Текст книги "Шерсть седой овцы (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– «Полу-вязкая, густоватая консистенция и сладковатый привкус… Необычно~ Спасибо тебе.»

«Прежде чем ты начнёшь мучить меня вновь… Когда я смогу уйти отсюда?» – подобный вопрос вышел из меня с ноткой усталости и боли. Я ещё был в состоянии стоять на ногах, но я чувствовал, что через какое-то время я упаду без сил. И мне лучше упасть на свою кровать, нежели в руки этой мучительницы.

«Только если извинишься перед Хэнни. За абсолютно все промашки и слова. В письменном виде. И если поможешь мне убраться за собой. А уж потом – хоть на все четыре стороны.» – не знаю, способен ли я ещё на какую либо помощь, но я был согласен на подобную… сделку. Плюс Макс успеет набраться сил, пока я буду чистить этот свинарник. Не успел я уйти на поиски ведра и швабры, Мастерс добавила к своим словам довольно ласковое: – «И одеться не забудьте~.»

Мне пришлось покидать Метрополис в середину вечера. Когда все готовились заканчивать свой ужин и готовиться ко сну. Ну а я… нёс Макс на руках, слегка пошатываясь от накапливающейся усталости. Стражи у ворот успели задать мне пару вопросов по поводу Макс, на что я отвечал им коротко и просто: – «Все претензии – к нашему врачу.» Бедняжка дрожала и постанывала на моих руках, но её улыбку было невозможно стереть. Она была опьянена от удовольствия и экстаза, который, по какой-т непонятной причине, всё ещё играл в её теле. Может… она всё ещё была голодна?

«Потерпи немного, ладно? Придём домой. Покусаем за бочок, наедимся рук и…» – Макс прервала меня аккуратным «у-у», лениво помотав головой. Она даже нашла в себе силы подтянуться ко мне и поцеловать меня в губы, неплохо так меня удивив. В своей книге она написала причину отказа.

Макс была «сыта мною по горло». Во всех смыслах этого слова.

========== Сезон III: Часть четвёртая: Родной и Чужой. ==========

Как же это, мать вашу, иронично. Извращённая девица, с раздутым эго и грудью, от которой я пытался избавиться всеми возможными способами – стала моим единственным “лекарством”. Хэнни держала нас с Макс на коротком поводке. Каждый, чёртов, день. Мы стали зависимы от неё. И, как я и предполагал, эта овца пользовалась своей особенностью. Не слишком часто, но пользовалась. О-ох… Знал бы я об этой ерунде с самого начала – никогда бы не согласился на лечение! Из-за этой придурковатой стервы я голодаю! Из-за этой безмозглой овцы мне пришлось залить свой холодильник лавой! Спалить и сжечь все мои запасы еды прямо на глазах у Макс! Бедняга уже вторую неделю места себе не находит! Ходит и дрожит, как осенний лист, стиснув зубы! Мы готовы с ума сойти, пока Хэнни нас с ложечки кормит своим сраным молоком!

«Пора ку-ушать~!» – Я уже устал от её довольного тона! От её звонкого голоса! Эта зараза постоянно подзывает нас к себе с довольной улыбкой! Мнёт свою грудь буквально у нас на глазах, словно дразня! Не успел я даже с кровати встать – а она тут как тут! Вжимается в мою морду своими тыковками! Никогда ещё я не желал убить человека так сильно… Особенно если этим человеком являлась Хэнни. – «Давай Гоул. Открой ротик.»

Мне приходилось терпеть её в своём доме. Терпеть её выходки, ошибки, стоны, жалобы… присутствие… Скажи я что не то – и лекарства мне не видать! И мне приходилось сдерживать свой гневный тон, не говоря уже про огромные сгустки негатива, успевшие накопиться в моём теле за эти две недели! Волки во мне не успокаивались, даже когда я заполнял свои внутренности тёплым молоком! Этого не хватало! Я был голоден!

«Теперь ты, Макс. Ням-ням~.» – Даже когда Хэнни заявила о своей готовности – Макс отказывалась подходить к ней. Мотала головой и стояла на месте, спрятав руки за спиной. С первых же дней она перестала… “сотрудничать” с Хэнни. Её либо кормили молоком из кружки, либо насильно (с моей помощью, конечно же). – «Ну дава-ай! Ну хоть один разочек попробуй! Это ведь не больно!»

