Текст книги "Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора (СИ)"
Автор книги: Юэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава семнадцатая – Тихий убийца
«Сердце всегда подскажет, что надо сделать. Вот только кто его слушает»
– Так значит, ты маг огня? Интересно…
От взгляда пирата захотелось спрятаться. Раньше не замечала за ним такого пристального внимания. Но сегодня, перед выходом, Барсик сказал:
– Видел бы тебя Гекат в таком наряде, вся сдержанность полетела бы коту под хвост.
А затем это нахал начал смеяться так, словно он чихал или задыхался. На вопрос, почему он ответил, что я не понимаю ни своих, ни чужих чувств. И добавил: «странно это, кстати» и «грудь-то прикрой, иначе никто из мужчин не сможет сосредоточиться на разговоре».
Я всегда считала, что мужчины склонны спать лишь с теми женщинами, которые к этому стремятся. Семьи они создают с соответствующими уровню и статусу, а спят с теми, кто подвернулся под руку и соответствует кошельку.
Но с недавних пор, я все чаще и чаще замечаю пристальные взгляды, которые стоило бы адресовать тем, кто на этом зарабатывает. Неужели мной были совершены действия, которые заставили думать окружающих о моей же доступности? У кого бы спросить?
Посмотрела в сторону Рэма. Нет. Его точно нельзя спрашивать. Он последнее время для меня как закрытая книга. У меня и с открытыми-то, сложности. Читаю по слогам, понимаю с третьего раза, а к закрытым и лезть не стоит. Сидит себе собранный и грозный, стреляет в сторону Партеста синими глазами (любила, когда они у него становились синими) и раскачивается на стуле. Нервничает, что ли?!
Посмотрела на Агата. Он последнее время все чаще молчит и все реже шутит. На днях сказал, что соскучился по издевательствам Стэллы.
К ректору, к которому заявилась, чтобы отплатить девичьей честью в счет уплаты плохих оценок, вообще лучше не лезть. С ним-то как раз все понятно. Ему такая уродина, как я, не нужна. У меня до сих пор кровь закипает от этого воспоминания. С одной стороны – стыдно, а с другой – не так уж я и страшна.
Тяжело вздохнула и посмотрела на кота, который нас сопровождал, потому что: «глаз с нее не спускать», – сказал некромант.
Никогда не думала, что буду нуждаться в подруге. Жизнь была проще, когда в ней не было Геката Соуна, который заставил сомневаться во всем, что происходит вокруг меня.
– Ты знаешь, что маги огня – дороже золота?
– Слышали об этом, – ответил рыжий.
Сегодня мы были без маскировки и без оборотного зелья. Ректор отсутствует, и со слов кота, он не на территории столицы. Откуда информация он отказался раскрывать, но дал добро идти, в чем мать родила всем, кроме меня. Я должна была одеться, как подобает леди.
– А почему? – спросила я, успешно игнорирую грозный взгляд Рэма и тяжелый вздох Агата. Стратег из меня никакой. Даже от одного ректора избавиться не могу.
– Преимущество в битвах, – ответил пират, опустошая уже восьмой бокал с пивом. – Кто откажется от мага, способного удерживать врага на далеком расстоянии пламенем.
– Как насчет моей просьбы? – постарался вернуться к основной теме разговора Агат.
Партест нехотя отвел от меня взгляд и переключился на своего главного собутыльника.
– Ты был прав! Магов крадут. Кто именно я пока не смог узнать, но известно, что мы имеем дело в двумя бандами.
– Двумя?
– Угу, – мужчина махнул рукой, чтобы ему принесли свежую порцию алкоголя. – Одни продают одаренных на черном рынке, приоритетно в другие страны. А что касается вторых… – он вздохнул, – поговаривают, что их убивают самым жестоким способом.
– М-да, – Агат опустил руки на стол, сцепив перед собой пальцы.
Рэм последовал его примеру, только подперев подбородок сжатыми в кулаки руками. Я осталась сидеть, переваривая услышанное. Магов убивают самым жестоким способом. Не уверена, что хотела знать, как это, но все же задала вопрос, который не рискнул озвучить ни один из друзей, а кот должен был молчать.
– Что они с ними делают?
