Текст книги "Летняя гроза в Молнегорске (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Вот так, мальчик. А теперь можешь наслаждаться шоу.

Я не сразу понял, о чем он. Под зеркалом находилось что-то вроде длинной панели с кнопками. Эдик нажал на одну их них, отчего зеркало на мгновенье потемнело, а потом стало прозрачным. Теперь это уже было не зеркало, а стекло, и сквозь него было прекрасно видно соседнюю комнату. В ней стояла огромная кровать, на которой находились двое.

– Мы их видим, а они нас нет, – ухмыльнулся Эдик за моей спиной. – И не знают, что мы здесь. Смотри, мальчик, смотри. Правда, весело?

Я смотрел. Но весело мне не было. Я узнал тех, кто находился в этой комнате. Это были Янек и мужчина с вкрадчивым голосом. Владлен Юрьевич, так, кажется, его звали. Я смотрел, и меня постепенно переполняли отвращение и ужас. Мой мозг категорически отказывался воспринимать то, что происходило сейчас за стеклом.

Мужчина был полураздет. На нем оставались одни лишь брюки. Он был довольно плотный, с квадратным подбородком и неожиданно острым носом. Светло-серые глаза были холодными, как у змеи. Он нависал над Янеком, который был полностью обнажен. Его желтая одежда валялась на полу, там же, где и верхняя часть дорогого костюма. Одна рука мужчины сжимала запястья парня, удерживая их у него над головой, а вторая блуждала по его телу. Толстые пальцы настойчиво сжимали соски, жадно гладили живот, а потом спустились ниже и начали ласкать между ног, ритмично двигаясь взад вперед. Глаза Янека были закрыты, только судорожно вздрагивали тонкие веки. Его лицо было мертвенно-бледным, еще бледнее, чем тогда, в овраге.

– Мой малыш, мой сладкий малыш, – похотливо приговаривал мужчина. Раздвинув ноги Янека, он коснулся отверстия между его ягодицами и медленно ввел пальцы в тело парня. Янек не сопротивлялся. Он был похож на сломанную куклу. Его тело лишь слабо вздрагивало, противясь насилию.

– Нет!

Это закричал не Янек. Заорал я. Причем так заорал, что лошадиная морда подпрыгнул не месте от неожиданности.

– Отпусти его, сука! Отпусти и прекрати эту мерзость! Слышишь меня, тварь?! Отпусти Янека!

Меня заставил замолчать разряд тока. Я захлебнулся криком, с ненавистью глядя на склонившегося надо мной Эдика.

– Ты знаешь Янека? – с любопытством спросил он. В безумных глазках-бусинках появился нехороший блеск. – Так, значит, ты из-за него здесь? Ну, тогда тебе должно быть вдвойне интересно. Смотри, как Владлен Юрьевич обхаживает своего малыша.

Издав мерзкий смешок, Эдик схватил меня за голову и сжал руки у меня под подбородком, не давая отвернуться в сторону. Он явно вознамерился заставить меня смотреть. Смотреть на то, как Владлен Юрьевич переворачивает Янека на живот, снимает брюки и раздвигает ноги парня, пристраиваясь сзади.

– Он делает это далеко не в первый раз, – довольно шептал Эдик. – И Янек уже привык. Он научился быть покорным. Хотя поначалу сопротивлялся изо всех сил.

– Мразь! – выплюнул я. – Свинья!

«Что ты знаешь о Янеке!» хотелось заорать мне. «Ты даже не знаешь, что ты свинья!» Я напрягал руки, пытаясь ослабить ремни, но все было бесполезно. Я понимал, что у меня ничего не выйдет, но не останавливался. Продолжал дергать ремни, рыча от гнева и бессилия. Мои глаза были закрыты. Я был не в силах смотреть на происходящее в соседней комнате. И это не нравится Эдику.

– Ты будешь смотреть, – свистящим тоном приказал он, отпуская мою голову и протягивая руку за электрошокером. – Я тебя заставлю.

Удар тока заставил меня содрогнуться. Еще один. И еще. Нет, тварь, не заставишь, смотреть я все равно не буду.

– Что за упрямый мальчишка! Ну ладно, тогда попробуем кое-что другое.

