Текст книги "Игры иерархов (СИ)"

Автор книги: Веден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

* * *

Памятка:

Восставший из Бездны – бог демонов и вечный противник Пресветлой Хеймы.

Восставший – сокращенная форма от Восставшего из Бездны.

Предвечный – другое имя Восставшего из Бездны.

Древний – сокращенная форма от Великого Древнего, очень могущественного бессмертного демона, который сейчас находится за пределами мира, но очень хочет попасть внутрь и стать новым богом. Для этого Великий Древний набирает себе последователей среди людей, искушая их тайными желаниями и обещая невероятные вещи, как случилось с иерархом Сантори.

Владыка – так шибины называют Верховного Дана Темного Юга, который правит всей территорией, принадлежащей демонам.

Костяной Король – древний и очень могущественный демон. В течение многих веков являлся правой рукой разных Верховных Данов, но сам на трон Верховного Дана притязаний не выказывал.

* * *

Кащи перенес нас на пустынную равнину, похожую на ту, где мы были. Только здесь трава едва доходила до колена, дальше к северу возвышались отроги голых скал, а на востоке виднелась кромка леса.

– Обычно люди предпочитают жить рядом с источниками воды, – проговорил Теаган. – Если мы найдем реку или озеро и пойдем вдоль берега, то шанс наткнуться на человеческое поселение будет выше.

Пожалуй, верно.

Я потянулся в резерв, чтобы призвать магию – определять ближайшие источники воды нас учили – когда Кащи вдруг жалобно всхлипнул:

– Кащи пустой, совсем пустой!

И в то же мгновение я понял, что и у меня в резерве ничего нет.

– Думаю, нам не стоит искать поселения до тех пор, пока магия ко мне не вернется, – сказал я. – А то люди разные бывают – если, конечно, живут тут именно люди.

– Значит, переход каждый раз выпивает и у тебя, и у твоего демона всю силу, – сделал логичный вывод Теаган. – Однако вчера ты казался этим удивленным.

– Когда Кащи впервые провел меня в Большую Пещеру, моя магия никуда не делась. Не понимаю, почему сейчас иначе.

– Вероятно, тогда вы еще не были симбионтами, – предположил Теаган.

– Вероятно, – пробормотал я, вспомнив последние недели, когда я каждое утро скармливал Кащи девять десятых своего резерва. Похоже, именно это вызвало смешение наших магий. Ну вот кто мог предположить подобный побочный эффект?

Потом я посмотрел на седельные сумки, которые все еще держал в правой руке. И свои сумки Теаган при переходе тоже не выпустил.

– Может, все же пообедаем?

Карисса позаботилась о нас хорошо – положила с собой и лепешки, и вяленое мясо, и местные сладкие фрукты, и какой-то особый сыр, который долго не портился в тепле. Жуя его, я как раз задумался о том, откуда бралось молоко для его изготовления, если коровы на Темном Юге не прижились, когда Теаган заговорил:

– Сегодня ты так мило беседовал с демонами, что я не мог отделаться от ощущения, будто вот сейчас спросишь их: здорова ли их почтенная матушка, и как дела у жен с детишками, – он криво улыбнулся.

– Если бы меня не заткнули, я бы, может, и спросил, – отозвался я, решив не обращать внимания на подначку в его тоне. – Сам подумай – когда еще представится возможность вот так, из первых рук, узнать вещи, которых нет ни в каких бестиариях? Например, там не сказано о том, заводят ли Могильные Гирзы семьи, как одни виды демонов, или встречаются лишь для спаривания, как другие. Или, может, размножаются делением, как третьи. Помню только странное упоминание, что Могильная Гирза проходит стадию неразумного монстра и лишь потом обретает полноценное сознание. Или вот их социальная структура…

– Я понял, понял, можешь не продолжать! – Теаган вскинул руку, останавливая меня. – Я понял, что ты очень любознателен.

«Иногда так даже через меру», – осталось невысказанным.

Мы сидели у костра, над которым, в железном котелке, тоже заботливо положенным Кариссой, вскипала вода для чая. Я налил ее себе в кружку и задумался, глядя на то, как над горячей поверхностью поднимается пар.

