Текст книги "Выпуск II. Том 3"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

С его губ в адрес Пуаро слетели ругательства.

И вдруг он бросился на него, выставив вперед руки.

Его пальцы сомкнулись на горле Пуаро.

13

– Вы, конечно, помните, – сказал Пуаро, – что как-то утром мы все сидели на террасе, и я сравнивал загорелые тела, лежащие на пляже, с кусками мяса, выставленными в мясной лавке. В тот день я впервые заметил, как мало разницы между одним телом и другим. Конечно, если присмотреться внимательно, разница есть, но если ограничиться поверхностным взглядом, ее нет. Кто больше похож на хорошо сложенную молодую женщину, чем другая хорошо сложенная молодая женщина? Загорелые руки и ноги, купальник – вот вам любое тело, которое можно увидеть на пляже! Совершенно анонимное тело! Когда женщина ходит, говорит, смеется, поворачивает голову, делает свойственные ей жесты – она индивидуальна. Но когда она лежит на пляже, чтобы приобрести модный загар, она утрачивает индивидуальность.

В тот же день, вместе с пастором Лейном, мы рассуждали о Зле и о Грехе. Мистер Лейн на редкость чувствительный человек. Присутствие Зла причиняет ему буквально физические страдания, и он улавливает его с удивительной чуткостью. Но, обладая повышенной чувствительностью, мистер Лейн не всегда видит Зло именно там, где оно находится. Для него на этом пляже воплощением Зла была Арлена Маршалл, и я должен сказать, что практически все согласились с ним в этом.

Я тоже был убежден в том, что как выражался мистер Лейн, Зло бродило между нами. Но я не думал, что оно приняло обличье Арлены Маршалл и вот почему. В Арлене я с самого начала увидел жертву. Отмеченную судьбой жертву. Все были склонны видеть в ней тип женщины, которая приносит несчастье тем, кто к ней приближается, потому что она была красива и очень обаятельна и потому что мужчины оборачивались ей вслед. Мне же она представлялась совсем другой. Не она привлекала мужчин, а они ее привлекали. Она была из тех женщин, в которых легко влюбляются и которые очень быстро надоедают. Все, что мне о ней говорили, все, что я о ней узнал, утвердило меня в моем мнении о ней. Сначала мне рассказали, что человек, о котором она имела все основания думать, что он разделся из-за нее, отказался жениться на ней. Тогда на сцене появился мужчина рыцарского – неизлечимо рыцарского – склада, капитан Маршалл, и попросил ее стать его женой. Для такого человека, как он, с гордым и скрытым характером, судебный процесс, где личная жизнь выставляется на всеобщее обозрение, худшая из пыток. Свою первую жену, обвиненную в преступлении, которое она не совершала, он полюбил любовью сострадания. Их брак доказал ему, что он не ошибся и что он правильно оценил достоинства той, на ком женился. После ее смерти, другая женщина, видимо, похожая на покойную, – рыжие волосы Линды, по всей вероятности, получила от матери по наследству; – невольно оказывается героиней незаслуженного разразившегося вокруг нее скандала. И вновь он предпринимает свой номер по спасению. Но на этот раз его любовь не будет вознаграждена. Арлена – неумная, взбалмошная женщина, которая не заслуживает того, чтобы ее любили и защищали от людской молвы. Я думаю, что Маршалл довольно быстро это заметил, и его горе пережило его любовь. В его глазах она была ребенком, который не может зайти в книге дальше определенной страницы.

Арлена любила любовь и являясь желанной добычей для мужчин, лишенных совести, для мужчин того типа, прекрасным представителем которого был Патрик Редферн с его великолепной осанкой, шармом и самоуверенностью. Он один из тех авантюристов, которые так или иначе живут за счет женщин. Я предчувствовал, что Арлена станет жертвой Патрика, а не Патрик жертвой Арлены. Если кто-то на этом пляже олицетворил собой Зло, это был Патрик Редферн, а не Арлена Маршалл.

