Текст книги "Шерсть седой овцы (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Я был рад подобным словам. Соломка ценила мое время, скажем так.

«Не-а! Мы уже все давно сделали! Посидите, отдохните… Я-я вам кофе сделаю. Вы ведь хотите кофе? Или молока?» – Соломка и Марко не ожидали подобного предложения… Но я не ожидал подобного поворота больше всего. Хэнни, забыв про страх и стыд, буквально выскользнула вперед, приглашая их в дом. В процессе этого «приглашения» она схватила меня за руку и повела за собой, к дверям дома, предварительно усадив своего любимого Оцелота на ступеньку. Подобный поступок выглядел иначе в глазах моих «гостей», которые наблюдали за всем этим с широко раскрытыми глазами. Я смог остановить эту безумную домохозяйку на пол пути, но стереть произошедшее из памяти Марко и Соломки…

«Блин… А я бы не отказался от кофе…» – я смог услышать недовольный, тихий голос Марко. Он произнес это в тот момент, когда его внимание перешло на нового питомца Хэнни, почесывая свой затылок при этом. Соломка же… Она была в недоумении. Она не знала, как поступить, ожидая от меня хоть какой-то знак. Движение или действие. И, честно говоря: Я сам не знал, что делать в подобной ситуации. Я лишь вздохнул, пожав плечами. Позволял кораблю идти по течению и наблюдать за изменением курса.

«Ну-у…» – Соломка начинала принимать решение, и за ней начал наблюдать не только я, но и Марко, который буквально молил ее о чашечке кофе. Спустя момент, Соломка перевела свой взгляд на Хэнни, принимая свое окончательное решение с едва заметной, теплой улыбкой на лице:

– «Раз уж ты настаиваешь…»

Никогда не думал, что кто-то начнет вмешиваться в мои планы и контролировать мою жизнь. Одним лишь своим появлением, Хэнни заставила меня (не говоря уже про Марко и Слолмку) участвовать в ее… чае… Кофепитии. Усадила нас всех за стол в гостиной и принесла нам три кружки с кофе, добавив ко всему этому этому небольшую банку, заполненную печеньем. Сама же Хэнни держала в своей кружке прохладное молоко вместо горячего кофе. Хорошо, я могу похвалить ее за старания и гостеприимство. Вот только это мой дом! Она пригласила гостей в мой дом! Без моего разрешения! Да еще и предложила Соломке кофе! Принесла мне кофе! Ух… Где-то… В самых темных глубинах моей гнилой души… Я начал ненавидеть ее еще сильнее обычного. И это еще не все, чем она меня разозлила. Ей довелось влиться в разговор с Марко. Задать ему личные вопросы и получить честные ответы. Иногда частью вопроса становился я, или даже Соломка, которая сидела напротив меня и старалась выглядеть… заинтересованной. Она старалась скрывать свой истинный настрой. Скуку. Даже сделала небольшой глоток из своей кружки, скривив свое лицо от противного вкуса кофе. Ее эмоций никто не заметил. Я понимал ее боль и ее… «любовь» к кофе. «Любовь» настолько сильную, что она специально выронила кружку из своих рук, спокойно произнеся: «Ох… Я пролила кофе. Какая я неловкая.» без каких либо звонких нот или красок. Я же не стал скрывать своей ненависти к этой отраве:

«Пиво будешь?» – Вопрос был… риторическим. Я скорее называл причину, по которой я покидал стол, нежели предлагал Соломке выпивку. Полный гнева, я выбил дверь ногой и, выйдя наружу, метнул кружку с кофе в сторону побережья. И когда я пришел обратно из Мастерской, я принес с собой не кружку, не две… Я принес с собой целую бочку с пивом, удерживая ее на своем плече. Никогда я еще не видел такого яркого блеска в глазах Соломки. Она буквально благодарила всех существующих (и несуществующих) богов за подобный подарок, сжимая руки в кулаки. Я спас ситуацию! В считанные секунды, я и Соломка, наслаждаясь превосходным, темным, драконьим пивом моего производства, начали вливаться в разговоры между Марко и Хэнни, подтягивая различные темы и вопросы, не говоря уже про настроение и… атмосферу. Эта одурелая девица, которую я так спокойно называю своей «сожительницей», взяла пример с Соломки и Марко, опробовав мое пиво на вкус. Пары глотков хватило, чтобы окончательно развязать ей язык. Она рассказала обо мне все, что знает. О том, что я делаю и как с ней обращаюсь. О том, что я… «болею». Ну… по крайней мере она раскрыла двери для новых тем, ведь теперь Марко с Соломкой ничего не сдерживает, верно? Меня эти темы не очень устраивали, и потому… Я покинул их. Вышел из-за стола. Наружу. Мне не очень хочется испытывать на себе неприязнь, исходящую из глаз окружающих людей. Да и слушать их мне тоже… не очень хотелось.

