Текст книги "Выпуск II. Том 8"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

IV

Вскоре Пуаро уже беседовал с женщиной, которая, по его мнению, лучше всех могла рассказать, что послужило причиной появления сплетен.

Мисс Харрисон оказалась интересной женщиной в возрасте около сорока лет. Ее лицо выражало спокойствие святой мадонны, а приветливые темные глаза излучали доброту. Она спокойно и терпеливо выслушала Пуаро.

– Я знаю, господин Пуаро, – ответила она, – что в последнее время в городе появилось множество вздорных и нелепых слухов. Я пыталась их опровергнуть, но бесполезно. Людям нравится перемывать чужие кости.

– Как вы считаете, мисс, какая-то доля истины все же есть в этих сплетнях?

Мисс Харрисон ненадолго задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

– Возможно, – предположил Пуаро, – поводом для сплетен послужило то, что в последнее время отношения доктора Олдфилда с его больной женой ухудшились?

Мисс Харрисон снова отрицательно покачала головой.

– Нет, – сказала она, – насколько я знаю, доктор всегда был добр и терпелив к жене.

– Он любил ее?

– Я бы этого не сказала. Миссис Олдфилд была трудным человеком, постоянно требовавшим к себе повышенного внимания, чего она никак не заслуживала.

– Вы хотите сказать, – спросил Пуаро, – что она преувеличивала серьезность своего состояния?

– Да.

– И тем не менее, – возразил Пуаро, – она умерла.

– Да, вы правы, но…

Некоторое время Пуаро наблюдал за ней и, заметив на ее лице какое-то сомнение, спросил:

– Я думаю, я даже уверен, что вы знаете, что послужило поводом для возникновения сплетен?

– Я могу только догадываться, – возразила мисс Харрисон. – Я полагаю, что все эти разговоры начала Беатриса, и могу предположить почему.

– Неужели?

– Дело в том, – неуверенно и как-то бессвязно начала она, – что я случайно подслушала разговор между доктором Олдфилдом и мисс Монкриф, и я уверена, что этот же разговор слыхала Беатриса, хотя, возможно, она и будет это отрицать.

– Что это за разговор?

– Это было примерно за три недели до последнего приступа у миссис Олдфилд, – начала мисс Харрисон. – Доктор и мисс Монкриф сидели в столовой. Я спускалась вниз по лестнице, когда услыхала ее слова: «Как долго это будет продолжаться? Я не могу больше ждать». На что доктор ответил: «Потерпи, дорогая. Уже осталось совсем недолго». А она в ответ: «Я не могу больше ждать. Ты думаешь, все будет в порядке?» Доктор ее успокоил: «Конечно, дорогая. Все идет хорошо, и в будущем году в это же время мы поженимся».

– Это был первый случай, – продолжала миссис Харрисон после небольшой паузы, – подтвердивший, что между доктором и мисс Монкриф существовали близкие отношения. Разумеется, я знала, что доктор ее обожает, что они друзья и часто гуляют вместе, но… ничего серьезного. Я вернулась наверх, так как не решилась сразу же спуститься вниз. Я заметила, что дверь в кухню была приоткрыта, так что Беатриса тоже слышала этот разговор. Конечно, подслушанный разговор можно истолковать по-разному. Я думаю, доктор хотел сказать, что состояние его жены было настолько критическим, что она могла умереть в любой момент, и я полагаю, что так оно и было на самом деле, но другому человеку, такому, как Беатриса, могло показаться, что доктор и мисс Монкриф собирались убить миссис Олдфилд.

– Но сами вы так не думаете?

– Конечно же нет, но…

Пуаро вопросительно посмотрел на нее.

– Простите меня, мисс Харрисон, но мне кажется, вы чего-то недоговариваете. Вы мне все рассказали?

– Конечно. А что бы еще вы хотели узнать?

– Не знаю. Но я подумал, что должно быть что-то еще.

Мисс Харрисон покачала головой, и на ее лице появилась озабоченность.

– Может случиться так, – сказал Пуаро, – что министерство внутренних дел потребует провести эксгумацию тела мисс Олдфилд.

– Что вы! – воскликнула мисс Харрисон. – Это будет ужасно!

– Вы считаете, что этого делать не следует?

