Текст книги "ТКС. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Агата Бариста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Так, просто спросила. Я ж не очень многих здесь знаю, а Мерлина знаю. Он, вроде, особа, весьма приближённая к трону?

– Считается первым придворным магом.

– А ты его любимый ученик, так почему его нет?

Кайлеан помолчал, покусывая губу, потом сказал:

– Он обещал присутствовать, значит, будет. Пойдём.

– Куда?

– Шампанское пить.

Он направил меня к аркаде, провёл сквозь неё, затем мы прошли вдоль с десяток метров и снова нырнули под арку. Но в прежний зал мы не вернулись, а оказались в совершенно другой обстановке. Этот зал был похож на гигантскую крытую оранжерею – повсюду буйная зелень, цветение и стеклянная крыша, расчерченная переплётом.

Какая-то птица, громко хлопая крыльями, перелетела с дерева на дерево и затихла.

Здесь никого не было, кроме нас.

– А как это? – удивилась я.

– Я же тебе говорил – здесь особое бальное пространство, создаётся по принципу магического лабиринта. Лучше не ходи в одиночку, заблудишься. Если такое случится, оставайся на месте и позови меня вслух или на анималингве. Я тебя услышу.

Кайлеан усадил меня в плетёное кресло, под разлапистые листья какого-то тропического растения. Тут же возник слуга с подносом, он ловко открыл бутылку, разлил искрящуюся жидкость по бокалам и удалился, не медля.

Кайлеан сел в соседнее кресло и, покручивая в пальцах свой бокал, заговорил раздумчиво:

– По правде говоря, Мерлин – персона такого уровня, что “придворный маг” – должность чисто номинальная. Никакой он не придворный, он сам по себе. Если Мерлину взбредёт в голову, он покинет Эрмитанию в ту же секунду и никто его не остановит. По какой-то причине двадцать лет назад он отозвался на призыв отца и согласился меня учить. Но “любимый ученик”? Вряд ли. Скорей всего, ему показалось, что я смогу его развлечь. У него, видишь ли, проблема с развлечениями, как у любого человека, живущего лишнюю тысячу лет. А мысль о том, что у Мерлина есть привязанности, всегда вызывала у меня сомнения.

– Жёстко ты про своего учителя, – прокомментировала я его откровения.

Кайлеан пожал плечами.

– Да нет, я не критикую. Мерлину я обязан многим. Но он такой, какой есть, и лучше не заблуждаться. – Отпив из бокала, он продолжил. – Привязанности Мерлина под вопросом, однако чувство симпатии ему знакомо. Надеюсь, что я и ты это чувство у него вызываем. Но только надеюсь. Данимира, не играй в игры с Мерлином… потому что игрушкой в этой игре будешь ты.

– Упаси бог, – искренне отозвалась я. – На самом деле речь идёт о маленькой консультации.

– Ага. Значит, признаёшь, что интересовалась Мерлином не просто так?

– Признаю. Но консультация пустяковая. Маленькая женская тайна. Малипусенькая.

– Маленькая женская тайна, для которой требуется консультация тысячелетнего мага? Меня не хочешь спросить?

– Может, и спрошу. Потом.

– Ладно, – неожиданно покладисто согласился Кайлеан. – Потом так потом. У тебя шампанское выдыхается. Пей и идём танцевать.

Подслушивать будет, поняла я.

Из оранжереи мы вернулись в тронный зал. Дорога туда пролегала через другие залы – такие же роскошные, но размером поменьше, и от этого, наверное, поуютнее. Оформлены они были в разных стилях и музыка звучала разная, кое-где очень даже современная. Везде вдоль стен были расставлены столы и имелись небольшие буфеты, где страждущие могли утолить голод и жажду. Некоторые уже страждали и утоляли вовсю.

– Тебе нравится? Можем потом вернуться, – сказал Кайлеан. – Мне говорили, тут где-то должен быть настоящий ночной клуб, копия нью-йоркского “Сьело”. А сейчас надо побыть какое-то время в главном зале. Это наша обязанность как хозяев бала.

