Текст книги "Одержимость (ЛП)"
Автор книги: А. Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
9
Стресс. Он расходился в моей груди как пар из кипящего чайника, когда я проходил через двери «Рев». Басы били по мне, а в помещении пахло старым пивом, духами и отчаянием. Все столики были заняты, и я осмотрел помещение, следуя за Лиамом. Ладони вспотели, я надеялся, что Кейт решила не ждать меня и ушла домой. Лиам резко остановился, и я поднял взгляд. Она сидела в баре. Черные волосы Кейт были блестящими и прямыми, и виски, что я принял, пока Лиам принимал душ, подпитывал кипящий гул внутри меня.
Лиам с пониманием всматривался мне в лицо и сглотнул.
– Может быть, – он помолчал и покачал головой. – Я не знаю, Декс, может быть…
– Я в порядке, – выдавил я улыбку.
Глаза Кейт скользнули по помещению, и её губы расплылись в улыбке, когда она увидела меня. Её черное короткое платье обнажало призрачно белые ноги. Тёмная ткань оттеняла тон её кожи, и я захотел снова увидеть на ней обтягивающие джинсы и старую футболку. Моё беспокойство почти выбралось на поверхность, когда Кейт уверенно откинула волосы через плечо и встала со стула.
– Эй? – рука Кирана сжала моё плечо.
– Сегодня Деклан встречается с цыпочкой, – казалось, что Лиам гордился этим, и это должно заставить меня чувствовать себя лучше, но я знал, что он просто лжёт, пытаясь помочь мне. Он знал меня лучше, чем кто-либо другой, и видел ужас на моем лице, когда мы переступили порог бара.
– И кто это? – на лице Кирана появилась улыбка.
– Эй, Деклан, – в пьяном голосе Кейт прозвучала страсть. Она разлилась между нами, как шелк. Тусклый свет бара настраивал на определённое настроение, целенаправленно вызывая нотки ожидания, секса и нужды. Возможно, это был просто виски во мне, но это успокоило меня.
– Привет, – сказал я и подарил ей свою самую лучшую улыбку. Её лицо засветилось, и глянцевое мерцание её губ привлекло мое внимание. Она была красива: изящная линия носа, разрез скул, небольшой рост и полная грудь. Я должен быть доволен всем этим, но вместо этого вдруг почувствовал тошноту.
– Если мы тебе понадобимся, то будем в задней части бара, – кивнул мне Лиам.
Киран задержался, уставившись на Кейт тяжёлым взглядом, но она смотрела только на меня, поэтому пропустила это, но он обеспокоил меня, и мой больной желудок взбесился.
– Пойдем, младший братец, – сказал Лиам ему.
Киран нахмурил брови и сделал шаг назад. Он посмотрел в мои глаза с немым вопросом, но повернулся и пошел за Лиамом.
Он был разочарован во мне?
«Конечно же».
«Она не Пэйдж».
Воздух был жаркий и плотный, и, возможно, это была паника, или просто я был всего лишь киской, так или иначе, мне нужно немного времени, чтобы отдышаться.
– Выйдем на минутку?
Я был без щита в виде моих эскизов, и даже жесткий бас не затмевал сомнения и голоса в голове.
– Хорошо.
Кейт улыбнулась мне и, прежде чем я успел двинуться, схватила меня за руку и переплела наши пальцы. Её кожа была потной и чужой. Она улыбнулась мне, и легкая дрожь её нижней губы заставила меня почувствовать себя лучше. Возможно, я был не единственным, кто нервничал.
Я выдохнул, когда, наконец-то, провел нас через толпу. Она сжала пальцы сильнее, и было хорошо почувствовать, как кто-то снова держится за меня. Ночной воздух снаружи был сухим и теплым. Он омыл меня и очистил мои беспокойные мысли, хоть на мгновение.
Мы прошли еще несколько шагов в ночь, Кейт последовала за мной рука об руку, её клатч был перекинут через плечо, ремень расположен между грудями. Жара тротуара горела под нами и, когда мой взгляд упал на наши сложенные руки, я снова почувствовал себя мужчиной. Остановился и рвано вдохнул.
Она хихикнула.
– Ты нервничаешь или что-то ещё?
