Текст книги "По обе стороны сна (СИ)"

Автор книги: Владарг Дельсат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Часть 3

      Северус Снейп раздумывал о том, что такого Поттера ненавидеть не хочется, да и не за что его ненавидеть. Мальчик точно не был избалованным принцем, не был он и забитым. Северусу был вполне заметен тот факт, что мальчишкой занимались, с ним работали, и это был точно не Альбус или кто-то вроде Люциуса. Планы Дамблдора на «запасного» избранного, мистер Снейп, конечно же, знал и не мог себе представить, что с ними делать. Клятвы, которыми обвешал Дамблдор зельевара, не позволяли активно помогать Поттеру. Вот избранная девочка вызывала серьезные опасения зельевара – тем, как себя вела и насколько была бледна.

      Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор с интересом смотрел на свое будущее вместилище. Вместилище было неплохо развито, обладало неплохими задатками и уже защищало Избранную. Вот с Избранной что-то нехорошее происходило, но Дамблдор на эту тему особенно не задумывался. Ей все равно предстояло стать жертвой в ритуале вселения. Сильная магически, девочка вполне подходила на роль жертвы, ибо девочек Дамблдор не любил, отчего и назначал в жертвы только их… Впрочем, это было дело будущего, ибо ритуал можно было проводить лишь в определенном возрасте вместилища. Альбус Дамблдор не думал о Поттере, как о человеке, мальчик должен был стать вместилищем души Великого Светлого, так как прямое использование Философского камня для омоложения было возможно только для его создателя.

      Альбус некоторое время думал, как заставить вместилище отдавать свою магию Камню, чтобы начать правильную обработку места будущего ритуала, которая займет то ли четыре, то ли пять лет, но Великий Светлый никуда не спешил. Камень, правда, требовал защиты, ибо в случае его утери… Да, это был риск, но риск адекватный, по мнению Альбуса Дамблдора.

      – Итак, Фоукс, кто же у нас будет злобным магом, желающим похитить Камень? – Альбус любил говорить со своим фениксом, блокируя при этом портреты.

      – Курлык, – феникс человеческой речью не обладал, о чем иногда жалел, ибо желание обматерить подчинившего его мага было огромным.

      – Да, ты прав, – согласился Дамблдор. – Северус подходит лучше всего, учитывая, что он до сих пор не может простить Джеймсу Лили, как удачно тогда легло подчинение, вспомнить приятно…

      – Курлык, – птица меланхолично поедала орешек, думая о сочном стейке из Дамблдора, возраст которого мудрую птицу не смущал.

      – Избранная какая-то порченная, испортили ее магглы, – заметил Великий Светлый. – Впрочем, это и хорошо, пусть ее защищает вместилище, а там и на алтарь пойдет охотнее.

      – Курлык, – феникс поминал родственников Дамблдора до седьмого колена включительно, потом задумался и нехорошо подумал о той обезьяне, что слезла с дерева, чтобы дать начало цепочке случайностей, из которых потом появилось на свет вот такое вот.

      В возвращение Тома, Альбус, как и каждый адекватный человек, не верил. Рассматривая попавшую в его руки черную тетрадку, Великий Светлый понял, что крестраж Том сделать не смог, а потому не был опасным, с другой стороны, тетрадку еще можно было использовать, что Дамблдор и собирался сделать, правда, не сейчас, а немного погодя.

      Квиринус Квиррелл клял себя последними словами за то, что пустил духа в себя, но выбора уже не было. Явно не друживший с головой дух хотел даже не убить мисс Дагворт-Грейнджер, а уничтожить ее так, чтобы девочка жила в страхе, боясь даже собственной тени. Это желание духа было серьезной задачей, которую исполнять предстояло именно Квиринусу.

      Минерве МакГонагалл страх Избранной понравился. Когда-то давно ее дед высек юную Минерву…. За дело, конечно, но женщина запомнила, считая, что наступило время мести. То, что она будет мстить явно забитой сироте, профессора МакГонагалл не смущало. Ее мало что в этой жизни смущало, ибо дети для женщины были лишь раздражающими маленькими тварями, которые нуждались в крепкой руке.

      Майор Березкин опрашивал медиков на тему симптомов девочки. Варианта ему предоставили всего два, и оба они, к сожалению, могли закончиться смертью ребенка. Что в такой ситуации посоветовать своему подопечному, Александр Александрович пока решить не мог. Если бы та Великобритания находилась в одном с ним мире, то детей можно было выкрасть, но…

      Гермиона думала о Гарри. Она думала о том, что мальчик такой, как описывали в сказках – волшебный рыцарь, защищающий от всего плохого. Правда, от профессоров он защитить вряд ли сможет… А еще девочка думала о том, что если кто-то из профессоров напишет что-то ругательное домой, то Рождество она не переживет. «Значит, надо соглашаться на что угодно, чтобы этого не случилось», – решила для себя девочка, во что-то хорошее уже давно не верившая. Ну, кроме Гарри, конечно.

