Текст книги "Шерсть седой овцы (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Она не слишком мне верила, пока я не показал ей свои «задние» зубы. Ну… знаете, те, которыми жуют. Так вот – они у меня скорее на клыки похожи, нежели на человеческие зубы. Не знаю, почему они у меня стали такими, но ими я разгрызаю мясо и кости. Это единственное доказательство того, что я тоже был… ну… как эта дрожащая девица, играющая в молчанку.

Ей пришлось сделать один лёгкий укус. Один ма-ахонький укус… и дичайшего размера аппетит быстро вывел из неё всё человеческое на пару секунд. Она отгрызла все пальцы и кисть, а затем, вернувшись в себя, начала медленно пережёвывать всё, что оказалось у неё во рту. С таким диким аппетитом она могла сожрать целую руку и не заметить этого. Ну а потом… Дурная леди… задумалась. Возможно над собой, или над тем, что она творит прямо сейчас… Я даже увидел слёзы на её щёчках, превращающиеся в крохотные реки. К тому моменту я успел найти себе чью-то голову и начал неспешно выгрызать её, сидя рядом с ней.

«Понимаю… Жить такой жизнью – не айс, но… зато ты ещё живая, разве нет?» – я разговаривал с набитым ртом какое-то время. Некультурно, знаю, но такая вещь как «культура» в обществе каннибалов – детская вещь. Ты жрёшь человека. Этим всё сказано. Вскоре я решил как-то развеселить эту… прыткую шахтёршу, вернувшуюся из мёртвых. Я просто схватил свою «еду» чуточку крепче, пробив пальцем висок, и начал шевелить нижнюю челюсть другой рукой, писклявым голосом выговаривая что-то вроде: «Но ведь ты, паскуда-тварь, убиваешь людей! А потом ещё жрёшь их, урод! Противно! Фу!».

Речь моего выдуманного друга Иорика закончилась словами «Не ешь меня!» и тихими писками, когда я начал разгрызать череп и вытаскивать мозг, выкинув пустую голову прочь. Девица широко улыбалась и держалась за живот, двигаясь так, словно у неё начались спонтанные конвульсии. А вот звуков эта мясоедка не издавала. Только тихо, едва слышно хрипела, выпуская из себя воздух, подобно пробитому мячику. – «Да – это противно, и Да – я убиваю людей ради еды. Но я то делаю это цивилизованно! Если я вижу ублюдков, которые хотят меня съесть – поворот стола, и я наслаждаюсь ужином!»

Девица не слишком успокоилась от моих слов. Раскрыла глаза и начала палиться на меня, медленно двигаясь назад. Тут сразу стало ясно, о чём она думала:

– «Да не стану я тебя есть. В тебе вообще ничего съедобного нет. Палочка для бобра.» -Немая «палочка» слегка ударила меня ладонью в плечо. Лицо показывало обиду. Возможно я… слишком перебирал с насмешками. Девица не была упитанной, но и костей её я не видел. Вполне приятного телосложения… девица. И успокоилась она только тогда, когда я извинился: – «Ну всё. Не дуйся. Я просто не из тех людей, что жрут всё и вся, без разбору. Да и вообще… я на диете! Давай, сворачивайся! Соберу тебя и отправлю восвояси, дабы не тряслась возле меня, как овечий хвост.»

Я не шутил на этот счёт. Вышел из своего спокойствия и взял её за руку, отводя прочь от моего запаса вкусностей. Я всерьёз решил отправить «болеющую» девицу одну в… неизведанность и пустоты. Ну а мне то что?! У меня уже есть одна спиногрызка, которая дерёт мои нервы день за днём! У меня не гостиница! Не мотель и не гарем! Пусть идёт своей дорогой и «катится колбаской за голубой коляской»! Оставалось только собрать её в дорогу… или отдать кому-то в руки…

«Хали-Гали! Паратрупер-р!» – Марко влетел в мой дом, подобно урагану. Выбил мою дверь ногой и начал орать что есть мочи, не стирая довольной улыбки. Он сразу увидел девчушку в грязной одежде, выставив свои пальцы пистолетиком. – «Хеи-и! А я всё понял! Хэнни тебя заревнует к этой крошке… если ты, конечно, не заплатишь мне за молчание. Винк-Винк!»