Эдик захихикал своим отвратительно-скрипучим смехом. Он убрал электрошокер и минуту-другую ничего не происходило. Затем моего плеча коснулись длинные паучьи пальцы. Они медленно проникли за ворот больничной футболки и скользнули по груди. Эдик навалился на меня сзади. Нащупав мой сосок, он сжал его и начал перекатывать между пальцами, стараясь надавливать как можно сильнее.

– Выбирай, мальчик, тебе самому решать, как мы будем играть. Предупреждаю – я очень люблю причинять боль.

Боль я мог вытерпеть. А вот чужие липкие пальцы на своем теле – нет. Это было отвратительно. У меня было такой чувство, что по мне ползают скользкие личинки. Скрипнув зубами, я открыл глаза.

– Умница. А теперь смотри.

Я посмотрел, и в горле сразу же появился горький тошнотворный комок. Нет, неужели это Янек? Неужели это с Янеком…

На кровати ритмично двигались два обнаженных тела. Точнее двигалось одно, а второе безучастно принимало навязанный ему ритм. Мощная спина и широкие ягодицы Владлена Юрьевича поднимались и опускались между тонких, широко разведенных ног Янека. Крупные, покрытые темными волосками руки, сжимали стройные бедра, оставляя синяки на бледной коже. Голова мужчина была запрокинута. На его лице застыла гримаса, в которой смешались похоть и удовольствие. Он жадно вколачивался в тело парня. Лица Янека не было видно. Я мог видеть только его руку, свисающую с кровати и комкающую край простыни в судорожно сжатых пальцах. Тех самых пальцах, которые дарили мне тепло и ласково гладили зеленый мох.

На меня вдруг снизошло холодное леденящее спокойствие. Голова вмиг стала пугающе легкой и ясной. Это было похоже на эффект от прикосновения Янека, но вместо тепла и умиротворения я чувствовал один лишь холод. Все стало предельно просто. Я дернул руки, не сомневаясь, что смогу освободиться. Ремни тут же обвисли. Я то ли порвал их, то ли просто расстегнул. Это было неважно.

Я быстро встал и рывком отшвырнул застывшего от неожиданности Эдика к стене. Лошадиная морда изумленно вытаращил на меня свои безумные глазки. Он потянулся к электрошокеру, но я отбросил его ногой в сторону. В моей голове сейчас не было ни сомнений, ни раздумий. Осталось только желание причинять боль.

– Сдохни, тварь!

Размахнувшись, я ударил его ногой в живот. Один раз, второй, третий. Мне было плевать, что он воет и корчится от боли. Я опомнился только тогда, когда понял, что у меня есть дела поважнее. Например, стереть с лица земли змееглазого Владлена Юрьевича. И Янек. Прежде всего, Янек.

Я не обратил внимания на скрип за своей спиной, а когда обернулся, было уже слишком поздно. К моему лицу прижалась влажная тряпка, и резкий сильный запах тут же проник в легкие. Я начал падать, но меня подхватили чьи-то сильные руки. Потом послышался громкий голос Леонида, и наступила темнота.

Сознание возвращалось медленно. Что-то мелькало у меня перед глазами, но я видел окружающий мир недостаточно четко. Надо мной склонились два размытых силуэта, а вокруг была ослепительно белая и как будто знакомая комната. Сам я лежал на чем-то прямом и плоском.

– Как он туда попал, ума не приложу? – сокрушенно говорил странно искаженный голос Леонида у меня над головой.

– Да какая теперь разница. С этим мальчишкой всегда одни только проблемы. Как он умудрился справиться с Эдиком?

Тяжелый вздох и тяжелый голос, кажется, принадлежали Дорофееву.

– Ладно, неважно. Ты уже закончил его подготавливать? Вот и хорошо, давай сюда шлем.

– Герман Анатольевич, а вы точно уверены? Вы же сами говорили, что ему больше нельзя.

– Знаю, что говорил. Но что ты предлагаешь? Пусть он расскажет всем о том, что творится в нашей клинике? Хочешь, чтобы Асталин узнал, что мы не уберегли его сокровище и он попался в руки Эдику? Представляешь, что он с нами сделает?

Последовала долгая пауза, а потом Леонид негромко сказал:

– Это может его убить.