Арлена только что вступила во владение крупным состоянием, оставленным ей ее старым почитателем, которому она не успела надоесть. За счет таких женщин, как она, всегда наживаются мужчины определенного типа. Мисс Брустер как-то рассказала мне о неком молодом человеке, «разоренном» Арленой. После убийства миссис Маршалл мы нашли у нее в номере его письмо. Он выражал в нем пожелания – это так недорого стоит! – осыпать ее драгоценностями, но одновременно и сообщал о получении чека, который она ему послала и который помог ему уйти от судебного преследования. Это типичный пример современного «блудного сына», который выудил у нее деньги. Я думаю, что Патрику Редферну удалось найти способ время от времени получать от нее крупные суммы под предлогом того, что он «выгодно вкладывал их для нее». Он, видимо, обещал ей баснословные прибыли, которые должны были удесятерять ее состояние. Одинокие женщины часто оказываются жертвами такого рода проходимцев, которые, в один прекрасный день, исчезают вместе со всеми их деньгами. Когда же у этих женщин есть муж, брат или отец, дело может обернуться для мошенника плохо, и Патрик Редферн отлично знал, в тот день, когда капитан Маршалл обнаружит истинное состояние дел своей жены, ему несдобровать.

Впрочем, эта перспектива не очень беспокоила его, так как он хладнокровно вынашивал план убить Арлену, когда это станет необходимым. В этом решении его укрепляла блестящая удача его первого преступления: убийства молодой женщины, на которой он женился под фамилией Корриган и которую он убедил подписать страховку на его имя, что и принесло ему весьма круглую сумму.

Ему помогла – и подталкивала на эти деяния – та, которая выдавала себя здесь за его жену и к кому он был искренне привязан. Настолько же непохожая на свою будущую жертву, насколько это можно себе вообразить, холодная, спокойная, расчетливая, обожающая того, чью судьбу она разделяла, она была – и это очень важно – безусловно талантливой актрисой. С самого первого дня своего пребывания здесь Кристина Редферн начала играть свою роль: роль бедной забытой жены. Она постепенно и очень ловко ввела в нее дополнительные штрихи: она не переносила солнца, что объясняло белизну ее кожи; она страдала головокружениями – вспомните хотя бы историю о Миланском соборе! – она была хрупкой и деликатной… и давала это понять. Мы говорили о ней, как о маленькой женщине. На самом же деле, если у нее были маленькие ноги и руки, она была одинакового роста с Арленой. Она рассказала, что преподает в колледже, что позволяло ей изображать из себя интеллектуалку и избегать каких-либо физических упражнений. Она действительно работала в одном учебном заведении, но преподавала там гимнастику. Отлично натренированная женщина, она была быстра, как атлет и ловка, как кошка.

Само убийство было замечательно тонко задумано и выполнено с точностью до секунды. Как я уже говорил, оно было сделано профессионалами, и вопрос времени был в нем решен просто гениально.

Преступлению предшествовало несколько предварительных сцен. Одна из них была разыграна специально для меня на скамейке над обрывом в тот вечер, когда сообщники знали, что их голоса донесутся до меня. Они сыграли для меня типичную ссору, которая может возникнуть между ревнивой женой и неверным мужем. Позднее, Кристина еще раз сыграла эту роль в сцене, где участвовал непосредственно я. Ее реплики казались мне хорошо знакомыми, сошедшими со страниц какой-то книги. Они звучали искусственно, а не естественно. Ну, так естественными они и не были!

Наступил день преступления. Стояла прекрасная погода, что было необходимым условием. Очень рано утром Редферн незаметно выскользнул из отеля. Выйдя через балконную дверь, он не закрыл ее за собой на защелку. Если бы кто-нибудь заметили эту открытую дверь, то решил бы, что один из отдыхающих спустился искупаться у скал. Под пляжным халатом, надетым на нем, у него была спрятана огромная зеленая шляпа, точная копия шляпы Арлены. Он пересек остров, быстро спустился по лестнице, ведущей в бухту Гномов, спрятал шляпу где-то среди камней и вернулся в отель. Конец первого действия.