«Винк-Винк»… Это говнюк подмигивал мне в последний раз. Я дал ему в глаз и не постеснялся сдерживаться. Мой кулак стал железом, а его глаз – кремнем. И я высек самую длинную искру из этого придурка! Марко свалился на пол, сам не понимая того, что я только что сделал. А потом, с криками, мол: «Мразь! За что?!» вставал с полу. Своими грязными руками я не постеснялся раскрыть рот моей гостье, показав ему зубищи, которыми она обладает. Тут даже думать не надо! Намёка искать не нужно! Лицо Марко резко изменилось на «нет»! Может он и был самовлюблённым имбицилом, но суть вещей он улавливал на лету. Обычный человек не будет похож на пиранью.

«Зови Соломку! Пусть летит сюда на всех ветрах!» – мои гневные указания Марко понял сразу. Укрыл свой подбитый глаз и убежал прочь, оставив от себя лишь пыль. А что на счёт моей гости… Я не знал, что с ней делать. – «В норме? Можешь подождать немного? На тебя тут одна моя знакомая посмотрит…»

Я начал спрашивать её о том, как она себя чувствует и просто тянуть время. На каждый мой вопрос она отвечала «да» или «нет», покачивая или мотая головой со спокойным лицом. А вот на вопрос: «Помнишь своё имя? Как тебя зовут?» она не отвечала. Совсем. Лишь широко раскрывала глаза и начинала лить слёзы. Эта молчаливая дура забыла про всё. Даже про своё имя. – «Не трясись ты так. Имя – лишь слово. Придумаем новое. Вот… как тебя назвать? Кличку, название… что угодно придумай.»

Мне удалось таки успокоить эту непутёвую девицу, и… Что-то ей все же пришло в голову. Мигом она открыла мои сундуки и начала копаться в них, словно крот. Сначала она замедлилась, взяв что-то в свою руку, а потом вновь начала копаться и достала… книжку. Эту книжку она потом бросила обратно (видимо, писать на ней нечем было), а вернулась со старым ошейником, на котором висела бирка с именем «Макс». Довольно удивительная находка, правда?

«Я так собаку называл. Да и вообще это не девичье имя…» – девчонке было пофиг. Она прямо на моих глазах надела этот ошейник и показала на бирку пальцем, издав короткое «У!», слегка подпрыгнув в этот момент. Ну… теперь я знаю её имя. Она назвала себя Макс. Ух, какой же это дебилизм…

«Макс? Это же мужское имя.» – по возвращению, Соломка сильно была удивлена тем, что я назвал её именно этим именем. Я сам был не слишком доволен этим, но причину я не сдерживал.

«Ей насрать абсолютно. Это вообще имя моего пса. Она нашла его ошейник и заклеймила себя его именем.» – вот так я и высказался на этот счёт, вызвав недовольную реакцию у Соломки. Ну… как недовольную… Она использовала приём «рука-лицо» и пробурчала что-то похожее на: «Больной ублюдок…».

«Ладно, пускай так. Ты ведь говорил, что зомби напал на тебя со спины, ты вдолбил ему в рот яблоко и запер где-то… А потом пришёл обратно и увидел её практически без одежды?» – бесспорный факт, который я не отрицал. Я лишь кивал с каждым её словом, внимательно впитывая в себя всё, что она узнала про эту девчушку. Она ведь не зря потратила своё время в моей мастерской, осматривая эту зубастую хищницу. – «В общем… она была на самой грани. Осталась бы безмозглым трупоедом, если бы не этот случай. Я… постараюсь сделать что-нибудь для вас обоих.»

«Для нас обоих?! Ты говоришь мне, что мне придётся и с ней нянчиться?!» – кровь во мне кипела и бурлила от подобных картин. У меня и так проблем навалом с одной-то безмозглой дурой и извращенкой, но вот вторую я просто не вытерплю. Соломка же… ей было пофиг на моё недоволсьтво. Она могла бы сказать обо всём в своём серьёзном тоне, но вместо этого она перешла на «мягкости»:

– «Знаю, это не слишком честно, но у меня больше нету никаких идей. Мне некуда её отвести! А если ты дашь ей подзатыльник и выпустишь на свободу… кто знает, что она натворит! Прошу… Я останусь у тебя в огромном долгу, если ты всё же поможешь мне в этом. Просто присмотри за ней. Большего я от тебя не попрошу.»