Я любил проводить время в одиночестве. Обращать внимание на что-то свое и заниматься своими делами, не отвлекаясь на посторонних. Даже сейчас, когда Хэнни общается с моими… «коллегами», скажем так… Я предпочел одиночество. Взял удочку и ведро, разместил свою задницу на золотом песке и закинул крючок в морскую пучину. Ожидал своей добычи и наблюдал за солнцем, пока оно медленно старается скрыться от чужих глаз. Хочу я этого или нет, но кто-то должен был прервать меня своим присутствием. Это мог бы быть Марко, Хэнни, или даже Соломка… Но их всех заменил Оцелот. Этот черношёрстый паразит решил заглянуть в ведро с рыбой, играясь с моей добычей своими грязными лапами.

«Даже не вздумай. Посмеешь стащить хоть одну рыбёшку – язык вырву. Я позволил Хэнни приютить тебя не для того, чтобы ты тут… обдирал меня.» – произнес я спокойным тоном, даже не отрываясь от своих дел. Как бы странно это не звучало, но он, вроде бы, меня понял. Отошел в сторону, взглянув на серебристую рыбку в последний раз. Ну а я, осознав идиотизм подобной ситуации, склонил голову, выпустив из себя недовольный вздох. –

«Превосходно… Я начинаю разговаривать с животным. Тупоголовым, мать его, животным, которое не понимает меня и моих проблем.» Мне никогда не приходилось разговаривать с самим собой… или же с животными, стоящими рядом со мной. Я всегда молчал, сохраняя свои слова для нужных людей и нужных моментов. Не знаю почему, но я воспринимал Оцелота… если не за человека, то за разумное существо, понимающее и слышащее меня. Он даже специально сел рядом со мной, обратив свои сверкающие, бездонные глаза в мою сторону. Выбешивал меня своим присутствием… прямо как Хэнни.

«Чего тебе от меня надо, шерстяной? Хочешь поглумиться надо мной? Или же тебе просто нечего делать? Захотелось потрепать мои нервишки, да?» – Я даже не знаю, кому я это говорил. Оцелот молчал и не двигался, продолжая разглядывать меня и сверкать глазами. Это глупое животное не понимало меня, но оно было заинтересованно… если не мной, то моими вопросами. Словами. Мыслями. – «Точь в точь как твоя хозяйка. Вечно стоит рядом, суёт нос не в свое дело и мешается под ногами. Вот кто ее просит вмешиваться? Кто ее просит делать все за меня? Решать за меня? С чего вдруг она бросается вперед и приглашает незнакомых людей в дом?» – Оцелот слабо мяукнул в этот момент, словно отвечая мне. Его взгляд был устремлен вперед, к заходящему солнцу, но он скорее пытался копировать меня, нежели рассматривать огненный шар или синие воды. А может он просто не знал, куда смотреть… – «Знаю, она не самый пустой орех на земле, но… У каждого хватает ума додуматься! Если кто-то разговаривает с незнакомым человеком – не вмешивайся! Но не-ет… надо влезать во все и вся! К каннибалам, к волкам, к… слизням! А сейчас она разорвала мои планы на куски. Начала мучать не только меня, но и Соломку. Вот… что у нее на уме, как думаешь?»

Оцелот не произнес и звука. Не отвечал мне, рассматривая меня в непонимании. Он лишь начал тереться об мое плечо, а после – об мою руку. Комок шерсти… Такой-же, как и его хозяйка. Избалованная недотрога.

«Это на тебя не похоже, чувак. Ты всерьез сидел и рыбачил? Все это время?» – Голос Марко заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Он стоял прямо возле меня, словно шпион какой-то. Разглядывал меня и Оцелота, держа свои руки за спиной.

