Текст книги "Шерсть седой овцы (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

После этого я поняла свои ошибки. Поняла, какой дурой я была всё это время. Что я смотрела не в ту сторону. Рик даже намекнул мне на это, познакомив меня с тобой… А когда я всё осознала… всё… начало рушиться. Я была… стеснительной и целеустремлённой девушкой… А-а сейчас я…»

«Скрывающая эмоции, замкнутая, неприступная стерва. Можешь не продолжать». – Сказать честно… Я… не ожидал такого внезапного поворота. Я ожидал чего-то более нейтрального и… не особо важного от неё, но Суда оказалась как раз тем человеком, загубившим мою прошлую жизнь. Дважды! Если бы она рассказала мне об этом с самого начала – я бы возненавидел её всем сердцем… но сейчас – я спокоен, как удав. Мне абсолютно пофиг на прошлое, ибо сейчас у меня есть настоящее.

«Я… Я-я прошу п-прощения… Я от все… всего с-сердца прошу п-прощения, Г-гоул.» – Суда же не замолчала, вновь начиная заикаться и всхлипывать. Она начала воспринимать себя слишком серьёзно. Думала, что я зол на неё. И потому, склонив передо мной свою голову, словно перед своим князем, она молила о прощении и лила слёзы: – «Всё это в-врем-мя я не мог… могла успокоитьс-ся! Я-я должна б-была стоять на твоём м-месте! Взят-ть на себя у-у-уд-дар и… Мне жаль! Я в-виновата! Я н-не хочу, чтобы м-меня ненавид-д-дели! Прос… прости! Я-я…»

Её нытьё никак не помогло ей. Суда лила слёзы попусту, и от этих слёз мне становилось как-то… не по себе. Мне было жалко её. Все странные, непонятные, словно написанные на другом языке, мысли… они словно пытались вылететь из моей головы… И моя рука поднялась, заставив её зажмурить глаза и замереть… пока я не коснулся её головы, поглаживая её каштановые волосы. Я мог бы сказать ей что угодно в этот момент, но из меня вышло что-то, что влетело в мою голову практически моментально, захватив надо мной контроль:

«Эх… Суда-Судушка… Соломушка, Соломка…» – мои первые слова, которые не имели никакого особого смысла в моей голове, моментально поставили её на дыбы, заставив раскрыть глаза в шоке. – «Стройная, красивая… и стонет гро-»

Не успел я произнести вторую часть этого странного, появившегося из ниоткуда, стишка – Суда моментально подарила мне сильную, размашистую, оглушающую оплеуху. Без причины, без предупреждения, без страха. И пока я, стараясь схватить улетающие мысли и забросить их обратно в свою голову – Суда схватила меня за рубашку и потянула к себе, пронзая меня своим недовольным взглядом, и тихо произнесла:

– «Я всё ещё… ненавижу теб-бя за этот стишок, Гоул. Ты… сделал из меня… посмешище…»

Я не понимал, что происходит. Суда отругала меня за что-то, чего я абсолютно не помню, а потом… медленно поднимаясь на носочки… Она приблизилась к моему лицу так близко, что мы начали касаться друг друга кончиками носов. Я мог практически чувствовать, как её губы слегка прилипали к моим, пока она не сделала маленький шажок вперёд. Теперь она без проблем смогла коснуться моих губ своими и сделать аккуратные, неспешные движения ими, словно пытаясь поцеловать. То, что мы коснулись губами, можно было назвать поцелуем… но для Суды этого было мало. Она вновь и вновь пыталась встать на носочки, приближаться ко мне, тянуть меня за рубашку, класть руки на плечи… И каждая её попытка двинуть губами была практически незаметной, несущественной. Она буквально прилипла губами ко мне, как к замороженному столбу, пытаясь сделать хоть что-то. А затем Суда прикрыла глаза и начала… показывать эмоции и слёзы. Углублять поцелуй. Стараться удержать меня в своих руках. Через пару минут она всё же отлипла от меня, отводя свой взгляд сторону, покусывая свои губы и заливаясь заметным румянцем.

