Текст книги "Под сенью разрушенного мира 3: Раскол (СИ)"
Автор книги: Все будет уруру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
А вот тут не заперто! Он заглянул и едва не задохнулся от смрада жилой комнаты без окон. Одна, две, три, пять… Сколько же здесь кроватей? Даже в свете тусклого огня было видно, что в комнате ничего лишнего, только на сундуке одиноко лежало сектантское учение и все. Ни единой личной вещи?
«Ну и вонища…»
Гай, прикрыв нос, поспешно вышел. За последующими дверями были настолько похожие на первую безликие спальни, что он усомнился, не иллюзия ли это.
«Значицца, жилая зона здесь, так и запишем».
Коридор вновь разделился, и Гай свернул в нижний, из которого уже совершенно отчетливо было слышно девушек.
Толстая решетка. Жмущиеся друг к другу пленницы – и постарше, и совсем дети. Пять. Грязные лежанки в углу. Но и лежанка, и клетка казались великоватыми для пятерых. «Кажется, здесь должно быть больше девушек?»
При виде Гая пленницы сжались и затихли. Точно, он же в сектантском!
– Тихо, сейчас я вас вытащу, – прошептал Гай.
Младшая, совсем еще ребенок, заплакала, и кто-то поспешно прижал ее к себе дрожащими руками. Под изорванными рукавами было видно синяки. Сердце Гая сжалось. «Как так можно?!»
– Тихо-тихо. Я свой, домой отведу. Сектанты ушли. Только тише, – прошептал Гай и принялся за замок.
– Пить хочу, – осмелела младшая.
Гай порылся в сумке и протянул бутыль и сверток с лепешками сквозь решетку.
– Потом поешь, сбежим сначала – строго прошептала девушка, прижимавшая малютку к себе.
– Только попить, – легко согласилась та.
Гай не без труда разобрал замок и уперся в магическую печать. Не снять. «Неужели придется шуметь?» Он достал едкий яд и капнул на замок. «Главное, чтобы на пальцы не попало. Отлично, чуть подождать…»
Он кивнул девушкам:
– Сейчас побежим, готовьтесь. Метки есть?
Девушки указали на металлические ножные браслеты. «Странное украшение. Ладно, можно укрыть в междумирье, чтобы не нашли, а потом подумать, как взломать». Гай с ноги ударил, внутренне сжимаясь от жуткого грохота. Крепкий! Он быстро ударил еще и еще, и наконец замок упал, звякнув и раздавшись эхом.
– Бежим!
Гай с трудом отодвинул тяжеленную дверь и вышел первым в коридор. Шаги сектантов гулко раздавались, но довольно далеко. «Дежурные идут! Кажется, из храма. Двое… Трое… Ай, не разобрать! Бежим!»
Он и не думал, что замученные, голодные, избитые девушки способны бегать настолько быстро, почти догоняя его, хотя он старался оторваться – хотел успеть среагировать на сектантов так, чтобы девушек не задело.
Он слышал, как бегут уже совсем рядом дежурные – один поворот, другой…
Вот! Гай зажал нос и бросил мешочек сонного порошка в сторону капюшона. Есть!
Следом за первой фигурой на пол внезапно сползли еще двое.
«Ого, сразу трое вдохнули? Но почему их так мало? Неужели настолько важное событие, что совсем все ушли? Да и эти совсем зеленые какие-то. Эх, жаль, так и не удалось выяснить, что происходит!» – удивился Гай и бросился вслед за убежавшими вперед девушками.
Он вслушивался, но среди топота босых ног пленниц не разбирал грохот сапог сектантов. «Правда, что ли, только трое? И девчонок только пять… “
И вот за очередным поворотом показался дневной свет в конце. «Так просто?» Гай чувствовал подвох, но не знал, что и делать. Они выбежали на тропу, едва дыша, и Гай подхватил на руки подотставшую малютку.
В Гнилом лесу пусто, как и обычно. Они неслись по тропе и не встречали ничего, кроме искаженных жутковатых деревьев вокруг.
Вот и проход!
Гай остановился и растянул руками зыбкую щель, чтобы ее увидели и те, кто не наделен чутьем проходчика.
– Выходите, я подержу.
Девушки осторожно полезли внутрь, и первая внезапно закричала. Гай почувствовал, что сейчас поседеет, но проверить проход не успел – девушки сзади шикнули на первую: «Тихо ты!», протолкнули ее в щель и провалились следом.
