Текст книги "По обе стороны сна (СИ)"

Автор книги: Владарг Дельсат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25

Часть 23

      Майя сегодня была задумчива. Происходившего с ней женщина не понимала, хотя диагностика и показала, что она совершенно здорова. Но теплый комок, тянущийся к детям, отвлекал от размышлений, заставляя пересматривать планы. Сегодня ей захотелось радостно улыбнуться Александру, посмотревшему на нее опять с тем же странным выражением, и тогда женщина решила поговорить.

      – Саша, – тихо произнесла она, не замечая заинтересованные детские лица, в таком Майя была раздрае. – Я не понимаю, что происходит.

      – Расскажи мне, – так же тихо попросил Березкин-старший, жестом показав детям сидеть тихо.

      – Надо сидеть тихо и молчать, что бы ни случилось, – объяснила Аленка Гермионе и Гарри. – Папа так показал.

      – Значит, будем слушать, – кивнул Гарри, после чего дети сделали вид, что их здесь нет.

      – Во мне будто бы поселился теплый шар, – попыталась объяснить женщина. – Хотя диагност говорит, что я здорова и паразитов нет, а еще твой взгляд… Что он означает?

      – Это нежность, Майя… – задумчиво произнес Александр, что-то начиная понимать. – У твоего народа отключены эмоции?

      – Эмоции мешают работе и наблюдению, – Майя ответила явно заученной фразой, а Аленка тихо охнула.

      – Значит, они у тебя ожили, – улыбнулся когда-то товарищ майор. – Это или подарок, или наказание, тебе что больше нравится?

      – Судя по тому, что я знаю… – женщина задумалась, вспоминая древние легенды. – Так наказывают… Девочку одну так наказывали, почувствовав эмоции, она шагнула к… человеку… – Майя отчетливо запнулась, но сумела не произнести «низший». – Он ее предал, ну и… Это стало уроком для очень многих.

      – Значит, у вас это наказание, – проговорил Березкин-старший, полуобняв женщину. Майя начала анализировать свои чувства. – А за что?

      – Я вмешалась в испытание, не дала детям сойти с ума от… – женщина поняла, что ей очень тепло и как-то спокойно.

      – Папа, – подала голос Аленка, подняв руку как на уроке. – Мы будем учить тетю Майю чувствовать, да? Чтобы она… ну…

      – Что, Аленушка? – спросила Майя, попытавшись вложить в интонации те же чувства, что вкладывал Саша.

      – Ну… Вдруг у тебя с папой… – девочка неожиданно всхлипнула и очень-очень тихо закончила фразу, да так, что ее не услышал ни папа, ни даже сидевший рядом Гарри, зато смогла услышать Майя. Женщина почувствовала влагу у себя на щеке и провела ладонью, не понимая, что происходит, но очень тихо сказанные слова девочки что-то будили в душе Майи, что-то очень незнакомое, но отчего хотелось ребенка просто обнять. «Может быть, будет у нас мама», – эти слова и были тем, что стронули лавину ощущений где-то в глубине души этой представительницы древнего народа, доселе считавшей, что ей просто скучно. Анализируя свои ощущения, женщина поразилась богатству эмоций, вложенных девочкой в одну короткую фразу.

      – Что это? – спросила Майя, показав на влагу, оставшуюся на руке.

      – Это слезы, Майя, – улыбнулся все понявший мужчина. Трудностей Саша не боялся, отталкивать женщину не хотел, да и дети смотрели на нее с надеждой… «Пусть будет, как будет», – подумал мужчина и отпустил себя, прижав податливое тело женщины.

      – Думать я в таком положении не могу, – констатировала Майя, при этом чувствуя себя намного комфортнее, чем даже в своей кровати. – Так что отпусти и давай займемся делом.

      – Вполне можем пропустить одну ночь, – улыбнулся женщине Гарри. – Этот мир от нас не убежит, а вам будет тепло. Это гораздо важнее.