Моя улыбка была искренней, поскольку «Джек Дэниелс» побудил меня говорить правду.
– Да.
Она икнула, и я рассмеялся.
– Извини, я выпила несколько напитков, прежде чем ты пришел. Немного жидкой храбрости никогда не повредит, верно? – Кейт вздёрнула свою прекрасно вылепленную черную бровь.
Я пожал плечами.
– Обычно я не пью, но сегодня вечером это случилось, и я чувствую…
– Боль? – догадалась она.
Я кивнул.
– Я так и подумала. Когда подошла к тебе, ты побледнел, – она закусила губу. – Тебе лучше на свежем воздухе?
По ночам было слишком тепло, и даже свежий воздух, лишь слегка помогал.
– Думаю, что это жара добралась до меня, – признался я.
Тонкая белая ткань моей футболки с V-образным вырезом была влажной от пота.
– Я припарковалась прямо за баром, мы могли бы сесть в машину и поговорить? У меня есть одна замечательная вещь, называемая кондиционером, – ухмыльнулась Кейт.
– Пойдём.
Кейт выпустила мою руку и пошла по дороге. Сердце колотилось, пока следовал за ней. Я хотел, чтобы со мной была бутылка «Джека», мой блокнот для эскизов, что-то, хоть что-нибудь, чтобы отвлечься или спрятаться. Я молчал.
– Эта – моя.
Кейт вытащила из клатча ключ от сигнализации, и фары красного внедорожника моргнули. Она подошла к водительской двери и села в машину. Двигатель запустился, и я уставился на тонированные окна.
«Она не Пэйдж».
– В этом то и дело, – сказав в никуда, открыл дверь.
Когда я сел на пассажирское сиденье, меня поприветствовали звуки акустической гитары и тихий женский вокал. Никаких басов. Никакой тяжёлой лирики. Ничто не могло замаскировать то, кем я на самом деле был, ничего, чтобы накормить дьявола. Голоса в моей голове ликовали. Я сглотнул и устроился удобнее в кожаном кресле. Она припарковалась на практически свободной парковке за баром, которая была зарезервирована для предприятий по соседству. Холодный воздух кондиционера успокоил мои нервы, и я откинулся назад.
Сначала мы молча слушали музыку. Через некоторое время моим голосам надоело насмехаться надо мной, и я смог расслабиться и насладиться звуком собственного и её дыхания, нашими нервными ожиданиями.
Кейт повернулась, посмотрев на меня, её голова все ещё опиралась на сиденье, и спросила тихим голосом:
– Тебе нравится работать с братьями? – её губы растянулись в улыбке, когда наши взгляды встретились.
– Иногда, – засмеялся я, но с трудом осознал. Слова казались не чёткими, и я облизнул губы. Взгляд Кейт переместился на мой рот, и пульс ускорился.
– Я работаю в Торговом центре «Ворота», в очень респектабельном месте под названием «Виктория сикрет». Ты, возможно, слышал о нём? – её губы растянулись в мягкой улыбке.
– Работа – везде работа.
Настала её очередь облизывать губы, и у меня возник вопрос, на что похож её вкус. Будет ли липким и ароматизированным её блеск для губ на моих губах?
Она рассмеялась и отвернулась от меня, уставившись в лобовое стекло. Я подумал, что мы возвращаемся в молчаливую игру ожидания, но она заговорила о маленьких эпизодах своей жизни. О любви к ремейкам комиксов и плохой китайской кухне. О том, как в примерочной к ней приставал муж клиентки. Она ненавидит жить в одиночестве и думала, что теперь, живя в Лос-Анджелесе, будет действовать, делать что-то большее, а вместо этого проводит время в одиночестве в своей однокомнатной квартире. В старшей школе она была чирлидером с плохой репутацией, которая последовала за ней в дерьмовый колледж, который она через силу посещала второй семестр. Я был не тем братом в машине. Кейт должна рассказывать о разочарованиях своей жизни не мне. Киран, должен получить её признания.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на меня. Её щека потёрлась о кожаное сиденье, глаза казались стеклянными, то ли от слез, то ли от принятого алкоголя.
– Моя жизнь – не такая, как должна быть.