– Можем вернуться, – согласилась я. – Но вообще мне всё нравится. Тронный зал – он, конечно, величественный до ужаса и масштабов совершенно нечеловеческих, но что-то в этом есть. Что-то по-настоящему королевское и сказочное. А в ночном клубе я и дома могу побывать. Не в Оленегорске, само собой, и не в Нью-Йорке, но в Петербурге или в Москве… или в Нижнем… можно найти приличные места. У меня подружка в Мурманске учится, она писала, что у них там недавно открыли новый двухэтажный клуб на пять танцполов, в гости звала. Наверное, съезжу как-нибудь на каникулах…

Я нарочито беззаботно щебетала о студенческом будущем, чтобы кое-кто уяснил мою позицию на сей счёт. А то меня уже в хозяйки бала записали. Искоса я поглядывала на Кайлеана, но он оставался благожелательно невозмутим. Как-то чересчур невозмутим. А слушают ли меня вообще? – задалась я вопросом и уже хотела было потребовать от Кайлеана повторить мои последние слова, но тут внимание отвлекла шумная толпа девиц. Меня поразил тот факт, что у всех у них волосы были выкрашены в радикально вишнёвый цвет, а поверх праздничных одеяний были повязаны фартуки. Вишнёвые девушки сгрудились возле одного стола в углу и что-то яростно обсуждали, кавалеров возле них не наблюдалось. По эмоциональному подъёму сцена сильно напоминала картину Репина “Запорожцы пишут письмо турецкому султану”.

– Что за собрание? – удивилась я. – С одеждой у них что-то странное… и волосы…

– А, адептки, – небрежно сказал Кайлеан, взглянув на стол в углу. – Собираются припадать к королевским стопам. Коллективную кляузу сочиняют.

– Зачем?

– На Хима жаловаться будут, само собой.

– Что на этот раз?

– Ну, что-нибудь всегда найдётся. Хим сказал, за время моего отсутствия в Академии сложилась новая традиция. На весеннем или летнем балу адептки припадают к ногам короля-батюшки и жалуются на своего ректора. В этом году что-то там связано с предсказанием Лусс… – Кайлеан еле сдержал зевоту. – Ерунда какая-то…

– Напротив, очень интересно, – оживилась я. – Что за предсказание?

– Ну, вроде как Лусс однажды предсказала, что некто из королевской семьи – имени она не назвала – однажды женится на подавальщице из трактира. И волосы у этой подавальщицы будут вишнёвого цвета. Всем известно, что предсказания Луссии Ленорман сбываются. Пару лет назад адептки создали клуб “Милые подавальщицы”… подают соответственно в трактирах… волосы красят…

– А что Хим?

– Не поддержал. Приглашения на клубные встречи игнорирует, трактиры посещает крайне избирательно – только те, где в обслуге нет подопечных. Словом, шансов никому не даёт. В общем, все старания напрасны. Девушки считают, что так нечестно.

Я озадачилась.

– А как же они собираются озвучить королю свои требования? Нечестно, что принц ни на ком из них не женится? Звучит как-то не убедительно.

Кайлеан усмехнулся.

– Разведка донесла, что лидирует грамотный тезис “Ректор должен участвовать в общественной жизни вверенного ему учебного заведения”. А ректор уклоняется. Стало быть, не исполняет служебные обязанности.

– Действительно, безобразие какое! Тут попахивает выговором с занесением! – развеселилась я. – Однако, какая охота идёт! Слушай, давно хотела спросить, как твой брат вообще в ректоры угодил?

– Хим требовал от отца, чтоб тот ему какое-нибудь серьёзное дело поручил. Фамильное честолюбие и всё такое. Думал, ему доверят провинцию какую-нибудь. А отец ему Академию предложил. На пробу. Сказал, что если Химериан с этим справится, то потом справится с чем угодно. Хим поначалу с изменившимся лицом к пруду бежал – топиться. Но потом взял себя в руки, отступать было уже поздно.

– О-о-о…Фамильное честолюбие… страшная штука… – многозначительно сказала я. – Далеко может завести.

– Куда ж Карагиллейнам без него, – отозвался Кайлеан безмятежно.

…Небо над тронным залом изогнулось в форме купола и звёздные водовороты причудливо освещали затемнённое пространство, придавая ему вид гигантской фантастической пещеры с самоцветами. Здесь по-прежнему было многолюдно. Звучала музыка, в центре зала двигались в ритме танца десятки пар. Остальная публика разбилась на группы – кружки по интересам, так сказать. Основным интересом, похоже, являлась королевская семья, – близ тронного подиума образовалась приличная толпа.

