Текст книги "Обещание (ЛП)"
Автор книги: ZairaAlbereo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Ремус любил Джеймса. За его горячую верность и принятие людей такими, какие они есть, за его неугасимые энтузиазм и оптимизм. Джеймс был любимцем удачи. Окружённый любовью и поддержкой с самого рождения, талантливый, популярный, великолепный игрок в квиддич. Он даже совершил невозможное – пошёл наперекор судьбе и завоевал сердце Лили Эванс. Сириус же во всём был небрежен – и в этом была его красота. Он был таким же ярким, уверенным и весёлым, как Джеймс, но более тёмным. Человеком-загадкой. О нём и о его семье ходили слухи, и Ремус знал, что некоторые их них были правдивы. Ремус ненавидел это признавать, но, вероятно, именно этот внутренний мрак притягивал его к Сириусу более, чем к Джеймсу, ставил их вровень. Как и он сам, Сириус боролся с жизнью, просто тщательно это скрывал.
Казалось невозможным, что Джеймс падёт первым. Такие люди, как Джеймс и Лили, жили вечно, долго и счастливо – по крайней мере, когда-то Ремус так думал. Но жизнь оказалась далеко не сказкой. Она переворачивалась с ног на голову, а счастливые финалы никогда не наступали.
Но, хотя Ремус больше не верил в счастливый финал, он не мог стоять в стороне и смотреть, как угасает последняя искра надежды на него. Пусть он и не учился на аврора, как Джеймс с Сириусом – будучи оборотнем, он не обладал ни малейшим шансом на работу в министерстве, но не зря же он считался умником. Тем, кто был способен перекопать всё вдоль и поперёк, чтобы в конечном счёте прийти к ответу. А ответ должен был существовать. Что бы Сириус ни планировал, Ремус верил, что у него были на то логические причины. Многие вопросы нуждались в ответах. Чего Сириус хотел от Гарри? Куда он направлялся? Как ему вообще удалось сбежать? Почему именно сейчас? Были ли у него союзники? Помогали ли они ему до сих пор? В этом Ремус почему-то сомневался. Все обстоятельства нападения на Дурслей и похищения Гарри говорили против этого.
Кстати, возможно, это было самое место для начала. Из прочитанных Ремусом маггловских детективов вытекал тот факт, что первый этап расследования – всегда осмотр места преступления.
***
Сириус уложил Гарри на диване, укрыв какими-то старыми одеялами, найденными в кладовке, сопряженной со спальней. В комнате была большая кровать, но там оказалось ещё более сыро и холодно, чем в гостиной, где Сириус хотя бы смог развести огонь – в старом камине. Ему пришлось сделать это маггловским способом, мысленно благодаря дядю, научившего его этому. Он всегда говорил, что Сириус должен быть готов к чрезвычайной ситуации – особенно с учётом того, что несовершеннолетним запрещали использовать магию вне школы. С другой стороны, маггловедение оказалось не особенно полезным – какой маг станет держать в доме странные маленькие загорающиеся палочки? Однажды он показал своё умение друзьям. Джеймса не особенно впечатлило «тереть дерево и дуть на него». Это казалось сложной и пустой тратой времени его другу, который привык, что можно просто ткнуть волшебной палочкой и сказать заклинание. Но Ремус нашёл это довольно классным.
Теперь Гарри, завёрнутый в слои одеял, спал на старом диване перед камином. Он выглядел мирно. Его чёлка спадала на закрытые глаза, блики огня танцевали на бледной нежной коже его лица, а длинные чёрные ресницы оставляли тени на его щеках.
Сириус взял ещё одно одеяло и накрылся им, располагаясь поудобнее в кресле напротив крестника. Он наблюдал за спящим маленьким мальчиком и думал о том, что будет дальше. Ему казалось, что он немного сблизился с Гарри, и сейчас, когда они больше никуда не убегали, их отношения станут развиваться чуть легче. Но были и другие, бытовые проблемы: добыча еды и одежды, постоянная игра в прятки с преследователями. И, возможно – лишь возможно! – стоило подумать о способах сделать невыполнимое – доказать свою невиновность.
