Текст книги "Сибирь не понаслышке"

Автор книги: Абел Аганбегян

Соавторы: Замира Ибрагимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Идеи и свершения

Реферативные заметки

Мы ясно видим скептическую улыбку молодого читателя, натолкнувшегося на строчку: «До 1913 года Сибирь производила...»

Но мы приступаем к части исторической. Мы хотим познакомить читателей с ленинскими идеями по поводу освоения сибирских богатств, идеями, высказанными буквально в первые же месяцы Советской власти. Оценить прозорливость и значение этих идей можно только при четком представлении о том, что являла собой в ту пору Сибирь, хрестоматийно именовавшаяся "краем ссылки и каторги" и по экономическому своему положению выступавшая в роли колониальной окраины России.

«Ни жилья, ни городов..»

В доказательство последнего, читатель, примите набросок экономического портрета Сибири и Дальнего Востока до революции.

Нет крупной механизированной промышленности. В 1912 году здесь работало около полутора тысяч промышленных предприятий с численностью примерно более 80 тысяч рабочих.

Более 900 предприятий, 53 тысячи человек насчитывала золотодобывающая промышленность.

Около 70 предприятий, почти 12 тысяч рабочих – каменноугольная промышленность.

Значит, отрасли обработки состояли из немногим более 500 предприятий, на которых работало всего лишь 17 тысяч человек, то есть примерно по 30-33 человека на предприятии.

Валовая продукция всей промышленности Сибири и Дальнего Востока оценивалась в 1912 году в 101 миллион рублей, а это менее 2 процентов промышленного производства Российской империи. Половину промышленной продукции Сибири и Дальнего Востока давали золотые прииски.

Общая установленная мощность нескольких десятков мелких электростанций равнялась 20 тысячам киловатт, годовая выработка электроэнергии – 30 миллионам киловатт-часов. (Как удержаться от комментария: 20 тысяч киловатт – это сегодня мощность одного энергопоезда, а они в таком множестве разбросаны по Сибири!)

Добыча угля, сосредоточенная в основном в Кузбассе и районе Черемхова, составляла не более 2 миллионов тонн.

Такие полезные ископаемые, как олово, свинцово-цинковые руды, вольфрам, молибден, соль, сульфат, графит, каолин, слюда, добывались в незначительных количествах и полукустарным способом.

Четыре небольших железоделательных завода выплавляли вместе за год менее 10 тысяч тонн чугуна.

Производство цемента не превышало 100 тысяч тонн.

Сибирские заводы сельскохозяйственного машиностроения выпускали ежегодно не более 12 тысяч однолемешных плугов и всего несколько сот сеялок и молотилок.

Обрабатывающая промышленность представлена была в основном переработкой сельскохозяйственного сырья. Накануне первой мировой войны Сибирь экспортировала свыше 60 тысяч тонн сливочного масла, что намного превышало экспорт таких стран, как Австралия, Голландия, Швеция, уступая только Дании.

Все сибирские лесопильные заводы вырабатывали в 1914 году немногим более полумиллиона кубометров пиломатериалов.

Яркое впечатление производит структура железнодорожных грузов за 1913 год: 99 процентов ввозимого – это готовые изделия и полуфабрикаты, а в вывозе 77 процентов составляли продукты сельского хозяйства и 23 процента – минеральное сырье.

Надо заметить, что в состав Сибири входил тогда и Дальний Восток. Границы Сибири уже цитировавшийся нами старый путеводитель определял так: "Сибирь занимает весь север Азиатского материка; отделяясь на западе от Европейской России невысокими Уральскими горами, она тянется на восток и достигает Великого Океана; на севере она омывается водами Ледовитого океана; на юге границы ее составляют Средне-Азиатские владения Российской Империи, Китайская империя, Монголия и Корея". Так что и данные, приводимые нами, "сводные", как сказали бы нынче.

Вот в такую примерно Сибирь и попал в 1897 году Владимир Ильич Ленин, где отбыл почти три года ссылки в небольшом селе Шушенском на юге Красноярского края.