Увы, Макс продолжала вредничать. Её поведение уже давно успело запутать меня, и я до сих пор не мог понять почему. С самого начала она убеждала меня согласиться на лечение и терпеть, для «нашего же блага», но как только я согласился и начал потреблять грудное молоко на завтрак, обед и ужин – Макс начала игнорировать лекарство. И я ведь не могу помогать ей в этом каждый день! Я не могу доить Хэнни для неё из часа в час! Что сложного в том, чтобы сунуть женскую титьку себе в рот?!

В очередной раз мне пришлось заставлять Макс повиноваться Хэнни. Я ненавидел себя за это, но… что ещё я мог сделать?! Переубедить её я не могу! Придумать иной метод доставки типа «грудь-рот» у меня не выходит! Буду стоять и ничего не делать – Она слетит с рельс и загрызёт нас с Хэнни, даже костей не оставив! Я ДОЛЖЕН был вклиниться в подобные ситуации! Помочь нашей развратной кормилице! А уж потом, когда всё вернётся в норму… Если Макс захочет дать нам обоим по зубам – я не буду возражать. Око за око.

Не спрашивайте как, но мне удалось открыть ей рот. Макс смогла-таки сделать несколько глотков молока, сдерживая в себе чувство рвоты. Это не совсем то, что она должна была испытывать…

«Этого мало. Пары глоточков ей совсем не хватит!» – мне не хотелось соглашаться со словами Хэнни, но тут она была права. Макс должна выпить чуть больше стакана, иначе… блин… А я и не знаю, что может пойти иначе. – «Ну дава-ай! Скажи «А-а»! Открой ротик!»

«Уж извини, но для твоего же блага…» – и вновь мне пришлось бороться с этой миниатюрной дьяволицей, вжимая её в кровать руками, позволяя Хэнни спокойно подсесть поближе и дождаться нужного момента, схватившись за свою грудку обеими руками. Я отдавал все свои силы, стараясь успокоить и обездвижить девицу, и у меня это могло бы получиться…

«Какого чёрта, чувак?!» – Если бы в моём доме не появился гость. И не один. Марко привёл с собой компанию, которая наблюдала за всей этой сценой вместе с ним. Соломка и Рик, подобно двум совам, застыли на месте, широко раскрыв глаза. Все они успели запомнить эту картину: Взрослый мужчина, по пояс голый, прижимает сопротивляющуюся, беззащитную девицу к кровати, практически садясь на неё, пока рядом сидящая девушка-извращенка, что мнёт свою грудь, выдавливая из себя едва заметные капли молока, наблюдает за всем этим с широкой улыбкой. Подобную ситуацию можно было назвать «комичной». Мне же было не до смеха. Как и моим гостям.

«Маркуша!» – только Хэнни увидела своего возлюбленного – светловолосый Усейн Болт решил дать дёру, буквально нырнув в сторону лестницы. Это стало неким вызовом для этой суккубы, и она, выкрикнув мне: – «Я принесу кружку~!», побежала на поиски сбежавшего блондина. Вот только… ситуация никак не изменилась. Мои гости всё ещё не отрывали своих шокированных взглядов от нас с Макс.

«Что… Что это сейчас было?» – Вопрос Рика был не самым приятным, но… я мог его понять. Он только что увидел голую грудь женщины, не говоря уже про видимую попытку насилия. Его интересовало одно, а меня – совсем другое:

– «Какого чёрта вы тут забыли?! Как вы попали в мо-?!»

Свой ответ я получил моментально. Соломка, не показывая и капли эмоций на своём лице, постучала пальцем по небольшой книжке, переведя моё внимание. Она оказывала мне свой «ключ». От моего дома. Который я ей передал, подписал и отдал.

«Прости за вторжение, Гоул, но вам с Риком нужно поговорить.» – Суда звучала строгой, но спокойной, и это меня слегка… встревожило, с кажем так. Я не знаю, какие темы для разговора с Риком мне придётся подбирать, но отказаться от разговора у меня не получилось. Меня ждали довольно серьёзные темы, и этих тем я не мог избежать. Точнее, я думал что эти темы будут серьёзными.

