Текст книги "Жена моего мужа"
Автор книги: Адель Паркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17 ЛЮСИ
Вторник, 26 сентября 2006 года
Я звоню Конни в надежде встретиться с ней и пообедать. Когда у нас не было детей, мы с Конни регулярно ужинали вместе. Для нас было делом чести посетить те рестораны, о которых давалась информация в газете «Ивнинг стандард», прежде чем высохнут чернила написанной статьи. Мы часто позволяли себе удовольствие насладиться шампанским, устрицами, гусиной печенкой или трюфелями. В те дни у нас было много времени и денег. Теперь Конни чаще извиняется и объясняет, почему не может отправиться со мной выставлять мнимое богатство напоказ. Она стала зарабатывать значительно меньше, чем прежде, к тому же Льюк часто работает допоздна, а ей, похоже, трудно найти падежную няню. Я стала называть про себя Конни «маленькая мисс Прокол» и записывать ее имя в ежедневнике карандашом, поскольку процентов на восемьдесят нам не удастся встретиться. На этот раз она изумила меня, немедленно согласившись пообедать со мной.
Может, она почувствовала настоятельную необходимость, прозвучавшую в моем голосе?
Мы встречаемся в чрезвычайно модном индийском ресторане в новом стиле в Уэстбурн-Гроув. Еда просто поразительная, а декор из бирюзы и серебра хорошо сочетается с моим цветом волос. Это только наполовину шутка, даже во времена кризиса не следует позволять стандартам снижаться.
Конни обнимает меня и смачно целует в щеку. Обычно я стараюсь высвободиться и позволяю ей посылать только воздушные поцелуи, но сегодня мне приятна ее теплота.
– Ну, как Нью-Йорк? – с широкой улыбкой спрашивает она.
– Очень утомительно, – механически отвечаю я. – С ног сбилась от усталости. Клиент оказался очень требовательным. Он не оставлял меня в покое. – То же самое я заявила и Питеру. А затем ставлю на стол маленькую коричневую сумочку, которую купила в «Блумингсдейле». – Я купила тебе подарок.
Конни запускает руку в пакет и с довольным видом находит там набор косметики от «Мас». В течение нескольких минут она изливает поток благодарностей, затем недоверчиво спрашивает:
– Если ты была так занята, как нашла время, чтобы походить по магазинам?
Подзываю официанта и выбираю вино, прежде чем ответить на ее вопрос.
– Я соврала. Это было сплошное удовольствие. Мы почти ничего не делали, – под влиянием порыва признаюсь я. – Прилетели мы в четверг днем и отправились в «Лаундж», где засиделись допоздна. Давненько я не бывала в подобных первоклассных барах. На следующий день у нас состоялась деловая встреча с клиентом за завтраком, и к 10.30 утра он уже подписал контракт.
– «Мы»?
– С Миком Харрисоном, он тоже там был. Разве я не упоминала об этом?
– Нет. – Конни делает глоток воды, изучая меню, затем задает вопрос: – А почему ты осталась на уик-энд? Как же твоя семья?
Я воздерживаюсь от того, чтобы открыто рассмеяться.
– Питер и Ориол всегда прекрасно проводят время без меня. К тому же должны были прийти близнецы, а я всегда ощущаю себя лишней в их присутствии.
Мы делаем заказ, и нам подают вино. Я почти слышу, как в мозгу Конни прокручиваются винтики. Хорошо. Я рада этому. Мне даже хочется, чтобы она бросила вызов и подвергла меня перекрестному допросу. Мне необходима дисциплина. Я ничуть не огорчена.
Конни задумчиво потягивает вино, затем спрашивает:
– У вас с Питером сейчас все в порядке?
– Нет. Не вполне.
Так уж сложилось, что я не принадлежу к типу женщин, склонных пускаться в откровения. Подобная роскошь не для любовниц, особенно в моем случае, когда я спала с мужем подруги Конни. Но теперь я жена и имею все права жаловаться, роптать и истощать терпение подруги. Может, мне следовало бы поговорить с Питером. Я поговорила бы, но не могу. Или он не стал бы. Или не смог бы. Как бы то ни было…
Я начала несколько туманно:
– Это оказалось совсем не так, как я думала.
