Текст книги "Дом Уродов (СИ)"

Автор книги: walka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Герда очень храбрая. Она пошла спасать брата, а мой – умер. Родился мертвым, захлебнулся в утробе. Так папа говорил. А я так хотела иметь братика. Ему бы сейчас было восемнадцать лет. Был бы почти совершеннолетним, – вздыхает тяжело Хизер.

Холодно становится на душе. Наверное, очень больно терять родных.

Энди не помнит родителей. Они оставили его в Доме Уродов совсем младенцем. Он знает, что они были обычными среднестатистическими людьми, без творческих наклонностей. Отдавались работе на заводе во благо всего человечество. Умерли они примерно десять лет тому назад, но, когда Симона, сообщила Энди эту новость, он ничего не почувствовал. Не мог он оплакивать незнакомых ему людей, которых он даже в лицо не видел. Но горько плакал, когда жизнь Кери была на волоске. Белые Люди спасли ее. Совершить самоубийство не удалось.

– Этот мальчик, Стрикен, кем он тебе приходится?

– Лучшим другом.

– А я думала, он тебе брат, – усмехается Хизер.

– Мы совсем не похожи, – изрекает Энди. – Но я очень сильно его люблю. Готов отдать за него жизнь.

– А за меня? – Она смотрит на него, но не поднимается голову с его плеча. Этот вопрос немного приводит Энди в замешательство, но он быстро собирается и отвечает:

– Конечно.

– Врешь, – резко высказывается, – Но я не обижаюсь на тебя. Ты совсем меня не знаешь.

– Нет, правда, готов, – начинает тараторит Энди, и Хизер вновь смеется над ним. Но он не обижается. Это добрый смех.

Неожиданно небо становится совсем чистым и появляется зеленый дымок, который превращается в волну, что слегка дрожит и переливается всеми оттенками. Через несколько секунд появляются изумрудный и синий цвета. И все эти три цвета сливаются, образуют настоящее чудо.

– Северное сияние, – радуется, подобно ребенку, Энди. Хизер реагирует спокойно. Этот пейзаж для нее не в новинку.

– Очень красиво, не правда ли? – вопрошает Хизер. – Я привела тебя сюда, чтобы ты полюбовался северным сияниям. Твои друзья сказали, что вы видели его, но крайне в тяжелом состоянии. Уставшими и замерзшими. А ты, наверное, совсем не замечал этой красоты.

И вправду. Энди было не до северного сияния. Он думал о теплом месте, желал о костре, о котором и речи не шло.

– Волшебно, – произносит как можно тихо, будто боится спугнуть эту красоту.

Хизер улыбается и немного ежится. Энди замечает это и обнимает ее за талию.

Странное чувство сейчас теплится в нем. Но кажется, он знает его название. Влюбленность. По крайней мере, о таких же симптомах пишется в сказках. Ладони покрываются испариной. Сердце готово выпрыгнуть из груди, но у Энди так спокойно на душе. Неужели, в этом холодном ледяном месте, который считается тюрьмой, он нашел себе любовь. От мысли сносит голову.

– Папа запускает фейерверки каждый год в честь моего День Рождения. Вот это событие очень красивое, а к сиянию я уже привыкла.

Энди внимательно слушает Хизер. Это доставляет ему невероятное удовольствие.

***

Рик не смыкает глаз. Дожидается, чтобы все кругом крепко заснули. Но ждать не приходится долго. Буквально через пятнадцать минут все уже сопят. Громче всех, делает это Виктор, пока его Прах что-то разбивает в гостиной.

Отлично. Перед тем, как встать, Рик проверяет, на месте ли украденная шпилька. Да. Он для начала приподнимается на локтях, чтобы удостовериться собственными глазами, что все спят, а не полагаться только на слух. Сомнений нет, все давно находятся в стране Морфея.

Рик встает очень осторожно, чтобы не разбудить остальных. Выходит из комнаты на цыпочках. Оглядывается по сторонам. Нет не единой души. Проходит к комнате хозяев, чтобы убедиться, что они не бродят, как лунатики, по дому. Фостер с Хизер мирно спят на одной кровати.