Но физическое напряжение, длительный поход и тысячи волнений окончательно измучили Сириуса. Его глаза начали закрываться, и вскоре он провалился в пучину сна. Из-за невозможной усталости Сириус спал настолько глубоко, что даже его обычные ночные мучители не приходили. Но когда на востоке показались первые лучи солнца, возвещая о наступлении нового дня, он перешёл из пребывания почти без сознания в состояние поверхностного сна.
Это был дом его родителей. Он сидел в полумраке одного из залов. Окна здесь всегда были завешены бархатными шторами, и свет сюда почти не проникал. Его одежда казалась жёсткой, а высокий воротник – удушающим. Ему было очень жарко, и он попытался расстегнуть воротник потными пальцами.
Внезапно его шлёпнули по руке, а голову отдёрнули назад за волосы. Его взгляд встретился с блестящими обсидиановыми глазами матери.
– Мерзость! – сказала она. Её рука отпустила его волосы, но длинные ногти, выкрашенные в алый цвет, впились в его щёки.
– Ты только посмотри на себя! Это отвратительно! – процедил её голос. Она толкнула его в кресло*.
– Ты нас позоришь! Посмотри на свои туфли. Так ты собираешься представлять нашу семью?
Он взглянул на свои полированные зашнурованные ботинки. На левом – сбоку – красовалось пятнышко.
– А что у тебя с волосами?
За волосы ещё раз больно дёрнули.
– Почему бы нам просто не запереть тебя в твоей комнате? Тогда тебя хотя бы никто не увидит.
Её глаза уставились на него с неприкрытым отвращением.
– Что, не можешь ответить, имбецил? Должно быть, тебя в младенчестве в Мунго уронили. Наверное, тебя ещё и подменили – я точно не могла дать жизнь такому кретину!
В дверях кто-то захихикал. Он повернул голову и увидел двух девочек, блондинку и брюнетку. Блондинка презрительно смотрела на него, вздёрнув нос. Брюнетка смеялась. Её тёмные глаза горели ехидством.
Вдруг раздался мужской голос:
– Вставай!
Его руку крепко, больно схватили чьи-то пальцы и подняли с кресла. Его отец развернул его к себе спиной и спустил с него одежду. Он не сводил взгляда с матери. Ему было слышно тихое шуршание отцовской шёлковой мантии, когда тот достал волшебную палочку. Его испуганные глаза умоляли, но мать просто брезгливо отвернулась от него.
– Мразь! – выплюнула она и отошла.
Вспышка острой, жгучей боли кнутом прошла по его спине. Эта боль была ужасна, но гораздо хуже было от ядовитых слов отца о том, что он это заслужил.
Внезапно чья-то рука подняла его подбородок, и вот он уже смотрел в лицо шестнадцатилетнего Джеймса.
– Пожалуйста! Пожалуйста, помоги мне, Сохатый! – с мольбой в голосе попросил он.
Джеймс поглядел на него с упрёком.
– Так, как ты помог мне? – спросил он, покачивая головой. А потом он отошёл к стоявшему неподалёку Ремусу и положил руку ему на плечо. Они синхронно развернулись и ушли.
– Нет! Джеймс! Луни! Пожалуйста… Простите! Умоляю, простите! Пожалуйста, не бросайте меня…
Болевой импульс вновь прошёл по спине, и он проснулся от собственного крика в ушах.
Он приподнялся в кресле, тяжело дыша. За ночь огонь в камине погас, но небо за грязным стеклом уже потихоньку светлело. Наступал рассвет. В следующую секунду он понял, что Гарри стоит прямо перед ним и смотрит на него с беспокойством. Сириус сглотнул. Должно быть, он разбудил щеночка.
И вдруг Гарри сделал шаг вперёд, потянулся к нему своей ручонкой и коснулся шершавой щеки Сириуса. Только тогда волшебник заметил, что щёки его были мокрыми. Гарри вытер его слёзы и неуверенно улыбнулся. Сириус выдохнул – и когда он успел затаить дыхание? – и резко избавился от всяческого напряжения. Он притянул Гарри к себе ещё ближе, и мальчик обвил его шею руками, зарываясь лицом в длинную спутанную копну волос.
