Текст книги "Любимый сэнсэй (СИ)"

Автор книги: Ваша Ева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Чудо, – шепотом позвал Шисуи, через минуту выскочив следом за мной, и кивнул куда-то в сторону своей машины, – отойдем на секунду?

Перспектива оказаться с этим чересчур проницательным другом Итачи один на один – не считая собаки – немного пугала: ему так легко удается влезать в чужие головы, что подставлять в очередной раз свою совсем не хотелось. Тем не менее я кивнула и, напоследок бросив взгляд в сторону двери, за которой восседали Яхико, Нагато и Итачи, последовала за ним.

Открыв переднюю пассажирскую дверь и, чуть замешкавшись, Шисуи влез в бардачок. Вытащив оттуда листок бумаги, убранный в файл, он секунд пять смотрел мне прямо в глаза, будто бы в чем-то сомневаясь, а затем протянул его мне:

– Пока не забыл, – его губы дрогнули в полуулыбке, когда я растерянно взяла его в руки, и, быстро пробежав глазами по строчкам, в недоумении на него взглянула. Это справка. Справка о том, что двадцатого августа пациентка Хигураши Изанами официально снимается с учета психдиспансера.

– Иди ты, – только и выдавила я, не веря своим глазам. – Серьёзно?

Шисуи от души хохотнул.

– Ты, конечно, забавная, – его «забавная» прозвучало едва ли не как «с приветом», – но всё в пределах нормы. Захочешь поболтать со мной о своем небольшом провале в памяти – буду рад, но навязываться не стану. Это только твое дело, – на секунду замолчав, он со всей серьезностью выдохнул, прикрывая глаза прямо как Итачи, и добавил: – И так, на всякий случай. Яхико лучше пока ваш маленький секрет не сообщать.

– Почему? – брови против воли поползли вверх. Они же с сэнсэем, кажется, поладили.

– Ну… – Шисуи как-то замялся, отводя взгляд и почесывая голову. – Ты сказала, что вы с ним только недавно начали общаться, а твой брат, кажется, решил оторваться за все потерянные годы и не готов делить заботу о тебе… э… с другим парнем. Это так. Профессиональные наблюдения.

– Бред, – совершенно искренне фыркнула я, прежде чем услышала оклик Яхико, вопрошающий, куда это я смылась. Учиха многозначительно вскинул подбородок и скрестил на груди руки, так и крича всем своим видом «ну я же говорил!», на что получил моё резонное «это ничего не значит».

Машина Шисуи осталась на диагностике в автомастерской, так что Нагато вызвался подвезти нас до дома на уже знакомой мне чёрной «Митсубиси». Обняв на прощание нии-сана и потрепав за ухом Чиби, я запрыгнула в машину самая последняя, как бы невзначай как можно теснее прижимаясь к Итачи. Он, кажется, был совсем не против, потому что сразу же слегка приобнял меня за талию, вызывая тем самым целую стаю мурашек и приступ безграничного счастья. И как хорошо, что на улице уже стемнело, а в салоне и лиц-то было толком не рассмотреть. Как там говорят?.. Темнота – друг молодежи?

Дома меня ждал суровый нагоняй от мамы – время почти десять, завтра приезжает Асума, а я болтаюсь черт знает где, черт знает с кем. И в тот самый момент, когда она в очередной раз произнесла имя своего токийского приятеля, меня посетила совершенно сумасбродная мысль, как заставить ее познакомиться с моим новоиспеченным братом. И что-то мне подсказывало, что мама будет ой как недовольна.

========== Глава 28. Асума ==========

– Ты сегодня с мальчиком встречалась?

Нож со стуком ударился о доску, прорезав очередной огурец, и я в легком замешательстве подняла голову, отрываясь от готовки. Целый час, что мы с мамой крошили на кухне салаты, я то и дело ловила на себе этот загадочный заинтересованный взгляд, и вот, наконец, материнские нервы не выдержали, и она спросила меня обо всем в лоб. Видимо, когда дочь в субботу убегает из дома полдевятого утра, а потом, вернувшись с улыбкой от уха до уха, перемещается по дому вприпрыжку, как горная коза, это действительно наводит на определенные мысли.