– Я считаю, что последствия будут ужасными. Представляю себе, какие пойдут разговоры, а для доктора Олдфилда это будет новая трагедия.

– Вы считаете, что это ему не поможет?

– Что вы хотите этим сказать?

– Если доктор действительно не виноват, то эксгумация только подтвердит его невиновность.

Пуаро замолчал и внимательно наблюдал за реакцией мисс Харрисон. Сначала она нахмурилась и задумалась, но вскоре ее лицо просветлело.

– Об этой стороне дела я и не думала, – воскликнула она. – Вы правы. Эксгумация действительно необходима.

Сверху послышался какой-то стук. Мисс Харрисон вскочила на ноги.

– Извините меня, господин Пуаро, – сказала она. – Это проснулась моя хозяйка, и мне нужно ее развлекать, пока не принесут чай, а потом мы пойдем на прогулку. Да, вы правы. Эксгумация действительно нужна. Ее результаты поставят все точки над «i» и прекратят распространение нелепых слухов о виновности доктора Олдфилда.

Мисс Харрисон попрощалась с Пуаро и поспешила наверх.

Пуаро зашел на почту и позвонил в Лондон.

– Стоит ли вам совать нос в эти дела, мой дорогой Пуаро? – спросил голос в трубке. – Вы уверены, что наше вмешательство необходимо? Вы же знаете, что в большинстве случаев эти местные сплетни не стоят выеденного яйца.

– Но это особый случай, – настаивал Пуаро.

– Ну хорошо, – наконец сдался собеседник. – Если вы так настаиваете. Вы обладаете особым даром быть всегда правым. Но если это окажется вымыслом, мы будем вами недовольны.

– Зато я буду доволен, – усмехнулся про себя Пуаро.

– Что вы сказали? Я не понял, – заволновался его собеседник на другом конце провода. – Повторите, пожалуйста.

– Ничего особенного. До свидания, – ответил Пуаро и повесил трубку.

Выйдя из телефонной кабины, Пуаро обратился к сидящей за прилавком женщине:

– Не будете ли вы так любезны, мадам, сказать мне, где сейчас работает женщина, которая служила горничной у доктора Олдфилда? Кажется, ее звали Беатрисой?

– Беатриса Кинг? Да она за это время сменила уже два места и работает сейчас в банке у миссис Марлей.

Пуаро поблагодарил ее, купил две почтовые открытки, альбом с марками и какую-то керамику местного производства. Рассматривая и покупая эти товары, ему удалось перевести тему разговора на смерть жены доктора Олдфилда. Пуаро заметил на лице продавщицы какое-то особенное выражение, когда она заговорила о покойной миссис Олдфилд.

– Она умерла так внезапно, вам не кажется? Об этом многие говорят, как вы уже, наверное, слышали?

Ее лицо мгновенно осветила догадка.

– Это в связи с этим вы хотите повидать Беатрису Кинг? Мы и сами долго удивлялись ее неожиданному уходу от доктора. Все считают, что она что-то знает, и, наверное, это так. Каждый раз во время разговора она на что-то намекает.

Беатриса Кинг оказалась довольно застенчивой девушкой невысокого роста с немного отечным лицом.

Как Пуаро ни старался выудить из нее информацию, у него ничего не вышло. Она только повторяла:

– Я ничего не знаю. Это не мое дело рассказывать о том, что там происходило. Я не знаю ни о каком подслушанном разговоре между доктором и мисс Монкриф. У меня нет привычки подслушивать под дверью, и вы не имеете права обвинять меня в этом. Я ничего не знаю.

– Вы когда-нибудь слыхали об отравлении мышьяком? – спросил ее Пуаро.

В глазах девушки промелькнул какой-то интерес.

– Так вот что было в том пузырьке.

– В каком пузырьке?

– В котором мисс Монкриф готовила лекарство для хозяйки. Мисс Харрисон что-то заподозрила, долго нюхала и лизала содержимое бутылки, а потом вылила все в раковину и налила чистой воды из-под крана, потому что лекарство было прозрачное, как вода. А однажды, когда мисс Монкриф отнесла хозяйке чайник с кипятком, мисс Харрисон принесла его обратно и вылила в раковину, затем вновь налила воду из-под крапа и поставила на огонь, сказав, что вода в чайнике не была кипяченой. Тогда я думала, что это были выдумки мисс Харрисон, ее блажь, но теперь, когда такое дело… может, так оно и было.