– Будем надеяться на лучшее, – опять вздохнул Дорофеев. – Я буду очень осторожен. У нас просто нет другого выхода. Он должен все забыть.

Что-то темное перекрыло белое сияние комнаты. Словно черная туча навалилась сверху и прогнала свет. Потом пришла боль. Она была сильная, намного сильнее меня, но я сопротивлялся ей из последних сил. Я не мог позволить ей победить. Потому что не мог забыть. Я должен был помнить, чтобы помочь Янеку. Только не забывать, не забывать, не забывать…

Комментарий к Глава 8

========== Глава 9 ==========

Утро моей долгожданной выписки было солнечным и ясным. У меня не было с собой вещей, так что собрался я легко и быстро. Дорофеев вышел проводить меня лично и почему-то сразу же уставился на меня с заметным беспокойством.

– Как вы себя чувствуете, Даниил Владимирович? – неожиданно серьезно спросил он.

– Отлично.

– А голова не болит?

– Не болит. Все прекрасно, а скоро будет еще лучше, – хмыкнул я, тут же добавив про себя «Как только вы сгинете с моих глаз».

– Как спали? – не отставал заботливый доктор.

– Как младенец.

Я нетерпеливо отмахнулся. Да надоел уже, честное слово!

– Вот и чудненько.

Дорофеев расплылся в своей обычной приторной улыбке и сразу же стал самим собой.

– Рад сообщить, дорогой мой мальчик, что за вами уже приехали.

– Кто?

Я встрепенулся, от всей души надеясь, что за мной приехала мама. Я так по ней соскучился.

– Это с работы, – поспешил развеять все мои надежды Дорофеев.

С работы? Сложив два и два, я пришел к выводу, что за мной явился Асталин. И не угадал. Когда мы вышли на ступеньки главного корпуса, я увидел высокого светловолосого мужчину, ожидающего внизу. Его лицо было мне знакомо. Это был Григорий, начальник Звенигородского отдела Специального управления, с которым я познакомился на конференции в Звенигороде. А он-то что тут делает?

– Здравствуйте, Даниил, – поздоровался Григорий, протягивая мне руку, когда я спустился по ступенькам и поравнялся с ним. – Помните меня?

– Здравствуйте, Григорий Евгеньевич, – я ответил на рукопожатие, стараясь не показывать своего удивления. – Конечно помню.

Григорий улыбнулся. Его голубые глаза были слегка удлиненными. Можно было бы заподозрить наличие определенной доли восточной крови в его венах, если бы не такой вопиюще светлый оттенок радужной оболочки.

– Ну, как вы себя чувствуете? Здоровы?

– Целиком и полностью, – улыбнулся я в ответ.

– Тогда я вас забираю прямо сейчас. Думаю, этой клиникой вы сыты по горло.

– Абсолютно. Спасибо.

Я все еще не понимал, каким он тут боком, и потому не удержался от вопроса:

– Это Андрей Александрович попросил вас за мной приехать?

– Он самый. Вообще-то Андрей сам хотел, но ему пришлось срочно отправиться в командировку. Поэтому он поручил это дело мне. Как новому сотруднику, которому еще предстоит доказывать свою профпригодность.

Григорий посмеивался. Я же уставился на него, открыв рот. Все-таки у моей невозмутимости слабенький потенциал. Тут мне до Асталина далеко.

– Вы у нас работаете?

– Да, уже вторую неделю. Я начальник службы безопасности.

Я не знал, что и думать. Ничего себе новости! Начальник службы безопасности? Если уж на то пошло, то в нашем Институте такой службы никогда прежде не было! И потом, что настоящему оперативнику делать в ИЭС? Бумажки перебирать? Чем Асталин мог его сюда заманить? И что предложил в обмен на должность начальника СУ? Что бы это ни было, обмен был явно неравноценным.

Уже сидя в машине Григория, я бросил последний взгляд на клинику. Мне вспомнился Янек. Жаль, что не было возможности снова наведаться в его овраг. Возможно, мне бы повезло, и мы увиделись с ним еще раз.

Путь домой занял большую часть дня. Григорий остановился один раз на обед и много рассказывал о своей прежней работе. Я слушал с интересом. Мое удивление прошло, и я подумал, что со стороны Асталина было совсем нелишним заполучить такого специалиста.

