Текст книги "Прачка. История попаданки (СИ)"

Автор книги: Юки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

А на следующее утро все снова повторилось.

Маркиз Грейвлен, вечно сухой, сдержанный, тот, кто всегда даже просьбы формулировал как приказы, вдруг – ни с того ни с сего – выложил мне все, как на духу. О своей любовнице, о долгах, о сомнительных поставках оружия, о том, как он тайно поддерживает одну из фракций в Совете… А потом он снова ничего не помнил. Совсем. Смотрел сквозь меня, как будто не видел. Хорошо, что все это произошло в самом дальнем уголке прачечной, и нас никто не слышал.

Сначала я списала это на усталость. Или бред. Или на то, что я просто слишком хочу, чтобы это оказалось правдой. Что мечтаю быть магом на самом деле. А потом вспомнила Эшера, на которого это не действовало. Или может я просто не понимала, как управлять этим. Но если я хотела убедиться, действительно ли у меня есть дар…

Мне нужен был эксперимент.

Вечер спустился на город, и все засобирались домой. Я же снова, удивляя их трудолюбием, сказала, что еще немного поработаю. В надежде, что кто-нибудь зайдет, ведь использовать свою странную магию при других я опасалась.

В прачечной повисла тишина, только пар клубился над чанами. Я как раз развешала белье на веревке, когда внутрь ввалился мужчина лет сорока, плотный, с седеющей височной прядью. В богатой, но мятой одежде.

– Примите? – спросил он хрипловато, ставя на стол мешок. – Я из канцелярии. Надо быстро, к раннему утру.

– Конечно, милорд, – кивнула я. – Что-нибудь особенное запачкалось?

Он усмехнулся.

– Только совесть. Да и та давно уже отстирывается плохо.

Я замерла настороженно. А потом посмотрела на него внимательно, не отрывая глаз, как делала в те разы, когда мне исповедовались. Не слишком долго, но и этого хватило.

Он вдруг сел на лавку. Потер лицо, а потом вдруг вскинул голову, глянув на меня странно.

– Моя жена думает, что я езжу на совещания, – пробормотал он глухо. – А я вместо этого хожу играть в карты. И в последний раз проигрался в пух и прах. Вот, не знаю теперь, как ей об этом сказать. А если узнают в Совете, что я помогаю Дрейвену протащить новый налог...

Я почти не дышала, слушая его. Глядя на искаженное душевными терзаниями лицо мужчины. Так значит, это работает?..

Он говорил медленно, будто в полусне. И ни разу не посмотрел на меня. А спустя несколько минут замолчал и моргнул. Поднялся с лавки и вдруг улыбнулся, будто с его души спал тяжкий груз.

– Спасибо. Запишите на двор канцлера Эллера. Я скоро вернусь. – И ушел, словно ничего не произошло.

Я стояла, глядя ему вслед. Легкий ветер качнул дверь, и я вздрогнула.

В груди все сжалось, но не от страха, а от осознания. Это не совпадение. Это точно была магия!

Так я, получается, могу вытаскивать из людей их самые грязные тайны? Сомнительный дар, конечно, но слова сами льются из людей, если я рядом. Если я смотрю и хочу этого, пусть и неосознанно.

А потом они все забывают, словно им что-то стирает память. Удобно, но все равно опасно. Ведь это не шутка и не игра. И я, получается, теперь не просто прачка.

Я маг, пусть и необученный. И в первую очередь опасна для самой себя.

Я села на скамью, обняв себя за плечи. Комната вдруг показалась чужой. Пар стал плотнее, дышать трудно, и даже запахи стали резче.

Мне стало страшно. Не потому, что я могла узнать любую правду. А потому, что если кто узнает, то меня захотят использовать. Или убить. Или и то, и другое.

Глава 7

Ночь в бараке пахла дымом и сыростью. Мира спала, поджав колени и свернувшись калачиком, а я лежала, глядя в потолок. Мысли кувыркались, словно белье в чане.

Моя магия – она все-таки существует!

Я уже не могла отрицать этого и она меня пугала. Странная сила, из-за которой люди выбалтывали мне самые сокровенные тайны, будто я – их последняя надежда. И потом забывали, что вообще это сделали.

