Текст книги "Обещание (ЛП)"
Автор книги: ZairaAlbereo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Сириус сильнее прижал Гарри к себе.
– Ну что ты, щеночек, это абсолютно нормально. Твой папа никогда бы не возненавидел тебя. Он тебя очень сильно любил. У тебя могут быть и твой папа, и я – в его качестве – одновременно. Вряд ли ты его особенно помнишь, но я могу тебе о нём рассказать, и однажды я покажу тебе его фотографию. Я уверен, он не был бы против – он бы только желал, чтобы ты был счастлив. И я тоже хочу только этого.
Ещё долго они сидели на кровати в лучах солнца тем поздним утром. Гарри уютно прислонился к плечу крёстного, руки мага нежно обнимали его и гладили по спине. Они не разговаривали, просто сидели в той приятной усталости, что следует за взрывами эмоций.
***
Ремус ворвался к себе домой и сразу же кинулся к камину. Быстрым мановением палочки он зажёг там пламя, бросил немного порошка с каминной полки в огонь, подождал, пока тот позеленеет, и засунул туда голову.
– Альбус! – рявкнул он. Он едва мог сдержать злость, но вздрогнул, услышав собственный голос. До этого дня он никогда бы не посмел обращаться к профессору Дамблдору таким тоном.
Через несколько секунд в каминном пламени появилось озадаченное лицо профессора.
– Что случилось, Ремус? Вы кажетесь довольно взволнованным, – обеспокоенно поинтересовался он.
– Вы знали, что он жил в чулане?! – прокричал Ремус.
Дамблдор поднял брови. Лицо его выражало лёгкий испуг.
– Извините, Ремус, – сказал он, – боюсь, вам придётся разъяснить поподробнее. Я не понимаю, о чём идёт речь…
– Речь идёт о Гарри! – взревел Ремус. – И о том факте, что его тётя с дядей держали его в чулане! В том, который под лестницей. Правда, насколько я знаю, он маленький, наверное, он помещался. Даже не могу представить, почему другие родители обычно утруждают себя спальнями для детей!
Выражение лица Дамблдора ужесточилось, и он перестал выглядеть старым добродушным волшебником.
– Думаю, будет лучше, если мы обсудим это у меня в кабинете, Ремус, – сказал он с кивком. Голова исчезла из камина.
Ремус сделал глубокий вдох, пытаясь усмирить свою ярость и внутреннего волка, и шагнул в камин. Судя по тому, что он не начал душить директора сразу же, как только оказался у него в кабинете, это помогло. Или существенным фактором стало то, что он уже поорал. Он стал перед камином Дамблдора и смерил мага долгим взглядом.
– Вы знали?
– Насколько я понял, вы посетили Дурслей.
Дамблдор присел в своё кресло и жестом предложил Ремусу также садиться. Но оборотень не собирался рассиживаться и вести приятную беседу, посему остался там, где был, с тихой злостью глядя на Дамблдора.
Взгляд Дамблдора упал на правую руку Ремуса, которая покраснела и обзавелась синяком в области костяшек пальцев. Он многозначительно поднял кустистую серебристую бровь. Ремус ответил ему вызывающим взглядом.
– Я ударил его всего один раз, – сказал он, – и я не собираюсь за это извиняться!
– Ремус, пожалуйста, присядьте и расскажите мне, что случилось, – вздохнул Дамблдор.
Ремус наконец сел напротив директора, но от чая отказался. Дамблдор выслушал его молча, время от времени кивая, настраивая продолжать повествование. Его лицо выражало искренность, но оставалось нечитаемым. Когда Ремус закончил, Дамблдор, на глазах постаревший, глубоко вздохнул.
– Отвечаю на твой вопрос. Нет. Я об этом не знал. Я знал, что Петунья негативно относится ко всему волшебному, и предполагал, что муж разделяет её убеждения. Но где-то во мне жила надежда, что счастливые воспоминания детства, когда они с сестрой были весьма близки, заставят её мягко отнестись к Гарри, – он мрачно покачал головой. – Видимо, я был наивен.
