Текст книги "Выпуск II. Том 8"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

IX

– Забавно, но тоник сегодня имеет совершенно другой вкус, – сказала леди Хоггин своему мужу. – Из него исчез прежний горьковатый привкус. Интересно знать почему?

– Химики эти аптекари, – пожал плечами сэр Джозеф, – такие беспечные. Каждый раз готовят снадобья по-разному.

– Должно быть, так и есть, – убежденно сказала леди Хоггин.

– Конечно, что же еще может быть? – удивленно спросил ее муж.

– Этот человек, – вспомнила вдруг леди Хоггин, – он узнал что-нибудь о похищении Шан Танга?

– Да, – ответил сэр Джозеф. – Он вернул мне деньги.

– Так кто же все-таки похитил моего любимца? – поинтересовалась жена.

– Он не сказал, – ответил сэр Джозеф. – Уж очень скрытный субъект этот Эркюль Пуаро. Но ты не должна больше беспокоиться.

– А он такой забавный, этот коротышка, не правда ли? – засмеялась жена.

Сэр Джозеф слегка вздрогнул и посмотрел назад, словно ощущая невидимое присутствие Эркюля Пуаро. У него появилось такое чувство, что это ощущение будет с ним всегда.

– Дьявольски умный парень! – вслух произнес сэр Джозеф, а про себя подумал:

«Пусть Грета убирается к черту. Я не собираюсь подставлять свою шею под гильотину из-за какой-то блондинки!»

X

– О!.. – не веря своим глазам, Эми Карнаби рассматривала чек на двести фунтов.

– Эмилия! – закричала она. – Ты только послушай:

Дорогая мисс Карнаби! Позвольте мне внести мой скромный вклад в ваш весьма заслуженный фонд перед тем, как он будет окончательно ликвидирован.

Искренне Ваш

Эркюль Пуаро

– Эми! – воскликнула Эмилия. – Как тебе повезло! Подумай, где бы ты была сейчас?

– Уормвуд-Скраббс[8] или Холлоувей[9], – пробормотала счастливая Эми Карнаби. – Но теперь все позади, не так ли, Август? Нет больше прогулок в парк с мамочкой или с мамиными подружками и с маленькими ножничками.

Взор ее затуманился. Она вздохнула.

– Бедный Август! Как жаль! Он так умен… Его можно было бы обучить чему угодно…

Лернейская гидра[10]

I

Пуаро ободряюще посмотрел на сидевшего перед ним человека. Доктор Чарлз Олдфилд, светловолосый, голубоглазый мужчина лет сорока, с седеющими висками, чувствовал себя не в своей тарелке: что-то мешало ему качать разговор.

– Я пришел к вам, господин Пуаро, – запинаясь, наконец сказал он, – с довольно необычной просьбой. Даже не знаю, с чего начать. Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что никто не в силах мне помочь…

– Что касается помощи, – перебил его Пуаро, – то позвольте решать мне.

– Я не знаю, – продолжал доктор, – почему я решил, что, возможно, вы…

– Что, возможно, я, – снова перебил его Пуаро, – именно тот человек, который может помочь вам. Может быть, вы все же расскажете мне все по порядку?

Доктор взял себя в руки. Пуаро заметил, что его собеседник выглядел сильно измученным.

– Дело в том, господин Пуаро, – взволнованно продолжал доктор Олдфилд, в его голосе чувствовалась безнадежность, – что с этим делом полиция не справится. Время идет, я в отчаянии, а между тем они становятся все ужаснее и нелепее. Что мне делать?

– Что становится все ужаснее?

– Сплетни. На первый взгляд, все довольно просто. Я был женат. Скоро исполнится два года, как моя жена умерла. Последние несколько лет она была прикована к постели. Кто-то пустил слух, что я отравил ее.

– А-а… – протянул Пуаро. – А вы действительно не давали ей яда?

– Да как вы смеете? – Возмущенный доктор вскочил на ноги.

– Успокойтесь, – тихо и властно остановил его Пуаро, – и сядьте на место. Предположим, что вы не давали жене яд. Кстати, где вы живете?