«Мне… не особо хочется верить в это… Но раз уж Суда подтверждает твои слова, Гоул, то я поверю тебе на слово. С трудом, но поверю.» – Я был слегка удивлён тому, что Рик не знал о методах лечения Мастерс. О том, как работает её лекарство и как это лекарство необходимо употреблять. К счастью, Соломка и Хэнни помогли мне донести правду до Рика. Нам удалось убедить его в том, что других путей нет, и что это… работает. Я не был фанатом этих методов. И я заявлял об этом неоднократно:

– «Напомню: Ты сам вклинил меня в это. Нечему тут удивляться.» – моё желание видеть бледное, растянутое лицо Рика, не говоря уже про «кирпичные» эмоции Соломки, утекало так же быстро, как и вода с моей крыши. Меня начинало бесить… абсолютно всё. Капли дождя, бьющиеся об крышу дома. Шипение пива в кружках. Недовольные издыхания Марко, которого тискала Хэнни с довольной улыбкой на румяной роже… Иногда я мог поймать чёткое, спокойное дыхание моих гостей, и это лишь натягивало мои струны. Даже Макс, стараясь не сорваться с цепи, уползла в Мастерскую лишь для того, чтобы побыть одной и постараться успокоиться. Девице нужно собраться с мыслями. Занять чем-нибудь свои руки и голову. Я бы поступил так же… если бы не… посетители. – «Давай… О чём ты там поговорить решил. Дел по горло.»

Я вёл себя слегка… несдержанно и грубо. Рик это заметил. И он был… удивлён, скажем так. Он успел переглянуться и с Марко, и с Соломкой, и даже меня оглядеть несколько раз. И эта пауза, которую он создавал, лишь сильнее нервировала меня. Соломка с осторожностью подошла к разговору со мной. Она даже спросила меня:

– «Может… нам уйти, Гоул?»

«О чём. Ты решил. Поговорить. Рик.» – Даже когда я повторил Рику свои предыдущие слова медленно и чётко – он молчал. Либо он боялся, либо пытался подобрать подходящий тон к своим словам. И он заговорил, прочистив своё горло пивом:

– «Не хочу напоминать об этом… Ум-м… Это касается Маусера. Я хотел бы взглянуть на тела тех людей, что напали на твой дом несколько месяцев назад.»

«Поздно спрашиваешь. Я уже давно как успел их сожрать.» – я заранее знал, что Рик будет настаивать на своём. Что он попросит меня взглянуть в холодильник и в лишний раз убедиться, что всё так и есть… Но я успел прервать его. И заткнуть. По-хорошему. – «А даже если я до них и не дотянулся – весь мой холодильник залит лавой. Целиком и полностью. Мне нечего есть – вам нечего искать. Ещё вопросы?»

«Понятно…» – не знаю, зачем Рику понадобились тела тех болванчиков, но он был разочарован моим ответом. Марко и Соломка же, не смотря на его поражённый вид, отреагировали нейтрально на подобную новость. Без особых эмоций. Такое ощущение, что их это не интересовало. Что они с Марко «за компанию». После небольшой паузы и пары вздохов, Рик вышел на улицу и… исчез. Без звука. Без вздоха. Хэнни тоже решила выйти наружу, но у неё были совсем иные мотивы. Она решила сделать для Марко кружку кофе.

«Не знаю, хорошо это или нет, но ты избавился от единственного доказательства, способного пустить Мауса за решётку.» – Я не был удивлён этому. Точнее… я не был удивлён тому, что Соломка не сдержала возможной тайны. Сама же тайна меня… смогла слегка задеть. – «Плюс он ещё хотел спросить про-»

Громкий крик и грохот прорезал мои уши. Крики исходили… из Мастерской. Мне пришлось выпрыгнуть из-за стола и пулей направиться в Мастерскую, пнув дверь внутрь ногой. Изначально я думал о появлении гнилого трупоеда в моей Мастерской. Вдруг кто забыл закрыть проход в шахту, или подать напряжение к забору… Но реальность оказалась той ещё проказницей.