– Что не так?
– Замужество.
Конни открывает рот от изумления. Я бросаю на нее предостерегающий взгляд. Боже милостивый, похоже, я не первая, кто пришел к подобному выводу. Она закрывает рот, а я продолжаю:
– Замужество заставляет меня ощущать себя такой… – Мне хотелось сказать «старой», но я не могла выдавить это слово и попыталась подойти с другого конца: – Жизнь замужней женщины такая… – Мне не хотелось говорить «скучная», Питер совершенно нескучный. Обычно я красноречива, но сейчас мне приходилось довольствоваться неточным объяснением. – Я просто не ожидала, что жить с мужчиной настолько несексуально. – Усмехнувшись, я попыталась пошутить: – Бесконечная стирка носков.
– Тебе же не приходится стирать. У вас стирает Ева.
– Мне приходится следить, чтобы осуществлялся цикл, не так ли? Цикл за циклом: приготовление еды, уборка и расчеты.
Чувствую, что мне не удалось убедить Конни. У меня такой штат служащих, что его вполне можно сравнить с королевским. У меня есть Ева, уборщица, садовник, не говоря уже о подсобном рабочем и о даме, специализирующейся на чистке серебра. Я поняла, что недостаточно ясно выражаю свою мысль.
– У нас произошел… инцидент. – Я избегаю слова «скандал». Оно кажется мне вульгарным и излишне эмоциональным. – Я замужем за Питером уже пять с половиной лет, дольше, чем Роуз, и все же я вечно на втором плане.
– Но они были вместе в течение шести лет, прежде чем поженились, Люси.
Я бросаю злобный взгляд на Конни, но не удостаиваю ее замечание прямым комментарием.
– Я была так взволнована, когда обнаружила, что наш брак продолжается дольше, чем ее. Для меня этот день можно было приравнять к национальному празднику! Но когда я упомянула об этом Питеру, он практически обвинил меня в незрелости и заявил, будто жизнь и любовь не соревнование. Чепуха! Все в мире – соревнование, особенно жизнь и, безусловно, любовь.
Я вдруг обнаруживаю, что, несмотря на охвативший меня словесный понос, все еще очень дозированно сообщаю правду. Я не рассказала Конни о том, как в бешенстве убежала из ресторана. Теперь я рассматриваю этот эпизод как опрометчивый. Я замолкаю и смотрю на Конни. Она исполнена беспокойства и сочувствия. Совершенно спонтанно и необъяснимо я испытываю порыв выбить ее печальные маленькие глазенки. Я не хочу ее сочувствия. Мне не нужно ничье сочувствие. Так чего же я хочу?
– Когда я уезжала в Нью-Йорк, мы с Питером почти не разговаривали, так что…
– А у этого парня, Мика, язык хорошо подвешен.
Я слегка морщюсь на выбранное ею грубоватое выражение, но должна признать его меткость. Мик весьма разговорчивый, забавный и любит делать сдержанные комплименты.
– Разве это преступление – немного развлечься? – требовательно спрашиваю я. – В Нью-Йорке я почувствовала себя беспечной и беззаботной и не ощущала потребности поскорее возвращаться к повседневной рутине, где каждый предыдущий день похож на последующий.
– Как именно ты проводишь дни, Люси?
– В бесконечных трудах в офисе, а затем приезжаю домой к пластмассовым игрушкам и продолжительному молчанию.
– У тебя роман с этим Миком? – спрашивает она.
Конни смотрит мне прямо в глаза. Смелый ход. Не каждый осмелился бы метнуть впрямую такой снаряд. Мы всегда были подругами, и, что бы ни сказала одна из нас, это не может шокировать другую, но многое может огорчить.
– Нет.
Я слышу ее вздох облегчения.
Нью-Йорк доставил мне много радости. Уже одна Пятая авеню заставила меня сиять от удовольствия. Как и следовало ожидать, Мик оказался хорошим спутником – просто великолепным, не стану отрицать. Он был забавным и обаятельным, я флиртовала с ним, но очень осторожно, почти незаметно, а он льстил мне. Я не позволила нашим отношениям развиться во что-либо серьезное и отпустила его. Вот как приходится поступать, если ты связан узами брака, – упускать другие возможности.
