Текст книги "Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора (СИ)"

Автор книги: Юэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать третья – Ректор в поисках невесты?

«Ложь то, что красивые люди не проще всего достигают. Откровенная ложь».

– Мика! Мика, ты с нами?

– А? – Оказалось, что Агат уже перегнулся через стол и машет перед лицом руками. – Да-да, я слушаю. Мы узнали, что Стэлла красавица.

– Нет, это мы знали и раньше. – На него посмотрели две пары глаз. – Что? – друг развел руки в сторону, – я не дурак отрицать очевидное.

Пожалуй, впервые за почти три года, я увидела, как белобрысая, но все же красавица, смущенно потупила взор.

– Но важно не это, – отмахнулся друг, которому было безразлично и смущение Стэллы, и на творящийся в моей голове бардак, и на Рэма, который шел в нашу сторону с огромной стопкой книг, скрывающих рыжие волосы. – Мы говорим о том, что в городе появились бойцовские ямы.

Думаю, мое выражение лица говорило о многом, потому что бывшая первая красавица начала объяснять.

– Это закрытые территории, где мужчины дерутся за деньги. Кто побеждает, тот забирает все. Очень часто битва идет не на жизнь, а на смерть.

– А почему только мужчины?

Вопрос показался мне обычным, но Стэлла, видимо, так не считала. Она отложила книгу, в которой мы искали траву, название которой я не запомнила, но которая нужна для практических занятий по зельеварению. Агат организовал так, что мы вчетвером оказались в одной группе.

Для меня это выигрышный вариант. Лучшие ученик и ученица академии в группе с самым отстающим студентом академии. Я смогла немного подтянуть свои оценки, из-за того, что начала читать вслух каждый вечер. А точнее, из-за того, что Барсик – строгий учитель. На него не действовали никакие отговорки.

– Я вижу ауру, – раз за разом повторял он. – Сейчас твоя кричит, что ты наглым образом врешь.

Как бы там ни было, дотянуться до уровня «хорошо» я так и не смогла. Все еще где-то между «ужасно» и «терпимо». Стэлла и Рэм – мой счастливый случай, которым я планирую воспользоваться.

– Потому что леди, – ответила первая красавица (как ни крути, Стэлла намного симпатичнее Луизы) – не участвуют в битвах.

– Мы не леди, а маги.

– Ошибаешься, – девушка поправила – женщина остается женщиной даже на войне.

– И что это значит?

Рэм разложил книги, подошел ко мне сзади и поцеловал в макушку. От него, как и от Алексана не бросало в жар.

Агат опустился на стул сбоку и начал листать книги, но при этом он исподтишка посматривал на Стэллу.

– Что тебе объяснить? Мужчины – завоеватели, победители. Для них война – это способ самоутвердиться. А женщины во время воин, умудрялись не только влюбляться, но рожать. Мы созданы, чтобы созидать. Таков закон жизни.

– Знаешь, Стэлла, – Агат отложил книгу в сторону и, не поднимая головы, взялся за другую, – кажется, я в тебя влюбляюсь.

Повисла тишина, в которой я пыталась понять, как такое возможно? Агат, который ругался со Стэллой с первого дня в академии, начал влюбляться в нее? Их издевательства друг над другом никогда не заканчивались. Видимо, это удивляло только меня, потому что Рэм ухмыльнулся и сел справа от меня. Стэлла же улыбнулась и ответила:

– Еще бы ты в меня не влюблялся. Я же самая красивая девушка в твоем окружении.

Агат отложил книгу, сложил руки на груди и откинулся на стуле.

– Хм… красивая… красивая… определенно красивым людям все достается проще. Но дело не в красоте.

Их зрительное противостояние длилось несколько минут. Несколько минут, в течение которых, я пыталась понять, что они чувствуют, но так ничего не поняла.

Барсик прав. Я не думала о том, что чего-то не понимаю, пока он не рассказал об этом. Все, что касается любых чувств, кроме желания достичь цели и жуткого раздражения были от меня далеки. Кот сказал следить за тем, как ведут себя другие, и запоминать их реакции. Я действительно пыталась, но получалось плохо. Агат и Стэлла смотрели друг другу в глаза и не произносили ни слова, пока девушка не приподняла бровь. А вот это я смогла считать. Так делал ректор, когда без слов задавал вопрос. Вопрос, адресованный Агату, на который он тут же ответил.

