Текст книги "Летняя гроза в Молнегорске (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

***********************************************************************************************

Летняя гроза в Молнегорске

http://ficbook.net/readfic/324586

***********************************************************************************************

Автор:Златовласка с косичками (http://ficbook.net/authors/%D0%97%D0%BB%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%B0+%D1%81+%D0%BA%D0%BE%D1%81%D0%B8%D1%87%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8)

Беты (редакторы): Касанди

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: Андрей Асталин/Даниил Маринский

Рейтинг: NC-17

Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Драма, Фэнтези, POV

Предупреждения: Изнасилование, Секс с использованием посторонних предметов

Размер: Макси, 136 страниц

Кол-во частей: 14

Статус: закончен

Описание:

Меня зовут Даниил. Я всегда думал, что я счастливчик. У меня было все – мать и брат, дом, любимая работа, любимая девушка. Я думал, что так будет всегда. Но однажды все изменилось. Вместе с летней грозой появился он. Мой новый начальник и мое проклятие. Он пришел и уничтожил все, что я любил.

Посвящение:

Любимым людям. Спасибо, что вы есть.

Публикация на других ресурсах:

Только с разрешения автора

Примечания автора:

Это мой первый фанфик. Я начала писать его совсем недавно, но герои уже почти стали мне родными. Однажды они просто появились в моей голове и все, что мне оставалось – это писать. Что я и сделала. Очень надеюсь, что моя работа понравится читателям, ведь в первую очередь я стараюсь для них.

Замечательный арт от D A R K N E SS !

http://vk.com/photo154768336_306115391

Спасибо моей дорогой Remi Hahn! Андрей:

http://cs301710.vk.me/v301710758/2f0f/5fgQOT4xv0A.jpg

http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/0/2700845/74525660.jpg;

http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/0/2700845/74819390.jpg

Матрена и Маричка.

http://cs418723.vk.me/v418723533/5831/jsRsIzgGLRs.jpg;

http://cs312728.vk.me/v312728330/13a9/Kzaut5jUJbA.jpg

Низкий поклон JIGOKU S. Это волшебно.

http://vk.com/photo181095056_310541366 Данька

http://vk.com/photo181095056_310541355 Андрей

Огромнейшее спасибо left eye.!

Андрей: http://s1.ipicture.ru/uploads/20130811/142cNPoh.jpg.

Данька:http://radikale.ru/data/upload/05615/69fda/f755b7b1e8.png

Волшебные арты от Pale. Это потрясающе!

http://s020.radikal.ru/i710/1402/64/cd19c446b9d2.jpg

http://s47.radikal.ru/i115/1402/62/6a84012dc47f.jpg

А это прекрасный подарок от моей любимой Касанди! Спасибо, волшебница!

www.dropbox.com/sc/3kq7tnpwgjzbk9v/lOGxOLjlOr

Продолжение ориджинала «Летняя гроза в Молнегорске» можно найти здесь: http://ficbook.net/readfic/400767

========== Глава 1 ==========

Этой ночью на Молнегорск обрушилась страшная гроза. Она началась внезапно и бушевала до самого рассвета, выпустив на свободу, как из ящика Пандоры, грозные раскаты грома, ослепительные молнии, порывы сильного ветра и непрекращающийся несколько часов напролет ливень.

А с первыми лучами солнца все это стихло. Наступило утро и это было обычное июньское утро, в меру солнечное и теплое. Во дворе весело щебетали птицы и лениво погавкивал Тимур. Мокрые листья старой груши привычно постукивали в мое окно, намекая, что кое-кому пора просыпаться, и хотя я слышал их сквозь сон, нежелание вставать и начинать этот день только подстегивали меня глубже зарыться носом в подушку.

Окончательно разбудил меня топот на лестнице. Дверь с грохотом распахнулась, и что-то наподобие маленького смерча переметнулось через порог моей комнаты. Это был, конечно же, Вовка.

– Дань, подъем! Дань, подъем! Дань, подъем!