Гай едва не оглох от крика.
«Да что же там такое?»
Девочка на руках всхлипнула.
– Не плачь, сейчас всем поможем, чудо, – проворковал Гай и утер слезы малютке грязным пальцем.
Но та зарыдала пуще прежнего.
– Б-боюсь…
Стоять и успокаивать было некогда – надо понять, что же там встретили страшного девчонки, и Гай нырнул в щель. Малютка на руках пронзительно вскрикнула, но быстро затихла, обмякнув.
– Эй-эй, держись! – Гай перехватил едва не упавшую и с ужасом увидел широко распахнутые неподвижные глаза.
Под ногами лежала груда тел. Стало совсем нехорошо. К горлу подступил ком.
– Нет, не может быть…
Гай попытался нащупать пульс девочки. Нет. И не дышит совсем. Что он наделал?!
Он бросился к остальным, но обнаружил лишь бездыханные тела.
«Что же это за чары такие?»
Гай оттащил тела в зыбкий участок междумирья, похлопал по щекам, дал понюхать растирки, еды, но они все так же равнодушно лежали.
К счастью, был еще один проверенный способ! Всегда помогало, когда кто-то слишком много выпивал. С того света вернет!
Гай стянул сапог и поднес двухнедельный носок к лицу ближайшей.
Та лежала так, как он ее оставил, не шевелясь. Гай схватился за голову и зарыдал. Он убийца. Убийца! И замарал руки не мерзкими сектантами, а несчастными девчонками!
Совсем близко послышался хохочущий лай. Гай поспешно затолкал тела в неплотную ткань междумирья и спрятался с ними сам.
Мимо пронеслись непонятные звери с фиолетово-розовой то ли чешуей, то ли кожей, а на самом деле – энергией, перетекшей в такую форму. «Ничего себе стая!» Гай проводил взглядом тонкие хвосты с кисточкой, размывавшейся в дымку.
Сегодня вон какие яркие. Праздничные, что ли… Гай обнял еще теплую девочку и тихо вздохнул, выжидая. Нужно доложить в общину, что так, как он сегодня, делать нельзя, а то мало ли кто еще додумается погеройствовать.
Хохот иллюзорных тварей затих вдали. Гай утер слезы, но они все лились и лились. «Ай, не все ли равно?» Он неловко выбрался, отошел от меченых сектантскими рунами тел и сообщил дежурным.
– Принято, – равнодушно-сонно отозвалась Тая.
Связь прервалась, и Гай вернулся к телам. Рваные платья темных цветов не скрывали истощения, синяков и ссадин. А вот лица спокойные, расслабленные. «Жалко, но лучше уж так, чем на алтаре. Наверное. Эх, дурень, спаситель Истов!»
Попахивало мочой и дерьмом. «Кормили их все-таки!» Гай вздохнул, осознав, насколько неуместна его радость, и горько зарыдал, обняв девочку, которую вынес на своих собственных руках. Если бы он знал! Пять девчонок!..
До ушей донеслись знакомые голоса – суховатый зрелого мужчины и по-юношески звонкий паренька.
– Где-то тут…
– Не-не, дальше!
«Старший эксперт Кир с учеником! Так быстро!» Гай высунулся из ткани междумирья и позвал:
– Тут мы.
– Лица на тебе нет, старейшина, – усмехнулся худой мужичок.
– Я ребенка на своих руках вынес, а она вскрикнула так и все…
Гай шмыгнул носом, поправляя растрепанные грязные волосы девочки.
– Ребенка? – удивился Кир.
– Вот эта, – указал Гай.
– Ей уж за три десятка точно, глянь лицо, или вот руки, ногти. Низенькая и худая просто, – со знанием дела указал парнишка.
Гай оторопело посмотрел на «девочку». И вправду взрослая, если приглядеться… но как он перепутал? Хотя не все ли равно? Молоденькая совсем…
– Занятная побрякушка, – постучал ногтем по ножному браслету Кир и принялся зарисовывать.
– Какой механизм интересный, – ученик снял один браслет.
– Ага, на душу и место завязан. Снимешь – душа от тела оторвется. Уйдешь далеко – тоже. Хитро придумано, чтобы не сбегали.
Гай моргал. Как можно настолько спокойно рассуждать о подобном? Хотя такова работа, привыкли уже, наверное, эксперты эти.