      – Будь по-вашему, – Майя улыбнулась детям, внезапно оказавшимся в каком-то совершенно волшебном парке аттракционов. Александр дернулся, не увидев детей, но женщина успокаивающе погладила его по руке: – Они сейчас в парке развлечений, такие существуют, по-моему, во всех мирах. А мы можем просто посидеть…

      – Как-то очень быстро у нас все происходит, – задумчиво проговорил мужчина, прижимая к себе расслабленное тело женщины. – Даже и не знаю, что это…

      – Дети хотят маму, – объяснила кое-что уже понявшая женщина. – А еще они хотят, чтобы папа был счастлив. А я… ощущения появляются все вдруг и очень неожиданно. Мы… Мы можем попробовать.

      – Чем это грозит тебе? – тихо спросил «папа Саша», в первую очередь думая, разумеется, не о себе. Именно эта его особенность притягивала Майю – способность в первую очередь думать о комфорте и безопасности близких.

      – Могу… Тебе же честный ответ нужен? – Майя поколебалась некоторое время, но все же решилась. – Меня могут изгнать, или же я могу сама уйти, обменяв…

      – Свои силы на… – закончил Саша, но был прерван на полуслове, женщина потянулась к нему подсмотренным у Гермионы… действием? Она и сама не понимала, что происходит, вот только сдерживать неожиданно проявившиеся желания у Майи не было никакой возможности. С их первым поцелуем к женщине пришло понимание, а потом Саша долго рассказывал женщине чужого народа, что такое нежность, доброта, ласка и… любовь. Где-то очень далеко, казалось бы, в самом центре того, что разумные называли Мирозданием, зажегся крохотный огонек, а весь народ Майи отныне следил за женщиной, затаив дыхание. То, что женщина считала благом, незыблемой истиной, на деле было бедой целой расы, утратившей способность чувствовать и сопереживать в своей погоне за знаниями.

***

      Проснувшиеся после этой дивной ночи дети были счастливы. Они, конечно, догадались, почему Майя отправила их в парк развлечений, но не возражали, понимая, что папе надо побыть с женщиной наедине. Это было очень интересно и немножко жутко: наблюдать, как человек явно впервые в жизни видит непрошенные слезы или… Быстро одевшись, они устремились на завтрак, чтобы встретить там как-то очень мечтательно улыбавшегося папу. От неожиданности Аленка даже застыла в дверях, остановив собой движение.

      – Какой ты волшебный, папочка, – прошептала она, срываясь с места. Следующие несколько минут Саша был занят обнимавшими его детьми. Искренне радующимися за него детьми, а где-то в неописуемой дали начавшая что-то чувствовать и понимать женщина желала обнять детей уже не во сне, а наяву. Желание быть рядом с Сашей не давало покоя не понимавшей, несмотря на все объяснения, что происходит, женщине, она просто до слез хотела быть там, где живет эта необыкновенная семья. В ее душе пробивались первые ростки того, что рано или поздно ляжет в основу решения, а ее народ учился чувствовать и понимать вместе с ней.

      Сегодня у Гермионы все получалось. Она на минуту замирала, вспоминая папочкину улыбку, и все вдруг получалось. Получалось и у Гарри, и у Аленки, казалось, папина улыбка окрылила его детей. Кудрявая девочка смогла создать артефакт, который не приводил к разрушению ни манекена, ни стен. У Гарри впервые получился кинетический щит, который не смог пробить и папа, а у Саши – атакующие связки. Аленка сама не заметила, что не просто вальсирует, счастливая, по залу, а делает это, не касаясь ногами пола. День начинался сказочно, поэтому Гермиона побежала к мужчинам.

      – Работает! – воскликнула она, желая продемонстрировать на себе. – Нужно взять этот камешек в руку… – Гарри отобрал камень, сжав его в руке, но остановиться девочка не успела, продолжив фразу: – И сказать: «Портус», – на этих словах Гарри исчез, заставив девочку испуганно вскрикнуть. Она некоторое время смотрела остановившимся взглядом на место, где только что был ее мальчик, готовясь упасть в обморок, когда из коридора раздался его довольный голос:

      – Ну что сказать, – сообщил запыхавшийся Гарри, входя в тренировочный зал. – Отлично работает, стену не протаранил, куски себя нигде не оставил, Миона умница.

