Текст книги "Сибирь не понаслышке"

Автор книги: Абел Аганбегян

Соавторы: Замира Ибрагимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Максимум мощности

Уточним: для освоения богатств Сибири нужна мощная техника, самая мощная техника, какая только возможна в наши дни, ибо сибирские задачи требуют, а сибирские условия призывают к применению машин и механизмов именно с максимально реализуемыми сегодня мощностями. И в этом сибирский экономический выигрыш, так как концентрация ресурсов, масштабы производства позволяют использовать принципиально новую технику и технологию.

Те же станции КАТЭКа нуждаются в практически не существующем еще в мире оборудовании. И для этих ГРЭС проектируются самые крупные в мире паровые котлы производительностью 2650 тонн пара в час на буром угле. Котлы с такими способностями и гарантируют быструю окупаемость всех затрат.

А главная идея "угольных" проектов КАТЭКа – обеспечить поточность добычи угля за счет комплексов непрерывного действия производительностью 5250– 12 500 кубометров в час, в составе которых роторные экскаваторы, ленточные конвейеры, перегружатели и отвалообразователи. Впервые конвейеры свяжут угольные забои с местными углеперерабатывающими предприятиями.

Сам по себе открытый способ добычи требует увеличения мощности машин, но тут еще и Сибирь предъявляет машиностроению собственный счет. Возьмем Нерюнгринский разрез. Здесь на Северной разрезной траншее уже к концу 1978 года получили 1 миллион 350 тысяч тонн угля, а для этого прежде вывезли 10 миллионов тонн так называемых вскрышных пород. Годовая продуктивность разреза 13 миллионов тонн угля, но, чтобы их получить, нужно ежегодно вывозить около 100 миллионов кубометров пустой породы. При таких масштабах необходимо обеспечивать еще и стабильную работу разреза: очередной сибирский конвейер. Вот и работает техника невиданных прежде параметров и возможностей. Например, экскаватор с 20-кубовым ковшом, в котором легко помещается грузовик. Не всякий, конечно, грузовик: 180-тонный самосвал, тут же стоящий под погрузкой, не войдет. Ведь это большой дом на колесах, диаметр которых около четырех метров (3,7). Самосвал с "тепловозным" или "судовым" двигателем мощностью примерно в 2 тысячи лошадиных сил. Такая техника в других районах страны и не нужна, а вот в Южной Якутии или на разрезах с КАУ без нее делать нечего.

Что 20 кубов! На Назаровском разрезе успешно прошел промышленные испытания шагающий экскаватор ЭШ-100/100 (с ковшом емкостью в 100 кубов и длиной стрелы в 100 метров). Монтаж и доводка уникальной машины – дело, конечно, длительное, но зaтo в процессе испытаний экскаватор, достигнув проектной производительности, за месяц переместил более миллиона кубометров вскрышных пород.

На Бачатском угольном разрезе имени 50-летия Октября в Кузбассе проходили промышленные испытания первые отечественные 120-тонные углевозы – детище минских машиностроителей.

Впрочем, таких примеров можно было бы приводить много. Ведь адрес будущего места работы сверхмощных машин прежде всего Сибирь, и логично, что новая техника для КАТЭКа, в частности, испытывается на действующих его разрезах – Назаровском и Ирша-Бородинском.

Но в какой бы город Сибири вы ни приехали – в Тюмень или Кемерово, в Братск или Тобольск, в Омск или Красноярск, – вы непременно услышите об агрегатах и установках, которые по мощности несравнимы с известными в отрасли. Коксовая батарея на миллион тонн производства кокса. Тяжелый гидропресс усилием в 30 тысяч тонн. Гидроагрегат мощностью в 500 тысяч киловатт и выше. И так далее, и так далее. Работяги, резко меняющие традиционные представления о производительности труда и обеспечивающие в значительной степени ту же самую дешевизну, о которой мы говорили, трудятся именно в Сибири.

Строится в Тобольске крупнейший нефтехимический комбинат. Его вполне можно сравнить с Нижнекамским – флагманом нефтехимии СССР, построенным и оборудованным по последнему слову техники. А что это означает на практике? Значит, будет более высокая производительность, более низкие удельные затраты и прочее и прочее, короче, другая экономика, которая и делает сибирскую продукцию по всем показателям эффективнее нижнекамской. Хотя строить в Тобольске несколько дороже, жить несколько дороже и так далее, смотри, как говорится, выше.