– Жизнь никогда не идет по плану, – сказал я и напрягся, когда Кейт перегнулась через подлокотник и положила ладонь мне на бедро.
– Правда или действие? – спросила она с кокетливой улыбкой, и жар её ладони на моей ноге проник сквозь джинсы и разбудил мужчину, потерянного в моём разуме.
– Правда, – ответил я.
– Чтобы почувствовать себя лучше, Деклан, я делаю вещи, которые не должна. Я просто устала от одиночества.
И я.
То, как поднималась её грудь от дыхания, привлекло внимание к низкому вырезу её платья. Мои пальцы болели, желая коснуться её. Что-то свернулось внутри моего кишечника, и я очень хотел сказать ей что-то настоящее. Исповедаться ей, как и она мне. Воздух стал словно разбавленный, когда я сказал:
– Я устал ждать, чтобы почувствовать хоть что-то. Чтобы сгореть. Ждать, когда наконец-то нахрен развалюсь.
Я сглотнул, когда наши взгляды встретились. Её глаза были яркими, как первый луч утреннего солнца. Медленно Кейт перегнулась через подлокотник. Приготовившись целовать её, мой взгляд не отрывался от её рта, голова была полна белого шума надежды.
Я целовал всего около пяти девушек за всю свою жизнь, и когда её губы встретились с моим, белый шум пропал и позволил ожиданию очистить пространство между нами. Она тихонько застонала, её руки запутались в моих волосах. Когда она двинулась ко мне на колени, оседлав их, её юбка задралась, и мои руки легли на её теплые бедра. Кейт лизнула мою нижнюю губу. На вкус она была как пиво. Когда я, простонав, углубил поцелуй, искусственный аромат её блеска покрыл мой язык. Она потёрлась бёдрами о мои, и я застыл.
«Она не Пэйдж, и она точно не для тебя».
«Она грязная, разве ты не видишь мрак в ней?».
Не останавливайся.
«Остановись».
Не останавливайся.
Боль от возбуждения заставила желудок сжаться, пока она двигала своим телом вдоль моего. Замученный. Заведенный. Разгорячённое дыхание и потерянные слова разгоняли нужду, которую я так долго подавлял. Шёпот в голове становился всё громче: убеждая меня почувствовать, призывая меня остановиться. Конфликт вспыхнул внутри меня бушующим пламенем. Я сильно сжал её бедро одной рукой, а другой спустился по юбке. Она собралась на её талии, оставляя на виду чёрное нижнее бельё. Пальцем скользнул под резинку ее трусиков, и Кейт хмыкнула мне в губы. Она откинулась назад и опустила взгляд полный похоти к моей промежности, в одно мгновение расстегнула пряжку, пуговицу и молнию джинсов.
Что я творю?
«Ты чувствуешь. Ты полыхаешь».
Липкими руками Кейт дотронулась до члена, и я сжал челюсть.
«Она грязная».
Кейт обвела большим пальцем головку члена, и я застонал. Закрыл глаза и попытался оттолкнуть вину, пока она работала руками вверх и вниз. Желчь поднялась в горло, и я схватил её за запястье. Глаза открылись, и вместо нежно-голубого цвета, о котором я молился каждую ночь, глубокий землистый смотрел на меня. Грязь могилы. В ней не было никакой надежды. Она была полна теней, а серый свет рассвета был просто иллюзией, больным извращением правды.
«Остановись».
«Остановись».
– Остановись!
Задыхаясь, прекратил движение её настойчивых рук.
Кейт наклонилась вперёд и приложила губы к моему уху.
– Тебе не весело? – прошептала она, зубами прикусив мочку, и это заставило мою челюсть сжаться.
Шёпот в голове превратился в смех.
– Мне нужно идти.
– Окей, – выдавила она раздраженно, и пересела на водительское сидение.
Дрожащими руками я возился с молнией и ремнем. Когда привел себя в порядок, застыл, поняв, чему я позволил свершиться. Выпитый виски превратился в кислоту, а в голове клубились мерзкие мысли.
«Ты бы трахнул её в машине. Ты хочешь этого. Тебе это нужно».
Я покачал головой и заскрежетал зубами, чтобы не спорить с собой вслух.