Накануне он договорился о встрече с Арленой. Так как миссис Маршалл побаивалась своего мужа, они всегда предпринимали ряд предосторожностей, и она не удивилась, когда он предложил ей встретиться с ним рано утром в бухте Гномов. По утрам там никого не бывает. Они условились, что она приплывает туда на ялике первой, а он присоединится к ней, как только сможет вырваться. Если кто-нибудь заглянет в бухту или проплывает мимо пляжа на лодке, ее не увидит, так как она спрячется в грот, который он ей показал, и будет ждать там, пока все опять не станет спокойно. Здесь заканчивается втрое действие.

В это время Кристина зашла в номер к Линде Маршалл как раз тогда, когда, по ее предположениям, молодая девушка ушла на утреннее купание. У нее была только одна цель: перевести часы Линды на двадцать минут вперед. Разумеется, это было рискованно: Линда могла заметить, что часы вдруг стали спешить. Но это не имело большого значения: настоящим алиби Кристины явились ее руки, слишком маленькие для того, чтобы совершить это убийство. Впрочем, дополнительное алиби ей не мешало…

Находясь в номере Линды, Кристина заметила открытый на определенной странице трактат о колдовстве. Она прочла эту страницу и когда, вернувшись, Линда уронила пакет со свечами, Кристина немедленно поняла, что было на уме у молодой девушки. Это открыло ей новые перспективы. Изначально сообщники хотели представить дело так, чтобы подозрения пали на капитана Маршалла. Отсюда и исчезновение одной из его трубок, кусок который был оставлен внизу у лестницы, спускающейся в бухту Гномов.

Без труда уговорив Линду пойти с ней на Чайкину скалу, Кристина вернулась в свой номер, вынула из запертого на ключ чемодана бутылку с коричневой жидкостью, придающей коже цвет загара, намазала ею руки и ноги и избавилась от пустой бутылки, выбросив ее через окно. Она-то чуть и не попала мисс Брустер по голове. Занавес третьего действия. Все идет по намеченному плану. Отметим еще и то, что Кристина надела белый купальник и, чтобы спрятать свои «загорелые» руки и ноги, появилась в холле в пляжной пижаме с очень широкими брюками и рукавами.

В четверть одиннадцатого Арлена отправляется на свидание. Затем на пляже появляется Патрик Редферн и разыгрывает комедию, давая понять, что он удивлен, расстроен и так далее.

Кристина же продолжает играть собственную роль. Спрятав свои часы, в двадцать минут двенадцатого она спрашивает у Линды, который час. Та, взглянув на свои часы, отвечает: «Без четверти двенадцать!» Затем молодая девушка идет в воду, а Кристина собирает свои рисовальные принадлежности. Как только Линда поворачивается к ней спиной, Кристина берет ее часы – Линда, естественно, сняла их, идя купаться, – и переводит стрелки на правильное время, сверяясь со своими часами. Затем она очень быстро поднимается по тропинке, бежит через остров к лестнице, снимает свою пижаму, прячет ее и свои рисовальные принадлежности среди камней и спускается в бухту. Она хорошая гимнастка, и времени она не теряет.

Арлена сидит внизу на пляже и удивляется отсутствию Патрика. Вдруг она слышит чьи-то шаги на лестнице. Она оборачивается… и – вообразите себе ее недовольство – видит жену своего возлюбленного! Она бегом прячется в грот.