– Как только ты перестала быть эгоистичной стервой, оказалось, что ты куда более симпатичная. А как только твой симпатичный ротик перестал нести чушь, оказалось, что у тебя большой ум и огромное сердце.

– Стэлла, неужели ты так низко опустишься? – Луиза вышла из-за стеллажей в кругу своей свиты.

Чувство, разрастающееся у меня в душе, я поняла легко. Раздражение. Эта девушка вызывала у меня только раздражение.

– Ниже тебя я не упаду. – Стэлла мгновенное вытянулась по струнке. Это чувство я тоже понимала. Она не хотела показывать слабость.

– Дорогая, тебе до меня не дотянуться.

– Луиза, малышка, а что это у тебя на лице? – Агат внимательно посмотрел на шею девушки. – Неужели жабры прирастают?

– Лерим, когда я стану женой ректора, ты вылетишь отсюда.

Кровь в венах, загорелась пламенем гнева. Как же меня раздражает новая королева.

– А с каких пор Гекат Соун планирует на тебе жениться? – Рэма не интересовал наш разговор. Он не очень любил женские раздоры. Но вопрос с ректором не оставил его равнодушным.

– С недавних. Он ходил к моему отцу и интересовался моей жизнью.

Я готова была разгореться, как сухая трава в жаркую погоду.

* * *

– Микаэлочка, можно тебя на минутку?

Если бы только Луиза знала, как легко я могу сжечь целый дом, то ни за что не играла бы с огнем, в помещение, которое забито книгами. Одно легкое движение и вся библиотека будет полыхать.

– Конечно, Луизочка.

Откуда на моем лице взялась улыбка, ума не приложу.

Удивленным взглядом друзья и Стэлла проводили нас до самого выхода. Я следовала за новой королевой, намереваясь поджечь ее виляющую задницу подальше от легковоспламеняющихся книг. Свита новой звезды академии семенила где-то за спиной, но они меня не интересовали.

– Знаешь, дорогая, мы могли бы дружить.

Дверь в кабинет по зельеварению со скрипом закрылся, отделяя от нас двух подружек Луизы. Так даже лучше. Не пострадают от моего гнева.

– И зачем мне это нужно?

– Мой отец служит при дворе Его Величества. – Вот это поворот. – Я могла бы помочь тебе занять хорошее место.

Хорошее место. Хорошее место. Пока я не докажу ректору, что могу занять это хорошее место, мне ничего не светит. Но все может измениться, и тогда мне не помешает «свой человек» при дворе.

– Чего ты хочешь, Луиза?

Глаза девушки загорелись победным огнем. Глупая, думает, я иду у нее на поводу.

– Примерно полгода назад, мужчина с необычной внешностью обедал с отцом, – начала девушка. – Он рассказывал про сильного мага, которому надо найти жену. Оказалось, —горячая кровь. У меня очень горячая кровь, которая вспыхнула в тот самый момент, когда Луиза закончила предложение. – он говорил, про ректора.

Стенной шкаф с зельями всех цветов вспыхнул за моей спиной. Некромант сказал бы, что я не контролировала свое дыхание. И был бы прав.

Одним легким мановением руки Луиза потушила пожар и продолжила как ни в чем не бывало.

– Мы с тобой знаем, что таким красавицам как Стэлла все достается легко. – И чего это всем приспичило весь вечер обсуждать красоту Стэллы. – нам же с тобой надо брать умом.

Я оглядела девушку с ног до головы. С недавних пор она начала за собой больше ухаживать, что не могло не отразиться на ее внешнем виде. Но то ли неприязнь к ней, то ли ее подлость, то ли просто нелюбовь к королевам академии, для меня она оставалась неприятной.

– Я хочу понравиться ректору, а ты с ним проводишь много времени. Расскажи мне о нем, а я побеседую о тебе с папой.

