Текст книги "Любимый сэнсэй (СИ)"
Автор книги: Ваша Ева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
Мы бы еще долго общались с Итачи, однако с приближением стрелок часов к отметке в десять часов в кабинет стали захаживать одноклассники, чтобы побросать вещи и повесить ветровки, и я поспешила уйти, лишь мельком махнув на прощание рукой. На душе теперь было светло и спокойно. Сэнсэй сказал ровно то, что мне и хотелось услышать – что ни я, ни мои скелеты в шкафу, его не пугают. Да и можно ли мечтать о большем?
– Могла бы и предупредить вчера, что не придешь, м, – вот, что сказал мне Дейдара вместо приветствия, тяжело плюхнувшись на соседнее кресло. – Где была?
В нос ударил едкий запах табака, перебитый жвачкой с ментолом. По-видимому, произошедший с его матерью срыв так и не произвел нужного эффекта, и с курением Дей не завязал.
– В клинике, – без энтузиазма отозвалась я, всё не сводя глаз со сцены и наблюдая, как неуклюже наши одноклассники выполняют танцевальные па. Особенно интересно было наблюдать за на глазах сатанеющей Ино, которой Шикамару будто бы специально наступал на ногу вот уже седьмой раз.
– Тебя разве еще не сняли с учета? – Тсукури пошарил в карманах толстовки и, достав простенький кнопочный телефон, запустил на нём какую-то игру, лишь мельком на меня взглянув. Он явно пытался поддержать отстраненную беседу, будто бы и не подбрасывал никакого диска.
– Да какой там, – досадливо вздохнула я и принялась в который раз перечитывать свои реплики в сценарии. Сегодня мы будем не просто читать по бумажке, а еще и отыгрывать, и отчего-то мне кажется, что это будет страшно неловко. – Приболела, потеряла вес перед контрольным осмотром – и вот, пожалуйста.
– А тебе всё не везет, – Дейдара насмешливо хмыкнул, но не успела я хоть как-то на это среагировать, как он на полном серьезе добавил: – Впрочем, я не лучше. У меня вообще всюду задница. В любви, в дружбе, в семье…
Хотелось бы сказать, что Дей себя накручивает, но, если задуматься, в последнее время его так и преследуют неудачи. Конечно, в половине из них он сам виноват, но всё остальное кроме как хроническим невезением ничем не объяснить.
– Мне жаль, – с искренним участием откликнулась я, после чего поймала на себе вымученный взгляд, как будто Тсукури ждал от меня не этих слов. Телефон в его руках противно запиликал, и на экране высветилась красная на чёрном надпись «Game Over».
– Ну да, – его губы дрогнули в разочарованной улыбке. – Мне тоже.
Больше мы не говорили. Просто сидели рядом, занимаясь своими делами. Дей с преувеличенной сосредоточенностью играл в телефоне, а я в который раз перечитывала сценарий, отмечая трудные для запоминания моменты простым карандашом. Однако сосредоточиться в обществе Дейдары было трудно. В ушах без конца звучали реплики из его исповеди, которую я пересмотрела, пожалуй, раза три, и отчего-то они всё больше заставляли меня чувствовать себя виноватой. Как будто его жизнь катится под откос по моей вине.
– Ты надолго, м? – Тсукури чуть нахмурился, когда я встала и попросила присмотреть за рюкзаком, пока меня не будет.
– Я до автомата на первом и обратно, – в подтверждение я потрясла небольшим кошельком в руке, а затем по старой привычке, будто мы всё еще друзья, спросила: – Тебе что-нибудь взять?
Тот, судя по невесёлой усмешке, и сам понял, что это предложение поступило к нему случайно, но всё же нашарил в кармане горсть мелких монет и попросил купить ему шоколадный батончик. Естественно, забирать свои слова назад я не стала, так что молча взяла деньги и отправилась прямиком в коридор. На самом деле мне просто нужен был повод выбраться на воздух, чтобы проветрить голову. Молчаливое присутствие Дея оказывало на меня не лучший эффект, а просто отсесть мне не позволяло чувство такта. Всё-таки шарахаться от того, кто перед тобой душу наизнанку вывернул, это не по-человечески, хоть такие откровения порой порядком сбивают с толку.
