Текст книги "Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Я лежала на кровати, Эрандур спал рядом, удивительно близко, и его рука лежала на моем плече. Вяло шевельнувшись, попыталась отстраниться, но было некуда – моя спина упёрлась в стену дома. Взгляд выхватил с кухни силуэт проснувшейся Сигрид. Она уже хлопотала у стола, выкладывая овощи, и бросала на нас со жрецом и смятый спальник на полу очень колкие и немного осуждающие взоры.

Пришлось будить данмера и вставать, шипя себе под нос тихие ругательства.

– И это вместо доброго утра… – кисло протянул друг, убрал с меня руку и сел на кровати.

– Как это случилось вообще? – еле слышно возмутилась я, чувствуя обжигающий стыд перед хозяйкой дома за вчерашние рассказы о Мьол.

– Ты уснула на полу, пришлось тебя перенести, – выдал как всегда логичный ответ Эрандур. – И перелечь самому, чтобы ты меня больше не будила. Мне ещё церемонию вести, не хотелось бы напутать слова…

Вспомнила, что вчера он что-то набросал в дневнике к будущему празднику. Наверное, пытался восстановить свадебную речь Марамала с моей церемонии. Решила не интересоваться этим и услышать речь жреца вместе со всеми остальными жителями Ривервуда. Вся деревня будет сегодня гулять, шутка ли.

После завтрака даже в доме Алвора началась суета. Кузнец выглядел немного потерянным, начал пить мед «для настроения», а потом ушёл к Лукану узнать, не требуется ли помощь. Норд вообще не мог долго сидеть без дела. Сигрид и Дорти отправились вниз наряжаться, а Эрандур облачился в чистую рясу и подпоясался.

– Вроде бы так, – данмер внимательно осмотрел себя. Я смерила его оценивающим взглядом, посиживая за столом и прихлебывая сладкий душистый мёд из кружки. Сама ещё не начинала готовиться, но уже решила, что сменное платье в рюкзаке залежалось без дела.

– Капюшон не надо, – посоветовала я, поставила недопитый мёд на стол и подошла к Эрандуру. – Ты прямо сам как жених…

Данмер скептически скривился от последней реплики и подтянул пояс.

– Та-ак, – протянула я, положила руки ему на плечи и смахнула прилипшие ниточки с одеяний. – А что? Вполне сносно… Подошло бы для свадьбы в храме Восьми богов, а не в глухой деревне на границе с Фолкритом!

– Правда? – Эрандур волновался, и это было заметно даже мне.

– Все будут смотреть на невесту. Ты помнишь, как выглядит Камилла Валерия? Она же одна из самых красивых девушек всего Скайрима, а теперь вообрази её в свадебном платье? Лукан, наверняка, не поскупился на наряд! Ты видел эту здоровенную драконью лапу из чистого золота на его столе?! Она стоит, наверное, целое состояние… – успокаивая Эрандура, вызвала у себя приступ зависти. – Так, о чём это я?.. Хм, да! Тебя ещё нужно расчесать, а потом мне тоже надо будет принарядиться, не пойду же я на такой праздник в походных штанах…

– Где там у тебя мёд?! – он направился к столу, явно намереваясь взять кружку.

Я тем временем достала гребешок из рюкзака.

– Правильно, давай, напейся! – шутливо заворчала, увидев, как данмер допил мёд в два больших глотка. – Так эту свадьбу точно все запомнят!

– Ты что, как ворожея? – не выдержал Эрандур, одарив меня раздраженным взглядом. – Ходишь, сопишь, бурчишь…

– Садись на стул и сиди смирно! А то без волос останешься! – я с улыбкой провела пальцем по острым зубьям гребешка и принялась прочесывать серую гриву спутанных волос жреца.

– Думаешь, если я с тобой спал, тебе теперь можно на меня ворчать? – он попытался повернуться, но зажмурился от боли, когда гребешок запутался в очередном колтуне.

– Боги, как это звучит… – не сдержала усмешки, продолжая методично делать дело и думать о том, что застегивать крепления доспеха гораздо проще. – Ты сколько лет назад расчесывался?!

– Мне было немного не до этого, – признался Эрандур.

«Оно и видно», – подумала я.

