Текст книги "По обе стороны сна (СИ)"

Автор книги: Владарг Дельсат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Часть 5

      То, что девочка, названная Избранной, запугана, Северус Снейп видел и так, он не мог понять причин этой запуганности, пока не заглянул девочке в глаза на уроке. Эмоций у девочки было две – безграничное доверие к Поттеру и всепоглощающий ужас. Как мальчишка умудрился такого добиться за несколько дней, Северус не понимал, а прочитать дальше он не мог – не пропускал ужас девочки. «Что с ней сделали такого?» – подумал профессор Снейп, ведя урок. Однако цену такому ужасу зельевар знал, поэтому «размазывать» Поттера не стал, также как и трогать девочку. Он был в меру въедливым и ироничным, но не был злым.

      – Мисс Дагворт-Грейнджер, наша новая знаменитость, – обреченность, буквально плеснувшая из глаз ребенка, не дала Северусу продолжить. На этом уроке он никого не пугал и ни над кем не издевался. Зельевару было о чем подумать.

      – Простите, профессор, – подошла Гермиона к профессору после урока. Когда рядом был Гарри, она почти совсем не боялась. – Я не очень поняла, почему нельзя иглы дикобраза до завершения кипения, то есть то, что нельзя, я поняла, а почему – нет. Не подскажете, где об этом можно почитать?

      – Вот список литературы, который вам поможет, – профессор Снейп, воровато оглянувшись, выдал девочке список из пяти книг, предназначавшихся для личных учеников. Счастливая улыбка девочки о многом сказала профессору.

      – Благодарю вас, сэр! – радостная Гермиона аккуратно сложила список в сумку. А вот Северус подумал о том, что сегодня взрывов не было, что для Гриффиндора необычно. Даже очень необычно.

      Страх Гермионы начал отступать. Этому способствовало то, что родителей здесь не было, поэтому «в любой момент» ей уже не грозило, а до Рождества еще дожить надо. Еще – профессора не ставили оценки, не придирались и не пытались сделать то… даже страшный Снейп оказался вполне приятным профессором, еще бы МакГонагалл была адекватной, но она пока была в Мунго, что очень радовало Гермиону.

      Вместе со страхом медленно отступали и другие симптомы, и это радовало уже дядю Сашу, все также занимавшегося с Гарри в снах. В его мире выходили в печать книги о Гарри Поттере, с которыми офицер знакомил мальчика, но на реальность эти книги походили мало, скорее они были «легкой версией», как выразился дядя Саша. Гермионе уже не было так трудно дышать, она стала лучше кушать, легче передвигаться, хотя Гарри понимал, что это все до первого серьезного испытания, которым мог стать урок полетов, ибо полетов девочка боялась, как никто.

      Гарри решился на хитрость, а Гермиона ему верила уже, кажется, абсолютно, хотя он сам не понял, как так получилось. Зато понимал дядя Саша, тяжело вздохнув от вопроса мальчика.

      – Понимаешь, Гарри, – майор Березкин знал такое состояние, поэтому довольно быстро объяснил ребенку понятие «якорь».

      – Это значит, она без меня уже не сможет? – понял мальчик.

      – Скорее всего, просто сойдет с ума, – подтвердил офицер мысли Гарри.

      – Надо ее защитить, – отважно заявил мальчик, решая свою судьбу на долгие годы вперед. – Раз без меня не сможет, значит я у нее буду. И… и она у меня… да?

      – Да, малыш, – улыбнулся Александр Александрович. – Вы будете друг у друга, только не спешите чувствовать.

      Приведя девочку в Больничное крыло, Гарри объяснил школьной медиведьме, что у Гермионы часто кружится голова и с метлы та может просто чебурахнуться. Мадам Помфри осмотрела девочку, наложила диагностические чары, пригладила вставшие дыбом волосы, с уважением посмотрела на Поттера и выписала освобождение. Потом еще раз посмотрела на девочку, вздохнула и выдала освобождение, на этот раз Гарри.

      – Незачем заставлять девочку нервничать, – пояснила мадам Помри. – Ей и так невесело.

