Текст книги "Демоны внутри (СИ)"
Автор книги: Umnokisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)
Я молчала. Меня раздражали его попытки оправдаться. Что это за дружба, когда ты при первой же опасности кидаешь того, кто тебе доверяет, на растерзанию зверю, пусть этот зверь даже с человеческим лицом?
– Он не простил вас за то, что вы отняли у него самое дорогое ему существо, – Асмодей взял меня за подбородок и заставил наконец посмотреть ему в глаза. – И никогда не простит. Может быть, внутри затаится ненависть, но однажды он нанесёт последний удар и отомстит сполна.
– О ком ты?
– Я говорю о Набериусе, Нозоми. Его убил его же сын, твой пра-чёрт-его-знает-какой-дед, а потом пропал. Велиал поклялся убить всех его потомков, но тщетно. Он нашёл только тебя. Нозоми! – библиотекарь схватился за голову. – Ты думаешь, что я тебя обманываю?
– Нет, но я не вижу оснований для доверия тебе. Ты оставил меня раз, сейчас пытаешься убедить, что я хоть что-то для тебя значу, что ты мой друг. Где гарантия, что этого не повторится? Где гарантия, что ты снова не сделаешь что-то ради Велиала и остальных?
– Понимаю. Понимаю, что слишком о многом, но я прошу довериться мне!
– Чёрта-с два я тебе поверю в этот раз! Думаешь, рассказал мне, что было тогда, и я кинусь тебе на шею с радостным визгом «о, мой спаситель!»? – я не выдержала и толкнула падшего в грудь, от чего он сделал шаг назад и теперь держался рукой за место толчка, словно я принесла ему тем самым ужасную боль.
– Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь мне доверять, Нозоми.
– Мне не нужна твоя помощь, чудовище. Я уже по уши в дерьме. Мне никто не может помочь, я уже мертва. Мертва, и в этом так же есть твоя вина. Не надо изображать святошу. Все моё доверие закончилось ровно тогда, когда всё это началось.
– Не говори так, дитя. Ещё не конец, – голос Станиславского неожиданно дрогнул, будто он вот-вот расплачется. Я не могла понять, играет ли он сейчас или действительно для него всё было так важно. Тряхнула головой, потому что больше не хотела никому из них верить. Они все чудовища. В большей или меньшей мере. Пусть хоть падает на колени и рыдает. – Нозоми… Не надо так говорить.
Я с силой поставила чашку на столешницу, краем сознания пожалев об этом, ведь она могла не выдержать моего раздражения и разбиться. Горячий чай переплеснулся через край, обжигая мою руку, от чего я вскрикнула. Асмодей попытался было исцелить её, но снова получил толчок с моей стороны. Я метнулась мимо него, вверх по лестнице, и не придумала ничего лучше, чем залезть на чердак, спрятавшись там за коробками.
Свет пробивался в помещение через крошечное пыльное оконце, от чего комнатка была погружена в тёплый полумрак. Отдышавшись, я разглядела покраснение на тыльной стороне ладони. Ничего серьезного, к счастью. Не нужна мне помощь Станиславского. Без него справлюсь. Демон не последовал за мной, осознав, что разговор окончен: в ближайшее время я своего мнения не изменю. Пусть катится в ад со всеми остальными.
Достав наушники, я прислонилась плечом к картонным коробкам и закрыла глаза. Надо придумать, как уговорить Маргарет научить меня всему, что она знает о демонах, и при этом не вызвать подозрений. Но почему-то тут же вспомнилась насмешка Велиала на тему того, что та до сих пор не обнаружила никого из падших, что разгуливают по школе… Почему охотники их не чувствуют? Что-то тут не так. Неужели…
Я дёрнулась и больно ударилась затылком о свод крыши, но боль почти сразу затерялась на фоне шока от догадки. Конечно же! Как я могла раньше не догадываться об этом? Всему виной я. То же самое, что и у Лауры. Заклятия может и есть, но они дезактивированы, потому что Маргарет боится, что они сработают на меня. Это значит, что вся школа находится под ударом. Знает ли об этом Велиал? Скорее всего, да. Асмодей находится на территории не один год, вряд ли он не приметил бы каких-нибудь следов печатей и иной защитной магии.