– И ничего-то от тебя не скроешь, – щеки предательски вспыхнули, а я, заправив выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо, принялась с особым усердием орудовать ножом. Наружу едва не пробилась нервная усмешка. Да уж, хорош мальчик. На семь лет меня старше.

– Ну еще бы, – с деловитым весельем отозвалась она, вытирая руки вафельным полотенцем, – ты же светишься, как лампочка, – и полезла в шкаф за очередным салатником.

Вот пусть только попробует этот Асума хоть одно блюдо оставить без внимания – мама наготовила еды на целый полк. Причем на полк с весьма изысканными вкусовыми предпочтениями.

– Но это ведь не Дейдара, верно? – и сколько надежды прозвучало в этом вопросе!

– Верно, – не раздумывая, бросила я, почесав о запястье занятой огурцом руки нос. – Мы с ним сейчас почти не общаемся.

Разве что во время репетиции. Он перестал атаковать меня смсками и, признаться честно, без оповещений о его новых сообщениях я начала чувствовать себя немного… покинутой. Да, Итачи звонит мне каждый день ровно в девять вечера, но то, что он делает это строго по расписанию, наводит на мысли, что у него стоит на телефоне ежедневная напоминалка. Что-то вроде «Эй, чувак! У тебя есть девушка. Позвони ей, что ли».

Вернувшись к столу, мама со стуком поставила большую стеклянную миску и в который раз придирчиво оглядела мой неприкрытый волосами синяк. Разумеется, к приходу Асумы я спрячу его под толстым слоем тональника, но пока мне было совсем не до этого. Как ни старалась мама выведать, из-за чего мы с Карин сцепились, я так и не раскололась. Бормотала что-то несуразное про подростковую иерархию, где сильные чморят слабых, но звучало это не слишком убедительно. Ну не могла я ей признаться, что весь этот балаган мы устроили из-за Дейдары. Я себе-то в этом признаюсь с большим трудом.

– А этот мальчик откуда? Из школы? – гася повисшее в молчании напряжение, поинтересовалась мама.

– Ага, – рассеянно протянула я. – Из школы. – И, казалось бы – даже не соврала, но на душе остался такой гадкий и неспокойный осадок, что захотелось тихо взвыть.

Кто-то скажет, что назначать свидание на девять утра – это странно, но Итачи пошел на этот шаг осознанно. Встретившись в вестибюле старого кинотеатра, мы вежливо кивнули друг другу при встрече, хотя рядом не было никого, кроме бабушки на кассе и дедушки-контроллера на входе в зал. Я даже не спрашивала, на какой фильм мы пришли – просто молча проследовала за ним в середину заднего ряда и опустилась в жесткое деревянное кресло. Как и следовало ожидать, все места, кроме наших, оказались пусты. Учиха взглянул на наручные часы, чуть сдвинув рукав черного тонкого свитера, и шумно выдохнул, прерывая молчание:

– Фильм уже три минуты как должен начаться.

– Так не терпится начать просмотр? – вопрос был задан, скорее, из вежливости, чтобы поддержать разговор. Я бы с легкостью подбросила еще темы три для общения, но Итачи, кажется, не испытывал дискомфорта от долгих молчаливых пауз – чего не скажешь обо мне. Сэнсэй сдержанно улыбнулся, а затем склонился к моему уху так, что я почувствовала теплый ветерок его дыхания на щеке и – особо отчетливо – крышесносный аромат мужского парфюма:

– Не терпится оказаться с тобой в темноте.

Внизу живота сладостно затянуло, а свет, как по заказу, выключился, оставляя после себя лишь кромешную тьму. Надо сказать, очень вовремя – я так отчаянно раскраснелась, что, наверное, слилась с бордовыми стенами кинозала. Динамики тихо затрещали, издавая тихое сипение тишины на звуковой дорожке, а через несколько секунд включился и проектор, выпуская на большой экран мигающую черно-белую картинку.