Так вот что ей от меня требуется? Информация. Этого добра у меня навалом. Особенно того, что сама придумала. Ей нужен ректор? Пусть получает.

– Ааа, так ты об этом?

– Да, об этом. Меня не интересует, спишь ты с ним или нет. Брак со столь сильным магом – это огромный успех, поэтому можешь греть его постель, сколько твоей душе угодно.

Стало обидно за ректора. Совсем не везет мужику. Любимая погибла. Он может и жаждет новой любви, а новая партия на него… наплевать ей на некроманта, вот и все.

А я что? Про ректора я знаю только то, что он меня жутко раздражает. А еще он много пьет и страшен в гневе. Глаза становятся сиреневыми каждый раз, когда он жаждет убивать. А убить, этот маг способен, даже не поднимая рук.

Но говорить обо всем этом змее ядовитой, никто не собирался.

– Слушай, подружка, – я ее за язык не тянула и в друзья не набивалась. Сама виновата, – так себе он мужик, если честно. Плешивый. Если бы не магия, давно бы заметила его залысину.

– Правда?

– Угу. Тело он, конечно, себе натренировал, но я знаю одну женщину, из… продажных, которая сказала, что наш ректор как мужик, полный ноль.

Глаза новой королевы округлились, а лицо вытянулось. Как же приятно наблюдать за ее реакцией. Главное – не засмеяться.

– Ты там, если семью большую планировала, то прости. Ничего у вас не получится. Нет у него возможностей. Так поговаривают.

Луиза медленно осела на притянутый магией стул.

– Так, предположим, с детьми, я разберусь. Любовника себе хорошего, неболтливого заведу. – Вот змея! – А что с богатством?

Чего не знала, того не знала. Но кто мне мешает придумать. Правильно, никто.

– Да нет у него ничего. – Я тоже присела на стул и доверительно прикоснулась к рукам девушки. – Академия – его дом. Книги – его богатство. Я почти каждый вечер только и делаю, что протираю эти книги от пыли. Но раз ты скоро за него замуж пойдешь, думаю, ты и будешь их протирать.

– Еще чего? – Она вскочила и заметалась по аудитории как дикий зверь. – А этот с красивым цветом кожи, так заливал. – У Кристиана действительно красивый цвет кожи. Необычный. – И красив, и богат, и влиятелен.

– Ну, влияние у него какое-то есть. – Надо чуть-чуть приукрасить, а то ректор совсем убогим предстает. А тот, кто поставлен во главе академии, не может быть настолько плохим. Вдруг это дурочка догадается, что я вру напропалую. – Его же поставили ректором.

– Это да, но…

– Ты смотри сама, конечно. – дело я сделала, можно и честь знать. Там в библиотеке, между прочим, без меня странные вещи происходят. Что это за многообещающие взгляды между Стэллой и Агатом. Надо понять. – Но может, стоит рассмотреть другие варианты.

– А? – Луиза меня уже не слушала. Видимо, ищет способ рассказать отцу правду про бесплодного, плешивого нищего, за которого ее замуж желают отдать. – Да, спасибо!

Кабинет зельеварения я покидала с высоко поднятой головой и широкой улыбкой на лице.

Глава двадцать четвертая – Привычка

«Порой мы сами не замечаем, как нуждаемся в том, к чему раньше испытывали раздражение. Привычка – вторая натура».

– А я тебя знаю.

Это была та самая загадочная Лиззи. Лиззи, с которой разговаривал господин Соун. По какой-то причине я испытывала к ней раздражение.

– Нет. Не знаете.

– Знаю. А еще, – женщина наклонилась ко мне и понюхала шею. – От тебя пахнет Гекатом.

– Что Вы несете? – Сразу среагировал Рэм.

Лиззи улыбнулась. У этой женщины еще и улыбка красивая.

– А что ты у меня спрашиваешь? Спроси у нее.

Желтые, на сегодня глаза, проводили удаляющуюся женщину и переместились на меня.