– Чего заладил, мелкий? – проворчал я, нехотя спуская ноги с кровати. Если честно, настроение было далеко не лучшим. Этой ночью я долго не мог заснуть и просто лежал бревном, слушая как громыхает на улице, и наблюдал за вспышками молний. Я не боялся, ведь меня даже в детстве не пугала гроза. Просто мне не давало покоя гнетущее тяжелое предчувствие чего-то плохого, навалившееся с первыми вспышками молний.

А еще сегодня мне совершенно не хотелось идти на работу. Впервые в жизни.

Когда я спустился на первый этаж и протопал в кухню, мама уже заканчивала жарить блины. Она стояла у плиты, невысокая и худенькая, как девчонка-старшеклассница, с длинной темно-золотистой косой, спускающейся по спине. На столе дымились чашки с кофе. В качестве сладкой добавки к блинам Вовку ждала банка сгущенки, а меня клубничное варенье.

– Ешьте, пока горячие, – скомандовала мама, водружая на стол блюдо с целой горкой тонких, золотистых и очень вкусных блинов. – Как спали? Гроза была действительно жуткая.

– Угрохался старый дуб во дворе у бабки Тамары, – пробубнил Вовка с набитым ртом, успевая между делом обляпать сгущенкой свою майку. – Не пойму, как так.

– Чего ты там не можешь понять?

Я больше смотрел в окно, чем на своего младшего брата-поросенка. Да, ночная гроза, скорее всего, наделала дел. Надо бы после завтрака пойти и посмотреть на наш сарай. Я давно подозревал, что там начала потихоньку протекать крыша.

– Не пойму, почему бабка грозу от своего двора не отвела, – пояснил Вовка, выковыривая из банки сгущенку столовой ложкой. – Она же неч, ведьма.

– Вовка, не фантазируй, – строго отчитала мелкого мама. – И кушай аккуратнее, пожалуйста.

– Да, она точно неч! Дань, скажи, а? Ты же должен знать! Ну, Дань!

Это чудо продолжало ныть еще несколько минут, пока мне не надоело.

– Сейчас скажу кому-то по заднице. Пойди лучше умойся, вон весь в сгущенке, как хрюшка.

Я быстро допил кофе и встал.

– Все, мам, спасибо. Пойду, гляну на наш сарай.

На улице было свежо и пахло травой и мокрыми листьями. Стоило мне выйти во двор, как густая ветка сирени, растущей у порога, хлопнула меня по макушке, обдав целым водопадом ледяных капель. Блин, холодно!

Пока я отряхивался, меня атаковал Тимур. Соскучившись за ночь, он принялся наматывать вокруг меня круги, радостно повизгивая и норовя вскочить на задние лапы, чтобы облизать мне лицо. Здоровенный, черный и зловещий на вид, как собака Баскервилей, Тимка отличался чрезмерным добродушием и бесконечной преданностью. Он был моим любимцем. Однажды, десять лет назад, его, а точнее, маленький и скулящий черно-белый комок, отец принес домой и подарил мне.

– Тимка, отстань.

Я отбивался как мог, но после пяти минут неравного боя потерпел поражение и отправился к сараю с грязной футболкой и обслюнявленной физиономией. Я улыбался, и мое настроение понемногу улучшалось. Возня с Тимкой всегда помогала мне вернуть капельку оптимизма.

Мои опасения насчет сарая подтвердились. Крыша действительно протекала, и после ночного ливня на полу образовалось несколько лужиц. Это была уже проблема. В сарае хранился старый отцовский велосипед, садовый инвентарь, доски, из которых я собираюсь сколотить новую будку для Тимура, и еще много всякой всячины. Я машинально почесал затылок, понимая, что деваться некуда. Дальше откладывать было нельзя. Пора купить цемент и в эту же субботу заняться крышей.

Выйдя из сарая, я покосился на соседний двор. Да, мелкий не соврал. В огромный дуб, стоявший в центре двора, попала молния, после чего толстый почерневший ствол накренился и почти лег на забор, обвалив часть штукатурки. У кучи обломков неподвижной фигуркой застыла старушка в цветастом халате. Это была хозяйка двора, и она явно оценивала повреждения, нанесенные ночной бурей.

– Доброе утро, теть Тамара, – поздоровался я.