Признаться, я полагала, что первым делом нам предстоит вновь общаться с кайлеановыми родственниками, поэтому подсобралась и привела дух в боевую готовность. Этот экзамен нужно было сдать любой ценой. Однако едва мы вошли, к нам с приветствиями устремились молодые люди в мундирах лесников. Кайлеан остановился и вскоре у нас образовался свой кружок. Друзья Кайлеана глядели на меня ласково, осыпали комплиментами… оказавшись в лучах дружеского внимания, я чуть ли не мурлыкала вслух.

Мне удалось запомнить как зовут каждого из представленных, это пригодилось, когда посыпались приглашения потанцевать: после танца я благодарила каждого, называя кавалера по имени.

Кайлеан Георгиевич держался молодцом – танцы с другими дозволял, громы и молнии не метал, никого не испепелял, хотя каждый раз, когда меня уводили прочь, со стороны Его Высочества приходила ощутимая эмоциональная волна в стиле “они забрали мою прелес-с-сть!”.

– Отважные люди твои друзья, – посмеиваясь, сказала я, когда меня в очередной раз вернули Кайлеану. – Ничто их не пугает. Даже ты.

– Вряд ли можно испугать того, кто каждый день сталкивается с опасностью.

– Неужели в лесу водится кто-то опасней тебя? – продолжала веселиться я.

– Таких немного, – надменно сказал Кайлеан Георгиевич. – Но обитатели леса берут количеством.

– А ты, стало быть, качеством?

– Разумеется, – ещё надменнее отвечал он. – Ну, хватит баловства. Надеюсь, ты насладилась всеобщим вниманием, но с этого момента будешь танцевать только со мной.

– С радостью, – согласилась я. Потом взглянула поверх его плеча и увидала, что толпа за спиной Кайлеана переместилась, образовав прямой просвет. На том конце просвета у колонны стоял магистр Мерлин и смотрел прямо на меня. Он приподнял бокал в знак приветствия, моё сердце ёкнуло, я пролепетала:

– Погоди… Я… я сейчас…

Кайлеан обернулся.

Я опередила его на секунду, быстро пробормотав:

– Не ходи за мной. Скоро вернусь. – И спешно отошла, чтоб избежать препирательств.

…Кайлеан сверлил мою спину мрачным взглядом, а магистр поджидал с таким видом, будто у нас определённо назначено свидание. Когда я подошла, Мерлин выхватил из воздуха бокал шампанского и протянул со словами:

– Рад видеть вас, Данимира Андреевна.

Я поблагодарила в некотором замешательстве – в голове уже немножко шумело, а разговор предстоял непростой. В то же время отказываться было неудобно – вдруг Мерлин, которому придётся пить в одиночестве, подумает, что я его не уважаю. Бокал я приняла, но решила пригубить из него чисто символически.

– Тоже рада видеть вас, магистр, – я широко улыбнулась, надеясь, что именно такую улыбку называют “ослепительной”. – Тем более, мы встретились по такому прекрасному поводу – бал в честь благополучного возвращения домой вашего воспитанника.

Сегодня магистр был облачён во фрачную пару, но не перестал походить на знаменитого поэта. Только в нашу первую встречу домашний вид Мерлина навевал мысль о том, что не стоит выходить из комнаты, а теперь он будто бы приготовился получать Нобелевскую премию.

– Поговаривают, это событие не могло бы состояться без вашей помощи. – Голубые глаза за стёклами очков прищурились.

– Пустое, дорогой магистр, – с интонациями светской львицы произнесла я. – Его Высочество справился с выпавшими на его долю испытаниями с честью и самостоятельно. Не сомневаюсь, ваши уроки стали в том неоценимым подспорьем.

Магистр неопределённо хмыкнул.

–Ну да, ну да… Кайл – способный мальчуган…

Наступило молчание, плавно перерастающее в неловкое молчание. Надо было приступать к делу, но я не знала с чего начать.

Я откашлялась.