И чего он ждёт? Я что должна объяснить? Объяснять не хотелось. Воровать у Стэллы давно вошло в привычку, но у ректора…

А все потому, что покрытые сажей книги испачкали украденное у белобрысой, платье. Нижняя красная рубашка, которая перетягивалась корсетом, выглядела ужасно. Не знаю, почему я просто не покинула чужие покои и не ушла мыться к себе. Так как ректор отсутствовал уже больше недели, я все вечера проводила у него в комнате и протирала книги. Указания подобного не было, но меня тянула в эти покои. Видимо, привычка. И так как ректора не было, я решила помыться у него.

Оказалось, что у некроманта огромная лохань, которая набираясь магически нагревалась. Я опустила свое тело в горячую воду, в которую предварительно насыпала порошок, на который указал Дымок. В мышонке я не сомневалась, поэтому щедро добавила голубоватые гранулы. Когда образовалась огромная пена, я благодарно улыбнулась мышонку.

В какой именно момент я уснула, ума не приложу, но проснулась оттого, что со лба убирали волосы.

– Что Вы здесь делаете? – спросонья задала я вопрос.

– Что я делаю у себя в покоях? – Тихий шепот и нежная улыбка.

– Вас не должно было здесь быть.

– Ну прости, что я вернулся.

Он продолжал улыбаться, а мне было тепло. Не от воды, которая не остывала, а оттого, что я была Рада видеть ректора. Я так привыкла к тому, что мужчина сидит в кресле, пока я протираю пыль.

– Вы надолго?

– Нет. Помоюсь, переоденусь и уйду.

Мой взгляд переместился на белую рубашку, которую я вытащила из ректорского гардероба. Отличная замена той, что я украла у Стэллы. Да, она будет мне велика, но зато не покрыта сажей. Некромант проследил за моим взглядом.

– Это моя?

– Нет, – ни секунды не сомневаясь, соврала я.

Ректор ухмыльнулся и оставил меня одну. Выходить не хотелось. Было тепло и приятно оттого, что ректор дома. Эта мысль и осознание того, что улыбка не покидает лица, вызвала удивление. Все-таки привычка – это то, что отчего тяжело отделаться. Еще месяц назад я желала разбить о его голову что-нибудь тяжелое.

Когда я вышла из ванной, ректор сидел за столом и изучал карту.

– Малышка, сделай доброе дело, надень платье.

Я посмотрела на себя. Длинная ректорская рубашка доходила мне почти до колен. Платье я не надела, потому что в попытке снять корсет так затянула веревки, что не смогла их распутать. Так как наряд от некроманта скрывал куда больше чем те полоски ткани, остающиеся на мне после эпических сожжений, то не видела проблем в том, чтобы предстать перед мужчиной в подобном виде.

Сегодня я не хотела спорить с ним, поэтому честно призналась.

– Тесемки не могу развязать.

Некромант прошел мимо меня, вынес платье. Конечно же, оно было в порядке. Конечно же, он использовал обычную бытовую магию, в которой я не сильна. Он вручил мне наряд и снова скрылся в ванной. Через минут пять он вернулся. На нем были чистые брюки и рубашка нараспашку. Я же пыталась разобраться с тесемками.

Ректор подошел сзади и ухватил веревки. Легкими движениями, мужчина завязал корсет и поправил ворот рубашки.

– Тебе идет.

– Значит, оставлю себе. – Меня не надо уговаривать оставить себе одежду. Своей-то у меня нет. Рубашка ректора, платье Стэллы. Надо бы сходить к Луизе. У нее платья попроще, чем у белобрысой. – Вы снова уходите?

– Да, – он протянул руку и произнес. – Сalidum aerem*

Волосы высохли мгновенно. Прежде чем уйти, некромант, обнял, поцеловал в макушку и сказал, что я могу приходить когда угодно.

Конечно, от меня пахло ректором. Его комната, его лохать, его рубашка, его объятия. Но говорить об этом кому-либо не хочу.

– Не знаю, о чем она говорит, – ответила я Рэму и отвела глаза в сторону.

*теплый воздух

* * *

– Ты уверена, что этот урод к тебе не приставал?

