Текст книги "Шерсть седой овцы (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– «Как ты? С Макс всё в порядке?»

«Всё было бы превосходно, если бы ты не потратила на поиски «Му» три, мать твою, часа.» – мне очень уж хотелось наорать на Суду. Громко, с выраженным гневом и злостью. Я бы это сделал, если бы не моя усталость и постоянное желание зевнуть. Да и Макс я не хотел нервировать, ибо девица наконец-то смогла, более-менее… заснуть.

«Мне сейчас не до этого, Гоул. Потом отругаешь за опоздание.» – Мастерс выступила вперёд, отодвинув всех «гостей» в стороны. Она поставила на стул какой-то серый кейс, или даже сундучок (в таком, обычно, инструменты складывают), достав из своего халата резиновые перчатки. – «Ну-c, в чём проблема?»

Даже когда Мастерс вышла на сцену – ситуация не изменилась. Она проводила долгое, практически десятиминутное обследование наедине с Макс, пока я, рассматривая своих гостей за столом, ожидал сигнала от Мисс Ма. И компания, собравшаяся в моём доме, не была особо жизнерадостной или «задушевной». Все они пытались оправдаться за своё опоздание, но у них всех были разные истории.

Если в кратце: Соломка побежала за помощью к Рику, который (к её удивлению) не знает о местонахождении лаборатории. Он, в свою очередь, обратился к Маусэру, который поднял на уши всю Стражу, выискивая Мастерс внутри Метрополиса. После этого появилась Хэнни и Марко, быстро направившись в лабораторию, которая была закрыта (это, собственно, и было причиной паники). К счастью – Хэнни знала, где живёт Мастерс и направила в сторону её дома, где её и нашли. А уж потом, в спешке, она собралась, подготовилась… и только потом вся эта группа клоунов моментально переместилась к моему дому. Вот такие пироги.

После этого нас накрыло молчание. Нам… не о чем было раговаривать. Хэнни втихую тискала Марко, перешёптываясь с ним на различные, не интересные для моих ушей, темы. Соломка посапывала пиво из кружки, играя в гляделки с Риком, что пронзал её недовольным, усталым взглядом. Ну а Маусэр… Уф… Он… Изменился? Маус, вместо того, чтобы бесить всех и каждого разговорами, копался с разряжённым шахтёрским лазером где-то в углу. На нём была униформа (или, если быть точнее, броня) Командира Стражи. Да! Того, что стоит у ворот в Метрополис! Я проходил мимо него десятки раз, и не знал этого! Вскоре, тяжело вздохнув, он подошёл ко мне и пожал мне руку и подсунул что-то в мой карман, произнеся тихое: «Спасибо». Его голова была опущена, словно он держал на своих плечах огромных размеров грех, размером с планету. А потом он ушёл. Забрал свой шлем со стола и ушёл, оставив в моём кармане небольшое приглашение на «Яркий Вечер». Без понятия, зачем он оставил мне приглашение на прошлогодний фестиваль, но мне было как-то… не до этого. Мастерс уже успела осмотреть Макс во всех деталях к тому моменту. Это всё, что сейчас должно было меня волновать.

«Либо это Хэнни что-то упустила, либо это я такая дурная.» – Она не была довольна результатами своего обследования, не говоря уже про лёгкий разговор со своей помощницей. – «Её организм не может принять лекарство, хотя несколько недель назад всё было в полном порядке. Тошнота, рвота, судороги… Эти симптомы не должны проявляться при лечении. Я что-то упустила…»

«Я делала всё правильно! Одна доза за час до кормления. Утром, днём и вечером. Приём внутрь и только внутрь. Гоул вёл себя нормально при приёме, но вот Макс… Я-я даже из кружки пыталась её поить, но её всё равно тошнило!» – я не был удивлён тому, что Хэнни начала оправдываться перед Мастерс после подобных… заметок. И кроме некоторых попыток манипуляций и шантажа, которые она пыталась провернуть при кормлении – я ни в чём не мог её обвинить. Я чувствовал себя в полном порядке, я не чувствовал себя плохо при кормлении… Тут было что-то ещё.