***
«Дело не в Сириусе, а в Гарри», – сказал Ремус Дамблдору, и он старался помнить об этом. С той роковой ночи он видел Гарри лишь однажды, и то издалека, но мальчик был и сейчас оставался его единственной семьёй. Его стаей – так с ухмылкой называл это Сириус, и Ремус когда-то верил, что тот всё понимал и разделял. Но это было не так. Против своей стаи не шли, а Сириус пошёл.
Семь лет назад после Хэллоуина стая Ремуса исчезла, и он остался один. Мир Ремуса рухнул, покинув за собой лишь одно. Единственного человека. Маленького Гарри Поттера. Когда после полнолуния Ремус превратился в человека и узнал о произошедших событиях, Гарри уже был со своей маггловской роднёй. Ремусу не дали шанса его увидеть. Да, он знал, что это было к лучшему. Дамблдор объяснил все причины, и Ремус его понял. Он не мог позаботиться о Гарри, и он это знал. Он был слишком опасным. У него не было постоянной работы. И министерство никогда бы не позволило ему, оборотню, стать опекуном ребёнка, тем более – самого знаменитого ребёнка магического мира. Он это знал. Но это не значило, что он того не желал.
Отец Ремуса умер, когда тот был совсем маленьким. После того, как его сына укусил оборотень, его жизнь была разрушена. Мать Ремуса покинула этот мир всего спустя год после того, как он выпустился из школы. Странно, но почти все из их компании потеряли родителей совсем молодыми – он сам, Джеймс, да даже Сириус, хоть последний к тому времени уже не имел с ними ничего общего. Тогда Ремус думал, что это объединит их ещё сильней, но это были всего лишь мечты.
По правде говоря, стая Ремуса распалась ещё до той ужасной ночи. Вне школы Питер уже не был вечной жертвой хулиганов. Он нашёл хорошую работу в магической торговой компании, и, даже будучи членом Ордена, всё больше отдалялся от них. У него появились новые интересы и новые знакомые. Джеймс и Сириус, конечно, были неразлучны. Они вместе учились на авроров и жили в одной лондонской квартире. Даже после свадьбы Джеймса и Лили Сириус чаще бывал в их доме, чем у себя. Это приобрело ещё большие масштабы, когда родился Гарри, и Сириус стал его крёстным отцом. Сириус был без ума от мальчика, и Ремусу было больно думать, что он, наверное, уже тогда, обнимая малыша и корча ему рожи, планировал своё предательство.
Ремус начал чувствовать себя чужим. Джеймс и Лили создали семью. Хотя Сириус тогда был слишком занят своими делами – например, жизнью двойного агента – чтобы провести с девушкой более одной ночи, Ремус почему-то был уверен, что скоро он остепенится. По сути, после школы друзья оставили его позади. Ремус получил столько же Ж. А. Б. А., сколько Джеймс и Сириус, но пока те учились на профессию их мечты, он был рад работе, которая могла его хотя бы прокормить. Всякий раз, когда он приходил в гости, Джеймс давал ему денег. Ремус ценил это, но стыдился жалости друзей к нему. Ещё больше он стыдился того, что часто принимал эту помощь, и потому всё реже и реже наведывал Годрикову Лощину.
Подход Сириуса был куда более тонким. Он понимал, что Ремус ненавидит жалость – возможно, потому, что знал, каково это. И Сириус притворялся, будто это Ремус делает ему одолжение. У него откуда-то появлялись разные друзья и знакомые, срочно нуждающиеся в помощи. Его бывшим соседям, переехавшим в недавно купленное поместье, нужно было избавиться от волшебных домашних вредителей, и, конечно же, никто, кроме Ремуса, не был на это способен. Когда кузина Сириуса Андромеда попросила его помочь ей посадить возле дома сад, Ремус узнал, что Сириус, оказывается, ничего не смыслит в гербологии. Редактор «Современной Магической Защиты» дал ему задание – написать колонку, но он был так сильно занят тренировками, а Ремус ведь всегда гораздо лучше обращался со словами… Как ни странно, но последнее всё ещё оставалось единственным источником его постоянного дохода. После ареста Сириуса редактор газеты признался, что знал, что колонку пишет Ремус, и спросил, не желает ли он продолжить – под псевдонимом. То, что своей работой он был частично обязан убийце, до сих пор вызывало у него тошнотворное чувство.