Ремус проглотил вновь подступившую злость. Выдержка его сильно подводила. Обычно он легко скрывал свои эмоции – ему пришлось научиться этому ещё в раннем детстве. Но волк не желал утихомириваться, а Ремус был слишком взволнован, чтобы его успокоить.
– Я понимаю, что вы действовали из лучших побуждений, Альбус. Лили практически благословила Гарри своей защитой, и я могу понять, почему вы не хотели, чтобы та пропала зря. Но… но эти люди! – он выплюнул последние слова, словно грязь. – Скажем так, мне начинает казаться, что Сириус делает то, что надо…
– Ты так не думаешь, – устало посмотрел на него Дамблдор.
– Нет, конечно, я так не думаю. Но сложно выбрать, где бы я меньше хотел увидеть Гарри: у родственников, которые считают его отвратительным уродом и закрывают в чулане, или в руках серийного убийцы, с которым он ушёл добровольно, который, возможно, даже не способен ему навредить.
– Мы не знаем наверняка, – напомнил ему Дамблдор.
– Он дал обещание! – воскликнул Ремус. – И мы оба там были!
– Если вы помните, он дал его Гарри. Младенцу. Мы не можем знать, что именно он пообещал, – вновь спокойный Дамблдор наполнил свою чашку чаем.
– Я знаю, но…
– Даже если вы абсолютно правы насчёт обещания, – перебил волшебник, – вполне возможно, он уже спешит к кому-нибудь, кто совершенно точно способен навредить Гарри.
– Ничто не указывает на то, что у него есть сообщники, – возразил Ремус.
– Это правда, но он вполне может обратиться за помощью теперь, когда у него в руках Гарри Поттер. Мы не узнаем наверняка, пока не найдём их, – Дамблдор покачал головой. – Я понимаю, Ремус, тебе хочется верить, что его намерения обладают иной подоплёкой. Если ты помнишь, я не был уверен, что твоё участие – хорошая идея. Не забывай, что натворил Сириус Блэк, кем он стал семь лет назад.
– Вы правда думаете, что я способен забыть? – вскрикнул Ремус, вскакивая со стула. Он удержался от хождения туда-сюда; вместо этого он подошёл к окну, выходящему на двор. На земли, по которым они бродили много лет назад… вместе. – Неужели вы считаете, что я способен забыть, как он более-менее собственноручно прикончил всех моих друзей? – спросил он тише. – Как он взорвал улицу вместе с кучей магглов и счёл это ужасно смешным? Я знаю, что он убийца и предатель; я никогда его за это не прощу. Я знаю, что он чудовище. Но мы кое-чего не понимаем; сейчас нам это кажется бессмыслицей. Возможно, так и есть, возможно, он просто сошёл с ума, но, может быть, что-то им движет, возможно, против его желания, что-то, о чём он мог давно позабыть.
Дамблдор посмотрел на бывшего ученика со смесью печали и сочувствия.
– Будем надеяться, что вы правы. Будем надеяться, что у нас ещё достаточно времени на их поиски.
Несколько недель Ремус концентрировался только на этом – на поисках ответа на главный вопрос. Куда мог пойти Сириус? Он нутром чуял, что ему никто не помогал. Не так уж легко Сириус доверял людям, полагался на них. Он никогда не подпускал их близко. Всегда настороже, готовый обороняться. В этом плане Ремус был на него похож – всегда осторожный и бдительный, тщательно скрывающий свой статус оборотня. Но что заставляло Сириуса так цинично относиться к его собратьям-людям, держаться от них на расстоянии, он никогда не понимал. Правда, он всегда подозревал, что дело было в семье Сириуса. Да, Блэки более чем увлекались тёмными искусствами – сама мысль об этом заставляла Ремуса вздрогнуть. Но было что-то ещё.
Ремус знал, что его суждения о личности Сириуса могут быть ошибочны, но ничего другого у него не было. К тому же, внутренний волк говорил ему следовать инстинктам.
