Текст книги "Под сенью разрушенного мира 3: Раскол (СИ)"

Автор книги: Все будет уруру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Ни налила чай, обняла кружку ладонями и отхлебнула. Приятное тепло распространилось по телу. Ставшая привычной ноющая боль в желудке смягчилась. Ни вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра, и достала из сумки питательный плод. Она срезала плотную шкуру, посыпала специями и откусила. Сладко и остро, хочется подольше насладиться вкусом, но нужно глотать, пока не сгнило. Съев половину фрукта, Ни поняла, что больше специй в нее не влезет, завернула остатки и убрала обратно.

Горько. Еда невкусная. Живот болит. Любимый далеко, а если близко, то даже поцеловать нельзя. Распоясали. На мерзкую очистку отправили. На глаза навернулись слезы, и Ни шмыгнула носом. Но-но, еще расплакаться не хватало! Не маленькая уже! Ни убрала сосуд с огнем в сумку и закуталась плотнее в плащ. Клонило в сон. Она оперлась на посох и уснула.

***

Ни проснулась от шума, наполнившего пункт. Вокруг завтракали и переговаривались адепты разных общин. Хотя места совсем немного, стол Ни был пуст, его будто бы не замечали, присоединялись к другим совершенно переполненным. Хотелось спать. Желудок побаливал, пожалуй, стоило отложить завтрак. Ни поставила чайник на огонь и стала сонно наблюдать за другими.

Сестрицы Архи с безупречной осанкой в молочно-белом завтракали тихо. Парни в темно-сером напротив галдели за своими столами. Интересно, почему в общине Архи в основном девушки? Чем занимаются мужчины? Неужели сидят дома, как женщины в общине Кона? Ни пригляделась и заметила, что мужчины среди служителей в молочно-белом все же есть, хоть и немного. Может быть, община Архи просто привлекает девушек? И среди служителей Кона Ни с удивлением обнаружила несколько женщин. Форма мужская, но все же по очертаниям фигуры пол очевиден. Они сидели за отдельным столом, и парни не садились к ним. Выглядят смелыми и далеко не «домашними» – шрамы, татуировки, коротко остриженные волосы…

Ни увидела на нескольких цепи с запрещенными амулетами, подобными тому, что был на одиноком адепте вчера, и нахмурилась. Даже не скрывают, что носят мерзость, изготовленную из тел и душ живых! Хотя если подумать, распоясанная с руной самого Иста на посохе выглядит не лучше. Эх, она, конечно, хотела поменьше выделяться, но не таким же способом!

Адепты Кона временами косились на нее, но не подходили. Хотя у Ни не забрали одеяния общины, ее положение оставалось неустойчивым и зыбким. Без пояса было непривычно холодно, под платье будто поддувало, и Ни зябко куталась.

«Я ведь не сделала ничего плохого. Ко мне просто подошел Лов и благословил посох. Они так не любят меня, но что я им или вообще хоть кому-нибудь сделала плохого? Руку тому парню, что за нос схватил, повредила случайно, и то вылечила сразу же. За испорченные вещи заплатила. А больше ничего и не делала такого». Ни вдруг захотелось сделать что-нибудь плохое на самом деле, но она отогнала эти мысли. Все боятся и ненавидят Иста, это нормально. Не трогают и хорошо.

Ни размотала ткань с лица и выпила чаю. В желудке стало полегче, но есть все же не хотелось. Надо идти работать. Она завязала лицо снова и направилась к выходу.

Из-за стола встал здоровый детина и преградил дорогу. Ни внутренне сжалась, но все же вопросительно подняла на него глаза. О Ловы! Один из тех, что выглядели особенно опасно – с явно запрещенным амулетом на шее, откинутым капюшоном плаща, открывавшим бритую голову, и угрожающего вида татуировки на лице. Он был выше больше чем на голову, и капюшон немного съехал, пришлось придержать рукой.

– Гнилушка, тебе не кажется недопустимым приходить сюда? Здесь живут и едят нормальные элькрины. Есть невозможно, когда ты здесь.

Ни робко кивнула, проигнорировав провокацию, и попыталась пройти.

– Тебя не учили слушать старших? – спросил он.

Она вежливо ответила:

– Прошу позволения вернуться к работе, старший.

– Мы еще не закончили разговор. Разве такой гнилушке, как ты, не место с искаженными? Как старший здесь запрещаю тебе возвращаться в пункт.