«Лучше поздно, чем… никогда. Я-я… хоч-чу… при… исправиться. Признаться тебе в лю… мм… своих чувс-с-ствах и-и… возможн… но… пол-лучить взаимный… отв… ответ.» – Я сразу заметил, как она начала менять слова и заикаться. Тут сразу ясно, что она хотела сказать, но она, видимо, очень стеснялась сказать это напрямую. По её краснеющему лицу можно было увидеть, что Суда очень сильно боялась меня в этот момент.

«Это ты… намекаешь мне на что-то?» – Я знаю, что она хочет сказать, но мне хотелось вытащить это слово из её же уст. Суда же… слишком сильно стеснялась отвечать. Она едва-едва коснулась моих губ, встав на носочки и коснувшись пальцами моей щеки, и потом, разглядывая меня с раскаляющимися красками на лице, аккуратно спросила:

– «Т-так… понятно?»

Мне не было понятно. Она знала, что я не понимал её знаков. И Суде пришлось вынуждать себя… поднимать планку. Она повторяла этот вопрос вновь и вновь, то неумело целуя мою шею, то расстёгивая свою рубашку прямо у меня на глазах, то приспустив свои брюки, сверкая своим белоснежным нижним бельём… И на все её вопросы я отвечал молчанием… и едва заметной улыбкой. Суда даже пыталась дотронуться до ширинки моих штанов, но она… боялась. Штаны для неё казались раскалённым металлом. Суда словно… боялась обжечься. Вскоре она просто-напросто закрыла своё лицо руками и сдалась, мотая головой и заливаясь стыдом.

«Боишься?» – на мой вопрос она ответила едва заметным кивком, добавив:

– «Для м-меня это… в… п-первые…»

Не удивительно. Она так долго играла в неприступную барыню… Всё её тело дрожало бесконтрольно, подобно заведённой дрели, и она не успокаивалась. Даже когда я решил снять с неё рубашку – Суда вся сжалась и задрожала, закрыв глаза. Бедняга просто не знала, что делать. Она боялась моих следующих действий.

«Всё хорошо, Суда. Я позабочусь о тебе». – Я старался подобрать как можно более приятные и нежные слова, стараясь нашёптывать их ей прямо в ухо и одновременно обнимать её. Сердце Суды колотилось, как бешеное. Руки и тело дрожали, а ноги подкашивались. Пока я шептал ей всякие добрые и утешительные слова в ухо, аккуратно потирая её оголённую спину и плечи пальцами – она успокаивалась. Начинала доверять мне. Поддаваться мне. В качестве знака симпатии она даже начала аккуратно целовать мою шею, издавая лёгкие, взволнованные вздохи. Я словно с испуганным щенком тискался. Каждый быстрый и необдуманный шаг может напугать её, и я старался быть с ней как можно аккуратнее.

«Т-ты… очень тёп-плый. Я в-ведь… тоже… т-тёп-плая, Г… Гоул?» – Суда тоже пыталась нашёптывать для меня приятные словечки. Она тоже пыталась утешить меня, хоте мне это… не было нужно. В основном я поддавался ей. Если Суда решалась опустить свои руки к талии – я тоже двигал руки к талии. Если она начинала целовать меня – я отвечал взаимностью. Мне хотелось добавить ей чуточку уверенности и подтолкнуть её к следующему шагу… но в скором времени я решил делать всё самостоятельно.