– Я живу в городке Лоубара в графстве Беркшир. Там же у меня и практика. Я всегда знал, что в таком маленьком городке, как наш, люди сплетничают, но что сплетни могут достичь таких невероятных размеров – я не предполагал никогда. – Он пододвинул стул поближе к Пуаро. – Вы не можете представить себе, что я пережил. Сначала я и понятия не имел, что происходит. Я замечал, конечно, что люди стали относиться ко мне менее дружелюбно, а некоторые даже избегали разговаривать со мной. Но я думал, что они просто не хотят докучать мне из-за смерти жены. Потом я заметил, что кое-кто стал более открыто проявлять ко мне свою неприязнь, а некоторые, встретив меня на улице, демонстративно переходили на другую сторону. От меня стали уходить пациенты. Куда бы я ни пошел, я слышу осуждающие голоса и ловлю неприязненные, порой даже враждебные взгляды, а вокруг носятся ужасные сплетни. Я получил даже несколько анонимных писем с угрозами…

Доктор замолчал. Пуаро спокойно ждал.

– Я не знаю, что делать, – продолжал доктор Олдфилд через некоторое время. – Я не знаю, как найти этот источник лжи и клеветы. Как можно публично отрицать то, что никогда не было высказано открыто? Я бессилен что-либо предпринять.

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Вы правы. Сплетни – это девятиголовая Лернейская гидра, которую невозможно убить сразу, так как у нее вместо одной отрубленной головы вырастают сразу две новые.

– Метко сказано, – согласился доктор. – И я ничего не могу сделать. Вы – моя последняя надежда, хотя я и не представляю себе, чем и как вы сможете помочь.

Пуаро задумался.

– Ваше дело меня заинтересовало, доктор Олдфилд, – сказал наконец Пуаро. – Я попробую убить это многоголовое чудовище. Но прежде всего расскажите мне, пожалуйста, об обстоятельствах, непосредственно давших пищу этим сплетням. Ваша жена умерла полтора года назад. Какова причина смерти?

– Язва желудка.

– Вскрытие было?

– Нет, – быстро ответил доктор Олдфилд. – В этом не было необходимости, так как она болела довольно долго и диагноз был всем известен.

Пуаро кивнул.

– Симптомы язвы желудка и отравления мышьяком схожи, и все это знают. За последние десять лет было четыре сенсационных убийства, и в каждом случае жертва была похоронена без подозрений, а в свидетельстве о смерти стояло одно заключение – язва желудка. Ваша жена была старше вас?

– Да, на пять лет.

– Сколько лет вы прожили?

– Пятнадцать.

– Она оставила какое-нибудь наследство?

– Да, – ответил доктор. – Она была богатой, и после смерти наследство составило около тридцати тысяч фунтов.

– Приличная сумма. Она все оставила вам?

– Да.

– Какие у вас были отношения с женой?

– Нормальные.

– Вы не ссорились? Она не устраивала вам сцены?

– Понимаете… – Доктор замялся. – Моя жена была, что называется, трудным человеком. Она очень беспокоилась о своем здоровье. Ей было невозможно угодить. Все, что бы я ни делал, раздражало ее.

– Да, я знаю таких людей, – сказал Пуаро. – Они жалуются, что о них плохо заботятся, даже издеваются, и считают, что все ждут не дождутся, когда они умрут.

– Вы точно подметили, – сказал, немного оживившись, доктор Олдфилд.

– За ней ухаживала медсестра? – спросил Пуаро. – Или компаньонка?

– Ее компаньонка, которая была одновременно и сиделкой. Порядочная и надежная женщина. Я не думаю, что она распускает эти нелепые слухи.

– Даже порядочные и надежные люди имеют язык, который они не всегда умеют держать за зубами. Я уверен, что и она, и слуги, да и все в доме понемногу внесли свою лепту в создание сплетен. Я считаю, что в вашем деле достаточно материала для местного скандала. А теперь еще один вопрос, доктор: кто ваша дама?

– Я вас не понимаю, – покраснел доктор Олдфилд.

