Текст книги "Сибирь не понаслышке"

Автор книги: Абел Аганбегян

Соавторы: Замира Ибрагимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Тюменские диалоги

Недавно возле Нижневартовска появился монумент – фигура могучего нефтяника с посвящением «Покорителям Самотлора». Самотлор «при жизни» стал легендой. Свои богатства природа упрятала в места труднодоступные, и его освоение потребовало от людей мужества и героизма.

Шли ребята сюда, промокая

до нитки,

Вязли тракторы, глохнул

мотор,

Но, как эхо Турксиба иль эхо

Магнитки,

Здесь гремело: "Даешь Самотлор!"

Это строчки из стихотворения тюменца В. Туркина "Самотлор". А вот почти дневниковая запись известного бурового мастера Героя Социалистического Труда Г. Левина:

"В начале 1969 года мы приступили к разбуриванию Самотлорского месторождения. Условия здесь оказались гораздо сложнее... (по сравнению с Мегионским. – Авт.). А места тут какие? Больше трех четвертей Самотлорского месторождения заболочено, причем средняя глубина болот превышает три метра. Вертикально разбуривать месторождение, даже выборочно, как в других районах Среднего Приобья, невозможно..."

Однако через три года, в мае 1972 года, Самотлор сравнялся по суточной добыче со старейшим нефтяным районом страны – Баку. В 1973 году скважина № 335 на Самотлоре стала первой скважиной-миллионером в Западной Сибири, а в девятой пятилетке более половины сибирской нефти добыто на Самотлоре. Нефтяники говорили: "После Самотлора мы хоть у черта из преисподней нефть добудем!"

Но не сам Самотлор нас сейчас интересует. Вспоминая самотлорскую эпопею, мы хотим таким образом представить человека, которого любовно за глаза называют тюменцы Самотлор Иванычем. И на памятнике "Покорителям Самотлора" есть его имя.

В 1968 году приехал с берегов Волги на берега Оби куйбышевский нефтяник Роман Иванович Кузоваткин. Выпускник Московского института нефтехимической и газовой промышленности имени И. М. Губкина был призван покорять богатую, но жестокую "землю Губкина" (так смыкаются судьбы идей и судьбы людей). В 1969году Самотлор вошел в строй. Лауреат Государственной премии Р. Кузоваткин почти 10 лет возглавлял нефтегазодобывающее управление "Нижневартовскнефть", не так давно стал начальником производственного объединения "Юганскнефтегаз".

Ни об успехах, ни о героизме – ни о чем таком он не рассказывает. Прошлое интересует его сегодня как предмет анализа, осмысления.

"Удач было много, но перечислять их неинтересно,– признается Р. Кузоваткин. – Совершались и ошибки, и куда продуктивнее задуматься над ними".

Такая позиция близка и нам: неосознанная, неразобранная ошибка может породить новые.

Мы знаем многие острые проблемы Тюменского комплекса, но с чего начнет Р. Кузоваткин?

"Мне кажется, что многие наши проблемы связаны с проблемами капитального строительства, со строительством жилья прежде всего. Что, собственно, произошло? Взяли изначально твердый курс на каменное строительство индустриальными методами, посчитав, что оно и быстрее и дешевле. Дело в принципе хорошее, но площадки оказались очень тяжелыми, мощной строительной базы не создали, стройматериалы везли издалека и в результате строили неизмеримо меньше того, что планировали, что требовалось. Но при этом категорично отказались от деревянного строительства. Вокруг лес, а у нас отношение к деревянному дому заведомо отрицательное, и мы тащим камень через болота за сотни и тысячи километров, мучаемся, терпим трудности и лишения, но из дерева не строим. Принципиально! Крайность?

Безусловно. Деревянный дом с хорошей отделкой и всеми удобствами не уступает каменному но всем статьям, в том числе и по долговечности, а, по мнению многих, даже более предпочтителен. Чего ж удивляться нынешнему острому положению с жильем?"

Да, по-прежнему десятки тысяч людей живут в вагончиках и балках. (Для тех, кто в Сибири не был поясним все-таки, что такое балок. Это самодельный домик из бруса, щитов, досок, размером 8-12 квадратных метров.) Тюменцы вводят ежегодно 1200-1300 тысяч квадратных метров жилья, но по масштабам комплекса и эти объемы не снимают остроты жилищной проблемы, потому что в область приезжают ежегодно десятки тысяч человек. В Нижневартовске, например, живет 100 тысяч (округленно) человек, город строит каждый год 120-130 тысяч квадратных метров, больше "квадрата" на человека, а жилья по-прежнему не хватает.