– Скажите, пожалуйста, мадемуазель Беатриса, вам нравилась мисс Монкриф? – спросил Пуаро.

– Нет, не очень… Она была какая-то неприветливая, держалась высокомерно. Естественно, я знала, что доктор ее обожает. Да вы бы видели, как она на него смотрела!

Пуаро поблагодарил ее, вернулся в гостиницу и дал Джорджу, своему помощнику, какое-то задание.

V

Доктор Алан Гарсиа, специальный судмедэксперт министерства внутренних дел, с одобрением сказал, обращаясь к Пуаро:

– Ну что, Пуаро, надеюсь, результаты вас удовлетворили? – И добавил, цитируя кого-то: – «Человек, который всегда прав!»

– Вы так любезны, доктор, – ответил Пуаро в своей обычной манере.

– А что вас натолкнуло на эту мысль, Пуаро? – спросил доктор. – Слухи?

– Поговорка: «Дыма без огня не бывает».

На следующий день Пуаро посетил рынок городка Лоубара, который гудел, как растревоженный улей, с того самого дня, когда пронеслась весть об эксгумации тела миссис Олдфилд. Люди возбужденно переговаривались, делились последними новостями.

Как только стали известны результаты вскрытия, возбуждение жителей городка достигло апогея.

Пуаро уже около часа находился у себя в номере и поглощал заранее заказанный обед. Он успел съесть огромный кусок бифштекса и кровяную колбасу, обильно запив ее пивом, когда слуга доложил, что к нему поднимается какая-то женщина.

Этой женщиной оказалась мисс Харрисон. Она выглядела изможденной. Влетев в комнату, мисс Харрисон сразу же подошла к Пуаро.

– Это правда? – быстро начала она. – Это действительно так?

Пуаро предложил ей сесть в кресло и успокоиться.

– Да, мисс Харрисон, – сказал он. – Вскрытие показало, что причина смерти миссис Олдфилд – большая доза мышьяка.

– Никогда бы не подумала… – запричитала мисс Харрисон, – даже не предполагала… – и разразилась слезами.

– Правда всегда выходит наружу, – философски заметил Пуаро.

– Его повесят? – все еще всхлипывая, спросила мисс Харрисон.

– Ну, нужны еще доказательства, чтобы убедиться, кто истинный убийца: доступ к яду, способ, каким яд был применен, и кое-что еще.

– Но, господин Пуаро, а что, если он в этом не замешан? Ну, совсем нет.

– В этом случае, – Пуаро пожал плечами, – суд его оправдает.

– Дело в том, начала после небольшой паузы мисс Харрисон, – что у меня есть факт, о котором мне следовало бы рассказать вам раньше, но тогда я не придала ему большого значения.

– Я предполагал, что вы кое-что скрываете от меня, – укоризненно сказал Пуаро. – Я вас слушаю.

– Однажды, когда я зачем-то спускалась в амбулаторию, я увидела, что мисс Монкриф делала что то странное.

– Что же?

– Это звучит довольно глупо. Она наполняла свою розовую, покрытую эмалью пудреницу…

Она замолчала.

– Ну и чем же? – спросил Пуаро.

– Каким-то порошком белого цвета, но это была не пудра. Она насыпала его из какой-то бутылочки Увидев меня, она вздрогнула, быстро захлопнула пудреницу и сунула ее в сумочку, а бутылочку так быстро поставила в буфет, что я даже не успела заметить, что это было. Может, в этом ничего дурного и не было, но сейчас… после вскрытия… когда известно, что бедная миссис Олдфилд была отравлена…

Она снова замолчала.

– Извините, мадам. Я оставлю вас на минуточку, – сказал Пуаро и вышел из комнаты. Разговор с сержантом Греем из полиции графства Беркшир занял у него несколько минут.

Вернувшись в комнату, он сел напротив мисс Харрисон, и некоторое время они молчали.

Пуаро вспомнил лицо рыжеволосой девушки и ее слова, произнесенные твердым голосом: «Я не согласна». Джин Монкриф была против эксгумации. Правда, ее возражения были резонными, но факт остается фактом. Смелая, образованная, решительная. Влюблена в мужчину, у которого тяжело больна жена, но которая, по словам мисс Харрисон, еще могла бы жить и жить.