      – Спасибо вам огромное! – от души поблагодарил женщину мальчик, уводя Гермиону в гостиную. Девочка послушно шла за Гарри, почти не задавая вопросов, поэтому он понимал временность затишья. С Гермионой все по-прежнему было плохо. Но именно «приключения» на уроке полетов позволили избавить Гермиону от страха немедленной смерти, а что с ней сделают родители на каникулах, девочку пока не интересовало.

      Постепенно учеба втянулась в какую-то колею, отчего уроки не казались уже чем-то ужасным, хотя Гермиона все так же уставала, но Гарри, уже понимавший, с чем имеет дело, постепенно перекладывал все заботы девочки на свои плечи, отчего она начала чаще улыбаться, в глазах ее появилась надежда на что-то хорошее. По крайней мере, пока не вернулась МакГонагалл.

***

      То, что Избранная какая-то сильно запуганная, Сью тете написала, а та, зная, кто считается опекуном девочки, насторожилась. Сотрудники подтвердили, что девочка цепляется за Поттера, как за последнюю надежду. В голове Амелии появились первые подозрения, впрочем, развивать эти подозрения женщина не спешила – очень уж опасным человеком был Альбус Дамблдор.

      А в Хогвартсе Гермиона просыпалась в слезах. Сегодняшний день был особенным, но дома ее в этот день не ждало ничего хорошего, ибо родители ей еще лет пять назад объяснили, что в ее рождении не было ничего хорошего, а значит, и праздновать нечего. А чтобы она это получше запомнила, вечером ее всегда ждала боль. Вот такой вот подарок… И сегодня девочке было очень страшно, просто до паники, потому и лились слезы. Она понимала, что родители дома и сюда не доберутся, но страх не отпускал. Дрожащими руками девочка оделась, кое-как умылась и спустилась вниз, где ее поймал Гарри. Действительно поймал, потому что Гермиона потеряла равновесие на лестнице.

      – С днем рождения, чудо мое! – сказал мальчик ей на ушко, отчего девочка едва не расплакалась. Она почувствовала тепло его слов, нежность в голосе и едва сдержала слезы.

      – Спасибо-спасибо-спасибо, – мальчик, считавший день ее рождения праздником, в этот день окончательно стал кем-то самым дорогим на свете. Положа руку на сердце – единственным дорогим человеком на свете, потому что больше у Гермионы не было никого. Понимание этого захлестнуло девочку, сразу же спрятавшую глаза в одежде Гарри, просто уткнувшись лицом в плечо.

      – Ну чего ты, – Гарри прижал девочку к себе, даря ей свое тепло. Дядя Саша был прав во всем, поэтому мальчик просто обнимал девочку, для которой он был единственным огоньком света во тьме. – Все же хорошо, солнышко.

      – Солнышко? – удивилась Гермиона, подняв покрасневшие глаза от немного намокшей мантии Гарри. – Это я солнышко?

      – Конечно, – улыбнулся ей мальчик. – Ты же настоящее солнышко, давай я тебя причешу.

      – Люблю, когда ты меня причесываешь, – улыбнулась повеселевшая девочка, безо всякого страха поворачиваясь спиной к мальчику. Сцена причесывания Избранной уже стала привычной и внимания не привлекла. Какой-то отголосок страха еще жил в Гермионе, но рядом был Гарри, и именно его присутствие дарило спокойствие.

      Гарри очень хорошо понимал состояние девочки, ведь ему это все хорошо описал дядя Саша. Офицер довольно долго рассказывал мальчику, что и как происходит с Гермионой, как она к нему относится и почему это происходит. Гарри был не первым таким мальчиком, примеров у дяди Саши было достаточно, и счастливых, и… не очень. Умирающие и чудом выжившие, цепляющиеся за свой «якорь»… Самыми страшными были примеры так называемых «детей войны», потерявших даже, казалось, самих себя. Поэтому Гарри понимал, что происходит с Гермионой, постепенно привязываясь к девочке, ведь он был таким же, не имевшим никого, кроме дяди Саши. Ну и Гермионы… Теперь.