«А что еще ты мне прикажешь делать?! Этот говнюк мне всю душу изгадит, если его не покормить! И что ты тут вообще забыл, альбинос мерзопакостный?!» – Его привычка заходить со спины и пугать людей своим появлением никак мне не нравилась. Я ненавидел его за это, и он об этом знал. Но появление Марко не могло быть таким… внезапным. Не мог же он просто взять и уйти из-за стола, лишь бы вернуть меня обратно. Он появился тут по другой причине. – «Ты все слышал, да? Каждое мое слово?» Марко подтвердил мои догадки. Произнес тихое: «Угу», даже не скрывая своих грехов от меня. Если он любит шпионить за мной – пускай. Мне нечего ему сказать.

«Чувак… Это же девушки. Их хрен поймёшь. Мозг у них по-другому построен, понимаешь?» – Я с трудом мог понять этого чудака. К чему он ведет? И почему он начал говорить о… девушках? Марко сумел поймать на себе мой взгляд, полный вопросов и непонимания. Он встал на колено и продолжил раскрывать суть своих слов, параллельно поглаживая Оцелота, вставшего рядом с ним. – «С чего вдруг твоя «подружка» решила пригласить нас в твой дом – я без понятия. Я не знаю что на уме у Хэнни, но я точно знаю что на уме у Суды. Верь или нет, но когда я прибежал с ней со словами: «Ты не поверишь!», и когда я рассказал ей о том, что у тебя происходит – в ней что-то… «щелкнуло». Она внезапно начала расспрашивать меня о подробностях, а вскоре – заставила меня брать ее с собой.»

Слова Марко никак меня не просветляли. Он лишь пересказывал старую сказку, которую я перечитывал несколько раз подряд. Да и в поступках Соломки не было ничего странного. Я знал ее… достаточно хорошо:

– «Не удивительно. Заставь ее прийти ко мне одной, и она будет стоять столбом. У нее сильная неприязнь к… больным людям. Она меня боится.»

«Боялась, чувак. Боялась! Она теперь вечно планирует походы к тебе, даже не скрывая этого! Вечно прыгает возле меня и дергает меня со словами: «Пойдем к Гоулу! Пойдем к Гоулу!», а как придем – она становится вся такая серьезная! Важная! Клянусь, если бы я не подчинялся ее приказам – Соломка начала бы дрожать и хныкать! Она не хочет казаться пай-девочкой в подобные моменты, Гоул. Она хочет…» – в этот момент Марко не мог подобрать более подходящего слова. А если оно у него и было – я прервал его. Встал на ноги и моментально откинулся назад, вытягивая свой очередной улов. Я поймал свою добычу на лету.

«Привыкнуть ко мне. Я в курсе, Марко.» – произнес я со спокойным тоном, разглядывая пойманную рыбу. Серебристая чешуя, сверкающая на солнце. Красноватые жабры, пустой взгляд… Прыткая и скользкая рыбёшка. Вместо того, чтобы кинуть свою добычу обратно в ведро, я отгрыз ей голову. Обезглавленная рыба полетела прямо в ведро, а ее голова… Я отдал голову Оцелоту. Протянул ему руку, в которой я держал эту самую голову. Оцелот не стал тратить время на раздумья. Он сразу вцепился в рыбью голову, разгрызая ее.

«Ну вот видишь? Все просто! Ты знаешь Соломку лучше меня, чувак, да и с Хэнни все так-же. Надо просто пораскинуть мозгами и понаблюдать за ней. Приглядеться!» – Марко предлагал мне решение моей проблемы. Не самое приятное, но решение.

«Предлагаешь мне подслушивать ее? Шпионить за ней?» – он ответил на мой вопрос молча. Пожал плечами и раскинул руки в стороны, словно он был тут не причем. Я лишь сильнее его ненавидел за подобное предложение. – «Я не так сильно прогнил, чтобы подсматривать за другими людьми. И опускаться до подобных решений я точно не стану, Марко.»

«Но она же опустилась.» – Я совсем перестал понимать его. Кого он имел ввиду? Соломку? Хэнни? Такое ощущение, что Марко начинал бросаться словами, не придавая им и малейшей капли смысла. Или же я просто не хотел понимать его в этот момент… Не знаю, о ком он говорил, но ему хватило храбрости предложить его метод еще раз, забрав рыбью голову прямо у меня из рук. Начал шептать, растягивая улыбку на своем лице. – «Я знаю… ты хочешь этого! Вперед! Ну же. Переходи на Темную Сторону.»