      – Гарри! Ты! – кудрявая девочка налетела на мальчика с явным желанием побить. – Знаешь, как я испугалась?.. – внезапно ей захотелось поплакать, но Гарри не дал, поцеловав кончик носа.

      – На себе тестировать нельзя, – напомнил он то, о чем они говорили.

      – На тебе тоже нельзя… А вдруг… – почти прошептала Гермиона. – По попе тебе за это дам! – неожиданно серьезно сказала она.

      – Договорились, – улыбнулся ей Гарри. – Только нежно и года через три, – от этой его фразы обе девочки смутились, а папа ласково улыбнулся.

      – Итак, средство перемещения у нас есть, – заключил мужчина. – Оружие и защита тоже, можно выходить в люди. Куда будем выходить?

      – Можно в Шотландию, – задумчиво произнесла обнимавшая мальчика Гермиона. – Основателей мы хотя бы…

      – Видели на гравюрах, – закончил фразу Гарри, тихо хихикнув. – То есть знаем, что они были. С другой стороны, что было в десятом веке в Цюрихе…

      – И почему еще две луны, – закончила задумчивая Аленушка, которой внезапно стало страшно от мысли о других людях. Гарри и Гермиона, будто почувствовав что-то, обняли сестру.

      – Не бойся, – шепнула кудрявая девочка, обняв Аленку. – Папа нас защитит… Если вообще дома не оставит…

      – Это было бы правильно, – заметил Гарри, за что был награжден тихим рычанием своей девочки. – В этом веке на мужчину рычать еще нельзя, – заметил он. – До феминизма еще тысяча лет почти.

      – Вредный мальчишка, – притворно надула губы Гермиона, тем не менее, не расцепляясь с Аленкой и мальчиком. – А если мы очень-очень попросим?

      – Ну… на папу нападайте, он здесь главный, – открестился Гарри, знавший, что перед жалобными глазами девочек не устоит.

      Дети развлекались, а Александр думал о том, что сына с собой брать придется, а вот девочек надо как-то уговорить остаться дома. В конкретный момент он думал о том, как именно уговорить девочек, чтобы избежать слез, ведь они далеко не обязательно понимают, что снаружи не сказка и не рыцарский роман. Все мучительные размышления были написаны на лице отца, отчего Аленка переглянулась с Гермионой, собираясь сжалиться над папочкой.

      – Ладно, папочка, мы не будем настаивать, – вздохнула подошедшая к Саше Аленка, и звонко рассмеялась от выражения облегчения на папином лице.

      – Но при одном условии, – добавила Миона, хихикнув, – в следующий раз вы возьмете и нас на экскурсию.

      – Точно, экскурсия! – громко произнес Гарри. – Вот выясним расписание экскурсий и возьмем!

      – Гарри! – воскликнули девочки, устремляясь за мальчиком, обладавшим хорошей реакцией, но иногда его несдержанный язык грозил Гарри различными опасностями. Мальчик счел правильным бежать, а Александр начал планировать «выход».

      Учитывая, что здешней моды они не знали, как и правил приличия, то планировать было сложно. Лезть напрямую Александра отучила служба, не десант чай. В тяжелых размышлениях мужчина провел полчаса, а в это время дети занимались физическими упражнениями типа «поймай Гарри». Но тренированный кузеном мальчик бегал быстро, а прятался хорошо, поэтому загонная охота пока успеха не имела.

      – Миона, – остановил Саша пробегавшую мимо кудрявую доченьку. – Ответь-ка…

      – Да, папочка, – с готовностью затормозила Гермиона, продолжая отслеживать Гарри глазами.

      – А ваши големы могут нести что-то вроде камеры? – спросил разведчик. – Не хочется соваться в неизвестное место.

      – По идее, да, – задумчиво проговорила девочка, потеряв мальчика из виду. – Пошли в библиотеку, раз он все равно сбежал?