Зеленые глаза Барсика, успешно играющего роль обычного домашнего кота, сверкнули недобрым блеском.
– Ну, для начала есть цепи, созданные сдерживать любую магическую силу. – Об этом мы уже знали. – Их подвязывают к столбам и медленно пытают. Как правило: огнем, водой и воздухом.
Огнем служит раскаленные кинжалы, которыми режется плоть. Этими же кинжалами, чуть позже прижигаются все порезы. От потери крови умереть нет возможности.
Водой служит горная река, в которую окунают жертву, привязывая ее за руки к ближайшему дереву. Маг несколько дней раскачивается на режущих тело камнях, не имея возможности ни утонуть в мелководной реке, ни убежать.
Ветром служит подвязывание за руки на самой высокой точке горы, где птицы считают тебя прекрасным завтраком, обедом и ужином. Отсутствие одежды играет на руку всем, кроме того, кого пронизывают до костей порывы холодного горного ветра.
Меня передернуло. Раньше я бы испытала гнев, но во мне не было гнева. Комок подкатил к горлу, сердце забилось в бешеном ритме. И если при ректоре мое сердце билось с трепетом, разгоняя кровь, которая приливала к щекам, то сейчас я задыхалась от услышанного. Мое сердце требовало бежать как можно дальше от любого, кто способен на подобное злодеяние. Бежать и бежать.
– А еще, – продолжил Партест, – поговаривают, что в городе появился «тихий убийца»
– «Тихий убийца»? – спросила Рэм
– Да ладно, ребят, не шутите так? Все знаю о тихом убийце.
Мы с рыжим переглянулись. Ни он, ни я не понимали, о чем речь, а вот притихший Агат привлек внимание пирата.
– Знаешь о нем?
– Слышал кое-что от старшего брата – задумчиво протянул он. – Но не уверен, что все рассказанное эмоциональным ребенком можно принимать за чистую монету.
– Расскажите, – не выдержав напряжения, почти прокричала я.
– «Тихий убийца», – загадочно взирая на нас, начал рассказ Партест. – появился за год до того, как к власти пришел Корен Рагаф. В то время уже многие страдали от бесчинств наследного принца. И не только маги, но и люди. Корен щедро платил всем, кто готов был наказывать отбившихся от рук одаренных. Многие преступники примкнули к будущему правителю.
Появление мужчины или женщины (до сих пор никто не знает, кем был тот человек) было как глоток воздуха. Поначалу его боялись все, ибо свое прозвище получил он из-за того, что способен нанести удар еще до того, как враг успеет осознать присутствие недоброжелателя.
Меч, закаленный лучшими мастерами, и кинжал – вот и все оружие того мужчины или женщины. Лишь только тень его мелькнет – и, считай, смерть пришла.
Он или она уничтожал, страж Его Величества, когда те бесчинствовали на территории столицы. Он же карал магов, удумавших преступить черту морали и нравственности. Маги они те еще гады. – На наших лицах отразилось негодование, которое Партест запил пивом. – Я правду говорю. А принимать ее или нет, решать вам. Или, хочешь сказать, – он подмигнул мне, – не ты угрожала одному сельскому жителю сжиганием его семьи?
Я потупила взор. Да, было дело, но он сам нарывался. Называл нас ведьмиными отродьями и жалкими магами, которых виселица ждет. Вот я и не сдержалась. И вообще, я из-за него больше пострадала. Меня тогда ректор к себе позвал, в список отчисления внес, заставил у него учиться, как оказалось, наведению порядка. И все из-за одного человека. Отказываюсь брать свои слова назад, и точка. И сейчас подпалила бы зад тому продавцу в хлебной лавке.
Гордо вскинула голову, перестав клевать носом. Не буду извиняться за свои слова и поступки. Я была права. Партест расхохотался.
– Ишь, какая упрямица. Люблю таких, – он перегнулся через стол и прошептал: А хочешь поплавать в открытом море?
– Следи за языком! – Глаза Рэма горели гневом. И снова я ощутила этот жар. Одно неверное слово пирата, и друг сметет его одним магическим словом. Да и в боевых искусствах он стал намного лучше, со слов Агата. Интересно, а моя нестабильность в магии может быть заразна? Вдруг это мое влияние?