«Я скорее зубы тебе выбью, конь белобрысый.» – Это не было ответом на его предложение, но он с усмешкой отреагировал на них, не отвлекаясь от своей новой задачи. Раз уж он решил самостоятельно покормить Оцелота, то мне более нечем заниматься. Пусть просиживает свою задницу, пока я буду заниматься своими делами. И перед тем, как оставить его наедине с шерстяным питомцем Хэнни, я указал ему: – «Когда эта зараза доест – возвращайся. И мы с тобой не разговаривали. Запомни это.»

Как бы плохо я не поступал в прошлом… То, что я собирался делать, лишь добавит мне грешков в копилку. Пока я вставал на ноги, стряхивая с себя весь песок, Марко произнес довольное: «Есть, шеф.», растягивая на своем лице улыбку. Он своего добился… Вот пусть и улыбается.

Перед тем как появиться за столом и начать молчаливо разглядывать всех и каждого, мне нужно было убрать ведро с рыбой куда подальше. Я оставил ведро в мастерской, и пока я находился в ней, я слышал едва отчетливые голоса Хэнни и Соломки. У них проходил диалог, который я… не мог разобрать. Довольно плохо заниматься подобным, но я решил подслушать их. И я знал хорошее место для этого. Я сел на ступеньки, что у дверей, и начал прислушиваться к звукам, исходящим из открытого окна и приоткрытой двери. Может они и разговаривали спокойным, тихим тоном, но я мог услышать каждое (практически) их слово:

– «… беспокоит, Хэнни. Я не знаю, как… смотреть на него. Как общаться с ним. Он стал… другим.»

«А каким он был тогда? Каким ты его помнишь?» – Хэнни вновь встревала не в свое дело, спокойно спрашивая Соломку о таких чувствительных вещах. И, не смотря на страх и горечь, она получила свой ответ:

«Он был… добрым. Отзывчивым и добрым. Всегда был готов помочь, поговорить, составить компанию… А сейчас он стал… чёрствым. Замкнутым. Злым.» – голос Соломки становился все тише и тише. Я едва мог расслышать ее, если бы не гнев, вышедший из ее рта. – «Он не изменился, и я это знаю! Даже не старается, хоть я… и стараюсь верить в это. Каждый раз, когда мне приходится смотреть на то, что он оставил после себя… На результаты его работы… Мне становится плохо. Подобной жестокости мне никогда не приходилось видеть, а он…»

«Эй, ну чего-о ты! Все не так плохо! Просто ты… н-не совсем его… понимаешь.» – похоже Хэнни старалась утешить ее, но делала она это довольно… оптимистично. Даже когда ее слова переходили черту – она не теряла того звона в ее голосе, что привлекал моё внимание. Она определенно перебрала с пивом. – «Мне ведь тоже пришлось увидеть его «новую» сторону. И я то-оже испуга-ала-ась. Убежала прочь в слезках, стараясь не глядеть назад. Мы с тобой просто… очень глупенькие.»

«Тебе легко говорить! Ты же не видела того, что он делает с людьми!» – Соломка настаивала на своем. Держалась за единственную ветку и не падала. Вот только Хэнни была той еще лисой. Она знала, за какие нитки дергать:

«А вот тут ты не права~» – не знаю почему, но она звучала довольно… счастливой. Растягивала свои слова, словно резину. Она… хвасталась. Я даже слышал легкий топот и скрип досок, словно она ходила вокруг Соломки кругами. Танцевала рядом с ней. – «Я видела а-абсолютно все! Знаю немного, но достаточно! Один раз я попалась в руки о-очень плохим дядькам, и они хотели мною воспользоваться. Покушать бедненькую Хэннечку. Полапать ее за нежные… хих… местечки…»

«Хэнни… Прекрати… Это не смешно.» – Я слышал легкую дрожь в словах Соломки. Она либо боялась, либо стеснялась. Не знаю, что с ней делает Хэнни, но я начинал сильнее ненавидеть ее за это. И она не остановилась на этом:

– «А знаешь, что случилось потом? К нам пришел Гоул. Рычал на этих жуликов, словно дикий зверь. Его пила рычала, и Гоул… рычал. А потом он набросился на них! Пилил их напополам, вдоль и поперек… И он одолел их! Всех до единого!»