«Мастерс, позволь спросить… Несколько недель назад – это когда? Может что произошло в тот день?» – Рик, по неизвестным мне причинам, тоже пытался решить эту проблему, вливаясь в разговор по своей собственной воле. Он не знал, о чём идёт речь, но если некоторые слова или намёки покажутся ему знакомыми – его рожа прорывала путь в наш небольшой «научный кружок» и выплёскивала из своих уст странные, но довольно логичные вопросы. Этот вопрос был одним из самых дельных.

«Буквально неделями раннее! Вы тогда помогли Госпоже Суде и Гоул пришёл… лечиться…» – активность мозга Мастерс в этот момент понизилась. Она замолчала и опустила глаза, словно что-то забыв… или же стараясь вспомнить то, что она забыла. Ну а потом… Она взглянула на меня с широкой, практически маниакальной улыбкой, постукивая своими когтями по столу. И она ничего мне не говорила. Лишь пронзала меня своим звериным взглядом, продолжая растягивать улыбку.

– «Чего это ты на меня уставилась?»

«Помнишь тот момент, когда нам с Хэнни пришлось тебя… откачивать?» – её голос довольно сильно изменился в этот момент. Она разговаривала со мной… сдержанно, скажем так. Словно она намекала на что-то. – «Когда ты… заливался болью? Когда ты был готов… разорвать нас части? Буквально… лопнуть?» – Я не сразу понял, к чему она вела. Даже Хэнни, после первого же намёка, поняла мысль своей «госпожи», пока я, как древесный пень, сидел на жопе смирно и нихрена не понимал. Меня осенило спустя несколько секунд, но Мастерс не дала мне высказаться, закрыв мне рот. Нас ведь слушают люди. – «Ей нужна более… как бы это сказать… густая консистенция. Обычного молока теперь ей не хватит… если ты понимаешь, о чём я.»

Я её понял. С ужасом в глазах, с дрожью в теле… но понял. Всё, что от меня требовалось – это постараться выпить небольшую (в моём случае – безопасную) дозу лекарства и постараться накормить Макс достаточным количеством… кхем… молока. Я не был к этому готов. Я даже не предвидел подобного исхода! Мне пришлось вдавливать в себя две порции лекарства, стараясь не выплёвывать свои кишки наружу! Поблагодарить всех за помощь и постараться выгнать их из дома! А уж потом, минутами спустя, объяснить ситуацию страдающей Макс, дабы потом увидеть на её лице огромные дозы удивления и шока.

«Тебе лучше поспешить, Гоул.» – подгоняла меня Мастерс, закрыв за собой двери в комнату. – «Даже при таких небольших дозах – бездействие может вызвать боль в паху. Медленно растущую боль в паху.» Я бы не стал думать дважды после подобных слов и моментально бы приступил к делу… вот только у меня была проблема:

– «Н-не сейчас! Макс может сойти с ума в любой момент! Если подождать и успокоить…»

Боль, о которой говорила мне Мастерс, начала заявлять о своём появлении практически моментально. Такое ощущение, что кто-то бил меня молотком по яйцам, практически каждые три секунды. Макс уже была готова. Открыла рот, ожидая моих дальнейших действий, показывая едва заметную дрожь в шее. Плюс ко всему этому – её руки и ноги были развязаны, а платок убран со рта! Ничто не мешает ей наброситься на меня и отцапать мне морковку! Мне… мне пришлось рискнуть! Сейчас или никогда!

Мне удалось проникнуть в глубины её рта практически моментально. Ввести свой половой орган целиком и полностью, чувствуя ритмичные, сильные пульсации в горле. Влажная, горячая поверхность её горла буквально ласкала мой член с каждой пульсацией, смывая мою боль прочь огромными волнами наслаждения. Все бы ничего, если бы Макс не начала показывать сопротивление в этот момент, избивая меня кулаками и царапая ногтями.

«Постарайся не выходить из её горлышка, чтобы она не могла шевелить челюстью. Ты ведь не хочешь, чтобы она откусила тебе чего-нибудь, м~?» – Мастерс получало своё собственное, «эстетическое» наслаждение при виде подобной сцены. Она не обращала внимания на то, что я со всей силы прижимаю к себе голову бедной Макс, схватившись за её волосы. Она буквально заставляла меня сражаться с этой девицей. Насиловать её. Да и… что ещё я могу сделать? Я засунул свой член в живой капкан! Если я не буду аккуратен – капкан захлопнется!