– Боюсь, боюсь. – на этот раз смех Партеста был наигранный, а улыбка походила на оскал.
– Вот вы распоясались. – Агат ударил по плечу пирата и снял все повисшее за столом напряжение одной фразой, – еще пива моему другу.
Стоило подавальщицы с большими формами принести пива, как Партест расплылся в улыбке и шлепнул ее по заднице.
– Кэтти, ты так прекрасна.
– Еще пара кружек, и я буду богиней, мой хороший.
– Тогда срочно неси их.
Мы с друзьями переглянулись. Обычно, когда покоритель морских волн начинал искать себе женщину, мы, в свою очередь, начинали смотреть в сторону выхода.
– Так что с этим убийцей? Куда он пропал? – не выдержала я. Не хочу уходить, не зная финал истории.
– А все. В год гонений он истреблял людей и магов десятками за раз. Затем исчез. Поговаривают, что это была женщина. А женщины, как мы все знаем, натуры переменчивые. Небось понесла, от кого и решила время с дитятком проводить, а не глотки резать. Не бабское, все же это дело.
В любом случае лицо, скрытое от глаз, не позволяло определить пол убийцы. Но вот мне доносят, что он снова появился в городе. Убивает или не убивает, не знаю. Вот только известно, что попавшие в его лапы не возвращаются.
– Так, а чего он хочет? – спросил Агат. – На чьей стороне ведет бой?
– Если бы я знал, друг мой. Если бы я знал. Но одно могу сказать точно: увидишь тень, что быстрее ветра, беги сломя голову. Не рекомендую вставать на пути того, кого кличут «тихий убийца».
– Ты думаешь, «тихий убийца» опасен?
Платье Стэллы, на этот раз с многочисленными нижними юбками, нижняя из которых довольно громко шуршала, было очень красивым. Цвета ночного неба, в сумерках, украшенное россыпью мелких переливающихся камней. Думаю, его следует вернуть, слишком дорогое.
– Ты слышала, как о нем рассказывал Партест?
Я посмотрела на Агата, затем на Рэма, который молчал почти всю дорогу до академии, и снова на Агата. Надо срочно поговорить с котом о возможности распространения моей нестабильности в магии и постоянных срывах. Других причин его состояния я просто не вижу.
– Благоговейный трепет! Не думаю, что такой мужик, как Партест, испытывает благоговейный трепет ко всем преступникам в городе. Он уважает убийцу. И чует мое сердце, неспроста.
– Думаешь, пират знает, кто скрывается за маской?
Агат тоже посмотрел на Рэма, тяжело вздохнул и ответил мне:
– Думаю, что знает.
– Гад! Мог бы и рассказать.
Друг рассмеялся.
– Вот ты жадная, – его огромная ладонь потрепала меня по голове. Вечно он так, как с маленьким неразумным ребенком. – Хорошо хоть, он не прекратил делиться с нами сведениями о пропавших магах. Особенно после взглядов и намеков Рэма.
– Отстань, – пробубнил рыжий.
– Я-то отстану, но твою проблему это не решит. Либо действуй, либо отступай.
– О чем это вы?
Агат убрал руку, посмотрел на меня и снова устало вздохнул.
– О своем, о девичьем.
– Пф, – ответила я и зашагала в сторону своей комнаты. Не хочет говорить, и не надо. Меня куда больше беспокоит то, как донести свою тушу до комнаты и не навернуться по пути. Слишком тяжелое платье. Не для меня подобные наряды, не для меня. – Завтра не ждите на ужин, у меня уборка в покоях ректора.
– Мика! – мне вслед бросился Рэм. Агат ухмыльнулся и скрылся за поворотом, ведущем в покои мальчиков. – Давай я тебя провожу.
Я безразлично повела плечами и направилась в сторону своей каморки на чердаке. Кроме ректора, меня туда никто не провожал. Раньше я бы ни за что не пустила в покои гостей, но с недавних пор у меня есть Дымок. Чистотой, которую навела эта мышь, можно восхищаться бесконечно. Правда, Рэм шел так медленно, что мы до покоев не доберемся никогда. Еще и платье, словно тяжелее с каждым шагом становится. Надо завязывать, красть у белобрысой платья.
