Текст книги "Игра даэдра (СИ)"

Автор книги: Zarylene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Уходи и уводи отсюда Вилхельма, – процедил сквозь зубы Эрандур. – Быстро.

Хотела поспорить, мол, а как же ты? Только до дрожи противный звук рвущихся жил на фоне тяжёлого дыхания убийцы погнал меня прочь по коридору, обратно к трактирщику. Меня шатало, а оскалы черепов в нишах превратились в жестокие сардонические ухмылки. В провалах костяных глазниц магический огонек проскальзывал, вырисовывая очертания фантомных сверкающих глаз и наслаивая на мёртвые лица образ задушенного эльфа.

«Беги!» – безмолвно смеялись черепа. И я бежала, гонимая их взглядами, хватаясь за стены, пока не врезалась в трактирщика и не упала в его объятия. Вилхельм выронил факел, со стуком упавший на пол.

– Что?.. – проговорил трактирщик, увидев, в каком я состоянии.

Мне не хотелось рассказывать, как легендарный герой утратил разум и кого-то убил. Возможно, даже невиновного. Горло сдавило спазмом тошноты, но я смогла невнятно сказать:

– Уходим отсюда. Пожалуйста.

Придерживая меня за плечи и постоянно оборачиваясь, Вилхельм вывел меня из кургана.

Холодный воздух и ветер ударили по лицу, очищая затуманенный взор. Я упала на колени, наскребла в горсть налетевшего в зал снега и потёрла пылающее лицо. Умыла глаза, силясь выгнать из разума отпечатавшийся образ.

– Это был призрак? – Вилхельм присел на колено рядом со мной и мягко положил ладонь на плечо.

– Не знаю, – я принялась нервно заматывать сияющую рукоять артефакта лоскутом ткани. Ритмичные движения подействовали успокаивающе. Я встала, натянула на лицо неестественно широкую улыбку, почти гримасу, и победно убрала меч в ножны.

– Думаю, твоему делу больше ничего не угрожает! – обратилась к трактирщику, цепляя его под руку.

Он подозрительно покосился и накрыл мою ладонь своей.

– А где же тогда довакин и… – нерешительно спросил Вилхельм.

– Они там, исследуют, – безмятежно выпалила я, уводя мужчину из кургана. – Скоро вернутся и всё расскажут, я думаю.

Трактирщик не стал противиться тому, что его буквально выталкивают из опасного места, назад в тепло таверны, а меня будоражил страх за Эрандура. Что если довакин посчитает жреца угрозой и голову ему оторвёт? Может быть, он уже его убил? Что в таком случае я буду делать?

– Вилхельм, мне нужно побольше вина, – поглядев на мужчину, поняла, что в вопросе выпивки он со мной солидарен.

– В погребе есть бочка, – прохрипел трясущийся трактирщик, впервые почувствовавший себя искателем приключений.

До крыльца «Вайлмира» мы почти добежали. Дверь таверны для меня была всё равно, что маяк для потерявшегося в океане фрегата. А очаг и тепло стали той самой тихой гаванью, в которую я вернулась после неистового шторма.

Мы с Вилхельмом сели на ближайшую лавку – за тот стол, где ещё осталась отбивная, поданная Эдриану и Лидии. Некоторое время я безучастно пялилась в очаг, силясь разъяснить произошедшее для себя самой.

Довакин должен быть спасителем от драконов, если я правильно поняла нордские легенды. И в противоположность вспоминалось его перекошенное лицо и пустой, как у мертвой рыбины, взгляд за мутной пеленой содеянного зверства. На что же ещё способен этот человек?

Линли несмело подошла к нашему столу и остановилась рядом, не решаясь говорить.

– Так, ну ладно, – прокашлялся Вилхельм, хлопнул по коленям и пошел к стойке. – Надо выпить и… столешницы протереть.

Я зажмурилась, сделала глубокий вдох и мысленно оставила произошедшее позади.

– Линли, – обратилась я к барду. Женщина не переставала беспокойно глядеть на меня. – А призрак, которого ты видела, он нападал на жителей деревни?

– Хм, – пухлые губы нордки сжались в линию, – не думаю. Просто появлялся вечерами у кургана, выл и пугал всех. Мы боялись подходить ближе, думали, что прогневали дух какого-то предка.