У старушки были черные цепкие глаза и легкий черный воротник на шее, похожий на облачко вьющегося дыма. Я видел его постоянно, так же отчетливо, как и оборку на бабкином халате, и давно к нему привык. Даже научился не вздрагивать от неожиданности.

– А-а, Даниил.

Голос у соседки был скрипучий, но настойчивый и властный, под стать взгляду.

– Странная нынче гроза была, а?

– Гроза как гроза, – пожал я плечами.

– Странная, – уверенно повторила старушка, словно и не слышала моих слов.

Я не стал настаивать. Вместо этого я прикидывал, сколько мешков цемента мне потребуется. Бабке надо было помочь с забором, это я хорошо понимал. Она жила одна, и надеяться ей было не на кого. Ну и что с того, что на ее шее вьется черная дымка, невидимая для всех, кроме меня, и полностью подтверждающая правоту Вовки. Да, бабка Тамара была нечем. Ведьмой, скорее всего, хотя я знал, что никогда не стану ее расспрашивать об этом. Если захочет, расскажет сама. Дымка была совсем небольшая, и я не чувствовал чего-то плохого или злого. Если у нашей соседки и были бурные деньки, то они остались в прошлом.

Вернувшись в дом, я быстро умылся и переоделся. На работу идти все еще не хотелось, но и опаздывать я тоже не собирался.

После дождя на улицах стояли сплошные лужи. Они еще не успели высохнуть, несмотря на то, что утреннее солнышко пригревало по-летнему щедро. Умытые за ночь деревья и трава казались еще более зелеными, чем обычно. Сегодня утром наш Молнегорск так и лучился яркими красками.

Быстро миновав район частных домов, я вышел к многоэтажкам и свернул во двор, чтобы срезать путь. Проходя мимо одного из подъездов, я услышал громкий детский рев и остановился. Рев доносился из зарослей шиповника, начинающихся сразу за деревянной скамеечкой, на которой наверняка любили кучковаться местные старушки.

– Эй, а ну не реви, – строго скомандовал я. – Где прячешься? Выходи, давай!

Я не боялся, что испугаю ребенка подобным тоном. Благодаря общению с Вовкой, я научился не только распознавать все оттенки детского настроения, но и реагировать на них.

Из-за кустов шиповника высунулось маленькое зареванное чудо с двумя короткими темно-русыми косичками, стянутыми разноцветными резинками и носиком картошкой. У чуда были огромные зеленые глаза, яркие и сияющие от недопролитых слез.

– Что у тебя приключилось? – уже мягче спросил я. – Родители отругали?

– Нет. У меня кукла утонула!

Сообщив эту печальную новость, девочка опять ударилась в рев.

– Не реви, а то я тоже сейчас начну за компанию. Где твоя кукла утонула? Может, еще не поздно организовать спасательные работы.

После недолгих разбирательств я выяснил, где именно упокоилась с миром невезучая кукла, а потом полез в лужу и выловил эту довольно страшненькую длинноногую Барби, одну из тех, которых так любят маленькие девочки. Ее спасение обошлось мне малыми жертвами – мои туфли и руки были безнадежно грязными. Я даже не пытался что-то делать, отмываться буду уже на работе.

– Держи свою красавицу и больше не плачь. Лучше пойди домой и вымой ее.

Девочка схватила куклу и уставилась на меня, сияя от восторга, как новая монетка.

– Спасибо! – счастливо выпалила она. – Я тебя никогда не забуду! Ты такой красивый! Совсем как золотоволосый принц из сказки про нечей!

Вот тут я не удержался и рассмеялся. Да, красавец, это уж точно. Особенно сейчас. Я примерно представлял, как выгляжу в данный момент. Руки и ноги в грязи, рубашка помялась, волосы растрепаны как всегда.

– Иди уже отмывай свою куклу, кнопка.

– Я не кнопка, меня Машей зовут, – торжественно представилась девочка, и я опять засмеялся.