Кристина берет спрятанную Патриком шляпу, надевает ее и ложится на гальку в хорошо продуманной позе. Шляпа, к которой прикреплены прядки рыжих волос, закрывает ей голову и затылок…

Время было рассчитано исключительно точно. Не прошло и двух минут, как появляется лодка с Патриком и мисс Брустер. А теперь вспомните! Патрик опускается на колени, чтобы осмотреть тело; изумленный, потрясенный, пораженный Патрик объявляет, что обожаемая им женщина мертва. Он выбрал себе хорошего свидетеля. Мисс Брустер страдает головокружением. Она не станет подниматься по лестнице, а предпочтет сесть за весла. «Так как убийца может находиться где-то по близости», у тела останется, естественно, Патрик. Итак, мисс Брустер садится в лодку и уплывает за полицией. Как только лодка исчезает из вида, Кристина встает, разрезает шляпу на куски ножницами, принесенными Редферном, сует куски в свой купальник и быстро покидает пляж. Добравшись до верха лестницы, она надевает пижаму и бежит в отель. Быстро приняв ванну, чтобы смыть коричневую краску, она переодевается для игры в теннис. До того, как пойти на корт, она заходит в номер к Линде и сжигает в камине куски зеленого картона с прикрепленными к ним прядками волос, а также календарный листок, которому она предусмотрительно не дает догореть до конца. Линда, как и предполагала Кристина, совершила «колдовской ритуал» – об этом свидетельствуют кусок оплавленного воска и булавка – и сожгла календарь. Кристине надо, чтобы куски картона навели на мысль о календаре, а не о шляпе.

После этого она идет на теннисный корт и приходит туда последней, но ничто в ее поведении не кажется подозрительным.

К этому времени Патрик уже пробыл в гроте. Арлена ничего не видела. Она слышала чьи-то шаги, но из осторожности не вышла из своего убежища. И вот Патрик зовет ее. Она выходит из грота. Его руки сжимают ее горло. Бедная Арлена Маршалл – глупая и красивая Арлена Маршалл – умерла!

Эркюль Пуаро умолк.

Наступила долгая тишина, потом Розамунда Дарнли сказала:

– Вы действительно дали нам пережить эту драму, мсье Пуаро, и меня еще бьет дрожь. Вы рассказали нам, что произошло. Но вы не объяснили, каким образом вы про все это узнали.

Пуаро не заставил себя уговаривать.

– Я заметил вам на днях, что я не мыслю сложными категориями. С самого начала, у меня создалось впечатление, что убийцей был тот, кто, по всей видимости, был наиболее способен совершить это преступление. На мой взгляд, этим человеком безусловно являлся Патрик Редферн. Он был прототипом убийцы в такого рода случае. Он казался мне не только одним из тех мужчин, которые наживаются на женщинах, подобные Арлене Маршалл, но и тем проходимцем, который может легко стать убийцей, тем, кто не только присваивает сбережения какой-либо доверчивой женщины, но и убивает ее. С другой стороны, с кем Арлена собиралась встретиться в то утро? Достаточно было увидеть ее лицо, ее улыбку и походку, услышать ее веселый голос, чтобы ответить на этот вопрос: с Патриком Редферном. Я не сомневался ни секунды: убийцей был Патрик Редферн.

Но я незамедлительно понял, что это невозможно. Я уже упоминал об этом. Патрик Редферн не мог убить Арлену, так как до момента обнаружения ее тела он все время был или на моих глазах на пляже, или в лодке вместе с мисс Брустер. Тогда я стал рассматривать другие гипотезы, а их было предостаточно. Арлену мог убить ее собственный муж, действующий сообща с мисс Дарнли. Оба они солгали мне и, таким образом, попали под подозрение. Она могла также быть убитой орудующими на острове торговцами наркотиками, так как она проникла в их тайну. Или же, как я уже говорил, ее мог убить маньяк-мистик, страдающий навязчивой идеей. Или, наконец, ее собственная падчерица. Долгое время эта последняя гипотеза казалась мне самой серьезной. Поведение Линды во время того, как ее допрашивал Уэстон, заставило меня задуматься. Позднее, из которого разговора с ней я понял, что она считает себя виновной.

– Вы хотите сказать, что Линда думала, будто Арлену убила она? – недоверчиво воскликнула Розамунда Дарнли.