«Ты… Т-ты х-х… х-хоч-чешь… м-меня?» – Большинство её слов моментально превращалось в вопросы. Её неуверенность и стеснение проглатывало её целиком, не давая ей свободы. Мне пришлось делать всё за неё. Словно куклу, я повернул её грудью к стене своего дома, аккуратно наклоняя её вперёд и медленно раздвигая её ноги. Брюки с неё съехали сами по себе, и Суда чувствовала себя неловко из-за этого, слегка подгибая свои ноги в колени. Меня же это не волновало. Я просто стоял рядом с ней, проведя пальцами меж её ног. От одного только движения она начала часто дышать, дрожать и закрывать нижньь часть своего лица. Ох, Суда-Судушка… Выглядишь такой независимой и сильной, а внутри вся чувствительная и кроткая. Все её истинные чувства начали выползать из неё, пока я продолжал массировать её влагалище сквозь бельё пальцами. Клитор пульсировал и слегка выпирал через ткань, а сама ткань начинала впитывать в себя все её жидкости. Я даже был готов снять с неё трусики и перейти к следующей стадии, как она начала тяжело дышать и… достигла своего первого оргазма, упав на колени.

«П-прос… т-ти…» – выпустила она из себя, начиная дрожать и краснеть из-за этой… «неловкости», стараясь встать на ноги. Я мог похвалить её. Суда всё же держала в себе каплю женственности, которую я никак не мог достать или увидеть. Я всё ещё видел человека перед собой, а не куклу, разгибающую ноги только потому, что я так этого хочу. Суда даже развернулась ко мне и выпрямилась, но я лишь аккуратно прижал её спину к стене дома, вставая на колени. И она не сразу поняла, что я хотел с ней сделать, пока я не начал приближаться к её ногам лицом. – «Н-н-не над-д-до…»

Я не обращал внимания на её мольбы. Она не сопротивлялась, а значит она и не отказывалась. Как только её нижнее бельё опустилось к коленкам – всё её тело задрожало. Суда плотно закрыла свою нижнюю часть лица руками, наблюдая за мной в страхе и смущении. Я же… Спокойно коснулся её увлажнённой норочки своим носом, слегка подвигав им взад-вперёд, выудив из Суды пару сдержанных стонов. А как только я коснулся её влагалища языком и губами – её дрожь усилилась. Если бы я не держал её за талию – она упала бы на колени в мгновение ока. Но пока я держал её на ногах, балуясь с её клитором языком, хватая губами её половые губы и проникая кончиком языка внутрь влагалища – она дрожала, тяжело дышала и издавала протяжные, но заглушённые стоны… И иногда даже достигала оргазма… но не падала. Со временем Суда даже начинала кусать свои губы и пальцы, и она не смела отводить от меня глаз. Всё, что я делал… каждое мгновение и каждая деталь – всё попадалось ей на глаза. Заставляло её изливаться соком и бесконтрольно дрожать. Она даже нашла силы сказать мне:

– «Эт-т-то… Ха-ах! оч-чень… г-г… грязное м-м-м… М-мест-то~ Зач-чем ты… т-ты… залезаеш-ш-ь туда яз… з-зыком-м, Го… На-а~! Г-гоул-л?» – поменяйся бы мы местами – она бы так не говорила. Но… раз уж она находит это место грязным – я послушаюсь её и остановлюсь.

Наше с ней развлечение ещё не закончилось. Оно только начиналось. Я просто дал Суде минутку отдыха, позволив себе поцеловать её в губы и поделиться с ней вкусом её же собственных выделений. Суда не выглядела довольной вкусом и ощущениями, но она терпела. Проглатывала всё, что попадалось ей в рот, устало и невольно игралась с моим языком и тянулась к моим плечам, пытаясь обхватить меня своими дрожащими ручками.

Вскоре тело Суды медленно опустилось на землю. Она всё ещё чувствовала себя неловко, прикрывая нижнюю часть своего лица, свою грудь и свою “норочку”, поджимая ноги в колени. Так или иначе – она знала, что у нас будет следующим в меню. Она знает, что будет больно. Как только я разместился на ней, позволив ей схватиться за мои плечи и перевести дыхание – я аккуратно начал вторгаться в глубины её влагалища. И, как я и предполагал, Суда была девственницей. На моём пути было препятствие, и от каждого лёгкого касания этого препятствия Суда сжимала рубаху и впивалась ногтями в мои плечи, плотно закрывая глаза. Она знала, что её ждёт. Одним резким движением я пробился внутрь, заставив Суду вскрикнуть. Впиться ногтями в мою кожу и начать рвать ткань моей рубахи. Сжимать ноги в колени и дрожать, заставляя меня зайти в неё целиком и полностью. Это было болезненным продвижением, но Суда терпела. Она укрывала своё лицо руками, кусала губы до крови и старалась не двигаться. Я тоже замер в ожидании, вслушиваясь в поспешный стук своего напуганного сердца… пока Суда, спустя минуту, не начала шептать:

– «Он… во м-мне… дёрг-гается… двигается… Т-тебе ведь прият-тно, да?»