– Я читал лишь те священные книги, которые доступны обычным людям. – проговорил я медленно. – Как понимаю, вся информация там очень… очищена. Скажи, есть ли где-то в архивах Церкви книги или свитки с призывом Пресветлой Хеймы убить всех монстров и демонов? Или же ее обещание сделать это – лично либо во главе человеческой армии?

– Нет, ничего такого нет.

– Как думаешь, почему?

– Потому что это невозможно. – Теаган смотрел на меня очень внимательно.

– Стало быть, мы обречены жить с ними бок о бок и дальше, – продолжил я. – Если даже сама богиня не смогла их уничтожить; смогла лишь, самое большее, нанести им временное поражение, то посланнику с такой задачей тем более не справиться.

– Ты хочешь сказать, что нам придется заключить с демонами мир? Что без этого Империи не выжить? – спросил Теаган напряженно.

Я покачал головой.

– Как я могу это сказать, если мне даже неизвестно, существует ли в демонической культуре само понятие «заключения мира»? Нет, пока что я лишь вижу, что демоны знают нас куда лучше, чем мы знаем их. Мы слепы в их отношении, причем сознательно слепы, до такой степени, что книги с реальными фактами объявляются еретическими… Когда демоны поняли, что война не работает, они придумали великую зловещую паутину, которая теперь грозит задушить Империю. Что на подобном уровне можем противопоставить им мы? Что вообще мы можем, кроме как начать новую войну, которую неизвестно, сможем ли выиграть?

Я отпил глоток густого ароматного чая.

– Я хочу узнать о демонах все, что только возможно, включая даже незначительные мелочи – или же кажущиеся незначительными. Вот скажи мне, Теаган, почему столь многие виды демонов, причем абсолютно непохожие друг на друга, имеют второй формой человеческую?

– Это дает им возможность шпионить за нами. Жить среди нас, не вызывая подозрений.

– Но когда у них появилась такая способность? Как она появилась изначально? Почему? И почему именно человеческая форма? Для того, чтобы шпионить, можно стать кошкой, крысой, вороной – да мало ли живых существ, в присутствии которых люди не боятся обсуждать самые тайные планы – или о присутствии которых даже не подозревают.

Теаган молчал.

– Могильные Гирзы не просто казались обычными людьми, – продолжил я. – Они и вели себя как самые обычные люди. Их мимика, жесты, любое выражение эмоций было естественным. Они насмехаются как люди, ленятся как люди, тревожатся о реакции начальства – тоже как люди.

– В закрытой части церковных архивов хранятся книги о демонах, информация в которых… не очищена. Я проведу тебя туда. Возможно, в этих книгах есть ответы на твои вопросы, – наконец подал голос Теаган.

Я кивнул, делая еще один глоток чая, и нахмурился – вместо приятного ягодного аромата тот вдруг обдал меня запахом дыма.

Теаган опустил свою кружку и повел головой, принюхиваясь.

– Что-то горит.

Да, теперь стало понятно, что чай не при чем. Просто ветер сменился с южного на восточный и принес новые запахи.

– Степной пожар? – предположил я. – Или лесной?

– Ни того, ни другого быть не должно, – задумчиво отозвался Теаган. – Ты забыл про общее наложение печатей имперскими магами? А мы, судя по всему, сейчас на территории Империи.

Я мысленно вздохнул – легко забыть о том, чего не знал.

– Напомни.

Теаган взглянул на меня недоуменно, но объяснил:

– Вся территория Империи еще в давние времена была зачарована от больших пожаров. Сейчас это заклинание нужно обновлять лишь раз в год в ключевых точках – это обновление и называется «общим наложением печатей».

– Если чары только от больших пожаров, то малые пожары бывают?

Теаган кивнул.

– В деревне или городе может сгореть дом, от силы два – но потом огонь сам начнет гаснуть. Если в сухой лес попадет молния, то сгорит от нее, самое большее, пяток деревьев. Если поджечь прошлогоднюю траву, результат будет таким же.