«Хватит врать, Хэнни! Я знаю Гоула! Он бы не оставил от тебя и голой косточки, если бы ты была там. Он никого не щадит!» – тут Соломка была права. Если дела доходят до битв с людоедами, то тут под огонь попадают все. И злодеи, и жертвы. Но Хэнни не сдавалась. Настаивала на своем.

«А-а я и не вру. Он убил пятерых. Двоих у входа в пещеру, и троих в самой пещере.» – довольно странно, что она запомнила эту деталь. Может она и не могла дать подробностей о том как я убил этих мерзавцев, но она знала, что произошло дальше. – «Он заставил меня отвернуться и закрыл мои глазки шарфиком, который я связала специа-ально для него. Он до сих пор его носит~»

Когда она упомянула шарф, то я моментально перенес на него взгляд, взяв один из концов в свои руки. Она сама надевала его на мою шею, словно приручая меня к нему. Этот шарф… я буквально перестал ощущать его на своей шее. Совсем не замечал его, если только он случайно не ослепит меня своим блеском, что вполне могло произойти. И именно этот шарф стал визитной карточкой для Хэнни. Хитрожопая девица знала, на что надавить.

«И… И-и что он сделал потом?» – интерес Соломки рос. Разгорался. Она начала погружаться в эту историю с головой, стараясь узнать от Хэнни все, что касалось той ночи. Ее интересовало не то, что произошло, нет. Она хотела узнать, что происходило со мной.

«Я слышала хруст и треск, который продолжался… не знаю как долго. А потом, Гоул взвалил меня на плечо и понёс с собой. И я сопротивлялась~. Пыталась выбраться из его мускулистых рук… Думала, что он хочет оставить меня на потом. Как деликатес. Пиро-оженку~» – Хэнни сменила тон своего голоса. Говорила практически шепотом, не прекращая двигаться. Я все еще слышал легкий скрип досок и старался предугадать ее местоположение. Представить ее рядом с Соломкой. Моё представление прервалось моментально, когда Марко коснулся моего плеча, слегка напугав меня. Он стоял за моей спиной, заявив о своём появлении подобным… «жестом». Марко понимал суть моих действий и не мешал мне, прислушиваясь к разговору вместе со мной. – «Но у Гоула на уме было… нечто другое. Даже когда он отпустил меня на землю, я продолжала покрывать его грязью, а он слушал меня. Внима-ательно слушал. И когда я начала просить его покончить со мной, он отказался, сказав мне…»

«Что, Хэнни? Что он сказал?» – Тайна так и не была раскрыта. Я вошел в дом, прервав их разговор в мгновение ока. Все взгляды были устремлены на меня, но не надолго. Хэнни моментально наклонилась к Соломке и, сама того не стесняясь, поцеловав ее в губы. Она сильно удивила не только ее, но и Марко, который стоял за моей спиной. Мне были известны слова, которые хотела сказать Хэнни… И она поделилась ими. Незаметно. Скрыла свое лицо, прошептав нужные слова на ухо своей собеседницы. Воспользовалась удивлением с нашей стороны, дабы создать некую иллюзию. Ты хитра, Хэнни… Но меня не обмануть. Не так просто.

«О! О-це-ело-от~!» – Хэнни моментально развеяла атмосферу и убрала с себя удивленные взгляды, взяв его на руки. Она была очень рада увидеть своего шерстяного друга. Соломка, наполненная красками и удивлением, не сразу обратила внимание на Оцелота. Из-за удивления и шока, она едва могла разобрать… загадочное, волосатое существо на руках у Хэнни, тихо произнеся:

– «Оцелот?»

«Оцелот. Оцелот по имени Оцелот. Ее питомец.» – я ответил на ее вопрос довольно кратко и быстро, не дав Хэнни времени среагировать. Я уже успел сесть напротив Соломки вновь, моментально опустошив свою кружку, а Марко последовал моему примеру, тоже успокоив свои нервы кружкой пива.

«А… почему Оцелот? И я сейчас не про имя. Какой от него толк, если мы уже избавились от… как их…» – Вопрос Соломки волновал и меня. Какой толк от этого куска шерсти? Я понимаю Волк… или Лошадь, но… Оцелот? Серьезно?!