***

      Для Гарри все было просто: есть девочка, нуждающаяся в защите, есть все остальные, желающие горя, надо к ним присмотреться и отделить «мух от котлет», как говорил дядя Саша. Первым «мухом» стал рыжий, набивавшийся в друзья. Набивался он грубо, потому был послан, а когда попытался оскорбить Гермиону, то отправился в больничное крыло. При этом Гарри ничего не делал, а только использовал то, чему его учил дядя Саша.

      – Не знал, что в Хогвартсе принято оскорблять девочек, – удивленно произнес мальчик, выделив слово «девочек». – Наверное, раз это норма, то и к маме он так же относится?

      – Ты это… ты… – рыжий староста в первый момент не нашел слов.

      – В маггловском мире принято девочек уважать, – объяснил Гарри. – Во-первых, они будущие матери, во-вторых, для факультета отважных должно быть стыдно обижать тех, кто слабее, не слизеринцы же.

      Вот в тот момент, когда мальчик намекнул, что рыжик поступил так, как извечные враги, все и началось. Ну что «все»… Драка началась, в течение которой Гарри просто вывел Гермиону из гостиной. Девочка тихо всхлипывала, глядя на мальчика так, как, наверное, на святых смотрят. Ведь он не только вступился за нее, но и сказал что-то такое, что взорвало факультет. Однако, следовало двигаться на уроки, первым из которых стала трансфигурация.

      Казалось, что может случиться плохого, но Гермиона, воочию узрев ту самую женщину, что делала плохо, испугалась так, что выронила палочку. Девочке хотелось убежать и спрятаться, или стать маленькой-маленькой, чтобы залезть Гарри в карман и жить там, видимо, поэтому у нее с первого раза ничего не получилось. Минерве это, скорее, понравилось, ведь девочка давала прекрасный повод…

      – Мисс Дагворт-Грейнджер, вы плохо стараетесь, – холодно произнесла профессор МакГонагалл, некоторые интонации ее голоса заставили Гарри насторожиться. – Я не потерплю лени на уроках! – от этих слов Гермиона мелко задрожала, а Гарри, смотревший в это время на профессора, отметил удовлетворение в ее глазах и позе. Женщина стремилась именно к такому эффекту, но зачем?

      – Мистер Поттер, занимайтесь делом, а то пожалеете, – несколько брезгливо произнесла женщина, еще раз удивив мальчика. Такое поведение для учителя было ненормально, из чего следовало… Гарри пока не знал, что следовало из этого, но с деканом ухо надо было держать востро, она была странной.

      После урока Гермиона была бледной, шла с большим трудом, поэтому с благодарностью оперлась на Гарри. Последовавшая за Трансфигурацией История Магии девочку, пожалуй, расслабила. Гарри открыл учебник, демонстрируя Гермионе тот простой факт, что призрачный профессор читает лекции строго по учебнику, поэтому уже верившая ему девочка расслабилась, пытаясь прийти в себя после напугавшей ее Трансфигурации. Ужас медленно отпускал Гермиону, а Гарри тихо объяснял ей на ушко:

      – Чтобы было легче, надо правильно дышать, – о дыхательной гимнастике Гарри, разумеется, знал. – Вот смотри, как правильно… – и девочка повторяла за ним, отвлекаясь от страха, ее лицо порозовело, к концу урока она совершенно успокоилась.

      – Спасибо тебе, – прошептала Гермиона, желая, чтобы все люди, кроме Гарри, исчезли. Страх отошел… Нет, он не пропал, он просто спрятался где-то внутри, но вот сейчас страшно не было, что очень радовало девочку, потому что нужно было идти на Гербологию.

      Это было, пожалуй, первое занятие, где на них посмотрели по-доброму. Мадам Спраут быстро заметила, что пугает девочку, поэтому близко к ней не подходила, желая после уроков поговорить со школьной медиведьмой. Тот факт, что они все давали клятву, на мадам Помфри не распространялся, ее клятва принадлежала только Мунго, чего Дамблдор не знал, полагая, что медиведьма дала ту же клятву, что и все – подчиняться директору, выполнять свои обязанности… Правда, многого сделать мадам Помфри не могла, но и совершенно бесправной не была.