Эрандур вскоре отправился во двор, а я принялась наряжаться. В волосы закрепила одолженную у Сигрид заколку, глаза осторожно подвела угольком и выудила из рюкзака то парадное платье, в котором когда-то пыталась соблазнить трактирщика Вилхельма из Айварстеда.

– Ну, Джулия Октавия, – сказала сама себе. – Ты готова.

Эти подбадривающие слова были столь же необходимы, как воздух. Мне казалось, что шрамы на щеке будут перетягивать всё внимание гостей, и это начинало беспокоить мою прежде равнодушную к внешности натуру.

Алвор вскоре вернулся и переоделся в чистую светло-голубую рубаху с вышивкой на воротнике, наряженная Сигрид в красном платье заплетала косу дочери. Когда все, наконец, были готовы, я вышла из дома в сопровождении кузнеца и его семейства.

Меня сразу ослепило яркое тёплое солнце. С погодой для свадьбы Камилле и Свену повезло несказанно – редкие облачка проплывали по насыщенно-синему небу точно лодки по реке. Чувствовалось, как природа вокруг пробуждается, слышались песни птиц и гомон собирающихся на праздник людей.

Позади «Ривервудского торговца», во дворе, расставили лавки и соорудили деревянную резную арку, под которой установили небольшой алтарь Мары. Под аркой стоял мрачный как серая туча жрец. У меня сложилось впечатление, что он собирается проводить похороны, а не свадьбу, но потом я увидела, как шевелятся его губы, и поняла, что он сосредоточенно повторяет про себя речь. Он ведь так всех гостей перепугает!

На лавках уже расселись некоторые из приглашенных: дети нетерпеливо ёрзали в ожидании, а взрослые вели ленивые беседы о погоде. Все деревенские явно достали свои лучшие наряды. Среди знакомых я не нашла глазами только Фендала и Дельфину. Босмер, наверное, решил не приходить, чтобы не бередить остывшие чувства, а где хозяйка трактира – осталось для меня загадкой, которую не слишком хотелось разгадывать.

Я прошла между рядов лавок к арке, и, как показалось, взгляд Эрандура приклеился ко мне, но также возможно, он, прокручивая в голове сочиненную речь, просто смотрел в никуда. Улыбнувшись другу, села с краю ближайшей к алтарю лавки, чтобы услышать первую свадебную речь данмера. Семейство Алвора разместилось позади меня, а рядом села старуха Хильде – мать Свена.

Даже она принарядилась для праздника – на её чепчике я заметила вышивку и кружево, а на пальцах пару серебряных колец. Платье льняное, простого кроя, но явно новое и не ношеное. Старуха, с подозрением щурясь, поглядывала на жреца – возможно, её беспокоило, что прибыл не норд, а данмер.

Я частенько оборачивалась, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, и узнать, не идёт ли невеста. Пока заметила только трех бардов – двух мужчин и одну девушку, несущих инструменты к столам, вокруг которых уже начали суетиться нанятые Луканом работники.

Началось всё слишком внезапно. Чересчур увлеченная наблюдением за бардами, я не обратила внимания, что вокруг уже собралась вся деревня, а Свен первым подошел к алтарю и встал справа от Эрандура, со счастливой улыбкой поглядев сначала на Хильде, а после и на меня. Парень нарядился в шелковую голубую рубаху с шитьем на воротнике – на солнце нити вышивки серебрились. Кажется, на всех мужчин деревни одежду шил один и тот же портной и, похоже, что из одного куска материи.

Музыканты вступили с медленной мелодией, и по толпе гостей прокатился взволнованный вздох. Я снова обернулась и увидела невесту.

Камилла Валерия не шла, она грациозно парила меж рядов лавок и была так восхитительно прекрасна и нежна, что мне со своей помятой физиономией оставалось только, разбежавшись, прыгнуть со скалы. Вместо восторга невестой, присущего большинству гостей, я почувствовала лишь собственное несовершенство и, кажется, это было ненормально. Само собой, я должна была радоваться, однако не получалось испытывать ни гордости за себя, ни счастья за молодых. Не получалось спокойно вглядываться в её прекрасное лицо, прикрытое вуалью полупрозрачной фаты с венцом из белых роз на голове или восхищаться фасоном роскошного шелкового платья. Все мысли сводились к тому, какая же я страхолюдина. И что во мне Мьол нашла?