Просто превосходно. Если гадкий Прах никого не разбудит, то Рику удастся исследовать кабинет Фостера. Он явно лгал насчет украденной дочери, да и шестое чувство подсказывает, что в кабинете есть что-то интересное.

Рик тихими шагами плетется к кабинету. Встает на корточки, достает шпильку. Разгибает ее и вставляет в замочную скважину. Проходит не больше минуты, и дверь уже открыта. Этому приему Рик научился в Доме Уродов будучи подростком. Этот навык, как полагал он, должен помочь побегу. Иса часто ругалась на него, когда ловила за этим делом, но он не останавливался, пока у него ничего не получилось.

Он заходит в кабинет, прикрывает дверь. Мрак встречает его старым лучшим другом. Почему-то от этой комнаты разит холодом. Нет, Рику кажется. Накручивает себя. Вслепую сталкивается со шкафом, но все же находит расположения столика. Водит рукой по воздуху, как будто какой-то полоумный, но наконец-то включает этот чертовую лампу. Слабый свет молниеносно побеждает тьму. Теперь кабинет Рику кажется даже очень уютным уголком. Он бы не отказался от такого кабинета.

Рик вертит головой из стороны в сторону. Не нужно тратить время. Чем раньше он проверит тут все, тем лучше.

Рик сначала начинает со столика. Проверяет выдвигающие ящички. В первом находятся письма от Эммы Миллер. Он читает их все: ничего интересного. Любовное забивания мозга разными метафорами и сравнениями. «Моя прекрасная Лилия…» – это даже смешно звучит. К тому же этим письмам больше двадцати пяти лет.

Рик проверяет другой, но там хранится канцелярия, ежедневник, в котором ничего нет, кроме повседневных списков дел. По типу: убраться в доме, проверить ветряную мельницу, испечь хлеб и сходить за льдом. Помимо этого, там лежит проект этого дома, который разработан девятнадцать лет тому назад.

В третьем, Рик находит бесконечные фотографии Хизер. От самого рождения до совершеннолетия. Правда, один снимок очень странен. На ней Фостер держит на руках младенца, который он похож на Хизер. Почему Рик решил, что там запечатлена не она, а какой-то другой ребенок? Фотография сделана восемнадцать лет назад. Хизер должна была быть двухлетним ребенком, но не младенцем.

Четвертый ящик хранит разные вырезки из газет, очень старые. Зачем только Фостер хранит их? И откуда они у него? Открытие первой типографии… Мега насыщение почвы витаминами, кислотами и минеральными солями… Постройка тысячи фабрик и заводов за год… Изобретение по поиску собратьев… Уничтожение ядерных бомб… Все это неинтересно.

На самом столе стоит только свежая семейная фотография и ручка.

Вот черт.

Рик переключается на книжный шкаф, но ничего интересного там не находит. От злости и отчаяния заталкивает очередную пустую книгу в полку немного сильней, чем надо. Неожиданно выкатывается потайной шкафчик, который идеально прятался в тесном месте не больше пятнадцати сантиметров, между рабочим столом и шкафом.

Очень умно. Шкафчик хранит всего два документа. Первый – создание лечебницы для несовершенных генов имени Миллера. Рик даже не сомневался, что Фостер гадкий лгун. Он соврал, что ничего не знает о существовании Дома Уродов, соврал, что не имеет никаких связей с Эммой Миллер.

Рик берет в руки второй документ, вчитывается в заголовок.

«Уничтожение население Исландии»

По теле пробегает мерзкий холодок.

Что?

«Я – Эмма Миллер, королева СССМ (Союз Соединенных Стран Мира), отдаю приказ собрать добровольцев среди врачей и военных для особой миссии – убийства народа Исландии, который хочет выйти из состава СССМ. Если выйдет одна территория, за ней последуют другие. И тогда Новые Люди сделает деградирующий виток назад к Старым Людям. Я не могу этого допустить… Хочу, чтобы народ Исландии умер не мучительной смертью… Яд М-800 мгновенно убивает человека… Вводить внутривенно».

И лежат два снимка: на одной запечатлен медицинский лагерь, на другом -настоящая бойня, когда военные подняли оружие на мирное население.

«Люди в белом уничтожали мой народ» – слова мужчины из Исландии, единственно выжившего, врезаются больно в мозг. Он не подвергался никакой радиации. Он не шизофреник. И говорил правду. «Я видел, как умирают дети. Даже их они не щадили».