Итак:

Сибирские реки со своими огромными гидроэнергетическими ресурсами обусловили создание мощнейших, в 500 тысяч киловатт и выше, гидроагрегатов, которые просто неприемлемы для рек европейской части страны.

уже в начале 70-х годов средняя мощность турбогенераторов гидростанций, построенных на реках Ангаро-Енисейского региона (Братская, Красноярская, Иркутская, Хантайская), была в 11,5 раза больше по сравнению с остальными действующими гидростанциями СССР.

Высокая концентрация запасов нефти и газа на сибирских месторождениях позволила эффективно использовать трубопроводы больших диаметров. Так, на территории Западной Сибири (от Надына до Пунги) создана 5-ниточная система транспорта газа. В отечественной и зарубежной практике не было еще переброски таких колоссальных объемов газа на сверхдальние расстояния. Сегодня строительство трубопроводов диаметром 1420 миллиметров с производительностью в 30-35 миллиардов кубометров газа в год для Сибири дело обычное.

Богатство угольных месторождений Сибири стимулировало использование и создание уникальной по мощности техники. Любопытно, что на разрезах Канско-Ачинского бассейна уже 10 лет назад экскаваторный парк, осуществляющий вскрышные работы, имел емкость ковша на 25 процентов больше, чем в среднем по угольным разрезам страны. Это до появления ЭШ-100/100, который так обнадеживающе зарекомендовал себя на испытаниях.

Можно умножить число подобных примеров, но и сказанного, кажется, довольно для подтверждения тезиса, что техника повышенных возможностей обеспечивает эффективность сибирской индустрии, а повышенные возможности техники есть, с одной стороны, ответ на повышенные требования Сибири и, с другой стороны, реализация новых научно-конструкторских идей, чему способствуют именно специфические условия Сибири.

Итак, дешевле потому, что производительнее.

Но не только!

Темпы!

Первые взрывы у Падунских порогов на Ангаре возвестили о начале строительства Братской ГЭС в 1954 году.

Первый агрегат самой крупной в то время ГЭС страны дал промышленный ток в 1961 году.

Начало строительства Братского алюминиевого завода, знаменитого БРАЗа, – 1961 год. А первый алюминий завод выдал в 1966 году.

Строительство Братского лесопромышленного комплекса начато в 1960 году. Его первую продукцию – целлюлозу страна получила в 1965 году.

Темпы тоже причина того, что Братская ГЭС, в 1967 году с оценкой "хорошо" принятая в эксплуатацию, уже за 10 лет работы семь раз окупила затраты на ее строительство; что Братский алюминиевый завод стал высокорентабельным предприятием, несмотря на привозное сырье; что Братский лесопромышленный комплекс (ЛПК), крупнейшее предприятие мира по комплексной переработке древесины, характеризуется высокими экономическими показателями и производственными результатами. Потребителями его продукции стали все союзные и автономные республики СССР, десятки зарубежных стран.

Словом, темпы развития – еще один важнейший фактор эффективности сибирских комплексов. Высокие темпы ввода новых мощностей, освоения месторождений – при масштабах сибирских производств – дают и необычайно высокий дополнительный эффект. Лучше всего это проиллюстрировать на примере Тюменского нефтегазового комплекса.

По капиталовложениям Западносибирский нефтегазодобывающий комплекс эквивалентен ВАЗу, КамАЗу, БАМу, "Атоммашу", вместе взятым. В сложнейших условиях тюменцам удалось наращивать добычу органического топлива с такой скоростью, какой не знала мировая практика.

Вот данные по тюменской нефти: 1965 год – около 1 миллиона тонн; 1970 год – 31 миллион; 1975 год – 148 миллионов; 1980 год – 315 миллионов тонн нефти.

Осмысливая свершения, тюменские руководители приходят к такому безоговорочному выводу: "Основной путь повышения вклада Тюменского комплекса в экономику страны – в темпах и масштабах его развития. Мы, бесспорно, могли бы сэкономить на каких-то деталях, на каких-то частностях, мелочах (или, как говорят станочники и буровики, на обтирке и смазке) определенные средства. Но, заботясь только об этой, хотя и тоже нужной, экономии, мы бы не получили и толики той народнохозяйственной эффективности, какую дает повышение темпов освоения нефтяных и газовых месторождений. Одно дело – взять 120-125 миллионов тонн нефти в 1975 году, как предусматривал XXIV съезд партии, и совсем другое – добыть 148 миллионов тонн. Эти дополнительные 23 миллиона тонн дают такую экономическую эффективность, которая с лихвой перекрывает некоторые издержки диспропорций, возникающих в результате опережающего развития одной отрасли".

