Текст книги "Одержимость (ЛП)"

Автор книги: А. Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Деклан держался за надежду обо мне посреди своего сумасшествия, и я буду с ним, когда он вернётся к своей реальности. Я буду пробираться сквозь неё, тонуть в ней, проглатывать мрачные моменты и пировать на радостных. Потому что это – наша любовь, и пока я смотрела, как огромные белые хлопья кружатся среди неподвижных объектов, я чувствовала это. Чувствовала тепло по всему телу, когда сделала шаг в белую пустоту.

28

– Мне нужно, чтобы ты убрал весь пирсинг и переоделся в это, – медбрат вручил мне бело-голубую больничную рубашку.

– Весь мой пирсинг? Я не пытаюсь убить себя, я…

– У нас проблемы? – медбрат расправил плечи. Он был на несколько дюймов выше меня и такой же мускулистый. Он прищурился, умоляя меня спровоцировать его.

Я боялся не физической боли, которую он мог причинить, а возможных лекарств, которые у него были.

– Нет, никаких проблем. – Я снял серёжки, и он протянул мне полиэтиленовый пакет для них. Начав снимать футболку, я замер, осмотрел маленькую ванную и потом глянул на него. – Ты будешь смотреть?

– Ага, – его губы сжались в ровную линию.

Я снял футболку.

– Куда мне…

– Просто бросай на пол. Мы постираем всё, что у тебя есть. Завтра ты сможешь позвонить своей семье, чтобы они принесли больше одежды. Тебе понадобится три комплекта. Стирка здесь каждую ночь, но прямо сейчас снимай всё, одень эту рубашку, а свою одежду ты получишь утром, когда проснёшься.

Моё сердце колотилось, когда я расстегнул кнопку на джинсах. Уронив взгляд на пол, я стянул штаны. Тысячи жуков копошились под моей кожей, когда я ощущал его взгляд на своей груди. Не глядя на него, снял пирсинг с тела и положил в тот же пакет с серёжками.

Дверь в ванную приоткрылась и я напрягся.

– Ты готов? – произнес мужской голос сквозь открытую дверь.

– Ага, заходи, – медбрат – я посмотрел на его бэйдж – Эван слегка кивнул мне, когда зашёл другой мужчина.

Пока двое мужчин подходили ко мне, бледно-бежевые стены и грязно серые полы словно сужались вокруг меня. Я сделал шаг назад, коснувшись икрами туалета.

– Всё в порядке… Я здесь для того, чтобы помочь с осмотром кожи, – он улыбнулся, пытаясь подбодрить меня, но от этого у меня скрутило живот. – У каждого поступающего сюда пациента мы осматриваем кожу, записываем татуировки и отличительные знаки, это поможет узнать, поменяется ли что-нибудь, пока ты здесь.

Эван взял большое полотенце со шкафчика рядом с раковиной и протянул мне.

– Сними белье и прикройся полотенцем.

Мой взгляд метнулся к другому мужчине, тот доставал ручку и блокнот из кармана. Я чувствовал себя как в ловушке, и с каждым вздохом, каждой частичкой воздуха становилось всё тяжелее дышать. Он начал записывать, вслух подсчитывая мои татуировки и шрамы. Мои пальцы сжимали полотенце, держа его перед собой, будто последняя часть моего достоинства упала на пол вместе с боксерами.

***

– Не хочешь сначала заехать домой? – спросил Киран с заднего сиденья маминой машины. Лиам одолжил её, чтобы забрать меня из больницы.

Мне потребовалось время, чтобы ответить, так как разумом я всё ещё был в психушке.

– Нет, я хочу увидеть её.

Меня должны были отпустить во вторник, но задержали, утверждая, что необходимо провести ещё несколько дней наблюдений. Три недели. Три гребанные недели без неё, без жизни.

– Может быть, вы встретитесь у нас?

– Киран дело говорит. Может, ты его послушаешь, Декс. – Лиам ненадолго отвлёкся от дороги и посмотрел на меня.

