Текст книги "Игры иерархов (СИ)"

Автор книги: Веден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

– Тяжко это, когда невозможно вернуться домой, – проговорила Карисса со вздохом. – Наши предки, когда перебрались сюда, тоже скучали по прежней родине. У нас до сих пор есть специальный дом, где собраны все вещи из их родного места, которые удалось сохранить.

– То есть музей? – уточнил я.

Карисса пожала плечами.

– Этого не знаю. Мы называем его просто «Домом Памяти».

– А когда ваши предки здесь появились?

– Да уж лет двести прошло… – отозвалась она задумчиво. – Еще предки пытались сажать тут ростки северных деревьев, покупали их втридорога через десятые руки, – но без толку все. А из северных животных только кошки и прижились…

Действительно, проходя по деревне, я видел несколько сидящих на заборах мурлык, но не слышал ни собачьего лая, ни мычания коров, ни иных привычных сельских звуков.

– Учитывая «Дом Памяти», все звучит так, будто вашим предкам вовсе не хотелось сюда перебираться, – сказал я.

– Ну конечно! Кому ж приятно бросать обжитое место? Но им не оставили выбора. Клан, на землях которого они жили, влез в усобицу с другим кланом, потерпел поражение и был вынужден отдать часть территорий. Предкам не повезло находиться на такой части. Вскоре к ним явились слуги новых хозяев. Сразу заявили, что самых красивых девиц заберут в наложницы для клановцев, те девицы, что поплоше, отправятся работать на клановые поля или еще куда придется, а все крепкие молодые парни поедут служить на Границу. Тогда Империя очень хорошо платила кланам, которые отправляли своих людей бороться с монстрами – а уж добровольно те люди ехали или силком Империи было без разницы… А еще клановые слуги добавили, что если кто будет недоволен – то глава клана велел создать «прецедент», и на центральной площади ближайшего города уже возводится виселица для бунтовщиков…

– Но это ведь… практически рабство, – не удержался я. – Нарушение свободы воли. Разве это не запрещено?

Карисса кивнула.

– Предки тоже так подумали. Тем более что прежние клановцы подобного беспредела не творили – взимали налоги, какие положено, и все. Предки кинулись тогда в ближайший храм, но жрец только развел руками. Мол, «Церковь не вмешивается в дела кланов».

До чего знакомая фраза! Не удержавшись, я кинул быстрый взгляд на Теагана. Пусть он сам так не говорил, но вот от Таллиса эти слова я точно слышал.

Но лицо Теагана все еще ничего не выражало. С тем же успехом можно было пытаться прочитать эмоции у каменной стены.

– Тогда предки решили, что дороже будет сохранить молодежь, чем дома и землю, и хотели сложить все ценности на подводы и уехать. Но додумались сперва послать человека на разведку. Оказалось, что все дороги и даже лесные тропы перекрыты вооруженными заставами нового клана, и никого не выпускают. Тогда ведь не только нашим предкам так не повезло – тогда много деревень от побежденного клана перешло, и всем их жителям, понятно, новые порядки пришлись не по нраву.

– Слуги клана, объехав все дальние деревни, на обратном пути решили заночевать в деревне предков. Ну, большак умел быть обходительным, велел поселить их в лучших покоях, а ночью его сын, который несколько лет служил на Границе и привез оттуда много разных интересных вещей, запустил в покои клановых слуг усыпляющую пыль. От такой пыли можно проснуться, только если дадут антидот… В общем, тем клановым слугам сильно не повезло…

– Их связали, разбудили и допрашивали, возможно, даже с пытками? – предположил я, и Карисса, вздохнув, кивнула.