А реальная добыча в будущем, по убеждению тюменцев, 500 миллионов тонн нефти, хотя они тут же оговариваются: это наше, так сказать, частное предположение, не подтвержденное ни одним официально планирующим органом.

Газ. Мы уже говорили, что ежесуточно комплекс дает стране 440 миллионов кубометров газа, что составляет более трети всей продукции Мингазпрома СССР. И таких темпов развития, как тюменские, не знал ни один район газодобычи в СССР. В 1964 году добыто около миллиарда кубометров газа; в 1975 году – 38 миллиардов; в 1980 году – 160 миллиардов. А за одиннадцатую пятилетку добыча газа, по предположениям тюменцев, должна увеличиться в еще больших размерах. (Для сравнения скажем, что в 1975 году вся страна добыла 289 миллиардов кубометров газа.)

Иначе говоря, для тюменского газодобывающего района ежегодный прирост добычи в 25-30 миллиардов тонн становится нормой. За 15 лет с 1 миллиона тонн нефти до 300 с лишним, с 1 миллиарда кубометров газа более чем до 150! Какой рост: в 300 раз, в 150!

Темпы развития добычи нефти в Западной Сибири беспрецедентны. Чтобы выйти на уровень добычи нефти в 100 миллионов тонн, Татарии понадобилось 25 лет. Западная Сибирь подошла к этому рубежу за 11 лет.

Значение сибирских темпов можно оценить в должной мере при знакомстве еще и с такой таблицей (по данным на 1978 год):

Нужен ли комментарий к этой таблице? Лучше больше, чем меньше, и быстрее там, где больше, во всяком случае, тогда, когда речь идет о ценнейшем сырье XX века – углеводородах.

Перефразируя известный исторический лозунг: "Темпы в период реконструкции решают все", можно смело сказать: темпы в освоении сибирских богатств решают многие проблемы экономики страны.

За десятую пятилетку из недр Западной Сибири извлечено 1 миллиард 700 миллионов тонн углеводородов (в пересчете на нефть). Одна тонна их стоит около 120 инвалютных рублей, и цена ежегодно увеличивается на 5-10 процентов.

Государство за пятилетку вложило в этот комплекс 25 миллиардов рублей, а получит эффект, грубо говоря, в 150 миллиардов. Годовая прибыль, как видите, превышает капитальные вложения. Это, конечно, баснословная народнохозяйственная эффективность! И ее мощный источник – темпы!

Еще один пример – быстрое освоение Уренгойского месторождения природного газа. Тот, кто бывал на Уренгое, знает, как нелегко туда добираться. Но при освоении работали все виды транспорта. Грузы на Уренгой шли и по воде, и по зимнику, и по воздуху. Уренгой потребовал от тюменцев мужества, собранности, изобретательности, и они сумели досрочно ввести месторождение в эксплуатацию: первая установка здесь была пущена в 1978 году в день рождения В. И. Ленина.

Это большая победа строителей, добытчиков, авиаторов и многих-многих людей, в сложнейших условиях сумевших быстро освоить самое крупное газовое месторождение в мире. Здесь тоже, конечно, на первый взгляд все было дороже, но ведь именно Уренгой будет обеспечивать весь прирост добычи газа в стране в ближайшее десятилетие, и уже в 1980 году он вышел более чем на 60 миллиардов кубометров добычи, начав с 15!

Назовите второй район в стране, где можно так быстро получить так много? Пока равных нет.

Но кто же спорит, вправе возразить читатель, с тем, что Сибирь является для страны важнейшим поставщиком сырья?

Не только, не только, читатель, в этом роль Сибири на общесоюзной хозяйственной арене; не только в развитии добывающих отраслей ее будущее и главный вклад в государственную копилку. И мы походя уже говорили об этом. И начали, между прочим, разговор о темпах с Братского алюминиевого завода. И потому сейчас – о сочетании добычи с переработкой.

О комплексности

Понятие это так емко и многогранно, что его разъяснению, в меру нашего понимания и информированности, будет посвящена, пожалуй, добрая половина этой книги. Хотя надо заметить, что еще задолго до такого ежедневного употребления этого слова, какое мы наблюдаем сейчас, известный советский ученый Николай Николаевич Колосовский замечал в одной из своих работ конца 40-х годов: «...как порой трудно различить надписи и знаки на монете от длительного ее хождения, даже если они имелись ранее, так и термины „комплекс“, „комплексность“ к настоящему времени не обладают должной определенностью».