Сквозь восточное окно спальни-кабинета Ремус видел слабый свет зари. Ему следовало поспать, прежде чем вновь браться за дело. Ремус осознавал, что не имел права спешить, и знал, что перед принятием следующего шага стоит посоветоваться с Дамблдором. Альбус всегда настаивал, что лучшее место для Гарри – дом его тёти с дядей. На самом деле, он так упорствовал, что Ремус подозревал, что причиной этому была некая особенная магия. Дамблдор часто раздражал своими секретами, но Ремус нуждался в ответах, и он их получит. Сначала от Дамблдора, потом от Дурслей, и затем, наконец, от Сириуса Блэка.
Комментарий к 13. И я буду рядом
* – переводчик в курсе, что chaise longue, как было в оригинале, значит не “кресло”, но позволяет себе так перевести чисто для того, чтобы глазу было привычней.
========== 14. Рассмешу тебя ==========
Сквозь немытые окна проглядывал серый свет утренней зари, и Сириус, окинув взглядом обстановку, решил, что дом не был такой развалюхой, как сперва казалось. Ну, он действительно выглядел убого, но по большей части только из-за пыли. Создавалось впечатление, что время здесь остановилось. Как будто хозяин вышел прогуляться, но всё ещё не вернулся. На старом буфете, служившем кофейным столиком, лежал пожелтевший, выцветший номер «Ежедневного Пророка», датированный 04.08.1977. Весьма отражало реальность – ничья нога не ступала сюда десять лет.
Дом был маленьким, но, как и большинство волшебных зданий, внутри был на самом деле больше, чем казалось снаружи. Здесь было две комнаты. Войти сюда можно было через небольшой тамбур, сразу в кухню-гостиную приличных размеров. Кроме старого дивана и двух кресел перед огромным камином, здесь стояли массивный деревянный стол с четырьмя стульями, несколько книжных шкафов и старомодный шкафчик для документации. Справа располагалась небольшая кухня, там же была дверь в кладовую. Вторая дверь – слева – вела в маленькую ванную, где стояла старенькая ванна на ножках. Напротив была маленькая спальня. Кроме того, деревянная лестница вела в довольно просторную комнату на чердаке. Пока что Сириус туда не ходил, но это место могло стать хорошей спальней для Гарри.
После того, что случилось ранним утром, несколько часов назад, Гарри вновь заснул на диване. Сириус же был слишком взволнован для этого. Кроме того, он не хотел снова видеть родственников-садистов этой ночью. Его потряс не столько сам кошмар – он привык к ним – но его собственная на то реакция. Сириус не плакал годами. Мерлин, он даже не мог вспомнить, когда по-настоящему прослезился в последний раз – до этого. А больше всего его изумили действия Гарри. Мальчик впервые инициировал физический контакт. Гарри обнимал его ужасно крепко, будто в последний раз, прятал лицо в его длинные волосы, словно боялся, что Сириус вот-вот исчезнет, если он его отпустит.
Теперь Сириус осматривал комнаты, чуланы и шкафы. К своему облегчению, он нашёл в кладовке достаточно много продуктов. Затем он призадумался, каков срок годности маринованных тыкв или сливового сока. Другим приятным открытием стали самонаполняющиеся банки с едой. Он видел такие на кухне дома детства и у миссис Поттер. Вместо того, чтобы покупать муку, сахар или молоко чуть ли не каждый день, можно было один раз купить жутко дорогую банку или бутылку, которая будет сама собой наполняться примерно двадцать лет. Здешние всё ещё работали, что Сириус и обнаружил, выбросив остававшиеся там запылившиеся остатки пищи. И то хорошо…
Но самую занимательную вещь Сириус нашёл в одном из кухонных шкафчиков. Это была длинная – примерно полтора фута в длину – деревянная палка с плоским круглым концом. Она слегка напоминала деревянную ложку, но Сириус сразу понял, что это. Ему пришлось подавить смешок. Кулинарная волшебная палочка! Он довольно часто видел, как такой пользовалась мама Джеймса, но никогда бы не подумал, что в хозяйстве его дяди найдётся такая штука. Ему всегда казалось, что они были созданы для маленьких старушек. Ну, или для сквибов, как издевательски заметила бы его мать – но это было ерундой. Такие палочки могли использовать только маги. Но его дядя, угрюмый старикан, вечно пропадающий на рыбалке или на охоте в лесу… обладал кулинарной волшебной палочкой. Сириус фыркнул. Да, мир никогда не переставал удивлять Сириуса Блэка.