Я уже хотела поторопить друга, потому как и безумно красивая, но совершенно неудобная обувь Стэллы, сдавливала пальцы ног. Эх, жаль, я не запомнила заклинание ректора. Можно было скинуть надоевшие туфли и пройтись по каменному полу босиком, не боясь застудить себе все на свете. К сожалению, зима в этом году выдалась холодная и отказывалась уступать время весне, что стоит на пороге. Мне болеть ни в коем случае нельзя. Мы скоро начнем ловить преступников, ворующих магов. Не до болезней. Не могу позволить себе упустить прекрасную возможность заполучить шанс для попадания в королевскую охрану.
– Мика, я хотел у тебя спросить…
Рэм отвлек от мыслей о грядущем величии. Пришлось обернуться. Хоть он меня и провожал, но изрядно отстал. Впервые видела рыжего в таком состоянии. Стоит, как маленький, мыском ковыряет трещину в полу и не смотрит в глаза.
– О чем?
– Ты любишь кого-нибудь?
Я задумалась. Никогда не понимала, что значит любить. Когда-то давно мне сказали, что нет ничего сильнее материнской любви, но мне она неведома. Затем в памяти всплыло воспоминание о мужчине и женщине, что стояли, склонившись над детской кроваткой. Преподаватель Фоер рассказывал о могущественной любви, что смогла вернуть мужчину с того света. Видимо, это и есть любовь.
Следом за этими воспоминаниями пришли и другие: «А теперь представь, как это у тебя забирают, и ты понимаешь, что больше никогда не сможешь это иметь», – сказал король. В моей жизни нет никого и ничего, что я боялась бы потерять.
– Нет, – ответила честно.
Одинокая луна за окном, возле которого мы остановились, скрылась за тучей, а я снова подумала, что хотела бы хоть раз в жизни быть кому-то нужной настолько, насколько нашему ректору была нужна его любимая.
– Это хорошо.
Мои глаза встретились с глазами Рэма. Они поменяли цвет на зеленый. Как же все-таки это красиво. Хотела бы я иметь такую магию. Тогда мои глаза могли бы стать такими, как у Эвы.
– Ой, дур-р-рак, – прокомментировал подслушивающий наш диалог кот. Интересно, когда он вернулся? Я точно видела, как его черный хвост скрылся за поворотом.
– Брысь! – топнул ногой друг.
– Ой, дур-р-рак, – повторил он и все-таки ушел.
– Я хотел предложить тебе более близкие отношения, чем те, что у нас есть сейчас, – с улыбкой на губах сообщил Рэм.
– Это как? – не поняла я.
– Ну, чуть больше времени проводить вместе. Получше узнать друг друга. Я бы хотел знать о тебе все. Что тебе нравится, что не нравится. Чего бы хотела, а отчего готова или желаешь отказаться.
Может, это то, о чем говорил некромант?! Рэм хочет узнать обо мне больше. Может, если мы будем больше знать друг о друге, то и дружба будет крепче?!
Казалось, что я упускаю важную деталь. Сердце так и кричало в груди, но я не могла понять, о чем. Последнее время сердце слишком часто подходит. Постоянные перепады настроения, вечная тяжесть при мысли о том, как затягивается рана ректора. Разрастающаяся ярость от осознания его отсутствия в академии. Так и хочется привязать его к тому креслу, где он периодически сидит, закинув ногу на ногу, и распивает алкоголь.
– Да, конечно, – дала я ответ на вопрос, смысл которого не понимала.
– Правда?
Еще чуть-чуть, и Рэм пустится в пляс. Я улыбнулась другу. Всегда такой серьезный и собранный, он последнее время все больше походил на мальчишку. Или это я слишком много времени провожу с угрюмым и сдержанным ректором?
На сердце снова стало тяжело.
– Тогда, – друг подошел вплотную, приложил ладонь в моей щеке и нежно улыбнулся. – До завтра, принцесса.
– До… до завтра.