Я был аккуратен в своих движениях, делая аккуратные, незаметные движения вперёд и назад. Макс продолжала царапать мой бёдра и бока ногтями, бить и толкать меня руками, стараясь освободиться и вернуть контроль, но… все остальные части её тела, такие как ноги, были бездвижны. Шея была расслаблена, глаза открыты, спина слегка согнута. Она спокойно сидела на самом краю кровати, но её руки давали отпор. Множественные кашли и вибрации в горле заставляли меня слегка постанывать. А потом, минуту спустя, у Макс не было сил сражаться со мной. Руки едва-едва отталкивали меня назад, а её глаза медленно закатывались, позволяя векам опуститься и закрыть их. Макс потеряла сознание, и её тело полностью расслабилось, аккуратно выпустив из себя последние клочки воздуха, что оставались в её лёгких. Я не хотел, чтобы она задохнулась. Мне пришлось отстраниться от неё, аккуратно вынув член из её горла и положив её на кровать. Ничего страшного, к счастью, с ней не случилось. Она лишь отключилась от недостатка кислорода на пару секунд, а потом, с дикими кашлями, жадно глотая воздух, она пробудилась. Пробудилась с пустым, практически бесцветным взглядом, направленным в мою сторону.

«Мать мою…! Извини! Я просто пыталс-» – Макс устало улыбнулась мне и вжалась щекой в мой член, словно ничего не было! Я только что её… чуть не убил – а ей по барабану! Вжимается и целует своего «кормильца», забыв про всё и вся. Даже Мастерс, усмехнувшись подобной картине, бросила на кровать пару пачек с «резинками» и спокойно покинула комнату, закрыв нас внутри. Эта дура может что угодно наболтать ещё сидящим господам и дамам, пока я, напуганный своей ошибкой, с шоком наблюдал за довольной мордашкой Макс, вылизывающей и целующей моего, пульсирующего от наслаждения, друга во всех возможных местах. И эта ситуация быстро поменяла свой ритм, когда Макс моментально вскочила на ноги, крепко обняла меня и начала толкать на кровать.

Я не понимал, что происходит и… что на неё нашло, но девица решила позабавиться мной лично. Только моя спина коснулась кровати – она обхватила основание моего члена руками, надевая на него подаренный Мастерс презерватив и аккуратно целуя мои губы, словно успокаивая. А затем, расположившись на моём животе поудобнее, коснулась головки члена влагалищем и… села, проведя его глубоко внутрь себя. Девица была в восторге от ощущений и лёгкого бугорка на своём животе, начиная двигаться на мне с широкой улыбкой на лице. Я даже видел лёгкий блеск в её синих глазах, не говоря уже про едва заметный оскал, показывающий всю её жажду и нетерпеливость. И… я тоже начал чувствовать что-то подобное, заметив кровавые царапины на своих боках. Но я старался терпеть. Я наблюдал за Макс, вслушиваясь в её лёгкий хрип и едва заметные писки. Писки… как у маленькой, резиновой уточки. Её ритм и движения постоянно менялись. От круговых до широких «вверх-вниз». От очень быстрых, до медленных… и обратно. Макс не могла ни плакать, ни выходить из себя из-за подобного развлечения. Она была полностью увлечена этим. Погружена с головой.

Вскоре моя собственная жажда нашла силы завладеть мной и я поменялся с Макс местами, прижав её к кровати. Я положил её на бок, схватив её за плечо, и, приподняв её ногу, продолжил начатое. На этот раз Макс вела себя иначе. Она пыталась дотянуться до книжки, продолжая издавать короткие писки и хрипы, а потом и вовсе схватилась за край одеяла, закатывая глаза. Ей даже за своей слюной, вытекающей изо рта, было сложно уследить. И спустя пару минут, не меняя ритма, продолжая проверять эластичность своей «пациентки», быстро наполнил презерватив до краёв большими порциями семени. Так быстро, что Макс пришлось снять его с меня и начать высасывать из меня всё, что осталось. А потом (почему бы и нет), она и из презерватива, словно из бутылки, всё выдула. Не оставила и капли внутри.