– Вы прекрасно понимаете, – мягко сказал Пуаро, – что я имею в виду. Я спрашиваю, чье имя склоняют в сплетнях вместе с вашим?

Доктор вскочил, его лицо стало напряженным и холодным.

– У меня нет никакой дамы. Извините, господин Пуаро, я, кажется, слишком долго злоупотреблял вашим временем.

И доктор направился к выходу.

– Мне очень жаль, что вы уходите, – тихо и спокойно сказал Пуаро. – Ваше дело меня заинтересовало, и я хотел бы вам помочь. Но пока вы мне не расскажете всю правду, я сделать этого не смогу.

– Я вам рассказал всю правду.

– Нет… – покачал головой Пуаро, – далеко не всю.

Доктор дошел до двери, остановился и повернулся.

– Почему вы считаете, что в этом деле замешана женщина? – спросил он.

– Мой дорогой доктор! Я очень хорошо знаю психологию обывателя. Сплетни всегда основываются на взаимоотношениях двух полов. Если мужчина отравляет свою жену, чтобы совершить путешествие на Северный полюс или чтобы жить холостяком – это никого волновать не будет и не вызовет никаких пересудов и сплетен. Сплетни возникают тогда, когда деревенские кумушки уверены, что мужчина отравил жену, чтобы жениться на другой женщине. Это же элементарно.

– Я не виноват, что у них языки чешутся.

– Конечно же не виноваты. А теперь, доктор, – продолжал Пуаро, – сядьте в кресло, успокойтесь и. ответьте на мой вопрос.

Медленно и неохотно доктор возвратился в кресло.

– Я думаю, – снова покраснев, начал он, – что все сплетни крутятся вокруг мисс Монкриф, моего фармацевта.

– Она долго работает у вас?

– Три года.

– Ваша жена любила ее?

– Не очень.

– Она вас ревновала к ней?

– Вздор„.

– Ревность – привилегия жен, – перебил его Пуаро, – и, как это ни парадоксально звучит, всегда основывается на действительности. Вы помните поговорку, что «покупатель всегда прав, даже если он не совсем прав»? Так вот, это можно полностью отнести к ревнивому мужу или жене. Какая бы малая толика правды ни была в словах того, кто ревнует, в глазах кумушек-сплетниц он всегда прав.

– Глупости, – возразил доктор, – я никогда не разговаривал с Джин тайком от жены.

– Возможно, но это дела не меняет. Вот что, доктор Олдфилд. – Пуаро наклонился к нему, его голос стал твердым и решительным. – Я берусь за это дело и сделаю все от меня зависящее, чтобы узнать истину. Но я узнаю все, всю. правду, невзирая на светские приличия и не щадя ваших чувств. Скажите мне, доктор, в последнее время вы плохо стали относиться к своей больной жене?

Доктор некоторое время молчал.

– Ну что же, – согласился наконец он. – Мне ничего не остается делать, как только надеяться. Так или иначе, я чувствую, что вы можете помочь мне. Я буду с вами откровенен, господин Пуаро. Я никогда не любил свою жену. Я считаю, что был для нее хорошим мужем, только хорошим, не более того.

– А эта девушка, Джин?

На лбу доктора выступил пот. Он снова замолчал.

– Если бы не эти проклятые сплетни, – решился наконец он, – я бы уже женился на ней.

– Наконец-то мы услыхали всю правду. Итак, решено, доктор, я берусь за ваше дело. Но помните, что я вам сказал!

– Я не боюсь правды, – ответил доктор. – Я наметил было план действий. Если бы я смог обвинить кого-нибудь в распускании слухов, я подал бы на него в суд и был бы реабилитирован. Потом я подумал, что такое развитие событий только усугубило бы мое положение, так как люди начали бы говорить: «Если он оправдывается, значит, виноват». Скажите мне честно, – доктор умоляюще посмотрел на Пуаро, – из этой кошмарной ситуации есть выход?

– Из любой ситуации всегда есть выход, – философски заметил Пуаро.

II

– Мы едем за город, Джордж, – сказал Пуаро своему доверенному слуге и помощнику.

– В самом деле, сэр? – невозмутимо переспросил Джордж.