Тут мне вспомнился образ, пришедший ко мне в самый первый день моей новой жизни – о человеке, мановением руки испепелившем целый лес.

– А если пожар устроит огненный маг? – спросил я.

– Тогда все будет зависеть от количества его камней и глубины резерва. – И, помолчав, Теаган добавил: – Мне кажется, что если пойдем в направлении дыма, то найдем людей быстрее.

Да, мне тоже так казалось.

– Пойдем, но завтра, когда мой резерв наполнится, – согласился я.

Спорить Теаган не стал.

Запах дыма продолжал доноситься порывами восточного ветра, хотя к ночи стал намного слабее, а утром не ощущался вовсе.

Мой резерв наполнился, как и ожидалось. Кащи тоже перестал ныть и теперь весело прыгал впереди нас, распугивая таящихся в траве мелких птиц и ящериц и иногда рыча от избытка радости.

Равнина закончилась довольно быстро, и на опушке небольшой рощи, за которой начиналось лесистое взгорье, мы увидели источник вчерашнего дыма.

Сейчас было уже сложно сказать, насколько большим был этот дом – от самого здания остался лишь обугленный остов, а расположение ворот и забора получилось определить лишь по плотным полосам пепла.

– Жгли магией, – сказал Теаган. – Иначе дерево не сгорело бы так начисто.

Я кивнул – результат действительно напоминал действие магического огня.

– Бандиты, – предположил я. – Возможно даже Безлицые, – и подумал о том, что метафизическая связь с ними у меня точно была. Сколько их я убил этим летом? Дюжину или около того. А если учесть, что в моем потерянном прошлом я был одним из них, то картина вообще складывалась «чудесная».

Кащи сожженным домом не заинтересовался и убежал дальше, к краю леса. А там вдруг зарычал, но как-то странно, с подвывающими интонациями, и со всех лап помчался обратно.

– Голова! – выпалил он. – Живая! Как Малая Акку, только без щупальцев! Но люди не бывают Малыми Акками! Кащи не понимает!

Краем сознания я отметил, что Кащи больше не говорил «человеки», без подсказок заменив это на правильное «люди».

– Живая человеческая голова? – недоуменно повторил Теаган. – О такой магии я не слышал.

Мы переглянулись и торопливо направились туда, откуда убежал Кащи…

Ну… никакой магически оживленной человеческой головы там не обнаружилось. Все оказалось куда проще – и хуже. Похоже, что те самые бандиты, которые сожгли дом, закопали в землю и человека, оставив снаружи лишь его голову. И да, человек все еще был жив.

– Помогите, – увидев нас, прошептал он хрипло. Голос у него был, скорее всего, сорван, потому и говорить громко он не мог. – Пожалуйста.

Сколько ему лет определить с первого взгляда было трудно – лицо покрывала запекшаяся кровь, один глаз сильно заплыл, а нос, похоже, был сломан. Но все же мне показалось, что человек был молод – вряд ли старше Теагана, а может, и вовсе мой ровесник.

Я посмотрел на держащую его почву, хмурясь – та выглядела нисколько не потревоженной, плотной. Парня в землю не закапывали, а поместили магией.

– Сможешь его достать? – спросил Теаган вполголоса.

– Магией нет, – отозвался я. – А то вместо помощи добью беднягу. Со стихией земли у меня все еще не ладится. Придется откапывать так.

Я протянул Теагану один из своих ножей, достал другой и начал аккуратно рыхлить землю рядом с головой человека и отбрасывать ее в сторону.

После просьбы о помощи закопанный ничего больше не говорил, на наши вопросы не отвечал, и вообще, как мне показалось, находился в полубессознательном состоянии. Вскоре, правда, попросил воды, но сумел сделать лишь пару глотков из моей фляжки.

Работа оказалась долгая и муторная, хотя работали мы в четыре руки без передышки.

Только к тому моменту, когда мы откопали пленника до середины груди, мне пришло в голову, что Теагану, наверное, в жизни не приходилось возиться с землей. Если и так, ни на его лице, ни в поведении не отразилось даже намека на недовольство.