В таком случае, теперь уже я должна предпринять хоть что-то. Ведь из-за меня ученики и учителя находятся в опасности. Нет гарантии, что напоследок Велиал и остальные не решат, возвращаясь к себе в преисподнюю, сравнять всё с землёй.
В раздумьях о возможных версиях последующего развития событий я не заметила, как пролетело время. Из-за тихо играющей в наушниках музыки я всё-таки услышала, когда Маргарет вышла из спальни поздороваться с библиотекарем. На всякий случай я тихонько подобралась к лестнице, чтобы расслышать хотя бы отрывки их беседы, но ничего важного сказано не было: Станиславский объявил, что завтрак готов, а сам он хотел бы провести время в одиночестве. Тётя возражать не стала, попросив только быть аккуратнее, напоминая о диких животных в окрестностях. Далее послышался звук закрываемой двери, видимо, демон решил не задерживаться. Подождав ещё чуть-чуть и не услышав больше ни слова, что означало, что тётя точно осталась одна, я спустилась вниз, намереваясь всё же допить свой чай.
Оставленная мною чашка стояла всё на том же месте, разве что Асмодей вытер разлитый чай. Вода остыла. Немного поколебавшись, я выплеснула её содержимое и решила заварить свежий. Тётя сидела за столом и, завидев меня, посетовала на то, что она проспала всё и вся и что охотник из неё никудышный. Неожиданно для неё я рассмеялась. Маргарет расценила это как реакцию на её жалобу, не подозревая истинных причин.
– Как спалось на новом месте? – поинтересовалась она, когда я села рядом. Стол был буквально завален едой. Чего не говори, а Станиславский не на шутку разошёлся, готовя завтрак для всех. Всего, что стояло на обеденном столе, хватило бы на десять человек.
Я решила не дожидаться остальных, взяв в тарелки тост с творожным сыром, помидорами и базиликом. Тётя же наслаждалась тостом с яйцом пашот.
– Снился отец, – стоило мне это сказать, как она замерла и настороженно посмотрела на меня. Я замолчала, решая, что это вполне исчерпывающий ответ на её вопрос. Сны об отце всегда были для меня тяжёлыми. Когда я была маленькой, то всегда просыпалась в слезах. Но и с возрастом мне тоскливо понимать, что его нет рядом со мной, и никогда не будет. Отец – эта та моя слабость, которую заметил во мне и использовал Велиал. Я не знаю, хорошо ли то, что я до сих пор тоскую по нему, но теперь это всё не имеет никакого смысла.
Маргарет же, кажется, растерялась. Впервые, сказав, что мне снился отец, я никак не изменилась в лице, у меня не дрогнул ни один мускул, я не пыталась сдержать слёзы.
– Нозоми, – тётя положила вилку и промокнул губы салфеткой. – Патрик был хорошим человеком.
– Я знаю, – кивнула я, отпивая чай как ни в чём не бывало.
– Мы все очень переживали, когда ваша машина попала в аварию. Эта фура…
– Это был демон, – холодно ответила я, поднимая взгляд на тётю и пытаясь понять, знала ли она о том, что на самом деле произошло той проклятой ночью на трассе. Вдруг знала? Вдруг тоже обманывала?
– Что? Нет, Нозоми! – Маргарет едва не опрокинула чашку. – С чего ты взяла?
– Я вспомнила. Я всё вспомнила. И я знаю, кто убийца моего отца. Маргарет, – я встала со своего места и подошла к тёте, отодвигая стоящий рядом с ней стул. Сев рядом, я взяла её за руку и выдохнула, готовясь сделать решительный шаг, который окончательно и бесповоротно изменит всю мою жизнь. Всё это ради остальных. Я должна сделать хоть что-то. Хоть раз что-то ради других. Я не должна бояться, потому что слишком многое поставлено. И хуже всего то, что это не моя жизнь, а жизни людей: детей и стариков, молодых и пожилых. Слишком большие ставки в этой игре, которая теперь началась по моей вине.
– Маргарет, – повторила я. – Я хочу стать охотником. Научи меня убивать демонов.
====== Глава 7. Агнец ======
«Душею моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя
во внутренности моей с раннего утра: ибо когда суды Твои совершаются на земле,
тогда живущие в мире научаются правде.»