– Цель нашего путешествия – уничтожение многоголового монстра.

– Похожего на лох-несское чудовище, сэр?

– Многоголовое чудовище – это выражаясь фигурально, Джордж.

– Тогда я вас не понимаю, сэр.

– Было бы гораздо легче, если бы это было живое существо. Нет, Джордж, мы едем сражаться с многоголовой гидрой, которую называют сплетнями. Теперь тебе ясно?

– Да, сэр, теперь я понял. Вы правы, очень трудно выявить того, кто первым пустил слух или сплетню.

– Сказано точно.

Пуаро не остановился в доме доктора Олдфилда, а снял номер в местной гостинице. На следующее утро он уже беседовал с Джин Монкриф.

Джин Монкриф оказалась высокой девушкой с огненно-рыжими волосами и голубыми глазами. Держалась она настороженно.

– Все же он отправился к вам. Я знала, что он собирается это сделать, – сказала она, в ее голосе чувствовалась безнадежность.

– Вы этого не одобряете? – спросил Пуаро.

– А чем вы можете помочь? – вопросом на вопрос ответила Джин.

– Все зависит от того, как вы рассматриваете ситуацию.

– Ситуацию? – горько произнесла девушка. – Вы собираетесь ходить по городу и говорить всем этим шепчущимся сплетницам: «Прекратите шептаться. Это вредит бедному доктору Олдфилду, а он не виноват в смерти миссис Олдфилд». И они обязательно ответят: «Да мы никогда и не верили в его виновность». Самое ужасное во всей этой истории то, господин Пуаро, что они никогда не скажут: «Да разве кто-нибудь сомневается, что миссис Олдфилд умерла естественной смертью». Нет! Они будут говорить: «Конечно, мы не верим этим сплетням о докторе Олдфилде. Он не смог бы отравить свою жену, хотя и относился к ней в последнее время плохо. Но держать молодую девушку в качестве фармацевта – это слишком. Мы не хотим сказать, что между ними что-то было, но…» – Девушка замолчала, лицо ее покраснело, она задохнулась от переполняющего ее возмущения.

– Похоже, что вы очень хорошо знакомы с содержанием сплетен? – заметил Пуаро.

– Вы правы, господин Пуаро, – с горечью в голосе согласилась Джин.

– Как вы думаете, что следовало бы предпринять?

– Продать практику и переехать в другое место.

– А если эти сплетни последуют за ним?

Джин пожала плечами.

– Риск – благородное дело.

Минуту или две они помолчали.

– Вы собираетесь выйти замуж за доктора? – спросил Пуаро.

– Он сделал мне предложение.

– Ну и…

– Я ему сказала, что сейчас не время.

– Как хорошо встретить человека, с которым можно поговорить откровенно.

– А что мне остается делать, – горько призналась девушка. – Когда я услыхала, что Чарлз якобы отравил свою жену, чтобы жениться на мне, поняла, что, если мы действительно поженимся, это только подольет масла в огонь. Я думала, если мы немного подождем, сплетни прекратятся сами собой.

– Но этого не произошло?

– К сожалению, нет.

– И вам это не кажется странным?

– У этих сплетниц, – горько сказала Джин, – не так уж много тем для разговоров.

– И несмотря на это, вы собираетесь выйти замуж за доктора? – удивился Пуаро.

– Да, – спокойно ответила девушка. – Я давно люблю его и полюбила с первого взгляда.

– Понятно. В таком случае смерть миссис Олдфилд вас обрадовала.

– Миссис Олдфилд была довольно неприятным человеком, – заметила девушка. – Честно говоря, я действительно была рада, когда она умерла.

– Довольно откровенно.

Джин иронически улыбнулась.

– В связи с создавшимся положением у меня есть предложение, – сказал Пуаро.

– Слушаю вас.

– В данной ситуации нужны особые меры, а для этого необходимо получать специальное разрешение министерства внутренних дел. Вы смогли бы подать прошение?

– Какое прошение? – удивилась Джин Монкриф. – О чем? Что вы хотите этим сказать?