      Гермиона в этот день часто прикасалась к мальчику, будто опасаясь, что он исчезнет, пропадет, ей очень нужен был именно тактильный контакт. И Гарри понимал это, чувствуя, что этот день в жизни девочки проходил совсем не празднично, просто совершенно. Узнав от барсуков, где можно разжиться тортиком, Гарри привел вечером девочку в состояние ступора. Весь факультет, правда, тоже, но самым главным для него были глаза девочки, смотревшей на торт, в котором сияли огнем свечки в виде цифр один и два. Впервые в жизни получив торт на свой день рождения, девочка просто лишилась дара речи, а потом расплакалась, не стесняясь никого. И вот эти слезы именинницы навели старшекурсников на какие-то мысли. Несмотря на свою безбашенность и отсутствие даже элементарного такта, гриффиндорцы дураками не были, а слезы девочки… Староста девушек видела в своей жизни на факультете очень разные слезы, и сейчас она понимала, что все с героиней не так, как их убеждали с детства. Это было не самое приятное для нее открытие.

***

      – Значит, говоришь, расплакалась, – майор Березкин понимал, что это значит. Понимал это и Гарри. – Что за звери у нее родители…

      – Да, Дурсли по сравнению с ними – милые зайчики, – вздохнул Гарри. Он беспокоился о Гермионе, ушедшей спать. – Я-то мальчик, мне положено…

      – Никому такое не положено, – покачал головой офицер. – Если бы существовала хоть какая-то возможность вам помочь, дети… Как у тебя с тренировками?

      – Эспандер сжимаю, – пожал плечами мальчик. – Трудно оценивать, когда один, потому, как ты говоришь – бой покажет.

      – Хорошо, – хлопнул ладонями по коленям товарищ майор. – Я расскажу, как найти одно интересное место, на каникулах сходишь, если найдешь интересные игрушки в этом интересном месте, то будет хоть что-то…

      Товарищ майор Березкин, специализирующийся как раз на Островах, отлично знал принципы, исходя из которых народные мстители прятали свои игрушки. Был большой шанс, что в этой сказке нет никаких мстителей, но попробовать стоило. Идея дать в руки двенадцатилетнему пацану огнестрельное оружие, конечно, пугала, но выхода действительно не было.

Глава 8

Часть 6

      После волшебного дня рождения время полетело как-то стремительно, как будто его кто-то подгонял. Гермиона втянулась в ритм и уже привыкла к наличию Гарри, а мальчик привык к тому, что защищает и заботится о девочке. Их ежедневный утренний ритуал причесывания уже не привлекал никакого внимания, а Гарри все искал в книгах возможность защитить свою девочку. То, что Гермиона «его», как и он «ее», мальчиком сомнению не подвергалось. Нет, он, конечно, не думал о чувствах, любви и тому подобной ерунде, по его мнению, он просто знал, что он есть у нее, а она – у него. О названиях Гарри не задумывался, не до того было – надо было найти способ защитить. А Гермиона просто принимала мир таким, какой он был, ничего не планируя и мечтая лишь о том, чтобы Гарри был всегда.

      Приближался Хэллоуин, время первого «приключения»… Мальчик так и не нашел способа справиться с троллем, зато отчетливо понимал, что пятиметровая махина, которую не берут заклинания, Гермиону просто убьет. Ну и его, конечно… Хотя Гарри понял, что на свою жизнь ему наплевать, то вот на жизнь девочки как раз нет. Поэтому, подумав, незадолго до «праздника» мальчик решился подойти к школьной медиведьме, пока Гермиона еще спала.

      – Простите, мадам Помфри, мы можем где-то поговорить, чтобы об этом никто не узнал? – подошел к женщине серьезный и какой-то напряженный мальчик. Через минуту, наверное, женщина вспомнила – Поттер. Такой вопрос был очень необычным, особенно для гриффиндорца, поэтому женщина пригласила его за собой в кабинет.

      – Здесь стоят чары приватности, – объяснила она, разглядывая ребенка. – Все, о чем мы будем говорить, останется здесь.

      – Простите еще раз, мадам, – Гарри не знал, как сформулировать вопрос, поэтому спросил напрямую: – А вы обязаны докладывать директору обо всем?