Рик сворачивает документ пополам, вкладывает туда фотографии. С другим, о приказе постройки Дома Уродов, проделывает тоже самое. Люди должны узнать правду, и чтобы они поверили, предоставить доказательство.

Как сильно с ними сыграла судьба. Они сбежали, чтобы спасти себя, а сейчас должны спасти все человечество от правления настоящего монстра.

– Что ты тут делаешь? – раздается неожиданно, строго и злобно. Но Рик яростно смотрит на Фостера, выпрямляется и приближается к нему с недобрыми намерениями.

– Что это такое? – кричит он и сует в лицо документы. – Ты на пару со своей женой, чтоб эта Эмма Миллер провалилась, убивал людей. Вы не щадили никого: ни стариков, ни детей, ни женщин. Никого. Вы монстры!

– Заткнись! – громко велит Фостер весь не в себя. – Я же говорил, что она чудовище! Она не жалела свою дочь, а ты говоришь о каком-то народе. Она помешена на правлении. Она безумна. Сумасшедшая! Поэтому я выкрал свою дочь и поселился в Норвегии…

– Вы знаете о существовании Дома Уродов, у вас хранятся многие документы, – грубо перебивает Рик. Его глаза чернеют от ненависти. Сам он краснеет от злобы, что копится внутри.

Кап, Кап. Скоро соберется целое море.

– Все эти важные бумаги я выкрал, чтобы прийти к людям с правдой. И да, я знаю о существовании лечебницы. Я обещал помочь вам, и я помогу вам.

– Так почему вы до сих пор не сообщили обо всем людям?

– Хизер была маленькой. И к тому же, ты думаешь, это легко сделать, когда ты находишься в секретном розыске.

Рик не находит, что на это сказать. Он до сих пор не верит Фостеру, но его слова звучат правдоподобно. По крайней мере, они отвечают на вопрос, почему он живет вдалеке от других, на гиблой земле с дочерью самой королевы. Рик хмурится. Делает твердый шаг навстречу к Фостеру, заглядывает ему прямо в глаза.

– Документы я оставлю при себе.

– Если вам удастся добраться до границы Великобритании, сделайте так, чтобы вас слышало и видело как можно больше людей. Вы, в своем роде, являетесь своеобразным доказательством.

Рик немного теряется от этих слов. Не ожидал их услышать. Но незамедлительно, почти рефлекторно дает обещание.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все поподробней.

– Конечно, – не отпирается Фостер. – Пройдем в гостиную. Я заварю нам чай.

Рик кивает. Они спускаются на первый этаж и слышат странные хлопки. Приближаются ближе к столу и видят, как Прах играется с осколком от разбитого блюдца, который сам же и скинул.

– Ах ты, мерзкая птица, – злится Фостер и отгоняет прочь Праха. Тот издает неприятное карканье и взлетает на спинку стула с одним крылом. Получается не с первого раза.

Ударившись несколько раз, перья Праха растрепались, поэтому она поправляет их клювом.

– Вам тоже не нравится Прах?

– А кому понравится наглое животное.

– Я совсем зверюшек не люблю. – Рик пожимает плечами и присаживается на стул. Фостер улыбается уголком губ. – Сейчас сделаю нам чай, а после поговорим. – Он отлучается ненадолго на кухне, но вскоре появляется с подносом. Разливает по кружкам горячий напиток и садится напротив Рика. Рик сразу пригубляет чай, Фостер пока греет руки, схватившись за кружку.

– Когда я узнал о приказе уничтожения Исландии, я находился в ярости, но не мог ничего не изменить. Я был простым человеком, который находится рядом с королевой, но никаким образом не влияет на политику. Ты ведь знаешь, что к правлению допускается только один человек, и это законный наследник престола. Брачный союз ничего не меняет. Эмма – безумна. Эмма помешана на правлении.

Я решил, что нужно спасать свою дочь. Я разработал план дома, собственными руками построил его. Ты можешь представить, каких усилий мне пришлось приложить, чтобы привезти материалы. Занимался постройкой только в ясную погоду, которая не частая гостья в Норвегии. За год я построил это крохотное пристанище для себя и своей Хизер. Выкрал все документы и исчез из жизни Эммы. В тот момент она и сообщила, что принцесса умерла.