– Чудесная погода стоит. Хорошо, что дождя нет… Э-э-э… Ну, в смысле, зал без крыши… и всё такое…

– Как же без крыши… никак нельзя без крыши… А погода… да, чудесная…

– А у нас тоже на праздники облака разгоняют…

– Неужели? С помощью магии? – Мерлин был серьёзен, но казалось, светская беседа о погоде его забавляет.

– С помощью химии. С самолёта что-то сеют… кажется…

Как же я не любила просить у незнакомцев! Как там у классика? “Сами предложат и сами всё дадут”? Если бы. Тут скорее подходила другая фраза, не менее знаменитая – “никто не даст нам избавленья”… и что-то там про “своею собственной рукой”… Мозолистой рукой… или не мозолистой, нормальной рукой?..

– О чём задумались, Данимира Андреевна?

Я решилась и выпалила:

– О жизни, дорогой магистр! Неловко обращаться с просьбой в такой праздничной обстановке… вам, наверное, развлекаться хочется, а я тут со своими проблемами… но по некоторым причинам прошу уделить мне внимание именно сейчас. Мне нужна консультация по одному жизненно важному вопросу.

Магистр удивился.

– Вы хотите поговорить со мной о жизни? А не боитесь, Данимира Андреевна, что у нас могут оказаться разные представления об этом предмете?

– Ничего, я буду иметь это в виду.

– Что ж… Излагайте.

– Вначале… могу ли я рассчитывать, что этот разговор останется между нами?

– Безусловно.

– Э-э-э… я имею в виду – совсем между нами… – Приблизив губы к его уху я многозначительно пробормотала: – Кругом полным-полно способных мальчуганов.

Всё-таки Мерлин действительно был великим волшебником. Он не щёлкал пальцами и вообще обошёлся без пассов и прочих телодвижений. Но действительность вокруг начала меняться. Исчез бальный зал, исчезли аркады и звёздные водовороты. Я очутилась на вершине пологого холма, вокруг простирались пасторальные поля, вдали паслись белые овечки. Полуденное небо было невинно-голубым, солнышко мягко пригревало и веял лёгкий ветерок. Колонна, возле которой мы стояли, преобразилась в огромное дерево со светлой, седого оттенка корой. Судя по листьям, это был ясень, очень старый ясень. Между толстыми корнями струился ручей, в листве промелькнул и исчез какой-то рыжий зверёк. Наверное, белка.

Где-то за горизонтом прокатились глухие раскаты грома… а может, это было чьё-то гневное рычание… Кого-то лишили информации.

Сам Мерлин, кстати, тоже исчез. Вместо него появился огромный змей толщиною в три бревна, свившийся кольцом вокруг ясеня.

Я почувствовала настоятельную необходимость прислониться к дереву.

Кора была гладкая, шелковистая.

Текучим движением змей переместился и массивная треугольная голова появилась прямо передо мной.

Наверное, тут стоило упасть в глубокий обморок – змей я всегда боялась, но на плоской морде пресмыкающегося красовались знакомые очки в золотой оправе – на этой голове они казались игрушечными. Сюрреалистическая деталь не дала инстинктивному страху перерасти в полновесную панику. Это Мерлин, сказала я себе. Ему скучно, он развлекается как может.

Змей потянулся хвостом к ветвям, затем преподнёс мне золотисто-жёлтый плод, обвитый кончиком хвоста.

– Яблочко?

Символизм этой ситуации мне не понравился. Я наивно похлопала глазами и яблочко не взяла.

– Какое ж с ясеня яблочко?

– Ваша правда, Данимира Андреевна, – усмехнулся змей и вместо яблока возникла белая роза – с нежными лепестками в капельках росы.

Я подумала, но никаких тёмных историй про розу с ясеня не припомнила, поэтому подношение приняла и воткнула цветок в причёску, заложив его за ухо.

– Присядем? – предложил Мерлин.

Оглядевшись, я не увидела ничего похожего на сиденье. Никто и не подумал наколдовать табуреточку по-быстрому.

– Земля здесь тёплая, – сообщил змей.

– Надеюсь, что не только земля тёплая, но и трава не пачкается, – с намёком сказала я и села, прислонившись спиной к стволу ясеня. Потом поставила свой бокал на землю, расстегнула ремешки, скинула туфли и вытянула ноги. Это было прекрасно и земля действительно была тёплой. Знакомое ощущение посетило меня: почудилось, будто я в чёрной степи и впереди у меня километры порванных нитей…

Чешуйчатое кольцо зашевелилось и вдруг змей с удовлетворённым вздохом уложил свою тяжеленную голову мне на колени.