Исаия 26:9
– Научи меня убивать демонов.
Я неотрывно смотрела на Маргарет, показывая всю серьёзность своих намерений. Глаза тёти округлились. Она ошарашенно смотрела на меня, словно не понимая, что я от неё хочу. Но беда в том, что она прекрасно понимала всё, что происходит, и сейчас спешно искала этому хоть какое-то объяснение. Возможно, я поспешила. Не стоило говорить это так резко, без подготовки, но когда ещё подвернётся случай?
– Нозоми, – её голос стал хриплым. Она закашлялась, как будто подавившись чем-то. Я едва ощутимо сжала её руку. – Девочка моя, что ты такое говоришь?
– Я хочу стать охотником, и мне нужна твоя помощь. У Лауры помощи просить я не могу – она скорее сама меня упокоит, – вздохнула я, разрывая зрительный контакт и опуская взгляд на чашку кофе, которую оставила тётя. – Ты единственный охотник кроме неё, которого я знаю, и который относится ко мне нормально.
– Милая, с таким не шутят…
– Я прекрасно отдаю себе отчёт. Я не маленький ребёнок, – я схватилась за голову и зарылась пальцами в волосы. – И я знаю, что демон сделал с моим отцом. Тебя там не было… Но ты должна понять, что я… Я просто не могу этого простить.
Тётя поджала губы и судорожно вздохнула. Я не шутила, и она это видела, отчего ей делалось не по себе. Повисло тягостное молчание. Огоньки задора разом куда-то улетучились из глаз директрисы: предо мной сидела испуганная и потрёпанная жизнью женщина средних лет. Даже морщины и синяки под глазами теперь казались отчётливыми – она не железная, какой может показаться на первый взгляд.
Мы сидели в полной тишине. Разве что за окном пели птицы, да гудел изредка ветер в каминной трубе.
– Нозоми, – тётя заговорила очень осторожно, будто бы боясь обидеть меня, – демоны – это не те существа, которым надо мстить. Мы защищаемся от них, а не охотимся. У тебя попросту не хватит загнать среднего по силе падшего. Оружие, способное их уничтожить, давным-давно утеряно в битвах с ними.
– Неужели никак нельзя остановить этих монстров? – вспылила я, вскакивая. Не хотелось верить, что человечество в столь жалком положении. Тогда промедление Марбаса более чем объяснимо: ему действительно скучно убивать беззащитных людей.
– Их заключают иногда в печати, но сильные могут их снять при первом же желании, если найдут ошибку или брешь. А любая печать – сложная магия; накладывать её нелегко, особенно наспех. Человеческий фактор никто не исключал, увы, – покачала головой тётя. – Единственный способ их убить – это заключить в круг и калечить до тех пор, пока демон не ослабнет и не умрёт.
Я начала нервно расхаживать из угла в угол, пытаясь понять, что мне теперь делать. Печать скорее всего подействует и на меня, хотя это не точно. Даже если удастся заключить Марбаса в неё, если мне невероятно повезёт, то ещё не факт, что он останется там надолго. А если останется, то лично я добраться до него не смогу – сама окажусь в зоне поражения.
Тётя непонимающе смотрела на мои метания вокруг стола:
– Милая, не надо. Патрик не хотел, чтобы ты стала охотником, – попыталась успокоить меня Маргарет, но я оставалась глухой к её доводам. – И если ты говоришь, что его убил демон, то можешь представить силу этой твари, что он… Он с ним не справился…
Голос тёти дрогнул. Она сглотнула и отпила чай, но после, зажав рот ладонью, шумно втянула воздух, стараясь сохранять спокойствие.
– Папа погиб только из-за меня. Я не послушалась его и вышла из машины. Маргарет, я уверена, что отец расправился бы с ним, тем более у него был амулет… – я осеклась. Внутри всё оборвалось. Как я раньше этого не заметила. – Маргарет, когда ты меня забирала, ты видела амулет отца?
Тётя ошарашенно смотрела на меня, но с трудом отрицательно покачала головой:
– Ничего такого у тебя не было, насколько я помню.