Говорят, темнота должна снимать напряжение, но мои нервы от нее лишь больше расшалились. Я не могла расслабиться ни на секунду, пока губы Итачи настойчиво целовали мои, а руки гладили бедра и ныряли под футболку, проводя горячими ладонями по талии. Эти прикосновения должны были доставлять мне удовольствие, но вместо того, чтобы сосредоточиться на ощущениях, я думала лишь о том, насколько вообще уместно давать парню такую свободу действий на заре отношений? Разве это не наводит мысли, что я легкодоступная, и неизвестно, сколько уже мужских лап было допущено на эту базу? И почему я начала об этом задумываться только сейчас, хотя мы и в учиховской ванной обжимались не слишком целомудренно?

– Эй, – шепотом позвал Учиха, отстраняясь и нежно поглаживая меня по щеке костяшками пальцев, – что не так? – Мои скованность и неохотная отдача моменту не остались незамеченными.

– Не хочу, чтобы ты считал меня ветреной, – как на духу, выпалила я, пряча взгляд. – Обычно я не позволяю так… к себе прикасаться. – Сэнсэй, судя по затянувшейся паузе, даже растерялся.

– Я вовсе не считаю тебя ветреной, – его голос отдал хрипотцой, от которой он сразу же попытался избавиться, прочистив горло. – Послушай, – поддавшись вперед, Учиха уперся лбом в мой лоб. – Я ведь тоже не из тех парней, что распускают руки при первой же возможности. Если уж совсем начистоту, то мне впервые так нестерпимо хочется трогать, – его ладонь легла на мою щеку, – касаться, – большой палец нежно очертил контур губ, – целовать… – В низу живота что-то сладостно ёкнуло, вызывая тысячи мурашек по всему телу, а сердце забилось еще быстрее. – Наверное, мне нужно извиниться за свою… напористость. Я не хотел тебя напугать. – Дура. Какая же я дура. Вот кто просил меня раскрывать рот, перекладывая своих тараканов с больной головы на здоровую?

– Ты не напугал! – горячо возразила я, бегло целуя Итачи в губы и отчетливо осознавая, что не будь между нами деревянного лакированного подлокотника, я бы уже отбросила все приличия и сама бы запрыгнула к нему на колени. – Можешь делать со мной всё, что захочешь! – И… вот так дорогая Нами-чан держит образ благочестивой девы. «Трогать я себя обычно не даю, но вам, сэнсэй, я готова отдаться прямо в этом обшарпанном кресле». И не то чтобы это неправда, но мне не стоило…

– Что захочу, – тихим смешливым эхом повторил Учиха, заставляя меня краснеть еще больше. – Сейчас я хочу всё-таки посмотреть с тобой фильм. Это подойдет?

Мысленно поблагодарив его за безмерную тактичность, я кивнула, поджав губы, и, прислонившись к жесткой спинке кресла, принялась вникать в то, что происходит на экране. Это был жутко занудная историческая драма шестидесятых годов о судьбе самурая, вынужденного по приказу даймё перебить всю свою семью. Итачи настолько погрузился в сюжет, что обо мне, казалось, и думать забыл, ну, а я, невыспавшаяся в выходной, отрубилась примерно на середине и проснулась, когда случайно рухнула головой на плечо Учихи. Пришлось сделать вид, что я это сделала специально, из-за внезапного прилива нежности. Хорошо хоть не храпела на ползала, а то позор был бы еще тот.

– Он позволил своему младшему брату сбежать, и потому был обесчещен – он ослушался приказа своего даймё, понимаешь? – с каким-то маниакальным увлечением спорил со мной Учиха, пока мы стояли на остановке и ждали автобус, почему в конечном итоге главный герой совершил сеппуку. Ей богу, я никогда не понимала всей этой шумихи вокруг чести.

– Он мог тоже сбежать и жить со своим любимым братом долго и счастливо. Что ему мешало?

– Значит, не понимаешь, – поджав губы, покачал головой он. – Надо будет устроить вам внеплановую лекцию по идеологии самураев.

– Зачем же так наказывать весь класс за глупости, которые я несу на свидании? – с притворным возмущением всплеснула руками я, а Итачи засмеялся – тихо, но искренне. Так, как только он умеет, пробуждая где-то глубоко внутри что-то теплое и светлое. Затем огляделся, проверяя, нет ли поблизости прохожих, и, склонившись, быстро и очень целомудренно поцеловал меня в лоб.