– А призрака-то, похоже, и не было, – горько усмехнулась я, пытаясь не думать о запечатлевшемся в памяти лице убитого.

– Как не было? – Вилхельм замер за стойкой с откупоренной бутылкой пряного вина. – А что же тогда произошло…

– Некромант, – почему я так сказала, не знаю. В голове за время путешествий сложилась упорядоченная схема: происходит что-то необычное – виноваты некроманты. После этого ответа никто не задавал лишних вопросов. Обычно местные ужасались или начинали понимающе кивать и скоро успокаивались. Вилхельм тоже воспроизвел ожидаемые движения.

– Теперь всё ясно, – высказал он. – Понятно, почему злодей поселился среди мертвецов… Это он тебя так напугал, Джулия?

– Да, такие чары. Заклятие страха. Попало в меня, – я поднялась с лавки, поглядела на обескураженную Линли, прикрывшую рот ладонью, и поплелась к стойке.

Вилхельм подрагивающей рукой разливал вино в жестяные кружки из-под эля. Самый оптимальный объем, чтобы прийти в себя. Бард присоединилась к нам и попросила кубок.

Мы выпили. Я осушила целую кружку вина в несколько крупных глотков, и меня повело в сторону. Терпкая вяжущая сладость вперемешку с крепким душком обволокла горло. Разговор между мной и Вилхельмом в присутствии Линли не клеился. Я даже не знала, с чего начать, и не понимала, почему выгораживаю Эдриана. Помнила, какая надежда вспыхнула в глазах барда, когда она узнала, кем является пришлый норд.

Дверь «Вайлмира» распахнулась, слабо стукнула о косяк и резко скрипнула расшатавшейся за день петлей. Эрандур и Лидия ввели внутрь довакина, поддерживая его под руки. Мужчина бормотал что-то несвязное и еле переставлял ноги.

– Дай ключ от свободной комнаты, – попросила я Вилхельма, и он медленно, не спуская глаз с вернувшейся в таверну троицы, выложил на стойку ключ.

– Первая дверь, – безжизненно выговорил хозяин. Я подхватилась и побежала открывать дверь.

– Уйди, – зашипел на меня Эрандур, но был проигнорирован.

Отперев дверь оставшейся свободной комнаты, я отошла в сторону, пропуская довакина вперед.

Данмер вышел, отобрал у меня ключ и положил на стол.

– Что происходит? – шепотом спросила я у друга и получила, как всегда неоднозначный ответ:

– Тебе лучше держаться подальше. Он сейчас опасен, – Эрандур наклонился ко мне так близко, что его колючая борода скользнула по моей щеке, словно он собрался меня целовать. – Отвлеки Вилхельма для его же безопасности. Я попробую разузнать у Лидии все подробности. Эдриан не в себе. Это как-то связано с его растущей силой, – быстро зашептал жрец.

– Как я должна отвлекать? – растерялась я, едва разобрав сказанное.

– Сама придумай, – короткий ответ не оставлял мне никакого выбора, потому что в нетрезвом рассудке крутилась только одна мысль.

Данмер отступил назад, уселся на лавку и, забрав со стола ключ, принялся нетерпеливо вертеть его в руках. Эрандур явно нервничал. Я прокашлялась:

– Бард! – нарочито пьяный голос удался как нельзя лучше. – Песню в честь героя, пораженного некромантским заклятием!

Линли ахнула, достала лютню из-за стойки и повесила её на плечо. Ловкие пальчики женщины пробежались по струнам, ударили пару раз, и она запела. Томный, приятный, но чуть подрагивающий голос полился по залу «Вайлмира», ведомый медленным перебором лютни.

– Герой он бесстрашный, он непобедим…

Я направилась к стойке, ловя на себе вопросительный взгляд Вилхельма.

– Так слушайте, норды, о славе его!

Покосившись на Линли, заметила, что глаза её плотно закрыты, а ресницы подрагивают, словно бард пыталась прочувствовать всё величие момента.

– Лишь кинешь ты клич, и придёт довакин…

Ох, знала бы она истину! Придёт и мокрого места не оставит.