В коридоре было прохладно и пахло свежей краской. Во время каникул школу решили немного подлатать, хотя по мне, так она и так выглядела неплохо. Всему виной щепетильность Мадары. Акатсуки уже не первый год по всем параметрам соревнуется со старшей школой Суны, а наш директор готов делать ремонт хоть каждый месяц – лишь бы никому в голову не пришло сказать, что Суна, у которой здание лет на пять моложе нашего, выглядит презентабельнее.
Когда я подошла к автомату, возле него с крайним задумчивым видом стоял Хьюга Неджи, держа в руке довольно не мелкую купюру. Завидев меня, он приветственно кивнул. Хината как-то представила нас друг другу, хотя навряд ли самый популярный парень среди вторых классов запомнил моё имя. В лицо знает – и на том спасибо.
– Можешь разменять? – Неджи протянул мне тысячу йен, на что я отрицательно мотнула головой, пояснив, что у меня только пара сотен и килограмм мелочи. Он тут же засунул купюру в карман, пробурчал что-то вроде «ну ладно, всё равно спасибо» и поспешно удалился, а мои губы непроизвольно расплылись в улыбке. Я вспомнила, как наша Хината хохотала до слез, рассказывая, как их с Неджи полдетства разыгрывали их отцы-близнецы. Я тоже смеялась, правда больше с её заразительного смеха, а не с самих историй. Нечасто она бывает такой весёлой, но в последнее время её будто подменили. И, кажется, я догадываюсь, какое белобрысое чудо стоит за это отблагодарить.
Казалось бы, чем плохим может закончиться обычный поход к автомату, но неприятности подкарауливали меня и здесь. И имя им Узумаки Карин. Она вырулила откуда-то со стороны раздевалок и теперь стояла практически вплотную ко мне.
– Нами-чан, дорогая, я бы на твоем месте не налегала так на сладкое, а то тебя, кажется, порядком подразнесло в бедрах, – от её притворного дружелюбия захотелось поморщиться, но я сдержалась.
– Благодарю за заботу, Карин-семпай, – елейно улыбнувшись, откликнулась я, хотя сердце в груди заколотилось при этом как у загнанного в углом кролика, – но мы с моими бёдрами как-нибудь сами разберемся.
– Ну так же нельзя! – с наигранным участием заохала она, заходя мне куда-то за спину, отчего я напряглась всем телом, готовясь к самому худшему. – Я, как старший товарищ, просто не могу допустить, чтобы ты снова превратилась в никому ненужную жируху.
Мгновение – и Карин выхватывает у меня из рук кошелек, второе – и все монеты из него со звоном вываливаются на пол и разбегаются на тонких рёбрышках во все стороны, а она демонстративно держит мой кошелек над головой и улыбается. Ненавижу…
Не знаю, что произошло со мной в тот момент. Должно быть, чаша терпения просто переполнилась. В памяти разом всплыли все унижения, которым меня подверг Дейдара по умелому науськиванию Узумаки. Вспомнились все гадости, что она мне наговорила, пропавшие тесты и то, как я проехалась лицом по беговой дорожке. У меня просто сорвало крышу, и я со всей дури и злобой толкнула её так, что она едва удержалась на ногах и издала какой-то странный гортанный звук, похожий не то на испуганный крик, не то на удивленный восклик. Через секунду лицо Карин исказила такая страшная, пропитанная яростью гримаса, что, признаться, я мгновенно распрощалась со всеми своими волосами и здоровой мордашкой.
– Вы охренели?! – от крика откуда-то со стороны, мы обе вздрогнули и почти синхронно повернулись к источнику звука. Сердце ушло в пятки. – Я еще раз спрашиваю: вы, мать вашу, охренели?! – перед нами стоял взбешенный до дергающегося глаза Хидан-сэнсэй. А рядом с ним явно шокированный происходящим Итачи.