Раздался шипящий выдох:

– Хорош-ш-о-о-о…

Я содрогнулась, но поняла, что надо терпеть.

– Снимите с меня очки – ужасно надоели – и рассказывайте.

– Я решила к вам обратиться, потому что вы – лучший. Вы – легенда, – начала я с неприкрытой лести. – Про вас даже книжки пишут.

– Видел я эти книжки, – скучным голосом отозвался змей. – Если писателю нужен могучий маг – так сразу вынь да подай ему Мерлина. Мерлин то, Мерлин сё… Абсолютно всуе. Ничего своего придумать не могут, ленивцы.

– Сейчас просто постмодернизм в моде, – сказала я. – Не расстраивайтесь, это издержки славы. Про вас обычно хорошее пишут.

Змей приподнял голову, глянул на меня одним глазом и хмыкнул.

– Ну-с, так что там у вас?

Печально вздохнув, я повинилась:

– Нарушение магической клятвы.

– Ай-яй-яй, Данимира Андреевна, как же так? Неужто вы не знали, что даром такое не проходит? Расплата может настигнуть в самый неожиданный момент… и, поверьте моему опыту, этот момент всегда неподходящий.

Я опять печально вздохнула.

– Даже толком не уверена, существует ли тот, кому я дала клятву. Но мне ответили… кажется. Во всяком случае, то, о чём я просила, исполнилось.

Я рассказала о том, как глупо попалась в ловушку ковена, о нападении и побеге, о смертельном страхе, овладевшем мной, и об опрометчивом обещании на Тучковом мосту.

– Может, это была галлюцинация на нервной почве? – с робкой надеждой предположила я. – Может, и не было под мостом пришельца из другого измерения? И вообще никого нет?

– Даже если под мостом никого не было, то теперь есть. Пламенная клятва вполне способна породить нечто… назовём это существо Кредитором. Но вы уверены, что нарушили слово?

– Уверена.

Набрав побольше воздуха, я приготовилась признаться Мерлину, что вопреки обещанию полюбила его ученика, принца Кайлеана, но змей произнёс небрежно:

– Впрочем, тут всё элементарно. Пусть кто-нибудь другой отдаст то, что вы получили на мосту, и долг будет аннулирован, клятва утратит силу. Да, имейте в виду, имеется обязательное условие – всё должно произойти на том же самом месте, где прозвучали слова обещания. Но такая сообразительная девушка как вы легко справится с этим пустяком. Видите, ваша проблема решается просто, не благодарите.

Я уставилась на плоскую чешуйчатую макушку сизого цвета. А что я получила на мосту?

– А что я получила на мосту?.. – повторила я вслух. – Погодите… но ведь… Жизнь?.. Вы имеете в виду, что кто-то должен отдать за меня свою жизнь?

– Логично же. Зуб за зуб, око за око, баш на баш, шило на мыло, чижа на ежа…

Внезапно я поймала себя на желании опрокинуть бокал с шампанским на голову знатока лингвистики, чтобы он замолчал.

– Магистр!.. – резко оборвала я синонимическое излияние.

– Дорогой магистр.

– Что? Ах, да, конечно… дорогой магистр, это абсолютно неприемлемое решение.

– Отчего ж? – удивился он. – Оно самое рациональное, следовательно, лучшее. Ну, хорошо, вот вам ещё один способ, старинный и очень надёжный: когда родится ваш первенец…

– Исключено. Первенца даже не упоминайте, – отрезала я. (Никакого первенца даже не предвиделось, но я уже была готова защищать его как тигрица.)

– Тогда отдайте Кредитору то, что появилось у вас дома, но о чём вы ещё не знаете. Тут надо соблюсти порядок – сначала обговариваете сделку, потом узнаёте, что должны отдать.