      – Не обязана, – улыбнулась женщина, удивляясь правильности заданного вопроса. От ворона она бы не удивилась, но львенок… Это могло быть интересным.

      – Есть мнение, – почесал нос мальчик, задумчиво взглянув на сразу же подобравшуюся Поппи. – Что на «празднике» будет немного беготни и на Гермиону наложат подчиняющее.

      – Для участия в «празднике», – кивнула мадам Помфри, сразу же поняв, о чем говорит юный Поттер. – Для девочки это опасно, я помню. Что ты предлагаешь?

      – Уложить ее в больничное крыло, – просто ответил Гарри. – Вопрос только, как… Симулировать она не умеет, истерикой никого не удивишь…

      – Дашь ей эту конфетку, – произнесла Поппи, протянув названное. – Она очень похожа на производство братьев Уизли, но намного более безопасна. Девочка почувствует себя плохо и уляжется сюда дня на два. Самое главное в том, что она будет слаба и не в состоянии ходить.

      – А виноваты Уизли… Коварно, – улыбнулся мальчик, сразу же поняв подоплеку. – Почему вы решили помочь?

      – Я не целитель, конечно, – школьная медиведьма вздохнула. – Но клятву защищать пациентов давала. Да и вижу я, как она за тебя цепляется, а такого состояния у обычных детей не встречается, уж поверь опыту.

      – Спасибо, – поблагодарил Гарри. Теперь ему нужно было решить, как дать конфетку Гермионе так, чтобы она не разочаровалась в нем и не испугалась последствий. Двигаясь в сторону гостиной, Гарри все размышлял об этом, но потом просто решил сказать, как есть, потому что доверие должно работать в обе стороны.

      – Миона, – так девочка разрешила называть себя. Правда, только ему. – У меня плохое предчувствие по поводу Хэллоуина.

      – У меня тоже, – вздохнула Гермиона, понимая, что думают они одинаково, но у Гарри наверняка есть выход. – Ты что-то придумал?

      – Да, – мальчик помедлил. – Тебе нужно будет съесть вот эту конфету, от нее наступит сильная слабость и ты не сможешь ходить, – глаза девочки стали очень большими, в них появились слезы. – Постой, не плачь, это на день или два. Ты полежишь в Больничном крыле, и «праздник» пройдет без тебя. Это спасет тебя…

      – А тебя? – девочка поняла, что собирался сделать Гарри, почувствовав благодарность. Опять захотелось плакать.

      – А я с тобой посижу в больничном… буду сильно беспокоиться, – улыбнулся мальчик. – Попробуют заставить пойти на «праздник»… Пожалеют.

      – Хорошо, я сделаю, как ты сказал, – кивнула Гермиона, понимая, что он мог просто подсунуть конфету или соврать, но Гарри ей доверяет, значит… так правильно.

      – Вот и умничка, – улыбнулся уже точно ее Гарри, предложив пойти на завтрак.

***

      Произошедшее в Хэллоуин Альбус Дамблдор мог описать только одним словом: катастрофа. Избранная загремела в Больничное крыло с аллергией на конфетки Уизли, при этом она реагировала на расспросы с таким ужасом, что Дамблдору не оставалось ничего другого, кроме как предположить, что рыжие шутники заставили девочку съесть конфету, просто запугав. Чем можно запугать до такого состояния девочку, Альбус знал, по молодости… Впрочем, речь была не об этом. Очередная «шутка» братьев серьезно нарушила планы Дамблдора, планировавшего познакомить Избранную с зеркалом, ну и Поттера заодно. Теперь нужно было ждать другой удобной даты, которая могла наступить только в следующем году, отодвинув ритуал, что взбесило Великого Светлого так… В общем, на следующее утро рыжих за столом Гриффиндора не досчитались.

      Был взбешен и дух, сидевший в голове Квиррелла – братья Уизли помешали ему поставить точку и на Поттере, и на Избранной. Поэтому отчисление спасло жизнь обоим Уизли, впрочем, Волдеморт ничего не забывал и знал, что рано или поздно они заплатят. «Абсолютно точно заплатят», – думал он, переведя тем самым семью Уизли в разряд личных врагов.