– Убедила. Проведу лекцию только для тебя. На следующем свидании.

– Итачи!

– О боже, а времени-то уже сколько! – тряхнув головой, увешенной бигудями, мама побросала так и не разложенные до конца канапешки на блюде и рванула к двери, бросив мне уже на лестнице короткое «Я мигом!».

И это «мигом» превратилось в полчаса, будь они неладны. Я бы с радостью не придала бы этому значения, позволив этой потешной женщине прихорашиваться, сколько влезет, если бы не одно «но». В дверь настойчиво зазвонили, в гости мы ждали только одного человека, а мама из комнаты так и не вышла.

– Ма-ам? – осторожно позвала я, выбегая из ванной, где я только что на скорую руку причесала волосы и поменяла полотенце для рук на свежее.

«Я не успела докрасить глаз!» – в панике отозвался голос из-за закрытой двери, и тогда-то я и осознала весь ужас ситуации – мне придется встречать потенциального отчима самой. Не будет никаких «Асума, это Нами, Нами, это Асума». Будет неловкое топтание в прихожей и косые взгляды в сторону лестницы в ожидании, когда же спуститься виновница сегодняшней встречи.

Вдохнув поглубже и отдернув зеленое ситцевое платье, я спустилась вниз и, подбежав к входной двери, быстро отперла все замки, пока решимость еще не покинула подрагивающие от волнения руки. Кто бы знал, до чего меня пугают эти знакомства, когда все, вроде как заочно друг о друге наслышаны, но никто никого воочию не видел. Эдакие смотрины, где каждая сторона боится облажаться и предстать не в лучшем свете. Хотя больше всех волноваться сейчас, конечно, положено не мне, а Асуме – я-то в любом случае останусь любимой дочерью, а вот моё мнение на его счет может заметно повлиять на мамино. По крайней мере, со всеми предыдущими ее пассиями было именно так. Не то чтобы я мешала родительнице строить личную жизнь, но если мне кто-то категорически не нравился, то он надолго не задерживался.

– Здрас… – я так и замолкла, не договорив, потому что вместо ожидаемого гостя я увидела перед собой два огро-омных букета роз, из-за которых через секунду показалось приятное, загорелое лицо с широкой улыбкой и аккуратной бородой, – …твуйте.

– Нами, да? – лицо улыбнулось еще шире. – Это тебе, – и один из букетов в ту же секунду был протянут мне, под аккомпанемент моего тихого шокированного «охренеть». Асума это определенно услышал, потому что тут же издал добродушный смешок. – Очень рад знакомству.

– С-спасибо, – наконец, нашла я в себе силы улыбнуться в ответ. Затем широко распахнула дверь и, коротко поклонившись, изображая из себя гостеприимную хозяйку, отошла в сторону. – С приездом, Асума-сан.

– Просто Асума, – добродушно кивнул он, не прекращая всё так же широко улыбаться, и прошел внутрь, предварительно перехватив за ручки небольшую дорожную сумку, которую я почему-то не сразу заметила. Его взгляд со смешинками сразу же скользнул по всем дверным проемам, что попали в поле зрения – понятно в поисках кого.

– Она сейчас спустится, – ответила я на так и повисший в воздухе вопрос. – Давайте я пока цветы в вазу поставлю, а вы разувайтесь, проходите и чувствуйте себя как дома. Если нужна уборная, то вам вверх по лестнице и прямо.

Асума снова кивнул, а я, забрав у него второй букет – для мамы – прошла на кухню и принялась искать по шкафчикам вазу. Первое впечатление он произвел строго положительное: симпатичный, приветливый, ухоженный, да и пахнет от него приятно. Еще и на розы спустил уйму денег, хотя мог подарить их только маме – я бы себя обделенной не почувствовала. Мне в жизни никто не дарил цветов, кроме отца – тот присылал красные тюльпаны с курьером на каждый день рождения, но особой радости они не приносили.

– Ох ну ничего себе вы наготовили! – присвистнул Асума, войдя на кухню и оценив масштабы едва не прогибающегося от изобилия еды стола.