– Я думала, ты запал на меня, – она была ранена, сердита. Кейт потянулась к подолу платья, пытаясь опустить его ниже, прикрывая свой позор.
– Прости… Я… я говорил тебе, я не…
– Свободен, да, я знаю, но…
Я открыл дверь.
– Поверь мне, Кейт… – я вышел из внедорожника и положил руки на раму машины, наклонившись, и в последний раз посмотрев ей в глаза. – Сейчас, я… я защитил тебя.
Она закатила глаза.
– От чего?
– От себя, – я оттолкнулся назад и, не глядя на неё, закрыл дверь.
Я не стал смотреть, как она смеется надо мной, над моей нерешительностью, или над моими жалкими хреновыми оправданиями. Не стал смотреть, как повлияли на неё мои слова, и, если честно, мне было всё равно, потому что я ничего не мог с этим поделать. Я принадлежал Пэйдж и, когда приблизился к знакомым басам «Рёва», фантомное чувство от прикосновений пальцев Кейт испарилось.
Признаю, что, увидев Пэйдж снова, я почувствовал что-то ещё, кроме отчаяния, несмотря на то, что это вернуло меня в преисподнюю моего собственного разума. Когда вновь увидел своё отражение в её глазах, я был не просто зеркальным изображением полного спокойствия и приглушенной агрессии. Я был огнем, желанием и гневом.
Я чувствовал.
Чувствовал.
Воздух в «Рёве» разрядился, так как ожидание исчезло в грязной ошибке, которая произошла на переднем сиденье машины Кейт. Лиам сидел с несколькими знакомыми парнями, а холодные голубые глаза Кирана нашли меня с противоположного угла бара. Он выдохнул что-то похожее на облегчение и поспешил ко мне.
– А где Кейт?
– Думаю, она поехала домой. Я проводил её до машины, – соврал я, и его губы вытянулись в тонкую линию.
– Тебя не было некоторое время, – он осмотрел меня ещё раз, и по какой-то причине его плечи расслабились. – Послушай, эта крошка … Она – нехорошая девушка, Деклан.
– Нет? – продолжал я притворяться.
Он покачал головой.
– У неё есть некоторые проблемы. Не люблю говорить дерьмо, но уверен, что она распутна.
Я чуть не рассмеялся над этим словом. Ему было всего двадцать шесть лет. Он должен пить, трахаться со всеми и жить, жить жизнью, какой у меня никогда бы не было.
– Всегда святой, – я хлопнул его по плечу и слегка улыбнулся.
– Просто держись подальше от неё, Деклан. Она – алкоголичка. До твоего прихода она вовсю флиртовала с этими задницами, моими бывшими одноклассниками, а потом подошла к тебе и улыбнулась. Она была пьяна. Я должен был предупредить, но ты казался заинтересованным, и прошло так много времени с… Не западай на неё, Деклан, ты слишком долго ждал, чтобы просто…
– Не волнуйся, – я ненавидел то, о чём он говорил. – Кейт не для меня. Она не мой тип.
Она не Пэйдж.
Я одарил его смешком, и он улыбнулся.
– Хорошо, – он кивнул в заднюю часть бара. – Давай сыграем партию в пул.
Было легко убедить Лиама и Кирана в баре и тату салоне, что я нормально себя чувствую, но я устал притворяться. Этот день не закончится смехом и фальшивыми улыбками. Он должен закончиться мазками краски, глазами, которые преследовали меня с холста.
– Не, я собираюсь отправиться в студию. У меня есть немного энергии, чтобы поработать. Увидимся завтра на работе.
– Ты уверен? – морщины вокруг его глаз углубились от беспокойства.
Я кивнул.
– Чендлер, наконец, доверил тебе ключ от студии?
– Да, думаю, после оплаты двух недель студийного времени, мне можно доверять. Скажешь Лиаму, что я ушел?
– Конечно, Деклан, – он пожал мне руку и обнял. – Увидимся утром.
Я проигнорировал намек на вопрос в его голосе и повернулся, чтобы уйти. Факт, что братья и мать смотрят на меня, как будто я бомба замедленного действия, и когда-нибудь время истечет, и я разорву нашу семью на клочки.