"За счет деревянного строительства мы могли бы решить безболезненно и многие проблемы соцкультбыта, – размышляет Р. Кузоваткин. – Могли бы. Но потеряли 10-12 лет. Сейчас деревянное строительство введено в права гражданства. Теперь принимаются даже такие решения: уплотнить застройку Нефтеюганска за счет деревянных домов, в которых разместятся магазины, столовые, кафе и т. д.".

Первый миллиард тонн нефти тюменцы дали за 14 лет. Второй им предстоит добыть за 4-5 лет. Работа огромная...

"И я убежден, что при таких темпах роста добычи нефти и газа, конечно, невозможно сосредоточить все нужное для выполнения планов население в 5 городах. Невозможно вести освоение новых месторождений из 5-6 центров, – утверждает Р. Кузоваткин. – Придется строить новые поселки, отдаленные от базовых городов, и это должны быть хорошие, добротные, традиционно деревянные и в то же время современные сибирские поселки. Если бы мы в свое время отдали дереву должное, нам бы сейчас во многих отношениях было легче. Но это не все".

Вторым важным "неприятным заблуждением" Р. Кузоваткин считает просчет с индивидуальным строительством.

"Мы считали его неперспективным, ошибочно предполагая, что люди едут к нам на время и никто не захочет строить на тюменской земле дома для себя. А что получилось? Расцвела "партизанщина": индивидуальные застройщики старались кто во что горазд, и изуродовали облик наших городов, создали, мягко говоря, малопривлекательный и еще менее пригодный для нормальной жизни временный фонд, а с ним и новые проблемы.

К счастью, недавно и тут произошел переворот в сознании, повлекший за собой несколько важных решений: для индивидуального строительства выделены специальные территории, разработаны типовые проекты домов, и люди очень охотно и активно берутся строить жилье для себя. Это радует и обнадеживает. И потому, что говорит о серьезности намерений приехавших, и потому, что даст нам возможность побыстрее утолить жилищный голод. Но..."

Многоточие, как вы поняли, означает сожаление нашего собеседника по поводу запоздалости прозрения. Но клубочек только начинает разматываться. Ведь жилой дом едет на тюменский Север издалека, допустим, из Перми.

"Давайте посчитаем, – предлагает Р. Кузоваткин, – сколько раз эти панели погружают, выгружают, погружают, выгружают.

По железной дороге их везут из Перми до Омска, здесь перекладывают с платформы на автомобиль, везут к воде, переносят с автомобиля на баржи. Пришли баржи, допустим, в Нижневартовск, и панели снова перегружаются на автомашины. И когда этот груз попадает на строительную площадку, 15-20 процентов изделий как не бывало. В среднем. Сколько же это домов, в которых уже никогда никому не удастся пожить? А если бы тот же панельный блок ехал на автомобиле от производства до монтажной площадки?"

Вопрос, конечно, риторический, зато вывод опять категорический: параллельно железной, считает Р. Кузоваткин, нужно строить автомобильную бетонную дорогу, и чем скорее, тем выше будет ее окупаемость. Дело тут не только в панельном доме, без которого хоть и не сладко, но нефть добывается.

"Примерно то же самое происходит и с оборудованием, – продолжает он. – Железная дорога Тюмень– Сургут – Нижневартовск не успевает за ростом производства. Строится газопровод, и дорога полностью загружена транспортировкой труб большого диаметра, и в ближайшие годы положение, видимо, не изменится".

В один из напряженнейших транспортных моментов – весной 1978 года – мы встречались с секретарем Тюменского обкома КПСС Геннадием Иосифовичем Шмалем (ныне он начальник производственного объединения "Сибкомплектмонтаж"), и нам кажется уместным дополнить диалог с Р. Кузоваткиным фрагментом из нашей беседы с Г. Шмалем.