– Безусловно. Не забывайте о том, что она еще ребенок очень во многом. Она поверила в небылицы, прочтенные ею трактате по колдовству. Она ненавидела Арлену. Она вылепила фигурку из воска и растопила ее с вполне определенной целью. И в тот же день Арлена умерла. Колдовство туманило голову людям куда старше и опытнее, чем Линда. Да, я уверен, что она объясняла смерть своей мачехи совершенным ею колдовским ритуалом.

– Бедная девочка! – воскликнула Розамунда Дарнли. – А я-то думала, что дело совсем не в том, Я думала, что она…

– Я знаю, что вы думали, – сказал Пуаро. – Кстати, ваше поведение еще больше усилило тревогу Линды. Она вообразила, что убила свою мачеху и была убеждена, что вы считаете ее виновной. Кристина Редферн, со своей стороны, подливала масло в огонь. Это она подсказала Линде, что снотворное поможет ей быстро и безболезненно искупить свою вину. Так как у капитана Маршалла оказалось алиби, им нужно было найти другого виновника. Если бы Редферн и Кристина были в курсе махинации торговцев наркотиками, они придумали бы что-то другое, но они об этом не знали, и их выбор пал на Линду.

– Какая подлость!

– Да, Кристина – это жестокое, безжалостное чудовище. Она способна на все…

Он помолчал и продолжал:

– Итак, я попал в очень затруднительное положение. Ограничилась ли Линда своей абсурдной попыткой околдовать Арлену или же ненависть толкнула ее еще дальше, на настоящее убийство? В этом и был весь вопрос. Я попытался поговорить с Линдой по душам. Из этого ничего не вышло. Наступил момент, когда я не знал, что мне делать. Уэстон склонялся к гипотезе, согласно которой преступление было делом рук торговцев наркотиками. Прежде чем присоединиться к нему, я решил еще раз проверить все имеющиеся у меня данные.

Мне нужно было собрать все кусочки моей «головоломки» – разрозненные, но конкретные мелкие детали – в целую картину. В их число входили найденные на пляже ножницы, выброшенная в окно бутылка, ванна, которую никто не принимал, – все эти вещи и события, невинные сами по себе, но подозрительные в контексте. Никто не признавался в том, что он принял ванну! Никто не признавался в том, что он выбросил бутылку! Значит, эти события имели свое скрытое значение. Теория, согласно которой преступление было совершено капитаном Маршаллом, Линдой или кем-то из банды торговцев наркотиками, не объясняла этих фактов. А их надо было объяснить. Я не мог допустить, что эти детали ничего не значат.

Вот я и вернулся к своей первой гипотезе, согласно которой виновником был Патрик Редферн.

Существовал ли какой-либо элемент, который мог обосновать эту гипотезу? Да. Банковский счет Арлены буквально растаял. Так куда же делись эти деньги? Они, разумеется, попали в карман Патрику. Арлена принадлежала к тем женщинам, у которых красивый молодой человек всегда может вытянуть деньги, если оставить возможность шантажа в стороне. Скрытность же не была в ее характере, поэтому я никогда серьезно не верил в то, что ее шантажировали. Тем не менее, оставался подслушанный разговор… Кстати, а кто его подслушал? Жена Патрика! Мы узнали об этом разговоре только благодаря ее показаниям. А не придумала ли она его, и если да, то зачем? И вдруг на меня нашло просветление: она придумала его, чтобы объяснить исчезновение денег Арлены.

Значит, Патрик и Кристина были замешаны в этом деле оба. У Кристины не хватало физических сил и решимости для того, чтобы совершить подобный поступок. Следовательно, убил Арлену Патрик… Но это было исключено, так как он мог дать отчет о каждой минуте времени, проведенного до того, как было обнаружено тело.