А о Белранде даже думать не хотелось. Он не шёл ни в какое сравнение с тем же обаятельным Свеном с его длинными волосами пшеничного цвета и ясным вдохновленным взором серо-голубых глаз.

Невеста подошла к алтарю, и я перевела взгляд на Эрандура, который гордо выпрямившись под аркой, смотрел на невесту с застывшей светлой печалью в рубиновых глазах. Это был повод насторожиться.

Камилла остановилась напротив Свена. Он приподнял её вуаль, ахнул, а его старая мать, сидящая рядом со мной, сначала всхлипнула, а потом тихонько заплакала от счастья. И настало время Эрандура выступать со свадебной речью.

– Сегодня под благословением Её Милости, – торжественным тоном начал жрец, – мы чествуем свет и любовь и встречаем новый союз двух особенных людей, ибо каждый, кто любит, прекрасен, а всякий, кто любим, становится непобедимым.

Я услышала, как за спиной громко всхлипнула Сигрид. Музыка бардов смолкла, и тишину заполнил глубокий голос данмера:

– Однако любовь, дарованная нам свыше, требует от нас беречь её, хранить её тепло, в горестях и счастье, – жрец посмотрел на меня, но быстро отвёл взгляд, обращаясь к жениху и невесте. – В трудах и веселье, в болезнях и здравии… Порой нам кажется невозможным пронести через годы свет истинной любви, но лишь она согреет нас во мраке холодной зимней ночи, и лишь дыхание Мары и Милость Её помогут в преодолении жизненного пути. Сегодня здесь вы видите двух возлюбленных, которые сейчас станут едины в свете Её. Свен, согласен ли ты взять в жены Джулию… простите, Камиллу Валерию, оберегать её, защищать и любить покуда смерть не разлучит вас?

В первые несколько секунд я не поняла, почему некоторые гости, включая жениха и невесту, вдруг повернулись ко мне. Потом начало доходить. От стыда захотелось провалиться сквозь лавку в Обливион, лишь бы только исчезнуть из поля зрения всего Ривервуда. Оказывается, путать имена в ответственный момент не только моя прерогатива! Я боялась поднять взгляд, уши и щеки вспыхнули так, что, наверное, от них заструился дым.

– Да! – решительно произнес Свен, пока я продолжала смотреть на свои ноги, пытаясь сохранить остатки самообладания.

– Камилла Валерия, согласна ли ты взять в мужья Свена, – продолжал жрец, как ни в чем не бывало, – и хранить тепло вашей любви, пока смерть не разлучит вас?

– Да… Я согласна! – пропела девушка.

– Тогда светом Милости Её, я благословляю вас и объявляю мужем и женой! Обменяйтесь кольцами и… скрепите свой союз поцелуем.

Выдержке и собранности Эрандура можно было только поразиться. Я тут от стыда горела, а ему хоть бы хны!

Спустя мгновение жених и невеста утонули в нежном поцелуе, а гости разразились радостными криками, свистом и аплодисментами. Я подскочила с лавки и присоединилась к всеобщей радости, попутно думая о том, что мне надо ещё разок окунуться в реку.

Барды заиграли бодрую танцевальную мелодию, через которую пробился чуть хрипловатый радостный крик Лукана:

– Прошу всех к столу… Парами!

Во время речи жреца столы были уставлены блюдами и вином, и лёгким ветерком по деревне разносился выбивающий слюну запах жареного мяса, рыбы, сыров и приправ.

Вопреки приглашению, я подошла к алтарю и остановилась перед женихом и невестой.

– Поздравляю вас…

– Подумать только, чуть на тебе не женился! – хохотнул Свен, а Камилла засмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Я б на это поглядела, – подмигнула мне она и, подцепив молодого мужа под руку, потянула его за собой к столу.

– Первое зелье ядовитое, – еле слышно промолвил замерший у алтаря Эрандур.

– Ты был просто бесподобен! – выдала я. Зачем заострять внимание на столь незначительной проблеме?

– Зато повеселил народ, – скис жрец.