Ни загнала подальше возражения, что ночью холодно, что он как старший обязан разместить ее в пункте, и вежливо ответила:

– Поняла. Позволь вернуться к работе.

– Для начала тебе нужно понести наказание за то, что ты сюда пришла.

Вокруг начала собираться заинтересованная толпа. Ни покосилась на недоступную дверь, отделенную детиной, и со вздохом ответила, не желая провоцировать конфликт:

– Что мне нужно сделать?

– Лично извиниться перед каждым присутствующим здесь.

– Извините, – равнодушно сказала ему Ни и хотела перейти к следующему, но ее остановили за плечо.

– Тебя еще и извиняться надо учить, бестолковая? На колени и поклон.

Оценив свои силы, Ни не стала спорить, опустилась на колени и поклонилась.

– Теперь целуй ноги.

«Это уже слишком!» Внутренне закипев, Ни сдвинула защитную ткань с лица и наклонилась к массивным ботинкам, подышав на них. Серое пятно начало расползаться по коже, но владелец этого не видел.

– Что зависла, целуй! – он пнул Ни в челюсть и взвыл, прыгая на одной ноге: гниль перекинулась на стопу.

– Ты что творишь, гнилушка?! – он попытался пнуть еще, но Ни откатилась и выбежала из пункта, воспользовавшись тем, что детина отодвинулся.

Она потерла челюсть: ударили ощутимо, но без особой силы. Зубы в порядке, но синяк точно будет. Ни вернулась к месту, где работала вчера, и боязливо оглянулась. К счастью, никто не преследовал, видимо, опасаясь тоже заразиться. Страшно! А если снова придет? Может, сказать Иркрину? Ни хотела было тронуть кристалл связи на поясе, но его вчера забрали. Связаться вручную? Или не стоит? Ладно, вроде бы тихо.

Ни обновила ингредиенты в схемах, активировала схемы заклинаний очистки, с усилием перетащила к ним искаженных и открыла конспекты по комплексным заклинаниям. Работы очень много. Возможно, с учетом последних уроков, удастся еще как-то улучшить схемы очистки.

Поначалу было тихо. Ни следила краем глаза, и действительно – ближе к обеду, видимо, подлечив ногу, к ней направился все тот же утренний детина, заметно хромая.

– Гнилушка, снимай одеяния. Тебе не место в общине.

– Такие решения принимает только Глава, – не отрываясь от тетради, возразила Ни.

– Ты обязана слушать старшего. Можешь после попросить Главу пересмотреть мое решение, а сейчас выполняй.

– Никто из адептов не может быть лишен одеяния или иных отличительных знаков общины без решения Главы, – уперто возразила Ни, вцепившись в тетрадь.

– Умная такая, не хочешь по-хорошему?

Он подошел ближе. Ни, скрывая страх, отложила книгу и перехватила посох, защищаясь.

– Не подходи.

– А то что? – насмешливо уточнил тот, приближаясь.

– Собьешь концентрацию и помешаешь очистке.

– А ты работяга, оказывается, – хмыкнул он, подходя почти вплотную.

Ни попыталась использовать сковывание, но детина заблокировал заклинание жестом руки. Ни никогда всерьез не дралась, да еще и с посохом, и немного запаниковала, отступая назад и повторяя сковывание со всей скоростью, на которую была способна. Адепт легко отбивал атаки и подошел ближе, с ноги ударив по руке, сжимающей посох, которым защищалась Ни. Боль ослепила, и будто сквозь подушку донесся глухой хруст. Из глаз хлынули слезы, рука повисла. Ни чуть не выпустила посох из второй руки. Больно!

– Гнилушка, ты бы хоть не сопротивлялась, если драться не умеешь, – адепт схватил ее за сломанную руку и бросил на землю.

Ни закричала. В глазах потемнело от боли, и она потеряла контроль над заклинаниями.

– Давай, извиняйся за то, что сделала с моей ногой! – адепт пнул ее в бок.