На станцию Кривощеково В. И. Ленин прибыл 2(14) марта 1897 года. (Это старинное сибирское село, основанное в конце XVII века и ставшее позднее частью города Новониколаевска, превратившегося затем в Новосибирск.) Переправившись на лошадях через скованную льдом реку, проехал он к вокзалу станции Обь. По свидетельствам историков, на берегах Оби и Каменки, по склонам оврагов лепились сотни убогих строений, заселенных рабочими. Впечатление от Западной Сибири было безрадостным, о чем он и написал матери на станции Обь, где у него оказалось время до отхода поезда.

"Окрестности Западно-Сибирской дороги, которую я только что проехал всю (1300 верст от Челябинска до Кривощекова, трое суток), поразительно однообразны: голая и глухая степь. Ни жилья, ни городов, очень редки деревни, изредка лес, а то все степь. Снег и небо – и так в течение всех трех дней..."

Пассажирское движение на Красноярск открылось за несколько месяцев до этого, и поехал В. И. Ленин по только что построенной Сибирской железной дороге, которую назвал он позже великой "не только по своей длине, но и по безмерному грабежу строителями казенных денег, по безмерной эксплуатации строивших ее рабочих". (Заработная плата рабочих была низкой, рабочий день продолжался 14-16 часов, жили люди в жутких условиях. По уровню заболеваемости Транссибирская магистраль занимала первое место среди всех железных дорог России. Казнокрадов и среди чиновников, и среди капиталистов-подрядчиков было предостаточно, и это, как писала "Искра" в 1901 году, дает ответ на вопрос: "куда делись двадцать миллионов рублей свыше определенной нормы".)

Руда и уголь

В Сибири В. И. Ленин напряженно работал. (Наверное, точнее было бы сказать «и в Сибири напряженно работал».) Удивительное впечатление производит хроника его жизни в ссылке, хроника, с которой можно познакомиться в томах Полного собрания сочинений, содержащих работы, написанные в этот период. В частности, такой капитальный труд, как «Развитие капитализма в России».

Читаем в конце третьего тома (цитируем выборочно):

Хроника жизни Ленина В.И

И так день за днем все 1100 дней сибирской ссылки, считая со дня утверждения приговора (он утвержден 29 января (10 февраля) 1897 г.), а покинули Шушенское В. И. Ленин и Н. К. Крупская 29 января (10 февраля) 1900 года; 1100 дней колоссальной работы по созданию пролетарской партии нового типа, разработке основ партийной программы, борьбы с российским и международным ревизионизмом.

А в конце хронологии ссыльной жизни В. И. Ленина маленькая добавка в каждом томе: "Ленин оказывал юридическую помощь сибирским крестьянам".

К сибирскому крестьянству вождь пролетарской революции проявлял в ссылке особенный интерес. Он серьезно изучал его социально-экономическое положение, анализировал состояние переселенческого дела, уровень развития производительных сил в различных частях Сибири, бывшей в то время, как мы уже знаем, преимущественно аграрным экономическим районом.

И затем в работах, и дореволюционных, и написанных в первые годы гражданской войны, В. И. Ленин не раз обращается к хорошо известным ему фактам сибирской действительности, а на заре строительства новой жизни он с большим вниманием относится к вопросам экономического развития Сибири.

Поражает ленинская прозорливость: он, действительно знавший Сибирь "не понаслышке", во всем том ее диком и полудиком состоянии, в каком она пребывала в ту пору, он, не располагавший и десятой частью нынешних знаний о ее природных богатствах, предвидел будущее значение топливно-энергетических ресурсов Сибири! Уже в апреле 1918 года в "Очередных задачах Советской власти" В. И. Ленин пишет... Впрочем, прежде один знаменательный эпизод из истории.

План ГОЭЛРО, разработанный по предложению В. И. Ленина (вторая программа партии, по его определению), говорил об особом значении ресурсов Сибири, но сначала в нем даже не назывались такие "энергетические" реки, как Ангара и Енисей, – реки, без работы которых трудно представить себе сегодня энергосистему страны. ГОЭЛРО был рассчитан на 10-15 лет, и в первоначальном варианте программы работ Государственной комиссии по электрификации России говорилось, в частности: "...В Сибири принимается во внимание только западная ее часть, те губернии и области, которые прилегают к Уралу..." В. И. Ленин не согласился с такой формулировкой. Он подчеркнул это место и собственноручно вписал короткое, но такое емкое и действенное слово "пока"! Он предложил также расширить программу работы комиссии по электрификации Западной Сибири, включив районы Алтая.