Дальше мое путешествие на работу обошлось без приключений. Через десять минут я вышел к старому пятиэтажному зданию, окруженному клумбами цветущих нарциссов. Они были повсюду, эти обычные и в то же время особые цветы. Белые, желтые, золотисто-розовые. Даже на стене здания красовался желтый нарцисс, обведенный белым кругом. Это была наша эмблема, отличительный знак ИЭС, а точнее МИЭС – Молнегорского Института Сотрудничества. Места, где я хотел работать еще со школы и которое за последние два года успело стать мне почти родным. Места, которое должно было обеспечивать взаимодействие, сотрудничество и контакт людей и не людей. Нечей.

Слово «неч» произошло от «не человек». Так называли всех, кто отличался от нас и был другим – лешим, водяным, русалкой, ведьмой. Тех, кто чаще всего не желал общаться с нами, людьми, и старался скрыть свое существование.

Я работал здесь уже два года, сразу после того как окончил школу и отучился один год в университете. После окончания первого курса я перевелся на заочное отделение, потому что у меня появился шанс, о котором я так долго мечтал. Его дал мне Иван Иванович Иванов, начальник МИЭС, который согласился взять меня на работу, несмотря на неоконченное высшее образование и полное отсутствие опыта и стажа. Он принял меня в свою команду и научил всему, что я должен был знать. Я был обязан ему всем. Я даже подсознательно воспринимал его как отца, после того как десять лет назад потерял своего.

И вот сегодня Иван Иванович Иванов, наш триИ, как любя прозвал его весь коллектив, собрался уходить на пенсию. Это означало, что в самом ближайшем времени у нас появится новый начальник. И именно из-за этого я впервые не хотел переступать этим утром порог института.

Собравшись с духом, я толкнул тяжелую входную дверь. В нашем холле было полно цветов. Они цвели круглый год и никогда не засыхали. Может, потому, что над ними постоянно колдовали девочки из отдела древностей, о которых поговаривали, что они хорошо знакомы с самой Маричкой, покровительницей леса.

– Дань, ты что, по дороге решил в луже искупаться?

За моей спиной послышался нежный девичий смех, который я узнал бы где угодно и от которого на моей физиономии всегда появлялась глупая блаженная улыбка.

Лина. Я обернулся, чтобы начать любоваться самым милым существом на свете. Передо мной стояла невысокая хрупкая девушка с длинными каштановыми волосами и голубыми глазами, в которых всегда светился добрый теплый свет. Секретарь триИ. И моя давняя тайная мечта.

– Почти угадала. Но только это было не купание, а спасательный рейд. Что-то типа – из болота тащить бегемота.

– Про бегемота не верю, но остальное неудивительно. Ты всегда кого-то спасаешь.

Лина тихонько прыснула. У нее был невероятный, завораживающе прекрасный, заразительный смех. Я тоже рассмеялся, радуясь уже тому, что стою рядом с ней. И вот такими довольными и хохочущими нас и застали.

Входная дверь тяжело хлопнула. Я обернулся и увидел двоих мужчин. Одним из них был наш начальник, Иван Иванович, невысокий и немного щуплый, с умным морщинистым лицом и проницательным добрым взглядом. Второго я видел впервые в жизни. Это был молодой человек, высокий, худощавый и темноволосый.

ТриИ сразу засек нас с Линой и нарочито строго покачал головой.

– И чего хохочем, молодежь? Может, рады, что от начальника сегодня избавляетесь?

– Что вы такое говорите, Иван Иванович! – сразу же прекратила смеяться и расстроилась Лина.

– Ну-ну, – покачал головой триИ. – Раз уж вы тут – знакомьтесь. Это Андрей Александрович Асталин – мой преёмник и, соответственно, ваш будущий начальник. Андрей Александрович, перед вами одни из самых талантливых и перспективных моих сотрудников, несмотря на их юность. Даниил Владимирович Маринский, главный специалист отдела рукописей, и Алина Михайловна Самойлова, мой секретарь.

– Очень приятно, – почти хором протянули мы. Хотя и я, и Лина понимали, что приятного на самом деле мало. Меньше всего нам хотелось знакомиться с человеком, который займет место нашего триИ.

Андрей Александрович Асталин посмотрел на нас. Сначала на Лину, потом на меня. У него были темно-карие глубокие глаза. И безупречно красивое, но довольно холодное лицо. Я не знаток, но, по-моему, именно такие лица должны сниться девушкам.