      Когда мисс Дагворт-Грейнджер попыталась подняться, чтобы куда-то пойти, Поппи поняла, что мальчик оказался прав абсолютно во всем, диагностические чары показали Империо, немедленно снятое медиведьмой. При этом женщине хотелось напиться – отложенное Империо могли наложить только Филиус и Альбус. Причем, полугоблина мадам Помфри исключила сразу же – ибо причина такого поступка от нее ускользала, а вот Альбус…

      Женщина понимала, что вступать в прямое противостояние с Дамблдором – это смертный приговор, но хоть чем-то помочь могла, тем более что с нее в таком варианте взятки были гладки, отчего и улыбалась сейчас. Зафиксировав Империо и магический отпечаток, мадам Помфри отправила и то, и другое Амелии. Мадам Боунс сама должна была понять, что с этим всем делать. А сейчас Гермиона Дагворт-Грейнджер мирно спала в кровати, рядом с ней сидел Гарри Поттер, мучавшийся от невозможности ее защитить.

      – Скажите, мадам Помфри, как мне защитить Гермиону? – поинтересовался Гарри, поглаживая спящую девочку по волосам. – Чтобы ни зелья, ни…

      – Можете попробовать заключить магическую помолвку, – хмыкнула медиведьма. – Если ваши чувства сильны, а души искренни, то магия расщедрится на благословение имени себя.

      – И что это значит? – заинтересовался мальчик. – Как это ее защитит?

      – По идее, амортенция не будет работать, непростительные окажутся значительно ослабленными… – женщина пыталась вспомнить о «плюшках» истинной помолвки. – Остальные заклинания тоже… Ну и боль разделите пополам.

      – То есть ей будет меньше больно, – переформулировал Гарри сказанное, давая тем самым Поппи понять, что она права в своих предположениях. – А еще?

      – Ну подумай, если боль пополам, то? – улыбнулась мальчику мадам Помфри.

      – И смерть пополам, – хмыкнул он, погладив застонавшую во сне, несмотря на зелье, девочку. – Я-то не против, а вот как она?

      – Спросите ее, мистер Поттер, – женщина протянула Гарри тонкую книжку с описанием ритуала. – А если решитесь, то вот…

      Поппи многое не рассказала Гарри Поттеру об этом ритуале, помолвкой являвшегося только постольку-поскольку, потому что он был на деле малым ритуалом создания новой семьи. Созданный в давние времена, когда еще не было понятия род, когда не было сказок про родовые дары и родовую же магию, он позволял объединить искренне любящие сердца, создавая для них новую семью вне зависимости от возраста. При этом по законам той древней старины, никакой опекун власти над детьми уже не имел. То есть он становился советником, а не командиром. Но все это было описано в тонкой книжке и все это могло действительно помочь…

      Пока Гермиона спала, Гарри внимательно прочел книжку от корки до корки, запоминая не только, как проводится ритуал, но и что он означает. Поэтому, когда девочку выпустили из Больничного крыла, им уже было о чем поговорить.

***

      – Значит, говоришь, помолвка, – улыбнулся майор Березкин. – Но то, что ты мне рассказал, это не помолвка, это запрос к вышестоящему о создании нового подразделения.

      – Да, как-то так получается, – улыбнулся Гарри. – Если верить тому, что написано – это ее защитит.

      – Это и тебя защитит, – офицер задумчиво почесал подфуражечное пространство. – В любом случае отговаривать не буду, это может помочь и девочке, и тебе.

      – Спасибо, дядя Саша, – глаза мальчика, совсем ребенка стали счастливыми, он искренне радовался возможности защитить теперь уже свою девочку.

      – Будь очень осторожен, – внимательно посмотрел на него товарищ майор. – Вокруг вас ведутся странные игры, и хорошо это точно не кончится. Весь вопрос в том, как пассивизировать бородатого, но мы об этом подумаем в следующий раз. Затянул ты сегодня, поэтому тебе пора просыпаться…

Глава 9

Часть 7

      Гермиона была всеми лапами «за», едва вникнув в смысл ритуала. Жить без Гарри она была не согласна даже теоретически, поэтому единовременная смерть в случае чего, ее не испугала. А вот Гарри подумал о земном, ведь если у них будет семья, то что станется с сейфами? И мальчик написал письмо в банк с этим простым вопросом, не сильно надеясь на ответ, не очень его гоблины впечатлили. Однако дядя Саша сказал, что нужно выполнять все пункты плана, даже когда не нравится.