Я, может, и дернулась бы от такой резкой перемены, но не успела. А вот то, что у Рэма очень нежные руки, заметить успела. У того же Агата, который любит щипать меня за щеки, когда я пытаюсь говорить серьезно, они грубые. Впрочем, как и у ректора. Впрочем, как и у меня. Видимо, нежные руки – это удел богатых людей. Интересно, а ректор богат?
Я тяжело вздохнула. Каждому свое. Агат, Рэм и я никогда не интересовались семьями друг друга. Словно сговорившись, мы удачно избегали любых разговоров о личной жизни за пределами академии. Я лишь однажды обронила фразу, что домой мне ходу нет, а Агат поведал о своей большой семье и необходимости им помогать. Может, поэтому мне с ним всегда было проще. У нас один социальный статус, а Рэм, как оказалось, наследник всего семейного богатства.
Платье становилось все тяжелее и тяжелее. Стоять и дальше, размышляя о чужом богатстве, было глупо. По крайней мере, до тех пор, пока на мне этот наряд. Я уже было развернулась, чтобы добраться до покоев, когда меня схватили за руку.
– Слышь, болезная, есть разговор.
Не то чтобы я была удивлена, но я была удивлена. Увидеть Стэллу посреди ночи в коридоре академии, это что-то из ряда вон выходящего. Да еще и в поисках меня.
– Это что, мое платье?
– Нет! – Ни секунды не сомневаясь, соврала я. – Стэлла, что случилось?
Девушка оглядела меня с головы до пят. Отодвинулась, оглядела еще раз, кивнула своим мыслям и вновь перехватила за руку.
– Не здесь, пойдем к тебе.
А-а-а, не-е-ет. Вот кого-кого, а эту гадину я к себе не пущу. Мало ли что она вытворит. Мне к кому потом бежать за помощью?! Выдернув руку из цепкого захвата, между прочим, тоже нежных рук, я сложила свои (к досаде, грубые, как у дровосека) на груди и ответила, твердое и бесповоротное:
– Ну уж нет! Если чего надо, говори здесь.
Она открыла рот, чтобы возразить. Уж я-то знаю ее выражение лица, которое готово дать отпор. За их с Агатом перебранками наблюдаю не первый год. Я не Агат, но была готова к противостоянию. Противостояния не получилось, так как за спиной раздалось:
– Кто мне объяснит, что две юные леди делают посреди ночи в коридоре академии?
И вроде бы никаких эмоций в голосе, но повеяло холодом. Сердце крутанулось в груди и вернулось на место, оставив после себя легкий ветерок, гуляющий где-то в области живота. Одновременно захотелось обернуться, чтобы посмотреть в серые глаза, и оказаться как можно дальше от них же.
– Доброй ночи, господин Соун.
– Доброй ночи, мисс, Самарин. Расскажете мне, что здесь происходит?
Я старалась не дышать. Вот везет же мне. Ушла бы минутой раньше и смогла б избежать встречи. Спиной чувствовала жар тела мужчины, от которого веяло ледяным спокойствием. Как это вообще возможно? Сделав глубокий вдох, я обернулась, намереваясь врать напропалую, но не успела.
– Мы с Микой примеряли новые платья. Заодно решили прогуляться, поболтать. – Скажите, ей же идет?
– Очень, – ответил некромант.
Я же не знала, что меня удивляло больше: то, что в голосе ректора появилась хрипотца (а я была уверена, что это признак раздражения), или то, что белокурая красавица бессовестно, нагло, а главное, глупо врет. Какие платья? Какие прогулки? Никто в академии ни за что не поверит, что мы с ней можем нарочно встретиться в стенах академии, да и за ее пределами тоже, чтобы поболтать?!
– И что же такого важного вы хотели обсудить посреди ночи?
Он что, издевается? Гекат Соун, пожалуй, единственный, кто мог быть настолько равнодушен к происходящему вокруг, что упустил столь важный нюанс, как лютую ненависть по отношению друг к другу двух учащихся, стоящих перед ним.
– Э-э-э, – протянула я.
– Мальчиков, конечно же, – выдала Стэлла. А затем ухватила меня за руку и потащила в сторону комнат для девочек. – Спокойной ночи, господин Соун.
Ошарашенная произошедшим, у меня даже не было сил сопротивляться. Я просто последовала за девушкой, которая умудрилась оставить ректора без ответа.