Примерно в это же время Кащи решил, что его участие тоже требуется и, осторожно приблизившись, потрогал лапкой сперва ухо человека, а потом его плечо.

– Не только голова! – сказал с облегчением. – Туловище тоже есть. Значит, не Малая Акку! – и, подумав, добавил: – Кащи может помочь выкопать туловище, хотя Кащи не понимает, зачем оно нужно.

– Это не туловище, это живой человек, – сказал я. – Если мы его не достанем, он умрет.

Кащи склонил голову набок, на кроличьей мордашке отразилось недоумение.

– Если умрет – плохо? Этот живой человек – важный? А то копать надо долго, земля грязная.

Теаган усмехнулся.

– Что, собираешься объяснить своему де… – он сделал едва заметную паузу, должно быть, осознав, что не стоит называть Кащи «демоном» в присутствии спасаемого, который, хотя почти ни на что не реагировал, вполне мог наши слова запомнить, – собираешься объяснить своему дорогому компаньону, что такое сочувствие и милосердие?

При этих словах Кащи обернулся уже к Теагану и даже вытянул в его сторону ухо. Похоже, выслушивать про «сочувствие» и «милосердие» он был вполне готов.

Я вздохнул.

– Я просто хочу спасти этого человека.

– Ладно, – легко согласился Кащи, подошел ближе и, примерившись, начал быстро-быстро копать передними лапками, задними так же стремительно выбрасывая почву себе за спину. Получалось у него очень неплохо, так что работа в четыре руки и четыре лапы пошла веселее.

Спасенный из земляной ловушки, человек, похоже, полностью пришел в себя. Сперва долго и жадно пил, а потом, не отвечая на наши вопросы, проковылял к сгоревшему дому и там начал пытаться голыми руками разгребать обгоревшие бревна остова. Учитывая, что и руки, и ноги у него дрожали и поднять даже один конец бревна он не мог, выглядело это болезненно и жалко.

– Эй! – не выдержал я. – Слушай, парень, ну ты точно не в том состоянии, чтобы разбирать завалы. Скажи, что ищешь, и я помогу.

Спасенный повернулся с таким видом, будто о нашем существовании успел уже позабыть.

– Милина, – прошептал тем же сорванным голосом. – Милина моя, с дитем – там остались, в погребе.

– Понял, – сказал я после краткой паузы. – Отойди. Я буду снимать слои магией.

– Осторожно! Пожалуйста, осторожно, вдруг они… – слово «живы» парень не произнес, и сам прекрасно поняв, насколько мал был шанс на это.

Но я кивнул.

– Обещаю, буду осторожен.

Единственное, что я мог сделать сейчас для погибших – так это постараться достать их тела целыми и помочь похоронить.

Непрошенной пришла мысль – если бы вчера мы сразу пошли в направлении дыма, успели бы спасти? Нет – тут же ответила моя прагматичная часть. Слишком большое расстояние, а для того, чтобы задохнуться в дыму, нужно всего несколько минут. И это не говоря уже о том, что тогда мой резерв был пуст, а среди нападавших были и огненный, и земляной маги.

Я призвал воду, превратив ее в длинные широкие ледяные лезвия. Так-то это было боевое заклинание, но адаптировать его под нынешнюю ситуацию оказалось легко. Призвал, и начал действительно осторожно, понемногу, срезать обгоревшие бревна и откидывать их далеко в сторону. Ледяные лезвия были острейшими и двигались без какого-либо моего физического участия, повинуясь лишь мысленным командам.

У меня за спиной Теаган заговорил со спасенным. Негромко и проникновенно, как он прекрасно умел. И вскоре спасенный начал рассказывать…

Нет, напавшие не были Безлицыми.

Не были даже обычными бандитами.

Напавшими оказались воины, отправленные главой клана, чьи корневые земли располагались за скалистыми отрогами на севере – теми самыми отрогами, которые я увидел, едва мы перенеслись сюда. И цель их была на удивление примитивна – выбить долги.