– И не говорите. Надеюсь, вы прихватили с собой одежду на пару размеров больше? – в шутку поинтересовалась я, на что мамин ухажер весело хохотнул и заверил, что в крайнем случае просто поедет в Токио в халате.

– Кстати… – кашлянув в кулак, начала я, неловко отводя взгляд и делая голос потише. – Я правда рада с вами, наконец, познакомиться, но мне через час надо будет отлучиться ненадолго. Вы не обидитесь?

Его брови озадаченно приподнялись вверх. Да, согласна – не самое лучшее заявление с моей стороны. Как-никак, весь этот вечер только ради нашего знакомства и затевался, а я вознамерилась смыться.

– Я всё объясню, – заговорщицки прошептала я, опасливо стрельнув взглядом в сторону двери. – Только маме об этом лучше не знать. Не хочу ее расстраивать. – Асума сосредоточенно кивнул и чуть склонился, чтобы меня, шелестящую где-то там, внизу, лучше расслышать. – Мне нужно увидеться с братом. Мама же говорила, что у меня есть брат? – Он снова кивнул, подтверждая мои догадки. Она просто не могла об этом не упомянуть – они ведь каждый день висят на телефоне по часу. – Сегодня годовщина смерти отца, а я обещала, что ему не придется проводить весь этот день в одиночестве. Это очень важно, и я надеюсь на ваше понимание.

Кстати, все сказанное – чистейшая правда. В телефонном разговоре Яхико держался молодцом, но тем не менее на фразе «два года прошло – представляешь?» его голос сорвался. Может, и не стоило его сегодня трогать и втягивать в свои авантюры, но такой шанс мог бы нам больше и не представиться. Если мама встретиться с Яхико при Асуме, то она сделает всё, чтобы показать себя максимально сдержанной и рассудительной, а, значит, будет более открыта к диалогу. Не хочу, чтобы она и дальше считала его негодяем.

– А почему бы ему тогда не присоединиться к ужину? – От такого предложения я едва не подпрыгнула на месте. Я, конечно, ожидала, что Асума, захочет увидеть причину маминых беспокойств, и на это, собственно, и делалась ставка, но чтобы сидеть с ним за одним столом…

– Вы серьезно?

– Вполне.

– Но мама…

– Куренай я возьму на себя, – доверительно заверил Асума, в который раз улыбнувшись. – Я понимаю, почему она так переживает. Всё-таки твой брат уже давно взрослый, за всё время никак в твоей жизни не поучаствовал, а тут свалился как снег на голову, и поди разбери, что ему от тебя в действительности нужно. – Я уж было открыла рот, чтобы что-то сказать в защиту нии-сана, однако Асума не дал мне этого сделать, властно вскинув ладонь, чтобы договорить. – Но раз уж ты всё равно с ним продолжаешь общаться, то лучше уж узнать этого парня получше. Я уже говорил это твоей маме, но попробую втолковать еще раз. Может, она и впрямь зря волнуется.

Ошарашенно моргнув пару раз, я согласно тряхнула головой, и в ту же секунду дверь наверху скрипнула, оповещая, что мама вышла из комнаты.

– Ну как вы тут без меня? – как только она, красивая до невозможности, с изящными локонами и в красном коктейльном платье появилась в дверном проеме, глаза у Асумы загорелись, как у влюбленного по уши мальчишки. – Поладили?

– Думаю, это можно назвать началом большой дружбы, – без тени фальши в веселом голосе отозвался он и подмигнул мне так, что я сразу поняла – наш маленький сговор, безусловно, в силе. – А ты сегодня просто обворожительна, Куренай.

Теперь и мама покраснела, как девочка-подросток, заправив прядь волос за ухо, ну, а я, почувствовав себя третьей лишней, решила ненадолго оставить их вдвоем, чтобы заодно позвонить Яхико. Как-никак, обстоятельства круто изменились, и он определенно должен быть в курсе. Вместо пяти минут в нашем доме, ему предстоит провести у нас целый вечер.