Н. Колосовский дает свое определение этим понятиям, и мы его приведем позже, а здесь уместно процитировать и другое его замечание, которое он, считая, видимо, частным, закрывает скобками: "Термин "комплексность", мне кажется, хорошо передается по-русски словами "взаимообусловленность", "взаимосвязанность".

Так вот, в этой подглавке мы хотим говорить еще об одном существенном факторе "сибирской дешевизны" – о взаимосвязанности, взаимообусловленности развития предприятий разных отраслей на одной территории. В этом случае первым и ярким примером оказывается, конечно, Братский промышленный узел.

Три производства, три мировых гиганта, появление которых взаимообусловлено, образовали высокоэффективный индустриальный узел. К перечисленным ранее можно добавить еще один показатель: производительность труда на одного работающего в промышленности Братска в 2,5 раза превышает среднюю по Союзу.

Да, дешевая энергия и дешевое топливо в Сибири своего рода магнит для многих отраслей современной индустрии. Подводя итоги десятой пятилетки, XXVI съезд партии констатировал: "Ускоренно формировались территориально-производственные комплексы, особенно в северных и восточных районах страны. Добыча нефти (включая газовый конденсат) в Западной Сибири увеличилась в 2,1 раза, газа – в 4,3 раза". Химия, электрометаллургия, глубокая переработка древесины, естественно, устремлены к источникам сырья, тепла, энергии. И разве может вызывать хоть тень сомнения необходимость создания на той же, скажем, тюменской земле крупных нефте– и газоперерабатывающих производств, нефтехимии, а также утилизации попутного нефтяного газа, коэффициент использования которого еще до недавнего времени не превышал 10 процентов?

И широкая программа строительства газоперерабатывающих заводов в Западной Сибири, из которых уже действуют Правдинский и два нижневартовских, Южно– Балыкский, а впереди еще два нижневартовских, каждый мощностью по 2 миллиарда кубометров переработки газа в год, успешно осуществляется. Уже в 1980 году перерабатывается не менее 80 процентов попутного нефтяного газа.

Ученые подсчитали, что эффект от использования продукции газоперерабатывающих заводов общей мощностью около 16 миллиардов кубометров перерабатываемого газа выразится суммой в 270 миллионов рублей в год, а чистая экономия составит 52-57 миллионов рублей в год. Это в том случае, когда продукция газопереработки будет представлена только различными видами топлива: сухой отбензиненный газ, сжиженный газ и легкий компонент автомобильного бензина. А если эти заводы будут поставлять еще и сырье для химической переработки, то эффект повысится.

Давно ли в Сибирь везли из Волго-Уральского района сырую нефть, чтобы получить из нее на Омском и Ангарском нефтеперерабатывающих заводах часть нефтепродуктов для удовлетворения нужд Сибири, а недостающую часть везли из того же Поволжья? И вот направление нефтепотока изменилось более чем резко: 2/3 добываемой сибирской нефти вывозится в европейские районы страны, ни грамма, разумеется, не ввозится в Сибирь, а нефтепродукты?..

Отдельные нефтепродукты (главным образом моторные виды топлива) по-прежнему поставляет Волго-Уральский район. Объяснение простое: за быстрым ростом нефтедобычи не могла поспеть никакая перерабатывающая промышленность.

Но положение дел будет становиться чем далее, тем более неестественным: нелепо же в самом деле везти нефтепродукты навстречу нефти, в то время как в развитии района добычи взят курс на комплексность. Поэтому одна из ближайших задач нефтеперерабатывающей промышленности Сибири – так увеличить мощности и изменить структуру получаемых продуктов, чтобы полностью отказаться от их завоза из западных районов страны. И тогда государство будет экономить в год лишь за счет транспортных расходов 35-40 миллионов рублей.

Но тут важна не только "рублевая" экономия. Создавая в Сибири новые мощности по нефтепереработке, отрасль сможет полнее учесть и потребности самой Сибири, которой, в частности, хронически не хватает нефтебитума для дорожного и промышленного строительства, концентрированных белково-витаминных добавок к кормам для животноводства, добавок, получаемых из нефтяного сырья и по качеству превосходящих все виды кормов растительного происхождения, и так Далее. Здесь уже начинается "цепная реакция" эффективности, которую невозможно измерить отдельными отраслевыми цифрами...

Сибирь вышла на первое место и как район самой эффективной нефтехимии.

Дело не только в том, что нефтехимия "съедает" много топлива, электроэнергии и тепла, а Сибирь способна удовлетворить могучий аппетит этого производства.