– Что-то я не слышала смеха, – я подцепила данмера под локоть и прижалась к нему грудью, шепча: – И не вздумай теперь хмуриться весь праздник! Пошли к столу! Я гляжу, уже мёд наливают…

Все гости плавно переместились за столы, расселись на расставленных вдоль них скамьям и похватали кружки. Алвор взял на себя роль разливающего и встал около бочонка с краном. Оргнар принес из таверны ещё два бочонка под мышками, поняв, что на всю деревню одного не хватит. Но помимо меда, на столе между блюдами зеленели бутылки вина «Алто», к одной из которых я сразу потянулась, попутно разглядывая угощения. Особенно выделялся зажаренный до румяной корочки козлик.

– За Свена и Камиллу! – закричал Лукан. – Счастья моей сестре и её мужу!

Деревенские подхватили его тост, и я опрокинула в горло почти всю кружку вина, едва не поперхнувшись.

И началось настоящее веселье. Мёд полился рекой – иногда даже в прямом смысле, – музыка становилась громче и бодрее. К вечеру насытившиеся мясом, мёдом и вином жители закружились в танцах.

Я объелась так, как, наверное, никогда прежде не объедалась, но меня все равно утянули в хоровод. Обилие съеденного и выпитого мешало отплясывать и бегать во всю прыть, но мне удалось ни разу не упасть, что уже можно было считать достижением. Эрандур естественно в плясках не участвовал, пил мало и почти не ел. Я, по крайней мере, не заметила у него на тарелке слишком больших порций мяса или рыбы.

Вечером, уже на закате, устав от танцев, я рухнула на лавку рядом с ним, а музыканты вскоре заиграли более спокойную мелодию. Данмер очень внимательно слушал, улавливая переливчатую трель флейты и мерный перебор струн лютни. Бард с барабаном начал петь, но он выпевал не слова, а просто тянул гласные и его приятный голос дополнял музыку, словно ещё один инструмент.

И я вдруг вспомнила.

– Эрандур, – повернулась к другу с очень обеспокоенным видом. – А ты помнишь, как мы ночевали в Солитьюде?

– В который раз? – встрепенулся Эрандур.

– В первый. Ты мне тогда рассказал, что учился в Коллегии бардов.

– Помню.

– А ты можешь сейчас что-нибудь спеть? – мой взгляд засиял надеждой.

– Ты, должно быть, шутишь, – он посмотрел на меня исподлобья, пытаясь напугать своей суровостью. Но я не отстала.

– Вовсе нет. Мне правда интересно было бы послушать тебя. Мне кажется, у тебя хороший голос…

– У кого хороший голос? – подключился к беседе присевший рядом Алвор, которого я не сразу заметила, потому что отвлеклась на жреца.

– Эрандур учился в Коллегии бардов, – гордо сообщила я кузнецу. – А петь не хочет!

– Да ну? Он и петь умеет? – брови Алвора взлетели на лоб.

– А то! – приосанилась я, облокотившись на стол. – Он и жрец, и певец, и на дуде игрец!

– Джулия… – зашипел данмер.

Алвор встал, подняв полупустую кружку мёда.

– Эй, слушайте все! – гаркнул он, перекрикивая даже игру бардов. – Сейчас жрец петь будет!

– Что ты наделала? – Эрандур уставился на меня совсем уж гневно.

Я невинно захлопала глазками и ткнула пальцем в сторону кузнеца.

– Это всё Алвор!

Гости заинтересованно замолчали, Свен и Камилла тоже повернулись к жрецу. Во всех взглядах читалось немое и ёмкое: «Ну?» Эрандур, однако, медлил и не спешил покидать насиженную лавку.

– Песня, которую я мог бы спеть, не подходит для свадьбы…

– Да какая разница?! – встрепенулся радостный пьяный жених. – Я потом пойду петь «Рагнара Рыжего!»

Свен тоже воодушевился возможностью показать свой талант. А пел он и вправду хорошо. Музыканты перестали играть и наблюдали за происходящим с искренним любопытством.

– Давай, – я легонько пихнула данмера в бок, подбадривая. – Я верю, что эта песня прекрасна!

Он с тяжелым вздохом встал.

– Ладно, Джулия. Но как бы не пришлось потом об этом жалеть… – Эрандур обернулся на меня и одарил печальной улыбкой. – Ты запомнишь этот вечер.