– В ком вера сильна, а честь прежде всего!

Честь – быть безжалостным зверем и терять контроль?

– Изгонит он зло и врагов победит…

Огибая стойку, я только и думала о том, как бы этого героя самого не пришлось изгонять, чтобы спасти мир.

– И даже сквозь пекло пройдет невредим!

Или нам устроит Обливион в Нирне? Вилхельм хмурился, видя, что я становлюсь всё ближе и ближе.

– И доблесть его небеса озарит!

Мои руки нежно легли на плечи трактирщика, ладони скользнули вверх по шее, тревожа короткие волосы, Вилхельм прикрыл глаза, подаваясь вперед, прижимаясь ко мне.

– Наш герой, наш защитник, о довакин!

Перебор лютни набирал скорость, мои губы соприкоснулись с губами трактирщика, ощутили жесткую короткую щетину и вкус недавно выпитого вина. Несколько ударов по струнам лютни, последний аккорд песни и поцелуй стал глубоким и жадным. Я повлекла Вилхельма за собой в комнату. Напоследок скосилась на жреца, уронившего лицо в ладони.

Руки Вилхельма спустились вдоль моей спины и властно стиснули мои ягодицы до того, как мы успели скрыться в комнате. В тишине внезапно завершившейся песни, я простонала слишком громко. Не хотелось даже глаза открывать лишний раз, чтобы не почувствовать неуместного стыда. Надо было сначала уйти к себе, переодеться обратно в платье и уже после приступать к соблазнению, а не действовать напролом.

Я на ходу отстегнула пояс с ножнами и кошелем, бросила вещи на пол, через голову быстро стянула верхнюю рубаху, ослабив только шнуровку у горловины. Вилхельм тоже скинул одежду, обнажив волосатый крепкий торс. От штанов и сапог я быстро избавилась, оставшись в нижней рубахе и исподнем, и упала на кровать, маняще раздвинув ноги. Мужчина навалился сверху, принявшись покрывать горячими поцелуями мою шею. Чувствовалось, как сильно он возбужден. Вилхельм задрал мою рубаху и жарко поцеловал грудь, слегка укусив за сосок. Глубоко дыша в предвкушении первой в своей жизни случайной связи, я впилась ногтями в широкую спину Вилхельма и ничуть не жалела, что мне в голову пришел такой превосходный план. И даже хорошо, что жрец не предложил никакой альтернативы…

– Да… Эрандур… – в сладострастном запале выдохнула я, и на этой ноте всё сладострастие закончилось. Наступила гробовая тишина, мир вокруг буквально замер. Горячие ласки прекратились.

Вилхельм спрыгнул с меня так резво, словно внезапно осознал, что лежит верхом на корусе. Первые несколько мгновений я даже не поняла, в чём именно дело, но оскорблённое лицо норда, которого в постели обозвали именем другого мужчины, говорило красноречивее слов.

– Извини, я не… – попыталась невинно похлопать глазами, смутиться, но Вилхельм быстро оделся, подтянул штаны и почти выбежал из комнаты, так громко хлопнув дверью напоследок, что со стены свалился приколоченный гобелен.

Одернув рубаху, я рухнула на кровать, закрыв пылающее лицо прохладными ладонями.

Из зала таверны донёсся быстрый перебор струн…

========== Глава третья. Молниеносная алхимия ==========

Девятнадцатого числа месяца Восхода Солнца я медленно вышла из комнаты, боязливо осматривая зал таверны «Вайлмир». Вилхельм из-за стойки глухо и недовольно буркнул:

– Доброе утро. Завтракать будете? – дежурная фраза обдавала горечью неприязни после вчерашнего. И намекала, что скидок больше не будет.

– Картошку и кружку козьего молока, – я состроила напыщенную мину, задрала нос и, гордо развернувшись, заметила разместившегося за балкой Эдриана. У дальнего стола из-за широкой спины довакина блеснули волосы Лидии. Искатели приключений завтракали, и мешать им жуть как не хотелось.

Я развернулась на пятке, направляясь к противоположному столу.

– Джулия, доброе утро! – приветливый голос Лидии раздался на весь зал. Втянув голову в плечи, я обернулась и махнула рукой, мечтая поскорее отсюда убраться. Оправившийся от «некромантского заклятия» Эдриан практически повторил мой неуклюжий жест, быстро глянув через плечо.