– Предки были суровыми людьми. Сам большак в молодости тоже служил на Границе, а это место быстро выжигает в душах всю мягкость… У предков было заведено правило – только тот может стать большаком, кто выжил на Границе, умеет распознавать опасность и беречь людей… В общем, когда они узнали все, что хотели, то забрали у слуг печать клана, дававшую проход через заставы, самих их убили, сгрузили все ценное на подводы, переодели деревенских мужчин в клановую форму, научили их, как себя вести и что говорить, и отправились на юг… Так-то на юг, к демонам, им вовсе не хотелось, но по законам Империи они стали бунтовщиками и выбора не оставалось.

– Почему они были уверены, что демоны на Темном Юге их не убьют? – спросил я.

Карисса улыбнулась.

– Среди многих интересных вещей, которые сын большака привез с Границы, было особое письмо-приглашение, сплетенное из разноцветных нитей. Когда сын большака его брал, то вовсе не думал, что пригодится. Просто захватил на всякий случай.

Тут мне вспомнилось подобное же письмо, так и оставшееся вшитым в подклад моего камзола, сейчас висевшего в шкафу в дормиториях, за много сотен миль отсюда. И ведь прибрал я его тоже на «всякий случай», как и тот безымянный сын большака.

– А как звали тот клан, из-за которого вашим предкам пришлось бежать? – спросил я.

– Шундра, – отозвалась Карисса.

О, это название я помнил – в основном потому, что здания, принадлежащие им в столице, перешли в собственность Империи, а та превратила их в дормитории для студентов.

– Все Шундра погибли этим летом, во время массового вторжения демонов, – сказал я.

– Да? Ну туда им и дорога, – без всякой жалости отозвалась Карисса.

Упоминать о том, что люди, жившие двести лет назад, к нынешним имели очень отдаленное отношение, я не стал.

* * *

Хозяева дома выделили нам комнату на втором этаже, принадлежащую их взрослым сыновьям, сейчас уехавшим в Гаргунгольм.

Я уже почти начал засыпать, когда услышал голос Теагана, но слов не уловил.

– Что ты сказал? – я потряс головой, избавляясь от сонного тумана. Потом потянулся к стоящей рядом на столике свече и кресалу рядом с ней – без магии огонь иначе было не зажечь.

Свеча загорелась, осветив комнату. Теаган сидел на своей кровати, прижав колени к груди и обхватив их руками, и смотрел куда-то в пространство.

– Они люди, – проговорил он, все так же глядя в пустоту перед собой. – Самые обычные люди.

Слова вроде были простыми, но произнес Теаган их таким тоном, будто ему загоняли под ногти иглы.

Так, ладно…

– Кащи, – позвал я. – У тебя, по идее, слух должен быть тоньше человеческого. Можешь без магии определить, нас никто не подслушивает?

– Кащи может, – отозвался «кролик». – Кащи слышит, что, кроме вас двоих, в доме больше нет живых бодрствующих. Все спят.

– Хорошо, – я вздохнул, тоже сел и потер лицо руками. – Теаган, а что не так? Естественно, шибины люди, причем по большей части чистокровные. Ты всегда это знал.

Он повернулся ко мне.

– Конечно, я всегда знал, что физически они от нас не отличаются. Но я говорю о духовном начале… Местные шибины ведут себя точно как селяне, живущие в защищенных землях богатого клана. Их поведение, их реакции и эмоции – все как у обычных людей. Люди как люди, и дети как дети. – При этих словах он посмотрел на подаренный ему венок, который теперь лежал на комоде у входа в комнату.

– Только девицы тут более бойкие, – сказал я, вспомнив шибинок, которые купались голышом и своей наготы при нас ничуть не стеснялись.

– В селениях рядом с Границей девицы были такие же, – неожиданно возразил Теаган. – Так что нет, никакой разницы не существует. Я не понимаю…

– Чего именно?

– Почему они не изменились? Уже два века они живут под властью демонов, их души принадлежат Восставшему из Бездны – почему они до сих пор способны на доброту и сострадание?

– А они не должны? В смысле, не должны быть на них способны?

Несколько мгновений мы с одинаковым недоумением смотрели друг на друга, потом Теаган тяжело вздохнул.