Рик старается слушать внимательно, но постоянно зевает. Выпивает последнюю порцию чая, что остается на дне, и укладывает голову на сложенную руку. Его упорно засасывает в страну Морфея, но он борется с потребностью сна. Да что такое с ним происходит? Почему именно сейчас тело решило с ним сыграть в странную игру?

Рик упорно начинает гладить брошь в виде мотылька, чтобы оставаться здесь и сейчас.

– Как вы собираетесь помочь нам? Топлива не хватит, и вы это прекрасно понимаете, – слова даются с трудом. Энергия кончается с каждой секундой, и перед глазами почему-то все плывет.

– Я знаю короткий путь. Путь на прямую будет коротким, правда, вас будет ждать озеро.

– Это большой риск.

А еще начинает тупить.

– Определенно, потому что лед может треснуть, но это навряд ли. Он крепок.

– Вы совсем меня за дурака считаете, – сонно бормочет Рик. Глаза насильно закрываются. Проводит ладонями по лицо, даже бьет себя по щеке. На секунду это помогает, но сон так и манит его. Зовет.

Нет, даже кричит. Хватает за локоть и тянет к себе.

– Озеро прямой источник воды вам и Дому Уродов. Вы режете льдину, поэтому могут пойти трещины. Это очень опасно, – продолжает Рик. У него совсем не остается сил. Он кладет голову на стол. Закрывает глаза, но пока остается в сознании.

– Но у тебя нет другого выбора, – изрекает Фостер и встает из-за стола. Приближается к Рику, устраивает руку на его плечо, наклоняется к нему. – Энди не переживет этого похода. Либо напрямую, либо лишаетесь одного друга.

– Он мне не друг, и мне абсолютно наплевать на его жизнь, – последнее, что говорит Рик и засыпает.

Фостер дергает его за плечо. Тот никак не реагирует. Снотворное отлично подействовало, правда, Рик долго боролся. Среди всех остальных, он сильно выделяется своей волей духа. Настоящий лидер, но слишком эгоистичен.

Представить только, Рику удалось помочь сбежать остальным из Дома Уродов, он вслепую вел их куда-то. Конечно, они бы погибли все до единого, если бы случайно не наткнулись на их дом, но то, что он сделал, заставляет Фостера его уважать. Не каждый бы смог. Но в одном Рик очень сильно оплощался: он полез туда, куда его не просили. И теперь он знает слишком много. И это нужно исправлять.

Нет, Фостер не собирается его убивать. Рука просто не поднимется. Он все-таки не убийца. Он просто устремится в Дом Уродов и сообщит о их местоположении.

***

Хизер слышит рев снегохода. Вопросительно смотрит на Энди, но тот просто плечами пожимает. Ну конечно, что он может знать? Хизер хмурится, сильно прижимается к Энди, крепче сжимает его руку. У него рождается странное беспокойство за отца.

И оказывается, не зря. Буквально через пару минут он вылетает из гаража и устремляется вперед.

– Папа! – кричит она, вскакивает на месте и уже хочет устремится за ним, как Энди останавливает ее.

– Ты решила умереть на моих глазах.

Она напрочь забыла, что находится на балконе.

– Куда он устремился?

Хизер с ужасом смотрит на приближающиеся тучи. Вьюга не за горами.

– Успокойся. Может, ему срочно нужно проверить ветровые мельницы, – говорит Энди, но и сам не верит своим словам. Но самое главное, это утихомирить Хизер, чтобы она не наделала глупостей. Он обнимает ее, отводит подальше от выступа.

– В такое время?

– Ты сама говорила, что это недалеко, – изрекает тихим голосом, почти шепотом и гладит по голове. Он делает так, когда видит Стрикена расстроенным. – Ты ведь ему доверяешь?

– Да, но… – Хизер оборачивается и смотрит в сторону, куда устремился отец.

– Никаких, но. С ним все будет в порядке. Я уверяю тебя, – улыбается Энди. – А теперь давай ложится спать. Чем раньше ты заснешь, тем раньше встретишься с Фостером и напрямую задашь вопрос, куда он отъежал.