Глава 26

Часть 24

      Голем вернулся, на первый взгляд, интактным, то есть целым. Учитывая, что он был создан из гранита, то это достижением, на взгляд Александра, не было. Не утерпев, Гермиона выдернула изнутри голема кристалл, устремляясь к проектору. Перед заинтересованными взглядами появился знакомый двоим из четверых замок. Он выглядел, конечно, новее, а вот директорской башенки не было. Черное озеро едва заметно волновалось, Запретный лес черной тенью стоял за замком, нигде не было заметно никого живого.

      Голем обошел замок вокруг, хижина Хагрида, да и Визжащая хижина отсутствовали, зато наличествовали марширующие скелеты. На Астрономической башне обнаружилась некая дама, чем-то похожая на призрак факультета воронов, со скучающим видом она смотрела на скелеты, а больше никакого движения замечено не было.

      – Ну хорошо, – произнес Александр. – Допустим, выйдем мы к ним, и что? Какой в этом смысл?

      – Ну… Можно про будущее рассказать, – задумчиво произнес Гарри. – Слизерину в глаза посмотреть…

      – О Волдеморте повествовать собрался? – поинтересовалась Гермиона. – По легендам, Салазар как бы не похуже был… Моих предков можно поискать, только…

      – Нужны они нам, как зайцу стоп-сигнал, – поделился мальчик где-то почерпнутой мудростью. – Да и мы им.

      – Давайте ма… ой… Майю спросим? – тихо предложила Аленушка, про себя называвшая тетеньку мамой. После того, как та обняла девочку, Аленка вдруг почувствовала какую-то внутреннюю тоску.

      – Давайте, – согласился папа, от которого оговорка дочки, конечно же, не укрылась. Дети все чаще между собой называли Майю… Если это игра или просто быть вместе не получится, для детей это будет страшным ударом, вот только как изменить отношение дочерей и еще очень осторожно приглядывавшегося к женщине сына, Саша не знал, да и не уверен был, что именно это правильное решение. Девочки хотя бы знали, что такое мама, а вот Гарри был лишен материнского тепла практически изначально… – В таком случае посылаем голема в сторону Цюриха?

      – Давайте, давайте, – захлопала в ладоши Аленушка. – Хотя я тоже не знаю, зачем нам это. Жить среди этих людей мы не сможем, ведь так, папа?

      – Сложно сказать, – произнес Александр, реалии десятого века себе представлявший весьма слабо. – К этому Высшая Школа меня не готовила, – мрачно пошутил он. – Давайте посмотрим, что голем принесет.

      Голем принес городской быт раннего средневековья, грязь, общение людей, казавшееся Березкиным странным, проскакавший всадник, походя перетянувший плетью зазевавшегося прохожего, что заставило Гермиону вскрикнуть. Видимо, голем, ведомый составленной Александром программой и прикрытый чарами, внимания не привлекал, сумев добраться до самого центра города. Увидев столпотворение и специфическое устройство на помосте, Саша остановил просмотр.

      – Ну папа! – возмутилась Аленка, не понявшая то, что увидела. – Дай посмотреть, интересно же!

      – Ты, доченька, после этого «посмотреть», – вздохнул Березкин-старший. – Спать не сможешь… Не надо тебе этого видеть, и вам двоим не надо, даже несмотря на то, что вы уже прошли. Особенно Мионе.

      – Ой… – Гермиона исторические книги читала, поэтому поняла, почему папа остановил просмотр. – А можно мы туда не пойдем?

      – Вот тебе и экскурсия… – произнес догадавшийся о том, что должно было произойти, Гарри. – Лучше действительно туда не ходить, не знаю, смогу ли сдержаться, а устраивать побоище…

      – Правильно, сынок, – кивнул Александр. – Несмотря даже на то, что мы могли бы тут неплохо устроиться, нам это просто не нужно, поэтому поинтересуемся у нашей…

      – Мамы, – произнес себе под нос Гарри, даже не подозревая о том, что все их разговоры Майя слышит. Женщине было очень интересно, о чем говорят Березкины, когда думают, что ее рядом нет. Ласка и нежность в голосе детей, вспоминавших ее, меняли женщину. А вглядываясь в души людей, она находила объяснение тому, что для них значит это слово. Даже мальчик, лишившийся всего и не знавший мамы… Майя не знала, как ей правильно поступить, но суть была в том, что это решение она должна была принять сама.