– Не только я, – пробормотала себе под нос, когда жрец направился к бардам. Гости на свадьбе смотрели только на него.

За спинами музыкантов алело закатное небо. «Ривервудский торговец» погрузился в черную тень, а горы на фоне выглядели очень пугающе.

Эрандур что-то объяснил бардам и вдруг встал перед ними с весьма решительным видом. Медленная ритмичная связка барабана и лютни ознаменовала начало песни. Потом в мелодию вплелась флейта, и вместе с нею полился низкий, глубокий и пробирающий до дрожи голос жреца. Вся деревня прислушалась, а я боялась даже дышать, внимая каждому слову, наполненному многолетней печалью, тоской и одновременно с этим надеждой.

– Иллюзорна мгла

Искрами тепла

И проблеском лживого света.

В печи остывшей

Сухая зола

В траур тобой одета.

Закрыты все двери,

Но ты предо мной

Слова прячешь в страхе и боли.

И вновь за тобой

Без оглядки лечу,

На раны посыпав солью.

Туман расстелился,

Скрывая обман

Среди мостков над болотами.

Черные сны

Снова грезятся нам,

Играют фальшивыми нотами…

На губах её кровь,

А в тебе воет смерть,

Сжирая неистовой жаждой.

Я верю, однажды

Смогу изменить…

Всё.

Снова стать отважным.

И до боли сжимая

В ладони клинок,

Нести свет заблудшим душам…

Он вдруг прервался, а музыка всё лилась из-под ловких пальцев бардов. И деревня молчала, заворожено вслушиваясь, ожидая продолжения песни, от которой у меня, даже сидя на лавке, предательски дрожали коленки.

– Фендал! Обернись! – вдруг рявкнул жрец, ломая стройный ритм медленной песни.

Обернулись все разом. Босмер, который с опозданием все же пришёл на свадьбу, стоял в тени и тоже заслушался песней, но чернота за его спиной вдруг пришла в движение. Из тьмы вынырнул вампир, схватил Фендала за горло и впился клыками в шею, разрывая сосуды.

Я вскочила с места, призывая защитные чары.

– Вампир! – заорали деревенские и бросились врассыпную. Меня сразу оглушил истеричный женский визг. Камилла и Свен обнялись и залезли под стол. В общей суматохе я потеряла из виду и Фендала, и вампира, и Эрандура. Чтобы хоть что-то увидеть, залезла на стол, наступив ногой на блюдо из-под съеденного подчистую козлика, и среди голов разбегающихся гостей пыталась найти врага или понять, можно ли спасти бедолагу эльфа.

Я не слишком любила Фендала, но никогда не желала ему смерти. Даже о Белранде порой помышляла недоброе. Но Фендал… Он не сделал ничего плохого! Всё, что с ним случилось, моя вина и только!

Босмер лежал на земле, хватаясь за шею, из которой на остывающую землю изливались потоки горячей темной крови. Вампир уже скрылся в тенях, а на крики селян прибежали ривервудские стражники.

Я нашла глазами Эрандура, который в считанные минуты добежал до дома Алвора и вернулся с эбонитовым клинком в руке. Глаза данмера пылали праведным гневом, а до меня только сейчас дошло, что песня была о вампирах, о Морфале и обо мне. Неудобно получилось.

Решив всё же броситься в гущу, я спрыгнула со стола, чуть не подвернув ногу в неуклюжем приземлении. Слишком много съела и выпила, чтобы сражаться, но искры зарождающейся молнии уже трепетали на пальцах, готовясь сорваться и поразить треклятую нежить.

Вампир появился за моей спиной. Холодная рука стиснула мою шею, и я почувствовала леденящее прикосновение когтей и густой запах свежей крови, которую тварь только что вкусила.

– Сочная… – прошипел он мне на ухо, но, не растерявшись, я уклонилась в сторону и что было силы лягнула его, метясь в пах. Не было уверенности, что вампиры реагируют на это – мертвые всё-таки – но в противном случае, его клыки разорвали бы моё горло точно так же, как и Фендалу.

Вампир клацнул зубами, поймав только воздух. Мой удар пришелся в бедро и ничуть не навредил нежити. Ох, как же я жалела, что Сияние Рассвета осталось в доме Алвора!

Эрандур через двор бросился ко мне. За ним мчались трое стражников с мечами наголо.