Ни сковал ужас. Больно. Страшно. Надо собраться и что-то придумать, но как? «Надо выиграть время». Ни сжалась комочком и заплакала, читая губами Сковывание и пряча энергию в земле. Адепт не заметил, продолжая пинать и что-то говорить. Ни не разбирала слов, только от боли постоянно сбивалась и не могла дочитать заклинание. Вдруг пинки прекратились, и Ни вдохнула спокойно. Удалось, что ли? Ни приоткрыла глаз и увидела повалившегося адепта, замершего в неестественной позе рядом. Она злорадно ухмыльнулась и поспешно наложила укрепляющую печать поверх Сковывания.

Ни сконцентрировалась на лечении Архи, восстанавливая руку. Больно, с ума сойти просто… Лечение действовало медленно, но Ни не сдавалась. Наконец, помогло, и Ни, морщась, пошевелила пальцами. Заживет.

Она покосилась на адепта, все также валявшегося рядом. Один пришел, да еще и расслабился, увидев слабачку. Вот ведь повезло, если бы дрался всерьез… Ни внутренне сжалась, но вдохнула поглубже и, стараясь придать голосу больше уверенности, холодно сказала:

– Я подниму вопрос о превышении полномочий.

Она наклонилась и сняла Сковывание с лица адепта.

– Ах ты… гнилушка, я тебе припомню! – он плюнул в нее.

Ни утерла слюну со щеки и коварно улыбнулась. Нет уж, добренькой с ним она не будет!

– Ты, кажется, жаловался на то, что не смог толком позавтракать?

Ни достала из сумки половинку питательного плода, недоеденного утром, сдвинула повязку и подышала на него. Мякоть начала гнить, покрывшись сверху отвратительным налетом. Показав парню плод и дав понюхать, она зажала ему нос и прислонила фрукт ко рту.

– Я покормлю тебя в качестве извинения, старший. Утром пришлось прерваться…

Под сковыванием, укрепленным печатью, бедняга мог только яростно смотреть на нее. Воздух кончался и ему пришлось приоткрыть рот, принимая мерзкий фрукт. Он хотел плюнуть, но рот был заткнут остатком плода. Пришлось глотать и принимать новую порцию. Его скрутило спазмом, но Ни зажала рот и ему пришлось проглотить собственную гнилую рвоту. Его выворачивало, и он глотал снова и снова. Мерзкая рвота текла уже и через нос.

– Тебе нужно лучше питаться, съешь весь, – со злорадной заботой сказала Ни.

Она кормила его плодом не торопясь, пока тот не съел все. Сдерживая рвоту, адепт прошипел:

– Тебе конец.

– За что? Я накормила тебя тем же, что ем сама. Это же основы – раздели свою пищу с голодным товарищем, тебя родители не учили? – наигранно-удивленно спросила та.

Его снова скрутило рвотным спазмом, но Ни запечатала обратно Сковыванием рот и бедняге пришлось опять проглотить. Он едва дышал через забитый нос. Ни даже стало жалко его, но лишь немного. Эта тварь хотела поселить ее с искаженными и пыталась раздеть силой! Нет уж, спускать нельзя. С животными можно только так.

И все же Иркрин просил ее не доставлять проблем. Надо играть по правилам. Пока это создание старший, нужно решить вопрос и в официальном порядке тоже. К тому же мало ли его потеряют дружки?

Ни потерла руну Кона на посохе, пытаясь связаться с Иркрином. Получилось! Он раскладывал ингредиенты по схеме барьера и отвлекся, кажется, не слишком охотно.

– Старейшина, я столкнулась с превышением полномочий. Ответственный отказался разместить меня в пункте, потребовал немедленно снять и сдать одеяния общины, попытался применить силу после отказа и мешал работе.

– Он еще жив? – с грустной улыбкой уточнил Иркрин.

– Да, я его даже великодушно накормила. Жаловался, что не смог поесть нормально за завтраком.

– Ой, Ни, и не знал, что в тебе столько жестокости! – посмеиваясь, вздохнул Иркрин.

– Я тоже не знала, – подмигнула она.

– Как куратор проекта безопасных зон, назначаю тебя новой ответственной за очистку. Прошу задержать адепта до решения вопроса о наказании, – официальным тоном сказал он.

– Будет исполнено, старейшина, – хихикнула Ни.

Она прервала связь и великодушно усадила адепта, чтобы рвота не стекала через нос. Ни услышала голос Иркрина и увидела его. Настроение улучшилось. Она возобновила очистку, села за стол, заварила чай и вновь открыла книгу. Через какое-то время скованный адепт яростно замычал. Ни нахмурилась, но продолжила чтение. Вскоре до нее донесся неприятный запах: похоже, мерзкий плод сделал свое дело.