Я всегда чрезвычайно беспристрастно, без каких-либо иллюзий относилась к сексу и своим связям. Я рассматривала каждого мужчину, врывавшегося или вплывавшего в мою жизнь, за исключением Питера, как предмет потребления – как нечто, что я могу купить или продать и использовать так, как мне удобно. Жизнь проста, если вы признаете, что внешний вид, деньги, ум и секс – всего лишь орудия обмена, которые используются для того, чтобы добиться удовлетворяющих друг друга взаимоотношений. Питер изменил мои взгляды. Он нашел способ заставить меня поверить в любовь, преданность, уважение, страсть и верность. Волшебный коктейль. Вопреки всему я радовалась, по крайней мере тогда. Но теперь осталось не так уж много волшебства. Возможно, все, что Питер сделал, – это ввел более сложную систему предметов потребления.
– Мик заставил меня почувствовать себя молоденькой девушкой, одерживающей победы и желанной, впервые за длительный период времени, наверное даже годы. – Произнеся эти слова, я чувствую, как плохо, банально говорю. – Я испытала легкое, мимолетное чувство, но достаточно хорошо разбираюсь в подобном, чтобы не рассматривать эти отношения как нечто более серьезное. Просто некий инструмент, направленный на то, чтобы поддержать собственное самолюбие. Проводить с ним время – все равно что сходить в спа-салон. Не беспокойся, Конни, я не собираюсь заводить с Миком роман. Пофлиртовать, пококетничать и получить порцию легкой лести перед бокалом чрезвычайно сухого мартини имело некоторый пьянящий эффект, но это меня не слишком интересует. Я просто немного развлеклась. Он стал для меня чем-то вроде игрушки.
– Ты уже не в том возрасте, чтобы играть в игрушки, – с раздражением бросает Конни.
– Большое спасибо, – бормочу я. – Именно потому, что сознание этого причиняет мне такую боль, я почувствовала необходимость пофлиртовать с Миком. Неужели ты не понимаешь?
По-видимому, не понимает. Конни смотрит на меня с нескрываемым изумлением:
– Ты беспокоишься по поводу того, что становишься старше?
– Нет. – Да.
– Но, Люси, ты такая красивая для своего…
– Для своего возраста?
Я злобно смотрю на нее, но воздерживаюсь от того, чтобы воткнуть в нее вилку, а это доказывает, что я могу совершать вполне зрелые поступки.
– Возраст – своего рода привилегия, – натянуто заявляет она.
– В самом деле? А я воспринимаю его скорее как наказание. Почему все в наши дни придают такое большое значение зрелости? Не понимаю этого. Я всегда наслаждалась гедонистической культурой, когда юность обладала качеством «должна иметь».
– Со временем каждому приходится повзрослеть, даже тебе, Люси. Ты вышла замуж за Питера Филипса, не за Питера Пэна [16]16
Питер Пэн – герой одноименной пьесы Дж. Барри, вышедшей в 1904 году, о мальчике, который не становился взрослым.
[Закрыть]. Тебе уже тридцать семь.
Не могу понять, зачем ей понадобилось произносить это вслух. Я украдкой осмотрелась, мысленно молясь, чтобы никто не услышал ее слов.
– Вам обоим теперь следует признать свою ответственность, свои обязанности, – поучает Конни с невыносимым самодовольством.
– Не надо говорить со мной об ответственности. Я ежедневно имею дело с сотнями тысяч фунтов. На моих плечах лежит ответственность по отношению к мегаконгломератам и международным правительствам, – резко парирую я.
– Но это абсолютно эгоистичная точка зрения на ответственность. Заниматься только собственной карьерой – все равно что готовить только для себя или принимать самой ванну. Это твоя личная потребность.
– Тогда о какой ответственности ты говоришь?
– Перед Ориол.
Я озадаченно уставилась на нее. Ориол? Какое отношение имеет она к Мику?
– Если у тебя будет роман, ты подвергнешь ее большому риску. Ты должна учитывать это.