– Что встал столбом? Рассказывай, как вытащил.
– Значицца пришел, а там пусто. Ну я залез, замок сломал, вытащил. Обратно бежали – трое попались, но я их усыпил и все.
– Вот так просто? – рассмеялся ученик.
– Ну да…
Кир нахмурился.
– Если все так, то почему ты до сих пор здесь?!
– А что?
– Главе срочно докладывай! Ясно как день, что если вообще все сектанты выползли из норы, добра не жди!
– О Ловы… – Гай хлопнул себя по лбу и побежал.
– Эй! Тело-то оставь! Зачем тебе? – возмутился Кир.
– Ой, – Гай осторожно положил девушку и засверкал пятками.
– Дурень!.. – выплюнул Кир.
– Одна доска хорошо, а две лучше, – тихо рассмеялся ученик вслед.
– Не шути так. Он элькрина убил, – Кир двинул ему в лоб.
– Да они все равно бы умерли – с ними явно не церемонились. Почему только пятеро, интересно? По докладам же много продавали…
– Забрали, видать, остальных. Зуб даю, что эти порченые, на ритуалы не годятся. Проверяй, Ри, – предположил Кир. – Прорвет сейчас. Эвакуироваться надо, но поздно уже…
– И почему уводят, не проще ли прямо в Гнилом лесу ритуалы устраивать? – парнишка сморщился, но все же под юбки заглянул.
– Почему ты нужду в отхожем месте справляешь, а не за столом? И когда ты уже научишься своей головой думать, дурень? Расскажи-ка мне сам, Ри, почему они не проводят ритуалы в Гнилом лесу? – едко спросил Кир.
– Проводят иногда же. А так… – паренек задумался, сжав подбородок. – Там же гнить уже нечему. Если только ткань мира берегут… Ну да, провалиться сами не хотят. Но тогда зачем наш мир разрушают?
– Видимо, им есть куда уйти, – хмыкнул Кир.
– Они что, собираются в Новый Эрв?! – захлебнулся слюной от возмущения Ри.
– А что, ты еще не понял эту насмешку, когда Ист посватался к дочери разобравшегося с вратами в Новый Эрв проходчика? Думаю, Ог его и нашел, кстати. Ист ему спасибо и говорит, безродную дочку вот взял в благодарность.
– Мастер, – почтительно поклонился Ри.
– А что он еще в полудеве мог найти? Вон на брата ее посмотри, – вздохнул Кир.
– Нельзя пускать этих тварей в Новый Эрв! Он наш! – Ри сжал кулаки.
– Наш-наш. Работай давай. Побрякушки снимай, тела убирай. Эх, горячая молодежь…
Кир свернул записи с эскизами, сунул за пазуху и устало потер поясницу. Ри насупился, но к работе вернулся. Молча.
========== 27. Может, он придет? ==========
«Хватит ли мощности, если прорвет еще больше?» Критир соотносил данные замеров со схемой барьера второй зоны.
Скоро снова прорвет.
Критир провел пальцем по границам между опорами. Хорошо, что Ни в безопасности. Из старого прорыва тоже мощный выплеск скверны будет.
Всех уже оповестили, и элькрины ломанулись под барьер первой безопасной зоны либо поближе к центру опор. Но были и те, кто не верил или не мог переселиться. И до кого не дошла новость. И еще четыре зоны без барьеров. Нужно ускориться.
Барьер второй безопасной зоны начертили в мгновение ока – добровольцы повалили толпой, видя результат. Кто чертил, кто носил ингредиенты, самые смышленые помогали с замерами…
И вместе с этим давление неимоверно возросло. Все требовали ускориться, помогая изо всех сил и спрашивая. А сил не было. Критир прокашлялся и всмотрелся в карты.
Все-таки лучше усилить вот эти места… Он отметил участки в низинах, прописал, каких ингредиентов добавить, и разослал ответственным. В дверь постучали.
– Входите.
– Старейшина, позвольте провести осмотр… – замялась на пороге целительница.
– Конечно, Аран.
Критир вздохнул и бросил взгляд в окно. Опять глубокая ночь. Он растянулся на кровати и сдвинул одеяло.
Аран применила колючие целительские техники и внимательно осмотрела, хмурясь все сильнее.
– Если вы… активируете барьер завтра, мы не сможем гарантировать… – она вздрогнула и замялась.