10
В его маленькой комнате на стенах была старая краска, а на полу коричневый коврик. Двуспальная кровать задвинута в угол, одеяло ручной работы было слишком большим и изношенным. Всё пространство занимали рисунки и картины. Талант Деклана демонстрировался на каждой стене и на рабочем столе. Комната пахла одновременно бумагой, цитрусовыми и немного мылом. Это пространство было тёплым, привлекательным, и мне нравилось, как лампа на столе освещает всё нежным светом.
– Ты живёшь на отшибе, – прокомментировала я.
Деклан взял меня за руку и отвёл к кровати, где я села.
На самой верхушке горы жили богатые дети. Сыновья и дочери врачей, бухгалтеров и финансовых гуру. Я.
– Я всегда задавался вопросом, почему богатые люди строят дома в таких опасных местах. Ты знаешь?
Я покачала головой и сжала губы, борясь с улыбкой. Мне нравилось слушать размышления Деклана. Он был таким умным, и большинство подростков не заботились о мелочах, как он.
– Пляжная недвижимость, горные виды – это безумие, только подумай об этом. Ураганы, землетрясения, наводнения… – он заметил мою полуулыбку и ухмыльнулся. – Что?
Мои губы непроизвольно скривились.
– Мне нравится, что ты думаешь об этом, Деклан.
Его улыбка исчезла, и он сел рядом со мной на кровать. Я переплела наши пальцы.
– Я чертовски странный.
Его взгляд переместился на наши руки. Его ногти были покрыты краской – желтые, красные и синие корки под ногтями и в складках. Кожа была грубой и мозолистой, как у настоящего художника, тогда как моя – мягкой и нетронутой работой. Они дисгармонировали друг с другом, но мне нравилось. Я думала, что мы идеально подходим друг другу.
– Я не думаю, что ты странный. И мой дом холодный, Деклан. Да, у нас есть панорамные окна с видом на долину, но шторы всегда закрыты. Закаты скрыты, звездный свет скрыт. То место, где ты живёшь, вот – настоящий дом, а мой… ты его видел… это постановка. Он выставлен на всеобщее обозрение, но никогда не являлся частью жизни.
Деклан поднял наши сцепленные руки, прижал их ко рту и провел губами по костяшкам моих пальцев. Я вздрогнула и закрыла глаза, чувствуя как его горячее дыхание щекочет мою кожу.
– Прости, что я так долго ждал, чтобы привезти тебя сюда, я был… смущен.
Я открыла глаза. Мы были вместе почти восемь месяцев, и это первый раз, когда он пригласил меня в свой дом. Я хотела расспросить его, почему, хотя знала ответ: Деклан был беден. Исходя из того, что он мне рассказал, его отец слишком много пил, братья были буйными, но он всегда хорошо отзывался о матери.
– Не переживай. Я взволнована наконец-то познакомиться со всеми, – я повернулась и, выпустив его руку, обхватила его лицо своими ладонями. Его бледные щеки наполнились цветом, когда я наклонилась. – Спасибо, что позволил мне войти. Это ощущается… более официальным что ли.
Он облизнул губы, его голубые глаза, не переставая смотрели на меня.
– Просто игнорируй моего отца, хорошо? Всё, что он скажет, просто забудь об этом.
В животе образовалась яма, и мне стало грустно за него. Я видела страх и ярость в его глазах.
– Неважно, что он говорит, – я поцеловала его. А потом снова, и он облегченно вздохнул. – Я не собираюсь сбегать.
Он поцеловал меня, на этот раз в свойственном ему лихорадочном темпе. Губы Деклана смяли мои, и он откинул меня спиной на кровать. Его мягкий запах окружил меня, и каждый поцелуй, который он дарил, заставлял влюбляться в него ещё сильнее. Я любила его. Это было абсурдно и слишком рано, но я хотела каждую минуту проводить в этой крошечной ветхой комнате; с этим мальчиком, который думал как зрелый мужчина, рисовал как бог, заставлял меня чувствовать себя особенной… как будто я всегда была его.