Пуаро вздохнул.

– О чем вы думаете, господин Пуаро? – нарушила тишину мисс Харрисон.

– О разных вещах…

– Я ни на секунду не сомневаюсь, – заметила мисс Харрисон, – что он об этом ничего не знал.

– Я тоже так думаю, – ответил Пуаро.

Дверь открылась, и в комнату вошел сержант Грей. В руке у него был какой-то предмет, завернутый в шелковый носовой платок. Подойдя к столу, он развернул платок, и все увидели блестящую розовую пудреницу.

– Эта та самая пудреница, – воскликнула мисс Харрисон, – которую я видела.

– Этот предмет был спрятан, – сказал сержант, – в ящике стола в комнате мисс Монкриф в саше для носовых платков. На первый взгляд на ней не видно никаких отпечатков пальцев, но я проверю.

Обмотав руку носовым платком, сержант нажал на кнопку в пудренице, и она со звоном открылась. Внутри находился какой-то порошок белого цвета.

– Что-то не похоже на пудру, – сказал сержант Грей.

Окунув палец в порошок, он попробовал его на язык.

– Странно, – удивился он, – никакого специфического вкуса.

– Мышьяк белого цвета, – пояснил Пуаро, – не имеет вкуса.

– Я прикажу сейчас же провести анализ, – сказал сержант. – Вы уверены, мисс, что это та самая пудреница, которую вы видели раньше? – спросил он, обращаясь к мисс Харрисон.

– Да, уверена, – ответила она. – Эту самую пудреницу я видела в руках мисс Монкриф за неделю до смерти мисс Олдфилд.

Сержант Грей вздохнул. Он посмотрел на Пуаро и кивнул головой. Пуаро позвонил в колокольчик.

В комнату вошел Джордж и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Вы опознали эту вещь, мисс Харрисон, как пудреницу, которую вы видели два года назад в руках мисс Монкриф. Вы будете неприятно удивлены, узнав, что эта вещь была продана фирмой «Вулворт» несколько недель назад и что пудреницы такой формы и расцветки фирма освоила и начала выпускать только три месяца назад.

У мисс Харрисон перехватило дыхание от испуга. Она остолбенело смотрела на Пуаро.

– Джордж, – спросил Пуаро, – вы видели эту вещь раньше?

– Да, сэр. – Помощник сделал шаг вперед к столу. – Я видел, как восемнадцатого числа сего месяца, в пятницу, эта женщина, – он показал на побледневшую мисс Харрисон, – отправилась автобусом в Дарнингтон, где купила пудреницу в магазине фирмы «Вулворт». По вашему указанию, сэр, я следил за этой дамой весь день. Затем она направилась домой. Вечером она подошла к дому, где живет мисс Монкриф. К этому времени в соответствии с вашими указаниями, сэр, я уже находился в доме и видел, как эта женщина вошла в спальню мисс Монкриф и положила пудреницу в ящик стола. Затем, будучи уверенной, что ее никто не видел, она покинула дом через незапертую дверь. Между прочим, сэр, в этом городе почему-то двери не запирают.

Твердым, решительным голосом Пуаро обратился к мисс Харрисон:

– Вы можете опровергнуть эти факты, мисс Харрисон? Я думаю, что нет. В той пудренице, которую вы купили в магазине, яда не было, но когда вы оставили ее в комнате мисс Монкриф, яд в ней уже был, не так ли? – И мягким вкрадчивым голосом добавил: – Очень неразумно было с вашей стороны держать такое количество яда у себя дома. Откуда вы его взяли? В доме доктора? Вы его подсыпали мисс Олдфилд?

– Это правда, – разрыдавшись, призналась мисс Харрисон. – Это все правда… Я убила ее… И все напрасно… все напрасно… Я сошла с ума.

VI

– Простите меня ради Бога, господин Пуаро, – сказала мисс Монкриф. – Я была на вас сердита, ужасно сердита. Мне все время казалось, что все, что вы делали, только усугубляло наше и без того тяжелое положение.