========== Глава 26. Расплата ==========
Матсураси-сэнсэй никогда не был тем, кто душой радеет за школьную дисциплину. Классное руководство он не брал, факультативные занятия видал в гробу в белых тапочках, а уж о его стабильных похмельях по понедельникам и говорить нечего. Хидану даже на прогулы и опоздания было глубоко плевать – главное, работы ему сдавать вовремя, не лапать «своими потными ручонками» глобусы на переменах и не мешать объяснять материал. И тем не менее, увидев нашу с Карин невинную склоку, он впал в бешенство и орал так, что стекла дребезжали. Как будто это было что-то личное, до чего ему действительно есть дело. Даже бедному Итачи, пытавшемуся его успокоить, прилетела пара ласковых за предложение продолжить ругань в другом месте. Ума не приложу, как Учихе в конечном итоге удалось укротить нашего географа, но, когда нас с Узумаки завели в непривычно пустующую учительскую, тот уже успел остыть.
Далее последовали полчаса мучительных расспросов. Хидан без конца цеплялся то к Карин, то ко мне, то к обеим сразу, а мы всё сидели по разным концам дивана, скрестив на груди руки, и лишь изредка обменивались друг с другом колючими, только нам понятными взглядами. Итачи же почти ничего не говорил – он в это время пытался вызвонить наших родителей по номерам, указанным в личных делах, а я нет-нет, да ловила на себе его внимательный взгляд.
Мама на звонки упорно не отвечала, и я даже знаю, почему: у нее сегодня важная презентация при участии токийских партнеров, а она в таких случаях всегда ставит телефон на беззвучный. С родителями Карин дела обстояли чуточку лучше: трубку они взяли, но оказались слишком заняты, чтобы бросать свои дела и мчаться в школу по первому зову, о чем они и заявили Учихе прямым текстом.
– Ну они же в отделе безопасности банка работают, – без энтузиазма попыталась оправдать их Узумаки. – Это вам не тетрадки с домашкой проверять.
– И почему нас должны волновать проблемы чужих детей, а их родителей – нет? – громко возмутился Хидан, оборачиваясь к Итачи и благополучно пропустив последнее замечание Карин мимо ушей. – И что нам с этими драчуньями теперь делать?
Перехватив мой полный мольбы о пощаде взгляд, Итачи едва заметно покачал головой, как бы говоря, что спасти мою пятую точку от наказания не удастся – только не в этот раз. Сосредоточенно нахмурившись и скрестив на груди руки, он оценивающе смерил нас с Карин глазами, явно вынашивая при этом какую-то мысль. Примерно то же самое проделал и Матсураси-сэнсэй, только взгляд у него получился настолько маньячным, что я невольно поправила немного задравшийся на бедрах подол юбки. Хидан это заметил и, произнеся что-то вроде «ну-ну», едва заметно ухмыльнулся.
– У нас кабинеты 3-А и 3-С после ремонта не прибраны, – наконец, с сомнением выдал Учиха. – Предлагаю поручить это ответственное занятие Хигураши и Узумаки в качестве наказания. По кабинету на каждую.
– У меня репетиция! – возразила я, в ту же секунду осознав, что произнесла эту фразу хором с Карин. Она тут же скривилась так, будто даже то, что мы используем одни и те же слова, ей противно. Могу только представить, какое неудовольствие ей доставляет мысль, что Дейдара предпочёл меня ей.
– Ну, значит, займетесь уборкой после репетиции, в два, – невозмутимо отозвался Итачи. – Я прослежу, чтобы Хигураши не сбежала – всё равно собирался проведать свой класс. А вы, – обратился он к географу, – проконтролируйте Узумаки.
На том и порешили, хотя явно никто из присутствующих не был рад перспективе проторчать в Акатсуки до самого вечера. Выйдя из учительской, мы с Карин в последний раз прожгли друг друга взглядами и разошлись вместе с сопровождающими по разные стороны. Единственное, что я знала наверняка, так это то, что Узумаки в долгу не останется и, скорее всего, дело так или иначе дойдет до рукоприкладства. Пугает ли меня эта мысль? Да, пожалуй. Я ниже ее, мельче и по силе явно уступаю. Но даже перспектива быть побитой не кажется мне такой уж ужасной перед мыслью, что я и дальше буду безропотно терпеть все её выходки.