Куда же следовало пойти, чтобы познать темнейшие стороны жизни Сириуса Блэка? Куда идти, чтобы раскрыть секреты бывшего друга? Ремус знал Сириуса с одиннадцати лет – они встретились первым же вечером, проведённым в Хогвартсе. За воспоминанием, как всегда, последовал резкий болевой импульс. Тогда Сириус был невинным, и никак иначе. Он был совсем юным. Храбрым гриффиндорцем. Ремус до сих пор помнил, какой шок среди людей вызвало его распределение на этот факультет. Насколько все помнили, Блэки всегда были слизеринцами. Его семья… Ремус почти ничего о ней не знал – Сириус никогда не говорил о родителях или прочей родне. Ремус знал его брата, который был на два года младше, который был слизеринцем и едва ли общался с Сириусом. Сперва Сириус, помнится, на него злился, а после они почти перестали разговаривать. Казалось почти странным, насколько мало он знал о домашней жизни Сириуса. И, возможно, настало самое время углубиться в эту темноту*.
***
Вечерами в доме становилось всё холоднее. Деревья уже сбросили свои пёстрые наряды, и разноцветные листья устлали землю в лесу. Молочные облака тумана зависли над поверхностью озера, а сегодня лужайка во дворе покрылась инеем. Дни становились всё короче, всё раньше темнело. День Гарри и Сириус провели на улице – на рыбалке и на метле. Несмотря на первый неудачный полёт Гарри, мальчик с энтузиазмом подошёл к этому занятию. Он уже успел сделать несколько полётов сам по себе и оказался талантлив от природы, но всё так же любил летать вместе с крёстным.
Они сидели у камина, поджаривали на огне зефирки и пили горячий фруктовый пунш. Гарри свернулся калачиком на ворсистой овечьей шкуре перед камином. Щёки его покраснели от холода на улице и от тепла в доме. После того ночного взрыва эмоций и утреннего разговора с Сириусом Гарри стал куда раскованнее. Он всё ещё был слишком вежливым и робким для мальчика своего возраста, но его доверие к Сириусу стало безграничным. Мальчик, который до того не помнил, когда кто-нибудь в последний раз проявлял к нему симпатию, впитывал ласку как губка и пришёл к заключению, что его крёстный был лучшим человеком на свете, способным ответить на все вопросы и исправить всё, что угодно. Гарри обожал волшебника. Одним из его любимых занятий были разговоры о его родителях и тех временах, когда Сириус с его папой учились в Хогвартсе – школе для волшебников.
– Мой папа мог превращаться в оленя? – с восторгом в блестящих зелёных глазах спросил Гарри.
Сириус кивнул.
– Мы были четырьмя одногодками-гриффиндорцами. Твой папа, Ремус, я и мальчик по имени Питер. К концу первого курса мы стали неразлучными друзьями. Но с Ремусом происходило что-то странное. Он часто болел – как минимум два дня каждый месяц он пропускал занятия. Нам с твоим отцом было очень любопытно, в чём же причина, но у него всегда находились отговорки – например, его мама якобы заболела. Вскоре мы заподозрили что-то неладное и стали за ним пристально следить. Мы заметили, что его не было во время полнолуний, и я в итоге пришёл к выводу, что он оборотень, – Сириус усмехнулся собственным воспоминаниям. – Твой папа думал, что я сошёл с ума – кто бы позволил оборотню учиться в обычной школе? Но однажды я спросил Ремуса в лоб, и он сознался.
Сириус отрешённо глядел на пламя, затерявшись в собственных воспоминаниях. На его губах играла грустная улыбка.
– Он так сильно боялся… Он был уверен, что мы его возненавидим. Он был таким маленьким, таким ранимым. Быть оборотнем – ужасно. Трансформироваться – больно. А Ремус это делал каждый месяц с пяти лет.
Гарри большими глазами посмотрел на крёстного. Ему стало жаль этого незнакомого мальчика.
– Вы возненавидели его? – прошептал он.
