Текст книги "Карэле Карэле и другие волшебные существа (СИ)"

Автор книги: Векша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Никогда этого не отрицал, – кондитер пожал плечами. – Я и сам думаю, что зеркальному ключу лучше остаться у Алли. Она не успокоится, пока не выяснит, как с его помощью открываются сердца. Так что я куплю его сам.

– И откуда ты возьмёшь такие деньги?

Карэле бросил взгляд на настенные часы.

– Они придут сами. И, по моим подсчётам, с минуты на минуту. О, слышишь?

На лестнице действительно раздались быстрые шаги, а затем в дверь кабинета постучали.

– Войдите, – невозмутимо отозвался Карэле, не без удовольствия разглядывая удивлённое лицо Венсана.

– Это я, господин Карэле! – в кабинет влетела сияющая Юта. – Всё в порядке!

Она выгрузила на стол восемь мешочков, каждый из которых звякнул в той особой, значительной тональности, что позволяет сразу понять: внутри лежат золотые монеты.

– Ого! – только и смог сказать Венсан.

Девушка хихикнула, сделала реверанс и убежала.

– Как видишь, покупку сувенира для Алли профинансировал господин Семенек, люндевикский фабрикант, – пояснил Карэле.

– Только не говори, что всё-таки продал ему рецепт шоколада!

– Продал, – подтвердил кондитер. – Замечательный, проверенный временем рецепт шоколада из поваренной книги. Творчески переработанный и дополненный. Я и сам иногда им пользуюсь, так что никакого обмана. Правда, мой новый знакомый уверен, что рецепт для него выкрала Юта, а он – соучастник преступления.

– Карэле, – укоризненно покачал головой Венсан, – это нехорошо. Твои шуточки в конце концов доведут какого-нибудь бедолагу до удара. Для чего тебе понадобилось втягивать этого Семенека в криминальную историю?

– Ты вправду не понимаешь? – кондитер поднял бровь. – А ведь это был наилучший выход. Я видел, что он не отступится, пока не получит рецепт – Семенек вбил себе в голову, что ему нужен только мой шоколад. Впрочем, выбор вполне достойный… И, честно говоря, мне понравилась его одержимость. Он заслуживает того, чтобы поделиться с ним секретами. Но я не могу позволить, чтобы моё имя было как-то связано с шоколадом, страшно сказать, фабричного производства. А Семенек непременно разболтал бы, откуда у него рецепт. Уж поверь мне, кое-какие вещи я умею предсказывать не хуже, чем Алли. Зато теперь у него есть веский повод хранить это приключение в тайне. В итоге Семенек получил рецепт, моя жена – зеркальный ключ, ты – путешествие за границу, а я – небольшое развлечение. Все довольны!

– Ты неисправим, – констатировал Венсан. – Ведь я же мог решить этот вопрос сам, не разоряя беднягу фабриканта!

– Да и я мог, – пожал плечами Карэле. – Кое-какие сбережения у меня есть. Но, Венсан, неужели я должен объяснять такие вещи будущему профессору Академии? Когда у тебя в левой руке внезапно оказывается предмет, который нужно купить, а в правой – деньги на его покупку, не время лезть в карман, чтобы благородно воспользоваться собственным кошельком. Мир хочет от тебя совсем не этого. Любой, кто знает, в чём тут дело, обязан принять правила игры. «Совпадений не существует – всё происходящее только часть продуманного и осмысленного узора, недоступного для человеческого восприятия во всей полноте».

– Моя собственная книга, глава пятая, – опознал цитату Венсан. – Карэле, если мне понадобится кто-то, способный давать уроки профессорам, я обращусь к тебе. Ты разбил меня наголову.

– Просто ты теоретик, а я практик, вот и всё, – отмахнулся Карэле, но было заметно, что он польщён.

*

Когда у дверей кондитерской уже стояла коляска, нагруженная чемоданами, Венсан вдруг занервничал. Он поставил на сиденье свой саквояж и похлопал по карманам.

– Похоже, забыл записную книжку, – сообщил он Карэле и Алли, которые вышли его проводить. – Я сейчас!

Венсан исчез в доме. Супруги обменялись понимающими взглядами, пряча лукавые улыбки.

Взбежав по лестнице на второй этаж, Венсан решительно шагнул к открытой двери гостевой комнаты, безуспешно пытаясь отдышаться. Сейли, убиравшая бельё, подняла на него испуганные глаза.