      Урок прошел быстро и интересно, после чего дети отправились в Большой зал, чтобы поесть. Гарри повторил уже однажды выученные чары, удивившись, после чего проверил стоявшие чуть дальше блюда, улыбнулся и предложил Гермионе пересесть. Ему было интересно, что за добавки были в еде, но ставить опыты на себе мальчик был не готов.

      – Странно это все, – объяснил он Гермионе. – Давай поедим и отправимся в библиотеку, уроки сделаем и подумаем.

      – Давай, – улыбнулась уже вполне отошедшая девочка, принявшись кушать, а Гарри запомнил тех, кому досталась еда, стоявшая ранее перед ними. Эксперимент требовал контроля.

      Поев, дети отправились в библиотеку, но Гарри, будто что-то вспомнив, завернул в пустующий класс, Гермиона последовала, разумеется, за ним, ничего не спрашивая и ни о чем не говоря, хотя ей было, конечно, интересно. В класс за ними никто не зашел, а те, кого мальчик принял за соглядатаев, прошли мимо, старательно кого-то ища глазами. Два ученика и профессор. «Интересно», – подумал Гарри, после чего обернулся к девочке.

      – Поговорить надо, – объяснил он. – Без лишних ушей, согласна?

      – Ты необычно говоришь, – девочка улыбалась, усевшись на выглядевший сравнительно чистым стол. – Давай поговорим.

      – Эксперимент в гостиной показал, – мальчик начал рассказывать подмеченные странности, – что упоминание слизеринцев начисто отключает мозг у старших курсов, начиная с третьего, и вызывает крайнюю агрессию.

      – Это ты о рыжих? – поинтересовалась Гермиона. – Согласна, они вели себя странно, а потом и весь факультет, даже девочки.

      – Ну вот… Потом декан – ей нравится тебя пугать, это видно, – продолжил свою речь Гарри. – Но это ненормально. А ты что-то заметила?

      – Мне страшно от взгляда директора, – призналась девочка. – Так страшно, что в туалет хочется.

      – А тебе постоянно страшно? – поинтересовался мальчик, обнимая Гермиону, отчего девочка расслаблялась.

      – Часто страшно, – ответила она. – А потом сильно спать хочется… Хотя с тобой совсем не страшно.

      – Ничего, мы что-нибудь придумаем, – проговорил задумавшийся мальчик. – Пойдем, уроки сделаем, а потом еще поговорим.

      – Как скажешь, – Гермионе не хотелось покидать объятий Гарри, но она понимала, что уроки сделать надо, а то будут проблемы, а проблемы для нее означали боль.

      Гарри вел девочку по направлению к библиотеке, наблюдая за окружающим пространством. Его мучило ощущение, что за ними наблюдают, и предчувствие чего-то нехорошего.

***

      – Значит, девочку пугают, – задумчиво проговорил дядя Саша. – Медики говорят, что вариантов всего два, но оба могут закончиться ее смертью.

      – Как ей помочь? Ведь есть же способ? – спросил мальчик, в этот момент разбиравший автомат британского производства.

      – Надо снизить стресс, придумать, как добраться до кардиолога, – объяснил мужчина. – Возможно, пассивизировать родителей. До каникул время есть, подумаем.

      – Хорошо, дядя Саша, – кивнул Гарри, с натугой пытаясь выдернуть какую-то пружину. – Есть странности еще – в еде появляются какие-то добавки, причем съевшие еду с добавками, становятся более агрессивными, но… – мальчик задумался, формулируя. – Более фанатичными, что ли…

      – Есть такие вещества, ребенок… – Березкин принялся рассказывать ребенку про психоактивные вещества и возможности современной органической химии. Глаза мальчика становились все больше и больше.

      – Теперь уже и мне хочется убежать, – признался Гарри. – Желательно, подальше. И окопаться.

      – Насколько я понимаю, особенно тут не сбежишь, – проговорил товарищ майор, задумавшись о том, что можно предложить этим детям. – Вас могут выслать домой, поэтому надо будет подумать летом более предметно, а это значит, что?

      – Значит, надо постараться пережить год, – кивнул мальчик, отлично поняв, что хотел ему сказать дядя Саша. – Надо, значит, сделаем.

      – Молодец, – похвалил его тот, кого мальчик давно про себя называл папой. Заботливый мужчина из снов не был похож на Гарри, но никем, кроме папы, по мнению мальчика, он быть не мог.

Глава 6

Часть 4

      Повторив несколько раз в разных ситуациях мысль о том, что оскорбляющий девочку – настоящий слизеринец, Гарри добился закрепления этой мысли в умах гриффиндорцев. Правда, добился он этого за считанные часы, что дяде Саше совсем не понравилось, но вот почему, мальчик не понял, подумав о том, что надо будет расспросить дядю Сашу подробнее о том, что такое «критическое мышление». В укреплении мысли о том, что оскорблять девочек – это признак слизеризма, сильно помог Драко Малфой.