– А теперь, – она провела меня в свою комнату и закрыла дверь, прежде чем сказала: расскажи мне, куда пропадают маги?
Глава восемнадцатая – Вынужденная поездка
«Не каждая семья может зваться семьей»
– Почему Вы заставляете меня ехать туда?!
– Все без исключения, студенты академии едут домой на празднование начала Нового года.
Я стояла напротив ректора, уперев руки в бока. Сбоку на столе высилась стопка книг, которую очень хотелось пнуть. А все потому, что нельзя пнуть того, кто возвышался прямо передо мной, сложив руки на широкой груди.
– Я не ездила и ничего страшного не происходило.
Вот уже минут десять, мы, а точнее, я безрезультатно спорила с некромантом, который отказывался принимать отрицательный ответ.
Что за упертый баран? Видите ли, все без исключения должны праздновать начало Нового года исключительно с самыми дорогими людьми. Ректор наивно предполагал, что это члены семьи. Объяснять ему, что кот с мышью мне ближе, чем родной отец, я не хотела. Но и ехать в дом, из которого сбежала, тоже не желала.
– Ты много чего делала до появления меня в этом учреждении. Больше не делаешь.
Хотелось сказать, что я много чего и НЕ делала. Например, не была уборщицей у прошлых ректоров, не перемещалась через зеркала, не поджигала себя и свою одежду.
– Моя семья слишком занята работой и не может позволить себе отдых в виде празднования Нового года и оплаты моего путешествия.
Может, хоть это проймет непробиваемого упрямца.
– Не переживай, малышка, я все оплачу. Еще и денег дам, накроешь хороший стол, порадуешь родных.
– Да не нужны мне Ваши деньги!
За последние три дня мне деньги предлагали три человека.
Агат, который спросил, почему я хожу в одном старом платье, а затем спросил, не нуждаюсь ли я в помощи. От помощи я отказалась, но объяснить скудный гардероб не смогла. Не рассказывать же, что подпалила второе (между прочим, предпоследнее) платье, когда просто прилегла отдохнуть и задремала. Барсик сказал, что об этом надо рассказать ректору, но я договорилась о молчании. Не знаю, надолго ли его хватит.
Вторым человеком был Рэм. Он предложил мне совместную поездку, которую он оплатит полностью, в семейный зимний дом. Сам факт наличия отдельного дома для отдыха в холодные месяца стал чем-то удивительно глупым. От поездки, как и от всего прочего, пришлось отказаться. Мне не место среди богатых.
И вот теперь ректор. Они думают, мне нужны подачки? Если бы злобный некромант не настаивал на поездке, я могла бы устроиться на праздник в одну из таверн города. Перед Новым годом дополнительная сила в виде студентки академии не будет лишней.
– Эль! – мужчина потер переносицу двумя пальцами, затем переместил руку и потер виски. – Давай так: ты едешь домой на праздник, а я допускаю тебя до занятий по боевой магии, но в моем присутствии.
– Правда?!
Мой гнев схлынул, стоило ректору предложить самое желаемое. Я подлетела, вцепилась в его ладонь двумя руками и с надеждой посмотрела в серые глаза. Брови некроманта изогнулись, а на губах появилась улыбка. Никак не привыкну к тому, что он умеет улыбаться.
– Только в моем присутствии…
– Да-да. Когда можно начать?
– И ты возьмешь с собой кота.
– А меня спр-р-росить?
Мы синхронно посмотрели на того, кто растянулся на хозяйской кровати, и также синхронно вернулись к созерцанию друг друга. Барсика брать нельзя. Ни в коем случае. Не считая того, что не способен держать язык за зубами, так его еще тетка прибьет. Она ненавидит котов.
– Я возьму Дымка. У отца аллергия на кошачьих, – бессовестно солгала я. Некромант все равно никогда не узнает правды. А мышонка я в карман спрячу, и все проблемы будут решены.
– Аллергия, говоришь? – он смотрел на мои руки, что вцепились мертвой хваткой в огромную мужскую ладонь. Не отпущу, пока не подтвердит, что дает согласие на возобновление тренировок.
– Аллергия. Это когда кашляешь и чихаешь, и нос краснеет.