– Взаимно, – негромко произнес он.

Этот голос… Я непроизвольно вздрогнул. До этой минуты все было нормально, но стоило ему заговорить, и мне вдруг стало холодно. Я не понимал, в чем дело. Судорожно сжал руку в кулак, вскинул голову и встретился с взглядом темных глаз, в которых промелькнули горящие красные искорки. Я застыл на месте. Да не может этого быть!

– Вы всегда приходите на работу с грязными руками, Даниил Владимирович? – насмешливо спросил Асталин.

Я едва услышал его. У меня шумело в ушах.

– Я… нет.

К счастью, они не стали задерживаться и быстро ушли. ТриИ увел этого типа к лифту. Наверное, собирался показывать Институт.

– Какой красавец! – с восхищенным благоговением пропели за моей спиной Верочка и Риточка, девочки из отдела древностей. И когда только успели появиться?

Я смотрел, как закрываются дверцы лифта, и думал, что ошибся. Это было невозможно. Человек, который собирается стать начальником Института Сотрудничества, просто не может быть нечем!

Мой кабинет, а точнее закуток в самом конце коридора, находится на третьем этаже. Он совсем маленький, но другого мне и не нужно. Все необходимые вещи у меня всегда под рукой. Стол, компьютер, кресло, шкаф для папок и книг и даже небольшой диванчик, на котором так любит расположиться с журналом Степашка. Когда я зашел, он как раз листал «Вокруг света».

– Хозяин! Опаздываешь на работу!

Из-за глянцевой обложки журнала показалось смуглое личико домового. Ростом он был не выше детской куклы. Длинные густые волосы укрывали почти все тело, а яркие глаза светились даже в темноте. Он всегда жил в этом кабинете. Собственно говоря, Степашка и освободил его для меня, после того как долго и методично выживал отсюда прежнюю хозяйку, Татьяну Никифоровну – толстую и вредную тетку – начальника отдела статистического учета. Несколько месяцев подряд у нее вылетали из шкафа книги, непонятно как промокали папки и сам по себе отключался компьютер. Наконец, не выдержав всех этих издевательств, Татьяна Никифоровна сбежала из кабинета, поклявшись на Уставе нашего института, что ноги ее больше здесь не будет. Кабинет передали в мое пользование, и я сразу же понял, что здесь хозяйничает домовой. Степашка показался только после того, как я целую неделю оставлял ему молоко и шоколадные батончики. А когда я узнал, что он обожает рассматривать картинки в журналах, и притащил ему целый ящик из Вовкиных запасов, мы стали лучшими друзьями. Степашка был умницей. Он с гениальной скоростью научился читать, после того как я показал ему буквы и назвал слоги, и теперь в буквальном смысле глотал журналы и книги.

– Три минуты до девяти, умник! – возразил я. – И это притом, что я уже кучу времени торчу в холле.

Степашка фыркнул, демонстративно уткнувшись в журнал. Он всегда говорил, что я опаздываю, даже если я приходил на час раньше. Стоило пойти у него на поводу, и я бы вообще домой не уходил. На самом деле я подозревал, что малыш просто скучает, когда остается один.

– Хозяин, а Угрюм подарок принес для триИ! – выдал интересную информацию Степашка, пока я включал свой старенький компьютер, с обычной тревогой прислушиваясь, как надсадно рычит мой допотопный системник. – Вон в шкафу стоит!

– А чего лично не передал?

Я и сам понимал, что мой вопрос скорее риторический. Щелкая мышкой, я представил себе каменно-непроницаемое лицо Угрюма. Если верить Степашке, он что-то среднее между филином и человеком. Возможно, так и есть. Я видел Угрюма в облике пожилого мужчины с крючковатым носом, пугающе хмурым взглядом и большой темной тенью в форме крыльев.

– Да не хочет он с людьми видеться. С тобой разве что. Просил подарок отдать и сказал еще, что Иваныч был хорошим начальником.

– Да уж.

У меня сердце сжалось после этого Степашкиного «был». Ключевое слово, блин! Я вспомнил красивое надменное лицо человека, который так поразил меня в холле. Асталин Андрей Александрович. Получается, что теперь у нас ТриА вместо триИ? У меня тоскливо заныло под ложечкой. Нет, не хочу!