      – Да какая ты избранная, – произнес белобрысый прилизанный индивид, подойдя к Гермионе почти сразу после того, как Гарри объяснил свою мысль старшекурснику. – На тебя же смотреть противно!

      – Ах ты, змея слизеринская! – закричал какой-то мальчик, имени которого Поттер не помнил, ибо всех еще не запомнил. – Бей слизней!

      Дело происходило в Большом зале, клич подхватил весь факультет, доставив немало интересных минут профессорам, а сжавшаяся Гермиона во все глаза смотрела на то, как один факультет нападает на другой. Смотрела она на это из-под стола, будучи утянутой туда мистером Поттером, инстинкт самосохранения которого был очень хорошо развит школой и Дурслями. Собственно, из первого курса только они и остались на ногах, ибо первачки решили решить дело кулаками, так как заклинаний просто не знали, по крайней мере, гриффиндорские. Но дело происходило в Большом зале, поэтому прилетело всем, кто не успел спрятаться, с точностью наведения у обоих факультетов было все грустно.

      – Сто баллов с… – возмущенно закричала профессор МакГонагалл, однако закончить фразу не смогла, обзаведясь хоботом, роскошными рогами и утеряв ротовое отверстие. От этого вида профессор Снейп чуть было не уронил щит, которым отбивал детские чары, большая половина которых почему-то летела в него.

      – Сомнус, – произнес Филиус Флитвик, накрыв оба факультета. Дети и подростки попадали на пол, как кегли, включая вцепившихся в волосы друг другу девочек.

      Чары не задели Гарри и Гермиону, ибо мальчик заблаговременно отмигрировал с девочкой сначала под стол воронов, а потом и барсуков, где обнаружился весь барсучий факультет.

      – Вы чего здесь? – удивилась староста, увидев двоих львят.

      – Жить очень хочется, – пояснил Гарри, обнимая дрожащую Гермиону. – А там сейчас такое, что зашибут и не заметят.

      – Логично, – кивнула девушка, и обратилась к софакультетникам. – Дайте поесть львятам с неожиданно прорезавшимся мозгом.

      – Кушайте, – барсуки протянули Гермионе и Гарри тарелки с картошкой и отбивными, давая обоим возможность перекусить, пока профессора растаскивали получившееся после площадных чар. Минерва МакГонагалл при этом была отправлена в Больничное крыло, что радости женщине не добавило. Через некоторое время в Зале стало тихо и спокойно…

      – Хафллпафф, можно выходить, – послышался голос профессора Спраут, отчего факультет выбрался из-под стола, чтобы обозреть разруху в зале, с которой сейчас очень быстро справлялись странные лопоухие существа, возникавшие то здесь, то там.

Эпическую битву дядя Саша оценил, похвалив подопечного. Но сон пролетел на этот раз как-то очень быстро, а наступившее утро принесло новые испытания. Основным испытанием были зелья, ибо полеты ожидались к концу недели. Делая зарядку и умываясь, Гарри думал о том, что он узнал за ночь.

      – Возможно развитие аритмии, сердечной недостаточности, – на этот раз во сне присутствовал не только дядя Саша, но и еще один мужчина, которого дядя представил врачом. Именно доктор рассказывал, что у Гермионы может быть… ну… когда часто хочется в туалет, голова кружится и кажется, что нечем дышать.

      – А как с этим бороться? – спросил Гарри.

      – В условиях стационара с этим справятся врачи, а вот в полевых условиях, – доктор задумался, а потом оттарабанил длинную лекцию о том, на что смотреть, как обнаруживать тяжелое состояние и что при этом делать. Гарри постарался все запомнить с первого раза.

      – Значит, может и что-то плохое появиться, – задумчиво проговорил мальчик, представляя себе все то, о чем говорил дядя врач.

      Однако сон прошел, и начинался новый день, день, который Гермиона встречала с улыбкой. Прошедшие дни показали, что все не такое страшное, как ей казалось, да и баллы не значат почти ничего, поэтому девочка немного расслабилась, что было вовремя, потому что голова начала кружиться чаще, да и дышалось не очень хорошо. Стоило успокоиться, и стало терпимее. Ну и Гарри, конечно. Девочка просто уцепилась за своего рыцаря, будто перекладывая на него часть своего стресса, чего мальчик просто не замечал, привыкнув к динамически меняющейся ситуации вокруг него.