Я воспринял её слова за сигнал к действию, медленно двигаясь взад и вперёд. Суда, может, и лила слёзы, прижимая руки к своему рту, но хоть какие-то заглушённые звуки наслаждения всё же из неё выходили. Я старался двигаться как можно медленнее, наблюдая за этой стеснительной принцессой. Она прямо вся сжалась, закрылась… Даже когда мы перешли к самому важному моменту – она продолжала стесняться меня. Продолжала укрывать свои чувства от меня.

– «Я-я чувствую… т-тепло внут-три… Меня словно что-то… а-ах~… р-растяг-гивает. М-может я… м-м-мала для т-тебя?»

Мне слегка поднадоела её неуверенность, стеснительность и замкнутость. Я хотел увидеть эмоции на её лице. Те эмоции, что она так сильно пытается скрыть. Я моментально схватил её за запястья, аккуратно прижав их к земле. Даже когда Суда сопротивлялась, пытаясь освободить руки – я не позволял ей.

«Настоящая Суда не будет скрывать своих эмоций. Давай… Я хочу увидеть Суду. Настоящую, живую Суду». – Она была напугана моего приказа. Она пыталась отвести взгляд, скрыть краски и заглушить стоны… но ничего не выходило. Её глаза начинали сверкать, выпуская из себя накапливающиеся слёзы. Краски начали становиться более насыщенными, а стоны – протяжнее и слаще. Вскоре Суда просто не могла сдерживать наплыва эмоций. Она хотела поделиться этими эмоциями со мной. Поделиться ими со всем миром:

«Я не б-буду… скрывать эмоций! Я буду ст-тонать… только для… т-тебя! Крич-чать! Улыба-ах~… ать… ться…!» – Наконец-то мне удалось зажечь огонёк жизни в ней. Суда, даже не опасаясь того, что нас услышат и заметят, начала сладко и протяжно стонать, не отрывая от меня глаз. Её улыбка искривлялась, руки тянулись ко мне, а губы так и просили прилипнуть к моей коже. Она даже поменялась со мной местами, прижавшись ко мне всем телом и положив меня на землю. И она удерживала мой ритм, прибавляя к своим движениям немного “желания”. Вскоре вместе с её стонами начали выходить грязные описания того, что происходит внутри: – «О-он… а-а-ах-х~! едва н-находит… с-себе места… внутри м… ме… меня-я~! Каждый… т-толчок… ма-а! бьет-т м-мен… я-Я…! пря… прямо в с-с-сердцее!»

«Это ты о ком?» – Я не хотел манипулировать Судой, или заставлять её говорить то, чего она не хотела, но она сама буквально просила меня заставить её разговаривать со мной о таких грязных вещах. Она не хотела молчать, другими словами.

«Твой… Ч-член!» – выкрикнула она без смущения, заливаясь стонами из-за очередного оргазма. И останавливаться Суда не посмела, увеличивая темп, продолжая покрывать мой половой орган абсолютно странными и совсем ненужными названиями с каждым последующим ударом: – «Тв… твой друг! Ст-тояк! Ф-фал-лос! Г-гигант! Неф-фрит… товый… А-ах! Ж-жезл! Корм-милец! Бур! Штык! Оссем… м-менит-тель~!»

Подобных названий у неё было несколько десятов. И вместо того, чтобы дать ей возможность поделиться ими всеми со мной – я вновь положил её на землю, целиком и полностью вбиваясь в проход к её матке своим «Буром», «Штыком» или «Жезлом». От прилива новых ощущений Суда… ну… она начинала выглядеть опьянённой счастьем и наслаждением. Язык выкатился наружу, глаза начинали медленно закатываться, а стоны становились звонче, но короче.