– Аран, не беспокойся. Не умер до сих пор, значит, еще протяну. Да и укрепляющее по твоему новому рецепту помогает лучше. Если еще добавить травы грез, то поправлюсь за недельку.
– Нельзя. Вы же знаете о побочных эффектах, – покачала головой она.
– С одного раза ничего не будет. Барьеры нужно закончить как можно скорее, а с этой травой вы бы мигом поставили меня на ноги.
– Потребуется курс не меньше трех приемов. Риски большие.
– Эффект будет отложенным, никто вас не раскроет.
– Старейшина, пока можем, обойдемся без этого.
– Хорошо.
Критир прикрыл глаза и провалился в тяжелый сон.
***
Аран тихонько вздохнула и достала романчик с нежной обложкой. Но отвлечься не получалось. Страшно. Как же поступить?
Аран хорошо разбиралась в снадобьях и на свою голову разок упомянула запретную траву грез. Под ее действием техники Архи помогали даже при ослабленном теле, но трава накапливалась и проявляла страшные побочные эффекты, особенно в старости. Ее применение, за исключением критических ситуаций, было строго запрещено.
Применить запретные снадобья значило расписаться в бессилии как целитель. Если кто-то узнает, что траву грез использовали не на том, кто при смерти, сразу лишат всех званий и отправят на черную работу.
А еще побочные эффекты страшные, пусть и отложенные. Интересно, что лучше – умереть от болезни сразу или спустя годы, но мучительно долго сходить с ума от кошмаров и боли от растворения связи души с телом? Старейшина так настаивает, будто не понимает…
Аран сжала книжку. Своими глазами, конечно, не видела таких больных, но опытные наставницы рассказывали во всех красках, как умирали когда-то спасенные ими. Тогда она твердо решила, что никогда использовать запретное лекарство не будет.
И все-таки… А если не выживет? Он совсем плох, активация барьера – огромная нагрузка на тело. И никто не узнает, чем лечили старейшину. По крайней мере, несколько лет.
«Нет, так нельзя!» Аран покачала головой, отгоняя опасные мысли.
За те две недели лечения, что она провела с двумя другими сестрами Архи рядом со старейшиной, Аран глубоко зауважала его. Поднявшись из самых низов, она сталкивалась со многим, в том числе и от элькринов, слывших благородными и порядочными. Но этот отступник с дурной репутацией, назначение целителем к которому она восприняла с дрожью, внутренне готовясь ко всему, ее приятно удивил.
Однажды Аран случайно подслушала его разговор с разъяренным Главой общины Кона, который требовал выдать троих бесполезных целительниц на опыты. Старейшина прикрыл их, объяснив, что сам нарушает все рекомендации, и им приходится делать совершенно невозможное, достигая хотя бы такого эффекта. Глава возмущался очень долго, но в итоге старейшина и его успокоил, и их защитил.
Аран покрылась холодным потом, замерев за дверью. Слушая Главу, она была уверена, что с этим ничего уже поделать нельзя и их правда сдадут на опыты. Он тогда приводил настолько убедительные аргументы, пересыпая их сверх всякой меры эмоциями, что Аран и сама поверила, что годится только на опыты.
После того случая она была готова всю жизнь служить этому старейшине, ее герою-спасителю. Но когда Аран заявила об этом, он ей предложил вместо этого в качестве компенсации пережитого сегодня отдохнуть. Будто это он ей был должен!
Аран точно знала, что в ее общине подобный разговор завершился бы совсем иначе. Никто из старейшин даже не посмотрел бы на безродную служительницу, которая не могла справиться с работой. Правда, в общине Архи не сдавали на опыты, а приставляли к опасным заразным больным. Например, отправляли в зону Изоляции.
Они уже не раз докладывали о состоянии старейшины в общину, но вместо реальной помощи получали завуалированные угрозы в свой адрес и отмашки «на все воля Архи».
Интересно получалось: воля Архи, а ответственность за жизнь старейшины на них. Целительницы уже голову сломали, но старейшина был слаб, работал много, часто возле прорыва, отдыхал мало. Укрепляющее помогало плохо, следовательно, и все техники Архи в обессиленном теле, кроме внешнего исцеления – тоже. В подобных ситуациях был строго показан полный покой, но даже так не было гарантий излечения.