Подарок оказался большой коробкой, обернутой плотной коричневой бумагой. Угрюм не заморачивался с внешним видом, но я знал, что скупиться он не будет. То, что внутри, наверняка стоящая вещь. Взяв подарок, я спустился на второй этаж в приемную начальника.

Приемная у нас была большой и светлой. Старая добротная мебель и многочисленные цветы в горшках и кадках придавали ей домашний уют, а главным украшением была, конечно же, Лина. Она сидела у окна за широким массивным столом и, выглядывая из-за него, казалась совсем маленькой и хрупкой.

– Лин, Иван Иваныч у себя? А то тут Угрюм ему подарок оставил.

– Да, он у себя, но.., – тут моя фея замялась, подбирая слова, – Иван Иванович не один. У него этот… новый.

Вид у Лины был совсем невеселый. Я ее хорошо понимал, но помочь ничем не мог. Мне и самому было несладко.

– Эй, Лин, выше нос! – все же попробовал я ободрить девушку. – Впереди банкет, и мы не должны расстраивать триИ своими кислыми физиономиями.

– Да, ты прав, но мне как-то не по себе, – вздохнула Лина, – Дань, я чувствую, грядут перемены.

– Все будет хорошо.

Я ее успокаивал, но чувствовал, что она права. Сам видел. Судя по холодному выражению лица нашего будущего начальника, перемены уже были не за горами.

Лина еще раз вздохнула и покачала головой.

– Я думаю, Дань, ты можешь зайти. Уже и Серафима приходила, и Сморков. Мне, кажется, Иван Иваныч будет не против.

– Ладно, рискну здоровьем.

Мне внезапно пришло в голову, что триИ, возможно, и сам не рад долго общаться тет-а-тет со своим приемником.

Я подошел к двери, ведущей в кабинет начальника, и постучал.

– Можно, Иван Иванович?

– Проходи, Даня.

Иван Иванович сидел за своим столом в своем любимом чуть поскрипывающем кресле. Его кабинет был поменьше, чем приемная, но казался еще более уютным и по-домашнему спокойным. На окнах висел светлый кружевной тюль, на узких полочках, прибитых к стенам, разрастались буйной зеленью лианы и декоративный виноград.

– Иван Иванович, Угрюм вам подарок оставил.

Я положил подарок на стол перед начальником, стараясь не коситься в сторону Асталина. Тот сидел у стола, сложив ногу на ногу, держал в руках какие-то бумаги, но при моем появлении отложил их все и уставился на меня.

Мне показалось, что триИ не такой как обычно. Он предложил мне сесть, но подарок открывать не спешил. И даже не позвал Матрену, чтобы она отнесла его в кладовую. Я быстро огляделся, но домовицы нигде не было видно. Обычно она тихонько сидела на подоконнике или на шкафу и вязала маленькие шарфики, носки и варежки, молниеносно взмахивая блестящими спицами. Всем, к кому Матрена испытывала симпатию, она дарила свои симпатичные поделки, и у меня уже скопилась коллекция из трех пар зимних варежек и двух шарфиков.

Именно домовые поддерживают гармонию и уют в помещении, будь то жилой дом или кабинет. Матрены не было, и я чувствовал, что мне ее не хватает, хоть и не был хозяином этого кабинета. Представляю, каково сейчас триИ.

– Спасибо Угрюму, – заметил начальник, посмотрев на подарок. – Не забыл старика.

– Может, Матрене отдать? – предложил я, хорошо зная, как любит домовица складывать подарки для нашего начальника в маленькой комнатке, примыкающей к его кабинету.

– Да нет ее.

Иван Иванович как-то неопределенно махнул рукой.

– Матрена домовая? – вдруг спросил Асталин. Я посмотрел на него и чуть не вздрогнул. Он все еще продолжал в упор разглядывать меня. Что ему надо?

– Да, она домовица, – спокойно и доброжелательно кивнул триИ, хотя я был готов поклясться, что в его словах прозвучал вызов.