      Самое, пожалуй, сложное решение в ее жизни – отдать свои силы, «вечную» молодость, практически бессмертие за… за что? Рассуждая рационально, обмен смысла не имел, но все дело было в том, что рационально Майя не хотела. Просто не могла и не желала холодно обдумывать что-либо, связанное с Сашей и детьми. «Какое у него мягкое имя – Саша», – мечтательно подумала все более очеловечивавшаяся женщина. – «И когда губы соприкасаются, кажется, что невозможно стоять, хотя диагност говорит, что все в порядке, кроме некоторой тахикардии. Что же это?»

***

      Сегодня Майя была не в своей тарелке, что Березкины сразу же заметили. Женщина не могла сосредоточиться, о чем-то задумывалась, подолгу молчала. Александр предполагал, конечно, что происходит, все-таки мальчишкой он не был. Мягко улыбалась Гермиона, видя в Майе те же чувства, что сама испытывала к Гарри, а Аленушка смотрела на женщину с такой надеждой, что… Не выдержав, Майя подошла к Аленке и присела на корточки, вглядываясь в глаза девочки.

      – А меня примут? – тихо спросила женщина, как будто продолжая какой-то разговор, и уселась на пол, будучи сбитой с ног девочкой. Не прошло и минуты, как и Гермиона с Гарри присоединились к обниманию Майи.

      – Полагаю, ответ ты получила, – со смешком произнес Александр. – Дети, не задушите человека раньше времени.

      – Я… – Майя не знала, что сказать. Внутри нее бушевали эмоции, а детские руки и тепло детских душ не давали сосредоточиться даже для того, чтобы что-то произнести. Женщина совершенно растворилась в этих странных, но очень приятных ощущениях. Спокойно и очень ласково… Майя теперь понимала, что значит «ласково», «нежно», просто чувствуя это. Саша улыбался очень ласково, а дети вцепились в нее намертво, все трое. Гермиона и Гарри молчали, только Аленушка шептала одно и то же слово, не останавливаясь, будто молитву… – Саша…

      – Оставайся с нами, – улыбнулся поименованный мужчина. – Будем жить, улыбаться и никогда не грустить.

      – Это значит, ты… – Майя не могла произнести это слово, будто боясь, что если она его произнесет, то все исчезнет.

      – Я люблю тебя, Майя, – отпустивший себя Александр понял все страхи женщины. – Загляни нам в души, я знаю, ты можешь.

      – Я уже, – женщина опустила голову, почему-то покраснев, и хотя внутренний диагност затруднялся с диагнозом, женщина не чувствовала себя плохо. Ей было как-то солнечно на душе, так же солнечно, как и, она теперь видела это совершенно точно, Саше. – Я еще не знаю, как называется то, что я чувствую… Иди ко мне, я покажу.

      Александра, как и детей, будто бы подхватила какая-то волна, дарившая тепло и нежность, отчего хотелось оставаться в этом потоке бесконечно. В самой глубине того, что люди называют Мирозданием, горели ярким светом пять звездочек, образуя созвездие. А люди одной с Майей расы вдруг почувствовали внутри себя неожиданное тепло. Желавшее наказать Майю высшее существо внезапно ощутило себя ребенком, стоящим в углу. Казалось бы, возникшее чувство, эта волна тепла, волна нежности, волна чего-то, чему Майя названия просто не знала… и вот именно эта волна начала изменять всю вселенную, людей и разумных, более не деля их на высших и низших.

      Когда наваждение схлынуло, Майя обнаружила себя в объятиях Александра, рядом стояли обнимавшие их дети… И на душе женщины было так светло, как никогда еще не было. «Жалко, что только во сне», – услышала она мысли мальчика, полные печали. Казалось, он сейчас заплачет, но Гарри, конечно же, держался, у них было еще немного времени, чтобы побыть… с ней.

      Наверное, именно в этот момент Майя поняла, что рационализм ничто, ибо эти объятия, эти полные тепла слова, души, этот взгляд ее… возлюбленного? – это все гораздо важнее и вечной молодости, и могущества, и даже бесконечной скучной жизни. Женщине оставалось только оформить свое решение в те самые слова, которыми пугали ее в далеком детстве. Сумеет ли она? Хватит ли у нее силы духа?