– Пятнадцать мерециев, – прошептал спасенный. – Столько мы взяли взаймы у клановой казны, когда строились тут. Каждый год отдавали сколько положено, с процентами. Но если неурожай, старая дана позволяла отсрочку. А вот новая… Я бы на зиму на заработки в город ушел… Мы бы все вернули. Зачем так? Зачем⁈

– Это из-за долга они заживо сожгли твою жену и ребенка? – спросил Теаган.

Спасенный кивнул.

– Я Милине с дитем велел спрятаться в подпол, а солдатам сказал, что они в лес ушли… Не знал, что дом сожгут… Но, когда стены вспыхнули, я закричал, что там люди, а их маг… их маг засмеялся и сказал, пусть горят… Но может… может и лучше так… Подпол – он из камня сложен, он не мог сгореть. Они ведь не горели. Просто задохнулись от дыма… Это ведь быстрая смерть, правда?.. А то бы солдаты жену мою снасильничали и рядом закопали… Милина – она хрупкая, она бы все равно не вынесла… до утра бы не дожила… – парень замолчал, давясь сухими рыданиями.

«Старая дана», которую спасенный упомянул.

И «новая».

Но, конечно, это могло быть и просто совпадением…

– Как имя клана, солдаты которого вас сожгли? – спросил я, повернувшись к парню.

– Энхард, – прошептал он с ненавистью.

Глава 11

Теаган бросил на меня быстрый острый взгляд, но ничего не сказал. И я не сказал ничего тоже.

Вересия…

Что же ты все время творишь, сестрица? Ты избавилась от меня, убила кучу народа, включая родную бабушку и фальшивого брата, добилась всего, чего хотела – так почему не успокоишься? Почему отправляешь клановых воинов выбивать из несчастных селян жалкие гроши, если твой – если наш! – клан – один из богатейших в Империи…

Или уже нет?

Или уже не из богатейших?

Неужели за каких-то полгода Вересия умудрилась растранжирить всю клановую казну?

– До тебя доходили слухи, что энхардцы последнее время резко обеднели или залезли в долги? – спросил я Теагана.

Тот недоуменно моргнул, но потом на его лице отразилось понимание – должно быть, он сделал те же логические выкладки, что и я.

– Нет, ничего такого, – и добавил: – То есть ты не думаешь, что дана Энхард приказала выбивать долги бесчеловечными методами только из-за своей душевной гнили?

– Одно другому не мешает. – В том, что душа у сестрицы была гнилой, я не сомневался. – Но для клана Энхард пятнадцать мерециев – это настолько не деньги…

Покачав головой, я вернулся к своей работе – осторожно расчищать руины сгоревшего дома. Вот улетели последние бревна остова, вот показался каменный фундамент и плотно закрытый ход в погреб.

Спасенный нами парень кинулся к деревянной дверце, попытался поднять ее за металлическое кольцо, но не смог. И я тоже не смог, хотя сил у меня явно было побольше.

– Погреб что, запирается изнутри? – спросил я недоуменно, и парень кивнул. Странно… Впрочем, не так уж важно.

Превратить деревянную дверь погреба в горсть пепла получилось у меня за пару секунд, и я запустил в темноту небольшой огненный шар, морально готовясь увидеть женский и детский трупы. Но там было пусто. Ну, не совсем пусто, конечно, какие-то бочки с соленьями имелись, как и продукты на аккуратных полках, но вот людей не было – ни живых, ни мертвых.

Энхардцы их забрали? Нет, точно нет – дверь ведь была целой. Значит, каким-то образом они выбрались сами.

Услышав новость, парень тут же спустился в погреб – вернее, настолько спешил, что почти свалился туда – но, несмотря на яркий свет от моего магического огня, ничего, объясняющего исчезновение жены и ребенка, найти не смог.

Я спустился тоже.

– Кто жил в этом доме до вас?

– Бабка Милины. Только после ее смерти дом разметало ураганом, пришлось строить почти все заново.

Получив надежду, что его семья не погибла, парень заметно ожил и даже его сорванный голос зазвучал не так болезненно.

– Эта бабка владела магией? – спросил я.

– Нет, она нет, но ее мать да…

– А твоя Милина?