Я подумала, нахмурилась и воскликнула:

– О, нет! Ладно, если папа машину новую купил или мама холодильник поменяла. А если я вернусь домой и, скажем, обнаружу там счастливо нашедшуюся тётю из Саратова? Или братика или сестричку? У меня родители ещё молодые, всё может быть. Тем более, в сказках обычно новорожденный и есть то самое неизвестное. Согласна плести рубашки из крапивы в полночь на кладбище, или складывать слово “вечность” из льдин, готова ступать каждый день как по лезвию бритвы… или онеметь навсегда в конце концов… но искупление должно касаться только меня. Иначе оно бессмысленно.

– На вас не угодишь, Данимира Андреевна, – пробурчал змей. – Я предлагаю простые элегантные решения, а вы капризничаете.

– Потому что ваши решения… они какие-то… нечеловеческие…

– Давно уже не чувствую себя человеком.

Змеиная голова убралась с моих колен, длинное тело скользнуло и свилось в кольцо. Гигантский змей возвышался надо мной, он покачивался, то заслоняя, то открывая солнце.

Я приложила руку козырьком к бровям, защищая глаза.

– Неправда. Не наговаривайте на себя. Конечно, живёте вы давно, наверняка многое приелось, однако вы не ушли жить-поживать в какую-нибудь нору рядом с какими-нибудь жужелицами. С жужелицами вам не интересно, вас люди занимают. Магистр, миленький, ну вспомните ещё какой-нибудь способ снять мою вину!

– “Миленький магистр”… о, Митра…

Зловещее пресмыкающееся осыпалось сверкающей пылью и исчезло, Мерлин вернул себе облик импозантного пожилого джентльмена во фрачной паре. Он положил руки на пояс, наклонился пару раз влево, потом вправо, повращал головой, разминая шею, потом ворчливо сказал:

– Ну вот, теперь позвоночник в норме. Я, знаете ли, уже не юноша, змеиную форму принимаю не ради забавы. Впрочем, вам пока не понять. Кстати, о юношах… Кайлу вы признались?

Я надела туфли, застегнула ремешки, встала и протянула Мерлину его очки. Никому я не признавалась, да и вам тоже имени не называла, промелькнуло у меня в голове. Конечно, догадаться нетрудно, но вообще-то над некоторыми обстоятельствами нашей с Кайлеаном истории я порой размышляла в недоумении.

– А как это так получилось, что ваша помощница Мелисса оказалась в нужном месте в нужный момент?

– Кстати, – Мерлин, сощурясь, смотрел вдаль, будто подсчитывал овечек, пасшихся вдали, – крапива на кладбище у вас ещё будет. Запомните, её надо рвать голыми руками. Только тогда ваши усилия увенчаются успехом.

Он сбил меня с толку.

– Какая крапива? На каком кладбище?

– Всему своё время, Данимира Андреевна, всему своё время… Касаемо вашего положения… мог бы предложить ещё с десяток способов… но они вам тоже не понравятся. Ступайте-ка на Тучков мост и договаривайтесь сами. Никому бы не посоветовал, но что-то мне подсказывает, что у вас может получиться. Почешете Кредитора за ушком, назовёте “миленьким”, – тут Мерлин отчётливо хихикнул: – Воображаю эту картину… глядишь – и простится ваша вина…

– Вы что-то знаете, – осенило меня. – Мелисса оказалась в том дворе не просто так!

– Всё, что происходит, происходит не просто так, – подмигнул Мерлин. – А как же иначе? Это и есть главный закон жизни, о которой вы хотели поговорить.

Небо над лугами потемнело, пейзаж подёрнулся рябью, трава под ногами сменилась мрамором. Я вновь оказалась в бальном зале. Меня окружали незнакомые люди, Мерлин исчез.

Сейчас найду Кайлеана и спрошу наконец, не считает ли он странным счастливое возникновение Мелиссы у “кармана бога”, подумала я, но не успела сделать ни шагу, как от колонны отделилась тёмная тень.

– Добрый вечер, Светлейшая, – вкрадчиво произнёс голос Химериана.

На нём был длинный чёрный камзол из парчи с искрой, на груди пенилось чёрное кружевное жабо, заколотое у горловины чёрным бриллиантом в оправе из платины. Он поднял руку, чтобы отвести от лица прядь волос – на длинных смуглых пальцах сверкнули перстни. Любой выглядел бы в этом чёрном сверкании опереточным персонажем, только не Химериан. Князем тьмы он выглядел, Люцифером, падшим ангелом.