      «В вашем случае, мистер Поттер, сейфы будут закрыты, а все их содержимое станет сейфом нового рода», – ответил ему гоблин Крюкохват. То есть эта проблема тоже не стояла – жить на что будет, а тот факт, что дома старых семей отныне будут для них закрыты, Гарри не расстроил, он на те дома и не надеялся. Ритуал требовал подготовки, обнажения, что смутило Гермиону, но при этом проведен мог быть, где угодно. «На время ритуала помещение блокируется, дабы никто не мог помешать самой магии», – так было написано в книжке. Подумав, Гарри понял, что никто не узнает, и это было хорошей новостью.

      – Значит, проведем в субботу, когда все старшие уйдут в Хогсмид, – решил мальчик, а вот Гермиона была согласна хоть сейчас, хотя ее смущало не то, что Гарри увидит ее совсем без ничего, а то, как с ней обходились, потому что всюду мазью девочка просто не достала. От этого было немного… Как он отреагирует?

      – Хорошо, – улыбнулась ему девочка. На улице выпал снег, приближался декабрь, мальчик понимал, что с решением они затянули, но он хотел точно знать, что ничем плохим Гермионе ритуал не грозит. Как ни странно, девочка не только поняла, но и приняла это. Приняла его заботу, потому что… ну… Это же Гарри!

      – Я все выяснил, – продолжил он. – Наши сейфы, не только детские, объединятся, будет один на двоих, ты не против?

      – Глупый, как я могу быть против? – девочка обнимала мальчика, без которого была не согласна жить. Один раз она представила, что его нет, отчего ноги похолодели и случилась неприятность, пришлось переодеваться. Гарри тогда никак не прокомментировал случившееся… Он вообще никогда не комментировал, не издевался, не шутил на такие темы, мальчик просто дарил тепло и был для нее. Был всегда.

      Минерва МакГонагалл все никак не могла найти повод, чтобы пригласить «избранную» к себе в кабинет. Ей до зубовного скрежета хотелось увидеть еще раз почти животный страх девочки, а не вот эту улыбку, которую хотелось стереть с лица этой абсолютно точно избалованной девчонки. В том, что Избранная избалована, Минерва была уверена, потому что Альбус на что-то такое намекал, а профессор МакГонагалл считала, что прекрасно понимает намеки шефа. Однако девчонка одна не встречалась, с ней постоянно был Поттер, вполне способный устроить ненужные проблемы, потому нужно было терпеть и ждать, когда девчонка оступится.

      Спрятавшись от всех в заброшенном классе, Гарри усадил Гермиону на стул, а сам принялся накладывать все вычитанные чары на окна и двери. Как говорил дядя Саша: доверие хорошо, но контроль лучше. Закончив, мальчик обернулся к девочке, взглядом спрашивая ее о готовности. Гермиона вздохнула и кивнула, наступал тот момент, которого она боялась, но дядя Саша рассказал Гарри, чего может бояться девочка, поэтому мальчик просто подошел к ней, присел рядом и обнял слегка дрожащее тело.

      – Ты мне дорога в любом виде, – тихо произнес Гарри. – Ничто не заставит меня посмотреть на тебя как-то иначе, что бы ни скрывала одежда.

      – Даже… ну… – девочка всхлипывала, напридумывав себе брезгливость во взгляде мальчика, на что тот просто гладил ее и мягко улыбался.

      – Давай я разденусь, и ты увидишь, что стыдиться тут нечего, – улыбнулся ей мальчик.

      – Ну ты мальчик, а я некрасивая из-за… этого… – прошептала Гермиона. Девочка не хотела покидать объятий мальчика, вот совсем не хотела.

      – Ты красивая, самая красивая на свете, – Гарри сейчас благодарил дядю Сашу за науку, ведь не будь ее, он бы растерялся, не зная, что предпринять. – Если тебе трудно, можем отложить на другой день, или…

      – Нет! – воскликнула Гермиона, стаскивая мантию. – Я смогу, давай сейчас, а?