– Я считаю, что при сложившихся обстоятельствах самый лучший выход – провести эксгумацию тела покойной миссис Олдфилд.

Джин остолбенело уставилась на Пуаро.

Пуаро ждал.

– Ну и как, мадемуазель? – прервал наконец Пуаро затянувшуюся паузу. – Вы со мной согласны?

– Нет.

– Почему? Заключение врачей о естественной смерти заткнет рты всем сплетницам сразу.

– Если вы сможете получить такое заключение.

– Я вас не понимаю, мадемуазель Джин.

– А чего здесь непонятного, – пояснила Джин. – Вы предполагаете, что ее могли отравить мышьяком. Предположим, что эксгумация это не подтвердит. Но существует всякое множество других ядов растительного характера, следы которых трудно, а порой практически даже невозможно обнаружить. Да я знаю и этих экспертов-бюрократов. Они могут дать просто нейтральное заключение, что «постфактум трудно определить точную причину смерти», и тогда сплетни покатятся как снежный ком.

Пуаро задумался.

– Кто, по вашему мнению, самый закоренелый сплетник в городе? – спросил он.

Девушка на минуту задумалась.

– Я думаю, – сказала она, – это мисс Летеран.

– Вы не смогли бы, как бы случайно, познакомить меня с ней?

– Ничего нет проще, – сказала Джин. – Каждое утро все старые сплетницы ходят по магазинам и обмениваются новостями. Нужно только в этот час оказаться на главной улице, где расположены все наши магазины.

– Тогда поспешим, – сказал Пуаро.

Девушка оказалась права. Проходя мимо небольшого здания, в котором располагалась почта, Джин вдруг остановилась и поздоровалась с высокой средних лет женщиной с длинным носом и пронзительными колючими глазами.

– Доброе утро, мисс Летеран.

– Доброе утро, Джин. Прекрасное утро, не правда ли, сэр? – повернулась женщина к Пуаро. Ее пронзительные глаза с любопытством уставились на незнакомого человека.

– Позвольте мне представить вам господина Пуаро, который остановился в нашем городе на несколько дней.

III

Отщипывая изящным жестом кусочки от предложенной ему пшеничной булочки, Пуаро вел с хозяйкой непринужденную беседу. Мисс Летеран была настолько заинтригована приездом в их городок знаменитого сыщика, что пригласила Пуаро к себе в дом на чашку чая, и сейчас, сгорая от любопытства и нетерпения, пыталась выведать, что же на самом деле привело этого маленького иностранца в их город.

Пуаро это чувствовал, но ждал удобного момента, чтобы полностью удовлетворить ее любопытство.

– Я вижу, мисс Летеран, – сказал он, – вы догадались, что привело меня в ваш город. Я прибыл сюда по заданию министерства внутренних дел. Но, пожалуйста, прошу вас все это держать в секрете. Никому ни слова.

– Конечно, конечно, – зарделась от распиравшей ее гордости за оказанное доверие мисс Летеран. – Министерство внутренних дел… Вы хотите сказать, что бедную миссис Олдфилд…

Пуаро кивнул головой.

– Ну и ну!.. – воскликнула мисс Летеран, вложив в эту фразу всю гамму мучивших ее радостных переживаний.

– Это очень деликатное дело, – продолжал Пуаро, – и мне поручено выяснить до конца, есть ли необходимость проведения эксгумации тела.

– Вы собираетесь выкопать эту бедняжку! – воскликнула мисс Летеран. – Это ужасно!

Если бы она произнесла «Это замечательно!» вместо «Это ужасно!», то эти слова более соответствовали бы интонации ее голоса.

– А что вы сами думаете об этом, мисс? – полюбопытствовал Пуаро.

– Конечно, господин Пуаро, разговоров об этом деле было предостаточно, но я не слушаю такие разговоры, им нельзя доверять. Несомненно, доктор Олдфилд вел себя странно, когда умирала его больная жена, но я приписывала это его беспокойству за ее здоровье. И конечно же, я бы не сказала, что доктор и его жена жили дружно, но это их дело. Одно я знаю наверняка, господин Пуаро, – мисс Летеран замолчала и многозначительно посмотрела на собеседника, – так как сведения получены от первого лица, от компаньонки мисс Олдфилд мисс Харрисон, которая в течение трех или четырех последних лет вплоть до самого дня смерти мисс Олдфилд ухаживала за ней: в смерти жены доктора есть что-то непонятное. Я уверена, что у мисс Харрисон, хотя она ничего не рассказывала, есть на этот счет какие-то подозрения.