На самом деле, это была достаточно удачная находка, так как обычной волшебной палочки у него больше не было, а по-маггловски готовил он плохо. Кулинарная волшебная палочка была забавной штукой. Её нельзя было назвать настоящей. Её использовали только для приготовления еды, иногда – для другой работы по дому. Ядром палочки был волос домового эльфа, поэтому они не были дешёвыми. Было довольно трудно добыть волосы существ, у большей части которых оные отсутствовали. Поэтому Кричер, личный домовый эльф его матери, мог легко запустить собственную фирму. У него в ушах было больше волос, чем у большинства людей на голове. Но, естественно, его мать никогда бы не позволила этому свершиться. Кулинарные волшебные палочки! Он почти слышал её голос: «Маги не готовят. У магов есть домовые эльфы». Его мать за всю жизнь ни разу не зашла на кухню.
Сириус экспериментально взмахнул палочкой над пыльным кухонным шкафчиком. Ворсинки пошевелились. Сириус попробовал снова, представляя поверхность гладкой и сверкающей. Пыль исчезла. Шкафчик не сиял, но стал чистым. Всё закономерно – он никогда не был хорош в заклинаниях для работы по дому. Сириус обошёл дом, убирая пыль и паутину, и в итоге тот хотя бы выглядел обитаемым. Поглядев на крестника, который лежал на диване и морщил нос во сне, Сириус решил, что пора постараться приготовить завтрак. Только не маринованную тыкву. Наверное, стоило начать с каши.
Сладкий запах слегка подгоревшей еды разбудил Гарри. Живот мальчика тут же заурчал. Осмотревшись, Гарри увидел стоящего возле плиты со сдвинутыми бровями и поджатыми губами Сириуса. Он отодвинул от лица свои длинные грязные волосы и сейчас недовольно глядел в кастрюлю, из которой шёл пар. Гарри оставался на том же месте, пытаясь оценить, насколько безопасно сейчас к нему подходить.
Он всё ещё не понимал, как вести себя рядом с крёстным. Все правила, которым его научили Дурсли, сюда не подходили. Это было довольно странно. Гарри видел, что Сириус порой злился на других, и злость эту было легко распознать. Но, хотя Гарри уже много раз поступал неправильно, Сириус на него не кричал и руку не поднимал. С другой стороны, иногда дядя Вернон тоже игнорировал его плохое поведение, а потом, когда Гарри был уверен, что тот об этом забыл, наказывал его. А ещё Сириус всегда задавал ему вопросы, и, судя по всему, хотел, чтобы Гарри делал то же самое, в отличие от Дурслей, которых его вопросы ужасно раздражали – они считали, что лучше бы он вообще рта не раскрывал.
Но самый удивительный, обескураживающий случай произошёл этой ночью. Гарри проснулся оттого, что Сириус стонал и, казалось, даже всхлипывал. Сначала он боялся подходить к спящему волшебнику, но это было необходимо – судя по звукам, тот испытывал боль. А потом Сириус проснулся, так тяжело дыша, как будто только что он пробежал марафон. И в тусклом свете от лежавших в камине углей Гарри увидел то, что его поразило. Глаза Сириуса были расширены, а по щекам катились слёзы и оставались на спутанной бороде. Никогда раньше Гарри не видел плачущего мужчину. Дядя Вернон уж точно никогда не плакал, и, если это делал Гарри, говорил ему, что он слабак. В итоге Гарри научился не плакать перед дядей, что бы ни случилось. Но Сириус не был слабаком. Он был самым сильным человеком из всех, кого Гарри только знал! Тогда почему же он расплакался? Должно быть, случилось что-то очень-очень плохое. Гарри не знал, что именно, но это явно была его вина. И он очень сильно хотел всё исправить, но не понимал, как. Он был уверен, что теперь Сириус его прогонит. Но вместо этого он его обнял, очень крепко, так, что Гарри почти сидел у него на руках, и долго-долго не отпускал. Так что да, это было действительно странно.