– Я был вынужден это сделать, – улыбнулся Пуаро, обращаясь к мисс Монкриф и доктору Олдфилду, – чтобы сдвинуть это дело с мертвой точки. Вы помните старую легенду о Лернейской гидре? Вместо одной отрубленной головы вырастают две новые. Итак, слухи росли и росли. Моя задача была такой же, как и у моего легендарного тезки Геракла, – добраться до главной головы, то есть до того, кто первым распустил слухи. Мне не составило большого труда узнать, что первой слух распустила мисс Харрисон. Я навестил ее. Она оказалась довольно приятной, привлекательной женщиной, и достаточно умной. Но она все же допустила ошибку. Во время беседы со мной она передала разговор, который якобы произошел у вас, мадемуазель, с доктором Олдфилдом и который не соответствовал вашему интеллекту и сообразительности. Если бы вы, доктор, и мисс Джин планировали отравить мисс Олдфилд, у вас обоих хватило бы ума и здравого смысла не вести подобные разговоры при открытых дверях, рискуя быть подслушанными либо с кухни, либо с площадки лестницы. Более того, слова, приписываемые вам, мадемуазель, не соответствовали вашему уровню мышления и могли принадлежать более зрелой, опытной женщине, причем другого склада ума. Это были слова, которые больше подходили мисс Харрисон, ее воображению.

До разговора с ней я считал дело очень простым. Я понял, что мисс Харрисон, еще молодая и привлекательная женщина, вообразила, что за три года, которые она в доме доктора, он за ее тактичное и доброжелательное отношение к его больной жене влюбится в нее и после смерти мисс Олдфилд предложит ей руку и сердце. Она решила ускорить события и подсыпала мышьяк в еду мисс Олдфилд.

После смерти мисс Олдфилд, узнав, что доктор уже давно влюблен в мисс Монкриф, она, ослепленная ревностью и ненавистью к сопернице, стала распространять слухи, что доктор отравил свою жену, чтобы жениться на Джин.

– Я думал в начале расследования, – продолжал Пуаро, – что это обычное дело. Из ревности женщина распускает нелепые слухи о своей сопернице. Но тут в разговоре со мной мисс Летеран упомянула: «Дыма без огня не бывает», и это натолкнуло меня на мысль, а не совершила ли мисс Харрисон чего-нибудь похуже, чем распускание нелепых слухов. Меня удивило изложение ею некоторых фактов. Она говорила, что миссис Олдфилд выдумала свои страдания, что большой боли она не испытывала. При этом она знала, что сам доктор не сомневался в том, что его жена испытывает сильные боли, и не удивился, когда она умерла, так как незадолго до ее смерти он пригласил для консультации другого, более компетентного а этой области специалиста, и тот подтвердил, что положение безнадежное.

– Интуитивно, – продолжал Пуаро, – я высказал идею об эксгумации. Сначала мисс Харрисон испугалась до смерти, услыхав об этом, а потом, придя в себя и обдумав положение, она одобрила эту идею. К этому времени ревность и ненависть к сопернице перебороли в ней здравый смысл. «Пусть они найдут яд, – считала она, – я все равно вне подозрений. Кто пострадает, так это доктор и мисс Джин».

Была только одна надежда – заставить мисс Харрисон перестараться. Я считал, что, если останется хоть один шанс для мисс Джин спастись, мисс Харрисон предпримет все возможное, чтобы этот шанс у нее отобрать. Поэтому я подбросил ей идею, что улик доктора и мисс Джин недостаточно. Она решила действовать, а я поручил своему помощнику, единственному, которого она не знала в лицо, следить за ней. И он свою задачу выполнил блестяще.

– Вы действовали превосходно, господин Пуаро! – воскликнула Джин.

– Джин совершенно права, – согласился с ней доктор. – Вы спасли нас. Я буду вам благодарен до конца своей жизни. Каким же слепцом я был, не заметив коварства мисс Харрисон.

– А вы, мадемуазель? – обратился к девушке Пуаро. – Вы тоже ничего не замечали?

– Конечно же замечала, – медленно, что-то вспоминая, ответила мисс Джин. – И меня очень беспокоило одно обстоятельство. Количество мышьяка в амбулатории не соответствовало записям в расходной книге ядов.

– Джин! – воскликнул доктор. – И ты ничего не говорила! Уж не думала ли ты?..