– Я кое-что забыл, – строго сказал ей Венсан, вынимая из кармана записную книжку и карандаш. – Будьте добры, сообщите мне, где вы родились, а также в какое время это произошло. Желательно – с точностью до минуты.

Порозовевшая Сейли застенчиво улыбнулась.

XI. Стечение обстоятельств

В окно кабинета Карэле ударил мелкий камушек. Затем ещё один. Кондитер удивлённо хмыкнул, подняв голову от счетных книг. Учитывая то, что кабинет располагался в мансарде трёхэтажного дома, неведомый метатель камушков должен был обладать завидной силой и меткостью.

Карэле поднялся и распахнул неплотно прикрытое окно. Осторожно выглянул наружу. Улица, освещённая фонарями, была пуста. Потом он заметил внизу какое-то движение. Перед порогом кондитерской приплясывало нечто коричневое и мохнатое, жестами упрашивая его спуститься вниз.

– О, нет, – закатил глаза Карэле. – Только тебя мне не хватало!

– Хозяин! – взволнованно прошептал кто-то за его спиной. – Хозяин!

– Что такое, Брас?

Он повернулся к крупному белоснежному брауни, который в нетерпении переминался с лапы на лапу.

– Там какой-то пришлый к вам просится! Такой коричневый, облезлый! Морда хитрая, наглая! Может, я его шугану отсюда, а?

– Лучше не надо, – вздохнул Карэле. – От таких, как он, одни беды: если уж у них что-то стряслось, то страдают в первую очередь окружающие. Так что стоит хотя бы выяснить, затем он сюда явился. Знаешь, кто это? Тот брауни, которого я выставил из школы для девиц в Реддене. Его зовут Ус.

Брас явно повеселел.

– Ус? Ну, это ерунда. С такой-то мелочью я враз справлюсь. У него всего-то две буквы в имени, а у меня целых четыре.

– Вот что, будь другом, сбегай к нему. Вели ему идти на задний двор. В дом мы его, конечно, не пустим, но где-то же надо с ним поговорить, посреди улицы я этим заниматься не буду. И пригляди за ним, ладно? Я сейчас спущусь.

Брауни важно, значительно кивнул и шмыгнул за дверь. Карэле с тоской взглянул на счётные книги, накинул летний сюртук и, прихватив со стола лампу, вышел за ним следом.

*

Ус, похудевший и какой-то замызганный, сидел в траве у калитки, поёживаясь под подозрительным взглядом Браса. Завидев Карэле, он резво вскочил на ноги.

– Ох, господин Карэле, уж как я к вам шёл, как шёл!

– А зачем? – поинтересовался кондитер, усаживаясь на скамейку под яблоней.

– Так я всё исполнил, – простодушно объяснил блудный брауни. – Пошёл в тот дом, откуда меня девчонка унесла, неделю там старался, как мог. Потом ушёл, и так уж мне тоскливо стало! Куда идти, неизвестно, того и гляди, опять поймают. Ну я и отправился к вам.

– Разве я говорил, что ты мне нужен? – нахмурился Карэле.

– Не говорили, – уныло подтвердил Ус. – Никому-то я не нужен! А только вдруг вы, господин Карэле, меня куда-нибудь пристроите.

Кондитер задумчиво потёр подбородок.

– Как бы тебе сказать, – намекнул он, – всё-таки я знаю тебя не с той стороны, чтобы дать хорошую рекомендацию.

– Пакостил, – покаянно признался брауни, ударяя себя кулачком в грудь. – Книжки рвал, девчонок кусал. Так я же не от хорошей жизни! Больше не буду, разве что снова поймают и заставят, а тут уж я не в ответе. Мне бы хоть куда, хоть под печку, хоть под лавочку!

Карэле смерил его тяжёлым взглядом.

– Ничего не обещаю, – предупредил он, но Ус всё равно приободрился и мелко закивал. – Мне надо подумать, я понятия не имею, куда тебя деть. Пока что, если мой брауни позволит, можешь переночевать в садике на скамейке. Но решать ему.

Ус сделал умильную мордочку, с надеждой взирая на Браса.

– Пустите, дяденька!

Тот недовольно фыркнул.

– По саду не топтаться, – рыкнул он на Уса. – Цветы не мять, яблоки не рвать. Людям не мешать. К дому не подходить.