– Нет, Рейн, не должны. В тот момент, когда человек заключает с демоническим богом договор, он перестает быть частью человечества. Отныне он проклят, и все его потомки прокляты тоже.

– Так, подожди, – я потер подбородок. Конечно, я прочитал немало священных книг, но в основном меня интересовали сведения, связанные с посланцами богини, так что, если о шибинах что-то и попадалось, я это благополучно пропускал. – Подожди, то, что ты сказал насчет потомков. Значит, официально они не считаются частью человечества. И именно поэтому в деревне Милли клановцы вырезали всех, включая, как я понял, даже маленьких детей? Хотя понятно, что дети-то никакого договора с Восставшим не заключали.

– Да, – отрывисто сказал Теаган. – Любой шибин подлежит смерти. Пол и возраст не важен. Таково непреложное правило Церкви и таков закон Империи.

– А как насчет свободы воли? Если, допустим, шибин – не тот, который лично заключил договор с Восставшим, а его дальний потомок, – хочет вернуться в Империю и по-настоящему стать ее частью? Служить Пресветлой Хейме? Быть воином, купцом, жрецом, магом, или просто осесть где-нибудь. Не как шпион, а как обычный человек. Это невозможно?

– Это возможно до тех пор, пока его происхождение не обнаружат. После этого он будет убит, – холодно проговорил Теаган.

– Но свобода воли…

– Свобода воли существует только у настоящих людей, – прервал он меня. – С того момента, как первый предок-шибин заключил договор, все его потомки уже не часть человечества.

Что-то тут меня сильно смущало.

– Это сама Пресветлая Хейма сказала так?

– Нет, – после короткой паузы ответил Теаган. – Когда богиня приходила в последний раз, шибинов как таковых еще не существовало.

– Значит, идею, что шибины уже не люди, высказала не она. А кто? Кто-то из ее посланников? Может, великий святой?

Теаган не ответил.

– Или же эту идею выдвинул обычный человек, чье имя, возможно, история вовсе не сохранила? Идея пришлась по вкусу как иерархам, так и клановцам, после чего ее единодушно приняли и возвели в ранг закона?

– Этого… я не знаю, – проговорил Теаган с усилием.

Я вскочил на ноги и несколько раз прошелся по комнате – при движении мне всегда думалось лучше.

– Скажи, вот этот Владыка, Белый Паук, погибший полгода назад – он ведь правил по местным меркам непривычно долго? Райхан Сирота упоминал что-то про три века.

– Да, около того.

– Получается, он стал Верховным Даном либо одновременно, либо вскоре после последнего пришествия Пресветлой Хеймы, когда она нанесла тяжелое поражение демонам?

– Получается так. К чему ты клонишь?

– А ты сам не видишь? Создание шибинов, людей «Договора», стало одной из первых нитей его великой паутины. За ней последовала еще одна, когда Белый Паук сумел убедить жителей Империи: шибины больше не люди. Подумай сам, кому еще выгодно навсегда отрезать беглецов от их родины, причем не только беглецов, но и всех их потомков? Разве в первую очередь не тому, кто желает ослабить Империю? Всего лишь внуши имперцам, что шибины не люди, и они сами, собственными руками, будут убивать всех, кто решил вернуться.

– То есть… ты считаешь, что шибины – люди?

– Люди, – отозвался я. – имеющие свободу воли, как и мы, и все еще часть человечества. Что, конечно, не мешает им быть злейшими врагами Империи, особенно шибинам-выходцам с пограничья. Поселения, вырезанные до последнего младенца, не располагают к любви и милосердию. Думаю, свались мы в реку не в сердце Темного Юга, а малость севернее – с такой добротой к нам бы не отнеслись.

– А что насчет проклятия шибинов?

– Вот этого я не знаю, – я развел руками. – Но любое проклятие оставляет след. Как ты говорил в самом начале – мол, они не должны быть способны на доброту и сочувствие… Опять же, кто первым начал утверждать, что шибины прокляты?