На какой-то момент я задумался. Повернул свою голову в сторону молчащей коротышке, сидящей за столом. Читающей найденную книгу и довольно болтая ногами, словно ребёнок. Хех… «Присмотри за ней»… Легко сказать что-то, чего ты не понимаешь. Эта засранка может стать занозой в моей второй ягодице, прямо как Хэнни. Она, кстати, болтала с Марко неподалёку. Возможно, дурманила его и пыталась поставить его под свой каблук… И в отличии от Хэнни… Я помню, что сделала Макс, когда появилась у меня домой. Она знакома с техникой. Она не боится выйти в шахты с, практически, голой жопой. От неё может выйти польза!

«Тебе придётся чуть чаще посещать меня и направлять на «вылазки», если я всё же найду ей место. Растущему организму нужна еда, и печеньками её не откормить, сама знаешь…» – Соломка была согласна со мной. Все мои фразы она взяла за чёртово согласие, рисуя улыбку на своём лице. В качестве «пакта» она выдала мне книжку-блокнот, в которой уже были написаны некоторые слова, не говоря уже про подпись Соломки. Слова на листочке писала Макс, и я должен вручить это «примитивно средство коммуникации с глухонемыми приматами» именно ей. И… да! – «Эй, Макс! Побудь какое-то время возле той козы в короткой юбке! Помогу своим друзьям и потом… нам надо будет поговорить.»

Первая ошибка, которую я допустил: Оставил Макс возле извращенки Хэнни. Почему так? Потому-что по моему возвращению она начала приставать и тискать бедняжку, превращая её в спелый помидор. Вторая ошибка, которую я допустил: Позволил Хэнни общаться с ней на языке глухонемых. Пальцами. И ведь она (хрен знает как) знает этот язык! Общается с молчуньей Макс, вызывая улыбку на её лице. Третья ошибка, которую я допустил: Отправил их обоих в дом. Может они и вели себя тихо, но это не значит, что всё было спокойно. Две девочки могут… что угодно натворить, особенно если одна из них – шаловливая стрекоза с морковью в заду. Когда я проводил Соломку и Марко, снарядив их всем, что они хотели взять – я вернулся обратно в мастерскую. На весь мир мне было пофиг, ибо я уже готовился закругляться и ложиться спать. Я даже забыл про то, что я хотел сделать. Забыл про все свои планы, выставляя новые. Завтра меня ждало много работы, и я не хотел заниматься этим прямо сейчас. Макс вернулась обратно в мастерскую спустя пару минут. И выглядела она… довольно спокойной после разговоров с Хэнни, что удивительно.

«В общем… Макс… Добро пожаловать, рады приветствовать, ту-ту-ру, конфети. Будешь проводить остатки своей жизни в этой норе. Работать, есть, спать…» – Я уже был готов предоставить ей целую лекцию по этому поводу, но она меня прервала. На её лице я увидел едва заметный румянец. Что-то не то было у неё на уме. Вскоре она протянула мне свой блокнот, на котором был написан вопрос: «Хэнни сказала, что вам нужно платить натурой. Это так?»

«Правило номер один: Никогда не слушайся Хэнни. Эта извращённая девица только и хочет… что подставлять свои ягодицы к любым продолговатым предметам. У неё в голове нет ничего дельного. Только пошлости.» – кто бы стал скрывать правду о ней, особенно когда она начинает манипулировать людьми? Да никто! Я лишь сильнее хотел дать Хэнни по носу за подобную клевету. – «Что она ещё тебе сказала? Колись давай.»

Макс, заливаясь красками, начала писать что-то дрожащей рукой на бумаге, но потом… остановилась, не отрывая глаз от листа. Пришлось вырвать блокнот из её рук и взглянуть на едва дописанное: «Что у вас большо-», которое она не успела зачеркнуть полностью.

«Эх, черт… не важно, что тебе скажет Хэнни – я не такой!» – Макс была слегка ошарашена моим внезапным тоном и словами. А я ведь не собирался шутить на эту тему! Даже устремлял свой взор в потолок, словно обращаясь прямо к Хэнни – «Я вполне нормальный и цивилизованный человек, а не тупое животное, как она, желающее отыметь всё и вся в округе! Я приютил её только потому, что она выиграла спор! Вот и всё! Вся сказка!»