«Ог… гром-мный…! Рель… ефн-ный! Горяч-чий! Ам-ма-а~! С-сладк… кий! Твёрд-дый! Он! Бъёт! Ме…! Ня-я~!» – Суда окончательно слетела с катушек к этому моменту. Она начинала вжиматься в меня всем телом, бесконтрольно стонать, двигать талией и нести дикую чепуху. Мне пришлось впиться в её губы на какое-то мгновение, дабы она слегка помолчала. Да, я хотел сделать тебя чуточку разговорчивее, но она… больно уж перебрала с разговорчивостью! Несколько секунд она стонала прямо в мои губы, пытаясь посасывать самый кончик моего языка, после чего я прошептал ей то, чего я желал услышать от неё с самого начала этого цирка. Суда повиновалась немедленно, протянув руки ко мне, радостно всхлипывая с каждым новым ударом: – «Я-я~! Я-а~! Люб-блю! Тебя! Сильно! С-сильно! Сильно! Люблю!»

Она повторяла слово «Люблю» каждый раз, когда я врезался в неё своим членом, выбивая из неё стоны, слова и крики. Я был близок к концу, который Суда успела достичь уже хрен-знает-какой раз. Я был готов сдать назад в последние секунды и присоединиться обратно к своим друзьям… Но мои движения быстро сковали. Суда крепко обняла меня руками и ногами, не давая мне двинуться. Она двигала талией, телом и руками, буквально выпрашивая у меня свою заветную награду. И под конец… сражаться было уже поздно. Каждый горячий сгусток моего семени попал прямо внутрь неё. Заполнил каждый уголок внутри неё, неспешно выливаясь из всех возможных щелей. Всё, что могла сказать Суда по этому поводу:

– «Я наполнена-а… тобой… Гор… ряч-чо~…»

С этими словами она и отключилась, жадно глотая воздух, расслабив своё изнеможённое тело и разум. То, что она сделала – самый настоящий грех, и я этого не скрою. Но, если так подумать, то она сама в это виновата. К тому же мне не нужно волноваться за неё! С ней ведь ничего плохого не произойдёт после этого. Вот пусть лежит теперь… Радуется…

Спустя пять минут отдыха, обдумав эту ситуацию хорошенько, я решил укрыть Суду её одеждой (да и самому одеться) и отнести её в свободную комнату, к кровати. К моему несчастью… Все кровати были заняты. За столом никто не сидел, еды (как и пива) практически не было, а с верхнего этажа, прямо из спален, доносились множественные стоны и глухие вскрики. Как я и думал – Хэнни всё же устроила оргию. Она с Мастерс взяла всех мужиков, которые только были доступны, и увела их за собой. И сейчас они там её пердолят без передыху во все три щели. Среди спящих была только Макс. Девица спокойно сидела за столом и, используя оцелота как подушку, спала и наслаждалась снами. Ну… раз уж так – мне пришлось отнести свою «раненную лань» в Мастерскую. Разложить ей там небольшую кроватку, уложить её спать и, укрыв её тёплым одеялом, пожелать ей:

– «Спокойной ночи».

Мне самому хотелось лечь спать. Все эти пьянки и гулянки истощили меня до изнеможения. Алкоголь начал пробираться в мозг, ноги пытались повалить меня на пол… Но я смог таки добраться до спящей Макс и расположиться рядом с ней на столе, вслушиваясь в глухие, протяжные стоны, выходящие из спален и разглядывая её довольную, улыбающуюся мордашку. Девица не спала. Она притворялась, что спит. И, судя по её довольному виду… она всё видела. Сразу, даже не поднимая головы с кошкозавра, она раскрыла для меня свою книжку, показав пальцем на заранее расписанные фразы: «Я начинаю ревновать тебя, папа», рядом с которым она специально нарисовала, показывающую язык и подмигивающую, рожицу.