– Дышать-то хоть можно? – проворчал пришлый брауни.

– Можно, но тихонько!

Карэле поднялся со скамейки.

– Завтра поговорим, – кивнул он Усу.

– Уж такое спасибо, господин Карэле! – бросился благодарить его брауни, но кондитер уже затворил за собой дверь пекарни.

– Дай ему, пожалуй, чего-нибудь пожевать, – сказал он Брасу, проходя сквозь тёмную кондитерскую с лампой в руке. – А то на него смотреть страшно.

– Пусть яблоки ест, – недовольно отозвался брауни.

– Ты же ему сам запретил, – напомнил Карэле, подныривая под стойку. – А что ты такое говорил про буквы в имени?

– Неужели не знаете? – удивился Брас, поднимаясь за ним следом по лестнице. – Такой уж у нас обычай. Маленьким брауни дают имя в одну букву – А, например, или У, любую гласную. Поэтому их и поймать проще, легко угадать. Только смысла в том особого нет. Умеют они немного, а в двадцать лет имя меняется – добавляется вторая буква. Если кто был пойман, тут он и освобождается. А потом уже мы добавляем по букве каждую сотню лет. Чем длиннее имя, тем брауни старше.

– То есть тебе больше двухсот двадцати лет, – подсчитал Карэле. – Но меньше трёхсот двадцати.

– Двести восемьдесят, – с гордостью признался Брас. – Пора уже пятую букву присматривать.

Он хотел добавить что-то ещё, но запнулся и настороженно принюхался. Ухватил кондитера мохнатой лапкой за полу сюртука.

– Там кто-то есть, – шепнул он, махнув второй лапкой в сторону двери мансарды. – Незнакомый!

Пальцы Карэле машинально скользнули в левый рукав, нащупав под кружевом тонкий кинжал и слегка вытащив его из ножен, пристёгнутых к руке.

– Привидение, – добавил брауни. – Или кто-то вроде.

Кинжал вернулся на место.

– Многовато у нас сегодня гостей, – заметил Карэле, открывая дверь кабинета.

– Неужели ты мне не рад? – из его собственного кресла поднялся призрак высокого мужчины в лёгком белом костюме, со светлыми волосами, стянутыми в хвост.

– Ланс! – просиял Карэле. – Тебе я рад всегда! Особенно если учесть, что ты обещал меня навестить ещё полтора года назад!

– Извини, – развёл руками призрак, – всё не мог к тебе вырваться. Слишком много работы, никто бы меня не отпустил.

– Как же ты сбежал? – кондитер присел на край стола, с улыбкой глядя на Ланса. Краем глаза он заметил, как дверь кабинета притворилась – сообразительный брауни не стал мешать разговору.

– Не поверишь, – хмыкнул гость, – я и сейчас на работе. Понимаешь… Только ты не нервничай. Твоя кондитерская завтра должна сгореть. Но я этого, конечно, не допущу!

– Подожди, – поднял ладони Карэле. – Как это сгореть? Что за ерунда?

– Говорю же, не нервничай! Я здесь, и всё будет в порядке. Давай-ка я лучше покажу, чтобы ты не сомневался…

Призрак обошёл стол и остановился напротив Карэле. Сложил вместе ладони, затем развёл – между ними появилась прозрачная, отливающая радужным блеском сфера. Ланс осторожно, как мыльный пузырь, растянул её почти до размеров человеческой головы.

– Больше не получится, – с сожалением пояснил он. – Но ты всё разглядишь. Смотри.

Сфера помутнела, словно заполнившись дымом, а затем вдруг снова стала прозрачной, открыв возникшую внутри картинку – панораму знакомой Карэле улицы. Из-за непривычного ракурса он не сразу понял, что видит то место, где находится его дом. Впрочем, дома не было: уцелели только закопчённые стены первого этажа, всё остальное погибло в огне. Соседние дома, тоже затронутые пожаром, словно отшатывались от непривычной пустоты между ними.

– Карэле! Да Карэле же! – донёсся до него далёкий голос. Он медленно поднял глаза от жуткой картины и увидел встревоженное лицо Ланса.

– Ты меня вообще слышишь? Я говорю, что сейчас это только вероятность, и всё можно изменить.

– Да-да, – кивнул кондитер. – Слышу, само собой.