Макс поняла всё, что я сказал. Ей нужно было занять у меня немного времени в ожидании, ибо она писала довольно длинное предложение в своём блокноте, а потом, положив карандаш на стол – показать мне всё, что она написала. Она написала: «Я очень сильно благодарна вам за всё, что вы сделали для меня, и останусь за это перед вами в неоплатном долгу. Я очень хочу предложить вам «монету» доверия и хоть как-то отплатить вам долг за мою спасённую жизнь.»

«И как ты собралась отплачивать мне этот… долг?» – как только я задал вопрос – Макс отпустила одну руку к ногам, чуть задрав своё платье и широко открыв рот, издав тихое «У-у» вместо возможного «А-а». В другой руке, ловко перевернув страницу, она показала мне заранее написанное: «У меня нет других идей.»

Ну чтоб вас…

«Не говори мне, что ты такая же, как и Хэнни – продажная девица, ищущая себе мясной деликатес.» – на мои слова она помотала головой, постучав пальцем по словам на странице. И всё равно я не хотел сводить всё к актам похоти, особенно с безымянной девочкой, которую я едва знаю. – «Давай лучше я дам тебе работы на завтра, а всё остальное ты оставишь для…»

«Она на нас смотрит.» – быстро написала Макс на бумаге, опустив голову от стыда. Макс… она боялась Хэнни? С чего вдруг? Даже не успев найти взгляд этой пошлой девицы в мастерской, Макс быстро написала причину своего поступка. Вся бумага была исписана её карандашом: – «Она рассказала, что управляется с множеством инструментов и может заставить мужчину переспать с ней без особого труда. Я ступила и не услышала последней части. Сказала, что я так… тоже могу. Она поставила мне пари, на которое я не соглашалась. Простите.»

Превосходно! Хэнни теперь и с новосельцами пари устраивает! Эта дура влипла, и мне разгребать эту кашу! Чтож… если я дам в нос Хэнни – ничего не изменится. Надо поддаваться.

«Это твой первый и единственный раз. На подобные предложения я не буду соглашаться вообще. Хоть бензопилу на меня наставь – не буду. Усекла?» – Макс ответила мне лёгким кивком, опустив голову. Дальше… я не знал, что делать с ней. Просто встал рядом и сказал: «Всё сама.», ожидая её действий. Макс не была самой умелой девушкой в этом деле. Она даже боялась коснуться меня! Просто стояла рядом и пялилась на меня, стараясь сделать хоть что-то. Единственное, что пришло ей в голову – спустить с меня штаны.

«Эй! Не честно! Ты сказала ему!» – Хэнни сразу влетела в комнату и начала тяфкать, заставив Макс подпрыгнуть на месте и убрать руки к своей груди. А что ей не нравится? Она сама, тупая жертва зоофилии, привела её к этому! Ну и, как положено в этом доме, я отвечал на недовольство… недовольством:

– «А тебя никто не заставлял её тянуть за ошейник ко мне! Ты, дура конченная, совсем из ума вышла?! Человек только-только появился, а ты сразу задницу нюхать!»

Пока я перекрикивался с Хэнни – одна очень важная деталь ушла прочь из головы: Я стоял со спущенными штанами, а Макс, медленно поджав губы, удерживая свои руки у живота, рассматривала мой пенис. Ничего удивительного или шокирующего в этом нету, но она смотрела… довольно странно на него. Подкашивала ноги, не отрывала глаз…

«Впервые видишь мужской половой орган?» – Этот вопрос могла задать Хэнни, но его задал я. Лично. И я не постеснялся этих слов, в отличии от Макс, которая нервно кивала головой, продолжая дрожать. Хэнни пришлось присоединится к ней. Пристроиться сзади и провести рукой между ног, довольно засвистев:

– «Мамочки~! Обмокла вся!» – Макс было неприятно слышать подобные слова. Она мотала головой и плотно закрывала глаза, но Хэнни не решалась останавливаться. И от её рук Макс становилось лишь хуже. Дрожащими руками она писала что-то на своём блокноте, передав его мне с шокированным видом. Я едва мог разобрать каракули на страницах, но я мог разобрать только: «Я не хочу…» и «Помогите!». Не хотелось думать об этом, но Макс очень сильно боялась Хэнни. Особенно она боялась того, что Хэнни изнасилует её до потери пульса.