– Будешь завтракать?
Гарри удивлённо поднял голову и встретился взглядом с серо-голубыми глазами мага. Тот больше не хмурился – улыбался.
– Я наварил каши, ну, по крайней мере, попытался. Боюсь, я и так плохо готовил, а теперь вообще разучился. А ещё я никогда не использовал вот такие штуки…
Он поднял перед собой длинную деревянную ложку и задумчиво её рассмотрел. Затем он принёс кастрюлю на стол, где уже стояли две тарелки, две ложки и два стакана, странная бутылка с чем-то, похожим на молоко, и маленькая баночка с сахаром. Когда Гарри слез с дивана и быстро подошёл к столу, он также заметил миску с крупной черникой.
Посмотрев вокруг, Гарри понял, что паутина и большая часть пыли были убраны. Должно быть, Сириус взаправду был хорошим волшебником.
***
Дамблдор был важным, занятым человеком. Ремус это осознавал. Но, чёрт побери, куда он вечно испарялся, когда был нужен? И почему он был таким чертовски скрытным?
– Его нет на месте, – так сказала Минерва Макгонагалл. – Он вернётся через пару дней. Вы ведь знаете, что директор никому не сообщает, куда он отправился, когда он уходит по личным вопросам, Ремус. Насколько бы важным ни было ваше дело, вам остаётся только ждать его возвращения, как и всем нам.
И Ремус ждал. Он ходил кругами вокруг своего рабочего стола и заново погружался в расследование, старательно пытаясь не взорваться от внутреннего напряжения. Наконец он получил сову от Дамблдора с информацией о том, что завтра в три часа дня они смогут встретиться в его кабинете, и просьбой использовать каминную сеть. Ремус смял письмо и продолжил ходить туда-сюда со сжатой в кулаке бумагой. Для него это было максимально необычно – даже перед полнолунием он так себя обычно не вёл.
Наверное, люди, знавшие Ремуса как добродушного, сдержанного человека, были бы шокированы видом того, как он вывалился из камина под первый удар часов с криком: «Мне надо поговорить с Дурслями!»
Дамблдор мягко ему улыбнулся.
– Не сомневаюсь в этом. Проходите, присаживайтесь.
Ремус продолжал стоять перед рабочим столом Дамблдора и пялиться на совершенно спокойного волшебника. Он внезапно понял, что его одежда была мятой и вся вымазалась в саже, что волосы его были нечёсаны, а щёки и подбородок поросли щетиной. Наконец он выдохнул и опустился на стул перед Дамблдором.
– Извините, – пробормотал он.
– Всё нормально, Ремус, – Дамблдор доброжелательно глянул на него. – Я прекрасно понимаю ваше беспокойство.
Стараясь собраться с мыслями, Ремус на протяжении секунды осматривал собеседника, а потом решил зайти с другой стороны.
– Вы обнаружили что-нибудь новое?
Дамблдор положил руки на подлокотники кресла. Кончики его пальцев соприкоснулись. Голубые глаза, казалось, глядели прямо в душу Ремусу. Маг глубоко вздохнул.
– Боюсь, что нет. Но я уверен, у вас накопилось много вопросов.
– Как он смог сбежать? – спросил Ремус.
– Ах да… это, наверное, стало возможным благодаря его анимагии. Дементоры питаются человеческой радостью или счастливыми воспоминаниями. Насколько я знаю, в случае с животными это так не работает. Несмотря на то, что даже в теле животного разум Блэка оставался человеческим, это могло в разы уменьшить их влияние.
Это было хорошее объяснение, то, которое Ремус рассматривал и сам.
– Но… разве не сделали бы дементоры его слишком слабым для трансформации? – вопросил он. – Насколько я понял, он сидел в камере повышенной безопасности, где за дверью постоянно пребывали дементоры, – сама мысль об этом заставила Ремуса вздрогнуть.
Дамблдор задумчиво кивнул.
– На такое способны лишь исключительно сильные маги. Но мы оба знаем, что он был весьма одарённым. И способным.