Рэм был невыносим. Это уже шестой вопрос, который он задает за последние минут сорок. Барсик многозначительно посмотрел на рыжего, на меня и снова на рыжего. Так захотелось завыть, как одна из волчиц, из книг, что я читаю вслух под неусыпным контролем фамильяра. А еще захотелось ударить кота, который сказал, что расцарапает физиономию Рэму, если он будет таким раздражающим. И друга хотелось пнуть, чтобы он перестал лезть ко мне с расспросами.

Мои желания не учитывал никто. Ни кот, который продолжал следовать за нами по пятам, так как ему велели не спускать с меня глаз. Ни Рэм, которому я не хотела рассказывать о своей случайной встрече с некромантом. Я даже Барсику с Дымком, который оставил меня нежиться в ректорской ванне, не рассказала. Казалось, стоит мне кому-то поведать о случившемся, как приятное, теплое ощущение где-то между ребрами исчезнет.

– Чего мы ждем?

Решила игнорировать Рэма. Обижать его не хотелось, поэтому обратилась к Агату, который сидел, сжимая кулаки.

– Я ревную ее, – неожиданно не по теме ответил второй из друзей.

Они что, все головой тронулись? У одного включилась забота, у второго… Никогда бы не подумала, что Агат выберет объектом обожания не кого бы то ни было, а Стэллу.

Стэллу!

– А-а-а…

Мой полный негодования крик растворился в гуле голосов, присущем подобным заведениям. Стэлла больше часа назад подсела к толпе мужчин и всеми возможными способами пыталась выведать, где находятся бойцовские ямы.

Проще всего было бы выяснить у нашего основного поставщика информации, где находится нужное нам помещение. Потому как именно он обмолвился, что оттуда и пропадало больше всего магов. А еще туда периодически привозят, по первому впечатлению, рабов. Но Партест категорически отказался помогать.

– Еще не хватало, чтобы нашу красавицу (его глаза пытались сфокусироваться на моем лице, но перемещались на грудь) кто-нибудь попортил. Поверьте моему опыту, девочка с милым личиком привлекает внимание.

– Мы не позволим, – попытался вставить Рэм.

– Ты им не преграда, – ответил пират и ушел выбирать себе женщину на ночь.

– Значит так, – Стэлла вернулась к нашему столу. Ее платье было куда более вызывающим, чем те, в которых приходила я. А еще, подобные наряды ей определенно шли ей куда больше, чем мне. – Бойцовские ямы перемещаются. Все узнают, где именно будет проходить турнир за сутки до начала. И да, – она развернулась к Агату, который пытался натянуть на плечи рукава платья, – туда часто попадают маги, попавшие в рабство.

– Почему они не подтягиваются?

Казалось, друга куда меньше волнует то, что он его догадки были верны, чем то, что плечи Стэллы оголены.

– Фасон платья не подразумевает. – ответила девушка, чем повергла в шок моего друга.

Он перестал натягивать рукава, изучил весь наряд и, кивнув себе, накинул на плечи белокурой красавицы свой плащ. Она, казалось, не обратила на это никакого внимания.

– Бои бывают раз в месяц. Предположительно через две с половиной недели будет следующие.

– Красавица, а ты к нам вернешься? – Один из мужчин за столом, который покинула Стэлла, был настроен решительно. – Я подарю тебе горячую ночь.

– Слышь ты… – броситься в бой, как и договорить Агат не успел. Бывшая королева академии перегородила ему дорогу… поцелуем. Повиснув на шее, высокого широкоплечего молодого человека, она всеми способами показывала, что ее ночь пройдет в другом месте.

Я, конечно, видела, как портовые дамы добиваются мужчин, но Стэлла побила всех. Агат вцепился в девушку так, словно от этого поцелуя зависела чья-то жизнь. Вполне возможно, жизнь одного пьяницы, который намеревался прервать лобызания голубков, пока его не остановил второй.

– Найди другую, – сказал он, – видишь, эта занята.

Посетовав на свою медлительность, он вернулся к пьянке. Кот в это время начал хрюкать и шепотом произнес.

– Весна-а-а.

Уже на подходе к академии, когда ребята вырвались вперед и обсуждали дальнейшие планы, я догнала Стэллу.

– Зря ты поцеловала, Агата.