«Я не думал… что до этого дойдёт. Я…» – и вновь Макс прервала меня, не дав мне высказаться. Она схватила меня за плечи, встала на носочки и коснулась моих губ, жадно целуя их. Для меня это было довольно странным и… неприятным ходом. Мне пришлось отвечать ей взаимностью и не обращать внимания на тот факт, что она играется с моим языком и, практически буквально, делится со мной моим же «лекарством». Моим же семенем. Она отдавала мне небольшие порции, заставляя меня проглатывать каждую новую до тех пор, пока в её рту не осталась лишь слюна. Я не был удивлён вкусом моего же… продукта. Я был удивлён скорее тем, что Макс это нравилось. Нравилось пить мои же выделения, я имею ввиду. А когда у неё уже не оставалось сил держаться на носочках – она оторвалась от моих губ с лёгким выдохом, оставив на кончике своего языка небольшую, едва заметную нитку слюны. Эта нить порвалась, когда Макс отстранилась от меня, сев на край кровати с довольной улыбкой, поглаживая свой слегка зарумянившийся животик.

«Тебе хоть полегчало?» – Макс ответила мне лёгким кивком. Не успел я сесть рядом с ней – она вновь вжалась в меня, аккуратно и нежно целуя всё, до чего она могла добраться. Хвала богам, живым и мёртвым, существующим и выдуманным, что всё обошлось. Не без слёз… или крови… но никто не умер. И на том спасибо. Через пару секунд, успокоившись и переведя дыхание, Макс потянулась за своей книжкой. С лёгким румянцем на лице она написала мне: «Спасибо тебе, папа», что слегка меня смутило. Я её изнасиловал, и она лишь благодарило меня за это. Это странно, не скрою. А потом, перевернув страницу, она решила попросить меня кое о чём:

«Я всё ещё чувствую себя голодной. Можно ещё? Пожалуйста.»

Мне лучше ей не отказывать. Да и неприятную боль терпеть я тоже… не особо хочу.

***

Наше с Макс лечение проходило гладко и без задоринки. Я, более-менее, мог употреблять небольшие порции говядины или свинины, пока Макс… всё ещё пыталась вылечиться. В отличии от Хэнни, что заставляла меня высасывать из её груди всё и вся через каждые четыре часа – Макс не жадничала. Она наслаждалась медленными шажками прогресса, прося “покормить” её каждые три – четыре дня. Мы были готовы схватиться за свою человечность и вернуться к истокам. Вновь стать людьми. Скинуть с себя оковы и насладиться долгожданной свободы.

Я мог спокойно покинуть этот жалкий мирок, прихватив с собой слегка избалованную Макс, и начать своё долгожданное путешествие в “неизведанное”… Но моё прошлое всё ещё оставалось этим самым “неизведанным”. Все мои друзья и знакомые были этим самым “неизведанным”.

Я не мог оставить пазл наполовину собранным. Мне нужно его закончить.

Комментарий к Сезон III: Часть четвёртая: Родной и Чужой.

Это последняя часть в сезоне. И следующий сезон тоже будет последним.

Мне придётся сделать небольшую паузу и передохнуть. Написать что-то ещё. Работа будет заморожена на неопределённое время, и возобновлю я её… не скоро.

Ждите.

========== Сезон IV: Часть первая: Чистый разум. ==========

Две недели лечения казались для меня адом. Дикий жар, чувство голода и бесконечная ненависть ко всему и вся сводили меня с ума. Сквозь зубы и боль, не говоря уже про вечно нарастающее безумие и гнев, я пытался перетерпеть эти невыносимые пытки. И под конец второй недели, когда я уже не мог терпеть лица Хэнни, вечного кормления молоком и… чувств, которые я пытался перетерпеть изо дня в день… Вот тогда то я и вылечился.