Дело не только в том, что каждое предприятие нефтехимии "выпивает" в зависимости от структуры и мощности от 30 до 500 миллионов кубометров воды в год, а Сибирь способна "напоить" самого жаждущего без серьезного ущерба для всех остальных. Расчеты показывают, что ущерб, причиняемый сельскому хозяйству при создании нефтехимических производств, в районах Сибири в 2-3 раза меньше, чем в районах Поволжья и Центра европейской части страны, и в 5-6 раз меньше, чем в таких районах, как Украина, Северный Кавказ, Средняя Азия.

Дело не только в том, что сырьевая база позволяет доводить технологические установки, как уже говорилось, до предельно возможных мощностей, а это в 1,5-2 раза снижает удельные капиталовложения по основным производственным цехам и сокращает эксплуатационные расходы на 20-30 процентов.

Дело не только в том, что в сибирских условиях можно под "крышей" одного производства поместить такой набор предприятий, который обеспечит и комплексную переработку сырья, а комбинирование возможностей разных отраслей всегда экономически эффективно.

Дело в том, и в другом, и в третьем сразу. Дело в сочетании всех этих благоприятных факторов, что и дает основание утверждать: Сибирь может стать и становится основным высокоэффективным районом развития и размещения нефтехимической промышленности страны.

И опять-таки расчеты исследователей показывают, что в Сибири можно разместить все вновь вводимые мощности по производству синтетических каучуков, 70-80 процентов – по производству продуктов органического синтеза на основе этилена и пропилена и многое другое.

Нефть, газ, энергия, уголь, лес – это все, конечно, козырные карты нынешней Сибири. Тут эффективность (даже когда речь идет о переработке) точно на блюдечке преподносится самой природой. Сумей лишь разумно воспользоваться выигрышными обстоятельствами. А вот машиностроение...

Известно, что "витамином" роста для современного города является именно машиностроение. Интересно заметить, что за последние 10-15 лет быстрее всех среди крупных городов Сибири растет столица Бурятии Улан-Удэ (Тюмень в счет не берем, здесь особые обстоятельства), а медленнее других Чита. Хотя за девятую, например, пятилетку в Читинской области объемы машиностроения почти удвоились, город, конечно, уступает многим городам Сибири по темпам и масштабам развития. Его час впереди, а вот Улан-Удэ уже сегодня производит электрические двигатели и тракторные самосвальные прицепы, приборы и средства автоматизации управления технологическими процессами, самолеты и речные суда, стиральные машины и автомобильные краны.

Перечисление промышленной продукции только одного города тянет за собой множество вопросов, увлекающих нас в историю. Почему именно в Улан-Удэ строятся самолеты или автоматические приборы? Почему в Чите появляется автосборочный завод? Почему в Новосибирске "Тяжстанкогидропресс", а в Красноярске завод автоприцепов? И так далее, и так далее.

Еще не время говорить об истории сибирской экономики, поэтому отделаемся пока общей фразой о том, что машиностроение в Сибири развивалось некомплексно, да и сейчас тут много случайного, и остановимся на целесообразности укрепления позиций машиностроения в восточных районах с точки зрения взаимообусловленности с другими активизирующимися здесь отраслями.

Систему доказательств в этом случае нам придется строить на отрицательной, с нашей точки зрения, практике, но ее анализ подталкивает мысль к позитивным решениям.

Кузбасс. За восьмую и девятую пятилетки добыча угля здесь выросла на 37 процентов, а мощности горного машиностроения остались прежними. И ничего Удивительного, что угольные предприятия Кемеровской области регулярно недополучают необходимые им механизированные комплексы и другое оборудование.

Вообще нужды Сибири в оборудовании для угольной промышленности за счет собственного производства удовлетворяются примерно на одну треть. Машины делаются в основном там, где нет угля, и переброска на восток делает их дороже на 10-20 процентов.

Уголь не исключение. Сибирь почти не изготавливает для себя строительных машин, в то время как здесь выполняется сегодня одна седьмая объема строительно– монтажных работ СССР, а в перспективе, по научно– проектным проработкам, объем строймонтажа возрастет в несколько раз.

Сама Сибирь еще не сделала ни одного автомобиля, хотя 20 процентов общесоюзного грузооборота на автотранспорте приходится на Сибирь и Дальний Восток.

Сама Сибирь, конечно же, не обеспечивает себя и нефтепромысловым оборудованием (Барнаульский завод геологоразведочного оборудования не в счет), а доставка одной его тонны из западных районов обходится в 16-30 рублей.