– Оно и заметно, – проворчал призрак. – Смотри дальше. По идее, пожар должен начаться завтра незадолго до полудня. Сейчас отмотаю…

Продолжая удерживать сферу в ладонях, он слегка крутанул её к себе большим пальцем левой руки. Изображение изменилось: взлетела и встала на место часть стены второго этажа, чёрная и обугленная, кое-где заплясали язычки пламени. Карэле отвернулся, краем глаза наблюдая, как Ланс сосредоточенно раскручивает сферу.

– Вот оно! – сказал наконец призрак. – Самое начало.

Карэле увидел огонь, охвативший светло-зелёную ткань, и узнал занавески на окне кондитерской. Ланс продолжал плавно прокручивать сферу к себе. Огонь сполз вниз и втянулся в пасть маленькой саламандры, уцепившейся за занавеску.

– Тинки? – поразился Карэле.

Саламандра странно дёрнулась и спиной вперёд отпрыгнула от занавески, полетев с растопыренными лапами куда-то вбок. Снизу, раскинув страницы, поднялась книга в жёлтой обложке, и Тинки вцепилась в неё, продолжая свой полёт.

– Ты показываешь мне события в обратном порядке, – понял Карэле.

– Именно, – подтвердил Ланс.

Тем временем книга с оседлавшей её саламандрой подлетела к столику, и их схватила испуганно визжащая женщина. Внезапно она успокоилась, и кондитер узнал свою постоянную клиентку.

– Госпожа Фели, – прокомментировал он, против воли захваченный этим необычным, перевёрнутым с ног на голову представлением. – Очень благопристойная дама. Кто бы мог подумать, что она на пару с Тинки подожжёт мою кондитерскую!

Саламандра тем временем спрыгнула с книги, по-прежнему двигаясь задом наперёд, и исчезла под столом. Пробежала вдоль стены, ловко, не глядя спустилась по ступеням подвала и скрылась за приоткрытой дверью.

– Как вышло, что Роним за ней не уследил? – нахмурился Карэле.

В сфере замелькали ступеньки, возник подвал. В печи догорал огонь. Тинки задом выбралась из пустого ящика, в котором обычно хранилась бумага, и забралась в печь. Роним лежал на своей кровати поверх покрывала, прямо в куртке, и спал.

– Он пьян, – пояснил Ланс.

– С утра? Непохоже на него.

– Так уж вышло. Этой ночью внучка одного из его друзей умрёт при родах. Вон того, слева, видишь?

Сфера показывала зал трактира, залитый утренним солнцем, и мрачную компанию пожилых мужчин за столом. Один из них поднёс к губам пустой стакан, и тот в несколько глотков наполнился прозрачной жидкостью.

– Джин, – констатировал Карэле, – ничего удивительного, что Роним свалился. Печальная история…

– Я думаю, что это и есть ключевая точка, – призрак хлопнул ладонями, сминая прозрачную сферу. – И менять нужно именно её. Но выбор, конечно, за тобой.

– Как это? – кондитер наконец слез со стола и перебрался в своё любимое кресло. – Что ещё за точка?

– Ну, ты же представляешь, как делается будущее? – Ланс устроился в кресле напротив, вытянув длинные ноги. – События приходят в какую-то точку, откуда они могут двинуться несколькими разными путями. Возникает момент выбора, после которого остаётся единственный возможный путь, а остальные просто перестают существовать. И так – до следующей точки, где появится выбор.

– Это я понимаю, – кивнул Карэле.

– Хорошо. Теперь добавим в эту систему меня. Вообще-то нам не положено вмешиваться в человеческую жизнь слишком часто. Но я добился разрешения на одно изменение.

– То есть ты можешь вмешаться в любой точке и направить события туда, куда сочтёшь нужным?

– Именно. Осталось выбрать точку. Сам видишь, их тут несколько. Можно вовремя перехватить саламандру, закрыть дверь в подвал, разбудить того пьяного старика, не пустить его в трактир…

– Ланс, – поморщился кондитер, – ты издеваешься? Или я чего-то не знаю, и твой клиент должен проходить проверку на высокоморальность? Ты же прекрасно понимаешь, что раз у тебя есть всего одна возможность вмешаться, то следует спасти девчонку. Никогда не поверю, чтобы ты стал всерьёз рассматривать все остальные варианты.

– Понимаешь, – призрак смутился, – это ведь касается в первую очередь тебя. Поэтому я хотел, чтобы ты сам решил...