Под утро я, как обычно, вымыл своё лицо водой, и самые первые капли, попавшие мне на язык, заставили меня скривить лицо, оставив после себя ржавый привкус. Это заставило меня замереть в удивлении. Я, как каннибал, не должен чувствовать вкуса! Я давно забыл, что такое “чувство вкуса” (в обоих смыслах)! И только я осознал это – тело моё мигом направилось в Мастерскую! Нырнуло в сундуки, выискивая в самых дальних углах хоть что-то съедобное! Яблоки, овощи, мясо… Всё, что можно было назвать пищей!

Я всё ещё боялся есть яблоки. Мне не хотелось надкусывать дьявольский плод, превращающийся в раскалённый металл во рту. Мой страх пришлось проглотить. Дрожащим рукам пришлось сжать яблоко, впиваясь в него ногтями, дабы не уронить на пол. И только я надкусил этот проклятый фрукт, зажмурив глаза… ничего не произошло. Язык не сгорал, горло не заливалось жгучей кислотой… Я… выздоровел!

Вся еда, которую я мог найти в Мастерской, направлялась прямиком в мой бездонный рот. Я набивал свой живот мясом, фруктами и овощами, даже передохнуть не успевая. Я даже не замечал стоящей рядом Макс, наблюдающей за моими попытками набить свой живот едой и широко раскрывшей глаза в удивлении. Никогда ещё я не был так рад мясу и овощам, и эта радость к еде не исчезала целую неделю. Ну а что вы хотели? Если бы вас кормили одним лишь грудным молоком целый месяц – вы бы точно не держали рот закрытым при виде жаренного мяса или картофеля. Вот и я… не сдерживался.

После того, как я вылечился от своей “болезни” – весь мир словно изменился в моих глазах. И нет, я всё ещё оставался собой. Люди всё ещё казались для меня дерьмом на дороге, а серость мира вокруг меня не заполнялась красками. Я имею в виду… как бы это объяснить… случаи, которые я только во снах своих мог увидеть. Моя жизнь менялась только из-за этих случаев. И одним из них был переезд Хэнни. Да! Эта мерзопакостная извращенка покинула мой дом сразу и забрала своего котофея Оцелота, только я начал питаться нормальной пищей! Довелось мне заявить о своём состоянии Мастерс, и Хэнни моментально решила переехать к ней ней! Вон и прочь с моих глаз! И в доме моём она появлялась только под конец недели, забегая с Мастерс ко мне на огонёк! Я… ух… если бы моё счастье было огнём – я бы спалил им весь мир! Вот, как рад я был!

Ещё одним случаем стало новое, усовершенствованное лекарство Мастерс, предназначенное для Макс и только для Макс. Точнее… употреблять это лекарство должен был я, и способ лечения Макс никак не отличался от предыдущего. Единственный плюс нового лекарства в том, что мне не приходится кормить эту ненасытную девицу три раза в день. Да и сам эффект после лекарства более благоприятный для нас обоих. Лечение, может, и замедлилось, но Макс теперь была более сдержана и спокойна. Словно… с ней ничего и не происходило вовсе.

Вот так мы, собственно и зажили. Макс и я начали медленно читать кулинарные книги, обновлять дом и создавать всяческие пристройки, ходить в шахту за ресурсами… В общем – заниматься делами. И всегда вместе. В шахту – вместе, в лес – вместе… Читаем вместе, рыбачим в месте, спим и просыпаемся вместе. Подобную иллюзию родства нельзя назвать странной или необычной, особенно когда Макс обращается ко мне как: «Папа», во всех возможных склонениях и оборотах. Вот только эта иллюзия рушится буквально на глазах, когда дело доходит до лечения. Когда кроткая и умилительная девица раскрывает свой рот с румянцем на лице, начиная выпрашивать и поглощать своё лекарство, не упуская и капли. Это даже стало локальным анекдотом среди моих… друзей:

– «Ну как там твои… “отношения” с Макс, а?» – Марко буквально усмехался надо мной, растягивая едва заметную улыбку и подмигивая мне левым глазом. Только он переступил порог моего дома, и эта шутка моментально вылетела из его губ. От подобных слов не только Макс начинала смущаться и отводить взгляд в сторону пола…

«Вот укусит какой-нибудь гнилой поползень твою любимую Хэнни, начнёшь лечить её – я тоже над тобой посмеюсь, белобрысый ты крендель», – вместо того, чтобы дать Марко в глаз, я решил ударить его словами. Ударить в его самое больное и самое нежное место. Улыбку с его довольной рожи я не смыл, но вот стыдом он залился. И только я продолжал выражать своё недовольство по этому поводу: – «Да и что я могу поделать, скажи мне? Это, пока что, единственный нормальный метод. Не самый… цивилизованный, но всяко лучше того, что мне предлагали».