– Я знаю, что такое аллергия.
– Тогда зачем спрашиваете?
– Это ты еще не слышал, какого цвета мор-р-ре…
Вот точно нельзя брать кота. Он и там что-нибудь ляпнет, и как вернемся, раскроет некроманту все мои секреты.
– И какого же цвета море?
Я посмотрела в серые глаза. Как удивительно они способны превращаться из безжизненно-ледяных, в обволакивающе-теплые. Картинки, которые я видела в книгах, всегда были серыми.
– Цвета Ваших глаз.
Ни одной эмоции не отразилось на каменном лице, несмотря на то, что я была не права.
– Ты не видела моря?!
Не ожидала понимания со стороны ректора. А кот долго смеялся, прежде чем благосклонно сообщил мне ошибочность суждений.
– Видела бухту.
– Ну тогда да, оно цвета моих глаз. – А на губах улыбка, в глазах теплота, а ладонь сжимает пальцы. – Домой едешь с мышью. После празднования Нового года возобновишь тренировки. Поначалу со мной и Алексом. Дальше будем смотреть. На сегодня можешь быть свободна. Иди собирай вещи. К отцу поедешь в моем экипаже.
– Ура! – Я была так рада тому, что снова могу тренироваться, что поездка в дом, из которого я сбежала почти три года назад, не имела значения.
– И всего-то надо было…
Кот еще что-то бубнил, но я его уже не слушала. Я смогу возобновить тренировки.
– На самом деле – слова ректора долетели, когда я шла в сторону выхода, – море бывает разных цветов: от зеленовато-синего до темно-синего, как цвет того платья, в котором ты была вчера.
Платье! Вчерашняя встреча закончилась странным разговором со Стэллой и моими попытками вернуть это платье, которое она решила оставить мне.
– Тебе идет больше, – сказала она.
Неожиданно я вспомнила то, как некромант оценил этот наряд, и решила спросить:
– А оно правда Вам понравилось?
– Без него нравиться больше, – пробубнил он, рыская в ящике своего стола, так тихо, что я с трудом расслышала слова.
– Вы правы. Я тоже больше люблю простые и свободные платья, чем эти стягивающие все корсеты.
Некромант замер, так и не открыв до конца верхний ящик стола. Кот начал смеяться. У него это походило на хрип. А я развернулась и зашагала в столовую. Надо поговорить с ребятами до того, как это сделает Стэлла.
* * *
– Мика, а почему мы встречаемся с утра пораньше в выходной день в…
Растрепанный и заспанный Агат вошел в пустую аудиторию подземелья и оцепенел от увиденного. Рядом со мной (выглядящий примерно так же, как и сын лесничего) стояла прекрасная, я бы даже сказала, идеальная белокурая красавица.
– Стэлла, а ты как умудрилась спутать подземелье с салоном красоты?
– А ты как умудряешься выглядеть одинаково паршиво и ухоженным, и неухоженным?
– Талант.
Он театрально смахнул со лба торчащие в сторону пряди и широко, по-доброму, улыбнулся. На удивление Стэлла ответила тем же. Видимо, они оба соскучились по вражде, что между ними была всегда. Луиза, действительно, не годиться в подметки нашей белокурой красавице.
– Что здесь происходит?
За спиной Агата появилась рыжая голова. Рэм, в отличие от друга, всегда хорошо выглядел. Я бы даже сказала превосходно. Они со Стэллой могли бы составить идеальную пару. Их родители поступили благоразумно, когда решили обвенчать молодых. Надо будет позже узнать у Рэма, почему ничего не получилось.
– Вот и мне интересно, как наша куколка забрела в дебри академии, о которых даже я не знал.
– Вообще-то, она мне о них и рассказала, – решила сообщить я.
Агат с удивлением посмотрел на меня, затем на Стэллу, затем снова на меня.
– Здесь будут лаборатории, – начала девушка, поправляя персиковое платье, – когда в академию начнут попадать целители.
– А ты откуда знаешь?
Рэм подошел, приобнял меня за талии и поцеловал в лоб. С недавних пор, это его новая традиция приветствия. Еще один способ стать ближе, видимо. С приветствием проблем у меня не было, а вот рассказывать о своем детстве не хотела. Пришлось придумывать на ходу. Тем более, большую часть я и не помнила. Самыми яркими воспоминаниями до сих пор были тренировки в лесу.