Несчастные адептки, посочувствовала я. Их ректору следует ходить с бумажным пакетом на голове… хотя и это, скорей всего, не помогло бы, Химериан излучал притягательность от макушки до пяток. Это чувствовала даже я, влюблённая в его брата. Уж не была ли мать Химериана суккубом?

Оглянувшись по сторонам, я нигде не увидела Кайлеана и вообще ни одного знакомого лица. Причём никто даже не посмотрел в мою сторону, скорей всего, Химериан наложил на нас отвод глаз. Я предполагала, для чего это было сделано: братец Хим собирался заложить братца Кайла, и не желал, чтобы ему мешали.

Иуда он, а не Люцифер.

Я улыбнулась и произнесла беззаботно:

– Добрый вечер, Ваше Высочество. Погода стоит хорошая, да?

– Н-нда… неплохая… – с некоторой заминкой ответил Химериан. Наверное воображал, что я тут же ринусь допрашивать его насчёт “Светлейшей”.

– А у нас на праздники тоже облака разгоняют. С самолёта, при помощи химии.

Он глядел на меня с любопытством, я продолжала светски улыбаться:

– Химия – это такая магия, в которой как нигде используются фундаментальные принципы мироздания. Чрезвычайно распространёна в моём родном измерении.

– Я знаю, что такое химия.

– А самолёт – это такая железная птица, которая…

– Я летал на самолёте… Светлейшая.

– Да? И как вам? – проявила я живой интерес. – Иногда страшновато бывает, не правда ли?

Он не ответил.

Ладно. Всё равно сеанса с разоблачениями не избежать. Пусть Химериан меня подготовит.

– Я так понимаю, самолёты – не ваша страсть. Желаете просветить меня насчёт титула “Светлейшая”? Ну что ж, излагайте, я вся внимание. Только не долго, мы с Кайлеаном… с Его Высочеством принцем Кайлеаном хотели потанцевать.

– Я лучше покажу. – Он протянул мне руку.

И тут я дала слабину. Конечно, надо было без колебаний принять приглашение, показав, что сам чёрт мне не брат. Но я помедлила, показав, что не так уж уверена в себе.

Химериан проявил наблюдательность и, усмехаясь, сказал:

– Смелее, леди Данимира… верну вас в целости и сохранности. – И прибавил с той же усмешкой. – Даже если вам не захочется возвращаться.

Он перенёс меня в Карагиллейновскую библиотеку, в хранилище, где мне ещё не доводилось бывать. От щелчка Химериана зажёгся свет, он отразился в стеклянных полках, на которых покоились сотни видеокристаллов.

– Здесь хранятся официальные хроники за последние годы. Визиты, приёмы, тому подобное. Хочу показать кое-что… трёхлетней давности.

Сердце моё заныло. Я догадывалась, что предстоит увидеть.

…Кристалл ожил, скромное библиотечное помещение преобразилось в богато украшенный зал. Одну его сторону занимала широкая беломраморная лестница, похожая на ту, по которой мы пришли на бал, тронный подиум как обычно разместился у противоположной стены. Я сразу увидела возле трона Кайлеана и двинулась в ту сторону как зачарованная.

Химериан шёл следом.

…Три года назад Кайлеан был другим – кристалл запечатлел совсем молодого человека, он мог бы быть студентом. Я вдруг поняла, что Кайлеану, возможно, меньше лет, чем я полагала. Наверное, меня вводили в заблуждение уверенные манеры, сила, желание принимать решение за других… а это было просто королевское воспитание? На его лице было странное для светского раута выражение – эдакая мрачная решимость посетителя зубоврачебного кабинета. Не хочется, но надо. Мне захотелось погладить его по щеке, чтобы согнать эту мрачность… я знала, что проекцию потрогать нельзя, но всё равно протянула руку…

– Не туда смотрите, – резко сказал Химериан. В его голосе проскользнуло раздражение.

Я обернулась, он кивнул в сторону лестницы.

Верх лестницы скрывался в темноте, и теперь из этой темноты выступила сияющая женская фигура в белом. Она спускалась и тьма следовала за ней как плащ, клубилась, пытаясь вновь укутать, но сияние, исходившее от женщины, не давало тьме приблизиться.