Если бы я взялась оценивать маминых воздыхателей по десятибалльной шкале, то этот, бесспорно, урвал бы десятку. Асума так лаконично вписался в нашу маленькую семью за столом, что я уже начала представлять его на месте своего отчима. Улыбка не сходила с маминого лица ни на минуту: она смеялась, временами мило смущалась, когда Асума нежно ее касался и называл родной и любимой, а еще непрестанно бросала в мою сторону обеспокоенные взгляды, будто мне что-то могло не понравиться. Но мне всё нравилось. Меня уже лет в одиннадцать покинуло это детское ревностное чувство, что она не должна любить никого, кроме меня.

Ну и, конечно же, вечер не обошелся без истории знакомства голубков, которую до этого я слышала лишь в малоинформативной трактовке «да просто столкнулись в бизнес-центре». На деле же всё оказалось куда интереснее, и мои сомнения окончательно развеялись – дар притягивать нелепые ситуации перешел ко мне по материнской линии.

Мама опаздывала на важную встречу, но не могла найти нужный офис, из-за чего носилась по зданию, как ополоумевший сайгак. В конце концов случилось неизбежное: на очередном повороте она влетела в ничего не подозревающего бедолагу, крепко приложив того затылком о пол и контрольно навалившись сверху. Как вы уже, наверное, догадались, этим бедолагой и оказался Асума. И ведь умудрился же влюбиться с первого взгляда в женщину, наградившей его сотрясением! Кто еще может таким похвастаться?

Когда очередной веселый рассказ маминого ухажера прервала трель звонка, внутренности помимо воли завязались в крепкий узел. Сомнений не было – это Яхико.

– Мы что, кого-то ждем? – изумленно поинтересовалась мама, когда я вскочила со стула, чтобы открыть дверь, а Асума, наградив меня ободряющим кивком, произнес:

– Две минуты. – Что-что? Всего две минуты, чтобы уговорить тайфун по имени Куренай не разрывать моего брата на мелкие куски?

– Лучше пять, – осторожно подсказала я, на что потерявшая нить разговора мама закономерно возмутилась:

– Я, конечно, рада, что у вас такое потрясающее взаимопонимание, но мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Далее в диалог вступил мой потенциальный отчим, а я отправилась на улицу потянуть время. Сказать, что я удивилась, обнаружив Яхико без пирсинга, в идеально выглаженном костюме и белой рубашке – ничего не сказать.

– Кто ты и что сделал с моим братом?

Нии-сан как-то виновато улыбнулся и понуро мотнул головой:

– Не переживу, если меня второй раз за последние тридцать часов отвергнут из-за внешнего вида. Решил одеться кой-то веки поприличней. У вас ведь сегодня важный вечер – я правильно понял?

Смысл сказанного дошел до меня далеко не сразу – я так и продолжала с неприкрытым интересом изучать лицо, которое без пирсинга начало казаться мне другим. И куда более похожим на моё собственное.

– Тебя кто-то отверг? – Усталый вымученный вздох был мне ответом. – Ты поэтому вчера был таким… дерганным?

– Я был дерганным? – спустя паузу переспросил Яхико, на что я с сомнением закивала. Тем не менее даже в таком состоянии ему удалось произвести на Итачи впечатление заботливого старшего брата.

– Еще каким.

Яхико с полминуты задумчиво пожевывал нижнюю губу, оставшуюся без сережек, будто бы рассуждая, стоит ли мне рассказывать в чем дело, но затем резко выдохнул через нос, привалившись к входной двери спиной.

– Помнишь, я тебе рассказывал о своей школьной любви? – Я кивнула, а он нервно взъерошил волосы на затылке, отведя взгляд куда-то в сторону. – В общем, мы-то вдвоем с ней уже лет семь связь не поддерживаем, а вот Нагато до сих пор с ней общается. По старой дружбе, так сказать. Она пару лет назад переехала сюда, к вам, английский преподавать, а родственники Нагато помогли ей устроиться на неплохих условиях. Клан Узумаки – слышала, наверное?

У нас не так много настолько влиятельных фамилий в городе, чтобы о них не слышать, но новость, что Нагато имеет к ним отношение, порядком удивила. Впрочем, теперь хотя бы ясно, откуда взялась эта странная идея развивать бизнес в нашей никому неизвестной дыре.