– Но это всё равно бред! – воскликнул Ремус. Он спрыгнул со стула и начал ходить туда-сюда перед Дамблдоровым столом, мотая головой.
Дамблдор молча смотрел на него, изогнув брови в немом вопросе.
– Почему сейчас? – спросил Ремус, поворачиваясь к старшему волшебнику. – Он провёл там семь лет! Почему он ждал до сих пор, если он всегда мог сбежать?
Дамблдор ненадолго задумался.
– Не так уж это просто. Даже если он нашёл способ пройти мимо дементоров… Всё-таки Азкабан находится посреди моря не просто так, и не только для того, чтобы дементоры были как можно дальше от населения. На самом деле, у Корнелиуса была одна довольно странная идея – разослать их по всей стране на поиски Блэка. Но зачем подвергать их влиянию сотни беззащитных людей, когда они даже не чувствуют его в анимагической форме?
Дамблдор покачал головой. Похоже, насчёт дальнейших действий он в корне не соглашался с министром магии. Ремус подозревал, что это и стало причиной последней отлучки Дамблдора. Впрочем, то было дело Альбуса; у него же было свое собственное.
– И всё же, – заговорил Ремус, снова присаживаясь, – почему сейчас?
– Мне кажется, для этого понадобилась мотивация огромной силы, – сказал пожилой маг, откидываясь на спинку стула. – Знаю, сама мысль об этом приводит в замешательство.
Ремус прекрасно понимал, что имел в виду Дамблдор. Сириус совершил почти невозможное. Его решимость должна была достигнуть апогея. Оставался лишь один извечный вопрос. Почему? К чему с таким рвением стремился Сириус?
***
Сириус не забыл, что крестник прокомментировал его неопрятный вид. И он был уверен, что мальчик будет больше доверять человеку, похожему на человека. Кроме того, это была приятная мысль. После долгих лет, проведённых в мерзкой грязи, вновь стать чистым и, возможно, даже бритым… Но сначала – Гарри.
Когда после завтрака Сириус завёл разговор о купании, Гарри посмотрел на него круглыми глазами. Сириус хихикнул. Мысли его крестника были слишком очевидны.
– Да, знаю – наверное, мне это нужно больше, чем тебе, – сказал он. Гарри тут же смутился, и Сириус понял, что его догадка оказалась верна. – Но я понятия не имею, как много горячей воды у нас есть, а на моё тело одной ванны может не хватить. Поэтому иди первым.
Гарри улыбнулся.
– Если хочешь, можешь меня потом подстричь, – продолжил Сириус, облизнув ложку с остатками каши.
– Правда? – спросил Гарри с каким-то слишком сильным для восьмилетнего мальчика энтузиазмом. И Сириус твёрдо решил, что за следующие пару недель Гарри испытает небывалое веселье.
– Конечно, – ответил он, улыбаясь мальчику. Он успел заметить, что его улыбка довольно сильно успокаивает ребёнка, и теперь старался улыбаться почаще. – Если ты мне поможешь, я хотя бы не отрежу случайно себе голову.
– Хорошо, – сказал Гарри. Он положил ложку в свою тарелку, потянулся за посудой Сириуса, которую тот отодвинул в центр стола, слез со стула и отнёс всё в раковину.
– Мне помыть их? – спросил он, робко глядя на Сириуса.
– Эмм… нет, не стоит, я сам – чуть позже, – удивлённо моргнул Сириус.
Гарри всё ещё держал посуду в руках и странно смотрел на Сириуса, будто выискивая ловушку. Тётя Петунья тоже иногда говорила что-то вроде этого. «Нет, блин, тупица, зачем бы тебе это делать? Очевидно же, что я могу и сама! Зачем бы тебе вообще что-то делать? Может, тебе надо весь день лежать на диване, а мне – тебе прислуживать?» Кстати, это очень хорошо описывало её отношение к Дадли, но Гарри понимал, что она говорила это не всерьёз. А всерьёз ли сказал это крёстный? Может, его просто проверяли?
Сириус поднялся, и Гарри сделал шаг назад. Но тот только забрал у него из рук тарелки и поставил в раковину. А потом он взъерошил Гарри волосы и с улыбкой кивнул в сторону ванной.