– Нет, Чарлз, конечно же нет. На тебя я не думала. Я полагала, что миссис Олдфилд добралась каким-то образом до амбулатории и взяла мышьяк, чтобы, приняв его, ухудшить свое состояние и вызвать сострадание окружающих. И я знала, что если будет вскрытие, то мышьяк будет обнаружен, и первое же подозрение падает на Чарлза, а мои объяснения никого не удовлетворят. Поэтому-то я и не говорила никому об исчезновении мышьяка и даже внесла исправления в книгу расхода ядов. Но я бы никогда не подумала на мисс Харрисон.

– И я тоже, – сказал доктор. – Она была такой доброжелательной и отзывчивой. Она походила на добрую фею.

– Да, – согласился Пуаро, – она была бы прекрасной хозяйкой и хорошей матерью. Ее эмоции сыграли с ней злую шутку. – И, еще раз тяжело вздохнув, добавил: – Мне так ее жаль!

Потом, взглянув на счастливую пару – мужчину в расцвете сил и полную жизни женщину, Пуаро подумал:

«И вот они вышли из-под мрачной тени на открытое место, залитое согревающими землю лучами солнца, а я, последовав примеру своего легендарного тезки, знаменитого Геракла, совершил свой второй подвиг: убил Лернейскую гидру».

Керинейская лань[11]

I

Пуаро прыгал на месте, стараясь согреть замерзшие ноги, и дышал на озябшие пальцы. Заиндевелые усы его оттаяли по уголкам рта.

В дверь постучали, в комнату вошла горничная и с любопытством уставилась на Пуаро. Это была медлительная, коренастая деревенская девушка. Вполне вероятно, что она впервые встретила такого представительного джентльмена.

– Вы звали, сэр? – спросила она.

– Да, – ответил Пуаро. – Не будете ли вы так любезны зажечь камин?

Она на минуту вышла, вернулась со спичками и щепой для огня. Став на колени у каминной решетки, девушка начала разжигать огонь.

А бедный Пуаро продолжал притопывать ногами и размахивать руками, безуспешно пытаясь согреться.

Он был раздражен. Его машина (а он был владельцем дорогой «мессарро-грац») не оправдала его ожиданий, а водитель больше заботился о громадном жалованье, которое он получал у Пуаро, чем о техническом состоянии машины. И надо же было так случиться, что мотор отказал именно тогда, когда до деревни оставалось около двух километров. Находились они на проселочной дороге, попутных машин не было, и, ко всему прочему, пошел снег.

Бедному Эркюлю Пуаро, который, как обычно, был обут в дорогие кожаные туфли, пришлось идти эти два километра по глубокому снегу пешком, чтобы добраться до Хартли-Дин, небольшой деревушки, расположенной на берегу речки.

Эта деревня, обычно оживленная летом, зимой замирала, однако в ней была небольшая гостиница под названием «Черный лебедь». Хозяин гостиницы сначала даже растерялся, увидев посетителя, и предложил Пуаро вместо комнаты машину напрокат для продолжения путешествия.

Пуаро категорически отверг это предложение. Зачем транжирить деньги? У него уже есть машина, большая, дорогая, комфортабельная. И он собирается не только продолжить свое путешествие в своей машине, но и вернуться назад в город на ней же. Причем, если даже ремонт машины будет небольшим, он, Эркюль Пуаро, раньше завтрашнего утра не сдвинется с места. Он потребовал комнату с камином и ужин.

Тяжело вздыхая, хозяин сам провел гостя в комнату, и, пока горничная разжигала дрова в камине, хозяйка готовила для гостя ужин.

Через час Пуаро уселся у камина, протянув все еще не отогревшиеся ноги к огню, и стал размышлять об ужине, который он только что проглотил. Мясо оказалось жестким и жилистым, брюссельская капуста – полусырой и водянистой, картофель напоминал булыжники. Ничего хорошего не мог сказать Пуаро о печеных яблоках и о сладком яичном креме, поданных на десерт; сыр был твердый, как камень, а бисквит мягкий, как желе.

«Тем не менее, – подумал Пуаро, ласково поглядывая на языки пламени в камине и потягивая из чашки бурду, которую хозяин называл «кофе», – лучше быть сытым, чем голодным», а после часовой прогулки в кожаных туфлях по глубокому снегу вдруг оказаться у огня было райским блаженством.

В дверь постучали, и в комнату опять вошла горничная.