По мне это был очень глупый ход. Мы потратили дней десять, чтобы привлечь всеобщее внимание к нашей красавице, и позволить как можно большему количеству людей, решить, что она доступна. Прекрасный способ получить доступ к информации.

– Ревнуешь?

– Я не понимаю, что значит ревновать.

Стэлла остановилась от удивления.

– Ты же шутишь?

– Нет.

Она посмотрела на меня, подумала и выдала.

– Ты никогда не любила.

– А ты любишь?

– Знаешь, – доверительно начала девушка, беря меня под локоть. – Сначала я думала, что это привычка, видеть его подле себя. А потом, поняла, то и тебя ненавидела лишь потому, что уже давно влюбилась в Агата.

Мы вошли в академию под руки. Стэлла говорила об Агате всю дорогу. Говорила, что он умен, красив, хорошо целуется. Говорила, что не знает, как могли они столько лет потратить на ругань, когда могли быть вместе, держаться за руки и все время проводить вместе.

А я думала о том, что мама умерла из-за своей любви ко мне. А папа жил из-за любви к ней.

Любовь – это сплошная боль. Тогда почему я так завидую Стэлле.

Стэлле!

Глава двадцать пятая – Фамильяр и любовь

«Любовь бывает разной. Главное, чтобы она не причиняла вреда влюбленным».

– Что такое любовь? Как возникает любовь? Почему?

Кот, что спокойно сидел и смотрел на яркую луну за окном, ответил, даже не оборачиваясь.

– Сложный вопрос. У всех по-разному.

– Это как?

Он протяжно зевнул, спрыгнул со стола и вальяжно проследовал к кровати.

– Пи.

Дымок подкатил виноградинку, которую секунду назад оторвал от грозди.

– Спасибо, – поблагодарила я кормильца.

Еще несколько месяцев назад, я бы бросилась помогать мышонку, за что получила бы нагоняй. Со слов Барсика, для Дымка важно быть полезным. Пытаясь помогать, я лишаю его этой полезности.

– Любовь бывает разной. Какая именно тебя интересует?

Мне была известна только одна – любовь матери и отца, которые уничтожили себя для моего спасения.

– Всякая.

Выбирать не из чего. Будем брать все, что дают.

– Весна-а-а, – протянул фамильяр и, запрыгнув, растянулся на кровати. – Есть любовь безусловная. Редкая гадина. Чаще всего присуща матерям. В редких случаях отцам. Еще реже возникает между мужчиной и женщиной. – Он потянулся было к винограду, но получил мышиной лапкой по носу. Пробубнив что-то вроде: «ни капли уважения», – продолжил. – Есть братская любовь. Довольно часто распадается, стоит родственничкам подрасти. Дружеская любовь. Любовь к домашним животным. Существует любовь между мужчиной и женщиной.

– А из чего рождается любовь?

– Хороший вопрос. – Кот все-таки умыкнул виноградинку, пока Дымок катил в мою сторону очередную порцию еды. – Я рад, что ты учишься и рад, что ты задаешь вопросы. Вот только откуда интерес?

– Стэлла и Агат, вроде как любят друг другу. – Их пара для меня выглядит странно. – Не могу понять, как люди который почти три года ненавидели друг друга, могут влюбиться.

– Легче легкого. – Кот хрюкнул. Странный у него смех. Любовь рождается из всего, но остается далеко не всегда. А ненависть и любовь – две стороны одной медали. Чувства, что часто ошибочно принимают за ненависть на самом деле любовь. Не всегда, но часто.

Зеленые вертикальные зрачки изучающе пробежали по моему ночному наряду. Да, ректорская рубашка. Но спать-то мне все равно не в чем. Барсик снова хрюкнул, возвращаю зрачкам обычную форму.

– Бывает, любовь зарождается на фоне уважения. Хорошая, крепкая и стабильная. Любовь из страсти же, наоборот. Зачастую влюбленные в ней горят, пока не остывают, или не уничтожают друг друга.

– Уничтожают друг друга?

В голове всплыли воспоминания о том, как я горю при очередном скандале с ректором.