– Так мало фактов, – грустно сказал Пуаро.

– Это верно, господин Пуаро, – согласилась мисс Летеран, – но после эксгумации фактов у вас будет предостаточно.

– Да, – сказал Пуаро. – Тогда факты будут.

– Конечно же, я читала в газетах о подобных случаях, – возбужденно продолжала мисс Летеран, ее ноздри раздувались от удовольствия. – Дело Армстронга, потом еще какого-то мужчины, забыла его имя, и, конечно же, дело Криппена. Для меня осталось загадкой: была ли его девушка Этель Ле Нев в сговоре с ним или нет. Конечно же, Джин Монкриф красивая девушка и… Нет, я не думаю, что она была в сговоре, но… – Она сделала многозначительную паузу и сказала: – Конечно же, мужчины всегда без ума от красивых девушек, а доктор очень долго проработал с ней вместе.

Пуаро не отвечал, а только слушал ее с безразлич-ным выражением лица, подсчитывая в уме, сколько раз она произнесла «конечно же».

– Конечно же, эксгумация и всякие там осмотры и расследования прояснят дело, не так ли? – с удовольствием продолжала мисс Летеран свои рассуждения. – И потом, слуги. Слуги всегда много знают, а заставить их держать язык за зубами совершенно невозможно, не правда ли? Служанка Беатриса была уволена сразу же после похорон, и, конечно же, это выглядело странным, особенно при остром дефиците опытных горничных. Все выглядело так, как будто доктор Олдфилд боялся, что она может что-то рассказать.

– Да… Похоже на то, что необходимо провести тщательное расследование, – подвел итоги Пуаро.

– Это звучит так ужасно, – запричитала мисс Летеран. – Наш маленький тихий городок – и… вдруг… пресса, эти ужасные газетчики.

– Это пугает вас? – спросил Пуаро.

– Немного, – ответила мисс Летеран. – Я не выношу репортеров.

– Но, возможно, все это только слухи! – сказал Пуаро.

– Честно сказать, господин Пуаро, – подумав немного, заметила мисс Летеран, – я так не думаю. Что-то тут все-таки есть. Ведь говорят, что дыма без огня не бывает.

– И мне эта мысль пришла в голову, – сказал Пуаро и поднялся. – Я вам доверяю, мадемуазель. Никому ни слова о нашем разговоре.

– Конечно же, конечно, – зарделась мисс Летеран. – На меня вы можете положиться.

У самой двери, принимая от горничной шляпу и пальто, Пуаро сказал, обращаясь к ней:

– Я приехал сюда, чтобы расследовать обстоятельства смерти миссис Олдфилд, и я буду вам весьма признателен, если никто об этом не будет знать.

Услыхав это, горничная, которую звали Глэдис, едва не свалила стойку для зонтиков.

– Значит, доктор действительно убил свою жену?

– А вы сами так не думали?

– Нет. Об этом говорила Беатриса, а она служила в доме Олдфилдов, пока хозяйка была жива.

– И она считает, – уточнил Пуаро, вспомнив слово из какой-то мелодрамы, – что тут «дело нечисто».

Глэдис кивнула:

– Да. Она также сказала, что мисс Харрисон, которая тоже работала в доме – ухаживала за хозяйкой, придерживается такого же мнения. Кроме того, Харрисон сразу же уволилась из дома, как только похоронили хозяйку, хотя доктор ничего ей не говорил об увольнении, значит, она о чем-то догадывалась, не так ли?

– Где сейчас живет мисс Харрисон?

– В маленьком домике на противоположном конце города. Она ухаживает за старой мисс Бристоу. Дом приметный, с крыльцом и перилами, так что вы легко его найдете.