***

      Скандал получился, во-первых, несвоевременным, а во-вторых, жутким. Ибо если слизеринцы работали палочками, то гриффиндорцы… Ну, тоже палочками… Магглорожденные трансфигурировали себе палки странного вида, с утолщением на конце, которыми отбивались от заклинаний слизеринцев и от самих слизеринцев. Повреждения оказались значительными, сигнал об экстренной ситуации зелененькие подать успели…

      Самой большой проблемой оказался даже не Люциус Малфой, а Августа Лонгботтом. Если белобрысый Пожиратель был вынужден быстро закрыть рот и утереться после одного только намека, то на Августу надавить было просто нечем. Прорвавшись в больничное крыло, Августа, как потом доложили Альбусу, использовала фамильный артефакт, после чего проверять начали все факультеты подряд.

      – Зелья рассеивания внимания и агрессии, – доложил целитель из Мунго. – На двух факультетах, у остальных более-менее обычный набор, кроме зелья, снижающего критичность мышления. Оно абсолютно на всех факультетах.

      – А что говорит Снейп? – поинтересовалась Амелия Боунс, сдернутая скандалом в Хогвартс.

      – Под Веритасерумом – это не он, – доложил женщине ее сотрудник. – Нужно искать источник.

      – Не было печали, – тяжело вздохнула мадам Боунс, не допуская мысли о том, что источник сидит в директорской башенке. – Начинайте расследование.

      Всех напоили нейтрализатором, часть студентов отправилась в Мунго, директору объявили выговор от лица Министерства, на чем все и закончилось. Правда, в замке остались ведущие расследование сотрудники департамента магического правопорядка, мешая тем самым Дамблдору, но это можно было пережить, все-таки происшествие чуть не стоило ему кресла. В который раз Дамблдор пожалел, что председатель Визенгамота – должность номинальная.

      – Вот мне бы, как Геле – приказал и все выполнили, – поделился Дамблдор с Фоуксом, никак на это не отреагировавшим.

      Гермиона и Гарри в это время отдыхали, ибо уроки были отменены – школу проверяли, профессору Снейпу мотали нервы, профессор Дамблдор думал, как выкрутиться из неприятной ситуации, а Квиринус просто молился – очень уж ему было страшно. Именно поэтому все уроки отложились, до понедельника все должно было утихомириться, поэтому Гарри по совету дяди Саши совместно с Гермионой проводил время в библиотеке.

      Гермиона же просто устала. Она устала бояться, устала пропихивать в себя еду, которую было трудно глотать, устала… Даже в туалет бегать, куда гоняло ее в минуты страха регулярно. Очень сильно устала девочка от всего, поэтому просто доверилась Гарри, потому что больше было просто некому. Ну а мальчик просто защищал девочку, именно потому, что иначе просто не мог.

      – Надо почитать законы, – сообщил Гарри девочке. – Надо знать, есть ли у нас с тобой какие-то права, и если есть, то какие.

      – Да, ты прав, – ответила ему Гермиона, точно знавшая, что прав у детей нет никаких, но девочка решила делать, как скажет Гарри, потому что, она верила, он знает лучше.

      – Еще надо посмотреть чары диагностики, – продолжил выкладывать свой план Гарри. – Узнать, твои родители просто садисты или кто-то постарался…

      – А разве может быть, что? – Гермиона удивленно расширила глаза, ведь об этом она совсем не подумала.

      – И ближе к каникулам придумаем, как показать тебя кардиологу, – уже себе под нос пробормотал Гарри Поттер, хорошо помнивший сказку «Маленький принц». Ощущая себя ответственным за Гермиону, он старался максимально сильно заботиться о ней. Девочка эта чувствовала, все больше доверяя зеленоглазому мальчику.

      Суббота ознаменовалась еще одним скандалом, но сравнительно небольшим. Рональда Уизли поймали на попытке подлить зелье в сок. Ладно бы он подливал его кому-то не такому известному, но вот амортенцию в сок Девочке-которая-выжила, да еще тогда, когда в замке представители закона – это было совсем непредусмотрительно. К Уизли появились вопросы, а Рональд исчез из замка. В общем-то, это Гермиона и Гарри сразу не заметили, занимаясь своими делами и прорываясь через сухой язык законов. Однако Гарри не зря учился у дяди Саши, привыкнув быть в курсе всех слухов. «Значит, Уизли», – отметил себе мальчик, возвращаясь к навевающему сон тому законов Магический Британии.

      Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в свою очередь, думал о том, что Августу надо заткнуть, ибо она будет проверять теперь своего внука регулярно, чем может сильно помешать планам. Менять планы Альбус не любил.