«Надеюсь, ты… не до конца смотрела. А то ещё начнёшь просить…» – в ответ на мои слова Макс улыбнулась, освободив бедного Оцелота от своей тирании и перевалившись ко мне на плечо. Она то лениво покусывала меня, то целовала, то щекотала шею пальцами… то шептала на ухо: «Пах-пах», прижимаясь всё плотнее ко мне. И как только эта девица успокоилась – она написала ленивой рукой в своей книге: «А ты знал, что Суда – бесплодна?». И в ответ на её вопрос, устало вздохнув, я ответил тихо, практически неслышно:

– «Да… Знал».

Комментарий к Сезон IV: Часть третья: Большое сердце.

(30.09.17)

Отредактировано и выставлено.

========== Эпилог: Оставить позади. ==========

Прощальная вечеринка… Ух… Тут, скорее, все сблизиться успели несколько раз, нежели попрощаться. Я успел проспать два дня, пока мои друзья, полностью забывшие большинство деталей, убирались за собой и расходились по домам, удерживая в своих головах сильную, практически нестерпимую боль. Даже Макс, что спала рядом, не могла отлепиться от меня всё это время. Только когда я проснулся, взбодрился и набил свой живот всей оставшейся едой – я сразу решил сделать то, что нужно было уже давно как сделать: Подорвать свой дом ко всем чертям и покинуть этот свинарник.

Я запланировал день своего ухода и предупредил всех об этом. Я дал Макс задание – заминировать мой дом и заранее подумать над дистанционной системой запуска реакторов. Я решил уйти с взрывом. Ещё я хотел отдать своё дом Хэнни при этом… но я подумал, что это уж слишком. Так я её либо расстрою, либо убью.

Вскоре мой час настал. Аккуратно уложив все свои вещи в сундуки, закрыв за собой двери и отойдя на приличное расстояние от дома – я попросил у Макс детонатор, который она послушно передала мне в руки с широкой улыбкой на лице. Судя по её виду… она тоже хотела увидеть, как от моего дома останутся лишь руины в радиоактивном кратере. Но когда я нажал заветную синюю кнопку – ничего не взорвалось. Я не видел ядерного грибка, не видел пыли и ослепляющей вспышки! Вместо этого я видел… фейерверк. Чёрт…

Макс меня облупила. Разыграла. Обхитрила. И улыбалась она ещё сильнее после этого, особенно когда я начал смотреть на неё с медленно наростяющим гневом, представляя в своей голове, как я подниму её в воздух за горло и начну душить, мотая из стороны в сторону. В качестве извинения, Макс встала на носочки и поцеловала меня в подбородок, крепко обняв мою талию. Она даже написала в своей книжке: «Прости, но я не хочу разрушать то, что ты сделал». Ну… Блин… Тогда Хэнни под присмотр отдам. Не идти же мне обратно.

Наш поход к Мегаполису занял у нас с Макс пару часов, но мы всё же смогли до него дойти и не заблудиться. Только я начал подходить к стенам города – заиграла сирена… Но ведь я уже давно как её раздолбил! Почему она всё ещё работает?! Как оказалось… в этом виноват не я. Это была “общая” сирена. Как только она начала визжать и орать – ворота открылись, и сотни стражников, охранявших город и его стены, выбежали наружу, образовывая ровные ряды. Они буквально создавали для меня прямой путь, встав между мной и Макс, образовывая между нами небольшую стенку. Весь этот цирк был задумкой Маусера, который ждал меня у самого порога. Он даже броню сделал более… праздничнее. Специально для этого случая.

«Собрался уходить, так и не попрощавшись?» – Маусер… хитрый, мать его, бизон… Он готовился к этому дню. И, я думаю, не один только Маус желал попрощаться со мной как полагается. – «За мной».

Я пошёл следом за Маусером, вслушиваясь в его свежие новости, а стражники, услышав его приказ, вошли обратно в город, закрыв за собой ворота.