– Нет, щеночек, – улыбнулся ему Сириус. – Мы жили вместе больше года. Он был таким хорошим человеком. Всегда готовый помочь, смешливый и заботливый. Мы заверили его, что он один из нас. Но нам хотелось совершить большее, сделать его состояние максимально сносным. Видишь ли, когда он превращается в волка, он не может держать себя в руках. Волк – свирепый дикий зверь; он жаждет охоты. Так как его изолировали от внешнего мира, он вымещал всю агрессию на самом себе. После полнолуния Ремус всегда был израненным. Мы хотели найти способ быть с ним рядом во время трансформаций, чтобы вовремя успокоить волка и не дать ему навредить Ремусу. И твой папа придумал, как это осуществить. Почти три года мы потратили на обучение превращению в животных по собственному желанию. Оборотень охотится только на людей, животных он не трогает. Ты уже видел, как я становлюсь собакой; твой отец превращался в оленя. Его рога классно смотрелись, – усмехнулся он крестнику. – Мы называли его Сохатым.
– А Питер? – спросил Гарри. – Он тоже так мог?
Улыбка Сириуса исчезла.
– Он был крысой, – коротко отрезал он.
– Что с ними потом случилось? – снова задал вопрос Гарри. – С Ремусом и Питером?
Сириус сглотнул. Он не рассказывал Гарри о собственной роли в событиях, которые привели к смерти его родителей. Часть информации он утаил. Гарри его не расспрашивал, и Сириус не был уверен в том, что это знание принесёт маленькому ребёнку какую-то пользу. Его прошлое и так было слишком тёмным; он перенёс намного больше ужасных вещей, чем обычные дети. Он понимал, что одной из причин его нежелания рассказать всё была трусость, боязнь открыто признать свою вину, но также он просто не мог разрушить хрупкое безмятежное счастье своего крестника.
– Где теперь Питер, я не знаю. Мы… крупно поссорились перед моим заключением в Азкабан. И я бы очень хотел узнать, где сейчас Ремус, что он обо мне думает. Я так желаю всё ему объяснить. Мне так хочется, чтобы он увидел правду, поверил, что я никого не предавал. Как и твой папа, он был моим лучшим другом.
Из глаз Сириуса потекли слёзы. Гарри сорвался с места, залез на подлокотник кресла и обнял крёстного.
– Может, у нас получится найти его и всё рассказать, – сказал он. – Я расскажу ему, что ты не делал ничего плохого!
Сириус посадил крестника на руки и крепко обнял.
– Хотел бы я, чтобы всё было так просто, щеночек. Я бы очень этого хотел.
***
Это было одно из самых ужасных, адских мест, куда только ступала нога Ремуса. Естественно, там было темно и пыльно, ведь этот дом был заброшен долгие годы. Но дом Блэков на площади Гриммо казался жутким не только по этой причине. Он был похож на давно позабытый музей. Мерлина ради, на стене над лестницей на второй этаж даже висел стройный ряд голов домовых эльфов! Меньше, чем за полчаса пребывания здесь Ремус успел покрыться холодным потом. Его тошнило. Он не мог и представить, каково было маленькому ребёнку – или даже подростку-бунтовщику, каким стал Сириус – расти в такой атмосфере.
Своим приходом он разбудил женщину на картине в холле. Она орала на него во всю мощь своих лёгких, называла его грязным животным, предателем крови и мерзким куском дерьма, морща свой королевский чистокровный нос. После она начала проклинать кого-то ещё, как Ремус вскоре понял – старшего сына. Он предполагал, что это была мать Сириуса. Насколько он успел услышать до того, как наконец завесил портрет шторами и наложил заглушающее, женщина эта сына не любила.
Он думал, что уже увидал худшее, когда наткнулся на самого старого и уродливого домового эльфа, которого только видел в своей жизни.
– Грязный полукровка! Совсем как отвратительный предатель крови! О, бедные мои мисс…
Создание, называвшее себя Кричером**, доставало его всё время его первого визита, бормоча под нос мерзкие, противные обзывательства. Ремус только поблагодарил небо, что тот ушёл, когда он вернулся следующим утром.
Следующие несколько дней Ремус обшаривал дом в поисках чего-то полезного. Только вот он не знал, чем именно это «что-то» могло оказаться. Но с каждым днём и каждым часом, с каждым обысканным закутком дома было всё сложнее и сложнее бороться с сочувствием к бывшему другу. Да, он ненавидел того, кем Сириус стал, но однажды тот был маленьким мальчиком. Расти здесь наверняка было ужасно. Он нашёл комнату Сириуса – что было весьма просто. Красные с золотом гриффиндорские баннеры, очевидно, приклеенные намертво специальным заклятием, обтрёпанные по краям – родители Сириуса явно пытались их отодрать, вызывающе украсили стены. Но от вида тёмно-красного пятна на ковре Ремуса действительно едва не вырвало. Оно выглядело как кровь. Ему не хотелось даже думать, что бы это значило.
