сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Маринетт почему-то думала, что поцелуй будет немного иным. Как-то не вязался образ того, какие у него были губы, и как они чувствовались во время поцелуя. Но она все равно наслаждалась этим моментом, по-прежнему отказываясь выбираться из его объятий и теплой постели.
— Ммм, Габриэль, — прошептала она в поцелуй, который внезапно с немыслимой скоростью разорвался.
— Что ты сказала?
Реальность встретила Маринетт недружелюбным пасмурным утром. Когда она резко открыла глаза, приподнимаясь на локтях, девушка поняла, что только что совершила нечто ужасное. Рядом с ней — удивленный, даже скорее непонимающий ситуации и почти разгневанный — сидел Адриан.
Его светлые волосы были растрепаны. Казалось, что он встал немногим раньше нее, просто успел наведаться в ванную. Маринетт резко села на постель и, проигнорировав то, что закружилась голова, тут же вытянула вперед руку.
— Прости, — выпалила она, зажмуриваясь. — Это я спросонья. Я не знаю, как это получилось. Правда.
Молодой человек недоверчиво прищурился, глядя на просто шокированную девушку, которая явно не понимала, что делать дальше. А что вообще произошло? Адриан не расслышал, что именно она сказала, но и уточнять не хотел. Отчего-то побледневшее лицо девушки даже заставило его начать беспокоиться.
— Все в порядке, — отмахнулся он, вставая с постели. — Завтрак?
Маринетт постаралась сделать вид, что все действительно в порядке, хотя это была не правда. Почему он спустил такой огрех на самотек? У Маринетт была только одна версия: не услышал. И слава Богу. Приложив ладони к лицу, Маринетт провела ими сверху вниз и уставилась на будильник.
— Черт! — выругалась она, откидывая одеяло и вскакивая с места. — Я поменялась сменами с Саванной, и сейчас страшно опаздываю.
Маринетт вскочила на ноги, тут же хватая в руки приготовленную — слава богу, спасибо, благоразумие — еще вчера вечером одежду, и побежала в ванную. Юноша проводил эту пулю взглядом и усмехнулся.
Адриан привык к тому, что Маринетт рассеянна, хотя в последнюю неделю у нее вообще все из рук вон печально. Наверное, дело было в осенней хандре. Просто она действует на всех по-разному.
Он испытывал прилив сил, участвовал во всех кастингах и просто крутился, как белка в колесе, в то время как его любимая то и дело опаздывала, у нее убегал кофе, и она постоянно просыпалась позднее обычного. Это еще если не считать прочих мелких неуклюжестей, которые, хоть и были милыми, в этом месяце просто обострились.
Телефон бзыкнул в кармане джинс, и Адриан вытащил его, посмотрев на оповещение. Он почти взвыл в голос. Накаркал, называется.
— Маринетт, — позвал он, заходя в ванную.
— Да? — заканчивая с макияжем, стоя перед зеркалом, отозвалась она.
— Я совсем забыл, что сегодня званный ужин по случаю новой коллекции отца. Что-то вроде «вечеринки», — конкретизировал он, нарисовав в воздухе кавычки. — Отец только что написал. Напомнил, блин.
Маринетт убрала помаду на место и причмокнула губами, глядя на себя в зеркало. Надо скорее выйти на работу. Выйти на нее и забыться в бесконечном потоке французов, которые постоянно сменяли друг друга, покупая у нее кофе с собой. Телефон Адриана снова пиликнул.
— Он пригласил и тебя, — глядя в экран смартфона, добавил он. — Начало в девять вечера.
Девушка снова нервно причмокнула губами, делая вид, что равномерно распределяет матовую помаду, хотя на душе у нее в данный момент скребло с десяток кошек. Она металась меж двух огней.
Ей страшно сильно хотелось увидеть Габриэля сегодня вечером, хотелось коснуться его, почувствовать, пустить по венам. Хотелось позволить своему сознанию снова отключиться. И хотелось, чтобы он чувствовал себя точно так же, как и она рядом с ним, испытывая странное сочетание счастья, опасного и запретного желания, смешанного с отчаянной тоской невозможности.
Она повернулась на небольших каблучках к Адриану и кивнула в знак согласия, постаравшись улыбнуться.
— Отпрошусь с работы пораньше, — пообещала она и легонько коснулась на прощание его щеки своей.