С утра я попробовала сознательно вызвать эту силу. Дрожащими пальцами сжала ткань рубахи – и сосредоточилась. В прачечную зашел один из младших баронов, молодой, с усталыми глазами. Я встретила его взгляд – и в голове будто открылась дверь.

Его слова полились, как вода: страх перед долгами, беспомощность. В голосе – отчаяние, в руках – дрожь. Усилием воли я заставила себя закрыть эту невидимую дверь, разрывая связь с бароном. И он замолчал, растерянно уставившись на меня. А после, что-то невнятно пробормотав, ушел.

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее, и в теле поселилась жуткая слабость. Но теперь я знала, что именно могу. Что у меня действительно есть дар. Жуткий и пугающий.

Сначала я боялась собственной магии. Когда Кристиан заговорил, а следом и другой аристократ, а потом они словно и не помнили ничего, я едва не дрожала от страха. А вдруг я – чудовище? Ведь это словно красть чужие мысли. И я была почти уверена, что узнай кто – и меня сожгут на площади или, что еще страшнее, сделают своим оружием.

Но потом я вдруг поняла, что это мой шанс. В этом мире, где все решает происхождение, мне – Линн Эдвайр, обычной прачке, дорога в высший свет закрыта. Но если я слышу то, что другие скрывают, значит, я могу больше, чем просто стирать их грязное белье. И это не проклятие. Это сила. А если я не могу избавиться от нее… значит, надо научиться ее использовать.

Сначала я просто слушала. Мужья, принося белье, вдруг начинали рассказывать о своих долгах и женах, которые их не любят. Купцы – про невыгодные сделки. Даже один молодой оружейник, который перепачкал рабочую одежду маслами и жирами, вдруг поведал мне, что его семья вот-вот обанкротится.

Я не задавала вопросов. Я лишь смотрела, кивала, поддакивала – и слушала.

А когда они уходили, оглянувшись и словно приходя в себя, на их лицах было одно и то же выражение: «Что я только что сказал?»

Они уходили, забыв все, а я каждую ночь записывала эти откровения в старый блокнот, который нашла в сундуке у Миры. При тусклом свете свечи писала мелким почерком, экономя бумагу: имена, даты, слова.

Поначалу я не знала, зачем. Просто… чтобы не сойти с ума, чтобы было материальное доказательство того, что я слышу. Но вскоре я поняла, что могу это продать. Заработать, чтобы выбиться хоть куда-то и не прозябать на самом дне этого мира.

Мое первое «письмо» ушло баронессе Меллен. Я знала, что ее муж ведет двойные дела, и если она об этом не узнает – ее разорят. Я не подписалась – только написала:

«Берегите золото – и свое сердце. Не все контракты скреплены кровью родства, и ваш близкий вас обманывает».

Через пару дней в прачечной, между аккуратно сложенными полотенцами, я нашла золотую монету. Монета за слово. Это изменило все.

Я стала осторожной. Никому не говорила, что знаю. Не показывала, что помню каждую деталь. Даже про прачечную упоминала в письмах просто как о промежуточном пункте, месте, где я якобы просто часто бываю. Народа тут бывает много, и прачек тоже тьма, так что попробуй меня вычисли.

Анабель, шустрая и пронырливая, помогала мне – носила письма, оставляла их у дверей господских домов. А иногда я нанимала за медяк уличную шпану, чтобы они уносили послания. Никто не знал, кто их написал. Никто – кроме меня.

Я училась использовать дар. Сначала помогала: подсказывала, как избежать беды. Но потом поняла: не все готовы платить за спасение. Не все ценят правду.

И тогда я начала шантажировать тех, кто заслужил этого. Кто настолько погряз в темных делах, что у меня даже совесть не екала. У кого было столько денег, что одна-две монеты не сделают погоды.

Я действовала аккуратно. Чтобы не подставить себя, но намекнуть, что я все знаю, и мои слова могут быть как спасением, так и погибелью, если дойдут до нужных людей. Да, я играла с огнем, но отчего-то именно так я чувствовала себя в полной мере живой.

«Вы хотите, чтобы это осталось между нами? Тогда заплатите».