Вместо этого Ремус максимально сконцентрировался на задании. Он был здесь не для того, чтобы жалеть бывшего друга. Он был здесь, чтобы найти Гарри. А Сириус… Он ушёл много лет назад. Может быть, когда он отыщет Гарри, а Сириуса вернут туда, где ему самое место, он наконец перестанет цепляться за воспоминания о мальчике, который когда-то был его другом, и обретёт покой.
Не найдя ничего полезного в комнате Сириуса и пресытившись печальными думами, Ремус осмотрел кабинет лорда Блэка, библиотеку и многие другие помещения. Эта семья явно была помешана на своей родословной. За время своих поисков Ремус узнал о связях магов всё, что только можно. Но ничего нужного, никаких зацепок, указывающих на местонахождение Сириуса, он не обнаружил. Некогда этот род был многочисленным, но кровосмешение привело к его сокращению, и теперь Сириус оставался последним живым Блэком. Но интуиция – шестое чувство – подсказывала Ремусу, что искать нужно было именно здесь, что разгадка крылась именно в этой семье. Вне их узкого круга Сириус друзей не имел – Орден и единомышленники этой организации не в счёт. Ремус обратил внимание на волшебные дома, когда-то принадлежавшие Блэкам, но все они были проданы или заселены семьями вроде Малфоев или Крэббов, которые в жизни не пустили бы на порог уголовника Сириуса Блэка.
Но вот однажды, когда Ремус бесцельно бродил по старому, всё такому же жуткому, но уже знакомому дому, он наткнулся на помещение, которое раньше не замечал. Подивившись собственной невнимательности и неудачливости, он вошёл в комнату и остановился на полпути, увидев, что её украшало. Все стены целиком покрывали зелёные с серебристым гобелены, на которых располагалось семейное древо Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков. Ремус осмотрел стены. Некоторые имена были ему знакомы; большинство чистокровных семей оказалось в родстве с Блэками. Он отыскал Вальпургу и Ориона, родителей Сириуса, его брата Регулуса, но там, где должно было находиться лицо самого Сириуса, было только чёрное выжженное пятно. Похоже, его семья серьёзно подошла к изгнанию его из рода.
Ремус ещё помнил ту ночь рождественских каникул на шестом курсе, когда Джеймс вызвал его через каминную сеть и сообщил, что нездорово выглядящий Сириус сегодня объявился у Поттеров на пороге. Сириус никогда не рассказывал, что конкретно тогда произошло, только объяснил, что его родители зашли слишком далеко, а он не уступал, и тогда отец выместил на нём свою злость.
А после взгляд Ремуса упал на другую чёрную точку – одним поколением ранее. Он прищурился, пытаясь распознать имя. Альфард. Альфард Блэк. Ремус нахмурился. Он знал это имя, но не помнил, откуда. Он напряг мозг в поисках ответа. Он знал, что за этим что-то скрывалось. Это точно была какая-то зацепка… Если бы он только помнил! Был какой-то спор. Спор Джеймса и Сириуса, только вот о чём?
А затем он всё вспомнил.
– Ты же знаешь, мне нравится у тебя жить. Ты – моя семья.
– Ну и зачем тебе тогда переезжать?
– Потому что теперь я совершеннолетний и могу себе это позволить. Твоя семья и так сделала для меня слишком много. Я не хочу паразитировать, пользуясь гостеприимством твоих родителей. Не дуйся, Сохатый! – улыбнулся Сириус. – Мы всё равно братья. Мы ещё славно повеселимся у меня – спасибо дяде Альфарду!
А потом на ум пришло следующее воспоминание.
Он исполнял свои обязанности старосты. Брат Сириуса Регулус был пойман вне спальни после отбоя. Паренёк одиноко бродил по коридорам, очевидно, в плохом настроении – он начал орать на Ремуса сразу же, как только тот сделал ему замечание.