Макс сошла с катушек! Набросилась на Хэнни, щёлкая зубами перед её лицом, не обращая внимание на крики и сопротивление со стороны своей жертвы! Появись я на секунду позже – и Хэнни бы быстро потеряла свою голову. Вместе с красивым личиком. Я хотел применить силу. Пнуть взбесившуюся девицу в грудь, или даже в лицо… Но что-то говорило мне, что это плохая идея. Мне пришлось броситься на Макс! Схватить её за бока и оторвать от своей добычи! Даже когда я прижимал её лицо к полу – эта дьяволица не успокаивалась! Она сопротивлялась! Старалась ударить меня! Выскальзывала из моих рук и пыталась меня укусить! Соломка и Марко были готовы помочь мне в любой момент, но на их попытки подсобить мне я отвечал диким криком: «Нет!» или «Отвали!». И каждый подобный крик лишал меня сил! Макс даже находила в этих криках возможность завладеть ситуацией! Повалить меня на пол и попробовать укусить! И у неё это практически получилось… если бы не Соломка. Не смотря на мои множественные отказы, она оторвала от меня обезумевшую Макс, метнув её в сторону стены! Марко так же присоединился к ней, вжимая её руки и ноги к холодной, грязной стене Мастерской! Макс была не в состоянии освободиться! Даже в такой безысходной ситуации, когда твои руки и ноги прижимают к стене три человека – она не сдавалась! Макс продолжала метаться из стороны в сторону, щёлкая зубами и слабо рыча! Сражаться с ней было бесполезно! Её нужно было успокоить:

– «Уже успела сдаться?! Жрать захотела?!» – я сам уже был готов сдаться и выйти из себя. Вся моя человечность держалась на последних петлях, пока я смотрел это беспокойной девице в глаза, прижав свою руку к её носу. Я обращался к ней криками, даже не замечая этого. Мой громкий и гневный тон надавливал на её нервы так же сильно, как и моё запястье, которое я прижимал к её губам – «Давай! Жри! Всё наше лечение пойдёт коту под хвост! Жри! Кусай меня! Ну же!»

Вся её ярость выплёскивалась беззвучными криками… или даже попытками кричать. Ярость переросла в усталость, а усталость – в безысходность. Макс продолжала сопротивляться из последних сил, но на её лице не было гнева. На ней были слёзы. Макс рыдала, издавая слабое «у-у» и дрожа. Вскоре она сдалась. Начала мотать головой, изливаясь слезами. Мне удалось её успокоить. Ну… или вернуть её обратно, другими словами. Рыдающая девица даже стоять отказывалась, повиснув на своих живых оковах. Мне пришлось обхватить её. Поднять с полу и взять на руки, стараясь удержать не только её тело, но и её сознание. Ещё один срыв может принести немало проблем.

«Зовите Мастерс! Живо!» – мой приказ привели в исполнение моментально. Соломка ринулась на улицу, пока Марко, стараясь удерживать Хэнни на своём плече, выводил её из Мастерской. Мне пришлось самостоятельно разбираться со своей проблемой. Не теряя и минуты, я доставил Макс в её комнату. Руки и ноги пришлось связать, а рот – плотно обвязать платком. Макс же не сопротивлялась. Она сидела смирно и продолжала лить слёзы, шмыгая носом.

– «А ты ведь сама заставила меня пойти на это, Макс. Говорил же, что это будет пыткой.» – Я не был зол на неё, но тон моего голоса и мой усталый вид показывали ей именно злость. От подобных слов она начала рыдать без перебоя, опустив голову и издавая тихое «у-у». Девица могла думать, что я начал ненавидеть её, или что-то в этом роде. Я её связал, обругал, чуть ли не избил… Как ещё она могла это воспринять?

«Всё в порядке?» – Внезапное, беззвучное появление Марко в комнате ещё сильнее натянуло мои струны. Я был и так на пределе, а этот конюх ещё и напугать меня посмел.

«Это я должен тебя спрашивать!» – мне довелось сорваться на него, но лишь на короткое мгновение. У меня были другие дела на уме. И мне не хотелось бы добавлять ещё одну в это… «замечательное» ассорти из проблем. Переведя дыхание, собравшись с мыслями и более-менее усмирив свой тон, я обратился к Марко за некоторыми деталями: – «Что там с Хэнни?»

– «Если не считать пару синяков и небольшие царапины, то… Ничего серьёзного. К счастью.»