Вампир обхватил меня за плечи и привлек к себе, лишая возможности увильнуть в сторону.

– Назад! – крикнул он приближающимся. – Иначе я убью её!

Стражники остановились, Эрандур – нет. Он почти вплотную подбежал к нам, пока вампир пятился назад. Целью твари было не убивать меня, а напиться крови, и жрец знал, что для этого я нужна ему живой. Оголодавший вампир вновь наклонился к моей шее. Его омерзительный запах вызывал тошноту, а вырваться не получалось, только слабо трепыхаться в стальных тисках объятий нежити. Неужели опять придётся искать лекарство, если выживу? А если нет? Какова она, смерть на вкус? После всего содеянного боги мне уже не помогут.

Но укуса не последовало. Сзади что-то чавкнуло и нас с вампиром шатнуло вперед. Его хватка ослабла. Я призвала на ладонях пламя и смогла вырваться, едва устояв на ногах. Эрандур опустил вторую ладонь на рукоять, чтобы вложить в широкий замах всю свою ненависть, и с яростным криком нанес удар. Лезвие клинка просвистело прямо над моей головой, и раздался противный короткий хруст.

Обернувшись, увидела, что позади меня стоит Алвор со стальным молотом в руках, а обезглавленный Эрандуром вампир оседает на колени, раскинув руки в стороны. Окончательно мертвое тело нежити рухнуло наземь. Голова упала точно на блюдо с остатками козлика. Насмерть перепуганные Свен и Камилла робко выглянули из-под стола.

– Фендал… – выдохнула я, не веря чудесному спасению, и на подкашивающихся ногах понеслась к босмеру. Он всё ещё держался за шею. Земля вокруг него в сумерках казалась черной от крови, но эльф уже не дышал. Я опоздала.

Отшатнувшись назад, закрыла рот ладонями. Тьма просочилась и сюда. Даже в тихое место, кажущееся мне безопасным.

– Откуда только берутся эти вампиры? – в сердцах возмутился один из стражников. Все защитники Ривервуда спрятали оружие, только Эрандур остался стоять с клинком наготове, боясь, что это был не последний вампир.

– Обычно они не нападают так открыто и в одиночку, – мрачно изрек он.

– Наверное, он хотел утащить кого-нибудь с праздника, пока все отвлечены, – предположил Алвор. – Хорошо, что ты его заметил.

– К сожалению, слишком поздно, – жрец опустил оружие и подошел к Фендалу, наклонившись, чтобы закрыть его распахнутые остекленевшие глаза. – Да сохранит тебя Мара в Этериусе…

Я боялась говорить и продолжала винить во всём себя. Если бы я только сразу бросилась к босмеру! Почему же замешкала, когда был шанс? Почему испугалась за свою жизнь, когда должна была вспомнить долг целительницы и помочь, несмотря ни на что?!

Устало опустившись на скамью, почувствовала, как меня затрясло. Пальцы дрожали, а защитные чары схлынули с тела. Осознание произошедших со мной изменений не радовало. Я падала во мглу собственной души, отмеченной Обливионом, силясь отыскать там свет. Но его там никогда не было. Всё, как в песне Эрандура.

Данмер присел рядом и накрыл мои трясущиеся ладони своей.

– Всё позади…

– Ничего не позади. Это будет продолжаться вечно. Ты пел обо мне и о Морфале. Я поняла. И зло будет всегда нас преследовать, нравится нам это или нет. От этого никуда не сбежать. Можно только бороться.

– Ты права, и мы будем бороться. Вместе, – тихо сказал жрец. – И когда-нибудь обязательно победим.

Я кивнула и потянулась к кубку, чтобы наполнить его медовухой.

– За Фендала, – грустно улыбнулась я. – Да упокоит Аркей его душу!

– За Фендала, – всхлипнула Камилла за моей спиной, наполняя свой кубок.

========== Глава тридцать третья. Воссоединение ==========

Неровная дорога весь день стелилась под ноги. По левую сторону тракта возвышался неприветливый фолкритский лес, а по правую кристально-чистая вода Илиналты отражала солнечные лучи и сама казалась источником света. Идти стало так жарко, что я прицепила плащ к рюкзаку, под которым начала потеть спина. По обочинам дорог всё пыталась высмотреть горноцвет, но было слишком рано для него. Всего-то двадцать седьмое месяца Руки Дождя.