«Так, «стрекоза любви». Отстань от бедной девочки.» – как бы я не удивлялся, но Хэнни сбавила обороты. Послушалась меня и оставила Макс сидеть на коленях и дрожать. Её всю трясло. Она никак не могла встать на ноги или увести своих рук прочь от живота. По словам Хэнни: «Но она хочет закончить!», а в моих глазах это выглядело слегка иначе. Я не на шутку… боялся того, что с ней что-то станется после всех этих ласк. – «Знаешь… лучше успокой её и научи чему-нибудь.»

Вроде как… проблема решена, верно? Я мог надеть штаны и пойти спать? Ага, прям так и пойду… Хэнни не дала мне даже рук опустить! Она подвела меня поближе к ревущей девчушке со словами «Да, Хозяин!» и начала учить её тому, что она очень хорошо знает – сношению! Половым актам! Извращениям! Камасутре! Да хоть как называйте этот бред! Она начала водить пальцем по моим причиндалам и шептать ей… названия, что исполняют и… что с ними можно сделать. Вскоре Хэнни перешла на небольшие ласки, одарив меня небольшими поцелуями, щекоча яички или живот. А я… возбудился, показав юной леди все чудеса моего полового органа.

«Смотри… Каким большим он стал…» – Хэнни позволяла Макс касаться моего члена, называла вещи своими именами и медленно направляла её в нужном направлении. То, что сделала Макс впервые, взяла основание пальцами и начала… более-менее «изучать» меня. Делать небольшой массаж, касаться пальцами различных частей, аккуратно сжимать и нажимать на них, ожидая моей реакции. Судя по лицу Макс, она была… как бы это сказать… Увлечена этими уроками, но продолжала покрываться стыдом. Хэнни, порою, сама показывала ей, как и что нужно делать, а Макс, после первых секунд, начала становиться её «зеркальным отражением», повторяя всё, что делает Хэнни. То начнёт елозить языком за крайней плотью, то играться с головкой или яичками, словно с леденцом… Иногда, сомкнувшись губами с Хэнни, она вылизывала и массировала основание… И мне это нравилось! Хэнни, занимаясь подобными уроками со своей новой ученицей, не стеснялась ласкать себя пальцами, спустив юбку до колен. Макс же старалась не трогать себя, хотя её дрожащие руки всё же тянулись к ногам.

«Я ещё знаю трюк… но это будет довольно неприятным занятием для тебя.» – этот «трюк» Хэнни сама не могла исполнить. Один раз у неё это получилось совершенно случайно, но более она не могла повторить своё достижение. Она, делая лёгкий «оральный» пыталась проглотить меня полностью, но у неё всё никак не выходило. Каждый раз срабатывал рвотный рефлекс, заставляя её поперхнуться мной и выпустить из губ всё, что она пыталась проглотить. Кашляла и держалась за горло, но улыбалась, не отрываясь от своих утех. – «Это… кхе… только мастерам под силу. Но Хозяину… нравится.»

Глупая Макс пыталась провернуть тоже самое, что и Хэнни. Неумелыми руками она пыталась загнать в себя хотя-бы головку, но у неё это не особо выходило, вызывая у Хэнни лёгкий смех. Этот смех её разозлил. Разозлил так, что она откашлялась, затаила дыхание и… моментально загнала в себя первые сантиметры моего члена. А потом, нехило удивив меня и Хэнни, коснулась носом низа самого моего живота, взглянув на меня с таким-же удивлением. Абсолютно каждый сантиметр моего члена… оказался в её горле.

«Ка… А…» – все слова, которые Хэнни когда либо хранила в своей пустой головушке – исчезли. Испарились! Она не знала, что сказать, наблюдая за моей довольной улыбкой. Макс же, заметив мой довольный вид и лёгкий кивок согласия, заливалась гордостью и стыдом, довольно прикрыв глаза и издавая лёгкие гортанные звуки. Возможно, она пыталась дышать… но вибрация в её горле заводила меня ещё сильнее. Все вернулось на своё место, когда Хэнни, удивлённая возможностями и умениями своей подруги, не пристроилась обратно к Макс. Может это и выглядело, как нормальное дело, но Макс почувствовала неладное. Наклонилась назад, выпустив всё из своей глотки, и, как в трубу кашляя, начала мотать головой в разные стороны, прижимая руки к животу. Хэнни же начала возиться с ней с довольными словами: – «Хитрюшка… Именно от этого ты течёшь, да?»