– Если ты думаешь, что я вот так просто об этом забуду и не стану выяснять, что за проблемы у тебя с Узумаки, то ты сильно ошибаешься, – это было первым, что сказал Итачи, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы его никто не услышал. В его голосе не было злобы – лишь скупая констатация факта.
– Я ей не нравлюсь, и она мне тоже, – с неохотой отозвалась я, бегло проверяя телефон на оповещения – ничего. По-видимому, репетиция сценки еще не началась, иначе бы обязательно были пропущенные от Дейдары. – Я честно пыталась не вестись на провокации, но сил моих больше нет.
Сэнсэй тяжело вздохнул, пряча руки в карманы брюк.
– И в чём причина этой несимпатии?
Один вопрос тянул за собой другой, и я знала, что в конечном итоге мне придется рассказать ему всё как есть. Знала, что так нужно, но по-прежнему хотела оставить историю про свои неудавшиеся первые отношения при себе. Но, по-видимому, это слишком нереально, когда бывший парень не исчезает из жизни, а продолжает всё время отсвечивать в моем ближайшем окружении.
– Если ты меня об этом спрашиваешь как классный руководитель, а не как друг, то я не отвечу, – я лишь пыталась показать, что мне нужна поддержка, а не очередная порция нотаций, но моё заявление вопреки ожиданиям прозвучало как ультиматум.
– В качестве классного руководителя я уже сполна наслушался твоего молчания в учительской, – невозмутимо парировал он, – а сейчас я обращаюсь к тебе не как к ученице, а как к своей девушке.
И от этого «как к своей девушке» сердце приятно ёкнуло в груди, однако кратковременная эйфория быстро омрачилась мыслью, что следующие мои признания едва ли поднимут меня в глазах Итачи.
– Она встречалась с Тсукури в средней школе, – голос как-то потух, самопроизвольно переходя на шепот, – а прошлым летом они расстались. Карин считает, что это из-за меня.
– А на самом деле? – так же тихо спросил сэнсэй, на что получил в ответ неопределенное пожатие плечами. Между нами повисла пауза, но совсем ненадолго. – Вы с Тсукури встречались, так ведь? – сердце пропустило пару ударов.
Вот и он – вопрос, которого я так боялась. Итачи хоть и производит впечатление осторожного, дипломатичного человека, но на этот раз он явно продемонстрировал, насколько в моем случае ему не нравится ходить вокруг да около. Так же было, когда он спросил о моих чувствах к нему – так же внезапно, как гром среди ясного неба и снег в начале августа. Да, желание знать, что пытается скрыть небезразличный ему человек, вполне закономерно, но я бы предпочла, чтобы сэнсэй не был столь прямолинеен.
– Да, так, – сглотнув и боясь взглянуть в его сторону, ответила я, – но мы расстались еще до Акатсуки, – и, поникнув головой, с искренним сожалением добавила: – Я не хотела, чтобы это как-то повлияло… на нас с тобой. Потому и не сказала.
Тишина прерывалась лишь глухим стуком подошвы о паркет, а на душе беспокойно заскребли кошки. Учиха молчал. То ли переваривал полученную информацию, то ли просто не знал, что ответить. Думаю, он и раньше догадывался, что между мной и Тсукури не все так просто. Дей ведь весь триместр то завуалированно, то прямым текстом давал понять, что хочет быть со мной, и уж эти поползновения в мою сторону разве что ленивый не замечал. Разумеется, Итачи тоже это видел, но теперь, когда он в курсе того, что нас с Дейдарой связывало, его наблюдения заиграли новыми красками.
Когда мы подошли к классному кабинету, Итачи всё так же молча вынул ключ из кармана пиджака и, пару-тройку секунд повозившись с замком, открыл дверь. Опомниться я не успела, как он без лишних церемоний схватил меня за запястье и, потянув, втащил за собой в кабинет. Признаться честно, я растерялась. Ошарашенно наблюдая из-за спины, как сэнсэй поворачивает замок изнутри, я не знала чего ожидать. Что теперь будет? Он взвинтится? Выскажет всё, что обо мне думает? Скажет, что на этот раз я по-настоящему облажалась?