За последние три недели он состарился, не сильно, но было видно, как стресс из-за меня повлиял на него. Морщины в уголках глаз дополняли тёмные круги. Губы были сухими, щёки впалыми. Взгляд Лиама снова сфокусировался на дороге.

– У меня всё хорошо. Мне лучше.

Это, по крайней мере, было правдой. Психиатр нашел действительно работающую комбинацию новых лекарств. Мои галлюцинации почти прекратились, и впервые без Пэйдж я не слышал голоса уже четыре дня. Лечение меня истощало, но оно не подавляло. Последнюю неделю в больнице я рисовал настоящие картины, не просто всё дерьмо из головы, а настоящие наброски её лица, рук, Пэйдж в чистом виде. Может, они и забрали моё достоинство, но у меня осталось вдохновение, творческий мозг – моя душа.

– Я знаю, но ты не думаешь, что будет лучше, если место будет знакомым? – рука Кирана опустилась мне на плечо, когда он придвинулся к переднему сиденью. – Я уверен, она не будет возражать.

Мои братья считали меня очень хрупким, но они не знали, что я уже был сломан до этого. Во время лечения я впадал в бездонную тьму, чего больше всего боялся: я лучше умру, прежде чем снова попаду туда. Я столкнулся с монстром в своём сердце, дьяволом в голове, и они улыбались мне, резали меня, опускали меня на самое дно. Я почти сдался… почти.

***

– Ты можешь рассказать, что это значит, Деклан? – доктор Барра указал на мой альбом.

Слова на страницах загорались и исчезали, оставляя после себя пару голубых глаз. Призраки путали мои мысли, лгали мне, говорили вещи, в которые я не хотел верить.

«Она не настоящая, она забыла и ушла»

«Ты – ничто, она – ничто»

«Ты придумал её»

Нет.

«Она – навсегда»

«Она ненавидит тебя»

– Деклан, расскажи мне о Пэйдж, – голос доктора дразнил дьявола в моей голове.

Челюсть заболела, когда я стиснул зубы, пытаясь вспомнить, увидеть сквозь дым, и пламя, и туман. Костяшки напряглись, когда я сжал кулаки.

– Она ненавидит меня.

***

Я проиграл себе в прошлом, в своих воспоминаниях реальность, в которой так долго жил без неё. Проведя руками по волосам, я повернулся к Кирану.

– Я не потеряю её снова. То место… я почти позволил дерьму из своей головы поглотить единственное хорошее последнее воспоминание. Мне плевать где, просто я должен увидеть её, и если поехать к ней будет быстрее, значит, туда я и еду. – Наши взгляды встретились, и он кивнул.

– Хорошо, – сказал Лиам. – Доктор назначил на завтра несколько встреч. Первая встреча – согласование лекарств. Она отвезет тебя? В девять утра.

– Я уверен, что отвезет. – Я не разговаривал с ней три недели. Не хотел, чтобы она слышала мой голос, всю ту грязь, что сочилась с моих губ. Я не хотел, чтобы она видела моего внутреннего зверя.

– Она приходила в салон каждый день с тех пор, как тебя должны были выпустить, – Лиам нахмурился. – Мне кажется, она думает, что ты прячешься от неё. Она начала плакать, когда я позвонил ей сегодня и сказал, что мы поехали за тобой.

Мой желудок сжался.

– Она плакала?

Киран прочистил горло.

– Я понимаю, ты думал, что лучше было держать её подальше, но…

– Но она слетела с катушек, – Лиам снова посмотрел на меня. – Приготовь извинения, Декс, ей они понадобятся, – он стрельнул однобокой улыбкой и снова вернул внимание на дорогу.

– Я собираюсь попросить её жить со мной.

Машина резко остановилась. Я посмотрел на красный свет, затем на Лиама. Его тёмные зрачки были обращены ко мне.

– Что?

Киран наклонился вперёд.