Заявив, что сегодня я должен отдыхать, Григорий высадил меня у дома и тут же укатил. Я поймал себя на мысли, что волнуюсь, когда открывал калитку. Почему меня никто не встречает? Неужели не знают?

Они знали. Все уже ждали во дворе, торжественно выстроившись как на параде. В первую очередь, я увидел сияющее лицо мамы, кинувшейся мне навстречу. Она обняла меня, торопливо расцеловала, а потом отстранила за плечи и начала рассматривать.

– Данечка, родной мой, наконец-то. Здоровый? Как себя чувствуешь? Ничего не болит? Может, голова? А мы уже давно ждем. Боялись, что ты не приедешь. И вот дождались. Слава Богу!

Мама все приговаривала и приговаривала. Ее глаза блестели от волнения и сдерживаемых слез, а во дворе постепенно разгоралось настоящее столпотворение. Вовка вцепился в мою ногу как клещ и, судя по всему, не собирался отпускать. Маринка, повизгивая, пританцовывала вокруг, явно поджидая, когда можно будет кинуться мне на шею и начать душить. Взволнованный Леха осторожно, но вполне ощутимо раз за разом толкал меня в плечо от полноты чувств. Даже баба Тамара была здесь и со спокойным достоинством улыбалась, наблюдая за всей этой сценой.

– Ничего себе приветствие! – счастливо выдохнул я, когда немного пришел в себя. – Спасибо!

– Сынок. Ненаглядный мой.

Мама все-таки не сдержалась и заплакала. Я обнял ее за плечи и уткнулся носом в густые золотистые волосы, вдыхая родной до боли аромат. Как же мне не хватало ее!

– Дань, Дань, ты уже здоровый? – громко верещал Вовка. – Ты ведь не умрешь?

– Вот балбес малый, – трепнул его по макушке Леха.

– Не говори так, Вовка, – мамин голос опять дрогнул, хоть она уже и перестала плакать. – Никогда. Даже в шутку, понял?

– Да-а-аня!

Маринка решила не отставать и заголосила на всю округу. По ее щекам покатились крупные слезы. Не долго думая, она повисла у меня на шее, шмыгая носом.

– Господи, да все со мной в порядке. Я жив, здоров. Ну, тихо, конопатая, тихо.

Постепенно мне удалось всех немного успокоить, и мы переместились во внутренний дворик, где под раскидистыми ветвями вишен был уже накрыт роскошный стол. Нас ждало настоящее пиршество. Судя по количеству блюд, к готовке были привлечены все, разве что за исключением Вовки. Ужин растянулся надолго. Никому не хотелось уходить. С одной стороны к моему плечу прижималась Маринка, с другой вцепился Вовка, и все было хорошо. Я был дома. И я был счастлив.

Уже ночью, когда мы с Лехой провели Маринку и я возвращался домой, меня подкараулила у наших ворот баба Тамара.

– Вот, возьми, Даниил.

Бабка протянула мне маленький шелковый мешочек с черным шнурком, чтобы можно было носить его на шее. От мешочка шел приятный пряный запах диких цветов и леса.

– Надень его и не снимай.

– Спасибо, теть Тамара.

Я был приятно удивлен. По всей видимости, это был ведьмин амулет, довольно сильная и интересная вещица. Такую не украдешь и не купишь. Единственный способ завладеть ведьминым амулетом – это получить его в подарок.

– Сама собирала для тебя, – вздохнула бабка. – После грозы начала. Дура старая, раньше надо было, а теперь уж поздно. Но лучше так, чем без него. Потому что совсем тебя опутали.

– Опутали? Вы о чем?

– А ты сам не видишь? – усмехнулась бабка. – Умеешь ведь кое-что замечать, знаю. А про себя, похоже, и не видишь ничего. Ладно, не важно это теперь. Носи его и не снимай.

– Не буду снимать.

Я все еще улыбался, когда направлялся в свою комнату спать. Бабка Тамара надежный товарищ. С такой соседкой любые враги не страшны.

На следующее утро по дороге на работу я волновался, как будто шел в Институт впервые. Какие еще сюрпризы накопились за время моего отсутствия? Как там ребята? Костя, Степашка, девчонки? И, конечно же, Лина. Моя милая любимая Фея.