      – Давай я тебе помогу, – прижав девочку к себе спиной, Гарри начал помогать ей расстегнуть блузку, потому что руки девочки уже сильно дрожали. С пуловером она справилась сама, а вот блузка все не давалась, поэтому мальчик мягкими движениями помогал девочке.

      – Спасибо, – произнесла девочка, замерев, когда ее спина обнажилась. Гарри очень хотел в этот миг Грейнджеров просто расстрелять, все «воспитание» девочки легко читалось по тонким шрамам на ее спине.

      – Ну что ты, все же хорошо, – мальчик тщательно контролировал свой голос, как его учил дядя Саша, нельзя было даже намеком выдать своих чувств, ибо девочка все интерпретировала неправильно.

      Раздевшись до трусов и помогая Гермионе сделать то же самое, мальчик столкнулся с проблемой – девочка не могла стянуть белье, ее руки дрожали очень сильно, а в глазах была паника. Погладив ее, Гарри начал медленно стягивать белье, давая себя остановить. «Впервые в жизни с девочки трусы снимаю», – некстати подумалось мальчику. – «А дядя Саша говорил, что это произойдет намного позже».

      Обнаженные девочка и мальчик обнимали друг друга, стоя посреди заброшенного класса. Мальчик заговорил, проговорив сначала слова ритуала, ему вторил дрожащий голос девочки. А потом Гарри, как по какому-то наитию начал говорить о том, как ему дорога эта девочка, как он хочет ее защитить и согласен на все. Эти слова шли из сердца, даже, казалось, из самой души. Прижавшаяся к нему в поисках защиты девочка тоже заговорила, рассказывая, что он для нее значит. Во время этого Гарри чувствовал взгляд, пронизывающий такой взгляд, от которого становилось немного страшно, но он все равно хотел защитить Гермиону любой ценой.

      Яркая вспышка заставила обоих зажмуриться, а когда заслезившиеся глаза снова открылись, то Гарри увидел, что все старые шрамы на теле девочки исчезли. Появившиеся на их руках невзрачные колечки дети сначала даже не заметили. Гермиона плакала в руках своего, теперь она это очень хорошо чувствовала – именно своего Гарри. И Гарри чувствовал, что изменилось многое, теперь он больше чувствовал, наверное, девочку. Уже совсем не смущаясь, дети быстро оделись, и только тут мальчик увидел пергамент с одним-единственным словом на нем. «Да, дядя Саша точно по шее даст», – вздохнул про себя Гарри, пряча в карман пергамент со своей новой фамилией.

***

      Что именно в них изменилось, Гарри и Гермиона поначалу даже не почувствовали, точнее, почувствовали, но как-то странно. Возникало ощущение, что в них как будто прорастают новые эмоции, чувства, ощущения. Остаток субботы дети просидели в объятиях друг друга. Просто наслаждаясь этим процессом. Так как сидели они в дальнем уголке, их никто не замечал. Кто-то просто не замечал, а кто-то не замечал старательно. Впрочем, обоих это вовсе не заботило. На ужин они шли за руку, и было это так правильно и гармонично, что им улыбались и видевшие все портреты. «Истинная» помолвка была редкостью, но дети сами не знали, что сделали, заключив, по сути, брак, и доказав этим свое право называться взрослыми и принимать взрослые решения. Магический мир не знал многих формальностей мира людей… Хочешь быть взрослым – докажи свое право. Эти двое доказали, а их детство было уничтожено задолго до этого ритуала.

      С трудом расставшись в гостиной, Гермиона и Гарри засыпали в своих кроватях с улыбкой на лице. Мальчик уже предвкушал рассказ дяде Саше, а девочка просто ждала завтрашнего дня, но не подумав о сути ритуала, дети не ожидали и некоторых его последствий. Впрочем, майор Березкин что-то такое и предполагал, поэтому совсем не удивился, увидев и Гарри, и его, видимо, девочку.

      – Решились-таки, молодцы, – улыбнулся офицер. – Не бойся девочка, это всего лишь сон.