В моей комнате было темно. Облачное небо дарило мало света, и я отказывалась открыть шторы. Увидев Деклана снова, увидев ненависть в его глазах, я не смогла вернуться в «Галерею». На следующий день я позвонила сообщить, что заболела, и до сегодняшнего вечера у меня не было рабочих смен. На следующий день шёл дождь, не прекращаясь ни на минуту, заполняя чашу долины, очищая от бензиновых пятен и пыли, подпитывая реки и предвещая наступление осенних холодов с их хрустящим прикосновением. Лана пыталась вытащить меня из постели, соблазняя едой и чаем. Она пыталась заставить меня принять душ, попыталась накормить меня вкусным печеньем «Орео» и супом, но я не могла сдвинуться с места. На этой неделе учёба заняла всё её время, и я была благодарна за эту возможность погоревать в одиночестве. Я оплакивала потерю своего ребёнка, потерю себя, потерю своей жизни, своей личности. Я отдала себя в руки родителей, Кларка и этой проклятой церкви. Отказалась от себя. Потеряла свою гамму, свой цвет, свою индивидуальность. Потеряла свою любовь, моего Деклана. Я позволила ему исчезнуть. Я скормила его стае волков – демонам в его голове.
Увидев его в студии, наблюдая за его войной с самим собой, я видела, как он ушёл к ним, к голосам. Они мучили его, а я отпустила его к ним еще девять лет назад. Деклан был зол и решил уйти, и мы расстались. Но всё же он вернулся за мной через неделю после разрыва, а я отказалась его видеть. Думала, что делаю ему одолжение, делая одолжение себе. Мы были прокляты, чёрт возьми. И увидев себя на его полотне тем вечером, увидев свои глаза, мне стало ясно, что он никогда меня не отпускал. Поэтому я решила измучить себя воспоминаниями. Сдалась каждому из них и провалилась в сон о нём и нас.
Летом Деклан, наконец, позволил мне встретиться с его семьёй. Его дом был совершенством, таким же, как и он, но его отец вернулся домой настолько пьяным, что его вырвало на крыльце. Деклан попросил своего брата Лиама отвезти нас ко мне домой, где мы и пообедали. И почти через месяц, он, наконец, решился пригласить меня в свой дом ещё раз.
Я повернулась на бок, зловонный запах моего тела достиг ноздрей. Мои глаза были опухшими, а волосы жирными и пахли солью. Этот последний сон сильно ударил по мне. Он поразил меня, как поезд, потому что тогда Деклан впервые доверился мне, и именно тогда я поняла, что влюбилась в него. Моя мать говорила, что подростки не влюбляются по-настоящему. Родители забавлялись над нашими отношениями, потому что никогда не думали, что они разовьются. Но они процветали. Мы думали, что мы – цветущий цветок, а мои родители думали, что мы – каштановые сорняки. В мой последний год обучения в школе родители присоединились к церкви, и именно тогда всё ухудшилось.
Ты была молода, ты сделала всё, что могла.
Я шумно выдохнула. Губы стали как наждачная бумага. Мой телефон завибрировал, и экран загорелся, заливая зелёным светом комнату. Я подняла его и, посмотрев на лицо на экране, отправила звонок на голосовую почту. Пропущенный вызов. Ей не потребовалось много времени, чтобы перезвонить. Экран снова засветился, и я проглотила пустое чувство в животе.
– Привет, – протянула тихо. Я не говорила целый день, а может и дольше.
– Кларк сказал, что он не может связаться с тобой. Ты в порядке? – голос моей матери был полон фальшивой заботы.
– В порядке. И я сказала тебе, что не хочу с ним разговаривать. Он хочет развода, и я тоже. Он хочет быть с ней, мама! – я закрыла глаза и откинулась на подушку.
– Я не уверена в этом, Пэйдж. Мы говорили с его родителями, мы все думаем…
– Я взрослая, перестань обращаться со мной как с ребёнком.
– Тогда перестань вести себя как ребёнок! – она повысила голос и щёлкнула языком. Её слова были полны злобы, когда она продолжила. – Мы сделали всё, чтобы гарантировать твоё счастье, это наименьшее, что ты могла бы сделать для отца и для меня. Он работает с этими людьми, Пэйдж. У нас есть репутация. Если ты завершишь этот развод, ты будешь отлучена от церкви. Это твоё освобождение после всего того, что ты сделала. Понятно?