В итоге сведущая в составлении снадобий Аран потихоньку экспериментировала с лекарствами, каждое утро они с сестрами применяли внешнее исцеление, осматривали старейшину два раза в день. Ничего лучше этой схемы лечения не придумали. Нужны были лекарства, к которым у больного не было устойчивости, и полный покой.
Аран вздохнула и наложила Сон Архи. Пусть хотя бы немного, но лучше выспится перед активацией.
***
Ни с трудом разлепила глаза и посмотрела на опустевшие схемы. Смеркалось. Снова весь день проспала, и еще хочется!
Желудок резануло, и она обняла себя. Как же больно! И исцеление не пробивается из-за дыхания Иста.
– Проснулась? Там новости пришли, говорят, барьер второй зоны активировали.
– О! – Ни оживилась. «Может, Иркрин придет?»
– Ты так рада, будто тебя это касается, – проворчал Тан.
Ни ничего ему не ответила, только поднялась и, опираясь на посох, заковыляла к пункту.
Дойдя до кровати, Ни поняла, что силы кончились. Но что, если Иркрин придет? Когда она в последний раз переодевалась и мылась?
Ни тяжело поднялась, скинула плащ с уже крепко попахивающей формой и ужаснулась, увидев костлявые бедра. Такая тощая!
Она бросилась к зеркалу. Отражение было насмешкой над ней прошлой. Никто бы не связал истощенную до выступающих костей страшилу с той милой красавицей с аппетитными формами, какой она была до этого. «Мне нельзя так показываться перед ним! Я совсем перестала следить за тем, сколько ем! Мой желудок все сильнее болит и все меньше хочется есть…»
Ни в панике принялась чистить энергией тело и форму, поспешно оделась, чтобы не видеть пугающих костей, и откопала в сумке запечатанный временем надкушенный плод со специями. Когда она начала его есть? Вспомнить не получалось.
Ни проглотила кусочек и сжалась. Выступили слезы. Как больно! Нет, нужно съесть еще. Она поставила воду с лечебными травами на волшебный огонь и потерла живот. Но и чай уже не особенно помог – желудок болел от специй и гнили, почти не смягчаясь от теплого лечебного питья. Ни проглотила еще пару кусочков и расплакалась. Ей нужно есть хотя бы по плоду в день, а она не может и крох одолеть!
Ни отдышалась и, подавив рвотный позыв, попыталась применить Исцеление Архи. Но оно, даже не достигая желудка, поглощалось дыханием Иста.
«Эй, не ешь чары! Я же умру! И ты тоже. Хотя… Не ешь и все!»
Но изголодавшееся дыхание явно радовалось вкусным чарам, с аппетитом поедая их снова и снова.
«Нужно что-то делать. Я не могу использовать высокоуровневые техники Архи, а те, которыми владею, не помогают, растворяясь в его дыхании… Попросить о помощи? Хотя поздно уже…»
Ни подскочила с кровати и, пошатнувшись, схватилась за изголовье. Голова закружилась. «Не стоило так резко вставать».
Она осторожно доковыляла до лазарета и попросила дежурную позвать к ней старшую сестру.
Дойти обратно до комнаты. Бросить заглушку. Запечатать Источник, чтобы его нельзя было обнаружить обследованием. Живот ныл, возмущаясь съеденному, и мешал. Ни погладила его.
«Ты вообще на чьей стороне? И где же эта сестричка?»
В дверь постучали.
– Входи, – с нетерпением бросила Ни.
Внутрь заглянула и неуверенно прошла фигура в белом балахоне. Целительница заметно нервничала, немного дрожа. Она не понимала, чем провинилась, почему ее позвали ночью, и уже, кажется, искала оправдания.
– Не бойся, я пригласила тебя по личному делу, – настолько тепло, насколько была способна, сказала Ни.
Но слова произвели прямо противоположное ожидаемому действие: служительница Архи вздрогнула, упала на колени и стала бормотать какие-то бессвязные извинения и оправдания. Ни вздохнула про себя. «Как там ее зовут?» Вспомнить не получилось.
– Поднимись. Я… мне нужна помощь целителя. Но это строго между нами, – пояснила она, протянув ей руку и помогая присесть на стул рядом с кроватью.
Девушка стала дрожать меньше и выразила готовность помочь. Ни нехотя сняла плащ, открывая замотанное лицо и истощенное тело в обвисшем одеянии.