– Какой ужас, вроде такой большой, а ходишь в штаны, – покачала головой Ни и сняла сковывание с его ног. – Отойди от меня, воняет ужасно.

Адепт побагровел, но перечить не решился и отошел. Ни снова сковала его и вернулась к чтению. К вечеру пришло официальное решение на все том же сероватом бланке общины Кона о назначении ассистента старейшины Эники старшей в зоне Изоляции и требование отправить виновного в убежище для решения вопроса о наказании. Ни сняла сковывание с ног бедняги и доверила проводить неженкам, принесшим бумаги, брезгливо морщившихся от запаха.

Ни криво ухмыльнулась им вслед. «Ишь бумагоносцы! Ничего, переживете. У меня таких обделавшихся целая зона Изоляции!»

========== 20. Деньги – это кристаллы ==========

Из проекции кристалла связи хмурилось бледное лицо Главы, пересеченное нервными морщинами. Бархатный голос похрипывал и больше не скрывал усталости, несмотря на мягкие вкрадчивые интонации.

– Старейшина, нужно ускориться с барьером. Гниль расползается. Очищение и так стоит дорого, а сейчас друиды заломили совершенно безумные цены.

Критир вздохнул. Будто кому-то интересны сейчас деньги! Все ломят цены, делая вид, что они еще нужны, но зачем кристаллы, если скоро будет нечего на них купить?

– Ночью холодно. В одеялах чертить неудобно. Нужно теплую форму поскорее, а в идеале целителей и доплаты.

– Община Архи просит ускориться с барьером во второй безопасной зоне, без этого не дает сестричек.

– У них же пол-общины в первой живет? – удивился Критир.

– Жили, где все исказились, – деликатно уточнил Глава.

Критир потер лоб. И точно.

– Может, другие выделят начертателей? В идеале друидов, они должны осилить повторить заклинание по схеме без подготовки.

Глава вместо ответа поморщился и посмотрел в сторону.

– Чертите, нужно запускать. Замеры на границах опор хуже день ото дня. Форма будет. Доплаты тоже. Целителей пока за свои деньги.

– Если замеры хуже, нужно эвакуироваться с границ, – нахмурился Критир.

– Куда?

– Хотя бы к центру опор, исказятся же.

– Это внутреннее дело других. Мы всех предупредили, своих отселили. Кстати, за очистку общины хорошо платят, так что не беспокойся, даже если не отселят.

– Даже друиды? – удивился Критир.

– Нет, конечно, они не признают очистку живых существ.

– Снимем адептов со стабилизации? – хмуро предложил Критир.

– Прорвет.

– Прорвет, – кивнул Критир и закашлялся.

Глава кивнул в ответ.

– Обсужу.

Лицо Главы растворилось в воздухе. Темный свет от кристалла потух.

Критир утер пот со лба и осторожно вздохнул, чтобы не спровоцировать еще один мучительный приступ кашля. Ковер из серебристой гнили расстилался вокруг, заползая на голые стволы скрипучих потемневших деревьев.

Безумие! Они будут жить на клочках за барьерами, снаружи которых все станет… таким? Ладно, разберутся со временем. Пока нужно сделать так, чтобы гиблой гнили хотя бы не было внутри – закончить барьеры как можно скорее.

Хотя куда уж скорее?

Что можно сделать лучше? Дни проходили изматывающе загруженно, смазываясь в воспоминаниях в сплошной дурной сон от слабости и укрепляющих снадобий. Работа начиналась еще до рассвета и заканчивалась глубоко затемно при свете волшебных огней.

Критир вздохнул, поднялся и все-таки закашлялся. Снимут служителей со стабилизации, быстрее дело пойдет. Так, здесь с реагентами пока закончил, нужно двигаться дальше.

Ребята чертили рядом. Критир с теплотой вспомнил, как они просили рассказать подробнее то один момент из теории комплексных заклинаний, то другой. Он уже успел проникнуться симпатией к ним – те чутко следовали советам и работали, не щадя себя, не требуя ни теплой формы, ни надбавок. Молодые и не слишком, но все ищущие, любознательные и работящие. Выйдет толк!