Эрандур вышел из своей комнаты с книгой в руке. Видимо, он услышал возглас Лидии и понял, что я проснулась. Вопросов данмер не задавал, ничего не рассказывал и не пытался заговорить о событиях вчерашнего вечера. Только будто невзначай спросил:

– Тебе не нужно постирать вещи?

Возмущения по поводу таких высказываний я выразить не успела. До меня быстро дошло, что мой хитрый друг имеет в виду.

– Нужно, – закивала я, обернулась и увидела Вилхельма, идущего к столу с тарелкой и глиняной кружкой. Подойдя, трактирщик невнятно промычал: «Приятного аппетита» и удалился к стойке.

– А мы разве сегодня не поедем в Рифтен? – тихонько поинтересовалась я.

– Завтра, – также тихо ответил Эрандур.

– Почему задержка? Проблема с повозками?

– Отчасти. Деревенские не каждый день ездят в город. А до Рифтена без малого полтора дня пути, – пояснил жрец. – Да и спешить нам, если вдуматься, некуда.

– А как же письмо придворному магу? – я принялась за завтрак, но подсохшая картошка оказалась холодной и несоленой, а молоко отдавало кислинкой. – Хотелось бы побыстрее отделаться от задания.

– Скайрим опасное место. И совет магов понимает это не хуже, чем кто–либо другой, – в тоне данмера засквозили намеки, которые мне не нравились. И намекал жрец на то, что я сама выбрала путь в Солитьюд, игнорируя обязательства перед Коллегией.

– И мне бы хотелось, – Эрандур обернулся на довакина и Лидию, – провести обряд погребения для того данмера…

С трудом проглотив картошку и обильно запивая её молоком, я согласно произнесла:

– Хорошо, как скажешь, – хотелось прояснить больше подробностей о случившемся у Эдриана приступе безумия. Как верная последовательница Шеогората, я должна узнать, что за этим сокрыто.

Покинув насиженное место, подошла к Вилхельму, который опустил глаза и отвернулся. На лице трактирщика проступало смущение, которое он безуспешно пытался спрятать.

– Нужны две бадьи, мыло и тёплая вода, – коротко попросила я и добавила. – Для стирки вещей.

– Двадцать септимов, – Вилхельм поднял взгляд и тут же отвёл в сторону, что выглядело странно. После случившегося это мне должно себя вести подобным образом – тушеваться и стыдиться того, что ляпнула невпопад. И стыд меня действительно слегка обжигал, но больше перед собой, чем перед мужчиной, которого угораздило быть названным чужим именем.

– Мы всё оплатим при выезде. Завтра, – пообещала я, выдавив улыбку.

Получив бадью, направилась собирать вещи: ножные обмотки, нижнюю рубаху, штаны, исподнее – всё, что подлежало очистке после долгого похода. У жреца набралось примерно столько же и, кажется, он всерьез намеревался заняться стиркой сам. Мы замочили всё, что влезло в бадьи, в мыльной воде и оставили на некоторое время, чтобы походная грязь отделилась от ткани.

– В проточной холодной воде можно прополоскать, – наставлял данмер с видом опытной прачки.

Мы покинули таверну и свернули направо, к мосту. Перейдя через улицу, спустились на скользкий заснеженный бережок и поставили бадьи на тонкой каменистой каёмке у самой воды. Я достала одну ножную обмотку, поморщилась от запаха, наклонилась пониже и принялась энергично её полоскать, чтобы хоть немного отбить вонь. От движений стало намного теплее. Вот только руки онемели в холодной воде. Чувство стыда постепенно отступало. Ну, перепутала имя, с кем не бывает!

Эрандур стирку начинать не торопился: стоял и закатывал рукава рубахи. Показалось, что он стоит и наблюдает, оценивающе приподняв бровь.

– Что? – спросила я, резко разогнувшись и запястьем убрав прилипшие волосы с лица.

– Ты довольно яростно принялась за дело, – заметил друг. – Думал, ты хочешь послушать про Эдриана.