Асмодей забрал его? Больше ведь некому. Для Марбаса, а значит и Загана, амулет был смертельно опасным. Интересно, куда они его дели и, главное, зачем, если библиотекарь мог меня касаться и без него? Да и теперь постоянно держал на виду, перебравшись даже на другой континент вслед за мной и камнем, живя едва ли не в соседней комнате. Интересно, почему Асмодей такой особенный? Полукровка, Марбас так его называет. Что это значит?
– Где он тогда? Я же не могла его потерять?
Я снова села на стул и нервно застучала пальцами по столу. Не могу ничего вспомнить. Чёртов Асмодей. Выглядит милым простаком, а чары у него отменные. Страшно подумать, что произошло в другой раз, когда он был вынужден снова стереть мне воспоминания. Я тряхнула головой.
– Нозоми, успокойся, – тётя неожиданно подошла ко мне и обняла. – Ты перестаёшь себя контролировать. Твои глаза…
– Да к чёрту глаза! – едва не закричала я.
– Тише, тише, милая!
Маргарет продолжала обнимать меня и гладить по голове, видимо, решив, что это должно меня хоть как-то успокоить; я лишь раздражённо сопела. Меня раздражало всё. Абсолютно всё. Вся ситуация с каждой минутой казалось всё большей трясиной, из которой не выпутаться. Как бы ты ни пытался – лишь сильнее вязнешь, когда на голову, словно из рога изобилия, начинают сыпаться малоприятные нюансы, которые были упущены из виду ранее. Начиналось всё как прогулка по дороге из жёлтого кирпича. Теперь же происходящее походило на попытку пробежаться по шоссе шестьдесят один в районе Сентрейлии, когда знаешь, что любой следующий шаг может оказаться последним в твоей никчёмной жизни.
Неожиданно для себя я обняла её так сильно, что тётя охнула. Мне не хотелось, чтобы пострадала она или Анна. Если честно, мне вообще не хотелось больше ничьих жертв, но теперь это казалось детской наивной мечтой. Понимание этого ослабляло, а вкупе с попыткой Маргарет отговорить меня от такого самоубийственного решения, я чувствовала себя никчёмной и совершенно бесполезной.
– Нозоми, я не знаю, что мне делать. Милая, я обещала Патрику не учить тебя ничему, – шептала тётя, гладя меня и покачивая, словно маленького ребёнка.
– Я сама тебя прошу об этом. Ты меня не принуждала. Мне надо загнать всего одну единственную тварь – и я больше никогда не буду никого из них искать. Только одного, Маргарет. Только одного. Обещаю. Клянусь.
– Оставят ли они тебя после этого?
– Не знаю, – я закрыла глаза, растворяясь в тепле её тела. – Но это чудовище недостойно того, чтобы жить.
*
Анна спустилась к нам очень скоро после окончания этого малоприятного разговора. Её сонный вид говорит о том, что она не выспалась. Ещё через пять минут появился Алекс, но вид у него был не менее раздражённый.
– Как спалось? – расплылась в хитрой улыбке сестра, глядя на своего парня. – Судя по твоему виду, ночь выдалась жаркой.
– Ради всего святого, замолчи, – отозвался тот, залпом выпивая стакан воды, но поймав на себе заинтересованный взгляд Анны, решил рассказать, чтобы она ничего себе не додумала лишнего: – Этот кретин мало того, что перетянул на себя одеяло, а затем сбросил его на пол, так потом ещё и обниматься лез под утро.
Сестра звонко рассмеялась, отчего Алекс ещё сильнее помрачнел.
– Это нихрена не смешно! Я бы на тебя посмотрел, как бы ты смеялась, если бы он полез к тебе ночью, – фыркнул он, садясь за стол.
– Не волнуйся, я не ревную, – отмахнулась сестра, накладывая себе в тарелку овощной салат и жареные сосиски.
– Иди ты…
Тётя отстранёно наблюдала за вялой перебранкой дочери и её молодого человека, но я всё же продолжала ловить на себе её растерянный взгляд. Она явно не знала, как теперь поступить.
По окончании завтрака и после того, как мы убрали со стола и всё недоеденное спрятали в холодильник – из-за количества приготовленного это процесс походил на игру в тетрис, – было решено, что до вечера каждый будет занят тем, чем хочется. Тётя сразу напомнила, что гулять по лесу запрещено, сама же решила всё-таки порыбачить. Реми лежала в сейфе вместе с патронами. Охота была задвинута на задний план в связи с острой нехваткой времени.