– Ты! Неужто не бегаешь за моим братом, не разбазариваешь его деньги? Я думал, он закатит вечеринку для своих грязнокровых дружков и этих предателей крови. Он ведь ваш герой, ваш король! Сириус Блэк и Джеймс Поттер, купающиеся в золоте полубоги! Хотя чем это я недоволен? Я ведь получил такую полезную ветхую хижину в Озёрном Краю!
Тело Ремуса пробрала дрожь. Он напрягся.
Мерлин, что, если это и был ответ?
Комментарий к 16. Потому что я тебя люблю
* – в оригинале “темнота” пишется как “Blackness”. Игра слов основана на том, что дословно фамилия Сириуса переводится как “чёрный”.
** – в оригинале “the creature, who strangely enough called himself just that” – “создание, называвшее себя созданием”. Кричер = Kreacher = creature = создание (игра слов).
========== 17. Поверь мне ==========
– Ты опять пережарил блинчик!
– Нет, я сделал его хрустящим! Так надо!
– Всё нормально, – усмехнулся Гарри крёстному, – статистику ты не попортил. Две трети блинов всё ещё съедобны. Это хорошо.
– О, сэр, ваше великодушие не знает границ! – Сириус повернулся к сидящему за столом крестнику и сымитировал поклон. Гарри захихикал. Сириус надул губы.
– Эта дурацкая палочка для готовки не хочет меня слушаться! С нормальной волшебной палочкой куда лучше, – проворчал он.
– Почему у тебя нет нормальной? – спросил Гарри с набитым блинчиками с сиропом ртом.
– Потому что кое-какие ублюдки отправили меня в Азкабан и сломали её, – прорычал Сириус.
Пару недель назад Гарри бы вздрогнул, услышав этот тон. Но он больше не боялся крёстного, даже когда тот был не в настроении. Гарри точно знал – Сириус любит его и никогда не сделает ему больно.
– Я пользовался ей с одиннадцати. Боги, как мне её не хватает! С ней всё было намного проще, – вздохнул Сириус. Он сел за стол напротив Гарри и повернулся к своему завтраку. Его блины были чуть более пережарены, чем те, что лежали на тарелке Гарри – он всегда отдавал лучшее мальчику. Он никогда не был силён в работе по дому, но за время, что они жили вместе, улучшил свои навыки методом проб и ошибок. – Но мы справимся, верно? – улыбнулся он крестнику.
Гарри кивнул и тепло улыбнулся крёстному.
– Но ты ведь всё равно можешь колдовать, – уверенно сказал Гарри. – Ты сделал мне одежду.
Сириусу стало весьма неловко.
– Ну, на самом деле я скорее нашёл её. И теперь, когда похолодало, тебе нужно больше тёплой одежды. Тут бывают суровые зимы.
– А ты не можешь её наколдовать? – спросил Гарри.
Сириус улыбнулся. Его крестник действительно верил в безграничность его возможностей.
– Боюсь, щеночек, что я не могу. Придётся нам сделать это старомодным способом – пойти по магазинам.
Глаза Гарри округлились.
– Ты возьмёшь меня с собой?
Он любил и дом, и окрестности, но идея похода куда-то с Сириусом звучала очень заманчиво.
Сириус улыбнулся энтузиазму в голосе Гарри. Мальчик стал по-настоящему открытым. Кстати, во время последней прогулки в облике Бродяги он обнаружил то, что наверняка было способно зажечь счастливую искру в глазах его крестника. Ту искру, при виде которой Сириус понимал, что жизнь удалась.
– На этих выходных в ближайшем городке открывают маггловскую рождественскую ярмарку. Там будет много народу, так что внимания мы не привлечём. Хочешь сходить? – невинно спросил Сириус.
Гарри засветился восторженной радостью.
– Рождественская ярмарка? Правда? Я никогда там не был. Это будет так классно!
Он вскочил со стула, рысью обогнул стол и обнял крёстного, который только засмеялся, подхватил его на руки, взъерошил ему волосы и закружил его по комнате. Гарри тоже захохотал; он продолжал до тех пор, пока Сириус не посадил его на место и не сказал доедать завтрак. Гарри послушался, но постоянно ёрзал на стуле и с полным ртом задавал Сириусу бесконечные вопросы.