"Совсем недавно наши буровые бригады вынуждены были стоять из-за... отсутствия обсадки, цемента и т. д. – Так подошел собеседник к первой, по его мнению, ключевой проблеме комплекса в тот момент – к проблеме транспорта. – Геологи не могли привезти на север буровые станки. Крупнейший Сургутский домостроительный комбинат работает вполовину мощности потому, что не может вывезти с Урала цемент, пемзу, шлаковый щебень и т. д. Проблема транспорта так заметно взяла нас за горло своей безжалостной рукой, что комплекс в буквальном смысле временами ни вздохнуть, ни выдохнуть не может".

Эту ситуацию Г. Шмаль характеризует как типичные "болезни роста". Строительные организации Тюменской области за год выполняют строительно-монтажных работ на 2,5 миллиарда рублей и больше – таких объемов строймонтажа не знает ни один другой регион страны. Но комплекс развивается так быстро, что, как подросток, все время вырастает из новых одежд.

И Г. Шмаль, говоря об уроках первого этапа, отмечает: "Необходимо больше и серьезнее заниматься инженерной подготовкой территории, в первую очередь созданием дорог. Если бы железная дорога в Сургут пришла не в 1974 году, а в 1967 году, мы не имели бы сегодня многих затруднений с транспортом. Можем ли мы строить дороги быстрее?

Бесспорно. Дорогу от Тюмени до Сургута строили мы 10 лет. Десять лет, конечно, неплохо для таких условий, тут есть чем гордиться, но мы говорим об уроках, и поэтому обязаны признать, что темпы дорожного строительства могут и должны быть выше".

О том, что дороги – самое прибыльное вложение общественных средств, известно едва ли не со времен Древнего Рима. И истина эта – азы экономики, особенно плановой. Почему же возникает проблема дорог в Сибири (мы встретимся с ней еще не раз) именно в плане осознания их важности, хотя здесь-то, при бездорожье, значение дороги кажется очевидным?

Пытаясь понять причины отставания в дорожном строительстве, Р. Кузоваткин незаметно для себя перешел к вопросам иного свойства.

"Мы, нефтяники, строили сами, хозспособом, и жилье, и объекты соцкультбыта, и обустройством месторождений занимались, все, можно сказать, перепробовали, кроме дорог. За них мы браться боялись, надеялись, что эту проблему вытянет министерство с мощной техникой, опытными кадрами, и почему же мы должны браться не за свое дело?

Но время показало, что они не поспевают за нами, и мы хоть и без дорог, а все впереди. Скажем, для нас развитие сельского хозяйства – это не просто экономика, это жизненная необходимость, и мы вынуждены нести от своего совхоза полтора миллиона рублей убытков ежегодно, считая в первую очередь не эти рубли, а литры молока и тонны свежих овощей. Опыт научил нас, что и в дорожном строительстве мы должны в значительной мере полагаться на самих себя, придется, видимо, серьезно заняться нам и дорогами..."

Вот так от дома и дороги разговор перешел к центральной проблеме – проблеме комплекса, идея которого, как мы уже говорили, по сути дела, противников не имеет, наоборот, за нее голосуют и ученые, и хозяйственники, и плановые работники... Директивные документы требуют комплексного подхода к сибирским задачам. А жизнь не очень поддается тому разумному управлению социально-экономическими процессами, принцип которого заложен в прекрасной идее гармонического развития. Почему?

Подвиг покорителей Самотлора увековечен в камне, и это благодарная дань героическому прошлому тысяч людей. А сами покорители Самотлора в раздумье оглядываются на прошлое, видимо, для того, чтобы умнее прожить настоящее и еще умнее позаботиться о будущем. Опыт – бесценная школа для желающих учиться. И мы в поисках ответа на это многозначительное "почему" еще и еще раз обратимся к практике освоения сибирских богатств, а пока в заключение встречи с Р. Кузоваткиным приведем его неэкономическое резюме: "А народ у нас золотой. Цены им нет, нашим людям. Ведь главное удовлетворение они получают от работы, от результатов своего нелегкого труда, и масштаб работы притягивает, и за это любят наш далеко не благодатный край: за ощущение своей нужности стране, народу..."

И это характеристика не только тюменцев, но и строителей Кузнецка, и братчан, конечно, и... Впрочем, это "лирика", которая то и дело без спросу вторгается в экономику. Братск – вот следующий адрес похода "за уроками", адрес не новый, но не все еще, как нам кажется, сказано про его "уроки". И мы рискнем еще раз обратиться к опыту Братска, завершив прежде "тюменские диалоги" собственными размышлениями.