– Тут слишком свежий воздух, – посетовала Маргарет мне. – От этого постоянно хочется спать. Надо будет сюда как-нибудь на неделю приехать.
– Сомневаюсь, что Анна это одобрит, – устало улыбнулась я. – Но отдыхать тоже надо. Даже тебе, как бы ты этого не отрицала.
Взяв снасти, тётя пошла к причалу, где растянувшись на краю и свесив ноги, на спине лежал Марбас. Даже несмотря на то, что он спрятал глаза за солнцезащитными очками, я догадывалась, что он не спит и контролирует всё вокруг. Так и оказалось: падший закурил, не предпринимая даже попытки подняться, и стряхивал пепел в воду.
– Марк, прости, но тебе придётся фумаролить в другом месте, – строгим голосом сказала Маргарет, нависая над ассасином. Тот молча выпустил облако дыма, явно посылая её без использования слов. – Марк, я серьёзно!
– Нет.
– Что «нет»?
– Раньше надо было вставать, рыжуля, – расплылся в улыбке он, явно наслаждаясь тем, как тётя изменилась в лице.
– Марк, не забывайся, – тётя опустила ящик со снастями рядом с головой падшего, намеренно сделав это громче положенного.
Демон, тихо выругавшись, всё же поднялся со своего места, ещё немного посмотрел на небо, докурил сигарету и, несмотря на недовольный окрик Маргарет, кинул бычок в воду и снял солнцезащитные очки. После чего развернулся и пошёл в мою сторону. Я всё это время стояла на границе воды и наблюдала за пререканиями падшего и ничего не подозревающей о таком соседстве бывшей охотницы. Интересно, как бы она отнеслась, если бы узнала, что ночевала этой ночью под одной крышей с двумя падшими? Почему она вообще не может их опознать? Асмодей, впрочем, в маскировке прекрасен: я провела рядом с ним столько времени и не знала, кто он такой на самом деле. Марбас же скрывал истинную личину явно с неохотой, потому что порой было достаточно случайного взгляда, чтобы уличить его в неземной природе. Странно, что от охотника это оказывалось незамеченным. Или же я всё вижу только благодаря демонической крови, которой так щедро одарил меня тёмный предок?
Марбас тем временем неожиданно сорвался с места и, пробежав мимо меня, подпрыгнул и выполнил арабское сальто, переворот, снова сальто, резко метнулся в сторону, исполнил радостный боевой клич и выхватил из рук опешившего от такого зрелища отдыхающего по соседству мужичка лет пятидесяти, шедшего порыбачить, банку пива.
– Марк!!! – возмутилась Маргарет, обернувшись на истошный вопль парня и завидев, как тот едва ли не залпом опустошает трофейную банку. – Как тебе не стыдно!
– А? – падший оторвался от горлышка, недоумевающе посмотрел на тётю, потом на мужика, на банку. – Что не так?
– Во-первых, если твои родители не смогли тебе объяснить элементарных правил поведения в приличном обществе, то это сделаю я: нельзя отбирать у людей их вещи! А во-вторых, – тётя встала со своего складного стула, явно намереваясь оттаскать Марбаса за уши, – я просила тебя не пить и не курить при девочках!
– Я её купил, вообще-то, – отозвался тот.
– Да что ты говоришь! – тётя уже поравнялось со мной, и вид у неё был крайне суровый. Я прекрасно знала, что её лучше не злить лишний раз, потому что она может выносить мозг и без рукоприкладства – в своём упрямстве она может тягаться с Велиалом, ведь с ней спешат согласиться, даже не получив затрещины в качестве весомого аргумента. – И когда же?
Марбас без тени смущения сунул руку в карман штанов и, достав оттуда пятидесятидолларовую купюру, сунул её незадачливому туристу, который всё ещё туго соображал, что происходит. Теперь мужичок растерянно смотрел на бумажку в руке, но вскоре его лицо озарила улыбка:
– Эгей, юнец, что, пиво закончилось раньше времени? – поинтересовался он у Марбаса, от чего тётя притормозила, видимо, раздумывая о том, не погорячилась ли она с воспитанием чужого для неё ребёнка. Тот и в суд мог подать на неё за любой синяк.