– Да, я прекрасно понимаю это. Вечно Ориол отравляет мне все удовольствие. Я жую быстро и сердито. – Меня просто сводит с ума Ориол и все, что с ней связано, и потому мне необходимо отдохнуть от всего этого, но лицо Ориол всплывало в моем сознании в «Лаундже», а также в «Бунгало-8». Ее или Питера. Из-за них я и подумать не могла о том, чтобы развлечься на стороне. Но они в то же время являются причиной, по которой мне необходимо свое пространство.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «все, что связано»? – спрашивает Конни.
– Ты сама заговорила об ответственности. Бесконечные поездки на внешкольные занятия. Постоянные размышления о том, чем накормить ребенка. Когда же, в конце концов, придумают что-нибудь съедобное без искусственной окраски и усилителя вкуса, без глютена, с низким содержанием сахара и натрия, но в то же время вкусное? Мне скучно отвечать на постоянные непоследовательные вопросы, так же как и читать скучные нравоучительные книжки с картинками. Короче говоря, я совершенно обессилела от постоянных размышлений по поводу своих родительских обязанностей.
– Но ведь большая часть этих обязанностей лежит на плечах Евы, не так ли? – замечает Конни.
– Тем более я ощущаю себя неудачницей.
– В чьих глазах?
– В глазах Роуз, – со вздохом признаюсь я.
Вот в чем загвоздка. Наконец я произнесла это вслух. Именно это мне хотелось бы обсудить. Поддержит ли Конни разговор? Когда я обрела Питера, то отчасти утратила прежнюю близость с Конни. Естественно, он мне дорого стоил, как и все остальное. Но сейчас мне было необходимо, чтобы Кон хотя бы на этот вечер отложила в сторону возникшие между нами разногласия. Может, я и не стою того, но я испытываю острую необходимость в ее совете.
– Неужели не существует иных стандартов материнства? Роуз – золотая медалистка, высший матриарх. Именно она установила планку, не правда ли? – требовательно задаю вопрос я.
– О, – только и смогла произнести Конни.
– Вот именно, что «о»…
Конни помолчала, затем призналась:
– Понимаю, что ты имеешь в виду. – Ее слова прозвучали музыкой в моих ушах. – Но вы такие разные. С каких это пор тебя волнует мнение Роуз?
– Дольше, чем Конни может себе представить, но я не признаюсь в этом и продолжаю молчать.
– Хорошо, дело в том, что ты так много работаешь, что тебе пришлось переложить на других всю подготовку к празднованию дня рождения дочери. Ничего в этом ужасного нет. По правде говоря, я думала, что ты и само рождение переложила бы на других, если бы только могла.
– И это ужасно? – с раздражением допытываюсь я.
– Но у Роуз нет иных интересов, кроме ее мальчиков. Это тоже неестественно. Bay! Кто бы мог подумать, что я окажусь самой гармоничной? – Конни широко улыбается.
Я не могу разделить ее радости. Похоже, ее наблюдение верное.
– Конни, ты считаешь, что я ужасная мать?
– Нет, у тебя есть свой собственный неподражаемый стиль.
Мы улыбаемся друг другу. Снова друзья. Мы не можем решить мою дилемму. Мы обе знаем это, в действительности я знала это даже до того, как начала разговор, отщипывая кусочки от булочки из непросеянной муки. Мне просто нужно было произнести вслух пару мыслей.
– А ты пыталась поговорить с Питером? – спрашивает Конни.
– С тех пор как мы поженились, нет, – язвительно отвечаю я, а затем бросаю на Конни взгляд, дающий понять, что эта тема закрыта.
Я пытаюсь завести разговор о чем-нибудь другом: спрашиваю Конни, есть ли у нее интересные заказы, но она отвечает мне слишком кратко и поверхностно. Меня не слишком интересуют ни успехи Фрэн за первые недели в школе, ни увеличившийся словарный запас Флоры. Конни даже не спросила, где я купила сумочку, обычно она проявляла интерес к подобным вещам. К тому времени, как нам подали пудинг, темы для разговора совсем иссякли, и у меня возникли сомнения, не слишком ли я разоткровенничалась с Конни. Но вскоре я поняла, в чем была причина ее рассеянного вида. Оказывается, ей тоже было чем поделиться. Она подождала, пока подадут пудинг. Ей принесли вареные груши в вине, сливки и капучино, а у меня двойной эспрессо и сигарета.