Парень отрицательно затряс головой.

Я огляделся, но ничего интересного не увидел, и на всякий случай сдвинул зрение. И тут же под одной из нижних полок, между двух бочонков, что-то засияло. Я присел, чтобы лучше разглядеть – там, в каменной стене, обнаружилась арка, по краям которой шли полузнакомые руны. Ход вел куда-то в темноту, и, когда я запустил туда огненный шар, оказался узким, только для одного человека в ряд, но достаточно высоким, чтобы по нему можно было идти, выпрямившись.

Молодая женщина явно сумела воспользоваться ходом. Возможно, магия здесь была таковой, что ее видели только кровные родственники, даже если сами магией не владели?

После моего краткого объяснения о находке парень первым бросился в проход – но лишь безрезультатно ткнулся о стену. Пожалуй, мою версию о магии, основанной на кровном родстве, это подтверждало. А вот меня ход пропустил легко – хм… А еще – отчего-то вслед за мной пройти смог и парень.

Я позвал Кащи и велел передать Теагану про ход – парень на говорящего фиолетового кролика уставился во все глаза, на несколько мгновений, кажется, забыв обо всем остальном, но никаких вопросов не задал – и мы пошли вперед.

Ход вывел нас в каменистую расселину, по дну которой когда-то текла река, сейчас пересохшая, а в покатых стенах оказалось множество пещер – и в одной из них и пряталась Милина с дитём. Ну как пряталась – правильнее сказать, не могла выбраться.

Выяснилось, что во время бега по подземному ходу она подвернула ногу, но, пока подстегивал страх, продолжала двигаться, почти не замечая боли. И вот когда уже, каким-то чудом, оказалась в расселине, забралась внутрь первой попавшейся пещеры и затащила туда ребенка, тогда и поняла, что поврежденная нога распухла и не дает на нее ступать.

А «дитём», кстати, оказался не младенец, как я изначально предположил, а розовощекий, очень синеглазый карапуз, ровесник малявки Теи.

И у самой Милины глаза тоже были синие, яркие, точно того же оттенка и той же формы, которые я каждый день видел в зеркале.

Неужели – тоже Энхард?

Кажется, я неверно определил причину, по которой Вересия отправила отряд воинов, да еще и с магом, чтобы «выбить» эти несчастные пятнадцать мерециев. Дело было не в опустевшей казне, а в уничтожении, под подходящим предлогом, потенциальных соперников.

– Милина, твой отец был из Старшей семьи Энхард? – спросил я в лоб, вклинившись в краткую паузу, которая возникла в голосах плачущих и обнимающихся супругов.

Молодая женщина сильно вздрогнула и уставилась на меня с таким ужасом, что я понял – угадал.

– Кем именно он был? – изменил я вопрос, но Милина лишь затрясла головой, отказываясь говорить.

– Будь уверена, дана Вересия уже знает, иначе она бы не отправила своих людей вас убить, – сказал я.

– Она… это из-за меня? – голос у Милины задрожал.

– Из-за тебя и твоего сына, – подтвердил я.

– Что… что значит – Энхард? – спасенный парень, чье имя я так и не спросил, переводил растерянный взгляд с меня на жену и обратно. – У Милины отец – обычный стражник. Разве нет? Милина! Разве нет?!!

– Я обещала никому не говорить, – прошептала та. – Матери обещала.

– Бессмысленно хранить секрет, который уже вышел наружу, – сказал я. – Так кто он?

Она судорожно сглотнула.

– Старший сын старой даны Энхард.

То есть мой отец. Мой и Вересии.

– Сколько тебе лет, Милина? – спросил я.

– Что… Зачем?.. Ну-у, двадцать три. Это… это разве важно?

Значит, она была старшей. Бастард, но при этом самая старшая из нас. По законам Империи, возраст бастарда не имел значения – если он не принят в клан официально, то и прав наследования у него нет. Но, возможно, в клане Энхард было иначе? Поэтому Вересия и решила убить нашу единокровную сестру? Или же она приказала это лишь из паранойи, на всякий случай?

