Текст книги "Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора (СИ)"

Автор книги: Юэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава десятая – Учеба?

«Гнев терпеливого человека подобен раскату грома средь ясного неба»

– Я не могу пойти сегодня с вами. Я наказана.

– Наказана? За что это? – Агат усердно вычерчивал магический рисунок переноса. – Хотя что это я? Кто, если не ты, заслуживает наказания. Ай…

Влепила затрещину по каштановой растрепанной голове, даже не переводя взгляда на друга. С ним всегда было проще, чем с Рэмом. Слишком серьезный и рассудительный для подобной фамильярности. Агат же, напротив, был как старший брат, который одинаково заботился и издевался. И с ним себя можно было вести так же.

– Ты, например!

– Я? – молодой студент театрально отбросил белый мел и коснулся рукой груди. – Как ты смеешь? Я – самый послушный мальчик в своей семье. Мама, между прочим, называла меня золотцем.

– Твоя мама просто не могла запомнить имена всех детей, вот и дала вам прозвища. Как животным.

Карие глаза потемнели. Агат был простым веселым парнем. Но человек, видевший, как однажды он избил парня, посмевшего отозваться нелестно о его младшей сестре, никогда не рискнула бы даже заикнуться о семье друга. Стэлла не присутствовала при этом инциденте, но даже она почувствовала пар, исходящий от Агата, и интуитивно отодвинулась.

– Есть что-то интереснее, чем мой урок?

Я видела, как потемневшие глаза приобретают привычный золотисто-карий оттенок, а сжавшиеся в кулаки руки расслабляются.

– Разве может быть что-нибудь важнее Вашего урока, господин Скир? – губы растянулись в хищной, мстительной улыбке. – Стэлла как раз рассказывала, что способна нарисовать магический круг с заклинанием переноса лучше вас.

– Лучше меня? – крик перешел на визг. Агат определенно легко определял, за какие ниточки дергать любого из преподавателей. – Может, мисс Самарин покажет нам, как она прекрасно рисует. Прошу, к доске.

Хищная улыбка моего друга превратилась в оскал, когда мимо него проходила белокурая красавица.

Агат способен довести кого угодно. Ко-го угод-но…

– А ты знаешь, как можно вывести из себя ректора?

На нас зло зыркнул Рэм, но на этом его внимание по отношению к разговору за задним столом был закончен. Лучший ученик академии не тратит времени на болтовню во время занятий. Лицо Агата же выражало полное недоумение: брови, исчезнувшие за волосами, вытянувшееся лицо, округлившиеся глаза. Вот-вот должна была последовать очередная шутка, которую пришлось опередить.

– Я серьезно.

Лицо друга приобрело понимающее выражение, а затем он задумался. В отличие от Рэма, Агат не хмурил брови. Он застывал неподвижной статуей и вспоминал обо всем, что знал, просчитывал все существующие варианты и выдавал лишь конечный результат. Интересно то, что думал он куда быстрее рыжего.

– Нет. Я вообще не уверен, что это возможно.

Я обреченно взвыла.

– Мисс Фейр, – услышала я хриплый голос старика, – Вы хотите нам что-то сказать.

– Она негодует, что рисует хуже, чем Стэлла, господин Скир. – преподаватель понимающе кивнул. – Мы все негодуем.

– Понимаю, понимаю.

Я наблюдала за тем, как низкий полненький преподаватель начертательной магии, продолжая кивать, переключился на Стэллу. К моему величайшему сожалению, у нее и это получалось раздражающе хорошо. У белобрысой красавицы все получалось раздражающе хорошо. От начертательной магии до ухода за волосами. Пальцы потянулись к растрепанным черным волосам.

М-да…

У ректора была прекрасная возможность заполучить идеальную Стэллу с ее идеальной прической, идеальным телом, идеальными длинными ресницами, идеальными изумрудными глазами и идеальной одеждой. Я словила себя на том, что мысленно вспомнила все, что у меня есть, и пришла к выводу: надеть мне совершенно нечего. Затем сама себя отругала за то, что переживаю по тому поводу.

Что за глупости?