Я представила её на нашей белой кухне, ковыряющей свои ухоженные ногти. Пастельно-розовый, всегда пастельно-розовый. Прямые светлые волосы и выглаженное платье кремового оттенка. Я сжала зубы.
– Я знаю, что сделала, вам не нужно напоминать мне об этом. И если отлучение от церкви означает, что мне больше не нужно ходить туда… если это означает… – я села, грудная клетка сжалась, и мой голос обрёл силу. – Если это означает, что я освобождена от этой ложной доктрины, от контроля человека, который скорее трахнет заведующую детского сада, чем будет хорошим мужем, тогда это именно то, что я хочу, – под конец я задыхалась, крича и рыдая. Обычно я не разговариваю так. Я никогда не отрицала правил моих родителей. Но я сломалась, позволяя этим людям диктовать, кем я должна была быть. – Это всё, мама. Я заплатила за грех, который мне никогда не простится.
Тишина.
– Мам? – выдавила я это слово.
– Если это твой выбор, – медленно произнесла она с осуждением. – Ты выбрала путь в Ад, и огонь может сжечь все твои эгоистичные нужды. Боже, прости меня, но тебе больше нет места в нашем доме, девочка. Ты перестала уважать этот дом, своего мужа и своего отца в тот день, когда покинула Кларка, церковь. И поверь мне… твой отец чувствует то же, что и я.
Вероятно, он сидел рядом с ней, слушая, и отбросил своего единственного ребенка, как кусок мусора.
Я сбросила вызов и встала с кровати. Мне нечего было сказать. Ноги были свинцовыми, и когда я выпрямилась, боль растянулась, словно резиновые ленты, вдоль каждой конечности моего тела. Я слишком долго избегала этого телефонного звонка. Меня отлучили от церкви, которая называла меня убийцей. От мужа, который никогда меня не любил. И от семьи, которая скорее предпочтет, чтобы я сгорела, чем позволит мне снова быть счастливой, почувствовать что-то иное, кроме скорби.
Я была по-настоящему одна. Совершенно потеряна. И хотя у меня было желание упасть обратно в грязную постель и никогда не покидать мерзость этой комнаты, что-то подтолкнуло меня отправиться в душ.
– Я просто рисую то, что вижу.
Печальные глаза. Мои глаза.
– Ты видишь этот мир, Деклан.
Он единственный, кто всегда видел меня настоящую. Единственный.
Я задержала дыхание и пустила кипяток. Грязь смылась, и я снова была чиста.
Дождь утих, только когда я добралась до «Галереи». Желудок был пуст, да и после разговора с матерью и разрыва связи с собственной семьей, у меня не было аппетита. Я работала около часа, и каждый раз, когда звенел колокольчик на двери, сердце застревало в горле. Я не решилась проверить студию и удостовериться, на месте ли картина Деклана. У меня были серьёзные сомнения, что он задержится, узнав, что работаю тут.
Всё моё тело дрожало. Скорее всего, это недостаток сахара в крови, или ничем не разбавленное беспокойство. Всё, чего я хотела, это снова увидеть Деклана, но в то же время боялась этого. У меня и так больше ничего не осталось. Нечего терять. Старая кожа была сброшена и выкинута в мусор.
– Выглядишь дерьмово. Ты похудела? – карие глаза Чендлера с тревогой оценили меня. Когда я только приехала, он был слишком занят, разбирая товар и заполняя полки, чтобы разглядеть меня.
Бирюзовый свитер на мне был слишком большим. Его вырез должен слегка обнажать плечи, но спустится с плеча полностью, обнажив сильно выступающие ключицы. Мое лицо выглядело изможденным. Я была оголодавшей, но не по еде. Я жаждала чего-то, кого-то, любви, которую не заслуживала… больше нет.
– У меня был кишечный грипп. Извини, что тебе пришлось меня замещать, – я теребила нитку на рукаве, не сводя глаз с прилавка.
– Бывает. Я в порядке. Но послушай, может, тебе стоит вернуться домой? Сегодня небольшая четырёхчасовая смена, я справлюсь один. Отдохни ещё.
Если мне придётся вернуться в дом Ланы и гнить в грязи, которую накопила за последние несколько дней, я не выживу. Насколько тяжело притворяться нормальным человеком в течение нескольких часов, настолько же я не хотела быть одна.