«А ведь верно. Какой от него толк? Мы давно как избавились от Криперов. Гоул ведь вел нас на Крип-Геноцид когда-то давно, разве нет?» – Марко говорил об этом довольно радостно, словно это было каким-то праздником. Я же, совсем не понимая, о чем он говорит, осматривал его пустыми глазами. Хэнни тоже не понимала его, но она очень хотела узнать об этом, дернув Соломку за плечом со словами: «А что это?». Соломка же, вспомнив что-то, продолжила его слова:

– «Пару-тройку месяцев назад, вроде как… Гоул… решил устроить так называемый Крип-Геноцид. Он захотел избавиться от «взрывной проблемы» раз и навсегда, убив абсолютно всех Крипперов, раздавать награды за каждого убитого. Людям понравилась его идея. Собирались группы, которые шли своими путями и убивали каждого Криппера, попавшегося на глаза. А спустя неделю, когда все вернулись обратно – их не стало! Они стали довольно редкими. Настолько редкими, что их уже начинают ловить и продавать. Живыми!»

Эта история была довольно знакомой. Я знал о Крип-Геноциде, но я не помню, чтобы я там участвовал. Или что я был главной частью этой идеи…

«Я… не помню этого, честно говоря.» – Лицо Соломки изменилось после моих слов. Она наблюдала со мной с удивлением в глазах. Не знала, что сказать или… что делать.

«Чувак, тебя в основном все знают только из-за этого! Ты сделал себе имя на Крип-Геноциде!» – слова Марко были громкими. Недовольными. И он не шутил со мной. Он разговаривал со мной так, словно это было… довольно серьезной вещью. – «Тебя даже прозвали…»

«Живая Легенда.» – Соломка поняла его с полуслова. Дополнила его историю из своих уст. И… я все еще не мог их понять. Эта история никак не засела в моей голове, и вспомнить деталей я никак не мог. А причина, по которой я забыл такое важное событие – неизвестна. Вздохнув, Соломка встала со стола и оглядела меня с усталым лицом, на котором медленно начали появляться нотки серьезности. – «Нам пора собираться. Марко… Посиди с Хэнни немного. Я и Гоул… Сами справимся.»

Это было довольно странной сменой событий. Минутами раннее я слушал какую-то байку про Геноцид, а теперь я начинаю собирать рюкзаки для Соломки, которая… занималась чем-то своим снаружи. А когда она вернулась – я уже успел забить ее сумку всем необходимым. Я продолжал копаться в сундуках и искать те материалы, которые она запрашивала, пока Соломка… стояла неподалеку и наблюдала за мной. Молча.

«Извини, что так неловко получилось. Эта дурная девица только и делает, что вмешивается… не в свое дело.» – Я старался хоть как-то облегчить ей жизнь. Сыграть в «хорошего парня» и извиниться за неудобства, вызванные моей извращенной сожительницей. Ничего в ответ я так и не услышал. Лишь потратил свое (и ее) время. – «Вот тебе твоя…»

Я был готов повернуться и отдать ей ее сумку. Пройти пару шагов и вручить ей то, за чем она пришла. Я не наблюдал за ней. Не заметил, как быстро она приблизилась ко мне. Соломка моментально схватила меня за запястья и опустила мои руки, когда я вручил ей сумку. А после, даже не дав мне среагировать, обняла меня. Медленно, но крепко. Сковала меня в объятьях, вжимаясь в меня лицом.

«Суда?» – произнес я, стараясь хоть как-то достучаться до нее и найти объяснение ее действиям, но она продолжала молчать. Обняла еще крепче обычного и встала на носочки, подарив мне аккуратный поцелуй в шею. Это единственное место, до которого она смогла дотянуться. Я был слегка… удивлен… и смущен. Я не знаю, что нашло на нее. Ее лицо было покрыто легким румянцем, на лице виднелась слегка искривленная улыбка, а на глазах появлялись… слезы.

«Ты н… н-не изменился…» – мне никогда еще не приходилось видеть Суду… такой. Полную слез. Тихую и хрупкую. Бормочущую про себя непонятный бред и вжимающуюся в мое плечо. – «Сдержал… с-слово…»

«Так, Суда, успокойся. Ты пьяна. Тебе нужно собраться.» – Меня очень сильно волновало ее состояние. Не знаю, когда она успела так сильно опьянеть, но я не собираюсь тащить ее обратно… домой, или куда она там пойдет… не важно. Оставлять ее у себя дома я тоже не в состоянии. К моему счастью, она была в порядке. Это лишь её нервы и слезы, а не алкоголь.