Теаган не ответил – этого он явно тоже не знал.

– Ладно, – устав ходить по комнате, я вернулся к своей кровати и сел. – Давай лучше спать – во сне мой резерв всегда восстанавливается быстрее.

– Спи, – согласился Теаган со вздохом. – А я даже пытаться не буду – все равно не смогу.

Звучало неприятно. Как хорошо, что со мной бессонницы не случалось.

Я потушил свечу и лег. И почти заснул, когда услышал голос Кащи – громкий и испуганный:

– Живые подходят к воротам. Много! Сильные!

Слетев с кровати, я подбежал к окну и отдернул занавеску. Теаган тут же оказался рядом. Окно выходило во двор и на ворота. Мы отчетливо услышали решительный стук и, спустя недолгое время, увидели спускающегося с крыльца хозяина дома в ночной рубахе, держащего в руке масляный фонарь. За ним, кутаясь в шаль от ночной прохлады и зевая в руку, вышла и хозяйка. Вот они открыли ворота и запустили внутрь четверых мужчин. Трое выглядели как обычные шибины, а вот четвертого я узнал – тот самый бородач, так сверливший меня взглядом.

Прозвучали голоса – жаль только, что с такого расстояния разобрать слова не получилось. Впрочем, по тому, как изменились движения хозяев, по их почтительным поклонам, стало понятно, что гости этой ночью пожаловали непростые.

– Это ведь за нами? – вполголоса проговорил Теаган.

– Возможно, что только за мной, – отозвался я. – Тот, который с черной бородой, в общинном доме смотрел на меня так, будто узнал…

– И что теперь?

Я неопределенно пожал плечами и повернулся к Кащи.

– Сможешь превратиться, как раньше, в браслет?

– Кащи может, – согласился он и тут же напомнил: – Но Кащи пустой, Кащи ничего не сделает против чужаков.

– Ну… буду тянуть время. А там, может, и резерв немного восстановится.

«Кролик» с печальным видом повел единственным ухом, а спустя мгновение на руке у меня уже ощущалась привычная тяжесть браслета.

В дверь постучали.

Я открыл. На пороге стояла Карисса и встревоженно хмурилась.

– Соберитесь, мальчики, и пойдемте вниз. С вами хотят поговорить наши старшие.

Глава 7

О побеге я не думал – это было бессмысленно, от Могильных Гирз на их территории не убежишь. Сражаться? Ну… только если другого выхода не останется. Схватка с тремя Гирзами без артефактного оружия и без магии была равносильна самоубийству. Кроме того, на их стороне был еще и маг-отступник. Единственным шансом выжить было попробовать выкрутиться.

Эх, как бы мне сейчас пригодилось то письмо из разноцветных нитей на наречии демонов, но увы…

– А ваши старшие не объяснили, чего хотят? – спросил я, когда мы вышли из комнаты.

– Ничего не объяснили, – Карисса развела руками. – Сказали, мол, надо побеседовать, и все. Так-то они обещались прибыть только через три дня, никто их столь рано не ждал.

Я вновь подумал о бородаче. У него явно была возможность связаться с Могильными Гирзами и сюда их вызвать.

Когда мы спустились в гостиную, где ждали демоны, я сдвинул зрение – дар этера от магического резерва не зависел – однако в их внешности ничего не изменилось. Обычные, ничем не примечательные люди. Идеальные личины, чтобы затеряться в толпе.

Потом, на всякий случай, я бросил быстрый взгляд на всех остальных присутствующих, но, как и ожидал, ничего особенного в их облике не заметил. На Теагане, кстати, не было ни единой искры благословения. Если бы были, они бы, конечно, не дали ему нахлебаться воды и утонуть…

– А вот и гости, – проговорил между тем один из демонов, любезно улыбаясь. – Прошу, – он указал нам в сторону выхода. – Прогуляемся и побеседуем.