Мы, конечно, встречались с тюменцами не только в кабинетах, но и на промыслах и стройках, на буровых и предприятиях. К примерам наших собеседников могли бы добавить многое из того, что видели сами. Скажем, на Самотлоре перед нами предстала такая картина: скважины пробурили, а все, что к ним полагается – установки по подготовке нефти, резервуары для ее хранения и т. д., то есть все эксплуатационное хозяйство, – создавалось с большим опозданием из-за трудностей с дорогами, энергоснабжением.

Это отставание в строительстве дорог, энергосистем, производственных баз, жилья, так называемого соцкультбыта – одна из серьезных причин, тормозящих освоение Западной Сибири.

Где же, на наш взгляд, кардинальный выход?

Мы видим его в том, чтобы превратить выполнение тюменской программы в дело всего народа. "БАМ строит вся страна!" И это не только газетная шапка, это действительно так. Здесь работают посланцы всех республик Советского Союза, грузы на БАМ идут отовсюду, проекты для БАМа выполняются в крупнейших институтах страны и так далее.

Тюменская программа также исключительно важна. Важна потому, что сегодня тюменские нефть и газ – это тепло и энергия всей страны. И поэтому вся страна должна помогать Тюменскому комплексу. В частности, в решении той же проблемы жилья. Москвичи строят девятиэтажные дома в Тынде – столице БАМа. Москвичи построили миллион квадратных метров жилья для КамАЗа. Москвичи помогали строить Тольятти в обжитом районе, где есть мощные строительные организации и предприятия стройиндустрии. Но мы не можем, к сожалению, к этому перечню добавить Тюменский комплекс, больше других нуждающийся в такой помощи.

Зная тюменскую ситуацию, мы убеждены в том, что сами тюменцы с жилищной проблемой никак не справятся: им предстоит резко увеличивать численность работающих для выполнения все больших задач, которые ставит перед ними государство, и очень большой разрыв в обеспеченности жильем "среднего" тюменца и "среднего" горожанина страны сейчас будет только Увеличиваться. Тюменскому комплексу нужна мощная поддержка всей страны, поддержка централизованная, плановая, с участием всех министерств и ведомств, потребляющих тюменский газ, тюменскую нефть.

И вот мы с большим удовлетворением вписываем в верстку нашей книги радостное сообщение: страна пришла на помощь тюменцам! Весной 1980 года партия и правительство приняли дополнительные меры по усилению капитального строительства в Западной Сибири. Предусмотрено привлечение сюда строительных организаций многих министерств и ведомств, а также ряда союзных республик.

Но почему в этом комплексе сложилось такое острое положение с тылами?

Время убедительно доказало, на наш взгляд, несостоятельность лозунга "Главное – нефть!", под которым долгие годы велось освоение западносибирских месторождений. И сейчас есть в Тюмени хозяйственники, которые до сих пор не поняли, что "главное – это человек". Будут стабильные квалифицированные кадры – будет и нефть, которой и сейчас могло бы быть больше, если бы были созданы соответствующие условия для ее добытчиков.

Привозят на тюменский Север опытные буровые бригады из других районов страны на вахту, и эти бригады мастеров нередко с большим трудом дают половину выработки давно сложившихся тюменских коллективов. Что же, приезжие менее квалифицированны?

Нет, в вахтовики выбирают лучших. Но нужно долго приспосабливаться к специфическим условиям, годами привыкать к особенностям местного климата, природы, геологии и так далее. И вот люди, которые годами привыкали, сработались, добились трудовых рекордов, уезжают из-за отсутствия жилья, детского сада, школы. А на смену им едут неприспособленные, неопытные, необученные... Потери огромны. И во многом они объясняются тем, что не были созданы в свое время крупные базы индустриального строительства в южных районах комплекса, в частности, в Тюмени и в Тобольске, откуда монтажные отряды должны были возить дома и строить полноценный промышленный Нефтеюганск, полноценный промышленный Нижневартовск. Вместо этого начали строить единственный домостроительный комбинат в Сургуте, который тогда не имел железной дороги, где не было строительных материалов. Строители с трудом справлялись с обустройством месторождений, и создание стройбазы, конечно, затянулось

Сколько лет прошло, а Сургутский домостроительный комбинат все еще не может по-настоящему "встать на ноги".