Обернувшись, Итачи посмотрел мне прямо в глаза, причем так беспристрастно, что невольно захотелось опустить взгляд в пол. Благо, мне хватило мозгов этого не делать.
– Сэнсэй? – тихо позвала я, глядя на него снизу-вверх и надеясь, что он не станет меня и дальше мучить своим молчанием.
– Хигураши, – от всё той же холодной отстраненности в голосе по спине побежали мурашки, а в горле встал ком, который даже сглотнуть толком от волнения не удалось.
И только я собралась спросить Учиху, зачем он запер дверь, и чего он хочет, как его ладони аккуратно легли мне на шею, а в следующее мгновение Итачи склонился и, прикрыв глаза, нежно поцеловал меня в губы. Неторопливо, едва ощутимо, почти целомудренно. Приятный импульс от макушки до самых кончиков пальцев пробежал по всему телу и сжался щекочущим чувством где-то внизу живота.
– Это я так говорю, что ты не должна бояться говорить мне правду, – чуть отстранившись, прошептал он, с теплотой глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. От звука его голоса перехватило дыхание.
– До меня сегодня долго доходит, – так же шепотом ответила я, непроизвольно задержав затуманенный взгляд на его губах. – Повтори еще раз.
Итачи улыбнулся и с готовностью подался вперед, целуя куда более смело, горячо, влажно, проникая языком в мой приоткрытый рот. Его руки скользнули по спине, легким касанием пройдясь по позвоночнику и сомкнувшись в кольцо, требовательно прижали меня к твердому торсу.
– Что же ты со мной делаешь, Хигураши Изанами, – прерывисто дыша, прошептал сэнсэй, отрываясь от моих губ и покрывая невесомыми поцелуями щеки, скулы, шею.
Прикрыв глаза от наслаждения, зарываясь пальцами в его волосы, я таяла, с каждой секундой все больше теряя связь с реальностью. Всё, чего мне хотелось, это навсегда остаться рядом с Итачи в этом кабинете и больше никогда не покидать его стен.
Но сказка была недолгой. В кармане настойчиво зажужжал телефон, и волшебство разрушилось: Учиха отстранился, а я, на автомате поправляя пальцами прическу или то, что от нее осталось, не глядя ответила на звонок.
«И где тебя носит, м? – с явным нервным напряжением в голосе спросил Дейдара. – Тут пока перерыв, но через минут семь мы уже должны начать репетировать „Принца“. А я не хочу опять огребать от Обито за то, что тебя нет».
– Хорошо, поняла. Уже иду, – расстроенно глядя на Итачи, я со вздохом поникла головой, на что он бегло поцеловал меня в макушку.
«Давай там резче!» – в трубке зазвучали короткие гудки – Тсукури нажал на сброс, оставив меня замершей в полнейшем недоумении с телефоном у уха. И с чего он такой дерганный? Напустив на себя беззаботности, я заблокировала мобильник, выдохнула и улыбнулась:
– Ну что, идем? – Сэнсэй кивнул, однако я заметила, как он едва заметно нахмурился, и осторожно спросила: – Что-то не так?
Помолчав секунд пять, очевидно сомневаясь, стоит ли мне отвечать или лучше всё-таки сменить тему, Итачи выдохнул:
– По поводу Тсукури… – подойдя к двери, он повернул ключ и, распахнув ее настежь, легким мановением руки предложил мне выйти первой. Благодарно кивнув, я проследовала в коридор. – Я не должен был этого слышать, – продолжил Учиха, – но у тебя очень уж громкие динамики. – Хоть я и была уверена, что не сделала ничего плохого, но желудок всё равно на нервах завязался в узел. Переминаясь с ноги на ногу, я нетерпеливо ждала, пока он запрет кабинет, при этом не сводя с него обеспокоенного взгляда. Наконец, он спрятал ключи в карман пиджака и, повернувшись, взглянул мне прямо в глаза. – Мне не нравится, что он позволяет себе так с тобой обращаться. И не нравится, что ты это так спокойно воспринимаешь. Ты же понимаешь, что это ненормально?