И это ленинское "пока" сразу раздвинуло горизонты будущего нашей Родины, переживавшей в то время тяжелейший период борьбы с голодом, холодом, разрухой, период налаживания новой жизни.

План ГОЭЛРО

Надо сказать, что в эти чрезвычайно трудные годы В. И. Ленин не забывал о Сибири. Он отзывался на просьбы и обращения трудящихся сибиряков и местных советских и партийных организаций. Лично следил за снабжением и финансированием первых северных морских рейсов к устьям Оби, Енисея и Колымы, за организацией исследований Ямальской экспедиции, изучением гидроэнергетических ресурсов Сибири. Придавая особое значение транспортному освоению Сибири, в телеграмме Сибревкому в 1920 году В. И. Ленин написал: "Восстановление железнодорожного и водного транспорта – одна из основных задач Республики".

Но самое главное в том, что и стратегические идеи освоения богатств Сибири высказаны В. И. Лениным. Мы еще не раз будем обращаться к этим высказываниям; многие ленинские замечания, требования, характеристики, рекомендации не утратили своего программного значения и в наши дни. А сейчас хотим познакомить читателей с одной ленинской мыслью, мыслью, за которой последовала крупнейшая экономическая акция, ставшая вехой в хозяйственной истории нашей страны и этапом в развитии восточных районов.

Итак, "Очередные задачи Советской власти", том 36, страница 188 (статья написана между 13 и 26 апреля 1918 года).

"Подъем производительности труда требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности. Российская Советская республика находится постольку в выгодных условиях, что она располагает – даже после Брестского мира – гигантскими запасами руды (на Урале), топлива в Западной Сибири (каменный уголь), на Кавказе и на юго-востоке (нефть), в центре (торф), гигантскими богатствами леса, водных сил, сырья для химической промышленности (Карабугаз) и т. д. Разработка этих естественных богатств приемами новейшей техники даст основу невиданного прогресса производительных сил".

Урал и Западная Сибирь. Руды и уголь... В этих строчках рождение первой программы освоения богатств восточных районов, получившей название Урало– Кузнецкого комбината.

Сибирь – «родина металла»

Да, идея комплексного проекта соединения железных руд Урала с каменными углями Кузнецкого бассейна была реализована созданием Урало-Кузнецкого комбината. Очень быстро в годы первой пятилетки были построены Магнитогорский металлургический комбинат на Урале и Кузнецкий металлургический комбинат в Кузбассе. Комбинаты работали на коксующихся углях Кузбасса. Эшелоны с углем шли на Урал и возвращались в Кузбасс с рудами горы Магнитки. (Позже, когда были открыты месторождения железной руды в Горной Шории, Кузнецкий комбинат получил собственную базу.)

...Главным инженером строительства Кузнецкого комбината был назначен металлург Иван Павлович Бардин, впоследствии академик, вице-президент Академии наук СССР. В 1938 году "Молодая гвардия" издала книгу И. Бардина "Жизнь инженера". Значительная часть этой интереснейшей книжки посвящена сибирскому делу автора. Книга издана давно, небольшим тиражом в 10 тысяч. Она содержит много такого, о чем не узнаешь ни из каких других источников. Нам бы очень хотелось, чтобы читатели нашей книги прочли целиком и книгу И. Бардина. Но для тех, у кого это не получится (книга стала библиографической редкостью), мы придумали вот что: выписали "из Бардина" интересные кусочки и попытались сложить из них более или менее цельный рассказ, относительно, конечно, цельный.

Понимаем уязвимость приема, но уж очень соблазнительно дать слово человеку, не только знавшему Сибирь "не понаслышке", но и сделавшему для Сибири очень много.

Итак, "говорит" И. Бардин: "День шестого января 1929 года в моей биографии был тем рубежом, за которым начиналась моя вторая жизнь.

Предложение поехать в Кузнецк на работу, о которой я в течение всей своей жизни мечтал, было слишком заманчиво. Я понимал, что такое Кузнецк. Это ведь означало построить завод американского масштаба и по американскому проекту.