«Ага… К счастью…» – ответ Марко меня никак не утешил. Я ожидал чего-то иного от этого… столкновения двух девиц. С одной стороны: Я был бы рад любым увечьям и переломам, которые получит Хэнни за свои деяния и пытки. С другой: Она всё ещё должна лечить меня, и её благополучие должно быть моей заботой. Ну… Она жива. Получила пару синяков и царапин, но жива. Уже что-то. – «Оставайся с Хэнни. Пока не прибудет Мастерс – не входи и не заглядывай сюда. Если вдруг услышишь мои крики – берёшь шахтёрский лазер, выводишь общую мощность на полную катушку и расстреливаешь комнату. Или же можешь забаррикадировать двери и разогреть реактор. Всё. Не беспокой.»

После моего предсмертного желания – я закрыл двери прямо перед носом Марко. Мне сейчас не до разговоров. И нытьё его я тоже слушать не хочу. Даже если я шутил на счёт своей возможной смерти от зубов Макс – мне сейчас не до него. Девица могла сойти с ума в любую минуту. Я должен был приглядывать за ней.

Макс продолжала лить слёзы около пяти… может даже десяти минут. Иногда на неё вновь налетало желание буянить и сопротивляться, но я успевал схватить её за руки и пользовался своими попытками успокоить её. А как только она приходила в себя – слёзы продолжали литься с новой силой. Это начинало надоедать.

«Макс, у тебя сейчас глаза из глазниц вытекут. Прекращай давай.» – она не обращала на меня внимания. Я словно не существовал для этой плаксивой девицы. Успокаиваться она не собиралась. Её протяжные «у-у» не затихали. Глаза раскраснелись от обилия вытекших слёз, а на лице начали появляться засохшие следы от её слёз. Даже её штаны и рубаха не успевали впитывать в себя целое обилие её слёз. И вот все эти сопли и слёзы… они лишь сильнее давили на меня. В хорошем смысле, я имею ввиду. Мне захотелось сесть рядом с этой рыдающей бестией и постараться хоть как-то успокоить её. Я обхватил её руками, начал гладить её плечи и прижимать к себе. Это успокаивало и её, и меня. Медленно и верно. В один момент, Макс пыталась что-то прошептать, или даже произнести, но из её дрожащих губ выходили лишь едва слышные «х-х». Мне пришлось аккуратно прикрыть её рот рукой, лишь сильнее прижимая к её лицу натянутый платок, ибо она… попросту выпускала воздух из своих лёгких.

– «Всё-всё. Дыши спокойно, через нос. Не кипятись.» – Макс слушалась меня. Она изо всех сил пыталась успокоиться и вернуться в норму, но это было не так уж и простой задачей. Иногда я вытирал её румяное лицо рукавом рубахи, но её слёзы, сопли и румянец появлялись вновь и вновь. Я даже дал ей книжку с карандашом, дабы она могла пообщаться со мной или… просто порисовать. Её руки были связаны, а книжка едва держалась на дрожащих коленках, но Макс удалось-таки написать что-то в ней. И спустя две минуты, стараясь удержать карандаш дрожащими пальцами, она смогла написать мне: «Прости меня. Умоляю. Прости.»

«За что именно? За забитую почку? За уничтоженные нервные клетки? За маниакальное желание загрызть нашу единственную… возможность вылечиться?» – перечислять все её достижения и грешки можно было бесконечно, но Макс быстро написала в книге «За всё», не дав мне шанса перечислить ещё что либо. Да и… зачем? Девица и так уже готова с катушек слететь. Вскоре на её книге появились новые надписи, не говоря уже про мокрые следы от слёз. «Ты ненавидишь меня.» – вот что она написала в своей книжке, ныряя вновь в свои же собственные слёзы и безудержную дрожь. Как я и думал… Она вновь навыдумывала себе ереси.

– «Прекращай выдумывать. Мне не за что тебя ненавидеть. Если бы я и держал к тебе хоть каплю ненависти – я бы избил тебя до крови там… в Мастерской. Да и связал я тебя… для безопасности. Твоей и окружающих.»

Не успел я выпустить всех своих мыслей на этот счёт, как Макс успела написать: «Ты не ненавидишь меня?» в своей книжке, взглянув на меня своими сверкающими, синими глазёнками. Ответ на этот вопрос был вполне предсказуемым:

– «Да-да-да. Никто тебя не ненавидит. Любовь-морковь и все дела. Успокаивайся давай.»