Хизер вздыхает. Энди прав. Ведь не произошло ничего страшного. Так почему она распережевалась?

Говорят, мысли притягиваются. Если человек будет только о плохом, то это плохое ему притянется.

Хизер, когда будет засыпать, будет думать о фейерверках и как красиво окрашивается небо в разноцветных огоньках.

========== Глава 23 ==========

Рик слышит через сон странные хлюпанья и скрежеты. Мгновенно просыпается. Корчит лицо, потому что солнечный свет пробивается через окна. Он приоткрывает сперва один глаза и видит перед собой Праха, который чистит его волосы, как перья, и издает непонятные звуки. Рик поднимает руку вверх и громко бьет по столу. Прах от неожиданности пытается взлететь. Неудачно. Цепляет ногтем глаз Рика. Тот чертыхается и прикрывает его ладонью. Злобно смотрит на Праха. Тот начинает громко заливаться смехом, словно реально насмехается над ним, и через время мирно устраивается на другом конца стола, как не в чем не бывало.

Рик бы запустил в него кружку, только не хочет всех перебудить. К тому же там еще немного остается чаю.

Но оказывается, никто и не спал. Четверка Глупцов вываливается вниз со второго этажа на возбужденные звуки Праха.

– Почему эта наглая птица свободно разгуливает по гостиной? – вопрошает злобно Рик и встает из-за стола. Прах приближается сперва к печеньям, который немного очерствели, после выпивает вчерашний чай Рика. Полностью опустошает кружку. Наконец-то он утолил жажду. А то дотягиваться до воды в узкой вазе становится все сложней и сложней. С каждым глотком уровень воды становится меньше, и Прах просто физически не доставал клювом. Возвращается на место, взъерошивается и прикрывает глаза.

– А мне, по-твоему, ему постоянно в переноске держать? – также вспыхивает Виктор.

– Нет, давай отпусти ее в чужом доме, чтобы она поразбивала здесь все! – еще больше злится Рик. Как же его достала эта Четверка Глупцов в целом? Почему Кери не выбрала себе в друзья более адекватных людей? – Вчера ночью она разбила блюдце.

– И где?

– Под столом, – указывает под стол, но там уже ничего нет.

– Ой, я не вижу, можешь еще раз показать, – издевается над Риком Виктор, наклоняется и прищуривается, будто, правда, ослеп, – а то я плохо вижу. – Последнюю фразу почти выкрикивает, выпрямляется и подскакивает к Рику. Тот прожигает его взглядом, но не трогает руками, как бы сильно этого не хочется. Если он хоть немного толкнет его, Виктор накинется на него, и начнется серьезная драка из-за пустяка. Нет, Рик не боится Виктора, просто не позволит манипулировать им. Виктор ведь добивается, чтобы он сорвался. Просто так набросится на него с кулаками он не может из-за осуждения друзей. Да и поднимать драку в чужом доме не хочется.

Рик готовиться сказать что-то едкое и ядовитое в ответ, но не успевает толком раскрыть рот, как Бакстер строгим голосом командует:

– Заткнулись оба! – и встает между ними. Просто прекрасно. Хоть пару минут не будет видеть противное лицо Виктора. Рик скрещивает руки на груди. Ищет глазами хоть какой-нибудь поддержки, но все на стороне Бакстера. Рик с Виктором надоели цепляться.

– Почему ты спал за столом? – интересуется Бакстер, который не двигается с места.

– Ночью говорил с Фостером.

– И где он сейчас? – вопрошает Бакстер. – Я ходил его искать.

Только сейчас Рик замечает, что Бакстер в пуховике.

Рик хмурится и непонимающе косится на Четверку Глупцов.

– Который сейчас час?

– Близится время вечера, дурень! – отвечает Виктор.

– Кем ты меня назвал? – мгновенно вспыхивает Рик.

– Ты слышал! – кричит Виктор. – Или у тебя и ушей нет?

Рик находится вне себя. Он оборачивается к Виктору, подлетает к нему, но Бакстер преграждает путь рукой, и очень даже вовремя, потому что кулак Виктора встречается с его рукой. Раздается странный звук, и Виктор чертыхается и сгибается пополам.