– В ИЭС разрешено постоянно находиться особенным?

Асталин употребил самое вежливое и самое толерантное определение не людей, но я все равно уловил в его голосе насмешку.

– А что в этом такого?

Я понимал, что лезу в бутылку, но не мог удержаться.

– Это же Институт сотрудничества!

– А я смотрю, вы помыли руки.

Асталин улыбнулся, а я оторопел, прикипев к стулу. А это к чему?

– Даня, хорошо, что ты зашел, – сказал Иван Иванович. – А я только что говорил о твоей Летописи водяных. Рассказал, как ты собрал и обработал ее практически в одиночку за год, а это было почти нереально. Повторюсь, ты один из самых моих талантливых и перспективных сотрудников. Хоть еще так молод. Расскажи теперь сам Андрею Александровичу о своей работе над Летописью.

Мне не хотелось рассказывать… этому. Но я не мог отказать триИ и начал говорить, сначала сбиваясь, а потом позабыв обо всем и целиком увлекшись процессом. Мне нравилась моя работа. За два года я разобрал много рукописей, но Летопись водяных считал своим особым достижением. Полагаю, что вполне по праву. В конце концов, я собирал ее по кусочкам путем долгих и кропотливых поисков, используя любые источники и копаясь в куче самой разнообразной писанины.

Асталин слушал меня, не перебивая. Я же больше старался смотреть на триИ, и его улыбка, обращенная мне, с оттенком гордости, как за собственного сына, наполняла мое сердце теплом.

– В общем, совпадение около 99,8 процентов. Мы знаем все, что необходимо, о подконтактных особенных. Считаю, что мы готовы к контакту.

Этими словами я подвел итог своего рассказа.

– Неплохо.

Асталин усмехнулся.

– Вижу, вы действительно ценный сотрудник, Даниил Владимирович.

У него был властный и по-своему приятный голос. Я посмотрел на него, пожалуй, впервые рассматривая как следует и отмечая детали. Классическая дорогая стрижка по принципу «волосок к волоску». Тонкий нос и острые, четко вылепленные скулы. Темные густые волосы и темно-карие, почти черные глаза. На левой щеке маленькая ямочка, появляющаяся при улыбке и смягчающая холодное насмешливое лицо. Высокий и худощавый в отличном, даже шикарном костюме. Слишком красивый, нашим девчонкам придется нелегко. Асталин Андрей Александрович. Будущий начальник, непонятно почему направленный из столицы в провинциальный Молнегорск. Человек, о котором в нашем ИЭС уже больше месяца ходили самые разнообразные слухи. Поговаривали, что будущий начальник умен, амбициозен и обладает как беспощадной деловой хваткой, так и обширными связями в высших эшелонах власти. Я не особо вникал во все сплетни и разговоры по поводу его персоны, но сейчас понимал, что все они были не так уж и далеки от истины.

Банкет по поводу ухода Ивана Ивановича на пенсию был назначен на пять часов. К этому времени в актовом зале собрались все, кто был приглашен на торжество, включая мэра и других важных лиц города, а также все наши сотрудники. Ровно в пять приехали представители из Министерства, чтобы вручить нашему триИ грамоту и ценный подарок. Торжественная часть затянулась на несколько часов, и это доказывало, насколько любят и ценят Ивана Ивановича друзья и коллеги. Больше всего мне понравились искренние и действительно душевные слова Серафимы Сергеевны, начальницы отдела древностей.

В разгар банкета я заметил, как виновник торжества умудрился улизнуть от всех и встал у окна, молча глядя на закат за стеклом. Я подошел к нему, собираясь тоже поздравить с юбилеем, но то, что у меня вырвалось, больше походило на крик души, чем на поздравление.

– Иван Иванович, неужели нельзя было продлить срок хотя бы на год-другой?

– Даня.

Начальник обернулся от окна и посмотрел на меня с улыбкой.

– Не могу же я работать вечно. Надо уступать место молодежи. Тебе. Ему.

Он кивнул в сторону веселящейся толпы, где за одним из столов находился Асталин. Его было почти не видно из-за собравшихся вокруг женщин.

– Так и должно быть. Потому что это правильно. Все к лучшему, поверь мне.