– Догадайся, кого я встретила у школьных ворот, – говорит она.
– Я конечно же не имею ни малейшего представления о том, кто околачивается около школьных ворот, Конни. Да и не хочу знать.
– Джона Хардинга.
– Что?
В прошлом я не раз слышала от Конни это имя в разговорах за различными ресторанными столами: то она радостно воспевала это имя, то выкрикивала его с болью, которая действительно казалась невыносимой. В последний раз я слышала его шесть лет назад и надеялась никогда больше не услышать снова. Мне не хотелось этого.
– Джон Хардинг, мерзкий ублюдок, твой бывший любовник? Что он там делал? Его дети ходят в школу? О боже!
– Нет. Он друг директора.
– Ты разговаривала с ним? Теперь я понимаю, почему ты считаешь, что у школьных ворот бывает весело, – шучу я.
– Это не тема для шуток, – с раздражением бросает Конни. – Теперь ты понимаешь, почему я так рассердилась на тебя из-за Мика. Не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки.
Я решила пресечь преследование:
– Итак, ты собираешься снова спать с ним?
– Боже, Люси, за кого ты меня принимаешь? – Она выглядит оскорбленной.
– Был такой прецедент, – замечаю я; кроме того, я-то не обиделась, когда она предположила худшее обо мне.
Конни считала этот роман самой значительной частью своей взрослой жизни. Она полагала, будто Джон Хардинг был эффектным романтическим героем, ниспосланным откуда-то с тем, чтобы изменить ее жизнь. Как ее ближайший друг и человек, посвященный в каждый разговор, в каждый нюанс их взаимоотношений, я пришла к выводу, что их роман был всего лишь воплощением в жизнь запретного секса.
Конни густо покраснела, наверное, вспоминает то же, что и я.
– Это было сто лет назад, еще до рождения детей, до занятий фотографией. Боже, я даже не могу припомнить ту особу, которой тогда была. Я не имею к ней никакого отношения. Мы все с тех пор повзрослели, – искренне замечает она.
– А мне показалось, будто мы только что установили, что я так и не повзрослела. И полагаю, Джон Хардинг – тоже. Не такой это тип. Будь осторожна, Конни.
– И ты тоже, Люси. Ты тоже.
Глава 18 РОУЗ
Среда, 27 сентября 2006 года
– Ну? Рассказывай все, как было. – Конни запрыгивает на мой диван и смотрит на меня с выжидающей улыбкой. Дейзи устроилась на сиденье с сухими бобами и смотрит на меня с такой же радостью.
– По правде говоря, рассказывать особенно не о чем, – ледяным голосом отвечаю я, подавая им тарелку с печеньем.
Я уже не играю в прежнюю игру. Прошло немало лет с тех пор, как каждая из нас бегала на свидания, но я все еще помню заведенные нами правила. Я должна поставить бутылку вина и рассказать все до мельчайших подробностей. Сверкающие глаза Дейзи и Конни говорят мне о том, что меньшим они не удовлетворятся. Но как трудно выставить на всеобщее обозрение свои надежды и то, что лежит на сердце, особенно если я даже не сумела запастись вином, поскольку этот отчет пришелся на середину дня среды!
– Как он выглядит? – спрашивает Конни.
– Не в моем вкусе, хотя некоторые женщины сочли бы его привлекательным, – осторожно замечаю я.
– Он забавный? – интересуется Дейзи.
– Нет, если только ты не используешь слово «забавный» в значении «странный».
Моих девушек нелегко удержать.
– В каком смысле странный?
– Его чувство юмора граничит со злобой. Он почему-то вообразил, будто я интересуюсь «Властелином колец» и всем, что с ним связано, начиная от коллекции пластмассовых игрушек и заканчивая режиссерскими купюрами, и проявил полнейшее отсутствие интереса ко всему прочему, не имеющему отношения к его особе. Он ни о чем вообще меня не спросил.
– Он застенчивый, – предполагает Конни.