Я не брала больше, чем нужно. Не ломала чужих судеб. Но я больше не была беспомощной, и со мной, верней с таинственной торговкой тайнами, как меня обозвали, стали считаться.

С каждым днем магия давалась легче. Сначала хватало случайного взгляда. Потом – легкого касания. И это могущество делало меня сильней, уверенней.

Компромат на чиновников всех мастей, аристократов и дворян потихоньку копился, и в тайнике под полом в комнате рядом с ним пух все больше мешочек с деньгами – мой запас на будущее.

Однажды вечером я снова встретила Эшера. Он зашел внезапно, как всегда, с нахальной улыбкой и взглядом, в котором светилось холодное высокомерие.

– Линн, – сказал он задумчиво, оглядев меня, – ты как-то изменилась. Твой взгляд… он еще более дерзкий, чем был.

Я равнодушно пожала плечами:

– Может, вы просто никогда не смотрели на меня по-настоящему.

Эшер подошел ближе, так, что я могла различить запах дыма и гари, пропитавшие его камзол.

– Думаешь, самая умная, да, прачка? – прошипел он, зло искривив губы. – Учить меня вздумала?

– Даже не думала, милорд, – позволила я себе усмешку, пусть и знала, что тем самым еще больше его разозлю. Но мне это отчего-то доставляло особое удовольствие. Злить его.

Валморен посмотрел так пристально, будто пытался прочесть мои мысли. Но я не отвела взгляда, и он, раздраженно щелкнув каблуками, резко развернулся и вышел. Оставив после себя только запах костра и ощущение вызова.

Я посмотрела ему вслед и улыбнулась победно. Да, возможно, я заполучила себе во враги влиятельного и злого на меня аристократа. Но у меня теперь есть, что ему противопоставить. Может не деньги, но связи – моих должников, которые поделились со мной не только своими грязными рубахами, но и тайнами.

Главное, чтобы никто не узнал, кто стоит за анонимными советами. Пусть я буду всего лишь тенью в их жизни, ведь если раскроюсь – меня уничтожат. Или захотят использовать.

Но до тех пор – это мой шанс. И я сделаю все, чтобы им воспользоваться.

Глава 8

С каждым днем магия проявлялась все чаще, и я все меньше могла ее контролировать. Достаточно было, чтобы кто-то задержал взгляд на мне – и он вдруг начинал говорить. Слова, тайны, клятвы, срывающиеся с губ так легко, будто я сама их вытягивала.

Я пыталась избежать этого, ведь остальные прачки уже начали коситься на меня странно, пусть я и старалась сразу отводить клиентов в сторонку или просто убегать, чтобы разорвать магическую связь. Я перестала смотреть в глаза, склоняя голову, как и полагается простолюдинке, стала носить перчатки – простые, льняные, чтобы хоть как-то скрыть руки. Казалось, что ткань хоть немного глушит силу, обволакивает ее, не давая прорваться.

Но белье нужно было стирать руками. И в воде, когда мыло скользило под пальцами, а горячая пена щекотала кожу, магия снова вырывалась.

Однажды утром, когда я мыла камзол какого-то важного судьи, он сам зашел в прачечную – проверить, как идет работа.

– Хорошо ли ты все отстирала, Линн? – спросил он лениво, глядя, как я полощу ткань.

Я кивнула. Но едва он посмотрел мне в глаза, как губы его дрогнули, и он тихо сказал:

– На этой неделе мы казним того мальчишку, которого взяли за воровство. Но я знаю: он не виновен.

Он произнес это ровно, без эмоций – и тут же замолчал, нахмурился. Словно и не понимал, в чем только что признался.

Я сжала мокрую ткань, и впервые по-настоящему испугалась. Эта магия не просто ценный дар. Она опасна больше, чем я думала. Если кто-то узнает, что я могу вытягивать из людей слова, которые должны быть похоронены навсегда… они не пощадят меня.

Мне нужно больше знаний. Надо понять, как управлять своими способностями так, чтобы меня никто не заподозрил. Чтобы магия стала послушной, как котенок.