– Ни за что, Деклан, тебе нужно позаботиться о…

– Я хочу, чтобы она была со мной. Мы были порознь слишком долго. Эта квартира так же и моя, я плачу половину, как и Лиам. Мне лучше. У меня есть доктор, который знает, чёрт возьми, что он делает. Я – грёбанный человек и уже устал от такого обращения, будто в любую минуту могу развалиться.

Взгляд Лиама смягчился.

– Они уже сломали меня, Лиам, и я знаю… – моё горло сжалось. – Я знаю, что ты видел. Тебе разрешили увидеть меня в самые худшие моменты, но увидеть это – не значит жить с этим. Я никогда туда снова не вернусь. Пэйдж – последняя часть, она так же необходима. Без неё лечение ни черта не значит.

Мы остановились на неоживленной улице, и машин больше не было.

– То, что я видел в больнице… – Лиам покачал головой, пытаясь стереть воспоминания. – Ты хороший, Деклан, всегда был. Ты упорно работаешь, создаешь вещи, которые никто не сможет сделать, и ты просто охренительный, когда делаешь татуировки. Если тебе это нужно, если это сделает тебя счастливым – это твой дом, Декс, делай, как хочешь.

Сзади нас просигналила машина, и Лиам отпустил тормоз и двинулся вперёд.

– Спасибо, – я позволил себе улыбнуться, когда он кивнул.

Киран выдохнул и откинулся обратно на сиденье.

– Ты думаешь, она согласится? – спросил он.

– Понятия не имею.

Но я надеялся.

Моя рука, тянувшаяся к дверному звонку, дрожала. Около десяти минут назад я написал Пэйдж, что мы почти у её дома. Я смотрел в сторону отъезжающего Лиама, когда входная дверь открылась. Её запах заполнил мои лёгкие, когда я сделал вдох, и звук резкого вдоха вернул мой взгляд к её распахнутым глазам. Её щеки были розовыми, нижняя губа зажата между зубами. Волосы Пейдж были мокрыми, и светлые пряди рассыпались по плечам. Моё дыхание выходило маленькими облачками на холодном воздухе, пока я пытался что-нибудь сказать.

Она дрожала, обнимая себя руками. Мне бы хотелось думать, что это из-за холода, но когда я подошёл ближе к двери, она обхватила себя крепче, будто защищала себя от меня. Мой желудок наполнился желчью. Братья были правы, я не должен был так долго держать её в дали.

– Ты замерзаешь, – я поднял руку и зажал её локон между большим и указательным пальцами.

– Я только что из душа, – её слова были тихими, но голос наполнил меня смелостью. Я скучал по этому звуку больше, чем думал.

На ней была огромная чёрно-красная толстовка Университета Юты и штаны для йоги.

– Можно мне…

Она отошла в сторону, и её волосы выскользнули из моих пальцев. Она покачала головой и застенчиво улыбнулась.

– Прости, ты, наверно, тоже замерзаешь. Заходи.

Когда я перешагнул через порог, меня окутало теплом её дома. Дверь щелкнула за моей спиной, и я двинулся дальше в маленький дом. Из коридора справа доносилась музыка.

– Лана дома? – спросил я, когда Пэйдж подошла ко мне и проводила в свою комнату.

– Нет, она на учебе, будет позже, – произнесла Пейдж, закрыв дверь спальни. Музыка играла из док-станции на её комоде. Я повернулся к ней. Пэйдж смотрела на меня своими огромными глазами, и от их цвета густой лазури с зелёными и янтарными вкраплениями мой пульс ускорялся. – Я сходила с ума эти последние несколько дней. Дни, они смешались, а ночи, я не спала… Деклан, я…

– Прости меня, – я обхватил её лицо руками. – Я не хотел…

– Я знаю, ты не хотел, чтобы я видела тебя там, но…

– Нет, – я нежно провел большими пальцами под её глазами, стирая слезы. – Я не хотел ранить тебя, и да… не хотел, чтобы ты меня там видела. И знал, как только ты увидишь, как я выгляжу, что они со мной делали, ты ни за что на меня снова не посмотришь, как раньше.