Даже когда Макс начала жадно глотать воздух и дрожать – Хэнни не остановилась. Она была дурой, и эта дура не сразу поняла ошибку, которую она сделала. Бедняжка Макс держалась из последних сил, пока из неё не начало вытекать всё, что можно и нельзя. Под её ногами образовался небольшой Ниагарский водопад жёлтого цвета, выпускающий из бедной девочки… абсолютно всё! Порцией за порцией! Ну а когда процесс уже было не остановить – Макс начала лить слезы. Мотать головой и рыдать, стараясь закрыться руками.

«Хэнни… Ты… дура дурацкая! Сама ведь будешь убирать за ней!» – это было неким наказанием, которое она должна нести на своих плечах. Она заставила девочку обмочиться против её же воли – ей и вытирать пол после неё. Ну и конечно же – Хэнни поняла всё не так, как хотелось бы – «Да куда ты, пошлое животное! Не вылизывать, а убирать!»

«А я и не с полу собираюсь вылизывать~!» – эта извращённая дура вновь завелась и заурчала. Подняла Макс с колен, положила на стол спиной и стянула с неё платье. Ладно, платье она тоже обмочила… но куда языком-то лезть! Она только что сходила по малому прямо на твоих глазах! Неужели ей всё равно на правила гигиены?! И объяснилась эта пошлая выдра словами: – «Там остался самый сок~».

Может это и выглядело неправильно, как для меня, так и для Макс… Но спустя пару секунд сопротивления, Макс всё таки отдалась в руки этой мерзавке, вылизывающей её влагалище. Стонов из неё не выходило, но довольный взгляд и широкая улыбка с частым дыханием говорило о том, что она таки… «пыталась» стонать. Она откинула голову назад и, увидев мою недовольную рожу и «довольную» эрекцию – протянула ко мне руки, широко раскрыв рот и выпустив язык наружу.

«Серьезно?! Тебе хочется ещё?!» – ответ был не таким, каким бы я хотел его видеть. Она сжимала и разжимала пальцы на своих руках, двигая языком. Я словно смотрел на раскрытый капкан, который готов захлопнуться и откусить самую ценную часть меня. – «Только попробуй укусить…».

Макс была более чем довольна тем, что я хотел сделать. Сначала я просто давал ей поиграться с моим членом языком, пока… пытаясь погладить её по голове, я не заставил её расслабить шею и руки. Она словно говорила мне: «Разорви мою глотку!» ну и… сдерживаться я не стал. Лёгкими движениями я вводил и выводил из неё свой член, который, для её маленького рта, был слишком уж массивным, и превращал её горло в… нечто выпуклой трубы от пылесоса. Ребристую, эластичную и о-очень тугую. Иногда, когда я оставлял свой член в ней на какой-то момент, она хватала меня за талию и прижимала к себе руками. Не давала мне дать задний ход и дать ей подышать. Каждый раз, когда я высвобождал её горло – она кашляла и тяжело дышала, издавая лёгкий хрип. Ну… как хрип… визг. Пищание. Как резиновая уточка в ванной, без пищалки на дне.

«Я уже устала! Только всё вылижу – и снова кончает! Уже какой раз…» – Хэнни устала от своей новой работы довольно быстро, а это означало… что Макс реально нравились подобные вещи. Может её удовлетворял язык Хэнни… А может я был причиной её экстаза, но факт оставался фактом. В свои последние минуты она оставалась совсем без сил. Её улыбка никак не исчезала, а сердце в её груди колотилось без перебою. А ведь я тоже был на пределе.