– Понимаете, почему “Светлейшая”? Лестница королей выявляет атрибуты рода. Способность разгонять магическую тьму присуща только тем, в ком течёт королевская кровь Аннмории. Только они имеют право на титул Светлейших.

– Это Илгалея? – спросила я, глядя как моя мать в лучистом ореоле света неторопливо спускается в зал.

– Да. Её первый визит в Эрмитанию. Последние двадцать лет Аннмория – изолированная страна. Илгалея, при всей красоте, порядочный социопат. Вашему принцу удалось сделать невозможное – выманить улитку из её раковины. Ну так что, узнаёте?

Я сделала усилие и ровным голосом произнесла:

– Может быть. Но при чём здесь я? Признаю, мы с Илгалеей похожи. Но ведь всем известно, что где-то по свету гуляют наши двойники.

– Вы не похожи на двойников. Вы похожи на мать и дочь. Официально у королевы Аннмории нет детей, однако во время её визита в Эрмитанию по приказанию моего отца главный придворный чтец аур изучил ауру Илгалеи. Вон он стоит, – Химериан кивнул на неприметного мужчину средних лет, выглядывающего из-за колонны неподалёку. Тот, наморщив лоб, то и дело кидал на Илгалею сосредоточенные взгляды и, что-то бормоча, чёркал в блокноте. – Так вот, чтец обнаружил едва различимый знак, указывающий на то, что потомок у неё всё-таки имеется. Знак стёртый, потому что дитя было отлучено от матери сразу же после рождения, но он есть. Возможно, потеря ребёнка стала причиной нелюдимости королевы.

– Уверяю вас, здесь имеет место быть всеобщее заблуждение. Это просто случайное сходство. Игра случая.

Химериан засмеялся.

– Тогда вам нужно увидеть ещё кое-что. – Он сделал шаг к стеллажу. – Хорошо, что запись уже здесь.

– Подождите.

…Илгалея прошла совсем близко.

Знакомые зелёные глаза… взгляд настороженный, нервно сжатые губы…

Я впилась в её лицо взглядом и через секунду незаметно перевела дух. Нет, это была не мама. Я не могла объяснить свою уверенность, но знала точно: эта женщина – копия моей матери, но не она. Я посмотрела, как Илгалея поднимается на подиум, как обменивается любезностями с Георгианом и Еленой… когда она подошла к Кайлеану, он, бесстрастно улыбнувшись, склонился и поцеловал ей руку. Я отвернулась. Не могла я смотреть, как Кайлеан на полном серьёзе собирался жениться на выходе к морю, вдвое старше него.

– Хватит! Ненавижу эти игры престолов. Давайте дальше. Какие гадости у вас ещё припасены?

Я не поворачивалась к подиуму, пока одна призрачная картина не сменилась другой. Но она оказалась ещё поразительней.

…Мы с Кайлеаном, смеясь и переговариваясь, шествовали по лестнице королей, спускаясь в бальный зал. У Кайлеана под ногами мрамор трескался и обугливался, и подземное пламя вырывалось из каменных трещин. А я… мрак сгустился с моей стороны, но я испускала сияние не хуже Илгалеи и тьма не смела ко мне приближаться.

– Но ведь ничего этого не было! – вырвалось у меня. – Мы просто шли – спускались по обычной, нормальной лестнице! Ступени не трескались! Огня не было! И я не светилась как собака Баскервилей!

– Атрибуты рода наблюдаются только со стороны. Лестница королей создана для подтверждения родства с правящими домами. И мой брат провёл вас по этой лестнице на виду у всех. Ваше происхождение – доказанный факт, смиритесь…Светлейшая.

Я долго молчала, наблюдая за нашим шествием. Не замечала, что так часто улыбаюсь… наверное, кажусь окружающим дурочкой.

– А Карагиллейны?

– Мы меняем дороги, по которым идём.

Да уж. Там, где прошёл Кайлеан, живого места не осталось.

– Мы могли прийти на бал другим путём?

– Конечно.

– Он провёл меня по Аллее предков… или как там… по аллее со статуями… это что-то значит?

– Даже так? Кайл не только собрался на вас жениться. Он собрался сделать это срочно. По Аллее королей проводят невест или женихов, когда дело уже решённое.