В то, что я смогу успокоить Макс так просто, я… не особо верил. Я думал, что на это у меня уйдут часы, все мои силы и нервы, не говоря уже про слёзы этой девицы, но я лишь навыдумывал сказок. Макс смогла взять себя в руки спустя пару минут. Слёзы перестали литься рекой, тело перестало дрожать… но развязывать ей руки было рано. Никто не знает, как быстро она выйдет из себя, и как часто она будет буйствовать, сама того не понимая. Я даже не знал, как поставить её на место, если этот момент настанет.

Сколько бы минут я не проводил рядом с Макс – она всё равно не могла прийти в норму. Прошло уже полчаса – а результатов никаких. Макс не успокаивается, а Мастерс у порога не стоит. Я обхватывал эту взбесившуюся девицу руками, не давая ей встать с кровати или даже пошевелиться. Сражался с ней примерно несколько минут. И успокоилась она только после моих громких криков: «Да успокойся же ты, чтоб тебя!», когда у меня уже не было сил сдерживать её.

«Чу… Чу-увак? Ты ещё живой?» – Марко практически моментально оказался за дверью. Я даже дыхание перевести не успел, а он тут как тут. Ответить ему я не посмел, ибо мне всё ещё нужно было привести Макс в норму. Успокоить её. Но вот звук заряжающегося лазера быстро заставил меня сорвать молчание. Я уже не говорю про нервный шёпот Марко, который принял мои прошлые слова про «расстреляй и подорви» на полном серьёзе. – «Ну же… Скажи, что ты ещё живой… Пожалуйста…»

«Когда-ж ты успел потерять чувство юмора, дылда ты беловолосая?! Живой я! Живой! Разряди лазер к чертям собачьим, пока я тебе им жопу не отстрелил!» – не знаю, как мне удалось так быстро перелезть из спокойного состояния яростное. Подобный всплеск гнева повлиял не только на Марко, но и на Макс. Девица вновь начинала рыдать, а светловолосый киллер, что стоял за дверью, моментально разрядил шахтёрский лазер. Он даже лицо моё, выглянувшее из дверного проёма, встретил со встревоженным видом. – «Где Мастерс?»

Вполне простой, чёткий вопрос выбил Марко из колеи. Он оглядывался по сторонам, словно выискивая подсказки или намёки в углах моего дома, хотя ответ на этот вопрос был одним и единственным:

– «Я-я не знаю.»

«И я не знаю! А она должна уже тут быть!» – мне… нужно было успокоиться. Я высекал свой гнев на Марко, хотя на его месте должна быть Соломка. Эта дура определённо ползёт к Рику за помощью, а он… тот ещё орех. А если я пошлю за ней Марко, то они уж точно не найдут Мисс «Му». Лишь паники набросают и заблудятся в Мегаполисе. К моему счастью – один человек определённо знает, где её искать. – «Хватай Хэнни за шкирку и беги искать Мастерс. Она эту корову за километр учует. Хоть в лесу, хоть в городе.»

Ему не слишком нравилась моя идея. Грубо говоря: Марко пытался высказать свою альтернативу, успев высказать лишь: «Но ведь…» в качестве своего плана. Его мозг не мог придумать ничего дельного после этих двух фраз. Ему это было не под силу.

– «Но ведь что, Марко? Тебе не хочется оставаться наедине со своей извращённой подружкой-нимфоманкой? Или же тебе ты думаешь, что тебе под силу удержать маленького дьяволёнка в этой комнате?» – Марко не знал, как ответить мне. Его мозг буквально перегрелся в этот момент, пока я раскрывал перед ним все возможные пути и идеи. И идеи эти были не самыми приятными. Это вполне очевидно. – «Макс тут помирает, знаешь ли. С ума сходит. Если не поспешить – через следующий час я могу пойти вслед за ней. А там уже всё. Кранты всему и вся. Так что… Будь другом.»

Мне удалось его убедить. Чудом, или удачей, но я заставил его послушаться. Марко, выпустив из себя довольно отчётливый и громкий вздох, подобно закипевшему котлу с недавно открытой крышкой, покинул мой дом, закинув шахтёрский лазер на своё плечо. Ему пришлось вернуться обратно, ибо этот олух забыл про Хэнни. А уж потом, схватив свою хрупкую спутницу за запястье, отправился в замечательное путешествие за одной дурной коровой, которая бродит чёрт-знает-где и занимается чёрт-знает-чем. А мне только и остаётся, что сидеть и приглядывать за одной обезумевшей девицей с именем Макс.