Она подняла руки и положила на мои плечи.

– Лиам сказал мне. Он сказал, что ты пропал на какое-то время.

Я кивнул.

– Он сказал, что не видел тебя таким пустым, будто ты потерялся, но… – она нервно выдохнула. – Он сказал, что я была там… в твоей голове, и ты всё ещё рисовал мои глаза?

По моим мыслям пронеслись тени. Я отвёл руки от её лица, отходя назад, и её руки упали по бокам. Я переплёл наши пальцы.

– Я был в бесконечной ночи. Там не было звёзд, не было света, лишь ненависть и ярость… и ложь. Всё, на чём я мог сфокусироваться, – плохое. Когда все лекарства вывели из моего организма, я растворился в собственном сознании. Ты была единственной частью меня, за которую я мог держаться. Та ночь, когда я сделал тебе татуировку, то воспоминание… укоренилось во мне. И когда я начал приём новых препаратов, оно росло, и каждая ветка, каждый кусочек нас… стали моими шагами к выходу из пропасти, в которую я упал.

Она отпустила мою руку и обняла меня за талию. Прижавшись щекой к моей груди, глубоко вдохнула.

– Я скучала по тебе, – прошептала она.

– Я должен был позвонить тебе, когда меня не выпустили в оговоренный день. – вВина давила на меня.

Она кивнула, и я притянул её к себе так крепко, как мог. Мои руки поглотили её маленькое тело.

– Ты должен был позвонить, – она отстранилась, но тепло её рук продолжало согревать мою талию. Её глаза были живыми, не было больше слёз, размывающих первозданный голубой. – Но я понимаю. Понимаю, почему ты должен был пройти через это сам, ты пытался защитить меня. Но знаешь, я всегда любила твою тьму, даже кромешную мглу, в каком-то смысле, она помогает свету. Это пугает, и я никогда не смогу полностью понять, какого это для тебя, но это прекрасно и идеально… из-за тебя.

Я в неверии покачал головой.

– Они отобрали мою гордость, Пейдж. Они раздели меня, забрали мой рассудок, прекратили давать лекарства, показали, кем я был на самом деле. Болезни во мне было больше, чем самого меня.

– Этот опыт показал тебе, что могло случиться, Деклан. Болезнь, голоса, депрессия, их слишком много, чтобы вынести это всё одному. Ты взорвёшься, если будешь пытаться скрывать это от меня. Тебе придётся заботиться о себе, и я хочу помочь тебе. Позволь мне помочь тебе… позволь мне хотеть тебя, увидеть всё это.

Она встала на цыпочки и наклонила мою голову, чтобы наши губы почти касались друг друга.

– Последние три недели были кошмаром, из которого я не мог убежать. Никогда у меня не было такого ощущения пустоты, – она на мгновение коснулась губами моих губ. От этого манёвра в моём теле вспыхнуло тепло и мгновенно разнеслось по всем конечностям. – Я больше не знал, кто я, – я уткнулся носом ей в шею и, когда сделал вдох, Пэйдж наклонила голову набок. – Покажи мне, что я всё ещё человек, всё ещё мужчина.

Когда руками я скользнул в её волосы, наши рты встретились. Влажные пряди охладили горящие кончики пальцев и замедлили движение моих переполненных желанием губ. Последние три недели были кругами ада, но потребовалось лишь один раз вкусить её, и каждая гребанная минута растворилась в её мягких вздохах, пока я прижимал её тело к своему.

Когда я отстранился, её губы распахнулись с моим именем. Пэйдж раскраснелась, подняв руки, когда я снимал её свитшот. Её взгляд прожигал меня, побуждая меня дышать. Глубокие настоящие вдохи, наполненные оранжевым и золотым теплом. Когда она расстегнула лифчик и уронила его на пол, удары моего сердца звучали как гром. Её каплевидная грудь, приглушенно-розовые соски. Я облизнулся, почувствовав все цвета жизни, наполнившие каждую частичку моего сердца. Я уложил её на кристально белое покрывало, и она сдвинулась к середине кровати, наблюдая, как я стягиваю свитер через голову. Она осмотрела мою грудь, пока я скидывал ботинки, расстегивал джинсы и снимал их вместе с боксерами.