До того, как было обнаружено тело… Тело… На какие мысли наводило меня это слово? На мысли о разговоре, который мы вели несколько дней назад… Тела на пляже… Все одинаковые… Патрик Редферн и Эмили Брустер увидели лежащее тело. Тело. Но обязательно ли это было тело Арлены?… Огромная картонная шляпа скрывала ей голову…

Да, это мог быть кто-то другой… А нет, ведь у нас был в наличии труп! Труп Арлены. Так что же? Могла ли это быть Арлена, которую Патрик уговорил устроить какую-нибудь мистификацию. Эта идея сразу же пришла мне в голову, но я ее отклонил, так как она показалась мне слишком рискованной. Так какая же женщина могла согласиться помочь Редферну? Ответ на этот вопрос возник сам собой: конечно же его жена. Правда, кожа у его жены была белой… Но ведь существуют специальные растворы, от которых тело кажется загорелым. Они продаются во флаконах… в бутылках. Итак, один кусочек моей «головоломки» стал на место. Да… А потом, до того, как идти играть в теннис – ванна, чтобы смыть коричневую краску… А ножницы?.. Они нужны для того, чтобы разрезать на куски огромную картонную шляпу, громоздкий аксессуар, избавиться от которого иначе было невозможно. В спешке ножницы оказались забытыми на пляже. Это единственное, что упустили преступники.

Но где же все это время была Арлена? Об этом я имел довольно четкое представление. Уловив в гроте запах знакомых духов, я понял, что в нем побывала Розамунда Дарнли, или Арлена Маршалл. Так как это не могла быть Розамунда Дарнли, оставалась только Арлена. Она пряталась там в ожидании ухода, как она думала, посторонних.

Ситуация постепенно прояснялась. Как только Эмили Брустер уплыла на лодке, Патрик Редферн мог спокойно совершить свое преступление. Арлена была убита. Эксперт сделал заключение относительно самого позднего момента, когда убийство могло быть совершено. Несдон допустил, что Арлена умерла без четверти двенадцать, потому что ему это сказали. Тем не менее, он сделал Уэстону соответствующие оговорки.

Мне оставалось уточнить два момента. Согласно показания Линды Маршалл, у Кристины Редферн было алиби. Но на это алиби можно было положиться только в пределах времени, которое показывали часы Линды. Если бы удалось доказать, что Кристина два раза имела доступ к часам Линды, ее алиби больше не существовало бы. Я доказал это без труда. Утром Кристина оказалась одна в номере Линды и перевела часы девушки вперед. У меня было тому косвенное доказательство. Рассказывая о своей встрече с Кристиной Редферн, Линда заявила, что она боялась опоздать, но взглянув на стенные часы в холле, заметила, что она вовсе не опаздывала, так как на них было всего лишь двадцать пять минут одиннадцатого. Вторая возможность перевести часы Линды представилась Кристине, конечно же, в тот момент, когда Линда пошла купаться.

Мне оставалось еще уяснить себе момент с лестницей. Кристина всегда говорила, что она страдает головокружениями. Это было еще одна тщательно подготовленная ложь. Я вернусь к этому чуть позже…

Моя «мозаика» была закончена: все кусочки «головоломки» встали на свое место. Но к несчастью, у меня не было и следа доказательств. Я угадал все, что произошло, но выводы мои были чисто умозрительными.

Тогда мне пришла в голову следующая мысль. Это преступление было совершено с поразительной самоуверенностью. Убийца ни секунды не колебался. И я задумался над его прошлым. Возможно, это было не первое его преступление. Сам способ – удушение – соответствовал характеру Патрика, о котором я сразу же подумал, что он принадлежит к тем преступникам, которые убивают одновременно из удовольствия и из надобности. Я был уверен, что это не первое убийство. Это и побудило меня попросить Колгейта предоставить мне материал по задушевным за последние годы женщинам. Полученные мною сведения обрадовали меня. Смерть Нелли Парсонз не обязательно могла быть делом рук Патрика Редферна, но смерть Элис Корриган дала мне то, что я искал. По замыслу это было одно и то же преступление. Убийца «жонглировал» со временем, устраиваясь так, чтобы убийство казалось совершенным не до того, как оно было действительно совершено, а после: труп был найден в четверть пятого, а у мужа Элис было алиби до двадцати пяти минут пятого и позже…