«Т-ты прав. Я… пьяна. Пьяна от р-радости…» – с этими словами она начала вытирать свои слезы рукавами, словно маленький ребенок. Теперь она выглядела более-менее… нормальной. Улыбалась и сверкала глазами, но не отпускала меня. Даже в спокойном состоянии, Суда не постеснялась поцеловать меня в шею еще раз. И с каждым подобным поцелуем она становилась чуточку счастливее… и спокойнее. Я даже позволил себе погладить ее по голове, лишь бы она не домогалась до меня. Мне хватает и Хэнни с ее извращенными забавами.

Мир начал выворачиваться наизнанку с этого момента. Когда я вернулся обратно, стараясь тащить за собой прилипшую к моей руке Суду, не включая две ее сумки, набитые до краев разнообразным добром – Хэнни начала приставать к Марко. Стояла рядом и строила глазки, наклонившись к нему. Не знаю, о чем они успели поболтать, но Марко удерживал спокойствие, даже когда в его «личное пространство» начинала вползать извращенная гиена. Мое появление остановило продвижение событий, но не сразу. Их глаза были устремлены не на меня, но на Соломку, которая обнимала мою руку и прижималась к ней, довольно улыбаясь. Это будет их первый, и возможно… последний раз. Больше они не увидят Соломку с подобной улыбкой. Этот момент был… не самым долгим. Марко вернулся в свое сознание и занялся своей работой, прихватив сумку, а Соломка, довольно зевнув, наконец-таки отцепилась от меня. Мне оставалось только выйти вслед за Марко и помочь ему с сумками, вслушиваясь в его довольное:

– «Ну раз уж ты успел с ней помириться, то мне и приглядывать за тобой не надо!»

Чертов блондин…

Я был очень сильно зол на Хэнни. Взбудоражен ее поведением. И… что она там сказала? Она предлагала мне… покушать? Она совсем сдурела?! В ее пьяную головку не уместилась мысль о том, что я – каннибал?! Я был на нее в гневе с самого начала, и у меня появился превосходный момент, чтобы выплеснуть на нее все накопившееся:

– «Тебе жить надоело, корова бесстыжая?! Кто тебе вообще позволил встревать в мои дела?! Ты потратила не только их время, но и моё! И что это за: «Кушать хочешь?». Дурная шизофреничка, чтоб тебя…»

«Ну не руга-айся-я~! Я не хочу, чтобы ты ругался! Мы ведь все были довольны проведенным временем, верно?» – Тут она была права. Я никогда еще не видел Соломку такой счастливой. Да и Марко был доволен собой… Ее поступки все еще злили меня, хоть все и прошло удачно. А что на счет ее предложения… – «А-а на-а счет покуша-ать~»

Она предлагала это Оцелоту. Шерстяной засранец возился возле ее ног, довольно мурлыкая. Не думаю, что такой довольной морде нужно что-то предлагать. И я говорю не про Оцелота, а про Хэнни. Вместо того, чтобы убрать все со стола, она устало вздохнула и легла на него грудью, виляя своим задом передо мной. Старалась привлечь внимание. Похоже именно это она имела ввиду под словом «покушать». Наблюдать за подобным позором я не хотел. Со словами: «На. Кормись.» я бросил ей морковь, а сам отправился в мастерскую. Просидел я там недолго, ведь у меня на уме… ничего не было. Никаких идей! Я не знал чем заняться! К тому же на дворе ночь, и рыбачить в такое время – не самая лучшая затея. Оставалось только…пойти спать. Лечь в кровать и ждать очередного дня. Вот только как ты уснешь, если твои уши пронзают звонкие, сладкие стоны? Хэнни опять занималась всяческими извращениями посреди ночи… и мне, как обычно, разбираться с этим. И знаете что? Эта извращенная девица оказалась в моей комнате! Лежала на моей кровати и ублажала себя морковью, поглаживая Оцелота, обустроившегося на ее груди! Шерстяной комок на ее груди мурчал и урчал, пока его хозяйка, прикрыв глаза, стонала и извивалась, подгибая под себя ноги. Я уже не в первый раз вижу ее с морковью во влагалище. Каждый раз, когда я хочу попросить ее заткнуться – я вижу ее голую задницу! Наблюдаю за этим ужасом и не прерываю ее! И ничего ведь не меняется, даже если она меня замечает! Она продолжает заниматься своими делами! Даже сейчас, когда я буквально облокотился о дверной проём – эта голожопица лишь улыбается! Улыбается и дарит мне воздушный поцелуй, ни на секунду замедляя процесс, произнеся довольное:

– «О-опять громко~?»