– Теперь вот работает в школе. В твоей, кстати.

Шестеренки в голове принялись с треском цепляться друг за друга, помогая выстроить последнюю логическую цепочку. То есть школьная любовь Яхико, преподающая английский, это…

– Тенши Конан? – тихо уточнила я, а лицо нии-сана как-то странно исказилось горькой, неприятной усмешкой.

– Ах, точно. Теперь-то она Тенши. А я ее все Хаюми называю по старой привычке.

– Ну и что с ней? – выдержав тактичную паузу, подсказала я. Два плюс два сложились быстро: очевидно, наша англичанка выходила замуж и, по-видимому, неудачно. Любопытство меня так и сжирало, но расспрашивать об этом и без того скисшего Яхико было бы жестоко.

– Ну встретил я ее вчера, – дернув плечами, продолжил он. – Она была приветлива, улыбалась, расспрашивала, как у нас с Нагато дела, даже флиртовала немного. А потом я предложил ей как-нибудь встретиться. Она ответила, что лучше не стоит. Сказала, что польщена, что я милый, но не хочет меня обнадеживать. Типа ей нужен эмоционально зрелый мужчина, а такого, как я, и от ее учеников толком не отличить.

Взгляд, что Яхико на меня бросил, не просил поддержки или возражений, что Конан не права – он лишь спрашивал насколько это правда.

– Ну… ее можно понять, – с сожалением улыбнулась я, припоминая, с каким рвением Конан порхала вокруг Итачи. Учиха-то куда больше похож на потенциального кандидата в мужья, чем мой брат. Серьезный, ответственный, умный… такого еще поискать. – Без обид, но если бы мне было двадцать семь, и я бы искала серьезных отношений, то тоже с тобой бы не связалась. На тебя посмотришь, так решишь, что ты еще… не нагулялся.

– Ты бы со мной не связалась, потому что я твой брат, а мы не извращенцы, – ехидно прищурившись, заметил Яхико и коротко хохотнул в ответ на мой возмущенный тычок в бок.

– Ну ты же понял, о чем я.

– Да понял, понял. Я и сам знаю, что произвожу не лучшее впечатление. Но это же просто… обертка, – с каким-то невеселым вздохом проговорил он. – Ну люблю я футболки с ярким принтом, рваные джинсы, косухи и берцы – что в этом такого? Они ведь не делают из меня другого человека. Просто так мне комфортнее.

– И тем не менее, ты снял пирсинг и пришел к нам на ужин в рубашке, – заметила я, на что Яхико сначала коротко хохотнул, но затем на полном серьезе пояснил:

– Потому что ты оказала мне большое доверие, приглашая встретиться со своей маленькой семьей, и я не могу его не оправдать. Мне-то вообще не важно, какого мнения обо мне твоя мама, но я вижу, что тебе это не дает покоя, так что… всё ради тебя, сестренка, – он развел руками, будто бы говоря «ну, а как же иначе», на что я благодарно кивнула, а в следующее мгновение едва не получила открывшейся входной дверью по затылку:

– Молодежь, вы заходить-то собираетесь? – поинтересовался мамин бойфренд, предварительно поинтересовавшись, не пришиб ли меня. Затем протянул нии-сану руку: – Сарутоби Асума.

– Хигураши Яхико, – вернул приветствие Яхико, скрепляя его рукопожатием. – Я точно никому не помешаю своим присутствием?

– Куренай-сан, например, – с выразительным намеком добавила я, стрельнув глазами в сторону Асумы, на что тот как-то не очень уверенно кивнул.

– Она, конечно, не в восторге, но, думаю, всё будет в порядке.

Не знаю, насколько это походило на определение «всё в порядке», но, по крайней мере, ужин продолжился без неприятных колкостей. Мама скупо поздоровалась, поставив на стол еще одну тарелку, и предложила нии-сану занять место рядом со мной. Тот спорить не стал и, незаметно подмигнув мне, с крайне деловым видом разместился между мной и Асумой.

– Так что вас привело в Какурезато, Яхико-кун? – мамин бойфренд был явно больше открыт для беседы и потому решил первым прервать затягивающееся молчание. – Разве в Осаке не больше перспектив в поиске работы?