– Рука, моя рука, рука! – бесконечно бормочет Виктор. Рик краем глаза замечает, как раскраснелись его костяшки, одна даже лопнула и сейчас кровится. Такие повреждения не могут быть от удара об руку, какая бы сильной и мускулистой той не была. Да и звук был такой, словно металл прогнули.

– Бакстер, снимай, скорей, пуховик, – просит Рик, – а ты, Стрикен, принеси быстрей ножницы.

Буквально через минуту пуховик и маленькие ножницы лежат на столе, и Рик делает аккуратный надрез на пуховике, предварительно ощупав весь рукав. Достает, зарытый в пухе, плоскую квадратную пластину фиолетового цвета. Она изогнулась. Углы смотрят на него.

– Что это такое? – обеспокоенно спрашивает Стрикен.

– Не знаю. – Рик крутит пластиной, смотрит на свету, проводит пальцем по краям. Были бы острыми, если их бы не затупили. – Скорей всего, эти пластины нагреваются от холода. Стрикен, поставь, пожалуйста, пластину в морозильник, подожди пять минут и принеси ее мне. Сделаешь?

– Конечно, – улыбается Стрикен и бежит на кухню.

– В последнее время происходит какая-то чертовщина, – говорит Виктор, выпрямляется и расправляет ладонь. Лопнувшая кожа дарует боль, и Виктор достойно принимает ее. – Письмо Яна Мирра чудесным образом появляется у Рика, камеры в комнатах, Прах, который пролетел незаметно мимо меня, странные видения у Стрикена и парализация его тела на некоторое время. Сейчас эти пластины. Мы словно находимся в чьих-то иллюзиях, потому что такое дерьмо не может происходить наяву.

– У всех этих странностей есть, наверняка, объяснения, – говорит Рик, уверенный в каждом слове.

– Ты сейчас серьезно? – усмехается Виктор и скидывает руками от злости. – Тогда объясни мне, пожалуйста, каким образом Иса собрала нам аптечку, если она не имеет доступа к Центру Здоровья. Она даже не смогла ответить, как себя чувствует Хворост, потому что она не контактирует с Белыми Людьми. И еще, ответь мне, пожалуйста, дорогой Рик Уокер, как Бодди, за котором очень внимательно следили и который пребывал круглосуточно в своей комнате, так умело ладил с оружием. Объясни мне! – кричит Виктор. – Объясни!

– Я не знаю! – срывает Рик и прикрывает глаза рукой.

Виктор прав. Он чертовски прав. В последнее время происходит необъяснимая чертовщина.

– Ай! – шипит Стрикен, слышно, как он подпрыгивает на месте. Звон металла. – Он очень горячий.

– Стрикен, оставь пластину и возвращайся, – говорит Рик и хватается за голову. Он ничего не понимает. Ощупывает пуховик, не пропускает ни одного сантиметра. Рик хмурится каждый раз, когда находит пальцами очередную пластину. Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, тридцать один. Да сколько же их? Рик понимает, что в каждой вышитой квадратике на пуховике есть по одной пластине.

– Кто-то очень сильно хотел, чтобы мы благополучно сбежали из Дома Уродов, – произносит Бакстер, и у всех бегут мурашки по рукам. Все понимают, что это не Иса и не Сарра.

Но кто же?

Кто?

Рик смотрит на солнце, которое он не часто видит. Можно на пальцах пересчитать, сколько раз он смотрел на слабый горящий шар, зависший на небе. Скоро закат.

– Неужели я спал так долго? – на этом вопросе Прах, балансирующий на краю стола, неожиданно падает без сознании на пол спиной вниз. Виктор обеспокоенно подбегает к нему, а Рик замечает пустой стакан. Четверка Глупцов испуганно приближаются к Праху. Он лежит, не двигается, остается в таком положении, в каком и заснул. Даже лапы не разжимает. Виктор осторожно берет его на руки, прикладывает ухо к груди.

– Сердце стучит.

Ничего не понимает. Легко трясет его, зовет по имени. Прах издает протяжный стон и наконец-то расслабляется. Крылья больше не придерживает к телу, двигает хвостом, и лапы повисают в разные стороны, даже клюв раскрывается. Будто он сдох, но сжимающий его Виктор чувствует сильное сердцебиение.