– Я отравлена дыханием Иста. Мой желудок отказывается принимать пищу. Я пробовала доступные мне техники Архи, но они растворяются в дыхании и не помогают. Возьми защитную ткань, чтобы не надышаться, и посмотри, пожалуйста, можно ли что-то сделать, – она протянула целительнице повязку.
Та трепещущими руками приняла ткань, плотно завязала на лице и использовала обследующую технику. Нахмурившись, она усилила ее, затем еще и наконец-то пробилась сквозь дыхание.
– Старшая… я постараюсь, но не могу обещать. Но я не понимаю, почему дыхание не убивает. Оно такое густое, отравило все ваше тело, не только желудок.
– Остальное по ощущениям пока отказать не должно, – морщась от покалывания энергии Архи, отозвалась Ни.
Сестрица применила высокоуровневое исцеление, пытаясь пробиться к желудку. Потом снова и снова. По лбу стекал пот. Ни с надеждой заглядывала в лицо. Только паника и животный ужас. «Неужели настолько страшная даже в повязке?» Сестрица Архи пыталась снова и снова, бледнея все сильнее.
Легче не становилось, только кололо. Ни уже пожалела, что запечатала Источник, со своей энергией хотя бы от лечения не мучилась бы…
Наконец, колющее тепло достигло и желудка. Ни скорчилась. Едва не вывернуло.
– Тихо-тихо, почти, – пробормотала целительница.
Резко стало еще хуже, и Ни заскулила.
– Потерпи, – прошептала сестричка обескровленными губами.
Мучения продлились целую вечность, как показалось Ни. Начало отпускать. Кололо меньше, теплело сильнее, боль и тошнота отступали.
Наконец утерев пот со лба, сестрица строго сказала:
– Если дальше питаться гнилью Иста, ситуация повторится.
– Я не могу ничего с этим поделать. Спасибо за помощь, – слабым голосом поблагодарила Ни.
– Если станет хуже, зовите еще, – девушка вежливо поклонилась и попятилась к выходу.
Ни кивнула и, едва целительница закрыла дверь, распечатала Источник, достала энергией остаток плода и съела. Кажется, вышло много с непривычки, но совсем не больно. Теплый чай смыл жгучие специи. Сонливость навалилась с новой силой.
========== 28. Долгожданный отпуск ==========
Гай примчался в убежище со всей скоростью, на какую был способен, и ворвался на террасу штаба. Сердце рвалось из груди. В горле проступила кровь. Глава мирно покачивался в кресле и кормил новый выводок утят. Гай, едва дыша, опустился на колени перед креслом-качалкой.
– Глава, все сектанты из логова выползли, никого нет. Девчонок увели с собой.
– Прорвет, значит, скоро, – кивнул старичок.
– Глава, нужно спасаться!
– Уже эвакуировали всех, селить только некуда. Думаю вот, чем занять. Разведывать уже без толку, строить могут не все. Одно занятие осталось – защищать выходы в междумирье, но об этом еще договориться надо с общинами… – Глава оттряхнул руки и задумался. – Девчонок можно шпионить отправить, тем и прокормятся. Проходчиков на стройку. О стариках дети позаботятся. Бестолковые воевать пойдут, Гай, тебе доверю.
– Перевод? Дай отпуск. Я… убил девчонок-то. Мне бы успокоиться немного. С женой побыть, да сестру проведать, Глава. А от отца слышно что-то? – рассеянно пробормотал Гай, не в силах сосредоточиться.
– Учись думать, малыш. Не всегда чутье помогает, и не все ошибки можно исправить. Отец строит пути, связи нет.
– Понятно…
– Отдохни пару дней, подумай. А там посмотрим.
– Благодарю, Глава!
Гай низко поклонился и побрел домой, словно пьяный. Крики девушек не выходили из головы. В этот раз он стал тем самым сектантом, которых мечтал уничтожить. Спаситель Истов! Когда он уже научится думать?
Добротная дверь открылась легко и беззвучно. Дом встретил уютным полумраком от тяжелых штор и запахом трав и кож. Как же хорошо!
Сапоги остались у двери, грязное отправилось в корзину у входа. Гай подхватил ее и отправился стирать к ширме. Ми дома не оказалось – видимо, ушла в обменный пункт. Успеет и постирать, и привести себя в порядок.