Мы с Эрандуром покинули Ривердвуд на следующий же день после свадьбы и на похороны Фендала не остались. Мне не хотелось ещё больше омрачать воспоминания о маленьком уютном поселении, да и Мьол уже, наверное, заскучала сидеть в лесу и препираться с Райей.

Ближе к закату удалось добраться до нашей земли, но над частоколом на фоне деревьев темнела двускатная крыша дома.

– Это точно наше владение? – с сомнением спросила я у жреца, глаза которого слегка округлились.

– Теперь уже не уверен.

Мы приблизились к забору и прислушались. Из-за ограды раздавался ритмичный звук чиркающего о точильный камень лезвия.

Я нашла небольшую щель между бревнами и, осторожно заглянув внутрь, увидела Райю, затачивающую короткий изогнутый нож. На растяжке красовалась очередная, добытая редгардкой оленья шкура, а на столе лежала освежеванная туша, над которой уже лениво кружилась жирная, недавно проснувшаяся муха.

С облегчением выдохнув, я смело пошагала в обход ограждения и сразу услышала грозный возглас:

– Эй, кто там?!

– Это мы! – радостно отозвалась я, запоздало подумав о том, что надо было уточнить, кто именно. Но к счастью, Райя нас узнала.

– Некроманты! – по привычке выпалила она и громко свистнула. – Мьол! Выходи! Твоя ненаглядная вернулась!

Я обошла забор, а деревянные двустворчатые двери дома с грохотом распахнулась. На пороге появилась Мьол в льняной рубахе и штанах и одарила меня счастливым взглядом. Я, в свою очередь, больше пялилась на дом, чем на затосковавшую по мне жену.

Издали постройка выглядела внушительной, на деле же оказалось, что это всего лишь маленький дом с бревенчатыми стенами, небольшими квадратными оконцами и дощатой крышей. К дверям вела лестница из трех деревянных ступеней. Это жилище выглядело недоделанным, словно строители бросили работу на полпути к завершению.

– Вот это подарок ко дню рождения… – вытаращилась я, пытаясь понять, что именно мне не нравится в этом доме. Мьол, сбежав с крыльца, рванула через двор и чуть не сбила меня с ног, заключив в крепкие объятия.

– Любимая! Я так соскучилась! – её губы отыскали мои, но я не сразу ответила на поцелуй, продолжая разглядывать постройку. До сих пор не могла поверить своим глазам.

Эрандур немного постоял у частокола, потом неторопливо обогнул нас с Мьол, увлеченных друг другом, и направился к Райе, которая перестала точить нож и положила его на пень, где только что сидела.

Львица пахла костром и лесом. От её удивительного аромата кружилась голова. Я медленно отстранилась от жены и прислушалась к разговору Эрандура и Райи, обсуждающих построенный дом.

– …когда закончились деньги, рабочие ушли. Того, что вы оставили, едва хватило, чтобы построить вот это, – редгардка кивнула на постройку, – поэтому, как видишь, во дворе до сих пор лагерь. Правда, дежурим по очереди. Нужно ещё не меньше пяти тысяч, чтобы расширить дом, сделать подвал и купить мебель…

Я прошла к дому, не отпуская руки Мьол, и несмело ступила на лестницу.

– Давай, заходи, не бойся, – Львица легонько подтолкнула меня, взяв за плечи, и я потянула на себя дверь.

Внутри жилища, освещенного только тусклым, проникающим в окна светом, не было мебели и пахло свежей древесиной. В центре единственной комнаты лежали два спальника, в углу свалены вещи и доспех Мьол.

– Скромно… – оценила я мрачное помещение. – А где Эйрин?

– В Фолкрите, – ответила Мьол. – Он договаривался со строителями, и живет в таверне, а ещё подыскивает для меня работу.

– Работу? – я удивленно вскинула брови.

– Без дела сидеть не могу. Пока Райя охотится, я обычно остаюсь тут, но иногда берусь за разную работу, если местным нужна помощь. В основном бандиты, дикие звери. Ничего такого, с чем я бы не справилась, – гордо поделилась жена, закрывая дверь и притягивая меня к себе за руку.