– Нечего сказать, хорошо ты обо мне думаешь, – покачал головой Карэле. – Ладно, с этим всё понятно. Что я должен делать?

Ланс удивлённо посмотрел на него.

– Абсолютно ничего. Я сам всё сделаю. Неужели ты не знаешь, как мы обычно работаем?

Кондитер развёл руками.

– Честно, не знаю. Ни разу не сталкивался.

– Главное, не пытайся вмешаться сам, – предупредил призрак. Карэле коротко кивнул.

– Не буду. Я помню, что бывает, когда человек начинает бороться с судьбой. Если надеешься опередить её, выходит только хуже, она не терпит подобных вызовов. На эти грабли я уже наступал, так что даже не рискну избавиться от саламандры заранее – тогда моя кондитерская точно сгорит.

– Именно. Маятник вероятности нельзя раскачивать слишком сильно. Но ты не волнуйся. Сейчас я отправлюсь туда, а утром вернусь. И на всякий случай пробуду у тебя до полудня, чтобы быть уверенным, что всё получилось.

– Как до полудня? – нахмурился Карэле. – Я-то надеялся, что мы с тобой наконец-то посидим по-человечески, поговорим… Разве ты не задержишься?

– Работа, – вздохнул Ланс и исчез прежде, чем Карэле успел возмутиться.

*

Он вернулся на рассвете. Уселся на подоконник в спальне, зашелестел чем-то, по звуку напоминающим перья. Карэле, задремавший только под утро, очнулся от тревожного сна и с трудом оторвал голову от подушки.

– Ланс? – шепнул он, поднимаясь на локте.

– Всё в порядке, – отозвался тот. – У неё родилась девочка.

– Поздравляю, – улыбнулся кондитер. – В смысле, спасибо тебе.

Призрак отмахнулся.

– Не благодари, пока рано. Я буду поблизости, увидимся позже.

И Ланс исчез.

Карэле упал обратно на подушку, прикрыв глаза. Представил свой дом – весь разом, от подвала до крыши. Внизу спит Роним и резвится в печи неугомонная саламандра. В мансарде ждёт книжный шкаф, полный сокровищ, и бамбуковый скелет, лениво покачивающийся на своих цепях. В пустой кондитерской пахнет шоколадом и печеньем. Над нею, на втором этаже, неподалёку от их с Алли спальни, смотрит свои волшебные сны Сейли, ребёнок Морского Народца. Этажом выше ворочается в постели невидимка Ивер. А Мона уже встала – если прислушаться, можно разобрать её шаги. Начинается новый день, и невозможно представить, что именно сегодня Карэле может потерять всё, что любит и считает своим.

*

Утром Ланс не появился. Вынимая готовые конфеты из форм и раскладывая их в коробки, Карэле невольно прислушивался к звукам дома, но слышал только привычную музыку начала дня. В пекарне лилась вода и звенела посуда, иногда гул голосов перекрывал грохот противня, отправляемого в печь. В кондитерской беспечно напевала Юта, постукивая банками с конфетами, с которых она смахивала пыль. Сверху доносился шорох метлы – Сейли взялась за уборку.

Закончив с конфетами, Карэле вышел в зал кондитерской.

– Мадален! – крикнул он в сторону пекарни. – Протри, пожалуйста, формы!

– Иду! – донеслось оттуда.

Карэле поднырнул под стойку, сбежал по ступеням в подвал. Роним возился с печами, подкладывая в них уголь.

– Никуда сегодня не уходи, – сказал ему кондитер. – До полудня ты мне будешь нужен.

– Как скажете, господин Карэле, – отозвался тот, вытирая пот со лба грязной ладонью. – А зачем?

Кондитер на секунду задумался, подбирая подходящий повод.

– Посмотрим с тобой, нельзя ли посадить в садике ещё несколько ягодных кустов.

– Так, может, прямо сейчас?

– Нет, прямо сейчас я занят. Просто будь наготове, я сам тебя позову. Кстати, где Тинки?

– В большой печи, где же ещё ей быть? – удивился Роним. – Вы не волнуйтесь, господин Карэле, я за ней присматриваю.

– Отлично, – кондитер кивнул и исчез за дверью. Старик с некоторым недоумением покачал головой, глядя ему вслед.

– Что-то хозяин сегодня нервный, – сообщил он саламандре, открывая печную дверцу. – Кушать хочешь?