Мне показалось, что голос начальника дрогнул. Он потрепал меня по плечу и быстро ушел, а я остался стоять у окна. Медленно наступала летняя ночь, и я думал, что перемены, которые предсказала Лина, должны были начаться в самом ближайшем будущем. Иван Иванович утверждал, что это правильно. И к лучшему. Но тогда почему же у меня было так неспокойно на душе?

Комментарий к Глава 1

========== Глава 2 ==========

Все мы знали, что это произойдет, но никто не думал, что это произойдет так быстро. Через три дня после ухода Ивана Ивановича на пенсию пришел приказ о назначении нового начальника. За ним последовало официальное представление, и Асталин Андрей Александрович занял место начальника Молнегорского Института Сотрудничества. ТриИ ушел навсегда. Так начались перемены.

На первом совещании, которое созвал новый руководитель, присутствовали все начальники отделов и почему-то я собственной персоной, как единственный представитель отдела рукописей. Мой отдел являлся структурным подразделением отдела древностей, и моей непосредственной начальницей была Серафима Сергеевна Цветкова, высокая краснощекая женщина с зычным голосом и вьющимися светлыми волосами. Она была отличным руководителем и хорошим человеком, а кроме того, она была другом триИ.

Асталин провел совещание быстро и твердо. Потребовав отчеты за месяц, он досконально опросил всех, останавливаясь на наиболее важных вопросах. Пока я сидел, украдкой косясь по сторонам в поисках Матрены и старался не слишком отчаянно скучать по триИ, очередь дошла и до меня.

– Даниил Владимирович!

– Да? – встрепенулся я.

– Обрисуйте вкратце содержание Летописи водяных и текущую стадию проекта с запросом контакта, – попросил начальник.

Об этом меня можно было и не просить. Я начал рассказывать и как всегда увлекся. О своем детище я мог говорить часами. Летопись водяных, несмотря на свое красноречивое название, была написана вовсе не водяными, а монахами в пятнадцатом веке. Это было обширное собрание самых разнообразных сведений – начиная от описания среды обитания и заканчивая полными видовыми характеристиками. Я занимался ею больше года, собирал все разрозненные части, а в поисках нескольких недостающих кусочков безвылазно просидел около недели в столичной Библиотеке древностей. Теперь все трудности были уже позади. Я давно подготовил и сдал итоговый отчет, в котором расписал и разложил по полочкам все необходимые условия для контакта. Проект с запросом контакта тоже был готов. Дело было за малым, а точнее за разрешением Министерства, которое мы ждали уже третий месяц. Пока безрезультатно. Наши уважаемые и горячо любимые коллеги, принадлежащие к вышестоящей иерархии, не спешили. Им было глубоко плевать, на то, что первая половина лета – время, наиболее подходящее для контакта с водяными, – была на исходе. ИЭС Молнегорска, города, окруженного болотами и лесами, а значит, и потенциальными подконтактными особенными, практически бездействовал в ожидании одной единственной бумажки. И это при том, что на сегодняшний день среди всех нечей водяные были наименее всего охвачены контактом!

Я сам не заметил, когда встал. Мои щеки горели, а пальцы сами сжимались и разжимались. Я очнулся только, когда услышал смешок Серафимы.

– Даня, остынь.

– А, извините. У меня все.

Я торопливо сел, ощущая неловкость. Кажется, опять перегнул палку со своими эмоциями. Некоторые начальники поглядывали на меня с понимающей улыбкой, например, Серафима, но было и кое-что еще. Я практически кожей чувствовал на себе два пронизывающих взгляда. Один, неприязненный и колючий, исходил от Сморкова Петра Игнатовича, начальника отдела экономики и бухучета, вредного лысеющего мужика с брюшком наперевес, известного в коллективе под прозвищем «Сморчок» и невзлюбившего меня с первых моих дней в МИЭС. Второй, пристальный и внимательный, принадлежал Асталину. Нашему… Андрею Александровичу. У меня все еще язык не поворачивался назвать его начальником. Чем это я его так заинтересовал? Такое впечатление, что он глаз с меня не сводил во время моего ораторствования.