Я расплылся в улыбке, представив, как уже через несколько минут увижу их всех. И так увлекся, что на подходе к Институту чуть не налетел на выскочившего прямо у меня на пути человека. У человека были длинные рыжие волосы, перекошенное от ярости лицо и ярко-голубые чуть удлиненные глаза.

Он показался мне знакомым, и я остановился как вкопанный. Что это еще за явление?

– Ну, привет! – процедило явление, и я сразу же его узнал. Это был рыжеволосый Мит, лидер антиэновских придурков из Звенигорода. Вот так встреча. И что ему надо в Молнегорске, да еще в двух шагах от нашего ИЭС?

– А ты здесь зачем? – не сдержался я. Рыжего перекосило еще сильнее. Похоже, он рассчитывал на другую реакцию.

– Помнишь меня?

– Таких придурков трудно забыть.

Я криво усмехнулся, раздумывая над тем, как удачно начинается день.

– Ты сегодня один или с дружками?

– С тобой я и сам справлюсь, – сразу же окрысился он.

– Попробуй.

Честно говоря, я не понимал. Что надо от меня этому придурку? Не мог же он караулить под Институтом исключительно для того, чтобы наброситься на меня и устроить драку посреди бела дня в центре города?

– Я не знаю, что я с тобой сделаю, – грозно заявил рыжий, демонстративно сжимая и разжимая свои немаленькие кулаки.

– Для начала просто отвали, ладно? Мне на работу надо.

Я не испытывал ни малейшего желания начинать сейчас драку. Все, что мне хотелось, – это тихо и мирно приступить к своей работе, по которой я уже успел соскучиться. Я попытался просто обойти идиота, но он не позволил.

– Что тебе надо? – вздохнул я.

– А ты не знаешь!

Голубые глаза полыхнули яростью. Неужели ему так сильно не дает покоя прошлая неудача?

– Идиота из меня делаешь?

– Зачем делать то, что уже есть!

Я начинал терять терпение. Если рыжий хочет драку, он ее получит.

– Да я тебя размажу по стенке твоего драгоценного ИЭС!

Мит набычился и потянулся ко мне.

– Эй, парни, вы что, драться задумали? Давайте не здесь, люди, между прочим, на работу идут и…

Знакомый голос заставил меня позабыть о рыжем придурке. Широко улыбнувшись, я обошел застывшего Мита и шагнул навстречу Косте.

– Кто это здесь работать собрался, Луковский? Ты? Не верю.

– Данилофф, ты, что ли?!

Костя остановился как вкопанный. Пару секунд он таращился на меня, хлопая глазами, а потом заулыбался еще сильнее, чем я. Шагнув вперед, он хлопнул меня по плечу.

– Вернулся, да? Когда тебя выписали?

– Вчера.

– А сообщить было не судьба? Мы бы тебе такую встречу организовали!

– Не судьба, Костя. Мне звонить только домой разрешали и то не часто. Но, по-моему, Асталин был в курсе моих дел. Разве он ничего не говорил?

– Да ни слова. Наш дорогой шеф вообще был в последнее время какой-то…

Костя вдруг осекся, сграбастал меня за плечо и развернул в сторону Института.

– А пошли-ка на родную работу, Даньк. Там все по порядку и расскажу. Или ты занят?

Покосившись на Мита, который все еще стоял в сторонке, скрипя зубами и изображая соляной столб, Костя понимающе хмыкнул.

– Все так серьезно? Может, помочь?

– Не надо. Просто пошли. Я сам не знаю, чего ему надо. Пусть для начала определится человек.

Мы с Костей направились к Институту. Мне вслед понеслась произнесенная сквозь зубы угроза.

– Я еще с тобой не закончил.

– Что это было? – поинтересовался Костя, налегая на входную дверь.

– Один придурок из АнтиН. Мы столкнулись с ним в Звенигороде, когда я был там на конференции.

– А тут он что забыл?

– Думаешь, я знаю? Сам ничего не понял.

Я действительно не понимал. Что было надо рыжему? Так сильно хотелось отмстить?

– Ну и хрен с ним. Данилыч, если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Ну, вперед, с возвращением в родные пенаты!

Костя подтолкнул меня вперед, и мы вошли в вестибюль. Что-то здесь было не так. Что-то очень не так, и это сразу же бросалось в глаза. Я ошеломленно замер посреди вестибюля, не зная, куда и на что смотреть в первую очередь.