– Высокомерный и эгоистичный, – решительно возражаю я.
– Долго ли ты там оставалась?
– Мы выпили по два бокала.
Мои девушки выглядят страшно расстроенными. Конни овладевает собой первой.
– Что ж, мы и не рассчитывали, что ты влюбишься на первом же свидании. Просто нужно было с чего-то начать.
Я умоляюще смотрю на нее. Мне так хотелось бы, чтобы она оставила эту затею. Я никогда не испытывала уверенности, что хочу с кем-то познакомиться. Она не вняла моей молчаливой мольбе.
– Пожалуй, нам стоит применить более научный подход. Ты когда-нибудь думала о знакомстве через Интернет? – спрашивает она.
– По правде говоря, нет.
– Но это вполне очевидный следующий шаг, – настойчиво продолжает она, – более контролируемый. Можно увидеть фотографию парня, прежде чем договариваться о встрече, можно узнать об его интересах и так далее. И тебе не придется терять целый вечер на то, чтобы выяснить, что он питает страсть к квадроциклам и испытывает эдипов комплекс. – Конни всегда умеет выдать свои идеи за хорошие, даже если все совсем наоборот. – У тебя есть высокоскоростной доступ к Интернету?
Мне хочется солгать, что нет.
– Да, есть, – подает голос Дейзи. – Она установила его, чтобы помогать мальчикам делать уроки.
Предательница!
Конни держит в памяти целый список сайтов, которые хочет мне продемонстрировать, она явно произвела тщательные поиски. В первый момент я даже испытываю легкий прилив волнения и оптимизма, когда «домашняя страница» демонстрирует мне множество прекрасных пар, нежно улыбающихся друг другу. Пожалуй, будет приятно с кем-нибудь познакомиться. Пары сидят в освещенных свечами ресторанах и едят омаров; разрумянившиеся от движения, они стоят с лыжами рядом с шале или расположились на пикник среди поля, покрытого маками. Надо быть более твердой женщиной, чем я, чтобы не растрогаться. Однако сиюминутная иллюзия рассеялась, когда я узнала одну из фотографий.
– Послушайте, разве не эта же картинка используется в рекламе оптики, которую сейчас размещают в автобусах? Это, наверное, фильмотечный кинокадр.
Конни игнорирует мою реплику и принимается читать вслух текст «домашней страницы»:
– «Найдите подходящего партнера среди двух миллионов одиноких людей».
Не слишком обнадеживающая статистика. Как много одиноких людей! Нельзя сказать, что я ощущаю себя одинокой, – я живу полной жизнью. Но эти люди, наверное, действительно одиноки, раз решились выставить себя на продажу (и осмеяние). Кроме того, я не очень хорошо чувствую себя среди толпы, а два миллиона, похоже, переполненный рынок.
– Хорошо, давайте приступим к поиску. Ты женщина, которая ищет…
Я поспешно выхватываю у Конни мышку и ставлю отметку на «Поиски мужчины».
– Возрастные границы?
– От сорока до сорока пяти, – предлагает Дейзи.
– Знакомство для?..
– Для дружбы, – настаиваю я.
– И романтических отношений, – воспротивились мне Дейзи и Конни.
Я позволила им нажать на соответствующую кнопку. Мы определили рамки географических поисков, затем нажали на клавишу «Поиск любви».
Прошло несколько секунд, и почти на весь экран вспыхнуло красное сердце с сообщением:
«В результате вашего поиска мужчины в возрасте 35–45 лет, проживающего в радиусе 120 миль от Лондона, найдено 489 кандидатов».
– Bay, – обрадовалась Дейзи. – Какой большой выбор.
Только восемь кандидатов поместили свои фотографии, причем один из них поместил фотографию Остина Пауэрса, так что она не считается. Невысокий парень около пяти футов роста называет свои волосы «редкими», а фигуру – «коренастой». Я подумала о Питере, высоком красивом брюнете, и загрустила.
Конни перешла к следующему кандидату.
– Великолепный, – с удовлетворением отмечает она.