Тут Марко не мог со мной поспорить. Он своими собственными глазами видел, что творила Макс (не говоря уже про меня), неделями раннее. Марко пришлось убрать разговоры на эту тему в сторону, принимая на себя довольно серьёзный и важный вопрос, грубо вылетевший из моего рта:

– «Что ты там от меня хотел?»

«Ну, мне то от тебя, чувак, ничего не нужно. А вот Рику…» – все его мысли и слова испарились прямо в его голове, как только на столе оказались две тарелки с жаренным мясом. Никогда ещё ему не приходилось обедать у меня в гостях. Обычно я предлагаю пиво и только пиво, а тут херак – мясо! Есть чему удивиться.

Макс положила тарелки с мясом прямо у нас перед носом, с улыбкой оглядев нас обоих. Мясо было ещё тёплым и прожаренным до хрустящей корочки. Даже соусом каким-то приправлено! У меня даже было ощущение, что эта девица заранее готовилась к встрече гостей! Что она схоронила это блюдо где-то поблизости, выжидая нужного момента! Она… даже не поленилась аккуратно написать на салфетках: «Приятного аппетита»!

Пока я, отблагодарив эту озорную повариху довольным взглядом и лёгкими поглаживаниями по голове, собирался поглощать своё блюдо – Марко показывал свои, давно как исчезнувшие, джентельменские манеры. Точнее, он пытался проявить эти манеры, засовывая край своего платка за воротник. Он даже пытался отрезать кусок мяса ножом и вилкой (И ножом, И вилкой.), медленно вспоминая всё, что он хотел сказать мне минутами раннее:

– «Рик узнал о твоём выздоровлении пару дней назад и решил напомнить тебе о каком-то… обещании, или что-то вроде этого».

«А фто уа ему… О-о! Ну жа, он прошил меня жахлянут к нему, как только уа фернущ ф норму», – то, что мой рот был полностью набит горячей и сочной говядиной, никак не мешало мне высказывать своё мнение и мысли. И разговаривал я с Марко на обычных тонах, даже не проглатывая мясных кусочков в своём рту. Может, он не совсем понимал мою речь, или даже довольствовался видом разжёванного мяса, вылетающего из моего рта, словно свинцовая дробь из дробовика, но… Что поделать? Старые привычки каннибала всё ещё остались при мне. Как только я проглотил всё, что когда-то было на тарелке – разговор продолжился: – «Не знаю, зачем он меня попросил об этом, но мне не особо хочется пятиться обратно в Мегаполис и разглядывать его вялую, серую морду».

«И я того же мнения, чувак. Вот только меня слегка настораживает его… серьёзность. Он недавно умудрился объявить очередное собрание Советов, не запланировав даты. Плюс попросил меня доложить о твоём приходе, если ты всё же… придёшь». – Марко поделился со мной своим мнением и информацией, воспользовавшись образовавшейся паузой для пробы мяса. И, судя по его лицу и неспешному движению нижней челюсти – ему нравилось блюдо Макс. Это было видно по его расслабленному лицу и прикрытым векам. Девица едва-едва сдерживала свою безумную радость, ёрзая на стуле и потягиваясь к моей ладони, выпрашивая заслуженной похвалы.

«Это всё круто, странно, забавно и тому подобное, но ты меня никак переубедил. Я всё ещё не вижу причины переться к Рику в Дом Советов и нервы себе трепать по чёрт-знает-какой причине», – я высказал своё мнение. Без издержек и тайн. Я не хотел идти обратно в Мегаполис без особой на то причины. Марко же… Он не должен был создавать эту причину. Это Рик зовёт меня к себе, а не Марко. Но попытку он всё же сделал:

– «Это касается “прошлого” тебя, если ты… понял намёк. Я бы сам тебе рассказал, о чём он хочет поговорить, но мне лучше молчать. У меня на собрании тоже будет что сказать, как и Соломке или Маусу. Так что не один только Рик хочет с тобой поболтать, чувак… Смекаешь?»