Он замочил сектантскую форму, намылил и тщательно сбрил щетину. «Вот ведь хорошо Критийре! Всегда гладкий, никакой возни…» Гай умылся и привычно принялся за форму, следом и за себя.
Ми никак не шла. Гай почесал нос. Ну нет и нет. Он распечатал утку, травами натер, пожарил, пол помыл…
Все готово. Вот только Ми нет что-то.
Гай сел на кровать, достал ножи и начал жонглировать ими. Теперь, когда дела кончились, снова лезли в голову несчастные девчонки. И когда он научится думать? Ладно бы сам голову потерял, но он ведь убил доверившихся ему девушек!
Он мрачнел все сильнее. Но тут дверь приоткрылась, впуская вечерний свет. Гай, ловко поймал ножи и бросился навстречу горе шкур, кож и еще Ловы только знают чего, скрывавшей Ми.
Ми сложила все это у входа, и Гай наконец-то увидел ее, чуть встрепанную, разрумянившуюся и бесконечно милую.
– Ми, у меня отпуск! – он прижал ее к себе.
– Как здорово! М-м-м, вкусно пахнет! Помираю с голоду. Давай ужинать.
Гай с улыбкой снял чары времени с аппетитной уточки и сел за стол. Ми поцеловала в щеку, провела по гладко выбритой коже и опустилась рядом.
– Да благословят Ловы того, кто придумал разводить уток!
– Ага! – рассмеялся Гай, наблюдая, как Ми уплетает мясо за обе щеки.
Такая милая. Пусть работа ужасная, пусть ошибается, пусть рискует, но это стоит того, чтобы защитить таких, как Ми. Хочется, чтобы у нее все было хорошо.
Гай тепло улыбнулся и вдруг вспомнил о сестре. Похоже, он скоро останется один с отцом. «Как так получилось, что она с Истом спуталась? Почему она ничего не рассказывает? Надо поговорить с ней».
– Гай, что-то случилось? – Ми мягко тронула его кисть прохладной рукой.
– Ой, много всего. Не волнуйся. У нас с тобой все будет хорошо, – он улыбнулся и взял руку Ми в свои.
– Из-за сестры? Или работа?
– И то, и то. Но я разберусь.
– С Истом, что ли?
– Нет, конечно. Поговорю с Главой, может, спрячем Ни.
Ми кивнула.
– Ловам мы не противники. Ты настоящий герой, Гай.
Он смутился и принялся собирать посуду и мусор.
– Герой, как же, ага…
– У меня есть кое-что для тебя. Примерь, – Ми достала из сундука и протянула Гаю кожаный доспех, явно гордясь работой.
– Ой, спасибо! Я такое не люблю, движения стесняет. Продай лучше, дорогой, наверное… – растерялся Гай.
– Померь, – нахмурилась Ми.
Гай неловко затянул ремни, попробовал наклониться и так, и по-другому, но в итоге смущенно покачал головой.
– Хорош, но не ношу… Я осторожен, Ми, меня не ловят.
– Да ты весь в шрамах! Я же беспокоюсь, понимаешь! Подумай хотя бы обо мне!
Гай обнял Ми.
– Мне будет легче без него. Я всегда спрячусь, предчувствую, когда и что не так. Без доспеха вернее убегу и уклонюсь. А тут ни ногу поднять, ни руку, все сковано… Нет, он хороший, самый удобный из того, что примерял! Просто вот…
Ми вывернулась из объятий, молча выхватила мусор и вышла. Гай выглянул вслед, провожая виноватым взглядом, но доспех все-таки снял. Он помыл посуду и тихо вздохнул. С собой такое не утащишь. Надевать неудобно. А Ми расстроилась.
***
Ми вернулась и принялась разбирать свои материалы, стараясь не смотреть в сторону виновато наблюдающего мужа. Когда он делает такое лицо, злиться невозможно! Но ведь опять уйдет в простой одежде!.. А если не вернется?
– Ми, давай я помогу.
– Я уже закончила. Пойду освежусь.
Она порывисто пронеслась к ширме, и Гай последовал за ней. Ми бросила гневный взгляд, но увидела виновато-несчастное выражение лица, как у верного пса. И как злиться? Да и зачем? Совсем скоро он уйдет, а пока…
– Потри мне спину. И плечи помни, устала.
Гай растерянно моргнул и кивнул.
Платье соскользнуло с узких плеч, открывая стройную спину, и мозолистая рука провела по коже там, где был шрам от когтей.