– Я чувствую себя лучше, – слегка улыбнулась ему.
Чендлер изогнул бровь.
– Почему я тебе не верю?
Я рассмеялась.
– Думаю потому, что ты слишком наблюдательный.
– Сделай мне одолжение. Я не знаю, что у тебя там, – он указал пальцем на мой живот, – но иди-ка ты домой, – несмотря на кривую улыбку, он был серьёзен.
– Правда? – я сморщила нос, когда он кивнул.
– Прежде чем ты уйдешь, не могла бы собрать в коробку кое-что, пока я тут закончу? Звонил клиент, который арендовал студию, и сказал, что будет рядом и хочет забрать некоторые свои принадлежности, что оставил прошлой ночью.
Моё сердце остановилось.
Прошлой ночью? Может, это был Деклан?
Я кивнула, и Чендлер дал мне небольшую картонную коробку и список вещей, которые нужно было собрать для клиента. После вернулся к краскам, которые ранее расставлял на полке.
Дверь студии была в конце коридора, и когда я двинулась к ней, все вокруг начало вращаться. Как только вошла, запах краски ударил по моим чувствам, и я практически споткнулась о свои ноги, когда увидела холст. Это была та же картина – его картина, но теперь более завершенная. Проглотив панику, позволила цветам притянуть меня к больше-чем-жизнь голубым глазам. Изображение было похоже на фотографию. Эта деталь картины была безупречной. Грусть практически осязалась.
Краски и кисти, которые попросил Деклан, были на табурете. Они были его собственными, и я не узнала бренд кисти. Пальцы дрожали, когда я взялась за деревянную часть одной из маленьких кистей. Когда закрыла глаза, почувствовала жар и грубость его мозолистой кожи, будто он оставил отпечаток. И в тот момент, когда начала дотрагиваться до инструментов Деклана, я почувствовала его глубоко в моих костях, в моём сердце, в моей душе.
– Ты сумасшедшая, – пробормотала я.
– Пэйдж?
С моих губ сорвался вскрик, и я обернулась.
– Святое дерьмо, я тебя не узнал.
В последний раз, когда я его видела, он был еще подростком, и сейчас не сильно изменился, просто стал гораздо старше. Тёмно-каштановые волосы были коротко стрижены, плечи широкими, а подбородок покрыт щетиной.
– Киран? – он не ответил, но его рот дрогнул. – Я тут по делам. Мне нужно собрать их…
Мои руки тряслись так сильно, что еле удерживала кисти в руках, пытаясь собрать их и положить в коробку.
– Всё в порядке. Я помогу, – Киран протянул и положил руку поверх моей. В комнате иссякла спокойная энергия, и моё горло сжалось, когда слёзы наполнили глаза. – Он тебя уже видел? – Киран смотрел на меня с заботой.
Я кивнула, и у меня перехватило дыхание.
Он выругался.
– Теперь понятно.
– Что понятно?
– После того, как вы, ребята, расстались, Деклан ходил в Собор Святой Анны каждый месяц чтобы поставить свечку. А тут перестал это делать. Но сегодня он ушёл из салона раньше, чтобы помолиться, и попросил меня забрать некоторые его принадлежности из студии. Он был настойчив. Эта неделя была для него жёсткой, и поэтому он… – Киран покачал головой, как будто слишком много сказал. – Всё потому, что ты здесь.
– Он ставил свечку… каждый месяц? – я приложила пальцы к губам, и слёзы, с которыми я сражалась, наконец потекли. – Какое сегодня число?
Он прищурился.
– Тринадцатое, а что?
Тринадцатое августа было днём, когда мы пошли в клинику.
– Он в Соборе Святой Анны? – спросила я, воздух застрял в груди и растущая потребность уйти и найти его, слиться с ним, охватила меня.
Он кивнул.
– Пэйдж, послушай, он…
– Спасибо.
Я уронила кисти и коробку на пол, поспешно уходя. Это было впервые с тех пор, как покинула Кларка, когда чувствовала хоть что-то.
– Пэйдж! – крикнул Киран и снова выругался, но я проигнорировала его, выбежав за дверь.