Лицо Кариссы стало еще более встревоженным. Но и без того я понял, что упоминание «прогулки» ничего хорошего нам не сулило – гирзы явно предполагали, что им придется менять облик, и не хотели делать это в доме «подопечных», чтобы истинной массивной формой ничего тут не разрушить.

– Значит, прогуляемся, – сказал я, одновременно заглядывая в свой резерв. Кажется, на самом его дне начал формироваться крохотный водоворот силы. – Да, кстати, – я повернулся к хозяину дома, – мы с кузеном в темноте видеть не умеем. Можно попросить ваш фонарь?

Фонарь, все еще горящий, стоял на столе. Муж Кариссы молча махнул в его сторону рукой, мол, бери.

– Тут неподалеку есть небольшая поляна, – продолжил демон, когда мы вышли за ворота. – Там и побеседуем.

Упомянутая поляна обнаружилась всего через два дома. С одной стороны ее ограничивал лес, с другой тянулось поле, вспаханное и чем-то засеянное, вероятно под зиму.

– Ну что ж, Рейнард Шубор, – начал демон, использовав то имя, которым я представился шибинам. – Или правильнее будет сказать – Рейн Менхард?

Ага, Менхард! Значит, бородач встречал меня еще до смены имени, а это сужало варианты того, где мы могли столкнуться. Либо клановец Шен, либо клановец аль-Ифрит – если так, то бывший клановец. Либо – житель Броннина, который меня видел и запомнил, но с которым я вряд ли общался.

– Можете использовать любой из вариантов, – сказал я демону. – Менхард – это псевдоним, который я брал, когда путешествовал инкогнито.

– Забавные человеческие заморочки, – проговорил тот. – Но неважно, Рейн Менхард. Куда важнее то, что ты был почетным гостем в доме предателей, и что ты убил одного из нас.

Под «домом предателей» он явно подразумевал клан аль-Ифрит – я слышал это определение от демонов в их отношении уже не в первый раз.

Потом демон бросил быстрый взгляд на мою руку с браслетом Кащи.

– Ты сумел стать симбионтом теневика, поэтому мы дадим тебе возможность оправдаться.

Он кивнул второму демону, и тот достал из одежды белый полупрозрачный камень размером с кулак младенца и что-то прошептал. Камень начал светиться, медленно набирая яркость, и я осознал, что реальность сдвинулась – похоже на то, как она сдвигалась оба раза, когда меня под ментальным давлением допрашивал Райхан Сирота.

Похоже, у демонов были свои способы узнавать правду, и выкручиваться мне предстояло без единого слова лжи.

Весело…

Так, ладно, насчет обвинений демона. Сперва в отношении их сородича, которого я убил – тут я почти ляпнул «самозащита», но успел прикусить язык. Нет, это было неподходящим оправданием, поскольку убийство как таковое не считалось в среде демонов чем-то предосудительным. Слабые погибали, а души слабых уходили на перековку к демоническому богу, чтобы, получив новый шанс, опять родиться. А значит, проблема заключалась не в самом факте смерти их сородича, а в чем-то ином. Быть может, в справедливости такого исхода?

– Я сражался с вашим сородичем и победил в честной схватке, – проговорил я. Это, кстати, было абсолютной правдой.

– Как именно победил? – потребовал демон.

– Благодаря моей скорости, силе, и мечу-артефакту ифрита.

– И благодаря твоей магии?

– Нет. Наша схватка произошла до моей инициации.

Демон нахмурился, но не гневно, а, скорее, задумчиво. Мимика у него была – от человеческой не отличить. Потом вопросительно посмотрел в сторону бородача.

– Сам я схватку не видел, – отозвался тот. – Но во время тренировок никто из наших… в смысле, никто из воинов аль-Ифрит не смог его задеть. И от моих огненных шаров он уворачивался нереально быстро.