Справедливости ради надо признать, что кандидат номер два действительно очень симпатичный. Я подумала, что он, наверное, скучный или несостоятельный, если не смог сам найти себе девушку и прибегнул к подобному способу, и прочла сведения о нем:
«Кое-что о себе: люблю путешествовать, б-чи общительным, есть вне дома, семья и друзья важны для меня, каждый день йога, гимнастический зал до работы, свободный художник в средствах массовой информации, рад выйти или остаться дома, кино, театр (пьесы+мюзиклы). Зимой люблю кататься на лыжах/сноуборд, летом люблю такие места, где помимо всего прочего есть потрясающие пляжи (Сент-Джон – Виргинские острова), играть в теннис. Доволен жизнью. Рад разделить. Чуть не забыл – люблю узнавать новое и пить вино».
Какое-то время уходит у меня на то, чтобы расшифровать сокращения и преодолеть ужасную грамматику. Но когда удалось это сделать, первой моей мыслью было: не верю ему. Проблема заключалась в том, что у меня никогда не было так много свободного времени и мне не верилось, что кто-то другой обладал им в такой мере, чтобы иметь столько интересов. И я не стала слишком долго задерживаться на этом описании. Откровенно говоря, любой мужчина, ежедневно посещающий гимнастический зал, в ужасе отшатнется при виде моего тела, поскольку мне не удается сходить туда даже раз в год. Я считаю, что мне повезло, когда удается выкроить для себя время, чтобы ежедневно ходить в туалет. Конни, по-видимому, пришла к такому же заключению, поскольку показала на фотографию парня номер три.
– Как насчет этого?
Он не был похож на убийцу, разделывающегося со своими жертвами с помощью топора. По правде говоря, если бы он совершил преступление, его было бы трудно выделить среди выстроившихся в ряд для опознания людей, поскольку он выглядел как две трети мужского населения: рост – пять футов десять дюймов, шатен с короткими волосами и небольшими залысинами, крепкий, но не толстый, с карими глазами. Его не назовешь ни красивым, ни безобразным. Он никакой, почти неразличимый. Я понимаю, почему Конни думает, что мы можем подойти друг другу. Читаю объявление.
– Он говорит, будто в прошлой жизни был либо беркутом, либо Христофором Колумбом.
– А в этой жизни он идиот, – бросает Дейзи.
Я обрадовалась тому, что у нее тоже вызвало раздражение его чрезмерное самомнение. Этот парень совершенно не похож на первооткрывателя континентов.
Конни просматривает еще несколько сайтов знакомств. Я отказалась рассматривать сайты с бесплатной регистрацией (тогда у кандидатов нет обязательств). Я отвергла те сайты, где не помещались фотографии (кандидатам не хватало уверенности в себе). А также я отклонила сайты, не предполагавшие проверки подлинности удостоверения личности (у кандидатов отсутствовала честность). Она упорно продолжает поиски и находит платный сайт с большим количеством кандидатов с установленной личностью, фотографиями и подробными сообщениями о себе.
Какое-то время мы изучаем кандидатов. Потом я принимаюсь чистить спортивную обувь близнецов, в то время как Конни продолжает читать вслух объявления, а Дейзи оценивать пригодность кандидатов. Я прерываю их занятия, отметив явную нехватку кандидатов. Интересно, когда же они, наконец, устанут.
– Вот это идеально подходит! – вдруг взвизгивает Конни. – Послушайте. «Кандидатка должна иметь глубину характера».
– Ставим галочку, – говорит Дейзи.
– «Вы должны быть общительны и любить развлечения».
– Галочка.
– «Семья и друзья имеют для вас большое значение, поскольку я поддерживаю хорошие отношения с моей большой семьей, друзьями детства и товарищами по университету».
– Галочка.
– «Хорошо, если владеет двумя языками».
– Роуз знает три! – взволнованно восклицает Дейзи. – Так что две галочки.
Конни продолжает читать, словно литургию, список требований:
– «Очень важно хорошее здоровье».
– Ему нужна тоненькая девушка, – расшифровываю это требование я.
– «Вы любите свою работу или имеете какую-то иную страсть».
– Я со всей страстью отношусь к своим материнским обязанностям, но мне почему-то кажется, что эта страсть не подойдет. Он ищет женщину, у которой есть свое собственное процветающее дело или которая обладает успешной карьерой в Сити. – В моей груди вскипал и начинал клокотать гаев на его высокомерие.