      В этот момент сон изменился, изменилась обстановка вокруг, заменившись Залом Испытаний, куда никто при ее жизни не решался вступать. И вот теперь они пятеро стояли на ступенях зала, которого боялся каждый представитель разумных рас, ибо здесь можно было потерять даже жизнь, но можно было и обрести…

      – Это Зал Испытаний, – проговорила женщина, обнимаемая тем, кого она всем своим существом ощущала самым близким. – Одно из самых страшных мест во Вселенной… Дети! Ну-ка, мне за спину! – приказала Майя, готовясь встретить испытания, готовясь защитить то, что было ей так дорого, а рядом с ней стоял мужчина. Настоящий мужчина медленно, но верно, задвигал женщину себе за спину.

      – Ты готов защитить тех, кого считаешь семьей, это похвально, – равнодушный голос, казалось, звучал со всех сторон. – Но что тебе эта женщина? Отдай ее мне, и я подарю тебе вечную жизнь.

      – Зачем мне жизнь, если ее не будет? – спросил готовый к бою Александр.

      – А если я заберу взамен твоего ребенка? – поинтересовался тот же голос, заставив Аленку кивнуть и решительно шагнуть вперед, но женщина остановила девочку.

      – Ты этого не сделаешь, – твердо произнесла Майя. – Это запрещенный способ, детская душа не может быть предметом обмена.

      – Ты права, женщина бездушного народа, – голос внезапно приобрел эмоциональную окраску. – Ты обрела душу, познала тепло… Я спрошу тебя лишь один раз, подумай, что ты мне ответишь, – в этот момент женщина все поняла. Она поняла и приняла те чувства, что бурлили в ней, нашла им название и теперь просто улыбалась своему избраннику. Теперь она знала, как правильно.

      – Я люблю тебя, Саша, – каждое ее слово будто тяжелым звоном отдавалось в самом зале.

      – Я люблю тебя, Майя, – повторил свое признание Александр, но не успели его слова затихнуть в гулкой пустоте Зала Испытаний, как дети хором сказали своей новой маме самые главные слова.

      – Ты понял наш ответ? – спросила Майя, ощущавшая буквально единение с Сашей и детьми.

      – Вы сильны, – констатировал голос. – Я отпускаю вас, ибо против вашей силы другой силы быть не может. Ты прошла свое испытание, девочка бездушного народа, подарив и ему свой шанс, как и дети твои подарили шанс другому народу, устремившись к вам. Когда вы примете решение, случится то, что должно было случиться, – с этими словами зал померк, исчезая, как пропал и сам сон. Проморгавшись, Гарри увидел высоко стоявшее солнце, улыбнувшись ему. Хоть он и не мог понять, не привиделось ли ему произошедшее во сне, но на душе было светло и радостно… мальчик повернулся и как мог нежно поцеловал свою просыпавшуюся Миону.

      – Пусть это не будет сном, – попросила еще даже не открывшая глаза девочка.

      – Представляете, вот мы сейчас поднимемся, оденемся, умоемся, пойдем в столовую… – откликнулась Аленушка.

      – И там будет мама, – прошептала Гермиона. – Настоящая…

      – Как-то все-таки быстро все, – хмыкнул ничуть против настоящей мамы не возражавший Гарри. – Как будто кто-то подтолкнул и нас, и папу, и… маму…

      – Значит, так было нужно, – твердо сказала кудрявая девочка. – Поднимайся, мой рыцарь, пришло время воевать!

      – С кем воевать? – не понял еще не полностью проснувшийся мальчик.

      – Ну как с кем? – удивилась девочка. – С волосами моими, войной на расческу идущими.

      – Эк тебя с утра-то, – хихикнул Гарри, оценив слог возлюбленной.

      Дети одевались, умывались, перебрасывались шутками, спеша в столовую и до дрожи боясь не увидеть там ту, которую им обещал равнодушный голос в белом гулком зале их сна…