О, теперь я понял, кем этот бородач был!

Тот воин, который, во время тренировки, на второй же день моего прибывания в клане, использовал против меня магию, хотя это строго запрещалось правилами. Наказание ему грозило довольно суровое, но до него дело не дошло, поскольку в очень скором времени он сбежал вместе с даной Беатой. Причем не просто сбежал, а каким-то образом сумел пройти через зеркальный проход в Бездну, а оттуда, стало быть, попал на Темный Юг.

– Я принимаю твое объяснение про справедливый бой, – проговорил демон. – Но дело не только в этом. Ты помешал нашему собрату выполнить приказ. Из-за твоих действий предатели остались живы.

Так, а вот сейчас выкручиваться будет сложнее.

– Владыка к тому времени уже погиб, – сказал я. – Чей приказ выполнял ваш собрат?

Демон улыбнулся. Зубы в человеческом облике у него тоже были человеческие – белые, ровные, даже клыки ничуть не выделялись.

– Приказ того, кого в Империи знают под именем Костяного Короля. За создание препятствий его воле полагается смерть.

Звучало неприятно…

Тянуть время – напомнил я себе. Резерв продолжал наполняться, хоть и медленно.

– Здесь, на Темном Юге, Костяного Короля зовут иначе? – спросил я.

– Иначе, – согласился демон. – Мы зовем его Ануру-Идду. На вашем языке это значит Рука Владыки. Скажи, неужели знание его титула поможет тебе оправдаться? – тут его зубы снова блеснули в усмешке. Надо же, демон с чувством юмора…

– Воля Владыки важнее, чем воля его Руки? – продолжил я.

– Конечно, – демон кивнул.

– А если мы говорим о воле Божественного Владыки, самого Предвечного?

– Воля Предвечного превыше всего, – демон прищурился, но вопросов мне больше не задавал, терпеливо ожидая, что я скажу дальше.

– Предположим, что Рука Владыки допустил ошибку и отдал приказ, противоречащий воле Предвечного. Что тогда?

– Ануру-Идду не ошибается, – сказал демон твердо.

– Неужели? А страшное поражение трехсотлетней давности потерпел не он? Не в результате ли своих ошибок Ануру-Идду потерял всю армию и был развоплощен сам?

Демон зашипел, громко и зло. Человеческое горло вряд ли смогло бы издать такой звук.

Я напрягся, не уверенный, не лопнет ли на этом терпение Могильной Гирзы. Но нет, демон замолчал, а потом, после паузы, проговорил:

– Если приказ Ануру-Идду противоречит воле Предвечного, то, конечно, такой приказ мы выполнять не будем. Но уж не хочешь ли ты сказать, будто знаешь волю нашего бога лучше, чем ее знает Рука Владыки? – демон оскалился. – Может, наш бог беседовал с тобой лично?

– Беседовать не беседовал, – вынужден был признать я. – Однако мы встретились, можно сказать, лицом к лицу… То есть лицом к многим лицам – Предвечный весьма, хм, многоголов. И он не нанес вреда ни мне, ни бывшей со мной дочери людей, которых вы называете предателями. Не находите, что это противоречит приказу Костяного Короля уничтожить всех аль-Ифрит?

Сказав это, я почти физически почувствовал, как в воздухе повисло напряжение, а сам он будто сгустился. Кроме того, теперь я ощущал на себе еще и буравящий взгляд Теагана.

Ведущий разговор демон бросил быстрый недоверчивый взгляд на ярко сияющий белый камень и требовательно спросил:

– Где и когда ты встретился с Предвечным?

– В Ангей Габи, Городе Мертвых, на вершине посвященного ему зиккурата. А случилось это через несколько недель после моей схватки с вашим собратом.

Демон сильно нахмурился.

– Объясни толком, как ты там оказался.