Я знала, что в этом мире существуют магические школы и академии, и что там как раз этому учат. Но простолюдинам без денег там не было места, а еще… я догадывалась, что мой дар не из тех, о котором можно болтать на каждом углу. И не факт, что из академии я сразу не попаду в застенки инквизиции, которая тут, к слову тоже есть.

Вечером я вернулась в барак, дрожа от холода и страха. В голове бился один вопрос. Что мне делать? Запереться в комнате и не выходить? Но зарабатывать надо, да и соседка рано или поздно тоже спровоцирует мою магии, пусть до сих пор она не выболтала мне ни одного секрета.

Я вдруг вспомнила, как один из клиентов – молодой купец, любитель всяких запрещенных штучек, – хвастался редкими книгами, которые покупал у торговцев с черного рынка – места, где можно было купить что угодно. Даже подробно расписал мне, как туда попасть. А после об этом, разумеется, забыл.

И я решила рискнуть.

***

Черный рынок Элентмара – это словно другой мир.

Узкие переулки в трущобах, где горят только масляные фонари, и куда боится соваться даже городская стража. Скрывающие лица за масками торговцы в палатках, таинственные лавочки, предметы, от которых веет магией и страхом.

Я надела старую черную накидку, спрятала волосы под платок и шла осторожно, чувствуя каждое дыхание за спиной. В такие места забредать приличным девушкам не стоило, и если бы отчаяние не толкнуло на это, моей ноги бы тут не было.

– Красотка, – бросил мне вслед продавец с лицом, скрытым под капюшоном. – Ищешь что-то особенное?

Я кивнула с надеждой, что у него найдется нужное. Ведь я не знала, как тут все устроено, и к кому обратиться.

– Книгу. О магии разума.

Глаза мужчины блеснули.

– Ты знаешь, что за хранение таких книг на тебя в лучшем случае наденут кандалы? Инквизиция не любит, когда простолюдины лезут в чужие дела, а тем более умы.

Я стиснула зубы, сдерживая дрожь. Новость о том, что эта магия запретная, не стала для меня откровением, потому что я и сама об этом догадывалась. Но услышать об этом от другого было неприятно. Теперь то уж точно мне просто необходимо разобраться с даром.

– Знаю, – уверенно ответила я. – Но мне это нужно. Я думала, здесь не задают вопросов, если есть звонкая монета.

Он хмыкнул. Достал из-под прилавка небольшой томик в кожаной обложке, украшенной тиснением.

– Десять золотых. Торга не будет, если нет денег – убирайся.

Я усмехнулась и достала мешочек с деньгами из-под полы накидки. Аристократы неплохо платили за советы. Торговец развязал мешочек и на зуб попробовал одну из монет. Хмыкнул неопределенно и вытащило из-под прилавка старую книгу в потрескавшемся переплете. Схватив ее, я быстро сунула книгу под плащ, оглядываясь по сторонам.

– Благодарю, – сказала я тихо.

– За что? – усмехнулся он. – Эта книга не принесет тебе ничего, кроме неприятностей, уж поверь.

Когда я возвращалась домой, сердце стучало громче шагов. Я знала: за мной нет слежки, ведь никому неинтересна простая прачка. Тем более, что я прятала лицо. Но все равно дрожь не уходила.

Эта книга – ключ к моему дару. Но и к моей гибели, если кто-то узнает.

Я зажала ее в руке, и в груди разгорелась странная, горячая уверенность. Если я не научусь управлять этим даром, он погубит меня. Но если научусь… он может стать моей свободой.

Глава 9

Утро выдалось прохладным – на редкость свежим для промозглого Элентмара. Сквозь щели барака тянуло влажным ветром, а в прачечной кипела вода, наполняя воздух ароматом щелока и старого мыла. Я уже знала этот запах: смесь терпкости и чего-то древнего, как сама жизнь.

Я мыла рубашку, когда дверь резко распахнулась. И отчего-то я ничуть не удивилась, когда на пороге показался Эшер Валморен. Кажется, у меня выработалось чутье на этого наглого гада.

Он вошел, как всегда – уверенный, надменный, волосы чуть растрепаны, а в глазах – раздражение и злость. В этот раз на нем был черный мундир, словно он с войны сбежал прямо в прачечную, и мне стало слегка не по себе. Кажется он не в настроении… Но теперь понятно, чего он вечно сюда ходит – видимо, чтобы пар спустить. Я же ответить ему не могу ничем, кроме колкостей, и за мою честь и достоинство никто не станет устраивать дуэлей.