Я подошёл к изножью кровати, забрался поверх её тела, обхватив ртом её грудь. Руками, вцепившись в матрас, вкушал её, позволяя ощущениям пропитать меня. Смерть, которую я испытал, почти излечилась. Проведя губами дорожку по татуировке к краю её штанов, я стянул их и продолжил исследование. Целовал её бедра и икры, медленно раздевая её, оставляя всю одежду на полу. Её запах оживил меня, пока мой рот следовал вдоль внутренней стороны её бедер. Пальцы Пэйдж вцепились в мои волосы, и она резко вздохнула, когда я прижался ртом между её ног.

На вкус Пэйдж была цвета шампанского, её грудь и щёки окрасились в клубничный цвет, когда она кончила мне в рот. Её ноги дрожали, когда я навис над ней и толкнулся. Она молилась моим именем, пока наши тела соединялись. Крики Пэйдж были шёпотом у моей нижней губы, она двигалась со мной в одном ритме, позволяя мне взять контроль, быть мужчиной, позволяя мне жить. С её помощью у меня было всё.

Мышцы на моём животе напряглись, рука сжала в кулак её волосы, а язык прошёлся по контуру её губ, погружаясь в рот Пэйдж, когда я прорычал от собственного освобождения. Пэйдж обняла меня руками за шею, проводя пальцами по линии волос, прижимая меня ближе, пока расслаблялась подо мной.

Запыхавшиеся и довольные, мы смотрели друг на друга. Уголок её губ дрогнул в ухмылке, пока я гладил пальцем её щёку. Наблюдая, как голубые искры гасли в её глазах, пока она возвращалась обратно на землю ко мне, я решился.

– Я хочу жить вместе с тобой.

29

Его глаза как ясные открытые окна, ни одной тени на душе, никакого сопротивления или тревоги, лишь чистое и честное предвкушение. Через несколько секунд тяжесть его тела сместилась. Деклан лёг на бок, убрав пальцем прядь у меня со лба.

– Ты уверен? – в его глазах я уже видела ответ, но девочка во мне нуждалась в подтверждении. Раненым частичкам меня нужно было услышать это, чтобы, наконец, исцелиться навсегда.

Его губы растянулись в мягкой улыбке, и он кивнул.

– Если ты беспокоишься о Лиаме, то не стоит. Он согласен.

Моё сердце затрепетало, когда я повернулась на бок. Мы лежали на подушке лицом к лицу.

– Переехать? – это был даже не вопрос.

Деклан поднял руку и провёл большим пальцем по татуировке у меня на рёбрах.

– Да, – сказал он. – Переезжай. Твоё лицо, эти глаза, твои губы, Пэйдж, мне нужно видеть их каждый день. По утрам и прежде чем закрыть глаза. Мне нужно это так же, как необходимо принимать мои грёбанные лекарства, – его губы изогнулись в улыбке, а в уголках глаз появились морщинки. – Ты хорошо влияешь на моё психическое здоровье.

С моих губ сорвался тихий смешок.

– Когда?

– Когда ты будешь готова. – Он переместил вес на локоть.

– Я готова.

Наши губы столкнулись с нежной сладостью. Нежность и голод, они разлились внутри моего живота потрясающим теплом. Деклан не отрывался от моих губ, отклоняясь назад. Руками он притянул меня за талию поверх себя. Глубокий стон раздался в его груди под моими ладонями, когда я задвигала ногами, располагаясь на нём. Когда он прижимался ко мне, его тело было твёрдым, и боль, появившаяся благодаря ему в моём естестве, частично ослабла.

– Я готова, – снова прошептала я, когда он лишил меня воздуха, заполнив меня, соединяя мой пульс со своим.