– Знаешь, Мики, ты бы лучше не доводила нашего нового ректора. Я действительно считаю, что он хороший мужик. Но я уверен, что если ты задашься целью вывести его из себя, то у тебя все получится. Только какие будут последствия? Не уверен, что результат тебе понравится.

Ох, если бы Агат только знал, насколько прав и насколько сильно мне не нравится результат моих действий. Но что делать? Сама виновата.

– Сама виновата, – говорила я себе, когда стояла возле зеркала и смотрела на свое отражение.

Длинное, обтягивающее тело исподнее в пол (в свое время позаимствованное у той же Стэллы) держалось на плечах двумя тонкими полосками. Рукава имелись, но они свободно свисали где-то на уровне груди. Сама же грудь подчеркивалась огромным V-образным вырезом, к краям которой была пришита изящная кружевная полоска.

– Сама виновата, – сообщила себе, надевая поверх исподнего свободное серое платье.

– Сама виновата, – повторила себе, занося руку для стука в дверь спальни ректора академии.

– Проходи. – Гекат Соун стоял у окна с бокалом, наполненным определенно не водой. – Проходи и садись. Сейчас начнем.

Я не стала строить из себя недотрогу, меня пригласили не для этого. Пока некромант прошел в соседнюю комнату, я сняла свое платье и, поправив позаимствованное у Стэллы исподнее, присела на край кровати. Подумала и еще больше оголила грудь. В красивых нарядах и тело красивое.

– И что, черти тебя побери, ты делаешь? – услышала я ледяной рык за спиной.

Я даже подпрыгнула от неожиданности. Разве человек способен так рычать?

Встав в полный рост и обернувшись к источнику звука, застыла как вкопанная. Серые глаза стали почти черными, а на могучей шее пульсировала вена.

Ой-ё-ёй, какой он страшный. Я передумала: пусть ректор навсегда останется непробиваемой, без эмоциональной ледяной глыбой.

– Я… – некромант медленно двинулся в мою сторону. – Спрашиваю… Что… Ты… Делаешь?

– Как что? – я попятилась назад. Сейчас убьет. Как есть убьет. – Вы же сами сказали?

– Что… я… сказал?

Совсем разучился разговаривать, что ли? Каждое слово с остановками. Или это он в моей адекватности сомневается?

– Что каждый вечер… – чем ближе подходил ректор, тем мельче я себя ощущала. Баба Аррайи откормила на свою (то есть мою) голову. Все причитала: «Какой худенький», да «Какой щупленький». Посмотрела бы я на нее сейчас. Завтра же скажу поварихе, перестать откармливать ректора, который, между прочим, наступает, несмотря на то, что я уже устала пятиться назад. – В Ваших покоях…

– Что в МОИХ покоях?

Спина наткнулась на преграду. Полка с книгами. Как же много здесь книг?

– Проходить обучение… – выпалила как на духу и повторила шёпотом, когда ректор склонился надо мной. – Я должна буду проходить обучение.

У меня перехватило дыхание, когда правая рука некроманта опустилась возле моей головы, отрезая любые попытки к бегству.

– И чему, по-твоему, я планировал тебя учить?

– Я…я… – он что ждёт от меня первый шаг? От меня? Я, вообще-то, девушка. Мужчина склонился еще ниже и, почти касаясь моих волос, прошипел.

– И сколько ректоров обучали тебя?

– Я не…

Неожиданно до меня дошло, о чем именно говорит некромант. Он считает меня падшей женщиной, что прыгала в постель ко всем предыдущим ректорам, лишь бы остаться учиться в академии.

– Да Вы за кого меня принимаете?

Его недвусмысленный взгляд в зону моего декольте и приподнятая левая бровь говорили о многом. Я дернулась, прикрыла вырез рукой и гордо вскинула подбородок.

– Я не такая.

– Сомневаюсь.

Порой, когда гнев затмевает разум, человек действует безрассудно. Я не была одним из таких людей. Мой гнев заканчивался тем, что я разжигала пламя в крепко сжатых кулаках и держала его зажженными, пока ярость не исчезала.

