – "А это слишком свободно". И так далее, пока мы не выберем то, что нам подходит, – истину.

– Кого же вы подозреваете в этом чудовищном преступлении? – спросил я.

– О, делать выводы еще слишком рано. Надо выяснить, кому выгодна смерть лорда Эдвера. Конечно, племянник унаследует его состояние, но это слишком очевидный мотив. А потом, несмотря на категорическое заявление мисс Кэрролл об отсутствии врагов у англичан, надо все-таки подумать и о возможных врагах лорда Эдвера. Он произвел на меня впечатление человека, который может нажить их весьма легко.

– Да, это верно, – согласился я.

– Кем бы ни был убийца, наверняка он считает себя в полной безопасности. Помните, Гастингс, что если бы Джейн Уилкинсон не передумала в последнюю минуту и не попала бы на ту вечеринку, то алиби у нее не было бы. Она могла бы действительно остаться в своем номере в "Савое", но это было бы трудно доказать. Ее бы арестовали, судили – и, вероятно, повесили бы.

Я вздрогнул.

– Одно мне непонятно, – продолжал Пуаро. – Кто-то желает, чтобы ее обвинили в убийстве, это ясно. Но тогда к чему этот телефонный звонок? Зачем кто-то звонил ей в Чизвик и, убедившись, что она там, тут же повесил трубку? Похоже, кому-то надо было знать наверняка, что она на ужине у сэра Монтегю, перед тем, как… перед тем, как что? Позвонили в полдесятого, видимо, незадолго до убийства. Но сам убийца позвонить не мог, так как он заинтересован как раз в обратном: в том, чтобы Джейн Уилкинсон отсутствовала на этой вечеринке. Выходит, позвонивший – ее доброжелатель? Тогда кто же это? Все выглядит так, как будто звонок не имеет отношения к убийству.

Голова у меня пошла кругом.

– А может, это и правда случайное совпадение? – предположил я.

– Нет, нет, слишком много совпадений. Полгода назад исчезло письмо. Почему? Да и многие другое факты тоже остаются без объяснения. И все же есть что-то такое, что объединяет их.

Он вздохнул, потом продолжал:

– Эта история, которую рассказал нам Брайен Мартин…

– Но она наверняка к делу не относится, Пуаро.

– Вы слепой, Гастингс. Слепой, добровольно не желающий видеть. Поэтому до вас не доходит суть. Разве вы не замечаете, как из этих разрозненных фактов начинает вырисовываться определенная картина? Она пока еще очень смутная, но со временем все прояснится.

Я подумал, что Пуаро слишком оптимистичен на этот счет. Лично я считал, что никогда ничего не прояснится. Откровенно говоря, я был как в тумане.

– Ваши рассуждения неверны, – неожиданно заявил я. – Я не могу поверить, что здесь замешана Карлотта Адамс. Она кажется такой э… исключительно порядочной девушкой.

И тут я вспомнил слова моего друга о любви мисс Адамс к деньгам. А вдруг эта любовь действительно толкнула ее на то, во что я не могу поверить? Я почувствовал, что в тот вечер в ресторане, когда Пуаро взялся анализировать характеры двух женщин, он был в ударе. Он предвидел, что Джейн попадет в беду из-за своего эгоистичного характера и что Карлотту собьет с пути истинного страсть к деньгам.

– Я не думаю, что это сделала мисс Адамс, Гастингс. Она слишком хладнокровна и уравновешенна для этого. Возможно, ей даже и не сказали про готовящееся убийство. Карлотту могли использовать и без ее ведома. Но тогда…

Он остановился на полуслове и нахмурился.

– Но даже если и так, она стала сообщницей, – заметил я. – Сегодня, когда она прочитает в газетах сообщение об убийстве, – то поймет, что…

Хриплый крик вырвался из груди моего друга.

– Быстро, Гастингс! Быстро! Я был слеп и глуп. Такси! Немедленно!

Я уставился на него в изумлении. Пуаро замахал руками.

– Такси! Сию же минуту!

Мимо как раз проезжала свободная машина. Пуаро остановил ее, и мы вскочили внутрь.

– Вы знаете ее адрес?

– Кого? Карлотты Адамс?

– Mais oui, mais oui. Быстрее, Гастингс, быстрее. Дорога каждая минута. Вы что, ничего не поняли?

– Нет, – ответил я, – не понял.

Мой друг тихо выругался.

– Может быть, в телефонном справочнике есть ее адрес. Нет, вряд ли. Едем в театр!

В театре нам не хотели давать адрес мисс Адамс, но Пуаро настоял на своем. Ее квартира была недалеко от Слоун-сквер. Мы отправились туда. Пуаро дрожал от нетерпения.

– Только бы не опоздать, Гастингс. Только бы не опоздать.

– Не понимаю, к чему эта спешка? Что все это значит?

– Это значит, что я соображал слишком медленно. Ужасно медленно. А ведь все было так очевидно. О, mon Dieu[25][25]
  Боже мой (фр.).


[Закрыть], только бы успеть!