С момента возвращения Деклана мы так и не покидали кровать, и когда около десяти минут назад вернулась Лана, звук входной двери разбудил меня. Рука Деклана была обернута вокруг меня, кисть расположилась на моём животе, прижимая ближе к нему. В этом положении мне легко было изучить гладкую поверхность его мускулов. Пока он спал, его дыхание было ровным, лицо расслаблено, губы слегка приоткрыты, и он мирно вдыхал и выдыхал. В моём животе возникло громкое урчание, подкатила тошнота. Во мне просыпался голод.

Когда большим пальцем я прошлась по его соску, то впервые заметила, что он снял весь пирсинг, и это отвлекло меня от пустого желудка. Я уже привыкла к тому, как ощущался металл под моими пальцами.

– Мне пришлось снять весь пирсинг, – его хриплый голос напугал меня, и он усмехнулся.

Он убрал руку, и я села. Мой взгляд метнулся к его ушам, где его сережки были на месте.

– В ушах дырки не заросли. – Он поднял руку и подушечками пальцев провел по серебряным украшениям в ухе.

– Ты проколешь их снова? – спросила я, почувствовав, что краснею.

Он улыбнулся.

– А ты хочешь?

– Наверно, да. – Это ему шло и, в какой-то степени, выглядело сексуально. – Это больно?

– Чертовски, – он рассмеялся, когда мой желудок снова заурчал. – Похоже, что ты голодна.

– Ага. Лана только что вернулась, а когда она по вечерам встречается со своим профессором, то приносит еду домой. – Я потянулась через его тело к тумбочке за резинкой для волос. Твердой рукой он схватил меня за талию, и я взвизгнула, когда он мягко опрокинул меня на спину, до того как я успела взять резинку. Его улыбка была широкой, а взгляд упал на мой рот. – Деклан, Лана здесь, – я захихикала, когда он уткнулся носом мне в шею. Волоски его бороды щекотали и царапали кожу.

– Мне всё равно, – пробормотал он, прикусывая мочку моего уха.

Я заерзала под его тяжелой грудью.

– В этом доме стены тоньше, чем у тебя в квартире.

Он промычал в знак согласия, и тепло от его дыхания растеклось по моим рукам, груди и ногам. Я сжала губы, любуясь его телом. Между мной и Декланом всё казалось нормальным. Всё было лучше, легче.

Он улыбнулся, поймав меня за разглядыванием.

– Ты не выглядишь серьёзной.

– Я умираю от голода, и разве ты не хочешь, чтобы я сказала Лане, что переезжаю? – я с триумфом посмотрела на него.

Глаза Деклана стали ярче.

– Давай одеваться.

Мы быстро накинули одежду, я расчесалась и стянула волосы в пучок. Деклан наблюдал в зеркале, как я привожу в порядок волосы на макушке. Мои щёки были красными, а в тех местах, где побывал его рот, кожу покалывало.

Я встретилась с ним взглядом в отражении.

– Сейчас всё ощущается по-другому.

Я повернулась к нему лицом.

– Как?

– Это хорошо. Сейчас, когда Кларк согласился на развод, – Деклан слегка прищурился, но я заметила. – Несмотря на то, что всё ещё не закончилось, я чувствую себя свободной. Я свободна. – Его плечи расслабились. – И, могу сказать, кажется, и тебе лучше. Когда последний раз голоса говорили с тобой?

Он провел рукой по волосам, и улыбка отразилась в его глазах.

– Прошло почти пять дней.

– Деклан, это…

– Грёбанное чудо, – он подошёл ко мне и взял за руку. – Я счастлив, Пэйдж. – Эти кристально голубые глаза снова распахнулись, когда он наклонился поцеловать меня в щёку. – Пойдём.

Он открыл дверь моей спальни, и в меня, как кирпичом, ударил запах китайской еды. Голову повело, и вся кислота поднялась из желудка.