«Давай опустим её на коленки… и пока ты будешь кормить бедняжку Макс – я позабавлюсь с твоей дырочкой~» – идея Хэнни мне не нравилась. О-очень уж не нравилась. Если Макс захочет опробовать чего-то нового – я ей позволю, но а на счёт моего зада…:

– «Только попробуй пристроиться ко мне! Будешь убираться не только за ней! Я тебе это гарантирую!» – Я говорил это не на шутку. Если она хоть что-то всунет в мой зад – я перейду на контратаку. Хэнни меня послушалась. Дала мне шанс поставить Макс на колени и коснуться головкой члена её губ. Макс сразу поняла, что нужно делать: Обхватить головку губами и помогать себе руками. Хэнни не слишком понравился метод её работы, и она прижала её голову ко мне, заставив меня выдать Макс всю мою сперму. Вылить абсолютно каждую каплю в её горло, даже не заставляя её проглатывать эти капли. А как только я вынул из ней свой член, давая ей отдышаться – её вырвало. Всё, что пыталось попасть в её кишечник – оказалась на полу. А Макс, прикрыв рот, пыталась отдышаться. Похоже каннибалы не переваривают подобные напитки…

«Всё! Достаточно! Это уже перебор! Хэнни, пока не перемоешь все полы в мастерской – не выпущу! И даже не думай потом завлекать девчонку к подобным занятиям! Шизанутая выхухоль…» – мой командный рёв был ясен. Хэнни была обижена, но она всё же взялась за тряпку и ведро, упав на пол. Ну а Макс… Если ей стало хреново от всего этого – это очень даже хорошо! Она не будет терзать меня подобными занятиями, ибо ей это вредно! Девчонку нужно было уложить в кровать и дать отдохнуть. С Хэнни я оставлять её не позволю! Она реально убьёт беднягу своими ловкими пальчиками! Вывернет её наизнанку от оргазма! Мне пришлось терпеть её в своей кровати. Положить у стены, лечь рядом и терпеть её тяжёлые вздохи. Я даже блокнот положил на её подушку, чтобы ей было что обнять. Но вот обняла она меня… А на блокноте, усталой рукой, написала вообще что-то неразборчивое. Словно курица лапой! Вскоре я успел расшифровать её послание: «Простите за неудобства, Хозяин.»

«Как же вы мне надоели… Я ненавижу, когда меня называют «Хозяин»! У меня есть имя! Гоул! Обращайтесь ко мне по имени, черт вас дери!» – я высказывал своё недовольство шёпотом, но со злостью. Спокойной злостью. И эта злость не смыла усталой улыбки с лица девицы. Макс лишь лениво кивнула мне, удобнее устроившись на кровати. – «Как ощущения?» – Я задал вопрос в шутку. Даже усмехнулся, наблюдая за её лицом. А шутку Макс не поняла. Впилась глазами в свой блокнот и начала строчить с румянцем на лице. Она успела написать целое Эссе на вопрос, который она не поняла:

«С каждым движением внутри моего горла я впадала в транс. Я не могла дышать, у меня кружилась голова, жжение в горле не позволяло думать. И странный, сильный, но сладкий запах витал у самого кончика моего носа. А если я пыталась вдохнуть его – вы входили глубже в меня, не позволяя мне вдохнуть его. Это как если тебя дразнили конфетой, которую ты едва-едва можешь лизнуть. В горле всё пульсировало. Сердце стучало в такт вашему органу. Когда яички стучались об мой нос – я хотела чихнуть, и это лишь сильнее раскаляло чувства в моём животе. Всё внутри меня кипело и хотело вырваться из меня. Я даже запищать не могла от удовольствия, вжимая в себя каждый возможный сантиметр и пытаясь проглотить запретный плод. Ещё бы чуть-чуть, и он бы коснулся моего сердечка. Ткнул бы меня в сердце и увёл меня на седьмое небо. Мне… очень понравилось, Господин Гоул.»

Читал я этот ответ с широко раскрытыми глазами. Проводил глазами по каждой строчке, иногда читая повторно. Она… серьёзно наслаждалась этим? Всё это она чувствовала? И она всё ещё стесняется меня после этого, а не опошляется и желает насладиться этим ещё?