Если бы он учился в её школе, то это ещё можно было бы принять с натягом как вариацию воспитательного процесса, тем более подросток он трудный, чего ни говори. Но Марк был для неё, в общем-то, посторонним, и за его поведение отвечал Станиславский, который, к слову, где-то неудачно сейчас пропадал.
– Да вообще капец, – посетовал «юнец», допивая пиво и сминая алюминиевую банку в блинчик. – Есть ещё?
– Я бы с радостью угостил ещё, но вообще-то планировал порыбачить. Приходи через пару часов. Как раз пожарю рыбу, будет, чем закусить. А то от арахиса и чипсов у меня несварение.
У Маргарет едва челюсть не отвисла от такого спокойного общения между потерпевшим туристом и невоспитанным Марком, для которого рамки приличия были вообще вещью условной. Однако она быстро взяла себя в руки и вернулась на своё место.
– Классно прыгаешь, – похвалил его мужчина, решив всё-таки дойти до причала и расположиться рядом с тётей. Та подвинула стул, давая место для ещё одного любителя рыбной ловли.
– Ага, спасибо, – отозвался Марк, теряя интерес к нему и переведя взгляд на меня, свистнул, словно я была собачкой, подзывая меня. Я никак на это не отреагировала, лишь скептически выгнула бровь, показывая, что демон явно перегибает палку в общении со мной.
Я отлично помнила наш разговор утром и причину, почему тот не относится ко мне как к врагу, которого положено презирать, не понимала. Или даже не так. С врагом не ручкуются уж точно и, тем более, так приветливо. Марбас даже к Асмодею относится с большим презрением. Складывалось такое впечатление, что он действительно отложил всё в долгий ящик и не считает меня вообще какой-либо серьёзной угрозой. Во всяком случае, не данный момент.
– Казадор, не выделывайся, – услышала я буквально у себя над ухом голос Марбаса, который мгновенно вывел меня из равновесия: падший слишком быстро переместился ко мне, а я этого даже не заметила.
– Я тебе не пёсик, – огрызнулась я, отталкивая ассасина от себя, едва унимая дрожь от такого неприятного открытия, как рассеянность, которая в очередной раз сыграла со мной плохую шутку.
Падший хмыкнул и, без лишних церемоний взяв меня за руку, потащил куда-то. Я хотела было возмутиться подобной наглостью, но тот ощутимо сжал кисть, от чего я охнула, понимая, что он наперёд предугадал моё недовольство и запретил мне поднимать лишнюю шумиху. Проходя мимо урны, Марбас неожиданно для меня забросил банку в контейнер, правда, проигнорировав, что ей вовсе не место в том, что предназначался для сбора бумаги. Даже тут пошёл против системы.
Анна и Алекс сидели на лавочке недалеко от дома и явно рассчитывали на уединение. Вот уж я не думала, что моя сестра умеет так целоваться. Мне даже немного завидно стало.
– Мне кажется, нам туда не надо идти, – я вспомнила, как Анна вчера сетовала на чрезмерное внимание со стороны Станиславского на момент её отношений с Алексом. Навряд ли она обрадуется появлению этого психа. Тем более она его побаивается.
– Если я буду постоянно находиться только с тобой, нас примут за сладкую парочку. Мне вообще-то пофиг, могу снять сливки, но я не собираюсь на тебе жениться потом, сладкая моя, – отозвался Марбас, ещё раз дёрнув меня за руку, от чего я налетела на него и едва не уткнулась носом ему в шею. Горячий, аномально горячий для человека. – Хотя вижу, тебе уже не терпится.
– Отвали, – я покраснела и толкнула его в грудь, от чего он рассмеялся, отпуская меня. – Идиот.
– Обожаю тебя раздражать. Ты такая чудная.
– Нозоми?! – Анна обернулась и теперь удивлённо смотрела в нашу сторону. Судя по выражению лица её парня, тот был не в восторге от нашего появления. – Что-то случилось?
Я поспешила заверить её, что всё нормально, только вот Марк уже достал меня и ищет с кем бы сыграть в «Монополию», но вдвоём скучно и мы решили пригласить ещё её с Алексом.