Направляясь в сторону люка, Маринетт слышала, как Адриан принялся умываться. Она уже открыла люк и начала спускаться вниз, опустив правую ногу на первую ступеньку, как вдруг чуть не получила сердечный приступ.
На ее светлой софе небрежным черным пятном так и лежало дизайнерское пальто Габриэля, и только долбанное чудо не позволило Адриану увидеть его. Маринетт снова поднялась наверх и, схватив пальто, поспешила скорее покинуть дом, воздавая хвалу Госпоже Удаче, которая, к слову, сама всю эту кашу и заварила.
***
Работа оказалась не лучшим средством для избавления от чертовых мыслей. Маринетт зря на это рассчитывала. Все просто валилось из рук. Она пролила несколько раз молоко, перепутала заказы двух постоянных покупателей, однако они были хорошими людьми и просто отмахнулись, слегка подшучивая, мол: «Влюбилась наша девочка».
Ее отношения с Адрианом не подлежали огласке долгое время. Многие гости этого заведения считали, что Маринетт одинока, и часто предлагали ей сходить куда-нибудь вечерком, на что девушка никогда не соглашалась. Некоторые парни под конец отчаялись и даже перестали забегать на кофе, но Маринетт это не особо волновало.
— Привет, подруга, — из собственных мыслей ее вытащил знакомый голос, и Маринетт подняла голову.
— Аля! — искренне обрадовалась она.
Она была безумно рада увидеть ее, учитывая тот факт, что не виделись они почти месяц, потому что Аля была в разъездах. Она посещала конференции для профессиональных журналистов в нескольких странах Европы. Маринетт страшно по ней соскучилась.
— Какими судьбами? Ты вернулась-вернулась или нет?
Все печали на время отодвинулись на задний план, потому что все внимание Маринетт теперь было сосредоточено на подруге.
— О, я только что из Дублина, наконец завершила курсы переквалификации. Так что да, я вернулась-вернулась, — засмеялась Аля и сжала руку Маринетт, потому что обняться через стойку было крайне неудобно.
Маринетт почувствовала себя такой счастливой, что теперь ничто не сможет выбить ее из колеи. По крайней мере, до сегодняшнего званного ужина. Ничто не сможет…
— Мадемуазель Дюпэн-Чэн?
Девушка перевела взгляд с улыбающегося лица Али на следующего посетителя кофейни. Это был он. Это, черт возьми, был он.
— Месье Агрест?
И снова, как по шаблону. Спина прямая, костюм с иголочки, аристократическая утонченность. Маринетт бросила взгляды на других посетителей и негромко произнесла:
— Все на вас смотрят, — чуть наклонилась она к стойке.
— Поверьте мне, тут большинство смотрит на вас, — негромко ответил он, и уголок его губ дернулся так, будто улыбаться было запрещено, и он сделал что-то незаконное.
Аля с округленными глазами смотрела на то, как ведут диалог два этих человека. Рука девушки медленно поднялась вверх, и палец сам собой непроизвольно нажал на кнопку включения диктофона. Кажется, журналист засел в ней с момента рождения.
— Вы получили приглашение на сегодняшний вечер? — все тем же бархатным голосом, который лишал Маринетт возможности дышать, спросил он.
— Получила, — кивнув, почти шепотом ответила она, потому что беспокоилась, что голосовые связки подведут ее.
Габриэль подошел чуть ближе. На дне его зрачков плескалась тень человека, с которым Маринетт вчера разговаривала на берегу Сены. За маской вынужденной холодности был он, другой Габриэль, и Маринетт стало легче дышать от этого осознания.
— Я могу быть уверен, в том, что… — Габриэль не мог собрать слова в предложение, потому что она смотрела на него так, что девушка выдавала в себе все и сразу.
Он просто не понимал, что тоже выдавал себя всеми известными и неизвестными способами.
— … увижу вас сегодня?
Маринетт понимала, что наигранная вежливость была необходима, поскольку всюду были чужие глаза и шепчущиеся злобные губы, но ее просто разрывало от необходимости назвать его по имени. Девушка на мгновение прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы взять себя в руки.
— Да, — кивнула она, растворяясь в сером небе его радужек. — Я приду.
— Маринетт, не задерживай людей, тут очередь уже собралась!
Ее начальник Монти был полноватым высоким мужчиной с залысинами и густой, хотя и странно растущей бородой. Он был добр, но не переносил, когда видел недовольное лицо гостя. Ведь он придерживался золотого правила: клиент всегда прав.