Как оказалось, в мире начали происходить изменения. Количество “больных” в Мегаполисе начало угасать, а Мастерс, публично испытав своё новое лекарство, начала лечить всех, кого только можно. Маусер с Риком пытаются обнаружить поселения каннибалов и захватить их, дабы вылечить всех, кого они найдут, а Марко с Соломкой пытаются разнести по миру новость о созданном лекарстве. Рик даже открыл точки спавна и порталы для общественного пользования, стараясь помочь всем появляющимся и возрождающимся. Даже стражи, окружив центральный “пьедестал”, аккуратно и тщательно обследовали всех прихожан, стараясь отвести их в нужное место.

Изначально я наблюдал за толпой людей и стражников у “пьедестала” и думал, что это у них такой сильный наплыв возрождающихся… На самом деле… Они все встречали меня. Площадь вокруг “пьедестала” была окружена людьми и оцеплена стражниками. Все наблюдали за мной с улыбками и аплодировали мне, когда я начал идти по нужной дорожке. Именно так со мной решили попрощаться мои друзья: с улыбками и толпой зрителей.

– «Сегодня, в этот превосходный, солнечный день, все мы будем провожать нашего общего друга и замечательного человека, создавшего эти стены и эти дома для нас с вами. Создавшего наш крепкий дом, в котором мы все стали едины и родны друг другу. Его достижения известны многим, а его сооружения и постройки до сих пор стоят, сверкая прямо на наших глазах. Благодаря нему мы пережили такие страшные вещи, как рейды, нежить… и, совсем скоро, мы переживём наплыв каннибализма… Всё, чего мы смогли достичь, мы бы не достигли, если бы не он. Позвольте нам, вместе, попрощаться с нашим общим другом, с мифом, с чемпионом, завоевавших наши мечты и сердца. Позвольте нам всем попрощаться с нашей Живой Легендой – Гоулом».

Даже когда меня оглушили крики, свисты и аплодисменты – услышанные мною слова не вышли у меня из головы. Во-первых: Все это сказал Рик. Он сам лично назвал меня “Живой Легендой” и налепил на меня все эти… достижения, коих я не помнил. Во-вторых – он, собственно, и собрал всю эту толпу. А сейчас он стоял на самой вершине “пьедестала”, ожидая меня. Я бы туда добрался без проблем и задержек… если бы меня на пути не ждали все остальные “друзья”. Они желали попрощаться со мной.

Первой в очереди стояла Мастерс. Не знаю, с чего это вдруг она решила попрощаться со мной… но раз уж она хочет мне что-то сказать – я её выслушаю.

«Жаль, что ты уходишь так скоро. Я была бы не против проверить ещё пару лекарств на тебе и Макс.» – я не был впечатлён, или даже рад её словам. Собственно, она и стала причиной, по которой я не ходил в Метрополис. Да и кто будет у неё появляться после всего, что произошло со мной у неё в лаборатории? После этого она наклонилась к Макс, любезно погладив её по голове и произнеся пару нежных слов, специально для неё: – «Следи за своим ротиком, малютка». Девица аж покраснела от этого.

Следующим в очереди был Марко, пожавший мне руку сразу, как только я оказался рядом. С улыбкой он произнёс: – «Вперёд. Завоёвывай графства», напоминая мне про эту чёртовую шутку с каким-то там Графом, из-за чего я легонько ударил его в плечо.

За спиной Марко стояла Соломка. Сначала она выглядела такой же, как и всегда – строгой и серой, но когда я приблизился к ней – Соломка вся сжалась. Она отвела от меня взгляд, повернув голову в сторону.

«Ну? Может, попрощаешься?» – спросил я её со спокойствием в голове, но она никак мне не ответила. И только я решил выпрямиться и пойти дальше, как Суда моментально схватила меня за рубаху и прыгнула на меня, обхватив мою шею одной рукой и… впившись мне в губы, встав на носочки и приподняв одну ногу. Толпа ликовала, пока я, наблюдая за ей в шоке, отдавался её губам и румянцу на щеках. И, спустя секунды, Суда успокоилась вместе с толпой, разглядывая меня с тёплой улыбкой на лице, вскоре спросив меня:

– «Я не хочу, чтобы ты уходил, но… Ты ведь вернёшься обратно?»