Марбас тем временем задумчиво разглядывал затянутое дымкой небо, словно там было что-то интересное.
– Я не знаю, – протянула сестра. – Может, позже? О! Марк, расскажи о себе.
– Чего? – падший перевёл взгляд с верхушек сосен на сестру. – Что тебе от меня надо, женщина? Ты что, на ЦРУ работаешь? Может тебе ещё справку об уплате налогов предъявить?
Анна натянуто улыбнулась, делая вид, что шутка Марбаса смешная.
– Хорошо. Давай так, – она поднялась с лавки, – я сейчас принесу что-нибудь попить и перекусить. Думаю, это развяжет тебе и без того длинный язык.
– Девушки на мой язык не жалуются, – Марбас усмехнулся, ловя на себе раздражённый взгляд Алекса. – Окей. Принимаю всё, что не ниже 30 градусов, пупсик.
Я почувствовала, что парня сестры и без того раздражает наличие падшего в нашей компании, но если бы тот молчал – это было бы полбеды. Но ведь Марбас молчать не будет – он цепляет каждого встречного-поперечного, доводя до морального изнеможения оскорблениями или сальными шуточками. Вчера он доставал самого Алекса, а сегодня взялся за Анну. Причём, если к Алексу Марбас относился с надменным пренебрежением, и это было видно по его взгляду, то к Анне был совсем иной интерес.
– Я поищу, но не гарантирую. – Анна пропустила «ласковое» обращение в свой адрес мимо ушей.
Прошла мимо Марбаса и со свойственной ей лёгкой походкой, скрылась за кустами, растущими вдоль тропинки.
Повисло тягостное молчание. Демон снова поднял голову, вглядываясь куда-то ввысь. Но затишье продлилось недолго, потому что Алекс выстроил все логические цепочки в мозгу и пришёл к выводу, что Марка надо приструнить, иначе это плохо закончится.
– Слышь, мелкий! – Алекс поднялся со своего места, явно намереваясь провести с Марбасом разъяснительную беседу.
– Мелкий у тебя в штанах, – парировал тот, опуская взгляд на смертного. Сейчас он явно не воспринимал парня как угрозу и просто в очередной раз решил вывести из себя хоть кого-нибудь.
– Что-то тебя чужие члены интересуют. Не педик ли ты часом? Больно похож.
– Нет. Твои бывшие жаловались.
– Значит, подбираешь за мной, – хохотнул бойфренд сестры, явно пользуясь тем, что Анна отлучилась за парой банок колы в дом.
– Ну что ты, солнышко. Они все оказались девственницами. Видно и вправду длины не хватило.
Алекс сорвался с места и схватил падшего за грудки. Марбас, несмотря на то, что уступал ему в росте, продолжал мерзко ухмыляться, явно наслаждаясь реакцией оппонента.
– Чего?! – зарычал парень, явно сдерживаясь из последних сил, чтобы не разбить ему нос. – Что ты там вякаешь, шавка?!
– Ещё и глухой оказывается. Да ты весь какой-то калечный. Искренне надеюсь, что ты ещё и не слепой вдобавок ко всему, и пиписькой тыкаешь не в пупок девушкам своим по ошибке, – присвистнул Марбас. – Не буду я с таким драться. В суде скажут, что я инвалида избил. Вот делать мне нечего, потом тебе компенсацию выплачивать до конца жизни, да взгляды презрительные ловить в спину.
Я попыталась вмешаться, но Алекс без церемоний оттолкнул меня свободной рукой:
– Не лезь куда тебя не просят, Казадор, – прошипел он, нависая над падшим. Тот же продолжал ухмыляться так, словно не с ним сейчас назревает драка. – Ты сейчас нарываешься, сопляк. Мне насрать, кто там твои родаки, но я выбью из тебя всё говно.
– Очень сильно сомневаюсь, сладкий. По двум причинам. Знаешь каким? Первая: ты, может, и крупнее меня, и накаченный, только вот ловкость и умишко вытекли из твоей мамашки, не достигнув точки назначения, когда тебя делали. Кстати, привет ей. И, во-вторых… – Марбас не успел договорить, потому что получил удар в скулу с плеча. Алекс, продолжая удерживать парня, занёс кулак для следующего удара.