Несмотря на слабость, их искренняя тяга к знаниям вдохновляла. Сердце пело – настоящие исследователи. Отличный потенциал, кто знает, сколько нового они способны открыть? Пожалуй, стоит чаще брать учеников. Надо только разобраться с барьерами и лечением Ни.

Критир улыбнулся прекрасной деве из воспоминаний. «Спасибо тебе, что ты есть, Ни. Потерпи еще немного. Обязательно придумаем способ если не излечиться полностью, то хотя бы приглушить неприятные симптомы».

Он подбодрил ребят:

– Отличная работа. Нужно ускориться, гниль расползается. По другую сторону прорыва тоже.

Парни подозрительно охотно кивнули. Один из них закашлялся, и товарищи поспешно загородили его. «Они что, боятся, что сошлю их в зону Изоляции, как угрожала Ни?» Критир утешил:

– Теплую форму обещали скоро выдать. А еще договорился о доплате за сверхурочную работу.

Парни молча поклонились, и больной шмыгнул носом.

Критир покачал головой и направился балансировать реагенты к следующей группе. Когда отошел, невольно расслышал злобный шепот позади:

– Доходился без одеяла! Я не собираюсь из-за тебя к искаженным идти, балбес! Заражусь, как Гнилушка, а у меня родители старые, жена молодая и дети маленькие!

– Вот именно!

– Да не болею я, работаю! – отчаянно прохрипел в ответ насквозь простуженный голос.

Критир сделал вид, что не услышал, уходя все дальше. «Вот Ни страху навела! Эх, артистка, поверили же ей. Умеет быть убедительной. Но если работают скорее, то почему бы и нет?»

Славная девчонка. Бодра, весела, как и все лесные девы, что бы ни случалось. Он вспомнил, как задорно Ни доложила о нарушителе в зоне Изоляции, и невольно улыбнулся. Ну и хорошо, а то очистка совсем медленно шла. Ни наведет и там порядок. С дыханием и благословением Иста вряд ли кто-то захочет связываться с ней, тем более после того, как она настолько жестоко расправилась со старшим.

Последнее появление Иста даже успокаивало. Видимо, он не может действовать напрямую, поэтому только пакостит исподтишка – в сад сорняков принес, посох благословил. Неужели правило о невмешательстве и вправду работает? От дыхания, конечно, непросто избавиться. Но если Ист бессилен, то найти способ излечиться – лишь вопрос времени, а мелкие шпильки не стоят внимания. Почему он не отправит сектантов, если ему что-то нужно? Или у него другая цель? И вообще, не мелковато ли для могущественного Лова играть со смертными?

Невольно вспомнились подковерные игры в общине Эрва, и Критир досадливо поморщился. Угадывать, почему и зачем кто-то что-то делает, не его сильная сторона. Вот бы Ога спросить! Где ж ты, друг?

Но друга не было. Критир вздохнул. Как разобрать, что в голове другого? Тогда с серой книжицей чуть с ума не сошел, пытаясь понять бредовую искаженную логику. Ист точно нездоров. Нашел себе забаву, бедняга Ни!

Может, вернуть ее домой? Хотя Ни вряд ли согласится, упрется, мол, работать надо. Зона Изоляции укреплена. Там много сильных адептов, секта не нападет. Да и Ист не пытался никуда увести Ни, благословил только. Пусть работает себе.

Вспомнились неопытные, но такие нежные и чувственные прикосновения любимых губ, и бросило в жар. Она Карна так же целовала? Сердце болезненно ожгло ревностью, и Критир закашлялся.

Утерев кровь, он отпил лекарств и, кутаясь в плащ, посмотрел на разбросанные по схеме реагенты. Где и сколько чего добавил теперь не разобрать. «Ну вот, опять сбился! Мысли только мешают. А еще, кажется, температура поднимается». Критир потер лоб и, разогнав лишние мысли, продолжил работать, полностью сосредоточившись на расчетах.

***

Ми сидела за обшарпанным столом, обхватив руками голову. Выяснилось, что убежище общины Эйрола давно предельно застроено, и дома в нем в такое время никто не продает ни за какие деньги. Еще бы!

И где теперь строиться? В безопасных зонах междумирья слишком дорого, к тому же укрепление мест затянется на десятилетия. В небезопасных хоть и есть готовые варианты, но нет смысла покупать – жить в постоянном страхе перед иллюзорными тварями и, скорее всего, очень недолго – так себе затея. Лучше уж в крошащемся мире взять, если деньги выкинуть хочется.