И этот невоспитанный тип даже не поздоровался.

– Где мои рубашки, Линн? Живо принеси их мне!

Я не сдвинулась с места, лишь уперла руки в бока и прищурилась.

Так вы, милорд, ничего не приносили. Неужто так рано вам память стала отказывать? А я-то думала, вы молод, а оно вона что…

Взгляд Эшера потемнел, и, как и ожидалось, он вспыхнул и попер на меня, желая то ли наказать за дерзость, то ли припугнуть.

– Ты, – сказал он, останавливаясь так близко, что я почувствовала тепло его тела, – думаешь, ты можешь разговаривать со мной так, как тебе вздумается?

– О чем вы, милорд? – я слегка улыбнулась и еще сильней вперила взгляд в мужчину.

Ну же, давай, работай, чертова магия!

Да, я не просто так злила его. Хотела вывести из себя, сделать уязвимым, чтобы мой дар наверняка сработал. А я узнала грязные тайны этого мерзавца. Не может же быть, что на всех мужчин, что приходили сюда, магия разума действует, а на него нет?

– Я имею в виду твои дерзкие взгляды и слова! – прошипел Эшер, сжав кулаки. – Ты – всего лишь прачка, Линн. И лучше тебе попридержать свой язык, простолюдинка!

Я положила мокрую рубашку в чан и вытерла руки о передник. Так значит, с ним это не работает? Обидно.

Слова сами вырвались изо рта – острые, как лезвие ножа:

– Я хотя бы сама способна прокормить себя. Своими собственными руками. Вы же без денег и влияния отца не смогли бы и шагу ступить. Без них – вы ничто.

В комнате стало тихо. Даже кипящая вода будто перестала шуметь.

Глаза Валморена опасно сузились. Он шагнул ближе – так, что наши лица почти соприкоснулись.

– Что ты сказала?

– Чванливый болван, – повторила я твердо, слыша, как стучит собственное сердце. – Думающий, что весь мир у его ног только потому, что у него золото в карманах.

В его взгляде что-то вспыхнуло. Злость. Гнев. Но за этим – искра чего-то другого.

Эшер схватил меня за плечи, сжал крепко, будто хотел вытрясти каждое слово.

– Ты… – его голос сорвался. Я была уверена, что он ударит. Приготовилась к боли – но ее не было.

Вместо этого он наклонился и резко, почти яростно, поцеловал меня.

Я замерла. Его губы были горячими, вкус горьковатым, как вино, а дыхание обжигающим. Все внутри сжалось от странного чувства. Это был не поцелуй, а вторжение, захват территории. Мужчина целовал меня, будто пытался доказать – что я не права. Что я лишь слабая женщина в его руках.

Но я не собиралась так легко сдаваться. Еще чего!

Оттолкнув его, я со всей силы, на инстинктах влепила ему звонкую пощечина, звук от которой разрезал воздух. Голова аристократа дернулась, а щека мгновенно покраснела. Он глянул на меня растерянно, будто не думал, что я посмею его ударить. А может, сам от себя не ожидал такого – что станет целовать какую-то чернь.

Но уже спустя пару мгновений, Эшер выпрямился, и в его глазах проступила злость.

– Ты не знаешь, с кем играешь, Линн, – процедил он с яростью, выплевывая каждое слово прямо мне в лицо. – И однажды ты за это поплатишься!

– Может быть, – выдохнула я, чувствуя, как дрожат колени. – Но я больше не позволю вам творить, что вздумается. Я вам не игрушка, а живой человек! И ваш титул и богатство не дают вам права вести себя как законченный ублюдок.

Из груди мужчины вырвалось рычание, и я невольно поджала голову – столько ненависти было в его глазах. А потом он развернулся и ушел, громко хлопнув дверью. В воздухе осталось только эхо его шагов и запах парфюма.

Я прижала ладонь к губам, все еще чувствуя его поцелуй. Кажется, это начало войны.