А еще рыжий засыпал вопросами, на которые я не знала ответа.
– Какой твой любимый цвет?
– Белый (ложь).
– Что ты любишь больше, чай или кофе?
– Чай (ложь).
– Какие у тебя любимые цветы?
– Орхидеи (ложь).
– Где ты любишь бывать больше всего.
– В академии (ложь).
Никогда не задавалась вопросом, что мне больше нравится. Когда рассказала коту, он дал задание подумать над этими вопросами и дать ответ самой себе. Я думала долго. Из всех вопросов ответ нашла только на один вопрос. Моим любимым цветом оказался синий. Темно-синий, который еле отличим от черного. Не знаю почему, но этот цвет завораживал меня.
– Отец, – коротко сообщила Стэлла.
– Понятно, – ответил Рэм.
– А вот нам с Микой ничегошеньки непонятно. – Агат пересек помещение, сел на один из стульев, покрытых пылью, предварительно стряхнув ее и сложив руки на груди, дал разрешение. – Рассказывайте.
Ну я и рассказала. Рассказала о том, что вчера Стэлла затащила меня в свою комнату и у нас состоялся разговор.
– А теперь, расскажи мне, куда пропадают маги?
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь?
Синее платье стало настолько тяжелым, что я прошла в покои без разрешения и села на одну из двух кроватей.
– Здесь спала Ирэн, – рука Стэллы указала на кровать и черным покрывалом. – Два дня назад она пошла на встречу со своим молодым человеком, работающим в одной из кузниц, но не дошла. В академию она не вернулась. Понимаешь, о чем я говорю?
Я понимала. Агат смог узнать, что все, кто пропал из академии, так или иначе, пропал за пределами учебного заведения. В какой именно части города они исчезают, мы не смогли узнать, но установили, что никто из преподавателей непричастен к пропаже студентов. Эту информацию было решено донести до ректора через кота. Оказалось, что некромант уже знал об этом.
– Повторюсь, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Я могу помочь отыскать черный рынок…
– Откуда тебе известно, где черный рынок? – Агат продолжал сидеть со скрещенными на груди руками, весь мой рассказ, и не сводил глаз с девушки в персиковом платье.
– Отец, – коротко ответила она.
– Отец Стэллы занимается пост главы по внутреннему и внешнему сбыту, в том числе теневому. – Я посмотрела на Рэма и удивленно приподняла брови. – Наши отцы работали вместе. Мой занимал должность переговорщика. Мы со Стэллой выросли вместе.
– Это объясняет причину, по которой вас планировали обручить, но не то, как девушка, воспитанная как леди, обладает секретной и опасной информацией.
Что-то в поведении Агата мне напоминало другого мужчину. Почти такой же ледяной голос и полная сосредоточенность. И почему я о нем вспомнила?
– У меня нет активных сил. Я бесполезная кукла, которая должна быть красивой и вечно улыбаться, и слишком глупа, чтобы обращать внимание на мое присутствие в кабинете.
На губах Агата расплылась улыбка, и он сказал, закрывая вопрос о вхождении Стэллы в нашу команду.
– Кукла, говоришь? Это то, что нам нужно.
***
– Пи?
– Да, я нервничаю.
Карета ректора была очень удобной. Впрочем, передвигаться в каретах мне не доводилось. Может, они все такие. Мы ехали с утра и остановились всего три раза.
Помимо удобств в виде передвижения, некромант купил мне теплую шубку и красивую темно-синюю накидку. Было еще платье, но от него я отказалась. С помощью Дымка получилось подлатать подпаленное платье. Так что у меня в гардеробе их все еще два, не считая того, что мне оставила Стэлла.
Карета со скрипом остановилась. Через несколько секунд передо мной открылась дверца, и кучер протянул руку.
– Мы прибыли, мисс Фейр.
Спустившись со ступеней, я посмотрела на дом, из которого сбежала почти три года назад. Казалось, ничего не изменилось. Все та же кривая крыша, все те же увядшие цветы у входа.