В общину Арны ходила, дичи почти нет, только от браконьеров, промышляющих в лесах друидов, разумеется, по заоблачным ценам.

Пересыпая бесполезные бледно-зеленые и охряные кристаллы из ладони в ладонь, Ми отчаивалась все сильнее. Мир сошел с ума. Стоит радоваться тому, что у нее хотя бы есть комнатушка в полуразвалившемся общежитии! Как вообще так жить?!

Ми порывысто поднялась и собрала в хвост волосы. Надо хотя бы проверить стены, чтобы не завалило, если хлипкий барак рухнет. А еще кровать сменить, на этой перекошенной спать невозможно. Да уж, хотя бы кровать-то она в силах себе позволить!

Ми горько усмехнулась и прошла вдоль стен, по пути снимая паутину. К немалому удивлению выяснилось, что хлипким барак выглядит только на первый взгляд. Строили на совесть, опоры крепкие. В междумирье гнили нет, перепадов температуры нет, держаться должно хорошо. А вот на стенках сэкономили – они оказались простыми тонкими перегородками, оттого и тряслось все от хлопка двери. Ну хотя бы ничего не упадет на голову, и на том спасибо.

Ми прополоскала тряпку и продолжила методично отмывать комнатушку. Кроме паутины, грязи, к ее удивлению, почти не оказалось. Да, места, где Гай бросал перед стиркой форму, перепачканы в гнили и земле, но в целом в междумирье нет пыли. Удобно.

На балке под потолком нашлись огромные запасы кристаллов. Ми растерянно заглянула в мешочек, в котором хватило бы не на один такой домик, как был у нее раньше, если судить по прошлым ценам, и убрала обратно. Гай не боится оставлять в настолько очевидном месте такие суммы? Хотя толку от кристаллов, если то, что хочется, на них не купить?

«О Арна, как можно зарабатывать столько и жить в бараке из… из вот этого всего?!»

Ми обвела взглядом хлипкие перегородки, расколотый умывальник за выцветшей ширмой в углу, протертый пол, шаткий стол, рассохшийся стул, перекошенную кровать и сжала тряпку. Бесполезно. Сколько ни убирайся, лучше здесь не станет, нужен ремонт. Но есть ли смысл его здесь делать?

«Этому месту вообще хоть что-то поможет?» Ми в отчаянии повалилась на кровать. Глухо хрустнуло. Ножка со стуком отвалилась, и Ми едва не ударилась лбом о стену. «Да он даже кровать не мог поменять! Насколько же ему все равно?!» Ми сжала кулаки, прикрыла глаза, вдохнула и выдохнула. Займется и купит. Так жить невозможно.

За стеной послышалась возня, затем шаркающие шажки. «Старушка какая-то. Ой, сейчас начнет выговаривать, что шумлю». Ми закатила глаза и слезла с постели. В дверь постучали, и Ми открыла. На пороге стояла миловидная женщина с корзинкой, кутаясь в платок. «Ничего себе, и ее я спутала со старушкой? Хотя подожди-ка…»

– Доченька, ты в порядке?

Ми растерянно моргнула.

– Доченька?

– Ну же, ты мне льстишь, – рассмеялась в кулачок Чи. – Пригласишь, потолкуем?

– Лучше просто Ми, – эльфийка отодвинулась, пропуская внутрь моложавую старушку.

– Тебе так хорошо это платье! Дивная фигурка, что ни надень, все отлично сидит, – Чи покачала головой с улыбкой.

– Это ты подарила одежду? Спасибо, очень удобная, и вышивка бесподобная! Думала, так только в общине Архи делают, – улыбнулась Ми, теребя мягкий подол.

– Рада, что понравилось. Если есть какие вопросы, я помогу. Гаюшка нечасто дома бывает, работящий парнишка…

Чи опустилась на единственный стул и достала из корзины нитки. Ми осторожно присела на сломанную кровать.

– А чем помочь? Хочу нормальный дом. Все обошла, ничего не могу найти – ни дома, ни места.

Чи ловко сплетала нитки, затягивая узлы.

– Доченька, так время такое. Ничего, поговаривают, мир новый нашли, переселимся скоро.

– Новый мир? – заинтересовалась Ми.