Но на этот раз все вышло из-под контроля. Я загорелась вся. Огонь полыхал вокруг меня и внутри меня. Не понимаю, как это произошло, и не представляла, как с этим бороться. Да, ректор вывел меня из себя, но не сжигать же его в пламени?

Мой полный отчаяния взгляд переместился на лицо некроманта. Потемневшие от гнева серые глаза смотрели на меня сиреневым светом. Злые языки пламени кружили вокруг него, но не причиняли вреда. Они столкнулись с преградой в виде какого-то барьера. Сиреневое свечение перетекало по его рукам, которые оказались у меня на талии, ко мне же.

Огонь, который должен был причинять боль, лишь согревал теплом, но не доставлял других неудобств. То, что я неподвластна языкам пламени, мне стало известно еще в детстве. Помогая по хозяйству отцовской тете, я случайно обронила полотенце в печь. Достав тряпицу, охваченную пламенем, и не успела сообразить, что огонь должен был обжечь руку. Но ничего не произошло. Да, от полотенца не осталось ничего, кроме горстки пепла и обожженного края, которые я быстро закопала на заднем дворе.

А вот по какой причине некромант не горит, как поленья в его камине, мне непонятно.

Но даже не это привлекало мое внимание, а то, как вокруг него клубиться сиреневый туман. Никогда раньше не видела подобной магии. Впрочем, мне известен всего один некромант, и его магия должна была быть ужасной, но... как же она красива.

Она как змея, извиваясь, кружит вокруг его тела, перетекая к моему и возвращаясь к хозяину.

– Достаточно, – произнес хозяин сиреневого тумана, который, разрастаясь вокруг носителя, захватил в плен мой огонь и потушил его. Где-то между всей этой процессией некромант произнес: Veto*. – но, когда именно я не могу сказать.

После случившегося, его наряд, местами обугленный и все еще дымящийся, стал непригодным для носки. Обувь полыхает, еще и неприятно пахнет. Из-под рубашки, которая состояла из одних дыр, виднелся торс. А он, действительно изменился. Такое красивое тело и совершенно нет волос. У моего отца на груди волос больше, чем на голове. А вот у нашего ректора наоборот. Кстати, волосы остались целехоньки. Зачаровал, что ли?

– Нечего на меня глазеть, – рыкнул он, ловя мой взгляд. – Лучше бы о себе позаботилась.

Ректор отодвинул меня от себя, развернулся и зашагал в сторону соседнего помещения. Видимо, гардеробная. Я посмотрела вслед удаляющемуся мужчине и стыдливо отвела глаза в сторону. Одна штанина сгорела до бедра, а вторая оголяла половину задницы, которую он, кстати, тоже накачал.

Вот это я вышла из себя.

– Ты оделась? – раздалось из соседнего помещения.

Я покивала головой, совершенно не осознавая, о чем меня спрашивают. А когда пришло осознание, с ужасом поглядела на свое (Стэллино) исподнее, и ахнула.

– Не оделась, значит. – пробубнили мне, пока я бежала в сторону своего платья.

Пробегая мимо зеркала, на секунду остановилась, чтобы оценить масштабы бедствия. Ночное платье еле прикрывало пятую точку (а я еще над ректором насмехалась). Ужас! От рукавов не осталось ничего. Правая грудь была почти вся оголена. А я раньше думала, что мой наряд ничего не скрывал. О, как же я ошибалась.

– Давай договоримся, – ректор оказался у меня за спиной, как раз когда я затягивала веревки на своем наряде. – Впредь ты не разжигаешь пламя в помещении. Тем более в академии.

Отвечать я не стала. Было слишком стыдно даже в глаза ему смотреть. Стыдоба-то какая. Лицо и уши полыхали огнем. К счастью, на этот раз, только огнем позора.

– Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что никаких «занятий»с другими ректорами у тебя не было.

Veto*. – Запрет.

Глава одиннадцатая – Кеаржак

«Чаще всего чувство стыда появляется из-за поступков, совершенных в приступе гнева».

– А-а-а-а-а…

Как хорошо, что перьевая подушка заглушает крик. На эти выходные она стала моей отдушиной. Да и не на эти тоже. Не могу же я пойти к Рэму с Агатом и рассказать о том, что произошло позавчера ночью в покоях ректора.