– Там пришел механик, – сказала она, – из местного гаража. Он хочет вам что-то сказать.

– Пусть вползает, – добродушно улыбнулся Пуаро.

Девушка хихикнула и вышла из комнаты. Пуаро подумал, что она потом, коротая длинные зимние вечера, будет с удовольствием рассказывать о нем своим подругам.

В дверь опять постучали, но на этот раз по-другому: робко и нерешительно.

– Войдите, – сказал Пуаро.

Он дружелюбно посмотрел на молодого человека, который несмело вошел, теребя в руках шапку, и выглядел так, будто был не в своей тарелке.

«Да… – подумал Пуаро, – передо мной прекрасный образец человеческого существа. Простой молодой парень, но фигурой похож на греческого бога».

– Я насчет машины, сэр, – начал молодой человек хриплым от волнения голосом. – Мы приволокли ее. Поломка небольшая, но ремонт займет около часа.

– Что за поломка? – спросил Пуаро. Ему было приятно сидеть у огня и беседовать о разных пустяках с греческим богом.

Молодой человек с готовностью начал перечислять технические детали ремонта. Пуаро согласно кивал головой, но не слушал собеседника: он любовался стройной фигурой юноши.

«Да… – подумал снова Пуаро, – этот парень действительно похож на греческого бога из солнечной Аркадии[12]».

Молодой человек внезапно замолчал. На секунду Пуаро нахмурил брови, потом взглянул на юношу с любопытством.

– Понятно, молодой человек, мне все ясно. – Он помолчал и затем добавил: – Мой водитель все это мне уже рассказал.

Пуаро увидел, как сначала парень смутился, потом покраснел и опять стал нервно теребить шапку в руках.

– Да, да, конечно, сэр, – пробормотал он.

– Но я понимаю, – продолжал дружелюбно Пуаро, – что вы сами хотели мне все это рассказать, так ведь?

– Да, сэр, вы совершенно правы.

– Это очень благородно с вашей стороны, молодой человек, – сказал Пуаро. – Большое вам спасибо.

Его последние слова означали конец беседы, хотя Пуаро был уверен, что последует продолжение. И он не ошибся. Молодой человек продолжал стоять, а его пальцы судорожно комкали шапку, и он то бледнел, то краснел.

– Простите меня, сэр, – окончательно смутившись, наконец решился он, – но это правда, что вы тот самый джентльмен, детектив Эркюль Пваро? – Имя он произнес правильно и четко, а в фамилии вместо «у» произнес «в».

– Да, это правда, – подтвердил Пуаро.

Краска снова залила лицо юноши.

– Я читал о вас в газетах, сэр, – сказал он.

– Ну и что?

Лицо юноши стало пунцовым, в глазах – отчаяние и мольба. Пуаро поспешил ему на помощь.

– Я вас внимательно слушаю, молодой человек, – доброжелательно сказал он.

– Боюсь, сэр, вы думаете, я нахал, – быстро и запинаясь начал он. – Но вы оказались здесь случайно, и я хотел бы этим воспользоваться. Я много читал в газетах о ваших успехах. Поэтому я бы хотел попросить вас… В этом ведь нет ничего дурного?..

Пуаро покачал головой.

– Вы хотите меня о чем-то попросить? – сказал он. – Вам нужна моя помощь?

Юноша кивнул.

– Дело вот в чем… – смущенно начал он. – Это касается одной молодой девушки. Не могли бы вы ее найти?

– Найти ее? – не понял Пуаро. – А она что, исчезла?

– Да, сэр.

Пуаро выпрямился в кресле.

– Возможно, я смог бы вам помочь, – сказал он. – Но в таких случаях люди обычно обращаются в полицию. Это их работа, и у них больше технических возможностей, чем у меня.

Молодой человек замялся.

– Я не могу сделать это, сэр, – объяснил он. – Дело не совсем обычное. И довольно странное, если так можно выразиться.

Пуаро с интересом посмотрел на молодого человека. Потом указал на стул.

– Присаживайтесь, юноша, – добродушно предложил он, – и успокойтесь. Как вас зовут?

– Уильямсон, сэр, – запинаясь, сказал юноша. – Тэд Уильямсон.

– Садитесь, Тэд, и спокойно расскажите все по порядку.