*

Карэле и сам ощущал, что он на взводе. До полудня оставалось ещё три часа, но работа ждать не собиралась. Поэтому он старался не отвлекаться, отмеряя в большой котёл ингредиенты для тёмного шоколада. Второй котел, с молочным шоколадом, уже стоял на плите.

Сзади раздалось чьё-то деликатное покашливание.

– Секунду, Ланс, – отозвался кондитер, добавляя в котёл немного мускатного ореха. Ошибиться было ни в коем случае нельзя, чтобы запах не получился слишком резким.

– Это я, хозяин, – проворчал Брас. – Что-то вы уже родного брауни не узнаёте.

– Извини, – Карэле завинтил крышку тёмно-зелёной стеклянной банки и вернул её на место, в шкаф, стоящий между двух оконных проёмов. – Что ты хотел?

– Да там этот, пришлый…

– Ох, я и забыл про него, – покачал головой кондитер. – И что с ним?

– Просил узнать, нет ли для него какой работы. Но я так думаю, это он просто о себе напоминает. Хочет вызнать, не нашли ли вы ему уже местечко.

– С работой сам решай, без присмотра ему что-то поручать – себе дороже. А о том, куда его деть, я даже не думал. И не стану думать раньше полудня, так уж получается. Извини, что взвалил на тебя такую обузу.

Карэле подхватил котёл и одним движением переставил его со стола на плиту.

– Не волнуйтесь, хозяин, я-то справлюсь. Отправлю его малину собирать, пожалуй. Всё польза в хозяйстве.

Брауни исчез. Кондитер задумчиво помешал в котле длинной деревянной лопаточкой. Где же Ланс?

*

Призрак объявился примерно через час.

– Ну наконец-то! – обрадовался Карэле, прогревавший на плите пустую форму перед тем, как залить в неё шоколад. – Где ты был? Я уже всерьёз начал волноваться.

– Нужно было ещё за кое-кем присмотреть, – отмахнулся Ланс. – Неважно. У нас непредвиденные сложности: твой старик всё-таки напился.

– Я же велел ему никуда не уходить и ждать меня, – нахмурился Карэле. – Как он умудрился? И, главное, зачем?

– Понятия не имею.

– Пойдём-ка, посмотрим.

Кондитер, вытерев руки салфеткой, вышел за дверь.

– Юта, Роним куда-нибудь выходил? – спросил он у девушки, взвешивающей на песочных весах шоколадное печенье.

– Доброе утро, господин Карэле! – одарила его любезной улыбкой полная дама в сиреневом платье.

– Счастлив вас видеть, дорогая госпожа Пеммс, – машинально ответил тот, бросая на покупательницу рассеянный взгляд.

– Не выходил, и к нему никто не приходил, и вообще никто не выходил, кроме Моны, – отозвалась Юта. – Что-нибудь ещё, госпожа Пеммс?

Кондитер проскользнул под стойкой, оглянулся через плечо.

– Здесь я, здесь, – шепнул ему Ланс на ухо. – Просто решил не распугивать твоих клиентов и стал невидимым.

– Отличное решение, – кивнул Карэле, сбегая по ступеням. – И очень гуманное.

Роним лежал на своей кровати поверх покрывала, прямо в куртке, и спал. Картина настолько наминала увиденное вчера ночью, что Карэле передёрнуло. Он встряхнул старика за плечи. Тот всхрапнул и открыл глаза.

– Роним, почему ты пьян? – спросил кондитер, стараясь сохранять спокойствие, но это удавалось ему с трудом. Похоже, что старик почувствовал приближающуюся бурю – он приподнялся на кровати и даже слегка протрезвел.

– Простите, господин Карэле, это всё старый Шимми, – Роним изо всех сил старался выговаривать слова членораздельно. – У него сегодня правнучка родилась.

– И ты решил это отметить с утра? Не ожидал от тебя.

– Это всё он меня уговорил! Пришёл к окошку с бутылкой, – старик в подтверждение своих слов ткнул пальцем в сторону приоткрытого подвального окна. – Я ему говорю, нельзя мне уходить, работа есть. А он говорит, дескать, выпей тогда со мной стаканчик за здоровье правнучки. И внучки. И дочки…

– И бабушки, – Карэле устало вздохнул, выпуская старика. Тот немедленно рухнул на кровать. – Сейчас сварю тебе кофе, чтобы протрезвел. Тинки на месте?