«Наверное. Я постараюсь заскочить на огонёк, если мне вдруг наскучит новый мир». – Никто не мешал мне вернуться обратно. Я осознал это только сейчас, разглядывая её тёплую улыбку, стараясь успокоить её и поставить на своё место. Даже когда я начал идти дальше – Суда продолжала улыбаться, произнеся мне вслед:

– «Я буду ждать тебя».

Следующей меня ждала Хэнни, и эта овца сразу полетела на меня, как только я оказался рядом. Она, наверное, была впечатлена действиями Соломки и хотела сделать тоже самое… но я остановил её буквально на бегу. Я держал руку на её груди и не позволял ей даже дотронуться да меня, пока она протягивала ко мне руки, свернув губы трубочкой.

«Даже не думай об этом, зараза полоумная. Одного поцелуя мне уже хва-» – Хэнни не растерялась. Она всё же смогла удивить меня, находясь в двух шагах от меня. Эта овца обвязала мою руку шаром. Тем, что она сделала для меня когда-то давно. Тем, что я носил… около двух дней и бросил ей в лицо. Сейчас же этот шарф выглядел более чистым, длинным и приятным на ощупь. А как только мои глаза ослепли от блеска, исходящего от этого шарфа – Хэнни сделала свой ход, подобравшись поближе, обвязав мою шею этим шарфом и притягивая меня к себе за его концы.

«Это тебе подарок. Чтобы ты не скучал по мне… мхм~ Извращужка~» – с этим приятным шёпотом она поцеловала меня в щёку и отпустила меня, сделав шаг назад. У меня никогда не получится понять, что творится в голове этой полоумной особы…

Последним в списке был Рик. Он стоял на самой вершине “пьедестала”, наблюдая за всем происходящим с самой вершины. Как только я и Макс забрались по лестнице на этот мраморный “пьедестал” – он положил руку на моё плечо и сказал мне:

– «Я буду ждать твоего возвращения, друг».

«И… это всё? Больше ты мне ничего не скажешь?» – я был слегка поражён тем, что он не пожелал мне… чего-то большего. Он ведь любитель длинных речей и пожеланий… а сейчас он просто шесть слов сказал! И всё!

«Да мне и пожелать больше нечего. Если только…» – после того, что он мне пожелал в самом начале – я был слегка заинтригован, ибо сейчас он мог начать перечитывать мне Шекспира или… “Войну и Мир”, в качестве пожелания. Вместо этого он передал мне микрофон в руки и повернул меня в сторону толпы, что была в предвкушении моей речи.

Все они хотели знать, что я пожелаю и что я скажу… пока я не решил передать микрофон Макс. Тогда вся толпа слетела с катушек, ибо люди быстро узнали лицо Чемпионки. Той, что сражалась со мной в честной схватке. А когда народ затих – люди слышали только её спокойное дыхание. Все ждали, пока она скажет хоть слово, но никто не знал, что она – немая. И пока я искривлял свою едва заметную улыбку, подготавливая момент для признания… Разворачивая шутку…

«По-Ха» – микрофон поймал её беззвучный шёпот Макс, распространив его через динамики. И люди услышали её. Они нашли это стоящим прощанием, вновь ликуя и аплодируя нам. А когда Макс вытянула руку вперёд и спокойно выпустила микрофон из рук, уронив его на пол прямо у всех на виду – вот тогда толпа взорвалась. И она даже не стеснялась своего поступка, довольно улыбаясь мне. Надо же… поступить так… по-варварски.

С этого момента я был готов перечеркнуть свою старую историю и начать писать новую. Найти нужный холст или бумагу и начать расписывать в ней свою новую жизнь. Я уже переступил порог. Я вышел наружу… и закрыл за собой дверь в прошлое.

И я точно знаю – кто-то скоро откроет эту дверь вместо меня.