– Деклан…

– Пэйдж, у меня тут «нефритовый дракон», я заказала твоё любимое… – Лана замолчала, когда увидела Деклана рядом со мной. – Ну, привет тебе, – её дразнящая улыбка испарилась, когда она взглянула на меня. – Ты в порядке?

Я пыталась проглотить тошноту, но этот запах…

– Меня сейчас стошнит. – Я отпустила руку Деклана и побежала в ванную.

Мои колени ударились о холодный пол, плечи горели, пока меня сухо рвало снова и снова. В желудке было пусто, и когда комната начала вращаться, я молилась о передышке. Пальцы вцепились в унитаз, пока я отчаянно пыталась изгнать желчь из горла. Деклан встал на колени позади меня, его рука на моей пояснице двигалась успокаивающими кругами, пока я плевала в унитаз.

– Дерьмо, Пэйдж, ты в порядке? – голос Ланы пробился в маленькую ванную.

Я покачала головой.

– Что мне сделать? – спросил Деклан, его голос был ровным и успокаивающим.

Я прочистила горло.

– Можно немного воды?

– Уже бегу! – вызвалась Лана.

Я наклонилась и нажала на смыв, чувствуя себя уже немного лучше.

Деклан встал, взял полотенце для рук, висящее сбоку на раковине, намочил его под краном и отжал, прежде чем вручить мне.

– Держи.

– Спасибо.

Пока я говорила, моё горло болело. Холодное полотенце ощущалось на моём лбу бесподобно.

– Цвет снова возвращается к тебе, – Деклан слегка мне улыбнулся.

– Я не понимала, что настолько голодна.

Для меня такая тошнота была нереальной. То есть, я вообще почти не ела после ухода от Кларка, и всё было нормально.

– Может, это кишечная инфекция? В любом случае, мне стоит пойти домой и дать тебе отдохнуть.

Он подал мне руку, и я приняла её, вставая на шатающиеся ноги.

Деклан положил ладонь на мой лоб, пока я вытирала рот полотенцем.

– Наверно, мне просто нужно поесть.

От мысли о еде мой желудок снова скрутило.

– Не знаю, ты сейчас снова побледнела, – от беспокойства он нахмурился.

Сделав глубокий вдох, я прислонилась к шкафчику и передала ему полотенце.

– Бросишь это в корзину в моей комнате?

Он на секунду задержался в проёме, прежде чем развернуться и уйти. Закрыв глаза, я услышала звяканье льда по стеклу на кухне. Выдохнув и открыв глаза, я наклонилась и открыла шкафчик, чтобы взять ещё одно полотенце. Я порылась в туалетных принадлежностях и вытащила полотенце из задней части шкафчика. Только я собралась закрыть дверцу, как мой взгляд упал на закрытую коробку тампонов. В моём животе вспорхнули бабочки.

Это невозможно.

Я мысленно посчитала. Я больше не обращала внимания на даты. После долгих попыток с Кларком.

У меня была задержка в две недели.

Этого не могло быть.

Я не могла забеременеть.

Мы с Кларком никогда не проверялись. Он винил меня, говорил, что я проклята, что Бог никогда не подарит мне ещё одного ребёнка из-за моего греха.

Я уронила руку на живот, опустилась на колени на пол и зажмурилась.

Пожалуйста.

Было безумием хотеть этого. Мы с Декланом, наконец, нашли наш собственный путь, ему становилось лучше.

Дорогой Небесный Отец, я умоляю.

– Пэйдж? – От встревоженного тона Деклана я открыла глаза. – Тебя снова тошнит?

Я хочу этого, я хочу этого. Господи Боже, я хочу этого.

– У меня задержка, Деклан. Две недели.

Слезы заполнили глаза, но я не позволяла им пролиться. Не позволю ему думать, что это что-то плохое.

Я почувствовала тепло его тела, когда он встал на колени рядом со мной, и открыла глаза.

– Я думал, ты не можешь забеременеть?

– Беременная? – вздохнула Лана, когда я повернулась к ней лицом. Она вручила мне воду, и стакан задрожал у меня в руке.