– Да. Страстные натуры, сталкиваясь, становятся губительными друг для друга. Все вокруг них рушится и сгорает. – Он утвердительно кивнул своим мыслям. – Любовь, рожденная из нежности, прекрасна. Обычно это первая любовь. Она долговечна, если оба влюбились впервые, и не склонны искать замену на стороне. Но в случае если один или оба жаждут перемен, разрушается с последствиями для обоих.

Любовь вопреки. – Барсик задумался. – Как правило, довольно крепкая. Самая драгоценная.

– Почему?

Кот ответил сразу.

– Потому что легко влюбиться в достоинства. Любовь вопреки рождается из недостатков, из недовольства, из противостояния. Принять плохие стороны объекта любви, а после осознать свою влюблённость, позволяет не разочароваться. Если ты влюбляешься в кого-то, несмотря на минусы, то это искренняя и чистая любовь. И, как правило, вечная.

Стэлла и Агат. Их любовь родилась из противостояния. Столько лет взаимных подколов и вот он результат. Я улыбнулась.

– Чего улыбаешься?

– Не знаю, что такое любовь. Любить я не умею. Но по твоим рассказам, моих друзей ждет вечная любовь.

– Ты знаешь, что такое любовь, Мика, намного больше, чем все остальные.

Мои глаза округлились. Так и хотелось сказать: «Ты в своем уме»? И снова кот захрюкал. А когда осознал, что я не шучу, сел напротив и посмотрел зелеными глазами.

– Когда Гекат чуть не уничтожил поселение, о чем ты думала?

– О том, что он сейчас всех убьет, – не задумываясь ответила я.

– Ты думала о том, что погибнут люди, которые пытались тебя казнить. Ты спасла тех, кто пытался тебя убить.

– Не думаю, что их спасла я. Это ты сказал, что надо сделать. Я просто следовала указаниям.

Барсик устало покачал головой.

– Поверь, девочка, то, что ты пытаешься отгородиться от мира это лишь защитная реакция. Любовь в твоем понимании – боль. Но это не так. Любовь нужна миру, иначе мир погрязнет в жестокости. Только благодаря любви и из-за любви, мы становимся лучше. Не бойся чувствовать.

Продолжать разговор кот не стал. Спрыгнув с кровати, он вернулся к окну. Я уснула, стоило голове коснуться подушки, размышляя о том, что сердце радуется за друзей, которые нашли друг друга. А еще, я поняла, что считаю Стэллу подругой. И эта мысль вызвала улыбку.

***

Полная луна пробивалась сквозь тяжелые шторы и освещала милое личико юной студентки академии. Мужчина, испачканный грязью, в чьей-то крови смотрел на пухлые губы и не мог отвести глаз.

– Знаешь, – сказал кот, – если ты причинишь ей вред, я лично сотру тебя в порошок.

– Ты сменил семью, фамильяр? – спросил странный гость.

– У Эвы есть Кристиан, а она никогда не была лишена любви родителей. А у этой девочки нет никого.

– У нее есть я.

– Ты будешь у нее только тогда, когда она поймет, что любит.

– Закончу дела и покажу ей, какой бывает любовь.

Кот взобрался на кровать и разлегся на женской груди.

– Для начала помойся. Смертью от тебя несет.

* * *

Пиратский ром должен был согреть тело и затуманить разум. Если с первой задачей он справился, то со второй возникли проблемы.

Уолтер бросил все силы на поимку работорговцев. Кристиан практически не бывает дома, а сам он погряз в разведке. Голова шла кругом, а мысли в голове гудели как рой пчел.

Раньше такой расклад вещей был нормой. Вначале им двигало желание отомстить. Отсутствие воды, еды и отдыха не являлись проблемой.

Чуть позже пришло опустошение по поводу достигнутой цели. Кто бы мог подумать, что, получив желаемое, потеряется смысл жизни. И снова отдых казался чем-то бесполезным и незаслуженным. А сейчас…

Стать правой рукой короны и помогать другу, а Уолт давно стал другом, было правильным. Поехать на войну и защитить невинных было правильным. Занять место ректора в академии, так как второй претендент носил под сердцем ребенка, было правильным. А вот влюбиться без ума в студентку, забыв о почившей любимой – нет.