– Так это, в большой печи, где и была. Вы же спрашивали уже про неё, господин Карэле!

Кондитер, ничего не ответив, вышел за дверь. Роним пару секунд с недоумением смотрел ему вслед, затем откинулся на подушку и снова захрапел.

*

– Неужели это тот самый подвал, в котором были зарыты мои кости? – спросил Ланс, устраиваясь на подоконнике раскрытого окна, выходящего во двор. – Если бы не знал заранее, ни за что не поверил.

Карэле мрачно наблюдал за джезвой, в которой варился крепкий кофе, и под его тяжёлым взглядом тот становился всё горче.

– Мы слегка переделали дом после свадьбы, – пояснил он. – Установили в подвале котлы – честно говоря, уже не представляю, как мы жили без горячей воды в ванных. Провели паровое отопление. Чуть ли не год ушёл на все эти переделки, но они того стоили. Потом, когда выяснилось, что в подвале стало достаточно сухо, я перенёс склад туда, и у нас появился садик, во дворе остался только сарай с дробилкой.

– Теперь в подвале на удивление уютно, – заметил Ланс. – И тепло. Даже окошки есть.

– Я много вложил в этот дом, – кивнул Карэле. – Души, а не просто денег. Видишь ли, это было первое место, где я почувствовал себя счастливым. В каком-то смысле этот дом для меня родной не меньше, чем для Алли.

– Понимаю, – отозвался призрак.

– Поэтому для меня настолько немыслимо потерять его. Дело не в вещах, не в работе,не в привычке. Просто для меня мир начинается с этого дома. Я имею в виду ваш мир, конечно. С этой самой комнаты – именно в неё я попал.

– Сколько тебе тогда было?

– Одиннадцать, я думаю. Что-то в этом роде. До сих пор помню, как головокружительно тут пахло шоколадом.

– В общем-то, как и сейчас, – рассмеялся Ланс.

Карэле улыбнулся, снимая джезву с огня, и снова помрачнел.

– Я ведь даже никому не сказал, что сегодня может произойти. Подумал, чем меньше людей знает о таком исходе дела, тем меньше у него шансов случиться.

– И правильно сделал, – одобрил призрак. – Страхи и дурные мысли – лучшая пища для всякого несчастья.

Кондитер бросил в кофе щепотку соли. Затем вышел через смежную комнату в пекарню и вернулся с ломтиком лимона, который опустил в джезву.

– Ты уверен, что это можно пить? – с сомнением спросил Ланс.

– Страшная гадость, – подтвердил Карэле. – Горькая, кислая и солёная одновременно. То, что надо, чтобы протрезветь или мгновенно проснуться.

Он перелил кофе в чашку и вышел в зал.

– Юта! Ты не могла бы отнести это Рониму? И заставь его выпить всё до конца.

– Конечно, господин Карэле. Приглядите пока за кондитерской?

Девушка, осторожно держа чашку, проскользнула под стойкой, но не успела она сделать и двух шагов, как покачнулась и полетела на пол. Вскрик Юты смешался со звоном разбитого фарфора.

– Ты цела? Что случилось? – Карэле, мгновенно оказавшийся рядом, помог ей подняться с пола. Встревоженно загомонили посетители.

– На что-то наступила, – Юта потёрла ушибленную коленку.

– Она сломала моего кота! – заревел какой-то малыш, дёргая мать за юбку.

Юта и Карэле взглянули вниз. На кирпичном полу лежала поломанная игрушка – деревянный кот на колёсиках.

– Простите, пожалуйста! – мать малыша подхватила его на руки, пытаясь заглушить рёв. – Вечно он разбрасывает свои игрушки, мы и дома на них то и дело наступаем.

– Ничего страшного, – вымученно улыбнулась Юта. – Я почти и не ушиблась. Сейчас всё уберу, господин Карэле.

– Я сварю ещё кофе, – сказал кондитер, чувствуя, как внутри него нарастает тихая, но явственная паника.

Он вернулся в свою рабочую комнату, закрыл дверь и с силой потёр виски.

– У меня такое чувство, что реальность сопротивляется, – сказал Карэле Лансу, запуская длинные тонкие пальцы в волосы. – Как будто она пытается вернуться обратно – неужели ей так досаждает моя кондитерская?

Он нервно рассмеялся.