– Стирать тоже надо, – я отжала ледяную воду, разложила выстиранную обмотку на снегу и потерла ладони друг о друга, разгоняя кровь. – Так что же с ним случилось? Приступ безумия?

– Не совсем. Лидия сама толком не понимает, как это происходит, но придворный маг в Вайтране, изучающий драконов…

– А-а, Фаренгар! – я снова наклонилась и принялась полоскать вторую обмотку. – Знаю-знаю! Пытался заслать меня в какую-то руину…

– А пошёл туда Эдриан, где обнаружил скрижаль и стену с древним драконьим языком, перед этим поглотив драконью душу, – продолжал объяснять Эрандур, выбрав из бадьи вещь, в которой я опознала исподнее. – А драконы…

Не успела я разогнуться и положить обмотку на снег, как друг протянул мне предмет своего гардероба.

– У тебя так ловко получается, – подбодрил он с тонкой улыбкой.

– Прекрати так улыбаться, это злит… – призналась я, но исподнее взяла. Какая уже после всего пережитого разница?

– Так вот драконы, – с уже серьёзным хмурым видом продолжил Эрандур. – Они не просто так символ власти Империи. Это существа, рожденные править. А поглощение их душ чревато тем, что души могут взять власть над сознанием поглотившего.

– В смысле? – я вернула трусы другу, и он принялся с силой отжимать воду.

– Эдриана можно сравнить с камнем душ. Из камня душ может вырваться поглощенная душа и связать волю того, кто не знает, как с ней обращаться. Поэтому довакина и призвали Седобородые на Высокий Хротгар. Он должен уметь управлять своей силой, иначе последствия будут ужасны.

В течение реки опустилась моя рубаха. Призадумавшись над словами данмера, я методично полоскала одежду, не заметив, как на берегу столпились местные юноши и принялись тихонько посмеиваться. Когда до ушей донеслось приглушенное хихиканье, я распрямилась и обернулась к другу, заметив краем глаза и троицу румяных деревенских обалдуев.

– Что? Я что-то делаю неправильно?

Эрандур развернулся и рявкнул:

– Пошли вон!

Парней как ветром сдуло, но их смех слышался ещё некоторое время.

– Ты всё делаешь правильно, – уверил меня жрец. – Просто молодые люди углядели в твоих обычных действиях ну… – Эрандур ладонями показал округлость, – нечто двусмысленное.

– Тактичный как всегда, – я сунула ему в руки рубаху, чтобы не производил непонятных жестов. – Мог бы просто сказать, что они смеются над моей задницей!

– Да там не над чем смеяться, – выдал жрец, прокашлялся и отжал рубашку с такой силой, что вены на руках вздулись.

Меня бросило в жар. Понятно, что я не в его вкусе, но мог бы хотя бы скрыть правду. Да, приключения изматывают, и от былой аппетитной кухарочки почти ничего не осталось. Не скажу, что сделалась совсем костлявой, но стала гораздо тоньше, чем была. Стройнее, жилистее, сильнее. Лицо заострилось, а шрамы изуродовали щеку. Как же я мечтала избавиться от них, выучить самое сильное целебное заклятие и навсегда уничтожить страшные воспоминания о той ночи.

Судя по тому, как я переменилась в лице, и как резко угас мой пылающий злобой взгляд, данмер понял, что оскорбил меня.

– Я не имел в виду, что…

– Лучше молчи, – буркнула я, схватив штаны.

– А Вилхельм тоже… – вдруг вырвалось у жреца.

– Замолчи! – мне не хватало сдержанности, чтобы выслушивать его, да еще и снова погружаться в горькие мысли о себе и собственном несовершенстве. Штаны выскользнули из онемевших пальцев и едва не уплыли по течению. Я успела выловить их в самый последний момент.

– Вилхельм, – прорычала я, – убежал, когда я назвала его твоим именем! Он оскорбился, а я… Я хотела, как шлюха, просто переспать с ним, потому что ты сказал его отвлечь!

Услышав подобное признание, данмер отвернулся, аккуратно разложил мою рубашку на снегу и посмотрел на меня с толикой порицания.

– Не обязательно же было так. Я ни к чему тебя не принуждал, если ты решилась на это, то стало быть хотела. А Мара, между прочим, не одобряет отношения без чувств, – Эрандур заговорил тихо, тогда как я начала орать так, что над горами пронеслось эхо.