«Я не об этом… ну да ладно.» – мне пришлось вырвать листок с этим текстом и кинуть его в угол. Даже думать не хочу об этом. Мерзость… Когда я вернул блокнот обратно в руки молчаливой шалуньи – она написала что-то на блокноте и отвернулась к стене с широкой улыбкой, передав блокнот мне. Что я ещё мог сказать себе после надписей: «Обещаю. Это больше не повторится, Господин Гоул.», кроме как:

– «Сильно в этом сомневаюсь…»

========== Сезон II: Часть вторая: Лишние руки. ==========

Первые дни с Макс… Черт, как же мизерно я выгляжу рядом с этой девой! Я попал прямо в яблочко, приютив её у себя дома! Макс была самым настоящим трудоголиком и автодидактом. То бишь, она занимает свои руки всем, чем только можно, а если чего не знает – спокойно наблюдает и учится. Девчонка стала настоящим кладом, если не сокровищем. В первый же день она попросила у меня разрешения: «Поменять освещение и проводку». Когда-то давно я пытался сделать хорошее освещение в доме и потратил на это довольно много материалов и сил, превращая свой дом то в электрическую ловушку, то в рейв-шоу… В общем, Макс спёрла амперметр, гаечные ключи, кусачки, пару метров изоляции, резину, провода разных сортов и исчезла в моём доме, ползая то внутри, то снаружи. А через часа четыре, пока я сидел снаружи и наблюдал за работой Хэнни, которая изо всех сил пыталась привлечь моё внимание и мыла коров… Нет, не так… Пока я наблюдал за её попытками вымыть коров своей грудью или задницей, обмочив себя до нитки и упав в грязь лицом несколько раз (я рыдал со смеху, когда это происходило) – Макс сделала абсолютно всё, что хотела! Мне теперь не приходилось подзаряжать лампы вручную каждые две с половиной недели! Мне теперь не приходилось надеяться на солнечные лампы и хорошую проводку! Да и вся моя, чёрт её дери, электрическая сеть была перекорчёвана и переделана до неузнаваемости! Макс даже создала для меня чертёж, в котором была указана каждая проводка и цепь со всех шести сторон! Да! С шести! Со стен, потолка и пола! А на мою благодарность она отзывалась с лёгкими красками, ибо её баснословная работа просто не могла оставаться без награды. Всё, чего она у меня попросила – рабочую одежду.

«Я могу сшить ей юбочку и блузку! И красиво, и просторно, и не мешает ничему! Даже глаз Гоула будет чем порадовать, м?» – Хэнни всё ещё ничему не научилась. Дура дурой, день за днём. Но её предложение сшить одежду было довольно… привлекательным. Если уж она умеет шить одежду – пусть шьёт. Даже если она сошьёт «по-китайски» – пофиг. Хоть чем-то дельным руки займёт. А что на счёт рабочей одежды для Макс… Я поделился с ней своей одеждой: Мои рабочие штаны болотного цвета (просторные, мешковатые) и рубаху. На счёт размеров ни я, ни Макс, не думали. Я просто обрезал всё лишнее прямо на её глазах, дал ей ремень и сказал: «Надевай». Вот и вся история. Да и Макс выглядела довольной, примеряя свою новую одёжку. Это был временный выбор, но и решение проблемы я уже успел найти:

– «Потом отправлю Хэнни с Соломкой в город. Найдут замену этому рванью и будешь ходить в нормальной одёжке «прямо с иголочки». Потерпи.»

Лишних вопросов Макс не задавала. Да, я помню про тот факт, что она не умеет говорить, но и дёргать меня за рукав с лишними вопросами она не хотела. Каждый раз, когда я занимаюсь работой – Макс тоже занимала себя делами. Читала книги, рубила и колола деревья, помогала Хэнни (и довольно часто). А если на её ум придёт что-то абсолютно безумное… Настолько безумное, что я должен знать об этом – она обязательно спросит разрешения. И я соглашаюсь! Блин… Я даже помогаю ей с этим! Дополнительная пристройка в доме! Какой-нибудь выпендрёжный механизм! Да что только мы не сделали с моим местом! Я и дом расширил с ней, сделав для неё комнату, и сделал туалетную комнату! Пересобрал машины на ферме и увеличил её! А ещё ей на ум пришла идея о «секретном механизме», который посылал старую живность на убой! Хэнни же она сказала, что сделала мойку для старого скота, которая облегчит ей работу, хотя на самом деле она сжигала и разделывала коров на части, даже не замечая этого. Одно нажатие кнопки – коровка исчезала прямо на её глазах и перемещала к машине, которая линчевала безмозглое животное на шашлык. Её только волновал вопрос: «А куда она делась?». Ответ на свой вопрос она нашла только на третий день, вздувшись на нас обоих. Ну а механизм… Его пришлось разобрать. Вот такие дела.