Вахты больше не было. Вместо нее возвышалась длинная стойка, выложенная черно-белыми мраморными плитами. За стойкой восседал широкоплечий и довольно внушительный тип в строгом костюме. Он неторопливо просматривал газету, а еще двое таких же молодчиков в костюмах расположились у противоположной стены, где стоял круглый стеклянный стол и несколько кресел.

Я перевел взгляд в другую сторону. Может, мне это снится? Доступ к лестнице и лифту перекрывала стеклянная стена, тянущаяся до самой мраморной стойки и достающая вверху почти до потолка. В ней имелась дверь без замочной скважины и ручки, зато с электронной пропускной системой. Костя направлялся именно к ней, и я последовал за ним на негнущихся ногах.

– Кость, это что за…

Я заткнулся, увидев, как он достает из кармана карточку-пропуск. Вот, значит, какие у нас теперь порядки? Ну блин!

– А вы к кому, молодой человек? – вежливо поинтересовался один из молодчиков. Быстро выскользнув из кресла, он направился в мою сторону.

– К себе, вообще-то, – пожал я плечами.

– Данька, ешкин кот!

Костя обернулся, не успев воспользоваться своей карточкой. Он выглядел озадаченным.

– Я же забыл, что тебе еще пропуск не выдали!

– Луковский, объясни, что за хрень тут у нас творится? – сердито потребовал я.

– Объясню, объясню.

Костя нетерпеливо отмахнулся от меня и повернулся к молодчику в костюме.

– Все в порядке. Это Даниил Маринский, наш сотрудник. На него должен быть заказан пропуск. Посмотрите по базе. Даниил Владимирович Маринский.

– Проверь, пожалуйста.

Молодчик кивнул типу за стойкой. Тот начал деловито щелкать по клавиатуре, поглядывая на экран монитора перед собой. Пока он возился, я стоял и пытался собраться с мыслями. Да, Асталин времени не терял. И что еще в нашем Институте новенького?

Через пару минут меня опознала электронная система, и я получил на руки свою карточку-пропуск. С тонкого заламинированного квадратика на меня смотрела моя собственная физиономия. Это была совсем древняя фотография, которую я считал навеки утерянной в архивах отдела кадров. На ней я выглядел еще более бледным, чем обычно, и каким-то испуганным. Ничего странного, фотогеничность – не мое.

– Ну, как тебе наша служба безопасности в действии? – поинтересовался Костя, когда мы миновали стеклянную преграду и начали подниматься по лестнице.

– Нету слов от восхищения, – буркнул я. – И что, это было так необходимо?

– Ты у меня спрашиваешь? – фыркнул Костя. – Между прочим, то, что ты видел внизу – это еще цветочки. Ты еще в Хранилище не был. Оно теперь смахивает на бункер. И охрана там соответствующая.

Пока мы шли, Костя продолжал рассказывать. Оказывается, ремонт затронул все укромные уголки нашего Института, начиная с актового зала и заканчивая Хранилищем. Причем последнее было подвергнуто изменениям больше всего. Там установили звуконепроницаемые перегородки, обновили потолок и пол, полностью поменяли систему сигнализации. Теперь туда можно было попасть только после строжайшей процедуры доступа. Кроме того, и Хранилище, и все здание заполнили сотрудники свежеиспеченной службы безопасности под руководством Григория, которые отлавливали посторонних еще на подступах к Институту. И все это было проделано за какие-то три недели! Заканчивая свое повествование, Костя окончательно добил меня последней новостью.

– И еще кое-что, Данилыч, но тебе это точно не понравится. Аристарха уволили неделю назад. Ходили слухи, что это из-за того, что он оказался нечем.

– Что?! – не поверил я своим ушам.

– Да, дружище, такие вот у нас дела. Асталин развернулся не на шутку.

– А где он сейчас? – сквозь зубы спросил я.

Оказалось, что начальник уже несколько дней пребывает в командировке. Он отправился за очередным ценным артефактом, который собирался поместить в наше модернизированное Хранилище. По словам Кости, это был уже третий подобный артефакт, причем за столь короткое время. Все услышанное у меня в голове не укладывалось. Что за чертовщина происходит? Зачем нашему провинциальному Институту такое невероятное количество сильных артефактов?