Должны заметить, что новые тюменские стройки, в частности, Тобольский нефтехимический комбинат, растут уже на иной технической основе, и первое, что здесь показывают гостям, это капитальный поселок для строителей с домами улучшенной планировки, с уютными детскими садами и т. д. Причем гордятся этим не строители, а будущие эксплуатационники, которые, учась на примере Нижневартовска и Сургута, убедились в необходимости создания тылов.

Но, читатель, не задаете ли вы себе один очень простой вопрос: "А надо ли все это – дома, дороги, города, все эти заботы об устройстве и переустройстве – в местах, где... нефть может скоро кончиться?"

Для ответа на него появилась в книге внеплановая подглавка о сырьевых перспективах комплекса, которая, однако, по содержанию своему органично укладывается в общую главу об уроках и выводах из прошлого.

Утешение с назиданием

В самом деле, долговечны ли новые города тюменского Севера? Не поджидает ли нас здесь лет через 15-20 проблема ненужности так стремительно созданных городов и поселков?

Обратимся к науке и послушаем, что говорят геологи.

"Задача науки, роль науки, – утверждает академик А. Трофимук, – смотреть вперед, видеть перспективу. Это жизненно важно в таком деле, как нефте– и газодобыча. Сами темпы освоения сибирских месторождений обостряют и проблему перспективы. Применительно к Западной Сибири очень важно понимать, в какой именно стадии использования ее подземных богатств мы находимся. Основными источниками невиданного подъема добычи нефти и газа в последнее десятилетие были верхние "этажи" подземной кладовой. Так что же, может быть, этим и исчерпываются богатства западносибирских недр?

Нет! Наукой открыты новые перспективные направления поиска нефти и газа в этих районах. Известна (и доказана) нефтегазоносность юрских отложений на юге Западной Сибири. Эти же отложения перспективно заявляют о себе и в западной части региона, где расположена так называемая Баженовская свита. Не буду вдаваться в геологические подробности, а скажу лишь: поисково-разведочные работы на нефть и газ в десятой пятилетке показали, что возможности Западной Сибири не исчерпаны известными открытиями; наоборот, настоящие перспективы этого района по приросту запасов углеводородного сырья только еще открываются. Ученые доказали наличие новых продуктивных "этажей", которые по своей способности производить углеводороды превосходят верхние, так славно приумножившие успехи нашей страны в области нефтегазодобычи.

Появилась возможность как бы раздвинуть горизонты поиска, углубиться в более древние отложения и ждать при этом не меньших результатов, чем достигнутые. И в обозримом будущем сокращения производительности западносибирских недр по причине их истощения не предвидится".

...В то же время тревожные слухи об истощении западносибирских недр циркулируют упорно. Что может их питать при таком оптимизме научных оценок?

Прогнозные запасы – это совсем не запасы промышленные. Наука открывает новые горизонты, добывает информацию, определяет поле поиска, "расставляет" указатели для размещения разведочных скважин, и все это только начало огромной работы по приращению запасов. Расстояние от прогноза до эксплуатации велико.

"А система поисково-разведочных работ и подготовки месторождений к промышленной эксплуатации, с моей точки зрения, нуждается в существенном улучшении. – А. Трофимук решительно переходит от науки к практике. – Для того чтобы прогнозные запасы превратить в промышленные, необходима очень большая работа по поиску и разведке. Знаете, есть у геологов такая шуточная поговорка: "Лучший микроскоп – долото!" Шутка шуткой, но теоретическое научное предвидение требует разведочного бурения, причем его масштабы должны соответствовать масштабам задач по приращению запасов.

К сожалению, в последнее десятилетие в Западной Сибири складывалась в этом смысле неблагополучная, я бы сказал, ситуация: объемы поисково-разведочного бурения не только не росли, но даже уменьшались. Именно в этом районе, с возможностями которого страна так много связывает, соотношение между добычей и разведкой оказалось хуже, чем в других нефтяных районах страны.

Когда основным поставщиком нефти в стране было Урало-Поволжье, то там мощный рост добычи осуществлялся одновременно и в равном объеме с масштабным поиском. По моему глубокому убеждению, такое соотношение – один (метр эксплуатационного бурения) к одному (метру поисково-разведочного бурения) – способно обеспечить промышленности безбедное существование. Но лишь только начала набирать силу Западная Сибирь, поисково-разведочные работы стали заметно сокращаться. Почему? Показалось, вероятно, что открытых богатств хватит на вечность... Вот и пришли к известному отставанию в подготовке запасов к эксплуатации. Отставание, конечно, небольшое, но оно-то и вызывает тревожные настроения и, разумеется, побуждает к некоторым размышлениям и выводам".