– А то! Уже дорогу строят. Скоро все новое будет – и дом, и мир. Я-то знаю, недаром столько сотен лет в общине живу, – подмигнула Чи.

– Новый мир, вот оно что… – задумчиво протянула Ми, наблюдая, как в ловких холеных руках из мелких узелков сплетается защитный амулет.

Соседка подсознательно вызывала доверие. Чи словно лучилась добротой, несмотря на лукавую улыбку и хитрый взгляд темных глаз. Осанка выдавала или высокое происхождение, или выучку общины Архи. Если бы не место и не охряные одежды, Ми ни за что не подумала бы, что Чи служительница Эйрола.

– Чи, а ты не из общины Архи?

– Оттуда. Влюбилась, как ты, да сбежала.

– Сбежала? – растерялась Ми.

– Ну, а как же! Думаешь, отец благословил бы мой брак с простым парнишкой из общины Эйрола? Я красавицей была. Все спорили, кому в жены отдать, а я и радовалась, думала, так надо. А потом его встретила, того самого, понимаешь? Он так пел, так шутил смешно, такие слова шептал приятные, я и не знала, что так бывает. Говорит, пойдем! И я пошла, – Чи мечтательно улыбнулась, пока руки ловко сплетали оберег.

– Чи, ты и сейчас красавица! Больше двухсот не дашь, – с удовольствием польстила Ми.

– Ой, что ты… – старушка зарделась, смущенно улыбаясь еще теплее.

– Не пожалела?

– О, ни дня! Только что на Последнюю битву его, дурака, отпустила, – вздохнула Чи.

Ми опустила взгляд. И кому сдалась эта последняя битва? Все бредили ею, а сейчас безумием кажется.

– Тоже потеряла кого? А я на уши-то не посмотрела сразу, думала, молоденькая девчонка совсем! Эх, эльфы… – удивленно приподняла брови Чи.

– Маму, – кивнула Ми.

– Жизнь продолжается, дочка. У меня нет ни мужа, ни детей, но целая община как семья. Ты еще молода, у тебя еще все впереди.

– Да. Давай не будем о грустном. Хочу дело здесь открыть, доспехи продавать, как думаешь, пойдет?

– Вполне. Наши в опасные места лезут, к тому же эльфийская работа высоко ценится. Я вот обереги плету, расшиваю форму, платья, тем и живу, – подмигнула Чи.

– Не лечишь? – удивилась Ми.

– Приходят иногда, просят по дружбе посмотреть, если что не так, да роды принять.

– И нет очереди к целителю, который бесплатно помогает? – удивилась Ми.

– В убежище чары Архи не работают. Снадобья и без меня приготовят, мастера есть, раны перевяжут, а дети здесь нечасто рождаются.

– Вот оно что, – кивнула Ми.

– А почему бы обувь помимо доспехов не делать? – спросила Чи.

Ми скривилась, вспоминая въедливого Элвина. Сапог лучше, чем делает он, у нее не получится, опять будет мелочь смеяться…

– Не мое.

– Доспехи тоже хорошо, – легко согласилась Чи.

– Чи, а как здесь вообще торгуют? Ни одной лавки не видела.

– Тут все друг друга знают. Что тебе нужно, скажи, посоветую, к кому сходить, – улыбнулась старушка.

– Кровать, наверное. Только хорошую, – Ми прищурилась, разглядывая сомнительные хлипкие перегородки вместо стен.

Чи рассмеялась, украдкой утирая слезы.

– Тут раньше вообще занавески висели, милая.

– Чи, это ужасно, – Ми зарыла тонкие пальцы в волосы.

– Чувства превыше всего, как здесь поговаривают. Вещи – ерунда, наживное, главное быть счастливым, – Чи тепло улыбнулась и ловко затянула новые узелки на амулете.

– Ничто не сделает меня счастливой, если я не смогу нормально спать, – вздохнула Ми.

– Поставь заглушки от шума, думаю, талисманы с чарами подарит кто угодно здесь, если попросишь. А за кроватью сходим сейчас к старику Каду, он отлично делает, – предложила Чи.

Ми криво улыбнулась и кивнула. «Нормально ли спросить о мясе? Или слишком? Вряд ли оно есть здесь, если даже в общине Арны настолько подорожало… Ай, и без мяса прожить можно! Не исказилась и ладно. Как там Чи сказала, дело наживное?» Кристаллы глухо звякнули в мешочке, и Ми вышла следом за дружелюбной старушкой.