Мы поднялись на второй этаж и застряли тут на какое-то время, продолжая разговор. Я был уверен, что для одного утра мне вполне хватит сюрпризов, и как всегда ошибался. Когда в конце коридора показалась высокая черноволосая красавица в облегающем красном костюме, я решил, что у меня начались галлюцинации. Красавица несла пару папок-скоросшивателей и направлялась в бухгалтерию с таким самоуверенным видом, словно владела и всем Институтом и частью Молнегорска в придачу. Нас с Костей она не заметила, словно мы были кучками мусора на полу. Это была Анжела.

– А она что тут делает? – чуть не завопил я. – Только не говори, что работает!

– Ну да, – жизнерадостно выдал Луковский. – Эта барышня наш новый начальник отдела экономики и бухучета.

Что?! Я чуть не сполз по стенке вниз. Ведьма в ИЭС? Асталин совсем охренел? И потом, куда делся наш любимый гаденыш Сморков? Неужели и правда уволился? Если вспомнить, получается, что я его не видел еще со времен захватывающих приключений на озерах.

Это было уже слишком. Я чувствовал, как во мне начинает закипать ярость. Анжеле, значит, можно работать в институте, а Аристархычу нет!

– Не кипятись, Данилофф, – вздохнул Костя, покосившись на мою весьма красноречивую физиономию. – Ты же понимаешь, как это бывает. Шеф ее взял за определенные таланты. Догадываешься, за какие? Она же ого!

Костя растопырил ладони и приложил их к своей тощей грудной клетке, изображая внушительный женский бюст.

– Да не в этом дело, – сердито фыркнул я. Что я мог ему объяснить? Что Анжела ведьма и я это вижу?

Сделав вывод, что все успело перевернуться с ног на голову за время моего отсутствия, я окончательно выбросил из головы мысли о спокойном существовании и понял, что в данный момент хочу только одного. Добраться до своего кабинета и плюхнуться на диван.

– Я к себе, – сообщил я. – Пойду Степашку проведаю.

– А я пока всем расскажу, что ты вернулся, – ухмыльнулся во весь рот Луковский.

– Кость, не надо, я сам…

Мои слова ушли в пустоту. Его уже и след простыл.

Подходя к своему кабинету, я понял, что начинаю всерьез побаиваться. Что если Асталин и у меня затеял ремонт, воспользовавшись моим отсутствием? Как же тогда Степашка? У меня мороз побежал по коже от одной этой мысли.

В кабинете было тихо и слегка попахивало затхлостью. Ремонт здесь никто не делал, но это меня не успокоило. Я с первой же секунды почувствовал, что Степашки здесь нет. Без него кабинет казался пустым. У меня сердце сжалось. Домовые не покидают вот так просто свои жилища. Но ведь Костя ничего такого не говорил. Может, не хотел меня расстраивать?

Чувствуя гнетущую пустоту внутри, я подошел к окну и медленно вытащил из кармана большую плитку молочного шоколада с изюмом. Это была Степашкина любимая. Куда же он подевался?

– Дань…

Услышав свое имя, я обернулся. На пороге стояла Лина. Она совсем не изменилась. Моя фея была такой же прекрасной, как и раньше. Она светилась как весеннее солнышко. Даже смотреть было немного больно.

– Привет, Лин, – запнувшись, поздоровался я. На большее я был пока не способен.

– Привет. А я Костю встретила. Он сказал, что ты вернулся.

Глаза Лины сияли. У нее в руках была большая картонная коробка.

– Вот балабол.

Я сглотнул. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Наши взгляды сейчас говорили больше любых слов. Наконец, я опомнился и шагнул вперед, чтобы забрать у нее коробку.

– Что это у тебя?

– Ой, это тебе. Точнее, твое.

Лина осторожно поставила коробку на стол, прежде чем я успел подойти, и открыла ее. Я заглянул внутрь и не сдержал радостного возгласа. На куске одеяла, свернувшись клубком, спал Степашка.

– Не может быть! Степашка! Блин, а я чуть с ума не сошел!