– Мне плевать, что она там не одобряет! Ты понимаешь или нет?! Я думала, после всего что мы пережили, хоть на одну минуту порадоваться, что кому-то небезразлична! Что кто-то видит во мне женщину и хочет её! Пусть не по-настоящему! Пусть на пару часов! И это неправильно… это жалко! И я себя ненавижу за это!

Наш скандал привлек внимание стражника, который остановился на берегу, внимательно оглядывая нас сверху.

– Всё в порядке? – спросил он.

– Ничего не в порядке! – огрызнулась я и, сдерживая слезы, отвернулась, чтобы прополоскать исподнее.

– Сдерживаться в своих желаниях порой может быть опасно, – произнёс жрец, жестом показав стражу, что всё нормально, и мы без него вполне способны разобраться в отношениях. – И ещё я, кажется, знаю, как тебе помочь.

Глядя на колышущуюся под водой ткань, вдруг подумала, что будет интересно узнать, какой способ Эрандур хочет мне предложить.

Завершив стирку, я вытерла слезы, шумно высморкалась в реку и поглядела на друга. Конечно, он бы не предложил мне какое-нибудь зелье или простой способ снятия напряжения, который у меня с Вилхельмом вчера не удался. Странный блеск в глазах выдавал появившуюся в хитрой данмерской голове идею на тысячу септимов, от которой я не смогла отказаться.

– Ну, и как же?

– Закончим дела и пойдем в курган. Тот «призрак», как я успел заметить, оставил кое-какие записи…

***

Недовольство у меня вызывали только два аспекта затеи – лезть в курган с драуграми в платье и возможность снова лицезреть задушенного эльфа. В остальном, нездоровое любопытство несло меня следом за Эрандуром по знакомым мрачным коридорам на крыльях жажды познания.

Жрец остановился в том самом зале, где довакин придушил хулигана в порыве дикой ярости. Я опасливо глянула под ноги, но тело оказалось уже накрыто с головой льняной тканью. Эрандур зажег погасшие за ночь жаровни магией. Огонь осветил алхимическую посуду, стол и ряды разноцветных флаконов с зельями, переливающихся всеми цветами радуги.

Осторожно обойдя убитого, я приблизилась к столу и подняла записи с расчетами. Сумбурно, непонятно, многое зачеркнуто, а почерк неровный, словно алхимик, высчитывая формулы, очень нервничал.

– Зелье фантома усиленное, – прочла я вслух и с интересом подняла взгляд на друга, который осматривал алхимическую посуду.

– Впервые слышу, – ответил он.

Я вчиталась – на пергаменте была начертана куча цифр и ни одного названия ингредиента. Видимо, алхимик знал составляющие наизусть, но не хотел ни с кем делиться открытием. Остальные записи я бегло просмотрела и не обнаружила ничего интересного. Эрандур, забрав со стола сине-фиолетовый флакон, откупорил пробку и осторожно понюхал.

– Это что-то незнакомое. Может быть, это то самое снадобье? Пахнет сладко.

– Если даже ты не знаешь… – меня забавляло, что он пытается таким дешевым трюком подбодрить меня. – Так, зачем мы здесь? Кроме… этого.

– Я понял, в чём твоя проблема, и знаю, как её решить, – уверенно выдал Эрандур. Я закатила глаза. Данмера моя реакция ничуть не смутила, он снова странно улыбнулся.

– Понимаешь, наша физиология такова, и в желаниях иметь связи с другими людьми, нет ничего постыдного.

Мои щеки постепенно принимали розовый оттенок, а на губах рождалась нервная улыбка. Я вдруг почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, которой взрослые взялись объяснять, что такое половое созревание. Если мой дед, наплевав на все правила приличия, сразу рассказал мне не о пестиках и тычинках, а напрямик, то от жреца можно было услышать то же самое, но тонко и красочно завуалированного.

– Не скрою, – продолжил «лекцию» жрец. – Я и сам бы вступал в подобные связи, если бы не следовал учению Её Милости, которая неодобрительно относится к изменам и отношениям без чувств. Это противоречит постулатам смирения и терпения. Но при этом я всего лишь её смертный слуга и обязан жить так, как того требует богиня и моя совесть.