Яхико, кажется, ничуть не растерялся от такого прямого вопроса и, коротко кивнув, принялся отгружать себе в тарелку печенного лосося из ближайшей миски. Стоит заметить, накладывал он немало – кто-то, похоже, предусмотрительно нагулял аппетит перед приходом.

– В поиске – может быть, но мы с Нага… с моим другом, всегда хотели иметь собственное дело. А знаете, что самое главное в собственном деле?

И после этой фразы мужская половина стола так сцепилась языками, что нам с мамой осталось лишь в недоумении переглядываться, потому что мы и половины слов не понимали. Асума исправно подливал всем присутствующим вино, чему моя потешная женщина, как ни странно, даже не препятствовала, пока от выпитого у меня подозрительно не заалели щеки.

– Он очень похож на Киоши, – от внезапного тихого шепота на ухо я непроизвольно вздрогнула. Да-да, имя моего отца означает «святой» – иронично, что оно досталось человеку, всю жизнь гулявшему налево. На мой вопросительный взгляд мама лишь пожала плечами и машинально покрутила за ножку бокал с вином.

– Но только внешне, – таким же вкрадчивым шепотом заметила я, – а ты заставляешь его нести ответственность за папины ошибки, – и, вконец осмелев, добавила: – С таким же успехом ты можешь и на меня взъесться. Я ведь тоже на него похожа.

И раньше маме действительно не нравилось, что из всего, что можно было унаследовать, я забрала у нее только немного странноватую форму ушей с маленькими мочками, а всем остальным пошла в отца. «Стало быть, на папу похожа» – задумчиво говорили все, кому не лень, а мама хоть и отмалчивалась, растягивая губы в вежливой улыбке, но глаза ее в этот момент совсем не улыбались. Но ее можно было понять. Не очень приятно, когда твой ребенок – ходячее напоминание о человеке, которого совсем не хочется вспоминать.

– Ты – другое дело. Он тебя даже не растил.

– И я бы на месте Нами этому даже радовался, – внезапно вставил свой комментарий Яхико, чем не только поставил нас обеих в неловкое положение – всё-таки нехорошо вот так человека за глаза обсуждать, – но и привлек к себе всеобщее внимание. – По крайней мере, ей не приходилось всё детство слушать, как плачет ее мать, потому что снова застала отца в обнимку с молодой студенткой. – Против воли, я во все глаза наблюдала за маминой реакцией. Несомненно, нии-сан обращался лично к ней, и потому она твердо удерживала с ним зрительный контакт, не выражая ни единой эмоции. – Уж поверьте – меньше всего я хочу уподобляться человеку, который не принес в этот мир ничего хорошего. Кроме, разве что, меня и Нами – вот за это ему спасибо. А еще спасибо за пример того, как не нужно проживать жизнь, и как не нужно относиться к дорогим тебе людям.

Яхико резко замолчал, откинувшись на спинку стула, а затем тяжело выдохнул, прикрыв глаза и проведя рукой по волосам. Его детство точно счастливым не назовешь. А моё? Моё можно назвать счастливым?

Мама и Асума обменялись только им понятными взглядами. Как будто между ними состоялся какой-то спор, но теперь после слов нии-сана он разрешился в чью-то пользу.

– Короче, – вновь заговорил Яхико, поддаваясь вперед и складывая руки на столе в замок. – Я виноват, что столько лет не общался с Нами, хотя мог бы найти возможность, если бы действительно захотел. Это нормально, что я вам не нравлюсь. Вы мне тоже не особо нравитесь – и это тоже нормально. – Мамины губы дрогнули в нервной полуулыбке. Словно она, наконец, услышала именно то, что хотела. А я на несколько секунд замерла, с трудом, со скрипом осознавая, кем с его ранней позиции была моя мама – девицей, из-за залета которой отец ушел из семьи. Ненадолго, но все же. – Но зато мне нравится Нами. Она замечательная, и я был бы просто счастлив, если бы вы не препятствовали нашим попыткам стать если не семьей, то хотя бы хорошими друзьями.