– Он просто спит, но я не понимаю, почему?

– Вот сука! – неожиданно ругается в голос Рик и подкидывает Виктору кружку. – В нее мне вчера Фостер налил чай. Я выпил не весь напиток и мгновенно уснул, Прах сейчас опустошила кружку полностью.

– Снотворное? – обеспокоенно предполагает Кери.

– Определенно. К тому же очень сильное, что проспал я так много времени.

– Оно не убьет Праха? – вопрошает Виктор. На этот вопрос Рик не находит ответа. Кто его знает? Если снотворное и, вправду, сильнодействующее, то есть вероятность, что организм птицы не выдержит такого сильного химического воздействия.

– Хизер ведь врачует! – восклицает Стрикен. Действительно. Может она ответит на этот вопрос и поможет Праху? Виктор поднимается с корточек и бежит из-за всех ног на второй этаж.

Рик смотрит на Бакстера и вопрошает:

– Фостера нет давно?

– Мы проснулись и не обнаружили его. Хизер вся на иголках от переживания.

Тут вдруг, внезапно Рик дергается всем телом на месте, словно кто-то невидимый сзади приобнимает его холодной рукой. Он вспоминает о документах. Проверяет внутренний карман черной толстовки, облегченно вздыхает. Все на месте. Видно, Фостер собирался возвратиться до утра, чтобы Рик ничего не заподозрил, но что-то произошло по пути.

– Готовьтесь, беглецы, скоро сюда прибудут Псы, – цедит с удовольствием каждое слова и эпично кидает на стол документы. Один снимок вылетает из сложенной ценной бумаги и пугает Четверку Глупцов своей кровожадностью и бессердечием. Бакстер берет его в руки, непонимающе вертит в руках, смотрит внимательно. Черная галька. В небе парит чайка. На заднем фоне замечает расплывчатые, но знакомые фигуру Адама и Роберта, которые стреляют в спины мирных людей.

– Что это значит? – вопрошает у Рика. Тот раскрывает документ с приказом и подкатывает поближе к Бакстеру. Четверка Глупцов близко приближаются к столу.

– Уничтожение населения Исландии, – вслух читает заголовок Стрикен. Холод внутри.

– Эмма Миллер распорядилась, чтобы люди на этом острове все погибли, потому что они решили отколоться от СССМ и стать независимым государством.

– Это ведь считается изменой, – говорит Стрикен, и Кери награждает его ласковым взглядом.

– Поэтому мы должны донести до людей правду. Наша королева – чудовище. – Рик вздыхает и оборачивает на место, где он вчера сидел и доверчиво слушал байки, которые лились из уст чистого лгуна и соучастника во всех этих преступлений. – А Фостер – ее муж. И Хизер – погибшая принцесса. И сейчас он, наверняка, ведет за собой Псов, чтобы они задержали нас, потому что я влез туда, куда не следовало. И если нам все-таки удастся добраться до границы Великобритании, правление династии Миллеров распадется.

– И тогда на престол взойдет Паттинфинд, сын Грегера Гао? – радуется Стрикен. Однажды Грегер Гао показывал ему фотографию Паттина. Он не похож на отца, но легкий узкий разрез глаз говорит о родстве с ним. Стрикену он очень понравился, к тому же они одногодки. Он бы хотел с ним встретиться и поговорить о СССМ. Сколько еще тайн и загадок он не знает о формировании единого государства?

Рик только кивает головой. На самом деле, абсолютно наплевать, кто встанет на престол. Главное, чтобы этот человек действительно заслуживал этого места и делал все для благополучия всего человечества.

– Если, конечно, Грегер Гао, не замешен в этом деле? Быть не может, чтобы он ничего не знал, – говорит Бакстер, задумывается о чем-то. – к тому же, он управляет Домом Уродов.

– Нет, – протестует Стрикен, поднимает руки, – он – хороший и добрый.

Здравый смысл, что Грегер Гао – злой человек, проигрывает доверию Стрикена к представителю правительства.

Рик только усмехается. Когда же наступит тот самый день, когда Стрикен поймет, что не все, кто улыбается и говорит величественные и красивые слова, добродушные люди. Когда он поймет, что люди порой носят маски, а некоторые носят очень давно, что та срастается с ним, и человек в одночасье теряет себя. Сейчас он еще ребенок, увлекается историей и любит сказки, но обязательно настанет тот день, когда он обожжется от человека. В тот день он повзрослеет

Не стоит верить улыбкам.