– Мне тоже это не нравится, – призрак спрыгнул с подоконника. – Вдруг я ошибся? Потратил единственный шанс вмешаться, а тебе не помог?

– Ты всё сделал правильно, – строго сказал Карэле.

– Хозяин! – позвал из-за окна Брас. – Этот бестолковый дурень оборвал незрелую малину!

Кондитер очень медленно и плавно сделал глубокий вдох.

– Господин Карэле! – постучала в дверь Юта и, не дождавшись ответа, сунула нос в комнату. – Там к вам священник, просит уделить пять минут.

За вдохом последовал такой же медленный и плавный выдох.

– Очень хорошо, – отозвался кондитер ровным и спокойным голосом. – Сейчас я к нему выйду. А малина подождёт.

Юта исчезла за дверью.

– Видишь? – спросил он у Ланса. – До сих пор незнакомые священники мной не интересовались. Всё одно к одному, причём не в нашу пользу.

Карэле взглянул на часы – десять минут двенадцатого. Он пригладил волосы и вышел в зал.

*

Священник и вправду был незнакомым: немолодой мужчина среднего роста, в поношенном облачении – чёрных брюках и рубахе до колена. Поверх рубахи на цепочке висела крупная, с пол-ладони, серебряная рыба.

– Отец Лебре, – представился он. – Простите за столь неожиданный визит, я не отниму у вас много времени.

– Рад знакомству, – вежливо улыбнулся Карэле. – Одну секунду…

Он сбежал по ступеням, ведущим в подвал, и с силой захлопнул дверь.

– Дует, – пояснил он священнику, поднимаясь обратно в зал. – К сожалению, я не могу сейчас пригласить вас в свой кабинет, нужно присматривать за кондитерской. Вы не против того, чтобы поговорить здесь? В углу я вижу свободный столик.

– Конечно, – легко согласился отец Лебре, – как вам будет удобнее.

Дама, сидящая по соседству, обернулась, и кондитер узнал госпожу Фели.

– Добрый день, господин Карэле, – прощебетала она, – прекрасная сегодня погода, не правда ли? Хоть я и не собиралась сегодня баловать себя сладким, но просто не смогла не зайти к вам!

Тот пробормотал что-то неразборчивое в ответ, обречённо узнавая и тёмное в горошек платье госпожи Фели, и желтую книжку, которую она прижимала к груди.

Опустившись на стул, Карэле с трудом заставил себя сосредоточиться на словах священника. Тот, впрочем, никак не мог решиться перейти к делу.

– Наверняка причина моего посещения покажется вам странной, – смущённо говорил отец Лебре. – Вы ведь, насколько я знаю, не исповедуете христианство?

– Нет, я придерживаюсь веры в старых богов, – качнул головой кондитер.

– Христианство тоже не столь молодо, – улыбнулся священник. – Как-никак, на дворе тысяча двести двадцать седьмой год.

– Одна тысяча и десятки тысяч лет – несопоставимые величины, – мягко возразил Карэле. – Но, я надеюсь, вы не собираетесь меня обращать в свою религию?

– Было бы неплохо, но не сегодня, – рассмеялся отец Лебре. – Беда в том, что вы, как представитель иной веры, вряд ли воспримете всерьёз разговоры о том, что над вашим домом видели ангела.

– Действительно, – с непроницаемым лицом подтвердил кондитер, – в существовании ангелов я всегда сомневался.

– И напрасно, – горячо возразил священник. – Ангелы – не какие-нибудь фольклорные брауни. Имеется множество документальных свидетельств, подтверждённых подписями очевидцев. На сегодняшний день нам известны тридцать шесть несомненных случаев их появления, хотя, разумеется, встреч с ангелами должно быть гораздо больше.

– Вижу, вы прекрасно разбираетесь в ангельской теме, – заметил Карэле. Священник слегка смутился.

– Прошу простить мою горячность, я действительно чрезмерно увлечён ангелами. И даже пишу небольшое исследование о них. Поэтому я просто обязан был проверить, насколько достоверны слухи о том, что на рассвете над вашим домом парил ангел.

– Что ж, это как минимум нестандартно, – Карэле опёрся локтями о стол, опустив подбородок на сплетённые пальцы. – Обычно о моей кондитерской распускают совершенно другие слухи. К сожалению, на рассвете мы спали, и никто не догадался выглянуть в окно. А, собственно говоря, от кого вы слышали про это чудесное явление?