Габриэль снова чуть улыбнулся и, бросив в баночку для чаевых пригоршню монет, вышел из очереди, направляясь к выходу.
Маринетт сглотнула, стараясь собраться с мыслями, хотя ничего не выходило. Чертов орган, конвульсивными толчками перерабатывающий кровь, почти с болью долбил по ребрам, наковальней отдаваясь в горле и ушах.
Девушка приняла следующий заказ с автоматически приклеенной улыбкой и начала выполнять его на абсолютной механике, совершенно не понимая, что именно делала.
— Подруга, случилось в твоей жизни что-то такое, о чем мне необходимо знать?
Маринетт даже забыла о том, что рядом со стойкой все еще стояла Аля, которая определенно видела все то, что произошло. Случилось ли что-то? Ох, Аля, ты многое пропустила. Ты, разумеется, в курсе, что она встречается с Адрианом. Но ты никак не можешь знать, что только что заходил его отец.
И тебе определенно не стоит знать, что творится с ней самой на протяжении последней недели. Что она чувствует к этому человеку непреодолимое желание. Что ее к нему тянет. Что она не заметила даже, кажется, как влюбилась в него даже сильнее, чем она умела.
Тебе не стоит знать, Аля. Ты ее не поймешь. Никто ее не поймет.
— Ничего, — улыбнулась Маринетт Але, отдавая гостю его напиток. — Ничего важного, поверь мне.
Она не понимала, что постепенно застревала в опасной и липкой паутине лжи, которую сама же непроизвольно начала плести. Скоро она не сможет пошевелиться от осознания, что связана ею с ног до головы, так и не приняв того факта, что самая опасная ложь — это ложь самому себе.
Маринетт снова улыбнулась напряженной подруге, но та больше вопросов не задавала. Аля попрощалась с ней буквально минутой позднее, и рабочая смена отчего-то потекла быстрее обычного. Поток людей был бесконечным, и Маринетт даже улыбнулась, когда в половину восьмого Монти сказал ей, что она может идти, чтобы подготовиться к своему вечеру.
Быстрым шагом добравшись до дома, Маринетт, чмокнув родителей в щеку и сказав, что не голодная, уже собралась подняться наверх к себе, как вдруг к дверь позвонили.
— Я открою, — немного нервно заверила Маринетт уже идущего к двери Тома и снова прошла вперед.
Повернув ручку, она почти вздохнула с облегчением, когда увидела гостя.
— Посылка для мадемуазель Дюпэн-Чэн, — просиял почтальон, протягивая девушке планшет для росписи.
— О, неожиданно, — усмехнулась она, подписывая документ и отдавая ручку обратно.
Молодой невысокий парень сунул планшет себе в ремень на поясе и, присев, протянул ей прямоугольную плоскую коробку, плотно обвязанную лентой.
— Спасибо, Гюстав, — поблагодарила она почтальона и вернулась в дом, рассматривая совершенно неожиданный подарок, от неизвестного отправителя.
— Адриан решил сделать тебе приятный подарок таким интересным способом? — крикнула Сабин с кухни.
— Да… Да, верно, — отрешенно отозвалась Маринетт, не услышав вопроса, и поднялась к себе наверх, закрывая за собой дверь в комнату.
Адриан приедет на вечеринку сразу после фотосессии, они договорились встретиться там. Возможно, это правда был подарок от него? Девушка в принципе не привыкла получать что-то подобное, поэтому, опустив коробку на заправленную постель, села рядом, подогнув под себя левую ногу.
Развязав атласную ленту, Маринетт осторожно сняла крышку и застыла в немом изумлении. Дыхание перехватило, даже дышать стало труднее. Но случилось это даже не из-за того, что она увидела содержимое коробки, а из-за того, что внутри была записка от того, кто ее прислал.
Надеюсь, я угадал с размером.
Габриэль
На дне коробки лежало аккуратно сложенное красное кружевное платье с дизайнерской пометкой модного дома Агрестов.
========== Глава IV. Мотыльки ==========
Особняк Агрестов встречал гостей частной закрытой вечеринки приветливыми огнями софитов. Август — телохранитель, работающий на их семью уже много лет — сегодня работал в качестве вышибалы. Двухметровый мужчина стоял возле ворот и пропускал гостей только после предъявления приглашения.