Никто не собирается спорить с Стрикеном. Объяснить ребенку что-то очень тяжело, особенно, когда он верит в обратное.

– Нам необходимо исследовать весь дом. Вдруг мы найдем что-то очень интересное. Предлагаю начать с гаража. Что-то подсказывает мне, что там хранится именно то, в чем мы так нуждаемся, – предлагает Рик.

– Подсказывает ему что-то, – тихо смеется Бакстер. – Итак понятно, что находится в гараже, в чем мы так нуждаемся.

Кери грустно улыбается. Речь идет о снегоходах.

Рик проходит на кухню, просит идти за ним.

– Когда я рылся в кабинете Фостера, – продолжает он, – то наткнулся на план этого дома. На кухне должна находится дверь. А вот и она, – указывает на железную пальцем, – которая открывает вход к лестнице, что опускается в гараж.

Рик толкает дверь, но та не поддается. Раздается какой-то писк, и просыпается от сна цифровая панель, которая требует пароль. Замочных скважин нет.

Интересно.

– И как нам теперь попасть? – недоумевает Стрикен. Он встает в такую же задумчивую позу, как и Рик, но не думает, как открыть дверь, а переживает из-за молчаливого и сильно поникшего Энди. Он весь сам не свой.

Рик вспоминает план дома. Может, в каких деталях-то и прячется пароль, но на лицевой стороне всего лишь отмечены размеры объектов дома, но вот с обратной стороны отмечена дата создания.

Он отмечает эти цифры на панели и, О, Боги, дверь с щелчком открывается. Их встречает тьма, которая раскидывает руки для объятий, но ее мгновенно побеждает свет. Он встречается, как только Рик делает шаг вперед. Раз, и осветляется винтовая, но короткая лестница, которая не имеет перил, вместо этого голые стены, прямо как в Доме Уродов. Это вид на секунду переносит Рика и Четверку Глупцов обратно, в эти холодные каменистые стены, которые давили на них и держали в плену. Но Рик не собирается терять дорогое время, утопая в воспоминаниях. Это, как минимум глупо, да и нет смысла.

Рик идет первым, следом тянутся остальные.

– Ребята, я с вами! – восклицает Виктор и присоединяется к остальным. Рик не может видеть его лица из-за мощной фигуры Бакстера и узкого пространства, но он по голосу догадывается, что сейчас на нем сияет улыбка. Он счастлив. А это значит, что с его наглой птицей все в порядке. К глубокому сожалению Рика.

– И что сказала Хизер насчет Праха? – обеспокоенно интересуется Стрикен. Пусть он и боится ее. Порой она враждебно на него смотрит, но Стрикен не хочет, чтобы Прах умерла.

– Ее жизни ничего не угрожает.

Кто бы сомневался. Видно, у Рика такая судьба: терпеть Праха и его владельца. Да и Четверку Глупцов.

Рик продолжает спускаться, все следуют за ним.

– А что мы здесь, собственно, делаем? – шепотом вопрошает Виктор у Стрикена. Рик хмурится.

– Исследуем дом. Рик предполагает, что Псы находятся в пути к нам, – говорит также тихо, но Рик все прекрасно слышит.

– Я не предполагаю, они точно едут.

– А ты у нас экстрасенс? – язвительно спрашивается Виктор. – Двигайся чуть быстрей, ползешь, как улитка.

– Фостер – муж Эммы Миллер – это раз, – загибает пальцы. – Он подмешал мне снотворное в чай – два. Он соврал, что ничего не знает о Доме Уродов – три. Все документы хранятся у него, скорей всего, чтобы никто из правительства не увидел, какие смертельные приговоры Эмма Миллер выносила – это четыре. И пять – он умчал куда-то ночью, и его нет несколько часов. Я думаю, что все факты прямо кричат, что он явно не уехал лед рубить. Он хочет от нас избавиться чужими руками, потому что мы знаем слишком много, – как на духу говорит Рик. С каждым словом выражение Виктора становилось все больше непонимающим.