Когда среди ставших привычным, биением сердец, он обнаружил тишину, отдающую зудящим чувством в груди, стало интересно. Когда к зудящему чувству добавилось жужжание, стало неприятно. Когда глаза начали искать в толпе черноголовую плутовку, появилось удивление. Но когда сердцебиение девушки смешались с его сердцебиением, было поздно. Нежеланное чувство любви, и осознание истинности накрыло с головой. Страх поселился в сердце. Страх потерять любимую.

Голову снесло, стоило получить информацию от мышонка. Жители поселения решили сжечь ту, что выбрало его сердце. Как нашел силы, чтобы сдержаться и не разнести всех в момент переноса непонятно. Вполне возможно, кот, который видит ауру, и смог подобрать правильные слова, сыграл ключевую роль. Он умудрился броситься в переходное зеркало и последовать туда, где все должны были умереть. И лишь ее объятия вернули способность здраво мыслить. Некромант сделал очередной глоток.

Эль! Его маленькая Эль. Она так сильно отличалась от Лили. Лилия была леди до мозга костей. Элегантная, чувственная, воспитанная, чуткая. Их любовь была наполнена нежностью и заботой.

Микаэла совсем другая. Мелкая обманщица, хитрая интриганка, плутовка, что не чурается никакими способами для достижения цели.

Мужчина хмыкнул, вспомнив, как она пришла в его покои, чтобы не потерять место в академии. А сколько слухов о нем распространила, что до сих пор прилетают вопросы.

Еще один глоток. Луна освещала покои и переливалась серебряными бликами в хрустальном бокале. В памяти всплыли пухлые губы и черные волосы, растрепавшиеся на подушке. Мерно поднималась и опускалась девичья грудь в его белой рубашке.

С Лилией было по-другому. Хрупкая и мягкая, она вызывала желание заботиться. Эль он желал. Желал как никого до этого.

Она не знала любви матери. Она не получила заботу от отца. Из-за этого Микаэла не понимает простых человеческих чувств. Всегда одна, всегда в одиночку.

Тяжелый вздох и очередной глоток.

Как так получилось, что проклятие (а никаким другим слово нельзя назвать эту связь) первого мага в этом мире, досталась ему. Проклятие мужчины, который был связан с любимой истинной связью. Проклятие мужчины, что не смог жить без своей женщины. Проклятие мужчины, что принес магию в чужой мир и умер, как только перенесся в новые земли.

Гекат потратил много лет, чтобы научиться жить с нескончаемым стуком в ушах и различать слова за сердцебиением. Потратил много лет, чтобы научиться различать правду и ложь. А затем он начал искать источник этой силы. И нашел.

Оказалось, что он прямой потомок первого в этом мире некроманта, потерявшего силы. Древо семьи было расписано первой богиней грома в честь любимого на одной из стен жилища, ставшим ей домом. Эту традицию продолжали все потомки первой магички. Гекат нашел этот дом. Именно оттуда в свое время Воут узнал о силе Эвы.

Сила грома и молний передавалась с завидной частотой, а вот некромантия, которая осталась в крови ребенка истинной пары, появилась намного позже. Лишь седьмое поколение дало толчок развитию этой силы. Силы, которой нет ни у кого из известных ему магов. Силы, которые он развивал всю жизнь.

Но с силой приходит не только могущество, но и проклятие. Проклятием его рода была истинность. Истинность, которую он не желал. Любимая Лилия была для него всем, но она не была истинной, а Эль была. Маленькая плутовка Эль, которая не знает, что такое любовь, стала его сердцебиением.

Настанет день, когда он найдет тех, кто крадет магов, притащит их Уолтеру, а затем вернётся в академию и унесет Эль. Унесет подальше от всего, что происходит в мире. Подальше от друзей, которые втягивают в неприятности. Подальше от рыжего, что распускает руки. И тогда он научит ее любить. Любить так, что не будет хватать дыхания. Любить так, как любили друг друга супруги, что заложили основу магии в их мире. Любить яро, отчаянно, искренне.