      – Миона, это дядя Саша, – произнес мальчик, подводя испугавшуюся девочку поближе. – Он… он… наш папа, – выпалил ребенок, крепко зажмурившись от своей смелости.

      – Ну-ка, откуда такие выводы? – рассмеялся офицер, но вот потом мальчик ему показал пергамент с одним-единственным словом на нем. – Это новая фамилия?

      – Ага, – прошептал со счастливой улыбкой Гарри. – Правда, здорово?

      – Насколько я знаю, это от тебя не зависело, – улыбнулся товарищ майор. – Ибо вашей магией ты не командуешь, поэтому получаем, что так правильно. Сын и дочь из сна, кому рассказать…

      – Главное, не психиатру, – заметил милый ребенок. – Дикари-с, не поймут-с.

      – Ладно, веселый ребенок, рассказывай, – Березкин обнял детей. – Как все прошло?

      – Ох, непросто, дядя Саша, – вздохнул Гарри. – Гермионе очень сложно было, но мы справились. Теперь надо подумать, как ее защитить на каникулах, ну и после…

      – Понятно, – вздохнул товарищ майор. – Давай поговорим о проблемах и сомнениях. Родителей ты, конечно, пристрелить сможешь, если игрушки найдешь, но это не метод.

      – Мы сначала диагностику наложим, – сообщил мальчик, – а потом будем уже смотреть.

      – Они ведь вас будут встречать на вокзале? – поинтересовался офицер. – Попробуй наложить прямо от барьера и сразу шмыг обратно. По идее, барьер должен иметь поле отвода глаз.

      Они еще долго разговаривали, медленно оттаивала Гермиона, начиная понимать, что этот дядя из сна и сделал Гарри таким, какой он есть. Волшебный же мир, почему и не быть папе-из-сна, раз уж живых нет, а опекунов таких в проруби топить надо. С этим определением Гермиона, кстати, была полностью согласна. Именно топить и именно в проруби, да!

      Теперь они встречались уже втроем, зато каждую ночь, при этом, насколько офицер понял, было совершенно неважно, вместе дети или порознь. И это было очень хорошо, потому что означало возможность поговорить друг с другом вне зависимости от воли взрослых. А майор еще раз объяснил, как найти характерные признаки склада игрушек народных мстителей, ибо Гермиона вспомнила, что таковые в Британии таки есть.

      Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был удивлен, получив справку из банка. Точнее, это была даже не справка, а требование погасить задолженность в двадцать тысяч галеонов. Привычно распорядившись погасить задолженность из сейфа Дагворт-Грейнджер, великий светлый получил счет на содержание пустого сейфа, то же самое случилось и с сейфом Поттер. По какой-то причине оба оказались пусты, хотя еще недавно в них было достаточно денег. Это было серьезной проблемой, потому что тратить свои деньги Альбус не хотел, а наемники требовали средств каждый день.

      Именно поэтому, отставив в сторону все текущие дела, включая зудевшую о чем-то над ухом Минерву, Дамблдор отправился в банк, чтобы услышать причину опустошения сейфов. Причина была страшной с точки зрения Великого Светлого. Такой страшной, что его руки задрожали и он едва сумел сесть на стул. С другой стороны…

      – Проверка установила, что Гарри Поттер является бастардом рода Поттер и не может пользоваться сейфом, из его детского сейфа удержаны все полученные средства. Гермиона Дагворт-Грейнджер не оплатила содержание сейфа за десять лет и была оштрафована на полмиллиона галеонов, – меланхолично объяснил Великому Светлому гоблин. – В ее сейфе осталось три кната, желаете получить? – эта «операция прикрытия», как ее назвал дядя Саша, обошлась новой семье в целую тысячу галеонов, но дело того стоило. Как формальный опекун, Дамблдор теперь должен был из своего кармана оплачивать мантии и принадлежности обоих детей. Кроме того, возникала проблема вместилища – нищим Дамблдор быть не хотел, а передать свои средства бастарду другого рода могло и не получиться. Это было серьезной проблемой, даже слишком серьезной на взгляд Дамблдора. Оставался еще, правда, сейф пожертвований…