Я заранее подготовился к вечному ожиданию своей спасительницы. Захватил с собой пару кружек с водой, пару запасных книжек, бензопилу и золотое яблоко. Чёрт знает, что может случиться с Макс, и чем мне придётся воспользоваться. Мне пришлось сесть позади Макс. Прижать её спину к своей груди, стараясь хоть как-то её успокоить и усмирить в моменты безумия. Один из таких моментов наступил внезапно, и мне удалось успокоить Макс, когда она начала буянить и сопротивляться. И как только она вернулась в норму – очередная порция слёз полилась из её глаз. Она схватила карандаш дрожащими пальцами и в спешке написала мне: «Я всё вспомнила.»

«Что… Что ты вспомнила?» – я был удивлён. Сильно удивлён. Так сильно, что не увидел всей тупости моего вопроса. Что ещё она могла вспомнить, если не свою прошлую жизнь? Вспоминают ведь то, что забывают. А в её случае – она успела забыть… абсолютно всё. У неё начали появляться новые порции слёз, но пальцы рук продолжали держать карандаш, высекая слова на чистом, бежевом листе:

– «Я вспомнила пустые поля, густые леса, безграничные пустыни и океаны. Кусочками. Вспышками. И везде я одна. Совсем одна. Я жила одна, путешествовала одна и выживала одна. Без друзей, знакомых, соседей. А под конец – мне было безразлично. И плохо. Я не хочу это вспоминать. Я не хочу оставаться одной. Мне хоче-»

Она не успела дописать то, что хотела. Мне пришлось закрыть её книжку и забрать карандаш из её дрожащих рук. Схватить её за ладони и… молчаливо массировать их большими пальцами.

«Я тоже не хочу вспоминать подобные моменты, Макс.» – произнёс я грубым шёпотом, не отпуская её нежных ручек. Поглаживая её пальцы и запястья. Макс даже попыталась взглянуть на меня, показывая удивление на своём лице, но я лишь прижал её к своему плечу, невольно поглаживая её щёку пальцами. Знакомые чувства начали играть в моём сердце, и Макс их слышала. Никогда бы не подумал, что начну разговаривать на эту тему… да ещё и с такой неприятной горечью в горле.

– «Верь или нет, но все мы были одни… до какого-то определённого момента. А вот я, не смотря на своё забытое прошлое, постоянно предпочитал оставаться в одиночестве. Это было моим… ну не знаю даже… моим лекарством. Никто не дёргает тебя за нитки, не кричит, не пользуется тобой. А если кто посмеет – заведи бензопилу да порви их на кусочки. Всё просто. Эх-х… Знаешь что намно-ого хуже одиночества?» – Макс не знала ответа на этот вопрос. Она лишь аккуратно помотала головой, ожидая продолжения. И мне… было не особо приятно продолжать свою историю.

– «Отшельничество. Ну, или… что-то вроде того. Когда ты просто говоришь всему миру: «Катись к чёрту» и запираешься от него в шкафу. Отрезаешь от себя нити дружбы, общения… и просто падаешь вниз. В пустоту. Где тебя никто не увидит и не достанет. Если ты ходила по миру одна – то сейчас ты нашла компанию, стала частью общества, нашла призвание… Я же пошёл обратным путём. И до сих пор иду, собственно.»

Я не врал ей. Я даже не знал причины, по которой я делился с ней подобным… секретом. Не сказать, что это такая серьёзная тайна, но объяснить своё желание свалить из этого мира, или даже зарыться под землёй вместе с моим домом… я мог объяснить только так. После моего небольшого рассказа, позволив мне вытереть ей слёзы – Макс потянулась за книжкой с карандашом. «Ты хочешь уйти только по этой причине? Остаться одним?» – написала она неспешно на первой попавшейся, более-менее чистой странице. И она… почти угадала.