Мне не раз приходилось слышать то от Ино, то от Шикамару, что Дейдара в общении со мной бывает слишком груб, но всегда находила его поведению оправдание. Не потому, что он в этом нуждался, а потому, что принимала Дея со всем его непростым характером. Взрывной, немного чокнутый холерик – что с него взять?
– Понимаю, – нехотя отозвалась я. – Просто я привыкла слушать, что он говорит, а не как говорит, и потому уже не реагирую на его выпады.
Итачи неопределенно качнул головой, а затем со вздохом ответил:
– Ладно. Ты уже большая девочка и сама разберешься. Но моё мнение ты знаешь.
И при всем недовольстве сэнсэя, он, кажется, не собирался мне говорить, что я должна прекратить общение со своим бывшим, и это после ревнивого до мозга костей Дея сбивало с толку. Как я должна это воспринимать? Что он уверен в себе? Что он мне доверяет? Или ему просто всё равно?
У входа в актовый, привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки, нас уже встречал Дейдара. Вернее, встречал он, конечно же, только меня, но, увидев Итачи, ничуть не смутился. Бегло кинув ему что-то вроде «здрасть», Дей грубо схватил меня за предплечье и втащил в помещение. Я успела лишь растерянно обернуться и помотать головой, всем видом показывая Учихе, что я понятия не имею, чем обязана такому приему.
– Пожалуйста, скажи, что это неправда, – прошипел Тсукури, отведя меня к окну и развернув лицом к себе. – Скажи, что ты и Карин не собирались устраивать в коридоре разборки. – Боже, он уже в курсе? Видимо, кто-то из старых друзей постарался и поставил его в известность: Суйгетсу, рыжий здоровяк… А, может, и сама Карин.
– Не я это начала, – нахмурилась я, скрещивая на груди руки. – Просто твоя бывшая номер один решила, что будет прикольно до меня докопаться.
Дейдара громко засопел, отводя взгляд и сжимая кулаки. В нём, как и всегда, вскипала буря, но он всеми силами её сдерживал. Наверное, это прозвучит странно, но в такие моменты я им безмерно горжусь: когда-то мы только начинали общаться, он вообще не заморачивался и выплескивал все негативные эмоции на окружающих. Теперь же старается брать себя в руки, хоть и не всегда успешно.
– Да знаю я, что не ты зачинщик, – процедил Дей сквозь зубы. – Но ты могла хотя бы не вестись на ее провокации, м?
– Не могла бы, – с напускным безразличием пожала я плечами. – Ты же не считаешь, что я должна была просто смириться и всё стерпеть?
– Ты не понимаешь, – Дейдара посмотрел мне прямо в глаза и, выдержав долгую паузу, с надрывом выдохнул, будто собираясь открыть большую тайну. – Короче. Вчера я пообщался с Узумаки, и разговор у нас вышел крайне неудачным. Она вроде как предложила мне снова сойтись, а я… – помолчав несколько секунд, он сконфуженно почесал голову и, пряча взгляд, договорил: – А я ответил, что люблю другую. Ну, а сложить два и два ты сама, думаю, сможешь.
Кровь отхлынула от лица, а сердце забилось быстрее. Лучше бы он и впрямь меня презирал и ненавидел так, как описывал в смсках и говорил в том видео, чем продолжал смотреть этими по-щенячьи тоскливыми глазами, ожидая, что лёд между нами вот-вот тронется. Но что я могла ему сказать в ответ на его признания? Что мне не нужна его любовь и пусть отдаст кому-нибудь другому? Что он спустил в унитаз все шансы на новое начало и втоптал в грязь всё светлое, что между нами было?
– Дей… – осторожно начала я, поджимая губы. – Ты же знаешь, что ничего хорошего у нас с тобой не получится. Не начинай.
– Да тут не в нас с тобой дело, м, – фыркнул он в ответ, тряхнув рваным каре, к которому мне до сих пор так и не удалось привыкнуть. – Я просто хотел быть максимально честным. А Карин вместо того, чтобы меня понять и простить, снова включила неадекватную суку и решила отыграться на тебе.