Глава 10

Я читала ночами. Под одеялом, при дрожащем свете свечи, стараясь не разбудить Миру. Страницы книги были желтыми, пахли пылью и чем-то пряным. Слова же были написаны отрывисто, будто автор сам боялся того, что пишет.

«Магия разума – древний дар, и не случайно он запрещен. Это не просто чтение мыслей. Не просто извлечение правды. Это влияние на волю. На чувства. На желания.

Настоящий маг разума способен внушить человеку, что он любит врага. Что он боится друга. Что должен убить. Или – простить.

Он меняет саму суть личности. И потому – опаснее любой другой магии».

С каждой новой страницей мне становилось все страшней.

Я думала, что мой дар – просто способ слышать чужие откровения. Просто инструмент для выживания. Но если развивать его… если идти дальше… я могу ломать людей. Подчинять себе, заставлять делать то, что мне требуется – быть настоящим кукловодом, спрятавшимся в тени.

И ведь я могу даже не заметить, как начну это делать, потому что магия мне неподконтрольна.

Они будут любить меня – потому что я так решу. Будут бояться – потому что я внушу.

Будут говорить мне «да» – потому что им не оставлю выбора.

Я закрыла книгу, и повела плечами, чувствуя, как душу охватил липкий страх.

Я не хотела быть таким существом. Не хотела становиться монстром. И если для этого нужно отказаться от дара, если придется постоянно контролировать себя, так тому и быть.

***

На следующее утро я убрала книгу в мешковину, закопала ее под одной из досок пола в подсобке прачечной. Пусть лежит. Пусть будет – но я больше не прикоснусь.

Я снова буду просто Линн Эдвайр, прачкой, до которой никому нет дела.

Каждый день был как предыдущий. Кипяток. Грязное белье. Руки в щелоке. Боль в пояснице. Пахнущий потом барак. Каша на воде. Мира по-прежнему молчала, но иногда оставляла для меня кусок хлеба – знак того, что я для нее все же не пустое место.

Я перестала шептать советы. Больше не передавала писем. Ни одной записки. Пусть аристократы разбираются со своими проблемами сами. А я – буду стирать их сорочки.

Вечером, вымыв руки и накинув плащ, я вышла. Хотелось свежего воздуха и одиночества, чтобы подумать. А стены барака давили на меня, вызывая тоску.

Солнце уже почти село, и город начал затихать, прячась под крышами: лавочники закрывали ставни, загорались уличные фонари, мерцая, будто звезды, и торопились домой редкие прохожие. Город был прекрасен в своей вечерней усталости: пахло хлебом, дымом и мокрой после дождя мостовой. Мне нравилась эта тишина – она казалась безопасной.

Дождь закончился к вечеру, оставив после себя лужи с тонкой пленкой масла, отражающей свет фонарей. Я шла узкой улицей, уставшая, с натертыми ногами и ноющей спиной. В прачечной выдался тяжелый день, и хотелось просто пройтись, выветрить из себя запах щелока и влажного белья.

Я шла, не думая, просто куда ноги несли – мимо мостиков, вывесок, пустых телег. Остановилась на узком перекрестке, где раньше слышала музыку уличных скрипачей. Сейчас же здесь царила тишина.

Я свернула в переулок между домами – не самый светлый, зато короче. Стены тут были облупленные, пахло сыростью, где-то капала вода.

Позади послышались чьи-то шаги, и я, вздрогнув, стремительно обернулась.

Сердце пропустило удар, когда на меня из тени вышли трое мужчин.

Укутанные в старые, потрепанные плащи, лица не разобрать, но это точно были не случайные прохожие. Шли вразвалку, не спеша, словно были тут хозяевами.

Я чувствовала исходящую от них угрозу. И когда один из них заговорил ленивым, полным предвкушения и самодовольства голосом, я окончательно убедилась, что передо мной бандиты.

– Эй, красотка. Вечером по таким улицам не гуляют. Разве что ищут… неприятностей.

– Или компанию, – добавил второй, подмигивая.

Третий промолчал, но шагнул ближе, загородив мне путь.

Я замерла, вздрогнув от страха и порыва холодного ветра, что вдруг налетел на меня.

Ох, черт, кажется, я серьезно влипла…