========== 21. Стоит ли бороться? ==========

Ледяная грязь затекла в сапоги, пропитала насквозь сектантскую форму, а сейчас подозрительно зашевелилась совсем рядом. «Нежить!» – пронеслось в голове Гая, следившего сквозь щель за очередным сектантским собранием.

Проклятье! Шуметь нельзя. И как он не заметил эту тварь раньше?

«Пожалуйста, лежи спокойно! Я же уже почти такой же мертвяк, как и ты, околел совсем тут!» – тоскливо подумал Гай, осматриваясь в поисках сектантских ловушек для нежити.

Темнота почти не рассеивалась блеклыми огнями вдоль тропы, но Гай помнил, что видел ловушку рядом раньше. Неужели кто-то убрал?! Может, узнали, что он ложится здесь слушать?

Пока Гай лихорадочно соображал, чуть мерцающая в свете призрачных огней костлявая рука подбиралась все ближе. «Истова матерь, да что ж это такое?!» Гай с ужасом разглядел смрадное гнилое лицо совсем близко и похолодел. Обрывки сектантского одеяния, посох, это что… Караульный?!

Спрятав энергию в грязи, как учил отец, Гай поймал нежить Замедлением. Едва заметная охряная вспышка подсветила серебристый пояс младшего служителя секты, и Гай ужаснулся. Сейчас нашумит!

Нежить оглушительно, как показалось несчастному разведчику, замычала. Внутренне надеясь, что зов не услышали, Гай наскоро связал едва подвижного сектанта и бросился прочь со всех ног, пока пропажу патрульного не заметили. Страшный оскал полусгнившего пробирал до самого нутра. «О Ловы, так вляпаться! Они и после смерти служат Исту, ужас!»

Мрачная тропа, подсвеченная бледно-серыми огнями, сливалась в сплошное полотно. В лесу шуршала и невнятно мычала нежить. Сердце билось в горле. Во рту ощущалась кровь.

Наконец показался заветный закуток с выходом в междумирье, и Гай, едва протиснувшись в щель, сразу свернул с тропы в зыбкий туман. От сердца отлегло. Сбежал.

Ну и приключение! Почему он почувствовал опасность, только когда нежить подобралась вплотную? Почему с мертвого не сняли пояс? Это что, действительно полноправный сектант?!

Вдалеке послышался лающий смех, и Гай бросился бежать, срезая, где мог, к безопасной тропе. Встречаться сегодня еще и со стаей иллюзорных тварей точно лишнее.

Вот и тропа. В сапогах хлюпало. Мокрая ткань липла к телу. Гай чихнул и стянул сектантскую форму. Рукав нежить успела пометить, пришлось срезать и сжечь. Ничего, немного. Почти не стало теплее – крепко промерз сегодня.

Гай порылся в сумке и нашел растирку. Впрочем, хоть и наружное, внутрь помогало быстрее и лучше. Глава будет недоволен, конечно, что до доклада выпил. Но немного можно, чтоб согреться, а то и заболеть можно!

Закусить, правда, не нашлось, еда кончилась еще вчера. Жгучее пойло прокатилось по нутру, согревая, и Гай быстро повеселел. Предстоящая брань Главы теперь беспокоила не слишком. Сейчас до пункта доковыляет, чайком запьет, и нормально будет. Наверное.

Вспомнилось, что именно придется рассказывать, и настроение мгновенно испортилось. Гай для храбрости глотнул еще. «Все прорвет, точно прорвет. Сожрут все запасы, пока живут на клочках гнили, как в первой еще-не-безопасной зоне, и передохнут от голода, охраняя последние выходы в междумирье. Только женился! Как жить-то!»

Гай сжал кулаки и ввалился в дежурный пункт. Кровь кипела. Ноги заплетались от растирки.

– Перерезать всех! Ненавижу!

– Гай, мать твою! – выругался Дай.

– Нет у меня матери, и ни у кого скоро не будет, – Гай развалился на полу и то ли заплакал, то ли рассмеялся.

На полу стало намного комфортнее, чем стоя. Хотя толку? Все равно все умрут!

– Тая, дай ему одеться что-нибудь. Нюш, чаю, – вздохнул Дай, скребя отросшую щетину на голове.