Деклан удерживал его, пока я подносила его к губам. Вода была благословением, пролившимся в моё горло. Никто не говорил, пока я до конца не опустошила стакан и не отставила его на пол. Я ждала, пока Лана уйдет, давая нам с Декланом пространство, но она просто смотрела на меня, пока я таращилась на кафель. Я очень боялась посмотреть на Деклана, очень боялась того, что увижу в его глазах.

Он поднял мой подбородок двумя пальцами, вынуждая меня посмотреть. Его голубые зрачки не потускнели, тени не вернулись, глаза даже светились.

– Я думал, ты сказала…

– Мы не могли зачать, Деклан, и я думала, что это моя вина. Он говорил, что виновата я.

– Придурок, – прошептала Лана себе под нос, и у Деклана сжались челюсти.

– Лана, я тебя люблю, но можно нам немного уединения? – я выгнула бровь и посмотрела на неё.

– Ой, простите. Да, я буду на кухне. – Она сдвинулась, чтобы уйти, но её лицо посветлело от пришедшей идеи. – Задний левый угол под раковиной, тест на беременность, – она пожала плечами. – Немного боялась в прошлом месяце, но всё хорошо, никакого плода у этой девочки, – она криво мне улыбнулась и, развернувшись, ушла.

Глаза Деклана были прикованы к шкафчику, а выражение лица было нечитаемым.

– Ты злишься? – спросила я сквозь ком в горле.

Он наклонил голову и приложил ладонь к моей щеке.

– Почему я должен злиться?

– Возможно, ты этого не хочешь, не сейчас, когда ты…

– Не надо, – прервал он меня, убрал руку и встал, оставляя меня мёрзнуть без тепла его тела. Я встала, и у меня подкосились колени от его твердого взгляда. – У меня ощущение, будто мне снова семнадцать, и ты собираешься мне сказать…

– Я хочу этого, Деклан, – я переплела наши пальцы, говоря дрожащими губами.

– Хочешь? – спросил он, его дыхание участилось.

Я кивнула.

– Ты не беспокоишься о… – он поднял наши сцепленные руки и показал на свою голову. – Моей болезни?

– Нет, – я покачала головой и резко выдохнула, пытаясь сдержать слезы. Я почувствовала лёгкость на сердце, когда всё, наконец, встало на свои места. – Я не могла забеременеть от Кларка не потому, что мне не было прощенья, а потому что мне было не суждено. Если нам дали шанс, если я беременна, надеюсь, ребёнок будет похож на тебя.

Его глаза наполнились слезами, а мышцы на подбородке задрожали, пока он пытался заговорить.

– Никогда не говори так, не желай такого.

Я отпустила его руку и встала на цыпочки, положив руки на его щеки. Его ноздри раздувались, пока он боролся с эмоциями.

– Я хочу этого, Деклан. Хочу, потому что тогда буду знать, что малыш будет видеть всё, видеть мир вокруг, как видишь ты.

Он прижался лбом к моему, и несколько его слезинок намочили подушечки моих больших пальцев.

– Я тоже этого хочу, – он выдохнул эти слова, и, закрыв глаза, я почти почувствовала, как правда сменяет надежду.

– Проверим?

Он кивнул, и его губы приподнялись в уголках.

Деклан оставил меня и вышел из ванной. Я нашла тест, открыла его и прочла инструкцию. Сделала в точности, как было написано, и оставила сиренево-белую палочку на бачке унитаза. Деклан не мерил шагами коридор, как я думала, он прислонился к стене, лицо спокойное, взгляд прикован ко мне.

– Три минуты, – сказала я, обернув руками его талию, прижалась ухом к его груди, слушая его сердце. Пульс был не частым или встревоженным, он был ровным и сильным.

Он положил руку мне на поясницу.

– Три минуты, – повторил он.

Сто пятьдесят пять ударов сердца спустя, мы вдвоём зашли в ванную, рука об руку, и улыбнулись плюсу, нашему будущему.