Его лицо исказила невероятная ярость. Мне даже показалось, что глаза налились кровью. Ноздри расширились, и Алекс с шумом втягивал воздух, словно разъярённый бык.
– Даже не… не дослушаешь? – Марк поднял голову и посмотрел с прежней усмешкой на парня моей сестры, который разом растерял всё самообладание.
– Алекс, прекрати! – я снова попробовала убрать его руки от Марбаса, но в этот раз он оттолкнул меня уже с такой силой, что я отлетела назад и упала на землю.
– Пошла в жопу, дура! – заорал на меня Алекс, впрочем, даже не глядя в мою сторону. А после этого нанёс Марбасу удар. Выпустил его и целенаправленно пытался повалить на землю, видимо, намереваясь продолжать избивать его, уже лежащего на траве. Падший пока даже не пытался хоть как-то защититься, ловя все удары, и лишь изредка лениво уворачиваясь. Я предположила, что ровно столько времени ему надо на исцеление – время, за которое Алекс замахивается для удара. Радовало, что пока что Алекс ничего ему не разбил или же Марбас экстренно залечиваел кожу и чёрной крови пока не пролилось ни капли.
Понимая, что это добром не кончится, и то, что у падшего на поясе нож, который он может применить в случае чего, я прыгнула на спину Алексу, пытаясь заблокировать ему хотя бы одну из рук. Парень вовсе озверел от такой вольности с моей стороны и рывком, дотянувшись, сорвал меня с себя и швырнул на землю, пнув, показывая мне место, где я должна, по его мнению, дожидаться окончания разбирательств.
– Так-так, – Марбас вышел из ступора, перехватывая его ладонь у моего лица, когда тот попытался отвесить мне пощёчину, видимо намереваясь окончательно закрепить результат. – Ну ты точно педик. Взял и ударил девочку. Я даже с твоей мамочкой себе такого не позволяю, когда она просит её отшлёпать.
– Говна кусок! – Алекс развернулся и схватил падшего за горло, но тот с силой врезал ему коленом в живот.
– Отойди, солнышко. Он сейчас уже сам напросился, – услышала я голос Марбаса. Фраза явно была адресована мне.
Я в немом ужасе смотрела, как два парня сцепились, причём Марбас пока что не использовал магию и дрался на одном уровне со смертным.
Перед глазами всё поплыло на мгновение. Я чётко слышала стук своего сердца. Каждый удар эхом отдавался в затылке, с каждым разом всё громче. А потом резко в голове появился посторонний шум. Вначале походило на звуки, доносящиеся откуда-то далеко, но через мгновение они начали обретать более чёткие формы, с каждой секундой становясь десятками голосов. Я пыталась понять хоть что-то из сказанного ими, но как только я попыталась это сделать словно щёлкнул выключатель и все звуки оборвались.
Я поняла, что сижу на траве, обхватив голову руками. Парни не обращали на меня не малейшего внимания и занимались тем, что выколачивали друг из друга дурь. Причём с таким рвением, что становилось удивительно, как Алекс ещё держится на ногах. Краем сознания я заподозрила, что Марбас наложил на него какие-то чары, потому что другого объяснения, почему он до сих пор не выдохся, я найти не могла. Его бровь уже была рассечена, а под глазом проявлялся свежий синяк. Марбас был лишь более взъерошен чем обычно, но, похоже, бросать начатое не собирался.
Поднявшись, я, не медля ни секунды, побежала в сторону леса. Встретившийся мне по дороге учитель химии, мистер Мэйсон, прогуливавшийся со своей невестой, испугался моего переполошенного вида. Я не сразу смогла ему объяснить, что ищу Станиславского, при этом стараясь не проговориться о причинах паники. Не хватало только, чтобы до Марбаса дотрагивались беззащитные люди. Мэйсон указал в сторону узкой тропинки, видящую в глубину леса. Я кивнула и кинулась в чащобу, едва успевая руками убирать от лица торчащие на пути ветки деревьев и кусты. Это не сильно помогло, и уже через несколько мгновений на плече красовалась ссадина, но предчувствие надвигающейся катастрофы подстёгивало меня бежать дальше.