***
Дом Блэков Ремус покинул до опьянения взбудораженным. Он нашёл ответ. Он точно знал. Сириус сбежал целых три месяца назад. И после той неудачи авроров в Манчестере никто его не видел. Если бы у него не было постоянного места жительства, это было бы практически невозможно. Сириус, что бы о нём ни говорили, был умён. Вероятно, он нашёл, где спрятаться. Нашёл относительно безопасное место. Ремус был уверен, что Сириус справлялся со всем самостоятельно, а значит, это место было ему хорошо знакомым. Но при этом не слишком очевидным. Ремус знал только одного человека, который мог бы, и, скорее всего, пожелал бы ему помочь. И сейчас он стоял на пороге его дома.
– Я могу вам чем-то помочь?
Дверь открыла привлекательная русоволосая женщина с необычайно тёмными глазами. На вид ей было под сорок лет.
– Меня зовут Ремус Люпин. Мне бы хотелось поговорить с вами о вашем покойном дяде Альфарде Блэке, – нервно проговорил Ремус.
– О моём дяде? – удивлённо подняла брови женщина. – Он умер больше десяти лет назад. О чём же вы хотите поговорить?
Повисло неловкое молчание. Он не знал, чем объяснить своё появление так, чтобы не шокировать её – он не желал, чтобы у него перед носом захлопнули дверь.
– Я друг профессора Дамблдора, – наконец начал он, понимая, что произнёс то имя, которое открывало перед ним все двери в волшебном мире. – Мы расследуем побег из тюрьмы вашего кузена Сириуса Блэка.
Лицо женщины, будто потеплевшее от имени Дамблдора, немедленно растеряло приветливость и спряталось за защитной маской.
– Я-я ничего не знаю. Я о нём ничего не слышала, – испуганно сказала она.
Ремус попытался ободряюще улыбнуться.
– Я знаю. Охотно верю вам, миссис Тонкс. Я здесь не по этой причине. Как я уже говорил, у меня есть к вам пара вопросов по поводу вашего покойного дяди и некой «хижины», – он смущённо улыбнулся и беспомощно пожал плечами, – где он, возможно, проживал.
Он осмотрел лицо женщины в поисках хоть какого-то признака понимания, о чём идёт речь. Сперва та только нахмурилась, но после расслабилась. Черты её лица разгладились. Она разложила всё по полочкам.
– Так дом существовал, верно? – спросил Ремус. Ожидание его напрягало.
– Эмм… кажется, у моего дяди действительно был частный дом, – начала она, неуверенно глядя на него. – Я никогда там не была, но вроде бы как он был чуть севернее, наверное, где-то в Краю Озёр. Извините, многого сказать не могу – я его плохо знала. Он был отшельником-чудаком и не особенно общался с маленькими девочками, – она одарила Ремуса слабой улыбкой, которая тут же пропала. – Но почему-то ему всегда нравился… мм… Сириус.
Андромеда прошептала имя кузена почти неслышно. Она оценивающе оглядела Ремуса, и тот решил, что она откроется куда больше, если поймёт, что он – не просто случайный прохожий. Он прочистил горло и встретился с ней взглядом.
– Я знаю, что вам нелегко об этом говорить. Я вас понимаю. Я… Мы с ним – равно как и с Джеймсом Поттером – крепко дружили в школьные годы, и… – он замолк. Он не знал, что ещё он мог сказать.
Но Андромеда и так всё поняла.
– Вы оборотень, – сказала она, внезапно посерьёзнев.
Ремус опустил взгляд и вздохнул. Это была краткая история его жизни. Если бы ему пришлось рассказать о себе одним предложением, он мог бы ограничиться этим.
Андромеда вновь заговорила. Он удивлённо поднял голову.
– Я прошу прощения, – сказала она. – Это было непростительно неприлично с моей стороны. Но теперь я вас вспомнила. Он… рассказывал о вас, – она сделала глубокий вдох. – Пройдёмте внутрь, мистер Люпин.