– Пойдём помоем тебя.
Сириус повернул ручки крана, и ванна начала наполняться водой. От неё шёл слабый пар. После он взял с полки какую-то бутылку, принюхался и, удовлетворённый, налил немного фиолетовой жидкости в воду. Она приятно пахла лавандой, и на воде от неё появилась пена фиолетового оттенка. Гарри заулыбался. У Дурслей ему всегда приходилось купаться после Дадли, и вода вечно была немного мутной, а пена – давно полопавшейся. Но такая, другая ванна выглядела куда более привлекательной.
Когда ванна наполнилась, Сириус выключил воду. Гарри разделся и залез внутрь, предварительно глянув на того в поисках поддержки. Но его только шутливо подтолкнули.
– Вода нормальной температуры? – прозвучал обеспокоенный вопрос, и Гарри кивнул. Он был почти что в раю.
– Да. Спасибо. Это правда здорово.
Сириус протянул ему мочалку.
– Можешь немного поплескаться, а потом, если хочешь, я помою тебе голову. Или ты и сам справишься?
Гарри закусил губу. Когда тётя Петунья ещё мыла ему голову – она давно уже перестала – она делала это достаточно грубо, и ему в глаза попадало мыло, из-за чего он иногда пищал, а она говорила ему прекратить.
– Обещаю, что постараюсь, чтобы мыло не попало тебе в глаза, – сказал Сириус, будто прочитав его мысли. И тогда Гарри кивнул. Он знал, что не следовало так докучать Сириусу, но ему было очень приятно чувствовать, что кто-то о нём заботится – прямо как настоящий родитель.
Сириус усмехнулся, сунул руку в воду и брызнул в сторону Гарри. Струя воды попала Гарри в лицо, и он удивлённо моргнул через внезапно намокшие очки. Но Сириус только улыбнулся и сделал это снова.
– Ну как? А ты попадёшь? – подзадорил его он.
Гарри не знал, что и думать. Сириус хотел, чтобы на него брызнули? Он неуверенно опустил руку в воду и вполсилы брызнул в сторону крёстного, но не попал.
– Давай! – воскликнул Сириус. – Ты можешь лучше!
Гарри попытался вновь, прилагая больше силы. Но на сей раз он перестарался, и струя воды намочила волосы и одежду Сириуса. Гарри посмотрел на него с ужасом в глазах, но Сириус просто рассмеялся.
– Хорошая работа, – ухмыльнулся он, глядя на Гарри в ответ и моргая намокшими глазами.
Гарри покраснел, но улыбнулся. А затем Сириус затряс головой, совсем как Бродяга, и капли воды разлетелись по комнате. Гарри усмехнулся.
Сириус посмотрел в его сторону, имитируя гнев.
– Ты думаешь, это смешно, ты, маленький нахал?
Он сунул руки в тёплую воду, нащупал стопы Гарри и начал его щекотать.
Гарри громко, визгливо засмеялся.
– Нет! Не надо, Сириус! – закричал он, но тот не остановился.
Гарри засучил ногами, резко потерял равновесие и опустился на дно ванны. В следующую секунду он вынырнул, отфыркиваясь и моргая. Сириус взорвался смехом и плюхнулся на пол. Гарри уставился на своего мокрого крёстного, который совершенно по-дурацки растянулся на полу и теперь лающе хохотал, присвистывая. Внезапно что-то защекотало его живот изнутри. Это чувство поднялось к груди. Он попытался его остановить, но не смог. А затем вымокший до нитки мальчик, сидящий в ванне, захохотал. Он смеялся, пока бока его не заболели, и он, выдохшийся, с раскрасневшимся лицом, не сполз на дно, продолжая тихо хихикать.
***
– Я должен узнать, чего Сириус хочет от Гарри. И для этого мне нужно осмотреть место происшествия самому, – объяснил Ремус. – Я в курсе, что вы уже опросили Дурслей, но я прямо чувствую, что начинать надо оттуда, – беспокойно взглянул он на Дамблдора. Пожилой маг всегда утаивал информацию о родственниках Гарри, и стремление Ремуса их посетить могло быть воспринято в штыки.