Дейдара выглядел злым, растерянным и виноватым, как будто его слова впервые вызвали волну неприятностей, а мне же даже не хотелось рассуждать, правильно ли он поступил, заявив такое Узумаки. Не хотелось представлять на ее месте, заботясь о ее чувствах – о моих она никогда не заботилась. В особенности когда просила Дея меня гнобить, чтобы я от него отсохла. Как будто фраза «прости, но у меня есть девушка» была бы недостаточным поводом, чтобы отступиться от понравившегося парня. Да, согласна, не всех подобное отталкивает, но разве не логичным было бы начать именно с этого? По-видимому, Карин – не сторонник подобных полумер.
Закончить разговор нам с Тсукури так и не удалось – Обито ворвался в зал и сразу же попросил «Принца» и «Лиса» подняться на сцену. Оказавшись наверху, я первым делом нашла глазами Итачи, сидящего позади всех остальных. Он едва заметно улыбнулся, а я лишь задержала на нем взгляд немногим дольше положенного и отвернулась. За мной наблюдало столько пар глаз, что любой невинный жест вроде полуулыбки не остался бы незамеченным.
Репетиция прошла… ужасно. Нет, не из-за нашей с Тсукури отвратной актерской игры. Мы неплохо справлялись для людей, впервые пытавшихся играть на сцене: расхаживали взад-вперед, жестикулировали, подбирали интонации, обменивались взглядами… Обито нас даже хвалил, пока дело не дошло до последних реплик. Их Лис и Маленький Принц произносят, обнимаясь на прощание, и это оказалось гораздо сложнее, чем мне это виделось позавчера, когда мы просто читали сценарий с выражением.
Насилу обвивая шею Дейдары непослушными руками, я думала лишь об Итачи, который вынужден наблюдать за этой сценой. А еще о том, что в последний раз я обнимала Дейдару, когда еще была его девушкой. Чуть наклонившись для удобства, он неловко обнимал меня в ответ, положив горячие вспотевшие ладони мне на спину, и я чувствовала, как учащенно колотится сердце в его груди. Ему тоже было непросто. «Вы что как деревянные? Расслабьтесь!» – Обито был недоволен и заставлял отыгрывать этот момент снова и снова. На «дубль», эдак, пятый, Дей тихо чертыхнулся и замер, не спеша отстраняться.
– Ты чего? – настороженно спросила я, а тот на мгновение прижался ко мне бедрами чуть теснее, но этого хватило, чтобы максимально доходчиво объяснить суть проблемы – у него эрекция. Стыд, смущение и паника – наверное, так бы я описала сразившие меня чувства, сопровождающиеся частым сердцебиением и вспыхнувшими, как маков цвет, щеками. Господи, ну почему именно сегодня? Почему это обязательно должно было произойти при Итачи?
– Плохо, ребят, снова плохо! – с недовольством возмутился Обито-сэнсэй. – Давайте отлипайте уже друг от друга и играем по новой.
– Давайте сделаем перерыв, м? – со смешком спросил Дей, отпуская меня и, сложив руки в области паха, без особого стеснения повернулся к зрителям.
Одноклассники сразу же загудели и захихикали, смекнув, в чем дело. Явно не ожидавший такого развития событий Обито сначала побледнел, как стена, а затем пошел крупными красными пятнами. Резко втянув носом воздух, он махнул рукой, мол да, перерыв, и пулей вылетел из актового, а за ним, бросив напоследок невеселый взгляд в мою сторону, степенно вышел и Итачи. По-видимому, отправился лечить тонкую и ранимую натуру нашего литератора. Как ни в чем не бывало, Дейдара спустился со сцены и сел на своё место, кинув на колени ветровку. Я же, стараясь не подавать виду, что происходящее меня хоть как-то задело, разместилась на краешке сцены рядом с смущенно уткнувшейся в сценарий Хинатой. Подняв глаза, она лишь сочувствующе улыбнулась, но говорить ничего не стала, за что я была ей безмерно благодарна. До того момента, как ко мне не подскочила Ино.
– Да ты у нас горячая штучка, – хихикнула она, а затем, обернувшись, громко прокомментировала: – Тсукури, найди уже себе подружку. У тебя явно проблемы.