Должен сказать, что о постройке металлургического завода американского типа в Сибири разговоры начались еще в 1916 году. Мы догадывались, что Кузнецкий бассейн с его огромными запасами углей может послужить базой для развертывания новой, передовой металлургии. В 1917 году выдающийся русский доменный мастер Курако получил приглашение от сибирского акционерного общества "Копикуз" запроектировать и построить в Кузбассе домны американского типа. Курако взял с собой несколько инженеров с юга и поехал в Сибирь. Захлебываясь от восторга, Курако писал мне, что места в Сибири хорошие, угли прекрасные, перспективы богатые, и в доказательство прислал даже образец кокса. Началась гражданская война, и наша переписка прервалась. (Курако умер в 1920 году в Кузнецке от тифа.)

"Копикуз" перестал существовать в 1919 году. Разведки прекратились, и инженерные группы Курако разъехались в разные стороны.

В 1925 году в стране возобновились технические искания, вновь начались геологоразведочные работы, заговорили о заводе, возникла проблема Урало-Кузнецкого бассейна".

И. Бардин с радостью принимает приглашение возглавить строительство сибирского завода, но перед отъездом в Сибирь заезжает в Ленинград, чтобы изучить состояние проектных дел.

"Еще в 1926 году в Гипромезе боролись два течения: американское и немецкое.

Сторонники немецкой ориентации доказывали, что в Сибири надо строить небольшие, маломеханизированные печи, что американский завод где-то на отлете, в глуши, будет плохо работать, что Сибирь является слабым рынком сбыта и поэтому невыгодно для будущего завода дорогое оборудование.

Сторонники американской ориентации, со своей стороны, возражали, что потребность в металле в Советской стране быстро возрастет, что завод будет работать минимум 30 лет и неправильно поэтому проектировать и строить его исходя из первых 3-4 лет нагрузки. Американцы правильно полагали, что не следует бояться мощных агрегатов и капитальных затрат. Все это будет оправдано значительным удешевлением продукции.

Спор окончательно решило правительство. В области металлургии был взят определенный курс на Америку.

Проект Кузнецкого завода был заказан фирме "Фрейн" в Чикаго. (Эта же фирма выполняла проект Криворожского завода.)

...Комплексное строительство представляло для меня огромный интерес.

Я был горд и счастлив, что именно на меня пал выбор строить завод в Сибири, в крае, который многих отпугивал своей суровостью и дикостью".

И вот И. Бардин приезжает в Сибирь.

"Надо было посмотреть, что представляет собой Кузнецк, каковы его производственная и строительная базы и, наконец, что такое сибирская действительность, о которой я не имел ни малейшего понятия.

С этой действительностью я столкнулся очень скоро на станции Тайга. Здесь пришлось наблюдать техническую нищету края. Я увидел, как "машиной" подают кирпич на второй этаж. Огромное колесо диаметром метра в четыре, и в нем человек безостановочно ходит, упираясь ногами в деревянную перекладину, точно белка в колесе.

Нечего сказать, двигательная сила. Да ведь этой механизации тысяча лет! Я понял, как трудно будет работать с людьми, не имеющими представления о современной технике.

Четыре тысячи километров, отделяющие Кузнецк от Москвы, создавали впечатление оторванности и изолированности от всей страны.

Впрочем, я рисовал себе все гораздо мрачнее, чем это оказалось в действительности. Я думал, что вследствие оторванности мне придется переживать одному много тяжелых минут. Я опасался, что помогать нам не будут, а требовать с нас будут много.

Но этого не случилось. Кузнецк стал в центре внимания всей страны. Сюда были направлены и люди, и машины, и материалы".

Описывая ход строительства, И. Бардин часто замечает: мы теряли темп, опаздывали, упустили время... А между тем в историю Урало-Кузнецкий комбинат (УКК) вошел еще и "беспрецедентно высокими темпами капитального строительства, ставшими доступными социалистическому государству".

Котлован первой домны начали копать в апреле 1930 года.

Задули первую кузнецкую домну 1 апреля 1932 года. В 3 часа 55 минут. Через 36 часов из летки пошел первый чугун.

"С этого дня Сибирь стала родиной металла", – пишет И. Бардин.

Металлургический цикл на Кузнецком комбинате был замкнут в конце 1932 года, на Магнитогорском – почти годом позже. Но эти два индустриальных первенца на востоке при всем их значении совсем не исчерпывают понятия УКК.

Создание угольной промышленности и черной металлургии Урала и Кузбасса призвано было стать материальным фундаментом для "построения" сложного многоотраслевого комплекса, который, в свою очередь, стал бы базой дальнейшего индустриального развития восточных районов.