Конструктивные предложения академика А. Трофиму– ка, базирующиеся на осмыслении опыта, связаны с организационными переориентациями.

"Произошло, – продолжает он, – как мне кажется, смещение представлений о том, кто, чем и как должен заниматься. Поиски нефти и газа ведут в стране организации министерств геологии, нефтяной промышленности и газовой промышленности. Но два последних министерства фактически от разведки в Западной Сибири самоустранились, и эта задача целиком легла на плечи Министерства геологии, которое оснащено средствами поиска и разведки много хуже, чем нефтяники. Министерство геологии, по моему глубокому убеждению, призвано решать задачу общей оценки запасов, выявлять новые месторождения и их перспективные возможности. Его дело – идти в новые районы, находить там новые богатства и передавать их эксплуатационникам примерно с таким напутствием: здесь будет, скажем, миллиард или полтора миллиарда тонн, берите, до– разведывайте, разрабатывайте! Все остальное – дело самих эксплуатационников, которое они способны выполнить умнее, лучше, экономичнее, чем геологи".

Найденные богатства

...И как часто беседы на сухие, деловые темы кончаются в сибирских кабинетах неожиданными, казалось бы, не имеющими непосредственного отношения к предмету разговора признаниями! Говорил-говорил ученый, горячился, с кем-то спорил, ссылался на далеких сторонников и возражал отсутствующим оппонентам, а потом вдруг заметил: "Знаете, полное удовлетворение ученый– геолог испытывает только тогда, когда найденные им богатства широко используются".

Сын белорусского крестьянина, выпускник Казанского университета, будущий академик с первых шагов самостоятельной работы неразрывно связал свою судьбу с теорией и практикой исследования недр Родины. Исследования геологических аспектов и перспектив нефтеносности многих массивов "второго Баку" выполнены им, главным геологом "Ишимбайнефти", защитившим и кандидатскую и докторскую диссертации "без отрыва от производства". За "второе Баку" А. Трофимук удостоен звания Героя Социалистического Труда. Когда было принято решение о создании Сибирского отделения АН СССР, директор Всесоюзного научно-исследовательского нефтяного института, член-корреспондент АН СССР А. Трофимук одним из первых переехал из Москвы в Сибирь. Создал здесь Институт геологии и геофизики, ставший научным центром огромного фронта работ по изучению земной коры, по поискам полезных ископаемых на территории Сибири и Дальнего Востока. Нефть – особая любовь академика А. Трофимука. Он в гуще всех "нефтяных событий" страны. Идейный руководитель и организатор поисков на Сибирской платформе, перспективы которой он оценивает очень высоко.

Мы опять нарушили строгость изложения "посторонними" сведениями, но трудно удержаться и не воспользоваться возможностью хоть бегло, да представить еще одного сибиряка в надежде на то, что из этих лаконичных сведений и составит себе постепенно читатель представление хотя бы о том, откуда берутся сибиряки, что их волнует, чем они дорожат. И за что борются.

А борются они за престиж Сибири, например, за ее состоятельность как претендента на серьезные роли в экономике страны. Отставание, о котором говорит академик, по-своему объясняет другой геолог – директор Западно-Сибирского научно-исследовательского геологоразведочного нефтяного института, член-корреспондент АН СССР И. Нестеров.

"Да, в Западной Сибири нужно резко увеличивать объемы поискового бурения. Годами тюменские геологи убеждают общественность, что сибирские недра не оскудели, что поисковые работы будут плодотворны и их нужно неустанно наращивать. Еще недавно нам казалось, что недра Тюмени настолько изучены, что неожиданных открытий уже и быть не может. События последних лет, к счастью, опровергли эту точку зрения".

Стало быть, за возможности природы, уверяет нас наука, беспокоиться нечего. Нефть есть!.. Городам расти. Комплексу жить. И заботы о его будущем правомерны. А назидания – извлечения пользы из опыта прошлого – по меньшей мере содержательны.

В этом мы еще раз убедимся хоть и на известных, но, как нам кажется, несколько односторонне осмысленных "уроках Братска".