Я задумался после его слов. Хорошенько задумался. Приобнял Макс одной рукой, позволил ей прижаться щекой к моему плечу и нырнул пальцами в её шелковистые волосы, разглядывая пустую тарелку. Марко был прав: Рик просто так меня звать к себе не будет. Да и заявлял он о своём разговоре со мной ещё до того, как я… как бы это сказать… стал подопытной крысой Мастерс. Ещё до того, как я принял решение и согласился на эксперименты. Я даже вспомнил небольшую, но довольно интересную деталь: Я сам попросил его об этом. Не знаю как, когда и зачем… но попросил. Плюс нам с Макс было бы неплохо доставить некоторые дополнительные материалы в мой магазин, дабы Соломка с Марко не травили мою душу в лишний раз своим появлением.

Думал я… недолго. Переглянулся пару раз, то с Макс, то с Марко, стараясь предугадать тему разговора. Взвешивал плюсы и минусы, “Да” и “Нет”, хорошее и плохое. В итоге: я заставил себя согласиться. Конечно, я согласился не сразу. Для начала я хотел узнать:

«Рику не будут мешать лишние уши? Или же мне одному приходить?» – Это первое, что меня волновало. Я знаю, что Макс не маленькая девочка в подгузниках. Она может позаботиться о себе… Но мне неохота оставлять её одну. Даже когда Макс написала мне в своей книжке: «Можешь идти без меня и не волноваться по пустякам» – мой вопрос продолжал витать в воздухе. И моя причина взять её с собой была не единственной. Помимо её нестабильного состояния и лекарств, которые в любую минуту могут превратить её в озлобленную пантеру, мне хотелось… убедиться в том, что меня не заведут в ловушку. Я всё ещё не доверял Рику, знаете ли.

«Ну, я не думаю что всё настолько уж серьёзно. Макс тоже может чего о тебе узнает. Вполне неплохая возможность рассказать о тебе в деталях, скажем так». – Раз уж Марко соглашался с моим решением, то и опасаться мне было нечего. Даже Макс была рада такому предложению. Очень уж она была заинтригована… историями обо мне. И пока Макс давала своё согласие, спокойно кивая и растягивая улыбку, я разглядывал календарь на стене, выдав тихое:

– «Завтра. После того как Макс… э… помогу».

Я нисколько не соскучился по Мегаполису. Вид огромных, серых стен и неистовый ор сирены… Все звуки и очертания этого долбанного города давно успели въесться в мой мозг. Вновь Мегаполис встречал меня с распахнутыми вратами. Вновь стражи проклинали моё существования, убегая обратно на свои посты с разочарованными и злыми лицами. И знаете… Меня это уже задолбало.

Только я встретил Маусера у контрольно-пропускного пункта, толкнув Макс в его сторону и сожрав яблоко прямо на его глазах – меня потянуло к сирене. Не спрашивая разрешения и не внимая предупреждениям стражников, я забирался на стены и продвигался к механизму сирены, даже не косясь в сторону удивлённых стражей, стоящих у меня на пути. По пути к механизму я отобрал меч у одного из них… и моментально начал рубить и колотить механизм этим самым, мать его, мечом! На проводки и частички рубить! Я должен был сделать это давным-давно! Я эту хреновину создал – я её и снесу! Только сирена заглохла, издав свой последний, предсмертный писк – стражи вздохнули с облегчением. Ну а я, словно ничего и не происходило, направился к Дому Советов, наслаждаясь получившейся тишиной.

В Доме Советов нас с Макс встретила целая компания из знакомых и незнакомых мне людей. На первом этаже нас встречали, в основном, стражники да разнорабочие, выполняющие поручения “сверху”. Ну а на Втором этаже, прямо в офисе Рика, меня встретил весь, мать его, Дом Советов. То бишь Соломка, Маус, Марко и, конечно же, любимый всеми Рик. За его столом так же сидели Мастерс с Хэнни, выпучив на меня свои глазёнки. Не знаю, что они забыли в офисе Рика, но моему виду они более чем рады.