– А что, хочешь помочь мне их решить, м? – тут же отозвался он. – Так ты не в моем вкусе.
– Да все уже в курсе, кто в твоем, – подал голос кто-то из одноклассников, и актовый зал заполнился гоготом, который смолк сразу же, как в помещение вернулись наши сэнсэи.
Едва ли не с порога Обито попросил Дея сосредоточиться на роли, а не на «симпатичной партнерше», после чего класс снова захихикал: казалось бы, без пяти минут взрослые люди, почти у всех есть парни-девушки, а реакция как у выпускников младшей школы.
Остаток репетиции обошелся без курьезов. Наши «деревянные» объятья больше недовольств не вызывали, и мы, спокойно обменявшись последними прощальными репликами, театрально поклонились зрительному залу. Ехидно подметив, что этот поклон – лучшее, что он сегодня увидел в нашем исполнении, Обито перешел к замечаниям и еще полчаса разжевывал, как плохо мы прочувствовали наших персонажей в последней сцене. «Вы должны не играть, вы должны быть ими!» – одухотворенно вознося руки к небу, провозглашал он, а мне хотелось с чувством покрутить у виска. Тут бы в своей голове разобраться. Зачем мне еще лисья психология?
– Обито-сэнсэй сильно расстроился? – осторожно спросила я, слегка потрепав Итачи за рукав пиджака. Мы только что получили ключ от кабинета 3-А и теперь поднимались на третий этаж по свежевымытой, еще мокрой лестнице. Я всё боялась, что поскользнусь и кувыркнусь назад, и, похоже, Учиха такой возможности тоже не исключал, потому что то и дело на меня поглядывал.
– Обито больше растерялся, чем расстроился, – покачал он головой. – Сказал, что совсем забыл, что имеет дело с гормонально неуравновешенными подростками, и сам во всем виноват.
– А ты? Ты тоже… растерялся?
Внешне Учиха оставался спокоен и невозмутим, будто давно познал дзэн, и ничто земное его уже давно не трогает. И это было даже обидно. Я надеялась на куда более живую реакцию: негодование, возмущение, ревность… Да хоть что-то.
– Для меня не новость, что Тсукури питает к тебе отнюдь не дружеские чувства, – со вздохом отозвался Итачи. – Чего-то подобного стоило ожидать.
И тем не менее, это не было ответом на мой вопрос. Сухие факты и ни слова о его собственных чувствах. Как будто всем было дело до того, что происходит между мной и Дейдарой, кроме него.
Лестница кончилась, и на другом конце коридора показался наш географ в наполовину расстегнутой рубашке. Широко размахивая руками и громко топая, он уверенно шел к нам навстречу, а за ним, лишенная всякого энтузиазма, плелась Узумаки. Когда между нами осталось всего пять метров, Хидан зло плюнул:
– Ну знаете ли, Итачи-сан! На этот раз пусть эта несносная девица будет под вашим присмотром! – и с чувством добавил: – Бесит она меня. – Карин закатила глаза так, что, казалось, ее зрачки вот-вот сделают полный оборот. – А ты, – с таким же раздражением в голосе переключился он на меня, – дуй со мной в «3-С».
Что-то внутри меня сжалось и рухнуло в пятки. Только этого не хватало. Нести наказание в компании Итачи было бы даже приятно, но торчать один на один с непредсказуемым и отбитым на голову Хиданом – это уже совсем другая история. Честно говоря, я думала, что Учиха, как классный руководитель, настоит на том, что ответственность за моё наказание должен нести именно он, но всё, что Итачи в итоге выдал, это скупое «хорошо». С немым упреком глянув на него в последний раз, я тоскливо поплелась за Матсураси-сэнсэем, предвкушая начало невеселой уборки.
Кабинет был загажен донельзя: всюду валялся строительный сор, полы белели засохшими разводами штукатурки, а о пыли, осевшей на всех горизонтальных поверхностях, и говорить нечего.
– Ну… – протянул явно приунывший от увиденного Хидан. – Ты пока возьми в шкафу ведро с тряпками, а я пойду спрошу у заведующего мешки для мусора.