«Не опять, а снова! И мне твои «полночные игры» очень сильно надоели!» – ей было совершенно плевать на меня. Издав протяжный стон, словно посмеиваясь надо мной, она развернулась на кровати, откинув голову с самого края. Даже осмелилась показать мне язык.

«Раз уж я такая непослушная… то почему ты не наказываешь меня? Мм~?» – Эти слова… О-ох… Это была самая последняя капля! Я больше не желал терпеть ее извращенные повадки и усмешки! Она хочет, чтобы ее наказали – Превосходно! Я знал как и чем ее проучить. Моментально, не дав ей среагировать, я отодвинул кровать в сторону, заставив ее свесить ноги с другого края, а потом – моментально задвинул кровать обратно. Я зажал ее ноги кроватью и не позволял ей встать. Она не выберется, даже если попытается. А она и не пыталась! С улыбкой на лице, она ожидала моего следующего шага! Даже откинула голову, слегка приоткрыв рот! Хрен ей, а не извращения! Если я решил наказать ее, то я накажу! И для этого мне нужны были… инструменты. Пока она была заперта в моей комнате, я спустился вниз и взял с собой то, что нужно. Аккумуляторный ранец и пару медных проводов. По возвращению… ситуация начинала меняться. Хэнни увидела ранец на моих плечах и поняла, что я собирался делать. Метаться уже было поздно! Ее руки были связаны проводами, а ноги – зажаты кроватью! Теперь я мог спокойно делать с ней все, что мне хочется! Я позволил ей вкусить моего «лекарства», нажав на кнопку, расположенную на ранце! Небольшой удар током по запястьям… ей не понравился! И я не собирался останавливаться на этом…

«Г-гоул! Не надо!» – она сразу поняла всю серьезность моих игр, когда прохладный кончик медного провода коснулся ее соска. А я ее и не слушал! Если уж она хотела наказания – пусть наслаждается! Каждый удар током был неприятным для нее. Я прижимал провод к ее груди и нажимал на кнопку, наблюдая за ее лицом. Мои руки уже давно привыкли к такому напряжению, но вот она… Для ее нежной кожи это было в новинку. С каждым новым ударом тока я касался иных частей ее тела. Опускался к ее ногам и медленно увеличивал напряжение, стиснув зубы. Когда кончик провода коснулся ее ног – шутки кончились. Я был готов подать напряжения прямо к ее влагалищу, пропитанным ее выделениями. В ее глазах можно было заметить ужас. А как же иначе? Тебя ведь сейчас будут насиловать… током! Не успев сказать и слова, Хэнни начала извиваться и кричать. Кричать не от боли, но от наплыва жутких, душераздирающих чувств. Ее тело было готово согнуться в калач, но… ее руки и ноги были связаны! Скованы! Единственное, что она могла сделать, так это вскрикнуть: «Н-н-не надо! Не надо! Ос-становись!»

Я ее послушался ее. Понаблюдал за тем, как она льет слезы. Возможно… ей и в самом деле было больно. Неженка…

«Почему это должен останавливаться? Ты ведь ведешь себя так, словно ты тут главная!» – с этими словами, я провел рукой меж ее ног, прижимая медный провод. Хэнни сопротивлялась, но она была бессильна в этой ситуации. Она могла лишь впитывать в себя электричество и молить о пощаде. «Заставь меня остановиться!» – Выкрикнув эти слова в гневном тоне – я нажал на кнопку. Начал проводить электричество не только через нее, но и через себя. Меня не волновали дикие крики и слезы Хэнни, но меня довольно сильно волновало жжение в моей ладони. Я не мог прижимать провод слишком уж долго, иначе не только она, но и я… получу ожоги.