«Здравствуй, Гоул. Рад тебя видеть». – Ничего нового от Рика я не услышал. Всё то же приветствие, все те же слова. И по его строгому, бледному личику можно видеть, что он совсем не рад меня видеть. Это меня… слегка выбешивало. – «Я слегка удивлён тому, что ты так сразу согласи-».

«Может ты всё же свернёшь свою театральную постановку и перейдёшь СРАЗУ К ДЕЛУ?!» – с такой простотой, яростью и гневным тоном я и прервал речь этого бледнокожего вампира-недоноска. Грубо, громко, но эффективно. Сразу же, стараясь успокоить себя и не сорваться на этого идиота Рика, я показал пальцем на сидящую рядом с ним «Мисс Му» и её ассистентку-извращенку, спросив его без издержек: – «И что эти ведьмы тут забыли?»

«Мы все пришли сюда по делу! У них свои дела, у тебя – свои! Тебя вообще сюда никто не звал! Вылечился – вот и молодец!» – Рик повысил свой тон. Как и обычно. Я уже давно заметил, что при каждое встрече с ним, я слетаю с рельс и лечу прямо на него, высекая на нём свой гнев даже по самым тупым причинам. Потом он затыкается, его спокойная натура испаряется, мы начинаем орать друг на друга… и так по кругу. Вот только сегодня, в отличии от всех остальных встреч, Рик не успокаивался.

Около минуты мы кидались друг в друга оскорблениями, проклиная друг друга во всём, что можно. Что из-за Рика я прошёл сквозь муки и «самый настоящий, мать его, Ад», что он паскуда и тварь… В общем, всё что приходило в наши головы – безостановочно вылетало наружу. Мы были готовы ринуться друг на друга в первые же секунды и выплеснуть свою внутреннюю злость кулаками и криками, если бы в наш разговор не вмешались:

– «Либо вы затыкаетесь, либо я раздаю вам по зубам! Обоим!» – Суда не постеснялась вмешаться. Встать между нами и окинуть нас недовольным взглядом, отталкивая руками в сторону. Она стала эдаким барьером для нас с Риком, а Макс, Маус, Мастерс и Марко стали нашими оковами. Пока нас держали за руки, стараясь усмирить и успокоить, не давая нам сдвинуться с места – Суда, будучи взбешённой от этих вечных распрей (которые происходили сами по себе), привела нас в норму своим громким, серьёзным тоном и диким недовольством. И под “Успокоила” я подразумеваю оскорбления в грозных тонах, двигающиеся следом за её чистосердечным признанием и мнением о нас:

– «Два взрослых парня, а ведёте себя как бабы базарные! Скандалы одни, а толку – ноль! То истеричка удержать себя в поводке не может, то беломордый актёр-драматург не успокаивается никак! Меня бесят выступления Рика, меня бесит негатив Гоула, меня бесит ваши, чтоб вас, проблемы! Ведите себя, как полагает друзьям, или же разбегайтесь по своим ямам и не выползайте из них!»

Её слова загнали меня в небольшой ступор. С одной стороны – да, она точно подметила мою негативную натуру (и я не удивлён этому), а с другой… Она назвала меня истеричкой. Макс тоже решила попытаться усмирить меня после слов Суды, написав мне в своей книжке: «Пап, давай потерпим. Дадим Рику сказать то, что он хочет, и уйдём. Я тоже не хочу тут сидеть». И не одна лишь Макс поддерживала меня. Марко и Маус, не говоря уже про разъярённую Соломку, тоже не были фанатами подобных собеседований. Им тоже не хотелось слушать бессмысленные, разведённые водой и пустотой, речи Рика. Но они ведь терпят, верно?

«Ты слышал Суду. Не тяни резину». – Я вновь стал подгонять Рика, но в этот раз более сдержанно и тихо. Старался перетерпеть все будущие выходки этого засранца, если они появятся. Рик же… Он успокоился, начнём с этого. Поправил свой костюм, промыл горло стаканом воды, вздохнул пару раз. Может, он опять пытался тянуть резину и тратить моё драгоценное время, но на самом деле он… подготавливался. Что-то серьёзное ждало меня на горизонте.