Ремус благодарно кивнул и проследовал за ней в гостиную. Он занял предложенное место на стареньком кожаном диване, но отказался от чая. Андромеда села напротив, нервно заламывая лежащие на коленях руки и теребя обручальное кольцо.
– Я не очень люблю говорить о своей родне, – наконец заговорила она. – Мы не общались уже много лет. Когда я вышла замуж, меня изгнали из рода. Мой муж – магглорождённый. Возможно, вы посчитаете это глупостью, но моя семья – страшные люди, мистер Люпин.
– Пожалуйста, называйте меня Ремусом.
– Ремус, – улыбнулась она неуверенно. – Если хотите, зовите меня Медой. Так вот, возможно, Сириус рассказывал вам, насколько больные на голову наши родственники.
– Не припоминаю такого, – помотал головой Ремус.
– Значит, нет, – кивнула Андромеда. – Он всегда был очень замкнутым. В детстве ему нелегко пришлось. Я не знаю всей картины – только то, что видела своими глазами и слышала из разговоров между нашими родителями. Понимаете, Сириус был наследником рода, первенцем лорда Блэка, – она закатила глаза. – С самого рождения его готовили исполнять соответствующие обязанности. А он был… теперь в это невозможно поверить, но он был очень чувствительным маленьким мальчиком. Я не знаю, откуда у него взялись такие черты характера, но когда-то у него были золотое сердце и проницательный, любопытный разум. Не те качества, что Блэки поощряли. Я тоже старший ребёнок в семье, но от девочки многого не требовалось. Основной моей задачей было удачно выйти замуж. А он должен был успешно продолжить семейные дела, что у него вряд ли хорошо бы получилось, учитывая его характер. Но всё покатилось по наклонной именно после его поступления на Гриффиндор, – она содрогнулась. – С этого момента всё изменилось. Он больше не был их надеждой – он стал их позором. И они показывали это ему как могли. Они были жестокими тёмными магами. Думаю, расписывать в подробностях не обязательно. Он сбежал из дома после того, как дядя Орион применил к нему Круциатус. К собственному сыну! – горячо воскликнула Андромеда и покачала головой. В глазах её стояли слёзы. – Возможно, это его и сломало. Быть может, поэтому он…
Она оборвала свою речь, но её и и не нужно было заканчивать. Ремус знал, что она пыталась донести. И понимал, что она, возможно, права. Что-то в груди Ремуса сжалось при мысли о смешливом озорнике, с которым он дружил, будучи в Хогвартсе. Он знал, что детство Сириуса не было радужным, но никогда не осознавал, насколько всё было ужасно. Ремус сглотнул. Да, Сириус был прекрасным актёром, не так ли? Он сумел обмануть их всех. Но теперь, учитывая всё, что он раскрыл, не сочувствовать ему было ещё труднее. Он вспомнил багровое пятно на ковре в комнате Сириуса и вздрогнул. Возможно, это и было такое долгожданное объяснение. Многие утверждали, что насилие порождает насилие. Возможно, темнота, вбиваемая в Сириуса с малых лет, однажды закономерно поглотила его целиком…
Ремус вновь сглотнул.
– Так что насчёт вашего дяди? – спросил он, чтобы наконец вернуться к причине своего визита и сменить тему.
– Как я уже говорила, он был отшельником, – она нервно провела рукой по длинным волосам. – Насколько я знаю, он не был так одержим тёмными искусствами, как были все остальные. И, очевидно, ему нравился Сириус, которому он оставил всё своё золото. Кстати, из-за этого его посмертно изгнали из рода, – улыбнулась она почти задорно. – Не думаю, что ему было бы до этого какое-то дело.
– А его дом? Не его ли унаследовал брат Сириуса, Регулус?
– Возможно, – нахмурилась Андромеда. – Вроде бы однажды маленькие Сириус и Регулус провели с Альфардом целое лето. Помнится, я была очень удивлена, что он их пригласил. Как я и говорила, он не был особенно общительным. Когда Альфард умер, я уже не была частью семьи Блэков, поэтому многого я не знаю – только то, что мне тогда рассказал Сириус.
– Но его дом был в Краю Озёр?
– Кажется, да. Простите, это было так давно, что я всё уже забыла.