Я осторожно провел пальцами по спутанной гриве домовенка. Он не проснулся от моего вопля, но я уже понял, что с ним, и знал, что могу не беспокоиться. Это была обычная спячка. Домовые иногда впадают в нее и могут проспать несколько дней, а то и недель. В этом нет ничего страшного.

– Мы с Матреной испугались, что в твоем кабинете тоже устроят ремонт, вот и решили перестраховаться, – пояснила Лина. – Степашка сказал, что ему нужен маленький темный уголок, в котором обязательно должны быть частички его жилища. Например, кусочки штукатурки со стен или обрывки обоев. Так он мог спокойно переждать время до твоего возвращения.

– Спасибо, Лина. Я твой должник.

Я подумал, что никогда не забуду того, что она сделала для моего домовенка. Если бы я уже не любил эту девушку, то, наверное, влюбился бы в нее прямо сейчас. Я потянулся к ней через коробку и начал перебирать неловкими пальцами мягкие распущенные волосы. У Лины дрожали губы. Я безумно хотел поцеловать ее, но не мог этого сделать. Пока не мог.

– Лин, послушай, у меня было Воздействие. Ты же помнишь, что я творил. Может, ты теперь не захочешь…

– Что ты говоришь, – тихо перебила меня Лина. Ее глаза затуманились. Она тянулась за моей рукой как котенок, требующий ласки. – Какой же ты все-таки глупенький, Данька. Я так ждала, когда ты вернешься. Я молилась, чтобы с тобой все было в порядке. Ты даже представить себе не можешь, как я переживала.

– Я вернулся.

Я наклонился к ней. Оставались всего несколько миллиметров и одно мгновение до того, как наши губы встретятся…

– Хозяин?

Громкий требовательный голос заставил нас с Линой одновременно вздохнуть и отстраниться друг от друга. Это был Степашка. Он уже проснулся и сидел в одеяле, хмуро протирая заспанные глаза маленькими кулачками.

– Ты опять опоздал на работу, да?

– Нет, Степашка, ничего подобного.

Я засмеялся, глядя на его недовольную со сна мордочку. Я был так рад его видеть, что легко простил за то, что он перебил наш с Линой поцелуй.

– Вот он! Данька! Вернулся!

Радостный визг заставил меня повернуться в сторону двери. Через порог уже рвались Верочка, Риточка, еще несколько девиц и довольный, как слон, Костя. На несколько минут я практически оглох от громких приветствий и поздравлений по случаю своего выхода на работу.

– Ну, как ты, Даня? – мягко спросила, появившаяся сразу за толпой девчонок Серафима Сергеевна. – Выглядишь хорошо. А чувствуешь себя как?

– Прекрасно себя чувствую, – улыбнулся я. – Спасибо. Я полностью готов к работе.

– Как это к работе? – недоверчиво взвизгнула Верочка. – А отметить возвращение?

– Это святое, – тут же с готовностью поддержал Костя.

Девчонки одобрительно загалдели. Серафима, кажется, тоже не собиралась возражать и говорить свое категорическое начальническое «нет». Я уже открыл рот, чтобы внести идею о переносе празднования на вечернее время, но мои слова перекрыл пронзительный и разнесшийся по всему зданию громкий звук сирены.

– Это еще что? – недоуменно просил я, когда опять получил возможность не только говорить, но и слышать собственные фразы.

– Андрей Александрович вернулся, – пояснила Риточка.

– А сирена зачем? – не понял я. – Или он бомбежку планирует начать?

Мою шутку не оценили. Серафима Сергеевна чуть ли не за руку подтолкнула девчонок к выходу.

– Даня, это что-то вроде новых правил, – торопливо объяснила она. – Андрей Александрович привез какой-то новый артефакт, и пока его не поместят в Хранилище, всем необходимо разойтись по своим кабинетам. Пока транспортировка не закончится, никому никуда нельзя выходить. Об окончании сообщит еще одна сирена, и после этого можно будет покинуть кабинеты. Девочки, давайте быстрее!

Они все ушли, утащив в общем потоке и Лину. Степашка занялся шоколадкой и больше не замечал ничего вокруг себя. Мне оставалось только сидеть и считать уходящие минуты. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я сообразил, что и сирена и новый метод транспортировки артефактов в Хранилище были очередным нововведением Асталина. При триИ ничего такого не было и в помине.