Мы снова встретились в поцелуе, и я, не отрываясь от мягких губ Мьол, скинула с плеч рюкзак, и обвила её за шею. Столько хотелось ей рассказать, стольким поделиться, но в памяти всплыло святилище Боэтии. Я отстранилась и остановила её губы, легонько коснувшись пальцами.

– Подожди, – печально вздохнула я, опустив глаза.

– Что-то случилось? – она взяла моё лицо в ладони и повернула к себе. Мьол улыбалась, радовалась моему прибытию, и вдруг я поняла, что не хочу портить её настроение своими неуместными признаниями.

– Да вчера… Мы остановились в Ривервуде. Там была свадьба, и поздно вечером вампир убил моего знакомого при всех гостях.

– О боги! – Львица резко стала серьезной. – Хорошо, что на нашей свадьбе такого не было…

– Мьол, а ты вообще помнишь хоть что-нибудь?

– Честно? – жена поглядела на потолок, будто среди несущих балок и стропил витал ответ на мой вопрос. – Не слишком. Все смазанное. Мы пили в «Пчеле и Жале», отмечали нашу удивительную победу. С нами был Эйрин. Потом как-то спонтанно решили, что поженимся, и пошли в храм Мары.

– А там?

– Марамал нас поженил.

– Сразу? – смущенно спросила я.

– Не совсем, – Мьол виновато посмотрела на меня. – Кажется, я ему угрожала… Но не уверена. Боги, как мне стыдно за это! Но я тогда так влюбилась в тебя, что ничего не могла поделать!

После её слов мне стало теплее на душе. Я заключила жену в крепкие объятия и счастливо закрыла глаза. Всё позади, теперь мы вместе. Я не одна, Мьол всегда будет рядом.

В дверь тактично постучали трижды, прервав нашу семейную идиллию.

– Это, должно быть, Эрандур.

Мьол отошла от меня и открыла дверь. На пороге действительно стоял данмер, заинтересованно заглядывающий внутрь.

– Надеюсь, не помешал вам. Хотелось бы посмотреть на дом изнутри…

– Конечно, проходи, – Львица впустила его и отошла в сторону. – Только смотреть пока особо не на что, но главное, что начало положено.

– Истинно так, – кивнул жрец, оглядывая бедное убранство с видом полноправного хозяина. – Мы привезли ещё около десяти тысяч септимов.

– Сколько?! – Мьол явно не поверила своим ушам. – Нужно срочно поговорить с Эйрином!

– Зачем? – нахмурилась я.

– Он в Фолкрите, сможет найти рабочих, чтобы продолжали строительство, и закажет ещё древесины на лесопилке.

– Верно, но драгоценности ещё придётся где-то обменять, – Эрандур деловито прошелся по комнате, перешагнул спальники и придирчиво посмотрел на потолок. – Не хватает мебели и очага. Если не сделать очаг, древесина быстро отсыреет.

Мьол скрестила руки на груди и обвела дом задумчивым взглядом. Я, наблюдая то за ней, то за данмером, отчего-то почувствовала себя не в своей тарелке. Впереди маячила неопределенность. Возможно, вскоре нужно будет вернуться в Коллегию Винтерхолда и продолжать обучение, но мне казалось, что я должна провести с Мьол больше времени. Ведь я пообещала ей приключений, когда уезжала в прошлый раз.

– Мы думали, в начале следующего месяца в Маркарт податься… Ты с нами? – прильнув к жене, с надеждой посмотрела на неё.

Львица повернула голову и обняла меня за плечи.

– В Маркарт?

– Мне надо починить броню, – как бы невзначай уточнил жрец, плавно двинувшись к выходу.

– А ещё увидеться с Ворстагом. Это наш друг, наёмник. Скоро он станет папой, и надо ему об этом напомнить…

– Он что, бросил молодую мать и забыл о собственном ребенке? – брови Мьол от удивления взлетели на лоб, а я утвердительно кивнула. – Так не поступают достойные люди…

– Может, Ворстаг и не самый достойный человек, но он должен знать об этом, – твёрдо заявила я.

– Ворстаг славный воин и хороший друг. Просто он немного запутался, – поддержал меня данмер, остановившись у дверей. – Иногда его нужно направлять на верный путь.