– Хорошо, – я кивнул, одновременно вновь заглянув в свой резерв. Собравшаяся сила уже образовала небольшой водоворот и продолжала медленно прибывать. – Костяные демоны похитили младшую дочь главы клана аль-Ифрит, желая принести ее в жертву Предвечному. Я отправился вместе с отрядом, который должен был ее спасти, и так получилось, что именно я нашел похищенную девочку, и вместе с ней поднялся по ступеням зиккурата Предвечного до самой алтарной комнаты.

– И?

Я пожал плечами.

– Внутри комнаты было темно, поэтому я зажег висевшие в пазах факелы. На дальней стене был изображен Предвечный, многоголовый и многоглазый, с кучей щупалец, в одном из которых он держал белый лотос… Вместе с ребенком я провел в этой алтарной комнате всю ночь, но ничего не случилось, кроме того, что изображение ожило и его глаза начали передвигаться… – перед мысленным взглядом у меня вновь возникли эти самые глаза на тонких паучьих ножках, и я встряхнул головой, чтобы избавиться от воспоминания. – На рассвете следующего дня мы вышли из алтарной комнаты, как я и сказал, целые и невредимые.

– Ты принял из руки Предвечного белый лотос? – потребовал демон.

– Нет.

Демон прошипел что-то неразборчивое, потом выхватил камень у своего собрата и сжал в ладонях. Замер, будто прислушиваясь к ощущениям.

– Ты ни разу не солгал, – произнес он наконец растерянно. – Несмотря на отсутствие Договора, с вами ничего не случилось. Вы остались живы и в здравом разуме, – по интонации чувствовалось, что демон проговаривает эти детали, пытаясь понять – но все равно не понимает.

– Страж мертвых тоже был уверен, что ночь мы не переживем, – согласился я, и только потом подумал, что упоминать об этом не стоило. Похоже, магия демонов начала действовать на меня сильнее.

– Стражи мертвых… Почему они пропустили тебя к зиккурату?

– Они не хотели, но, когда я упокоил половину их отряда, остальные побоялись выступать против меня открыто.

– Упокоил? Как?

– Молитвой Предвечному.

Сказав это, я вздохнул, чувствуя, что, если бы взгляды могли прожигать насквозь, взгляд Теагана это бы точно сделал.

– Что за молитва? – тут же спросил демон.

– Молитва о возвращении ему расколотых и потерянных душ.

– Откуда ты о ней узнал?

– Прочитал на саркофаге в Городе Мертвых, – я пожал плечами.

– Человек не способен… – начал было демон, но потом оборвал себя и совсем по-человечески затряс головой. – Нет, пусть с твоей ситуацией разбираются те, кто стоит выше. И с твоей ситуацией, и с твоим обвинением в адрес Ануру-Идду, и со всем остальным.

Потом он шагнул ко мне, быстрым движением сжал серебряный браслет на моем запястье, и я тут же ощутил резкий холод, а потом расползающееся по руке онемение. Не настолько сильное, чтобы лишить меня возможности пользоваться рукой, но все равно довольно неприятное.

– А это чтобы твой теневик опять тебя куда-нибудь не перенес, пояснил он, оскалившись.

Демон убрал пальцы, и я посмотрел на браслет. Сейчас его покрывал тонкий слой не то нетающего льда, не то очень холодного стекла.

– Возвращайтесь в деревню, – сказал он, впервые показав, что присутствие Теагана тоже заметил. – Я знаю, что люди нуждаются в ночном сне. Отдыхайте. Мы заедем за вами на рассвете.

– И отправимся к Черному Престолу? – спросил я, подавив вздох.

– Именно туда. Как я сказал, пусть верховные с вами разбираются.

– Верховные?

– Те, кто стоят на вершине черной иерархии. Ты наверняка о ней слышал.

– Слышал, – согласился я, подумав, что в присутствии демонических иерархов выкрутиться будет намного сложнее. Потом посмотрел на Теагана, лицо которого сейчас ничего не выражало, и осознал, что и с человеческим иерархом придется не легче.