– А-а-а-а-а…

Это ж надо было себе ТАКОЕ напридумывать. В очередной раз приняла решение, что нет никого виновнее меня.

Сама напридумывала, сама разозлилась, сама спалила ректора.

– А-а-а-а-а…

При воспоминании своего полуголого тела, так лицо заливается краской. О том, что спалила дорогую одежду ректора, старалась не думать совсем. Стоило вспомнить его полыхающую обувь, как в памяти всплывала половина ягодицы, торчащей из-под оставшейся брючины. Стереть из памяти подобное невозможно. Тем более, задница у него оказалась красивой, как и все остальное тело.

– А-а-а-а-а…

Все! Хватит! Я уже больше суток не выхожу из комнаты. Три кусочка хлеба, что я утащила когда-то из столовой, и подсушенные на огне, уже уничтожены. Как и надкушенное яблоко, что осталось с того злополучного вечера, когда я решила совратить (а после того, как узнала о его истинных намерениях, так оно и было) ректора. Мой живот уже устал требовать от меня хоть какой-нибудь пищи, и уже давно замолчал.

Я спустила ноги с невысокой кровати. Единственное приличное платье пахнет костром, так как было наскоро надето поверх того позора, который остался от последствий моего гневного сожжения.

К счастью, на стуле лежало второе платье, тоже серое, которое я могла надеть поверх голого тела, так как оно имело пришитую мной же, подкладу.

Надо будет наведаться в комнату Стэллы, когда она и ее сожительница будут шастать по академии и портить кому-нибудь жизнь. Рэм подобное не одобрит, поэтому позову Агата. Он всегда готов навредить Стэлле. Я благоразумно не говорю ему о том, что первая красавица академии даже не замечает того, что я периодически беру ее одежду. Не уверена, что она вообще знает, что и в каком количестве хранится в ее гардеробной.

Воровать, конечно же, плохо, но я не ворую, а просто беру поносить. Отдам, как только она попросит.

Вот на такой приятной ноте, которая полностью оправдывает все совершенные действия в прошлом, и предварительно объясняет все, что еще будет совершенно, я надела платье и босая шла в сторону сапог, когда моей ноги что-то коснулось. Опустив глаза, я в очередной раз, но уже без попыток заглушить это подушкой, прокричала:

– А-а-а-а-а…, – и выбежала в коридор.

Сказать, что я не ожидала за дверью никого, не сказать ничего. Ни Рэм, ни Агат не посещают моих покоев. Мы договорились об этом с самого начала. Не считая того, что я девочка, мои покои, по сравнению с остальными в академии, ужасны. Тем более, я не стремилась навести чистоту и порядок там, где всего лишь ночевала.

Широкая грудь, в которую я врезалась, не смогла устоять на ногах, столь неожиданным и стремительным был мой забег. Мой гость повалился на каменный пол узкого коридора башни. Его руки отбросили в сторону то, что в них было, и перехватили меня за талию, ограждая от ударов извне.

Зажмурившись, я вцепилась в мужскую (а это определенно была мужская. Каменных женских грудей не бывает) рубашку и повалилась поверх гостя.

– Что? Что такое?

Ледяной голос над головой чуть не заставил выть. Что он здесь делает?

– Я…я… – попыталась встать, не опираясь на некроманта, и повалилась назад, ударившись о его подбородок.

– Ты задалась целью убить меня?

Вопрос был задан спокойным и равнодушным голосом, но мне показалось, что он насмехается надо мной.

– Нет же! – как-то слишком горячо ответила я. – Просто я увидела кеаржака. Он пробежался по моей ноге и…

– Ты… увидела… кеаржака…

Он снова разговаривает со мной, как с больной.

– Да!

Ректор тяжело вздохнул, когда я снова попыталась встать, не прикасаясь к его груди, и снова ударилась головой. На этот раз мой лоб встретился с его лбом. Решив, видимо, не доверять мне свою безопасность, некромант схватил за талию и умудрился сесть в удобную позу, удерживая меня на весу. Как только я нашла опору, он убрал руки, и я вскочила, не нанося вреда ни ему, ни себе.

– Ты маг огня, и боишься кеаржака.

– По Вашему мнению, – мужчина встал, отодвинул меня в сторону и прошел в комнату. Я следовала по пятам, оглядываясь по сторонам. – Маги воды должны их бояться?

– У мага воды, в комнате не было бы такого беспорядка.

Конечно, не было бы! Маги воды – жуткие чистоплюйки. Они промывают все, к чему прикасаются. А еще у них, в отличие от меня, вероятнее всего, убираются. О чем я и решила сообщить.

– Между прочим… – договорить не получилось, так как справа пробежала черное нечто.

Я с криком бросилась вперед и запрыгнула на широкую спину, крепко обхватывая руками его шею, а ногами талию.

Мужчина со свистом втянул воздух, прежде чем задать вопрос.

– Что на этот раз?

– Как что? – он думает, у меня в комнате проживают все существа мира? – Я же сказала, кеаржак.

– И сколько их здесь?

Некромант пах печеными яблоками.

– Откуда я знаю? Я видела одного.

Очередной свист огласил комнату в одной из башен. Мужская рука обогнула мое тело, неожиданно переместив меня же набок, обхватила за талию и…

Одно резкое движение – и мы оказались лицом к лицу. Наши носы почти соприкасались. Я затаила дыхание, потому что сердце в груди выплясывало какой-то непривычный танец. Ненавижу кеаржаков. Такие они мерзкие.

Но вот что интересно: вблизи глаза некроманты оказались не просто серые. По ободкам зрачков они были почти голубыми.

– Ты устроила истерику из-за одного кеаржака? – прохрипел ректор.

Он что, насмехается надо мной? Кеаржаки – самые отвратительные существа на свете. Они выскакивают из всех щелей, прыгают чуть ли не до потолка, совершенно ничего не боятся. Не говоря о том, что они мерзкие и противные.

– Это кеаржаки!

Я вложила в эту фразу, казалось, все чувства и эмоции, которые должен испытывать любой человек.

– Эль, ты владеешь силой огня.

Эль.

Никто, кроме мамы, не называл меня так. Я могла быть кем угодно: Мики, Микаэла, ведьмина отродье, дочь пьяницы, жалкая нахлебница, но ни Эль. Почему-то из уст некроманта, мое имя звучало безумно приятно, несмотря на то, что он был безгранично неприятным человеком.

– А при чем здесь это?

Неожиданно для себя осознала, что вишу на шее у мужчины, обхватив его ногами за талию, и веду беседу так, словно мы давние друзья и вообще ничего странного нет в том, что я веду себя столь фамильярно. Его рука, обхватившая талию, согревала своим теплом, тогда как вторая, лежавшая на моем бедре, почти жгла. Чуть позже, я буду сгорать также, но уже от стыда.

Ну и пусть!

Не слезу, пока кеаржак не уйдет.

– Притом что ты можешь его сжечь, – ответил очевидное собеседник, которому, казалось, не доставляет неудобства, – мое висение у него не шее.

– С Вами-то не получилось, – пробубнила я, сжимая в кулаке стоячий ворот рубашки.

Левая бровь ректора изогнулась.

Злится?!

Ну и пусть злится.

Не слезу, пока не убьет монстра.

– Так ты пыталась меня сжечь?

– Нет! – Эх, а было бы неплохо. – Но не получилось же.

– Я не мелкий ползучий гад?

– И прыгающий.

Как он может упускать такие важные детали? Может, если бы кеаржак просто ползал, как обычные тараканы, я бы его не боялась.

– Хо-ро-шо… – очередной вдох со свистом, – я не мелкий, ползучий и прыгающий гад. Со мной тебе не совладать. Но с этими-то.

Его рука исчезла с моего бедра и указала в сторону пробегающего черного монстра.

– А-а-а-а-а… – интуитивно крепче обхватила ректора, из-за чего ему пришлось вернуть руку на бедро. А точнее, немного выше бедра. – Убейте его, убейте!

Некромант поморщил лицо и посмотрел прямо в мои глаза.

– Поняла, что не сможешь меня убить, и решила оглушить.

– Почему Вы не убили его? – пропустив мимо ушей замечание, я требовательно уставилась на лицо, которое наконец-то обрело хоть какие-то эмоции. Вот только я не могла понять, что это за эмоции: то ли удивление, то ли раздражение, то ли еще чего. Это-то и раздражало. Вдруг он уже мысленно ищет способы убить меня.

– Я не убиваю без причины.

– Причина есть, – я даже покивала, словно этот жест дает гарантию того, что я говорю правду. – Они мерзкие.

– Но если я буду убивать все, что считается мерзким, в мире почти ничего не останется.

– А Вы не убивайте все. Убейте этого.

Мой палец указал в сторону кеаржака. Его там уже, естественно, не было. Но был Алексан Фоер.

– Эээ… Я помешал?

– Ты что, не научил ее прицельной магии?

– Эээ…

Я уже планировала защитить любимого преподавателя. Его занятия были единственными, вызывающими у меня интерес. Вот только между ним и нами (ректором и мной, которая продолжала висеть у мужчины на шее) подпрыгнуло мерзкое черное пятно.

– Ааа… – протянул Алексан Фоер, хмыкнул, выставил вперед палец и сжег ужаснейшее на свете существо.

От мелкого паршивца не осталось ничего, кроме горстки пыли, что разлетелась по комнате.

– Ооо…, – я спрыгнула с рук ректора и бросилась к магу огня. – Спасибо, спасибо, спасибо…

Я ухватила смеющегося преподавателя за руки и крепко сжала их. Вполне возможно, это не единственный монстр (особенно учитывая то, что в ней сейчас ректор), но он уничтожен. Я даю себе день на возможность не думать о нем. Тараканы были привычным делом. Но они мелкие и трусливые. Кеаржак же отличался наглостью. И если с первым я могла справиться, второй приводил в ужас.

– Да не за что. – смутился Алексан. – Мелкая, ты чего пропала? Там твои (так он обозначал Рэма и Агата) тревогу бьют. Говорят, больше суток от тебя нет вестей.

– Я это… – не рассказывать же о недопонимании между мной и ректором, бесконтрольном сожжении одежды и последовавшим за этим стыдом.

– Она наказана.

За моей спиной оказалась огромная фигура. Я его почувствовала, а не увидела. Захотелось поближе придвинуться к магу огня. Он, несмотря на изуродованное в битвах лицо, куда более приятная личность, чем некромант, убивающий людей в мирное время.

– И что ты опять натворила?

Ну вот, этот противный ректор настроил против меня лучшего педагога академии. За это я ему еще и поросячий хвост присобачу. Будет знать, как лишать меня единственной отрады. И вообще, пора уже сплетням о его нестандартной внешности выйти за пределы академии.

А что я? Я вообще девочка. Слабая и беззащитная.

– Я не… это мальчики… И…

Конечно же, – вмешался ректор. Разве он мог оставить хоть какую-нибудь возможность использовать свою версию.

– Успеваемость.

– А я говорил тебе.

Чувствовала себя как маленький ребенок, которого отчитывают за несущественную провинность. Кому какая разница, какие у меня оценки, если в будущем моей главной задачей будет защищать короля. Магия огня – то единственное, чем мне необходимо овладеть в совершенстве. К этому я и постаралась вернуться.

– А Вы можете научить меня также метать огонь?

– Могу…

– Не может. – Мы обернулись (а точнее, я обернулась, а Алексан посмотрел) к ректору, который стоял со сложенными на груди руками. – Ты наказана. Пока не подтянешь оценки по остальным предметам, занятия по боевой магии для тебя недоступны. Книги, которые ты успешно выбила из моих рук, валяются у входа. Сегодня вечером, жду у себя. Чтобы в каждой прочла по десять страниц.

В меня стрельнули почерневшими от гнева глазами и молча покинули помещение. Мои же глаза, с мольбой смотрели на любимого преподавателя, который озвучил неутешительное.

– Мелкая, что же ты такого натворила?!