«Попался!» От руки любимого сердце забилось чаще и громче. Гай обнял сзади, обдав ароматом утенка со специями и мыла. Такой домашний! Такой уютный! Голова закружилась. Захотелось остаться в этих надежных объятиях навечно.
Как же хорошо!
Гай поцеловал шею и ухо, и дыхание перехватило. Такие мягкие и теплые губы, и так нежно, и так ждала…
– Хозяйка, я хочу помять не только спину, – прошептал он, скользя пальцами по бокам.
– А что еще? – хитро уточнила Ми, едва дыша, и провела ноготками по щеке и шее мужа.
– От усталости лучше всего помассировать внутри, – он обвел гладкий лобок и нетерпеливо скользнул между бедер.
– А мне нравятся твои подходы к лечению! – переливчато рассмеялась Ми.
С этим парнем страсть вспыхивала мгновенно. Кровь кипела, внутри горело от нетерпения. Сзади упиралась истосковавшаеся налитая плоть. Ми ловко развязала штаны и потерлась о горячую кожу.
Хотелось поймать Гая, играть в самые грязные игры, сливаться, но больше всего – принять его прямо сейчас, без лишних прелюдий.
Но разве дело торопиться? Ми провела по бедрам Гая и, пристав на цыпочки, потерлась промежностью о член.
Грубоватые руки прижали к себе, поглаживая между ног.
– Хозяйка…
Ми сдавленно ахнула, уперлась в бортик ванной и, легко двинув бедрами, все-таки пропустила член в себя. «О Арна!»
– Покажи мне… Как ты скучал… – выдохнула Ми, ритмично двигаясь.
– Да-а… хозяйка… – хитро протянул Гай, и перехватил инициативу.
Быстро, до темноты в глазах.
Ми прогнула спину и схватилась за бортик крепче, растворяясь в животном напоре Гая.
– Хороший мальчик, – выдохнула она.
– М, – легко согласился он и ускорился.
Ми оцарапала ванную. По ноге стекла струйка сока. И еще.
– Гай…
Он извлек член и, толкнувшись в руку, излился.
Ми погладила его ослабевшей рукой по ноге и вяло забралась в ванную.
Гай сполоснул руку, член и сел рядом с ванной, откинув голову на бортик. Ми не удержалась и запустила пальцы в рыжие пряди.
– Очень хороший мальчик…
– М, – улыбнулся Гай вымученно и счастливо, и Ми улыбнулась в ответ. Такой славный!
А уж волосы… Мягкие, гладкие, и такого цвета милого! Зачем он их красит?
И в постели они на одной волне. Когда игрив, когда нежен, а когда и растворяет в такой спонтанной и стремительной страсти, как сегодня.
Она перегнулась через бортик и поцеловала в мягкие губы. Гай нежно ответил и углубил поцелуй. Тело пронзила новая вспышка страсти. Ми, даже не вытеревшись, проворно перебралась на колени и впилась в губы снова. Руки влюбленных беспорядочно и страстно гладили друг друга.
Разгоряченная Ми сползла ниже и поцеловала Гая между ног. Струйка слюны спустилась на блестящую головку. Ми размазала рукой, глядя в лукавые заинтересованные глаза, и поцеловала член снова. Гай подался вперед, и Ми неглубоко приняла его, смакуя. Растянуть удовольствие. Медленно…
Густой аромат Гая пьянил. Ми истекала слюной и смазкой, скользила по напряженной плоти и зарывалась носом в жесткие рыжие волосы. Тело горело, отзываясь на малейшие прикосновения.
Гай собрал волосы и легко надавил на затылок. Ми пропустила его глубже, сохраняя темп. Гай подался навстречу. Ми, хитро щурясь, соскользнула, пуская побольше слюны, и приняла до основания.
– Хозяйка, – прошептал Гай, бережно поглаживая чувствительные уши.
Ми терлась промежностью о ногу и становилась все более жадной. Напряжение ее и Гая, нежность ласк и сбитое дыхание, пульсирующий во рту член и жажда разрядки, все смешалось. Вздохи, стук крови в ушах, дурманящий запах любимого мужчины…
Ощутив семя во рту, Ми припала губами жаднее и вжалась в совершенно скользкую ногу. Гай погладил по голове, и Ми, чуть потеревшись промежностью, брызнула соком и легла, тяжело дыша.