– Благодарю вас, сэр, – сказал молодой человек. Он пододвинул стул и сел на самый край. Его глаза все еще взывали о помощи и с собачьей преданностью смотрели на Пуаро.

– Слушаю вас, молодой человек, – мягко сказал Пуаро.

– Дело было так, сэр, – собравшись с духом, начал юноша. – Я ее видел только один раз. Я не знаю, откуда и кто она. Все это так странно, и письма мои возвращаются назад…

– Минуточку, молодой человек, – перебил его Пуаро. – Начните-ка все сначала и не торопитесь. Расскажите, как вы познакомились.

– Хорошо, сэр, – ответил юноша. – Вы, вероятно, знаете дом Граслон, тот самый, который расположен около моста через речку?

– Я ничего не знаю, – вновь перебил его Пуаро. – Прошу вас, молодой человек, начните с самого начала.

– Да, сэр, – сказал Тэд. – Этот дом принадлежит сэру Джорджу Сандерфилду… Как правило, сэр Джордж использует его летом для проведения уикэндов и вечеринок. Приезжает много народу, среди них бывают актрисы. Как-то раз в июне в этом доме вышел из строя радиоприемник, и меня послали его починить.

Пуаро понимающе кивнул головой.

– Я прошелся по линии, – продолжал Тэд. – Линия была исправной. Неисправным, как я потом выяснил, оказался сам приемник, который находился в доме. Хозяин с гостями ушли на пикник на берег реки, где повара и слуги заранее приготовили стол с кушаньями и напитками. В доме находилась только девушка, служанка одной гостьи. Она впустила меня в дом, показала радиоприемник и, пока я работал, наблюдала за мной. Мы долго беседовали, шутили, смеялись… Она сказала, что служит у какой-то русской актрисы и что ее зовут Нита.

– Как вы думаете, Тэд, – спросил Пуаро, – кто она по национальности? Англичанка?

– Нет, сэр, – подумав немного, ответил Тэд. – Скорее всего, она француженка. У нее странный акцент. Она была такая красивая и так мне понравилась, что я осмелился пригласить ее на вечер в кино. Она сказала, что вечером будет занята, может понадобиться хозяйке, а вот сейчас свободна, так как ее хозяйка вернется не скоро. Короче говоря, сэр, я ушел с работы без разрешения (за что меня чуть было не уволили), и мы долго гуляли по берегу реки.

Он замолчал. Глаза его мечтательно затуманились, на губах появилась слабая улыбка.

– Она была действительно красива? – мягко спросил Пуаро.

– Самая красивая из всех, кого я встречал раньше. Ее золотистые волосы развевались на ветру, как крылья. У нее была привычка бегать вприпрыжку. Она мне очень понравилась, сэр.

Пуаро понимающе кивнул.

– Она сказала, – продолжал Тэд, – что ее хозяйка собирается приехать сюда через две недели, и мы с ней условились встретиться снова. – Он помолчал. – Но она не появилась. Я долго ждал ее в условленном месте, но она не пришла, и тогда я набрался смелости и пошел в тот дом, чтобы навести о ней справки. Мне сказали, что русская актриса вместе со своей служанкой находятся в доме. Я попросил позвать служанку, но, когда она вышла, я увидел, что это была не Нита, а совсем другая девушка, очень полная, и звали ее Мария. «Вы хотели меня видеть?» – спросила она, а сама по-идиотски так улыбалась, а увидев, что я растерялся, расхохоталась. Я спросил ее о служанке русской актрисы, которую звали Нита. Она опять глупо засмеялась и сказала, что ту служанку уволили две недели назад. «Уволили? – спросил я. – За что?» Мария пожала плечами и сказала, что не имеет ни малейшего представления об этом, так как в то время здесь еще не работала.

Юноша снова замолчал.

– Все, что Мария мне рассказала, – продолжал он через минуту, – очень удивило меня. Сначала я не знал, что и предпринять. Потом я снова набрался храбрости, пошел к Марии и попросил ее достать мне адрес Ниты. За это я обещал ей подарок, так как знал, что просто так она ничего делать не будет. Короче говоря, она дала мне адрес Ниты. Нита жила в северной части Лондона. Я написал ей письмо, но оно вернулось обратно с пометкой: «Адресат выбыл».