Что же произошло на самом деле? Было установлено, что ожидая свою жену в таверне «Большая сосна», Корриган прогуливался около нее. На самом же деле, он со всех ног бросился бежать к тому месту, где он договорился встретиться со своей женой – в чаще леса, – убил ее и вернулся в таверну. Туристка, обнаружившая труп и сообщившая в полицию, была добропорядочной молодой женщиной, преподающей в известном колледже. Между ней и Эдвардом Корриганом не существовало никакой видимой связи. Чтобы добраться до комиссариата, ей пришлось совершить долгий путь, и эксперту удалось осмотреть труп только без четверти шесть. Как обычно и бывает в подобных случаях, он, не колеблясь, установил, что смерть наступила до того момента, когда молодая преподавательница обнаружила труп.

Мне оставалось совершить еще один эксперимент, который должен был явиться последним доказательством того, что миссис Редферн лжет. Я организовал маленькую экскурсию в Дартмур. Люди, у которых кружится голова при подъеме по скалам, чувствуют себя еще хуже, когда им приходится пройти по мостику, переброшенному через речку. Мисс Брустер, которая страдает головокружениями, посередине перехода зашаталась. Кристина же спокойно переправилась на другой берег. Эта маленькая деталь о многом говорила. Из нее можно было заключить, что если она оказалась способной солгать один раз, то она могла лгать и во всем остальном. За это время Колгейт успел показать своим коллегам из Суррея знакомую вам фотографию. Таким образом, мы пришли к выводу, что наши предложения были правильными. Далее я пошел тем путем, который мог привести нас к конкретным результатам. Дав Редферну понять, что он вне подозрений, я неожиданно обрушился на него, чтобы заставить его потерять свое самообладание. Видя, что мы знаем, кто он на самом деле, он отреагировал именно так, как я и рассчитывал!

Пуаро погладил свою еще болезненную шею и строго произнес:

– То, что я сделал, было очень опасно, но я об этом не жалею, так как мой поступок принес мне победу. Мои страдания не были напрасными.

Миссис Гарднер глубоко вздохнула.

– Мсье Пуаро, я слушала вас с восторгом! – воскликнула она. Вы добиваетесь результатов таким оригинальным способом… Я слушала вас с таким же интересом, как если бы это была лекция в институте криминалистики… Подумать только, что моток моих красных ниток и ваш разговор о солнечных ваннах сыграли такую роль в этом деле! Нет, то, что я чувствую, нельзя передать словами, и я уверена, что мистер Гарднер разделяет мое мнение. Не правда ли, Оделл?

– Да, моя дорогая.

– Мистер Гарднер тоже оказался мне полезным, – сказал Пуаро. – Мне хотелось знать, что думает о миссис Маршалл разумный человек. Поэтому я и обратился к мистеру Гарднеру.

– Неужели? И что же вы ответил, Оделл?

– Боже мой, моя дорогая! – смущенно произнес мистер Гарднер. – Ты же знаешь, что я не думал о ней ничего хорошего…

– Мужья всегда говорят это своим женам, – заявила миссис Гарднер. – Сам мсье Пуаро относился к ней довольно снисходительно, он даже говорит, что ей, бедняжке, была уготована такая участь! Но надо все-таки не забывать, что она не была женщиной из хорошего круга, а так как мистера Маршалла здесь нет, то я добавлю, что я всегда считала ее глупой. Я не раз повторяла это мистеру Гарднеру. Не правда ли, Оделл?

– Да, моя дорогая, – ответствовал мистер Гарднер.

Линда Маршалл сидела рядом с Эркюлем Пуаро на Чайкиной горе.

– Конечно, я рада тому, что осталась в живых. Но, мсье Пуаро, раз я хотела убить ее, то получается, что я вроде это и сделала.