Я присела на стул и, как послушная ученица, положила руки на колени, продолжая слушать и кивать в такт его словам.

– Есть два способа…

– Хороший и плохой? – сдержаться не удалось.

Жрец нахмурился и, закупорив флакон, поставил зелье обратно на стол.

– Хороший и не очень хороший, – изрёк он, вновь повернувшись ко мне. А меня разве что от истерики не разрывало.

– Первый способ – алхимия. Есть особые зелья, даже яды. Но использовать их нужно с осторожностью. Слабые яды упадка сил, например.

– О! – я, радостно воскликнув, подпрыгнула на стуле от догадки. – Это противоположность зелью запаса сил?

– Верно. Даст ощущение утомления, но вызывает привыкание. Ты же знаешь, что с годами у алхимиков развивается иммунитет к ядам, если они постоянно с ними работают? Именно поэтому я и выжил после того вирулентного яда. Другой бы на моем месте не дожил до противоядия.

– Понятно, – я облокотилась на стол и подперла рукой голову. Многое начало проясняться и звучало не так уж плохо. Мне-то поначалу казалось, что друг выступит в роли свахи и попытается найти для меня постоянного мужа или жену. Эрандур пронзил меня строгим взглядом и скрестил руки на груди, продолжив речь.

– Это на самый крайний случай. Но есть и еще один способ. Лучше. Сильная магия, – он вдруг оживился, подошел ко мне и потянул на себя за руку.

– Что?.. Что ты делаешь? – засмущалась я, не ожидая таких активных действий с его стороны.

Данмер вывел меня на середину комнаты и поставил лицом к коридору и накрытому трупу. Подумалось, что сейчас будет происходить нечто пугающее, но это мне понравится.

– Встань так. Просто ровно встань, – Эрандур остановился за моей спиной, положив руки на плечи. – Расслабься. Что ты напряглась, как будто кол проглотила?

Я последовала его совету и выдохнула, опустив плечи.

– Глаза закрой, – продолжил жрец.

– Зачем?

– Ну ладно, глаза не обязательно. Они в общем-то даже понадобятся.

В конце коридора я разглядела мертвых зрителей в нишах. Их кажущиеся бездонными глазницы заставили меня нервничать. Сразу вспомнилась вчерашняя ночь и пережитый ужас. Бег по коридору и лицо Вилхельма в свете факела.

– Ты ведь уже прочла книгу о создании молний, так? – заговорил Эрандур, не убирая ладоней с моих плеч.

– Да, – сглотнув, отозвалась я.

– Значит, с теорией ты знакома?

– Да.

– Но ещё ни разу не пробовала сотворить чары?

– Нет, – отрицательно помотала головой и сделала попытку обернуться, но жрец удержал меня.

– А теперь вспомни всё, о чём ты читала.

И я закрыла глаза. Набрала в грудь воздуха, почуяв запах пыли и трав. Я читала о том, как управлять разрушительной стихией, как подчинять электричество и воплотить его на кончиках пальцев колючими молниями. Как податливо оно станет и как убийственно для врагов. Читала, что оно лишает магов сил. Что очень сильная молния обратит недруга в прах. Читала, что молния, как и пламя, начинается с искры, и помнила, что её нельзя применять близ воды.

– Что ты чувствуешь? – шепот Эрандура раздался над ухом, и я также шепотом ответила.

– Тепло в груди. Нет. Пониже. В самом центре живота.

– Это магия, не имеющая формы. Ни разрушительной, ни изменчивой природы у неё нет. Пока. Ровно до тех пор, пока ты не перенаправишь её, не придашь ей форму с помощью своей силы воли. Разрушение, восстановление и изменение зависят только от неё, – ладони Эрандура скользнули вдоль моей спины вниз и остановились на уровне пояса. – Вспомни всё, что ты прочитала о молниях, представь молнию, и сила внутри тебя отзовется.

Я поддалась его тягучему голосу, овладевшему моим сознанием ничуть не хуже, чем вампирский гипноз и медленно вытянула вперед правую руку, не напрягая мышц.