– Мы можем включить его в список кандидатов, – предлагает Дейзи.
– Ни за что, если бы даже он был последним мужчиной на земле.
– Хорошо, что не ты несешь ответственность за заселение планеты людьми, – замечает Конни.
– Это совершенно неприемлемый вариант.
– Но ты же собираешься когда-нибудь сходить на свидание, не правда ли? Кроме того, я уже не раз говорила тебе, что готова посидеть с детьми, – рассудительно замечает Дейзи. Почему так бывает, что в некоторых случаях рассудительность раздражает не меньше, чем злость или неспособность рассуждать здраво? – Послушай, может, он не совсем подходит, но есть же десятки, из которых можно выбрать, – говорит она с терпеливой улыбкой. – Неужели никто из них не привлекает тебя?
– Нет, никто, и я даже представить не могу, кто может привлечь. – Я чувствовую себя несчастной, у которой все осталось в прошлом. – А теперь вам лучше уйти, – в заключение заявляю я. И принимаюсь собирать кофейные чашки.
Они поняли, что я не шучу, Дейзи взяла пальто и сумочку, а Конни принялась натягивать на Фтору теплую куртку. Я бесцеремонно выставляю их за дверь, выдавив с трудом на прощание туманное обещание вскоре увидеться. Закрыв дверь, я поворачиваюсь к ней спиной, прижимаюсь к ней и сползаю на пол.
Все это так ужасно!
Как могло получиться, что Питер ушел от меня, разорвал наши отношения и дело кончилось тем, что у него новая жена-красавица, великолепный дом и еще один ребенок, а я осталась в одиночестве? Я не чувствовала себя одинокой до тех пор, пока Конни и Дейзи не начали свою кампанию. А теперь, когда бы я ни посмотрела в зеркало, вижу то же, что и они, – безнадежный случай. Прочтение объявлений других одиночек не помогло мне прийти к выводу, будто где-то существует большая общность людей со сходными проблемами, которые только и ждут, когда я выйду на сцену, – скорее наоборот, осталось чувство одиночества и собственного несовершенства. Я бреду обратно в гостиную.
Конни в спешке забыла выключить компьютер.
Лицо на экране принадлежало Крису из Юго-Западного Лондона. Он сообщает мне, что:
«Было бы хорошо, если бы вы согласились сопровождать меня – в рестораны, кино, загородные прогулки, старинные замки или, напротив, посидеть дома и посмотреть DVD…»
Я вдруг подумала – конечно, я хотела бы делать все это с Крисом или кем-либо другим. Кто же не любит кино, прогулки, пивные на открытом воздухе и поездки на побережье? Пожалуй, только ненормальные. Но слова на экране казались не совсем реальными. Возможно, этот человек женат и просто ищет развлечений. Но даже если это правда, как я смогу сделать поездки на побережье реальностью для себя? Не знаю, стоит ли Крис таких усилий с моей стороны и смогу ли я сделать усилие.
«Почему я обратился сюда?»– спрашивает Крис.
Хороший вопрос.
«Недавнее посещение моего двухлетнего крестника и его родителей помогло мне прийти к выводу, что пришло время и мне найти кого-то особенного. Я в какой-то мере разошелся со своими друзьями, которые все поженились и имеют детей. Я слишком много работал и путешествовал, так что мне не хватило времени, чтобы обзавестись семьей…»
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Безусловно.
«Если это подходит вам, рад буду познакомиться!»
Дом сияет чистотой. Я как-то прочитала на магните для холодильника, что чистый дом – признак прожитой впустую жизни, и мне начинает казаться, что эти слова не лишены основания; моя корзина белья для глажения пуста так же, как и моя жизнь.
Мальчики берут, берут и снова берут у меня. Иногда они отдают, но они похожи на жестоких диктаторов, отдают беспорядочно и неожиданно и позволяют тебе купаться в их драгоценной любви всего несколько мгновений, а затем снова чего-то требуют от тебя. И все же, когда они уйдут, у меня не останется ничего. Что это за жизнь?