Я мысленно вздохнул – нет, мне не угадать, что творилось в голове моей «дорогой» сестрицы. Зато теперь у меня появилась новая сестра, причем абсолютно неожиданно – отчего-то я никогда не задумывался о том, что у моих родителей могли быть и другие дети.

И эта новая сестра нравилась мне куда больше, чем старая – по крайней мере, пока. Вела себя она скромно, выглядела милой, говорила вежливо, убить меня не пыталась – да, Милина однозначно выигрывала у Вересии по всем статьям!

А парень, которого мы с Теаганом и Кащи спасли, получается, мой зять?

– Как тебя зовут? – потребовал я у парня. А то даже неловко – новый родственник, но все еще безымянный.

– Руби, – пробормотал тот недоуменно. – Руби Садош.

– А вы, молодой дан? – неловко спросила Милина.

Я моргнул. Ах да, я ведь тоже не представился.

– Рейнард из клана Шубор, – выдал я ту же заготовку, которую скормил шибинам. И добавил: – Можно просто Рейн.

– А я Анди, – сообщил карапуз, который, оказывается, внимательно нас слушал, но тут же застеснялся и спрятался за мать.

– Пока что Вересии не известно, что вы выжили. Когда узнает, то постарается закончить начатое, – сказал я. – Поэтому вам необходимо скрыться в безопасном месте.

Милина и Руби переглянулись с таким растерянным и испуганным видом, что стало понятно – никаких безопасных мест они не знают.

Ну ладно, об этом можно поговорить и позже.

До руин дома мы добрались лишь где-то через час, поскольку снова идти по узкому подземному ходу Милина, с ее опухшей ногой, не могла, так что пришлось ей ковылять по лесу, опираясь на мужа, который, хоть и не хромал, но явно не до конца оправился от перенесенной пытки.

От моего предложения отнести ее до дома на руках Милина, сильно смутившись, отказалась наотрез. Вот ведь! А объяснить, что она мне сестра и ничего такого тут нет, я, конечно, не мог.

Кстати, насчет сестры и родственной похожести. Одинаковыми у нас оказались только цвет и форма глаз и разлет бровей, в остальном – ничего общего; так что я надеялся, что ни Теаган, ни другие люди семейного сходства не заметят. Тем более что и по телосложению Милина очень отличалась. Если Вересия была высокой и статной, то Милина оказалась ниже меня больше чем на голову, худенькой и хрупкой, словно подросток, а вовсе не взрослая женщина, уже родившая ребенка.

Теаган обнаружился у дома – он присел в траве, с мрачным видом рассматривая что-то, со стороны невидимое. Увидев, что мы вернулись с пополнением, чуть улыбнулся, но тут же вновь вернулся к своему занятию.

– Что там такое? – спросил я, подходя ближе.

– Запрещенный артефакт, – отозвался он. – За его изготовление полагается смерть.

Артефакт выглядел как обычная музыкальная трещотка, только скрепленные вместе небольшие планки были сделаны не из дерева, как положено, а будто бы из кости, сильно почерневшей и пошедшей трещинами.

– Этот артефакт изготавливается из человеческих костей, – подтвердил Теаган мою догадку. – Причем обязательно из костей мага, принесенного в жертву по особому ритуалу. Артефакт одноразовый и цель его использования – не позволить произойти прорыву дикой магии у неинициированного, но потенциально очень сильного мага.

Я невольно посмотрел в сторону Милины, а в памяти всплыли слова Аманы: «Все энхардцы – сильные маги».

– Думаешь, артефакт использовали из-за нее? – недоверчиво спросил Теаган, проследив за моим взглядом.

– Она Энхард, но не прошедшая инициацию, – сказал я. – Бастард, непринятый в род. Единокровная сестра даны Вересии.

– Энхард, – повторил он. – Тебя это… не смущает?

Я снова взглянул в сторону Милины – она сейчас смотрела на руины дома и тихо плакала, а Руби пытался ее утешить. На нас они внимания не обращали.