– Кисть остается расслабленной, как в случае в пламенем, – проговорил данмер, и его ладони заскользили вверх, снова на плечи и по руке, к сгибу локтя.

Вместе с его ладонью по венам устремилась жгучая острая сила, жаждущая найти выход из тесной клетки моего тела. Её оказалось больше, чем я могла удержать. И я злилась. На себя за былую слабость, на друга за тайны, на довакина и весь Нирн. И мой гнев воплотился на ладони.

Я распахнула глаза, вмиг ослепнув от яркой вспышки. Уши заложило грохотом, а по кургану разнеслось эхо оглушительного хлопка. В противоположном конце коридора из ниши выбило череп. Он, кружась, взлетел к потолку и со стуком упал на пол. Меня резко отшатнуло назад, и только Эрандур не позволил мне упасть.

Мы неловко столкнулись, но после в глазах потемнело, а колени подкосились. Некоторое время я сидела на полу перед трупом и видела только кружащиеся стены руины.

– А ещё при сотворении подобных чар, необходимо принимать устойчивую позу, – голос жреца донесся до слуха сквозь звон в ушах. Эрандур помог мне подняться и усадил на стул.

– У меня перерасход… – пробормотала я, осознав, что случилось. – Это моя… молная первия… порная мелвия… Первая молния? – язык предательски заплетался, как после бутылки крепкой браги, а сил больше ни на что не осталось.

– Да, верно. Потренируешься, и такое перестанет происходить. Я решил, что ты уже готова для достаточно сильного заклинания, которое сможет тебя спасти, если вдруг меня не будет рядом, – Эрандур пошарил по полкам и протянул мне откупоренный флакончик бледно-синего зелья. – Восстанови магию.

Я сгребла его и залпом опустошила, ощутив кислый привкус. Головокружение остановилось. Теперь даже не верилось, что мне каким-то образом удалось спасти Коллегию.

– То есть?! – вскинулась я, немного придя в себя. – Если бы я не разозлилась, ты бы и учить меня не стал?

– Разумеется, стал бы. А раз мои лекции тебя не воодушевили, я решил отвлечь тебя вот таким способом. И мне действительно нужна помощь с погребением. Просто всё сошлось одно к одному. А теперь посиди немного, я пока поищу здесь что-нибудь полезное, – говорил жрец, собирая в кошель зелья магии. – А потом поможешь мне вытащить труп из кургана, чтобы провести обряд. Пойми, местным не нужен настоящий призрак данмера… – он замолчал, натолкнувшись на мой возмущенный прояснившийся взгляд.

========== Глава четвертая. Город воров ==========

Пасмурным днем двадцать первого числа мы подъехали к рифтенским конюшням, расположенным около фермы Снегоходов. Рифтен являлся городом весьма посещаемым, поэтому у западных и восточных ворот настроили конюшен и трактиров. Последних, по слухам, и в самом городе хватало, но «Рыбачка» и «Старый грязекраб» пользовались особой славой у заезжих. Женщины тут брали чуть меньше септимов за час любви, чем в городе. Который, помимо разгула преступности, славился ещё и храмом Мары, где заключались брачные союзы. Активные жрецы и их открытая поддержка женщиной-ярлом и стражниками немного осложнили жизнь проституткам.

Я брезгливо скривилась, увидев мусор на берегах озера и наполненную рыбацкими лодками пристань. Старые городские стены казались прогнившими, несмотря на то, что были сложены из камней. Вездесущая сырость напитала воздух, а слякотная зима хлюпала под ногами месивом из конского навоза, грязи и талой воды.

Эрандур спустился с повозки, помог деревенским выгрузить кое-какую утварь, привезенную на ремонт и продажу, а после вознес беззвучную молитву Маре. Жрец нервничал, и я на его хмуром лице читала нешуточное волнение. Подобного не было, даже когда данмер убеждал айварстедских селян во главе с Вилхельмом в необходимости проведения погребального обряда для шарлатана, который напившись зелий, стал выглядеть как призрак. После погребения, на рассвете, мы довольно прохладно расстались с деревенскими, довакином и Лидией. В то утро, когда повозка до Рифтена покинула Айварстед, Эдриан и его спутница снарядились на Высокий Хротгар.