– Нет, это совершенно разные вещи, – запротестовал Пуаро. – Намерение – это одно, а действие – совсем другое! Если бы в вашей комнате оказалась не восковая фигурка, а ваша мачеха, связанная и беззащитная, и если бы у вас в руках была не булавка, а кинжал, неужели вы смогли бы вонзить его ей в сердце? Да никогда в жизни! Что-то в вас сказало бы: «Нет!» Так бывает со всеми людьми. Допустим, я зол на какого-нибудь глупца и говорю сам себе: «Я бы сейчас как двинул его ногой!» Но так как его рядом со мной нет, я ударяю ногой стол, и мысль моя следует вот каким путем: «Этот стол является тем самым глупцом, вот он получил по заслугам!» Если я не очень ушибся, мой жест приносит мне облегчение, а стол от этого хуже не становится. Но если бы этот глупец был здесь, я бы его ногой не ударил, Вылепить из воска маленькую фигурку и пронзить ей сердце – поступок неумный, ребяческий, но он может оказаться полезным. Вы были полны ненависти. Вы передали ее этой маленькой кукле, и булавкой вы пронзили не вашу мачеху, а ненависть, которую вы к ней испытывали. И вы почувствовали облегчение еще до того, как вы узнали о ее смерти… Разве я не прав? Не стало ли вам от этого сразу же легче?

– Да, но откуда вы это знаете?

– Я знаю, вот и все. И раз я правильно угадал, выбросите из вашей головы все эти мысли… Вам еще предстоит смириться с вашей новой мачехой!

– Девочка широко раскрыла глаза.

– Откуда вы знаете, что у меня будет новая мачеха?.. Вы имеете в виду Розамунду?… Что ж, тем лучше!

Она на несколько минут задумалась и потом сказала:

– Она, по крайней мере, разумная женщина!

Пуаро выбрал бы другой эпитет. Но в устах Линды это слово звучало, как большой комплимент.

– Признайтесь мне, Розамунда, – сказал Кеннет Маршалл, – уж не вообразили ли вы, что это я убил Арлену?

Розамунда Дарнли опустила голову.

– Я действительно имела глупость так думать!

– Так я и знал!

– Но вы сами в этом виноваты, Кен! Вы похожи на устрицу, которая не размыкает своих створок! Я не имела понятия, как вы на самом деле относитесь к Арлене. Я не знала, принимали ли вы ее такой, какой она была, только из-за корректного к ней отношения или же, наоборот, слепо доверяли ей. Вот я и решила, что если мое второе предложение правильно, узнав правду, вы могли потерять голову от бешенства! До меня доходили слухи, в какую ярость вы иногда приходите. У вас всегда был флегматичный характер, но случались и приступы полного бешенства.

– Значит, вы подумали, что я мог схватить ее за горло и задушить?

– Честно говоря, да. К тому же, ваше алиби не казалось мне очень надежным. Поэтому я решила вам помочь и придумала эту глупую историю, что я, якобы, видела вас за машинкой в вашем номере. Ну, а когда вы заявили, что вы меня тоже видели, я решила, что я была права! Тем более, что Линда вела себя так странно…

Кеннет вздохнул.

– А вы представляете, что я в свою очередь придумал, будто видел вас в зеркале, чтобы придать вес вашим словам? Я ведь тоже думал, что вы нуждаетесь в этом…

Она изумленно посмотрела на него.

– Вы что же, считали, что я убила вашу жену?

Он смутился.

– Разве вы забыли, Розамунда, как вы чуть не убили одного мальчишку из-за того, что он обидел вашу собаку? Вы схватили его за горло, и его пришлось буквально вырывать из ваших рук?

– Это было так давно!

– Я знаю.

– И зачем бы я стал убивать Арлену?

Он пробормотал что-то неразборчивое.

– До чего же у вас большое самомнение! Значит, вы подумали, что я убила ее по доброте душевной, чтобы избавить вас от необходимости это сделать? Или потому, что я хотела выйти за вас замуж?

– Никогда в жизни! – энергично запротестовал он. – Но вы должны помнить то, что вы мне однажды сказали насчет Линды… и всего остального. Мне тогда показалось, что моя судьба не оставляет вас равнодушной…

– Я и не утверждаю обратного.