Дальновидность такого решения подчеркивается еще и следующим обстоятельством.

В те годы европейская часть страны имела достаточные запасы многих видов минерального сырья. Тогда строительство предприятий на западе обходилось дешевле, чем на востоке. И реконструкция черной металлургии Донбасса – Приднепровья (при принятых нормативах эффективности затрат) обещала больший экономический эффект, чем строительство новых заводов одинаковой производительности на Урале и в Сибири; во всяком случае, более быстрый хозяйственный результат, что было важно для страны, поднимавшейся из отсталости и руин.

Но в том и принципиальный смысл этого проекта, что решение о создании УКК диктовалось не только и не столько хозяйственными, сколько политическими, социальными, оборонными интересами государства. И жестокая проверка правильности этого решения, к сожалению, не заставила себя ждать.

Реализация первой программы освоения ресурсов Сибири внесла существенные поправки в тот портрет края, который мы набросали несколько страниц назад.

Накануне войны в Сибири выплавлялось уже 2,3 миллиона тонн стали (до революции 10 тысяч тонн).

Добыча угля по сравнению с 1929 годом выросла в 7 раз, в том числе коксующихся углей в 28 раз.

Мощность электростанций в первые две пятилетки увеличилась примерно в 14 раз.

Появился сибирский металл и вызвал к жизни сибирское машиностроение. Сначала это были предприятия по выпуску горнорудного оборудования и ремонтные заводы, затем стало зарождаться современное турбостроение, станкостроение, сельхозмашиностроение. И если за 10 лет, с 1928 по 1937 год, валовая продукция крупной промышленности СССР выросла в 5,4 раза, то по Сибири этот показатель чуть не вдвое превосходил союзный – в 9 раз.

В целом накануне войны 17 процентов всей валовой продукции Сибири давали отрасли машиностроения и металлообработки. К началу войны доля промышленности Сибири в общесоюзном производстве удвоилась. Восток стал надежным тылом фронтов Великой Отечественной. Его новые предприятия вместе с эвакуированными с запада вынесли на себе всю тяжесть военного снабжения армии и тылового хозяйства.

Значительную часть брони дал стране в годы войны Кузнецкий металлургический комбинат. Каждая вторая тонна стали выплавлялась на кузбасском коксе.

А ведь могло не быть ни Магнитки, ни Кузнецка, если бы взяли верх соображения очевидной временной выгоды.

Заметим, кстати, что и с чисто хозрасчетной точки зрения создание новых заводов на востоке страны оправдало себя. Освоив проектные мощности, они стали давать более дешевый металл, чем заводы европейской части, и это быстро окупило повышенные затраты на капитальное строительство (об этом же говорил и И. Бардин).

Есть еще и такие интересные данные. Общая энерговооруженность населения на Урале и в Кузнецком районе, связанного с предприятиями Урало-Кузнецкого комбината, в 1945 году составляла 3,43 тонны условного топлива на человека (в переводе на электрическую энергию – 4760 киловатт-часов). Средняя же энерговооруженность труда для всей Западной Европы, включая Германию в довоенных границах, но без Придунайских и Балканских стран, в 1939 году составляла не более 2 тонн условного топлива, то есть меньше средней по Урало-Кузбассу в 1,7 раза. Это дополнительный факт в доказательстве высокой эффективности освоения ресурсов востока нашей страны.

Когда-то в беседе с И. Бардиным В. Куйбышев, возглавлявший комиссию по созданию УКК, назвал это крупное дело на востоке страны "глубокой разведкой партии и рабочего класса в завтрашний день". И именно сегодня мы можем должным образом оценить дальновидность замыслов этой программы. "Второй основной угольно-металлургический центр СССР", как определило значение комбината постановление ЦК партии от 15 мая 1930 года, представлял собой, однако, в перспективных проработках сочетание отраслей горного и тяжелого машиностроения, коксохимической промышленности, сети железных дорог, создание новых городов с легкой и пищевой промышленностью, организацию продовольственной базы. Иначе говоря, это был... современный Кузбасс, то есть угольный, химический, машиностроительный комплекс с предприятиями всесибирского и союзного значения, самая маленькая область Сибири с самой высокой плотностью населения и концентрацией производства.