– Нет, не смущает. В целом, ничего против энхардцев я не имею. Мне не нравятся только те из них, которые пытаются убить меня или же причинить вред тем, кто мне дорог… – И после паузы спросил. – Церкви ведь нужны сильные магички?

– Конечно, – согласился Теаган и добавил, усмехнувшись: – Сильные магички нужны всем, как и сильные маги. Ты хочешь, чтобы Церковь взяла эту женщину под свое крыло?

– Да, вместе с семьей, и обеспечила им защиту. Вересия, уверен, приложит все силы, чтобы Милину убить.

Теаган нахмурился.

– Что, Таллису это не понравится? – спросил я.

– Само собой, – отозвался он. – Это по любым меркам вмешательство во внутренние дела клана. Надо подумать, как подать всю ситуацию иначе…

Я кивнул.

– Буду благодарен, если придумаешь.

Потом посмотрел в ту сторону, где возвышались отроги скал. Там, за ними, находились корневые земли клана, главой которого я должен был стать по праву рождения. И часть меня очень хотела плюнуть на все многочисленные расчеты и планы и направиться туда, даже если разумом я понимал, что это желание – полная глупость, если не сказать безумие.

Меня никто не видел пять лет, за которые я сильно вырос и изменился. Меня просто не узнают, а значит, мои претензии на имя и титул не подтвердят. И сам я не смогу воззвать к общему прошлому с другими клановцами, потому что не помню его.

Вересия официально стала главой клана, а значит, в ее власти теперь вся древняя магия корневых земель, начиная от барьеров на их границе и заканчивая правом вызова духов предков. Да, духи предков могут быть своевольны и даже не подчиняться главе, но кто обещал, что меня они полюбят больше, чем Вересию? И что я вообще сумею дойти до корневого замка Энхард, где их можно призвать?

Если же речь пойдет о поединке – у Вересии десять камней, а учитывая, что в корневых землях сила мага еще удесятеряется… Хотя нет, раз я Энхард, в корневых землях моя сила тоже должна вырасти в десять раз. Значит, если дело дойдет до прямого магического противостояния сырой силой, Вересию я раздавлю.

Но тут возникала другая загвоздка – я сильно сомневался, что Вересия согласится на поединок выйти. Нет, сестрица явно предпочтет бросить в меня магов Младших семей, убивать которых мне совсем не хочется. Как не хочется и разрушать корневую территорию, что неизбежно при магических схватках – все же в планах у меня править богатым и процветающим кланом, а не руинами и могилами…

– Дан Рейнард, – позвала Милина, прервав мои размышления. – Мы тут с мужем подумали… У него в дальней деревне, в тридцати милях отсюда, живет дядя. Может, если мы переберемся к нему, то…

Я начал качать головой еще до того, как молодая женщина договорила.

– В первую очередь вас станут искать у родственников. Сперва самых близких, потом дальних. Если и это не поможет, то энхардцы просто прочешут все деревни в округе.

– Но как они вообще узнают, что мы живы⁈ – Милина всплеснула руками.

– Можно, конечно, надеяться, что дана Вересия глупа и никого сюда не отправит, дабы проверить наличие трех трупов, – согласился я. – Поставите на это свои жизни?

В то, что дана Вересия глупа, супруги, судя по их лицам, верили не особо.

– Но что нам тогда делать? – потерянным тоном спросила Милина.

– Для начала – поехать с нами в столицу, – сказал я.

– Ваш клан нас приютит? – теперь в голосе Милины звучала надежда.

– Это возможно, – согласился я, хотя на самом деле такая идея мне нравилась не особо. Я предполагал, что, попроси я, Хеймес согласится, но это усилило бы напряжение между кланами аль-Ифрит и Энхард. Их перемирие и так было не особо надежным. Вересия, похоже, плохо умела останавливаться, если ставила перед собой какую-то цель, с нее бы сталось возобновить войну.

Хотя был еще один вариант – дядя императора, отец принцессы Далии. Когда мы возвращались из Города Мертвых, Далия пообещала, что я всегда могу попросить о помощи ее или ее отца. Если с Церковью не получится, то сделаю так. Связываться с императорским кланом не рискнет даже Вересия.