Кругом собралась толпа зевак. Тут и там, стараясь выглянуть из-за ограждения, мелькали чьи-то макушки, стараясь разглядеть получше все то, что творилось возле входа в особняк. Дорогие машины, проезжающие по каменной мостовой, сопровождались свистом и улюлюканьем толпы, и другие охранники, занимающиеся наблюдением за порядком на частной дороге к дому, были даже не против такого незапланированного концерта. Так даже было веселее.
Маринетт еще какое-то время посидела в автомобиле, который прислал за ней Адриан, а после негромко сказала водителю, что готова, и тот открыл ей дверь, помогая выйти. Волнение пробило ее волной от макушки до кончиков пальцев, когда она ступила на дорожку, ведущую ко входу на территорию особняка.
Маринетт вдохнула, снова поправляя платье. Ей было максимально комфортно в нем, но она не привыкла так одеваться. Несмотря на то, что Адриан с юности был рыбой в океане Моды, в реальной жизни он одевался скромно, потому что ему просто не нравилось быть вне подиума центром внимания.
Когда подошла очередь Маринетт, и та потянулась в сумочку за приглашением, которое было на дне коробки с платьем, Август просто кивнул и пропустил девушку внутрь. Маринетт с благодарностью кивнула в ответ и вошла на территорию. Она видела Августа только один раз за все три года, что они были вместе с Адрианом, но, казалось, телохранитель ее запомнил.
Двери в большой холл открыли два швейцара, впуская девушку в душный мир отталкивающей для нее роскоши. Десятки утонченных особ негромко переговаривались с бокалами вина в руках, слушая приятную живую музыку, исполнители которой примостились на балконе в верхней части холла.
Благородные и роскошные дамы в новейших коктейльных платьях, большинство из которых сделали собственноручно, поддерживали светские беседы со статными мужчинами в дорогих смокингах, идеальные стрелки на брюках которых виднелись Маринетт от самой двери.
Девушке непроизвольно стало не по себе. Ей захотелось уйти из этого места. Уйти и никогда не возвращаться. Она ни разу не пожалела, что решила оставить свою мечту стать знаменитым дизайнером. Ну, может, пару раз, но суть совсем не в этом.
Она была чужой в этом обособленном от реального мира месте. Она была не из этого залива.
— Маринетт!
Девушка уже развернулась, чтобы уйти в какую-нибудь безлюдную комнату и просидеть там до конца вечера с двумя бокалами вина, а, возможно, и не с двумя, как вдруг знакомый силуэт появился на горизонте, держа в руках два бокала с вином.
Адриан подошел ближе и внезапно остановился, глядя на девушку так, словно видел впервые. Она выглядела просто невероятно волшебно. Темные волосы аккуратными волнами были закручены в свободную прическу на затылке, легкий макияж подчеркивал всю глубину и яркость ее невозможных глаз, а платье… Проклятье.
— Ты выглядишь просто потрясающе, — покачав головой, восхитился Адриан.
Он подошел ближе к девушке и, жестом позвав официанта, поставил бокалы на поднос, после чего обхватил лицо девушки ладонью и оставил на ее губах нежный поцелуй. Маринетт улыбнулась. Улыбнулась, хотя хотела закричать.
Она впервые ничего не почувствовала от того, что он сделал. Обычно она трепетала от его прикосновений. А сейчас… Пусто. Глухо. Совсем не екает.
— Спасибо, — смутилась она, расправляя рубиновый подол.
— Откуда оно? — скорее на автомате спросил он, все еще с восторгом и безграничной любовью глядя на нее. — Господи, ты такая красивая…
— Я… Я просто не надевала его раньше.
Ложь. Снова. И зачем она это делала? Маринетт искренне не понимала, зачем она так поступала, но ничего не могла с собой поделать. Все равно, что видеть грабли, на которые вот-вот наступишь, и намеренно на них наступать, словно мазохист, который нуждается в вынужденной дозе бесполезной боли.
— Ты не представляешь, кто здесь, — забыл свой же вопрос Адриан, переключаясь на другую тему. — Хлоя Курцберг приехала с супругом. Она была моим другом детства. Идем, я познакомлю тебя с ними.
Маринетт снова вынужденно улыбнулась, схватив с подноса официанта бокал вина. Этот вечер без него она пережить не сможет. Адриан взял ее за руку и повел в толпу людей. Девушка покорно следовала за ним, не забывая со всеми здороваться.