– «Не совсем. Начать всё сначала, наделать дел, найти новых друзей, новые ощущения, пейзажи… Если коротко: Мне просто хочется попробовать начать с чистого листа и увидеть, что из этого выйдет. Постараюсь не наступить на свои же грабли. А останусь ли я один или нет – неизве-»

На какой-то момент я подумал, что Макс вновь слетела с рельс, когда она начала ёрзать и вставать с кровати. На самом деле она просто… поворачивалась ко мне. Попыталась обхватить мою шею руками, натирая её верёвками. А потом, слегка приподнявшись, она прижалась ко мне, нашёптывая очень тихое, беззвучное, безгласное: «Нет», повторяя его буквально каждую секунду. Я даже начал чувствовать лёгкую дрожь её губ. Начал чувствовать тепло её слёз, медленно засыхающих на моей рубахе. Вскоре её «Нет» начало перетекать в слегка дрожащее «Останса» (да, именно так она нашёптывала слово «Останься»). Я даже замечал небольшие попытки высказать это слово правильно. Смягчить «Н» и произнести «Я». Это… довольно сложно, когда у тебя нет голоса. Когда ты можешь только воздух выпускать из своих уст. Но я понял, чего она хотела от меня. Она хотела, чтобы я остался.

«Я… Я не могу. Останься я тут – загнию вместе с этим мирком. Это моя мечта…» – Макс лишь сильнее лила слёзы от этого. Даже когда нижняя часть её лица была закрыта платком – я видел, как дрожали её губы. О-ох… Чёрт… Эта девица – одна большая проблема, с которой я должен разбираться. И она практически ничем не отличается от меня. Дай ей волю – она таких дел натворит…

– «Мне «некуда» её отвести! А если ты дашь ей подзатыльник и выпустишь на свободу… кто знает, что она натворит! Просто присмотри за ней. Большего я от тебя не попрошу.» -

Не знаю почему, но я вспомнил слова Соломки. С самого начала эта хитрая лиса прицепила Макс ко мне. Я… Черт бы её побрал! Она была права с самого начала! Я не могу её оставить! Её некуда отвести! И я сделаю огромную ошибку, оставив её одной в этой помойке! Этот маленький, обезумевший клещ уже полностью зарылся во мне! Прям лист банный… Не отлепить.

«Хорошо… Раз уж я не могу оставить тебя одной в этом свинарнике – заберу с собой. А то… что я за… «папа» такой. Взял да ушёл…» – да. Я сказал это. И я ненавидел себя за это… пока я не почувствовал бурную, медленно разгорающуюся реакцию, происходящую где-то внутри Макс. Я видел эту реакцию. Увидел, как загорелись и засверкали её глаза. Как задрожали её руки. Как платок, натянутый на её мордашку, был готов порваться от её вечно растягивающейся улыбки. Её счастье продлилось недолго, ибо очередная волна безумия накрыла её с головой, заставив её тело задрожать и упасть ко мне. Я успел среагировать, схватив её за руки, наклоняя всё её тело назад. Я буквально изгибал её, дабы Макс не вцепилась в меня. И только спустя пару минут она… успокоилась, вновь выливая из себя слёзы. Но на этот раз она успокоилась очень быстро. Ей нужно было лишь коснуться моего плеча щекой и расслабиться, прикрыв глаза.

Я просидел с Макс около двух часов, ожидая помощи. Каждые пятнадцать минут она слетала с катушек и начинала колбаситься, мечась из стороны в сторону, подобно пойманному лососю. И если мне удавалось её успокоить – Макс испускала небольшую порцию слёзок, успокаивалась, выпивала воды и засыпала на моём плече. Это повторялось каждые пятнадцать минут. Иногда с опозданиями. Подобные припадки меня быстро утомляли, и я всё сильнее и сильнее хотел присоединиться к Макс. Взять да уснуть на её плече, обняв её, словно плюшевую игрушку. А ближе к вечеру, когда у Макс начался очередной всплеск безумия – Я начал слышать шаги. Множество шагов. Эти шаги становились практически оглушающими после нескольких секунд. Они были то глухими, словно кто-то ходил по мокрой земле, то громкими и чёткими, словно кто-то выстукивал чечётку на деревянном полу. И когда эти шаги смогли разбудить Макс – дверь в комнату снесли с петель. Соломка и Маус (я не ожидал его увидеть, признаюсь) вбежали в комнату первыми, удерживая шахтёрские лазеры наготове. А дальше… В комнату вбежали все остальные. Марко, Рик, Хэнни, Мастерс… Вся эта компания рассматривала нас с Макс. Расслабившихся на кровати. Частично погрузившихся в дрёму и подставляющих друг другу плечи, слегка посапывая. Большинство из них увидели в этой картине нечто милое. Кроме Соломки, которая моментально начала трясти меня за плечо со словами: