Текст книги "What It Means to Stay Alive (ЛП)"

Автор книги: WordsLeftUnspoken

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Думаю, это звучит как отличный план, – говорит Мейсон, словно игнорируя то, что изначально это все было лишь его идеей. – И я думаю, что Лиам будет со мной солидарен, когда я скажу, что мы лично позаботимся о любых оставшихся химерах, нуждающихся в помощи в Бейкон-Хиллз.

– Серьезно? – скептически спрашивает Марнер, прищуриваясь. – И какова ваша выгода в этом?

– Как насчет того, что мы не хотим, чтобы ты возвращался? – Тео огрызается прежде, чем успевает остановить себя, а лицо Лиама выражает что-то среднее между подавленным смехом и неодобрением одновременно.

Марнер смотрит на него, и Тео расслабляет челюсти, спокойно встречая его взгляд.

– Хорошо, – единственное слово слетает с губ лидера группы, и Тео позволяет себе расслабиться и показать часть самодовольства, которое он чувствует. Марнер направляет все внимание на Лиама и спрашивает намеренно равнодушно: – Вы предлагаете рабочее взаимодействие между нашими группами?

Лиам напрягается, и Тео почти слышит, как в голове его проворачиваются шестеренки.

– Это то, чего вы хотите? – спрашивает Данбар. Но Марнер усмехается:

– Я лучше искупаюсь в ванне с лавой, проведу всю оставшуюся жизнь без чистой воды, окажусь по шею закопанным с огненными муравьями…

– Тогда решено, – обрубает Лиам со злобным взглядом. – Уверен, все здесь разделяют твое мнение.

Марнер наклоняет голову в знак согласия.

– Что ж, я рад, что мы договорились.

Лиам согласно мычит, все еще выдавая свое неприятие.

Вновь наступает неловкое молчание, пока стая ждет, чтобы Марнер сделал хоть какое-то движение, чтобы уйти, охранники выглядят слегка потерянными, а Марнер… он все еще остается загадкой, когда не излучает презрение.

– Я предлагаю вам покинуть Бейкон-Хиллз, – в итоге говорит Мейсон, и все смотрят на него. – Я имею в виду, – он слегка запинается, – я знаю о довольно агрессивном подпольном движении в городе под названием Макартур. Это на юго-западе отсюда. На самом деле, в окрестностях Бейкон-Хиллз нет никаких групп, которые бы насильственно занимались наукой, – Мейсон пожимает плечами, и едва сдерживает ухмылку. – Забавно, как так вышло.

У Тео возникает неуместное непреодолимое желание засмеяться, потому что это звучит слишком прекрасно. Марнер, кажется, не так удивлен, но хмыкает, поворачиваясь, чтобы застегнуть черную спортивную сумку, выдерживая паузу. Тео напрягается, как и остальная часть стаи вокруг него, тем более, когда он, кажется, медленно берет что-то из нее. Он достает то, что оказывается тремя большими флаконами, тихо говорит с охранниками, и те расслабляются, опускают оружие, явно готовясь уйти. Марнер медленно подходит, направляясь к Лиаму, и Тео перемещается, так, что встает перед ним, выступая в роли живого щита.

– Успокойся, химера, – Марнер снисходительно намекает на недоверие, но Тео не двигается ни на дюйм, уставившись на него, почти осмеливаясь сделать решительный шаг в последнюю минуту. Вместо этого Марнер просто протягивает руку, и Лиам осторожно повторяет движение, чтобы взять три флакона. Желтая жидкость. Тео немедленно выхватывает их из руки оборотня, и сердце начинает биться быстрее, пока он проверяет их на наличие трещин, из-за которых жидкость могла бы пролиться на Лиама.

– Они идеально запечатаны, – с раздражением в голосе уверяет Марнер. – Эти действительно последние. Я даю их вам в знак соглашения и как предупреждение. Я не пытаюсь найти вас, а вы меня. Как только я выйду вместе с моими людьми из этой комнаты, наши дороги больше не должны пересекаться.

Тео передает флаконы восхищенной Лидии, а Малия успевает едва слышно прошептать:

– Чертовски надеюсь на это.

– Я согласен на это только с одним условием. – Лиам бросает на Марнера расчетливый взгляд, и в нем четко читается угроза и полная серьезность намерений. – Не давай мне повод.

Марнер дьявольски улыбается в ответ.

– Взаимно.

С этими словами он выходит из комнаты, неся свою дорожную сумку, а оставшиеся охранники преданно следуют за ним. Они выходят один за другим, и дверь хлопает за ними, зловещим эхом отражается от стен как напоминание, оставшееся после того, как источник шума исчез. Никто не оглядывается.

После всего произошедшего хаоса, тишина тревожит. Тео кожей чувствует приближение внезапной атаки, но ничего не случается. Возможно, Лиам чувствует то же самое, потому что легонько сжимает его руку, и ощущение их пальцев друг на друге заставляет обоих, наконец, выдохнуть с облегчением. Лидия берется за запястье Малии одной рукой, а вторую кладет на плечо Мейсона, и все они вслушиваются в тишину, ожидая чего-то подозрительного. Почти две минуты они стоят так: всматриваясь, ожидая, фактически не в состоянии поверить, что все кончилось. В конце третьей минуты Лиам поднимает на них взгляд, и на лице его появляется улыбка. Они смотрят на него в ответ, и Лидия начинает тихо смеяться с примесью усталости и радости.

Черт возьми. Наконец-то все кончилось. И они все живы.

– Мейсон, – Лиам едва слышно шепчет в теперь уже опустевшей комнате и смотрит на лучшего друга широкими глазами. – Ты гений.

Мейсон фыркает, но выглядит смущенным.

– Я не гений. Нужно просто было найти что-то, на что Марнер смог бы направить свою ярость, забыв о невинных, и теперь он сможет сражаться с действительным злом. – Он пожимает плечами. – Серьезно, это было легко, вам просто нужно сравнить пересекающиеся…

Кори материализовывается в нескольких шагах из ниоткуда, заставляя всех подпрыгнуть, и расталкивает остальных, чтобы сгрести своего парня в охапку для поцелуя, эффективно затыкая его. Мейсон обхватывает его за пояс и целует в ответ с растянувшейся на лице улыбкой.

– Только не снова, – слабо бормочет рядом с ними Лиам, немедленно отворачиваясь, и губы Тео дергаются, выдавая веселье, хотя он и отводит взгляд следом. Малия однозначно выражает отвращение, а Лидия многозначительно смотрит в дверь, и губы ее сжаты в ухмылке.

Звуки, что эти двое издают, становятся все громче, и Тео уже собирается с легким отвращением напомнить им, что у них все еще есть собственные дома и кровати для таких целей, когда кое-кто опережает его.

– Хорошо, хорошо, я думаю, этого достаточно для воссоединения, – нетерпеливо говорит Малия, и он видит, как парни наконец отлепляются друг от друга.

– Ты гений, – Кори говорит это твердо, и на лице его улыбка.

– Ага, – шепчет Мейсон, не сводя взгляда с Кори, все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке. – Окей. Конечно. Гений. Точно гений.

Тео пытается задушить смешок из-за полностью дезориентированного состояния парня, и в итоге это выливается в неловкий кашель. В любом случае, звук подавляется стонущей Малией и смеющейся Лидией. Лиам, наконец, оборачивается, выглядывая из-под пальцев рук, все еще закрывающих глаза.

– Сейчас безопасно? – тихо спрашивает он, и Тео приподнимает бровь, выражая искреннее веселье.

– Это звучит так, словно ты никогда раньше не видел двух целующихся людей, – сухо отмечает он, и Лиам, наконец, опускает руки в карманы, а лицо его пылает румянцем.

– Окажись в такой же ситуации, когда два твоих лучших друга лобызаются, а потом вернись и скажи это снова, – он смотрит на него обвиняющим взором, стрельнув глазами в ответ.

Подумав, что признаваться в неимении двух лучших друзей, а значит, и в невозможности это проверить, ему не хочется, он недоверчиво спрашивает другое:

– Вы сражались против группы злобных людей, чтобы не дать им убить меня, остальных химер и стаю, а затем не выносите проявлений привязанности?

Лиам смотрит с вызовом, что так и танцует в его глазах, когда он поворачивается к нему лицом, и как же чертовски приятно снова вернуться в такой ритм.

– Действительно, – отрезает Данбар. – Потому что ты точно не тот, с кем мне стоит говорить о том, как выносить проявление привязанности.

Тео трясет головой в удивлении, пытаясь подавить улыбку. И прежде, чем он успевает сказать хоть что-то, раздраженный голос Малии разрезает образовавшуюся паузу.

– Окей, мы можем просто покинуть здание прежде, чем эти двое начнут делать то же самое?

Почти все оборачиваются на нее: Тео с раздражением, Мейсон и Кори в легком ужасе, а Лидия со скользящем во взгляде скрытым весельем. Лиам же, заливаясь румянцем, ярко окрасившим ему щеки, смотрит куда угодно, кроме определенного человека.

Малия слегка смущенно ловит столь разные взгляды.

– Что?

– Я действительно готова уйти, – легко соглашается Лидия, прерывая нарастающую тишину.

– Да, – тепло соглашается Мейсон. – Мне нужен небольшой тайм-аут, чтобы отойти от всего этого.

– Я в деле, – с улыбкой соглашается Кори, приобнимая своего парня.

Тео не удосуживается добавлять, что он хотел уйти, как только зашел внутрь. Это и так довольно очевидно.

– Хорошо, – со вздохом говорит Лиам, бросая последний взгляд на комнату, всю в каплях крови, с оставленным единственным дротиком, брезентом на полу, со следами огня и большой лужей воды на бетоне, а еще с запахом химикатов, пота и дыма. Картина едва предотвращенной войны. Все, что осталось теперь, – руины и воспоминания. И, конечно же, выжившие. Лиам устало улыбается стае и заканчивает быстрым: – Идем.

Без единого слова они разворачиваются и выходят через дверной проем, и Лиам идет только после того, как Тео уступает и таки выбирается первым. Они идут по длинному, почти черному коридору, и, поднимаясь по лестнице, он чувствует запах свежего леса. Ощущение, словно он сбегает. Несколько часов назад он был готов умереть, покорно ожидал смерти, а теперь ему дали второй шанс. Третий шанс, если быть точным. Лиам вытащил его из ада в первый раз, а теперь Тео вытащили из совершенно другого ада вновь. Лунный свет выглядит так прекрасно, освещая деревья, и их силуэты танцуют на ветру. Мир чувствуется не таким, как раньше, более ярким. Или он просто никогда не обращал внимания.

Тео осознает, что так и стоит, замерев в благоговении, прямо напротив выхода, только когда Лиам, непонятно как оказавшийся уже на пару шагов впереди, мягко касается его плеча, возвращая к реальности. Он наблюдает, как силуэты каждого медленно движутся прочь, но он еще не может позволить им разойтись. И, независимо от того, насколько легче было бы играть роль классического, стоического Тео, он уже не тот, кем был раньше.

– Ребят? – Они все останавливаются и оборачиваются, и у него мгновенно появляется дикое желание забиться обратно в безопасность царства теней. Он сопротивляется, пересиливает себя и делает шаг вперед. – Я хотел сказать… – он сжимает челюсти и затем выдавливает из себя каждый слог, превозмогая собственную гордость. – Спасибо вам. За все, что вы сделали, и за все, что вы были готовы сделать. – Он почти останавливается на достигнутом, но больше не может позволить себе продолжать колебаться. – И я также понимаю, что в драке вы все чувствовали прежде всего адреналин, и, может быть, на самом деле вы и не думали…

– Заканчивай! – перебивает его Малия. – Я устала.

Тео одаривает ее злым взглядом и выплевывает:

– Я понимаю, что я все еще на самом деле не в стае. Что вы просто сказали то, что должны были, чтобы вытащить всех нас живыми. – Лиам смотрит на него, и в глазах его застывает смесь недоверия и изнеможения, так что он просто моргает в ответ. – Что?

– Ты идиот, – Лиам одаривает его самодовольной улыбкой и немного наклоняет голову.

– Определенно, да, – соглашается Малия. – Но ты также пытался спасти наши задницы и умереть за нас. И, так как у тебя это не вышло, а прошлое осталось в прошлом, и мы от тебя не избавимся в ближайшее время, то ладно… – Она поднимает руки в воздух, хотя все еще выглядит несколько раздраженной попыткой Тео спасти их всех. Конечно, вне всяких сомнений это усложняет ей возможность его ненавидеть. Но если она хочет развлечься…

Тео смотрит на оставшуюся часть стаи. Лидия искренне ему улыбается, хотя настороженность еще проскальзывает во взгляде. Мейсон обнимает Кори за плечи и только раз одобрительно кивает, и на его лице он замечает что-то сильно похожее на благодарность. Хамелеон не смотрит в глаза, выдыхая: «Я все еще не доверяю тебе» в темноту, и Тео почти видит тот внутренний конфликт, что происходит сейчас у него в голове. Наконец, спустя, как кажется, вечность, его глаза вспыхивают, и он медленно кивает.

Тео чувствует, как грудная клетка сжимается при взгляде на последнего оставшегося члена стаи. Бесспорно, самого важного из всех, особенно, когда речь идет о таких вещах. Лиам стоит с серьезным выражением лица, скрестив руки. Тео знает эту игру. Волна облегчения от их сближения и нормального взаимодействия омывает его изнутри, и он позволяет себе искренне улыбнуться. Почти мгновенно Лиам сдается, уголки его губ приподнимаются, и ухмылка Тео расползается еще шире. Отлично, теперь ему открыта новая слабость, которую он горит желанием исследовать.

– Ты с нами, придурок, – сухо говорит Лиам, стараясь выглядеть безразличным, но с треском проваливает задачу.

– Что насчет Скотта? – спрашивает Тео, и улыбка мгновенно исчезает вслед за сорвавшимся вопросом, и Тео почти ненавидит себя за то, что спросил. Он не может заставить сердце снова нарастить пульс.

– Он не пойдет против моего решения, – твердо говорит Лиам. – Он не пойдет против всех нас. Не после всего того, что ты сделал. – Тео продолжает настороженно смотреть ему в глаза, выискивая уловку, и Лиам трясет головой, а затем раздраженно закатывает глаза. – Тео, хоть раз в жизни, не ищи подвоха. Ты в стае. А теперь, ради всего святого, просто прими это, как должное, пока кто-то не передумал.

Тео может сейчас только дышать, его губы сомкнуты в почти недоверчивой мине, потому что он все еще не полностью доверяет услышанному. Он в последний раз ищет в лице Лиама хоть какой-то намек на обман, но находит только плохо скрытое счастье. Наконец, он выдает короткий смешок, позволяя сердцу забиться в полную силу, и чувствует, как растворяются в крови новые эмоции. У него есть стая. Та, которая хочет именно его. Стая с Лиамом. И это реально.

– Отлично, это просто прекрасно, – громко комментирует Малия, возвращая его от эйфории к обычной жизни. – А теперь простите меня, но мне еще нужно смириться с перспективой чаще видеть его лицо, а затем пойти домой и отоспаться дня за два.

– Я за рулем, – вызывается Лидия, тихо добавляя койоту с нотками напускной строгости: – И не разнеси мне машину.

Мейсон и Кори разворачиваются и идут к девушкам, успевая быстро махнуть Лиаму и пытаясь подстроиться под быстрый темп шага Малии.

Тео медлит, кидает на бету сдержанный взгляд.

– Ты не пойдешь с ними?

Лиам опускает взгляд, засовывает руки в карманы и пожимает плечами.

– Нет, – и это все, что он говорит, прогуливаясь по тропинке, шагая медленно и размеренно. Тео следует за ним, почти не задумываясь, словно их связывает невидимая нить. Они сворачивают к деревьям, недалеко от грунтовой дороги, и слушают звуки ночи. Их плечи соприкасаются так часто, что этого достаточно, чтобы свести Тео с ума, достаточно, чтобы он хотел большего. Но Лиам идет, хмуря брови, его глаза задумчивы, словно он где-то в тысячах километров отсюда. Это так странно, мирно, особенно в сравнении с тем, что было двенадцать часов назад; они просто гуляют по лесу, слушая звуки ветра, листьев, сверчков и ровного дыхания их обоих. Но, конечно же, спокойствие не длится долго.

Они довольно быстро доходят до рощи, где Тео припарковал пикап. Проходят вперед еще несколько футов, когда Лиам останавливается и резко поворачивается. Его задумчивость, скользившая в отстраненном во время прогулки лице, сменяется обвиняющим взглядом и жестким выражением. Тео сглатывает. Он знает, что будет дальше.

– Какого хрена, – сердито выплевывает Лиам, и Тео нервно вздрагивает. Не особо радостное начало.

Он пожимает плечами и не смотрит ему в глаза, понимая, что стоит держать рот закрытым и дать Лиаму высказаться. Очевидно, что этот разговор должен был когда-нибудь случиться.

– Ты хочешь просто ударить меня по лицу и закончить с этим? – Тео не в состоянии ему помочь, но спрашивает мягко, стараясь убрать из голоса нотки сарказма.

Кулак Лиама с хрустом бьет его в левую скулу прежде, чем он успевает даже моргнуть, и он спотыкается, отступая назад с грязным ругательством. Как только он возвращает баланс, то тут же впивается взглядом в Лиама, и тот отвечает ему тем же с непомерным рвением. Тео мягко прикасается к месту удара тыльной стороной ладони; все не так плохо, возможно, он успеет исцелиться даже раньше, чем появится синяк.

– Ты закончил? – язвительно спрашивает он Лиама.

– Нет, не закончил, – огрызается Данбар. – Я даже не планировал тебя бить, но ты дал мне возможность, и оказалось, что я действительно хотел это сделать.

Тео трясет головой, усмехается, пытаясь совладать с растущим раздражением.

– Тогда что конкретно ты хочешь, чтобы я тебе сказал? – спрашивает он со вздохом. – Ты уже знаешь, зачем я сделал это. Марнер выдвинул мне ультиматум, и я принял его, потому что у меня не было другого выбора. Либо ты и стая, либо я. Я бы умер, но яд для оборотней был бы уничтожен, а ты и стая смогли бы спасти химер, выследить Марнера и Ясмин, не боясь, что они попытаются убить вас. Это помогло бы остаться в живых всем, кроме меня.

– Мне жаль, что я вмешался в твои планы по единоличному спасению мира, – невозможно не заметить горечи в том, как холодно отвечает Лиам, и в тон его голоса просачивается негодование. Глаза предают его, показывая Тео ту непомерную боль, что плещется на их дне, а слова звучат так обрывочно, что желудок болезненно сжимается.

– Лиам… – начинает он почти нежно, но бета резко затыкает его.

– Я сказал вместе, Тео. Окей? Что мы сделаем это вместе. Ты помнишь, как я сказал тебе это на том мосту? – Тео молча кивает, и что-то похожее на стыд расцветает в его груди. – Тогда почему ты не дождался меня? Почему не сказал мне? Неужели ты все еще веришь, что есть хоть что-то, что ты можешь рассказать мне, и это заставит меня отвернуться от тебя?

Тео грустно улыбается, и внутри разгораются смешанные эмоции. Его разум все еще пытается осознать факт, что в его жизни появился тот, кто знает его настоящего и все равно хочет оставаться рядом.

– Я не мог рисковать, учитывая, что они делали, – тихо признается он, опуская глаза. – Я знал, что планировал Марнер, кого он выбрал своей целью. – Он медленно качает головой. – Это стоило того, чтобы сохранить стаю. – Их взгляды встречаются снова, и на лице Лиама читается обида. – Это стоило того, чтобы спасти тебя, – честно заканчивает он.

Лиам неровно дышит еще минуту, все еще борясь с гневом, глядя ему прямо в глаза.

– А что насчет того, что было бы потом? – наконец спрашивает он. – После того, как ты бы пожертвовал собой, что я должен был бы делать? Идти в школу? Делать домашнюю работу? – он повышает голос, а глаза его начинают блестеть от влаги. – Я должен был бы просто продолжать жить так, словно тебя никогда и не было? Закончить школу? Уехать из города? Найти работу? Найти кого-нибудь… – Лиам умолкает, и его голос ломается, почти дрожит, словно эта мысль в реальности причиняет ему боль.

– Я пытался защитить тебя, – выпаливает Тео, и его гнев начинает выходить за пределы обычно безупречного самоконтроля, в тщетной попытке хоть как-то сгладить то ощущение разбитого сердца, что вызвали в нем эти слова.

– Умерев?! – кричит Лиам, теряя любые остатки спокойствия. – Позволив себя убить?!

– Да! – кричит он в ответ, сверкая глазами, и что-то щелкает внутри него.

Лиам трясет головой, сжимая челюсти, и язвит.

– Это не та защита, которую я хочу, – рычит он.

– Что ж, тогда мне жаль, что я доставил тебе такое неудобство, – отвечает Тео все еще на повышенных тонах, и сарказм льется из каждого слога. – Это должно быть таким невыносимым бременем – иметь кого-то, готового умереть за тебя.

– Ты бы только знал, насколько! – выплевывает Лиам. – Потому что я был готов умереть, чтобы спасти тебя от тебя самого.

– Я не просил тебя этого делать, – возбужденно отвечает ему Тео, продолжая причинять сильную боль с каждым словом. – И я не хотел, чтобы ты делал это. Точнее, это конкретно то, что я и пытался предотвратить.

– И тем не менее, это все равно случилось! – Глаза Лиама наливаются огнем, и Тео замирает, потому что точно знает, к чему это приведет. – Даже если бы ты смог поступить по-своему, он бы все равно убил меня! – Такое чувство, словно в него резко воткнули нож, покрытый чем-то, разъедающим внутренности, и он вонзается в его грудь все глубже, проворачиваясь лезвием по ходу движения, но Лиам не заканчивает, ярость и боль изливаются с каждым его словом. – И тебя не было бы рядом, чтобы остановить это! У него было больше яда, и ты видел это, чувствовал это! Я понял, что ты пытался сделать, но это не сработало бы, потому что он попросту играл с тобой! Он соврал тебе!

– Я знаю, что он соврал! – кричит Тео, и пульс его подскакивает от ярости и сожаления. – Я был там!

– А тебя не должно было быть там вообще! – громко огрызается Лиам.

Тео чувствует, как последние остатки терпения покидают его, и он резко подскакивает к Лиаму, с громким шумом впечатывает его в дверцу собственного пикапа.

– Как и тебя, – рычит он, и оставшаяся еще паника перетекает в гнев. – Ты чуть не погиб!

– Итак, твое решение – покалечить меня самостоятельно? – скептически спрашивает Лиам, и Тео чувствует себя так, словно схватил раскаленный уголь, он отпускает бету, позволяя ему встать, и с трясущимися ногами делает пару шагов назад. В секунду исчезает вся его ярость, замещаясь чем-то тяжелым и удушающим, что плотно обволакивает нутро.

– Я сделал тебе больно? – тихо спрашивает он, опуская руки, раскинув кисти в стороны так, словно они предали его. Все было намного проще в те дни, когда Тео было плевать, кого он порвал или попросту прикончил; дни, когда единственное, что имело значение, – он сам и его собственная сила. Те дни прошли. Но до сих пор, даже если он не хочет этого, его прикосновения калечат, причиняют боль тем людям, которых он хочет защитить больше всего. Голос на задворках сознания насмешливо заливается смехом. Я же говорил тебе.

Лицо Лиама мгновенно смягчается, и весь гнев испаряется, он делает шаг вперед, чтобы сплести собственные пальцы правой руки с пальцами левой Тео и остается рядом, сжимая их вместе.

– Эй, – шепчет он и ждет, пока Тео заставляет себя посмотреть на него в ответ. Теплота в его глазах тотчас успокаивает. – Ты не причинил мне боль, хорошо? Я просто был идиотом.

Уголки рта Тео чуть приподнимаются, и насмешливый голос в голове обрывается, обнажая правду: он не всегда причиняет боль людям. Возможно, только может сделать это.

– Ты и правда идиот, – рассеянно комментирует он.

Тео все еще недостаточно ощущений от соприкосновения их кожи. Малейший контакт мгновенно заставляет его хотеть большего. Он проводит большим пальцем по костяшкам Лиама, считая их, словно просто удостоверяясь, что они всё еще все на месте. И, прежде чем он успевает остановить себя, смело поднимает правую руку, проводит по его виску, скользит вниз по шее, обнаженной ключице, плечу, проверяя на наличие повреждений. По обнаженной коже бегут мурашки в местах, где он проводит рукой, но он сосредоточен на кое-чем другом. Если Лиам пострадал из-за него…

– Ты беспокоился, – говорит Лиам, и в его голосе совсем не слышно дразнящего тона, только высказывание факта, и это звучит почти как привязанность.

Тео не отвечает, просто заставляет себя сфокусироваться на изучении его тела в поисках любого следа крови, дротика или царапины. Его глаза останавливаются на джинсах снизу, где видна заметная красная прорезь. Он мгновенно отпускает руку Лиама, опускается на колени и осторожно прикасается к длинному разрезу ткани на правой ноге. Бета вздыхает где-то над ним, он сердится, но еще не раздражен, и Тео игнорирует его чувства. Отверстие слишком велико для пулевого ранения и, очевидно, что оно не от дротика. Он видел такой тип ран раньше. Вспышка ярости проходит через него настоящей волной.

– Тебя задели? – шипит он, и его пальцы мягко проникают через распоротый материал внутрь.

Бета немного колеблется перед ответом, но затем все же признается.

– Один из них пырнул меня ножом после того, как я решил, что он обезврежен. – Тео не может дышать, и, возможно, это заметно со стороны. – Я исцелился, – напоминает ему Лиам сверху, и, наконец, в его голосе появляются легкие дразнящие нотки.

Он не ошибается. Его кожа почти полностью восстановилась, и только довольно длинная тонкая красная линия единственным признаком оповещает о том, что когда-то тут вообще что-то было. Этого должно быть достаточно, чтобы успокоить Тео, но он не успокаивается.

– Не в этом дело, – рычит он. – Тебя могли убить. Из-за меня.

– И это был мой выбор рискнуть, – на удивление нежно говорит Лиам. – Я бы сделал это снова, если бы пришлось. Но этого не произошло. У нас был план. Мы все в порядке.

Большой палец Тео, которым он успокаивающе ласкал нежную кожу, вдруг замирает на словах беты. Неужели Лиам только что сказал, что умрет за него? Когда он впервые сказал так во время ссоры, Тео отбросил сказанное, как и то, что Лиам обычно говорит в горячке, но вот он повторяет снова. После всего того, что он сделал для него сегодня, просто чтобы спасти ему жизнь, это не должно было удивлять; но как сногсшибательно было слышать это в искренних, взвешенных словах. Словно ты не сделал бы для него то же самое, мягко напоминает ему внутренний голос. Честно говоря, Тео отделяло секунд тридцать от успешного умирания ради спасения Лиама. Они были готовы умереть друг за друга. Когда это произошло? Как они докатились до такого?

Рука Лиама лишь один раз мягко касается его волос, чтобы молча привлечь его внимание, и Тео отрывает взгляд от кожи и вглядывается в его лицо.

Его голова начинает кружиться, когда он смотрит на Лиама вот так, стоя перед ним на коленях… он мечтал узнать о том, как это выглядит, но при совершенно других обстоятельствах. Он сглатывает, и кровь приливает и шумит в его ушах. Это куда лучше, чем он когда-либо себе представлял. То, как он смотрит вниз, эти волосы, что падают ему на глаза, и тени, играющие с его скулами… это все слишком. Лиам протягивает ему руку, и Тео с благодарностью хватается за нее, позволяя поднять себя на ноги и оказаться напротив него… и теперь они слишком близко. Недостаточно близко, эхом поправляет его внутренний голос, и он довольно легкомысленно соглашается с замечанием.

– Я в порядке, – спокойно уверяет Лиам, и его дыхание щекочет кожу Тео, творя что-то невыносимое с его концентрацией.

– Хорошо, – кинутое хриплым голосом, оказывается единственным, что он может из себя выдавить. Они просто дышат некоторое время, и напряженность в том небольшом пространстве, что еще остается между ними, уходит. Похоже, они совершенно не собираются отводить взгляды друг от друга. Их глаза наполнены такой непостижимой чувственностью, что осознание этого вводит в шок, но он влюблен в каждую секунду. Постоянное ощущение дыхания Лиама, что танцует на его губах, заставляет его концентрироваться на их нынешней гиперчувствительности. Их запахи смешиваются вместе, и Тео просто хочет погрузиться в это ощущение целиком. В конце концов он дает себе волю опустить взгляд ниже, восхищенный мягкими губами. Он даже не пытается хитрить, как обычно, ему уже все равно.

Лиам выдыхает его имя в ночной воздух, вызывая строй мурашек по позвоночнику, и он непроизвольно закрывает глаза. Он наслаждается этим звуком, как изысканным вином, пьет его, позволяет ему навечно отпечататься в памяти. Имя Лиама он выдыхает в ответ прежде, чем успевает остановиться. Оно звучит благоговейно, и так и должно быть, потому что ничто никогда не звучало для него свято, пока имя беты не сорвалось с его губ. Он открывает глаза и смотрит на лицо Лиама, чувствуя, как запинается, останавливается на миг сердце. Необузданные эмоции и желания охватывают каждую черту лица беты: их губы все еще не слиты вместе, взгляд отчаянно ищет его в ответ, а волосы все еще отвлекают внимание, падая на глаза оборотня. Тео мягко стряхивает прядку со лба, ведет ее за ухо, специально захватывая по пути как можно больше складочек чужой кожи. Он добивается своего, и теперь в награду получает захватывающий дух вид невозможно голубых глаз искреннего Лиама. Он чувствует, как его сердце летит галопом, идеально подстраиваясь под удары Лиама, вторя им. Он больше не может ждать. Он начинает сходить с ума.

– Мы закончили с этим? – шепчет Лиам, по-видимому, находясь в том же безумии, что и он сам. – С брехней и притворством, будто мы не заботимся друг о друге?

Каким-то образом огромная часть Тео все еще кричит о побеге. Он бежал прочь всю свою жизнь. Он пытался заботиться, но каждый раз все заканчивалось убийством. Сегодня это почти убило Лиама. Черт, это почти убило его! Но теперь он наконец чувствует, на что похожа свобода: она ощущается вождением пикапа на шоссе с Лиамом на пассажирском сидении, без желания знать и переживать о конечной точке маршрута. Она чувствуется, как драка, когда он борется достаточно сильно, чтобы появилась кровь, но не боится, что получит травму, которую не сможет излечить. Она ощущается, как желание убить Лиама за то, что он такой придурок, но он не может позволить себе оставаться в стороне слишком долго, глядя, как тот истязает себя, наказывая самостоятельно. Или ощущается, когда он засыпает на диване, окруженный только запахом Лиама, опьяненный им до потери чувств. Одних воспоминаний уже почти слишком много. И он хочет этого. Он хочет этого так сильно, что уже не способен произнести слово «нет» еще раз. У него есть только один ответ.

– Закончили, – шепчет Тео, притягивает к себе Лиама одной рукой за бедро, а второй обвивает шею и целует его.

Он всегда издевался над супружескими парами, которые рассказывали о том фейерверке, что чувствовали, впервые целуясь. Теперь же он сам чувствует это.

Он чувствует, как тело освобождается от внутренних оков, взрывается от эмоций, и думает, что никогда не отпустит Лиама снова. Их губы двигаются так идеально, словно ждали только этого момента всю свою жизнь, только одного поцелуя, и, может быть, так и было. Рука Лиама зарывается ему в волосы, а вторая так и остается на спине, и чем крепче Тео сжимает его, тем сильнее отвечает он тем же. Это так горячо, влажно, и в этом сейчас заключена его жизнь. Язык Лиама ведет по его губам, и, как только он открывает рот, чтобы их языки встретились, мир вокруг исчезает. Даже если бы рядом вдруг взорвалась бомба, Тео было бы все равно. Все, что он знает в этот момент, сводится к вкусу, запаху и ощущению Лиама, и это охватывает все его естество. Они так долго ждали, сражались так долго, но ничто не смогло бы заставить его вернуться назад и изменить это. Он просто хочет этого, и высвобождение чувств после такого длительного ожидания стоит каждой миллисекунды боли, отказов и неловкости. Руки Тео бродят по его телу, смакуют каждое прикосновение, каждое поглаживание, каждое сжимание и каждую ласку; он загружен лишь тем, как ощущения просто продолжают идти и идти, и он не хочет, чтобы это когда-либо вообще прекращалось. Это однозначно стоило потери самоконтроля и позволения кому-то войти в его жизнь. Потому что это не кто-то, а Лиам. Это Лиам, посасывающий его язык, заставляющий дрожать от желания, это Лиам, который трогает его кожу так, словно запоминает это ощущение, это Лиам, который держит его так, словно он стоит всего, и Лиам, который дрался за него так, словно не смог бы выжить, проиграв. Тео наклоняет голову Лиама назад и целует еще глубже, с рваным стоном, вырывающимся прямо в его рот и заставляющим их тела подрагивать от одного только звука. Он хочет этого идиотского оборотня так глубоко под своей кожей, чтобы он уже никогда не смог выбраться. И что-то внутри Тео говорит ему, что он уже там.