Текст книги "Демоны внутри (СИ)"
Автор книги: Umnokisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)
Вылетела на поляну, едва не запнувшись ногой о торчащий из земли корень, оглянулась по сторонам и, никого не заметив, решила сложить руки на мотив рупора:
– Роберт!!! – я не задумывалась о том, каким именем я зову библиотекаря, меня больше волновало на тот момент, ответит ли он мне, но в ответ было лишь птичье пение с веток соседних деревьев.
Чуть-чуть подождав, я решила двигаться дальше, к тому же беглого осмотра хватило, чтобы найти взглядом тропинку. Не думая ни минуты, побежала дальше, стараясь сохранять ровное дыхание, но это было сложно, потому что я, похоже, ошиблась, и тропинка оказалась практически не используемой туристами и местными жителями, к тому же крутой, и очень часто я едва не улетала в кусты. Казалось, что кто-то в очень пьяном состоянии прокладывал её, потому что повороты были слишком неожиданными, но у меня не было времени выяснять, нужны ли они были там или нет.
Наконец, прорвавшись через кусты, я вылетела на крошечный пятачок земли, на котором меня ожидал…
Я едва успела затормозить. Сердце, несмотря на то, что до этого колотилось как ненормальное, остановилось и упало в пятки, а по спине пробежал мороз: рядом с небольшой кучей мусорных пакетов, сгруженных, видимо, ленивыми туристами, словно огромный чёрный выгоревший холм, стоял барибал. Медведь оторвался от поиска лёгкой наживы и повернул голову в мою сторону. Клянусь, я никогда не видела такого огромного – он был размером с приличного гризли. Я почувствовала, как от страха мои ноги приросли к земле. Что мне делать? От этой твари нельзя сбежать: если он решит меня догнать, то я обречена – медведи быстро бегают и неплохо лазают по деревьям.
Барибал тем временем подошёл и замер в нескольких футах от меня. Мне почудилось, что я чувствую его обжигающее дыхание на руках. В нос ударил резкий запах дикого животного. Скорее всего, сейчас он встанет на задние лапы, чтобы оценить мои размеры как противника. Слышала, что медведей обманывают с помощью палок – поднимают их над головой, цеплял на конец шапки или кепки, чтобы животное думало, что ты куда большего роста, чем на самом деле. Но сейчас я даже не в состоянии пошевелиться от сковавшего меня страха, потому что понимаю, что совершенно не могу предугадать его последующую реакцию.
Я судорожно выдохнула, стараясь сделать это как можно тише и незаметнее: это животное чувствует страх не хуже падших ангелов. Если медведь замахнётся лапой, то, вероятно, я успею увернуться. Это безумная идея, но я ведь хожу в школу фехтования… Как знать, может, и получится. И пока он попробует понять, что произошло, возможно, я сумею сбежать. Или хотя бы попробовать сбежать.
Медведь поднялся. Словно в замедленной съёмке я смотрела, как он заносит для удара огромную лапу, на конце которой красовались четыре внушительных тупых когтя. Одного удара хватит для того, чтобы завалить оленя, что говорить обо мне?
А потом лапа начала опускаться по косой траектории, целясь мне прямиком в голову. Один удар – и он свернёт мне шею. Я сделала шаг назад, намереваясь увернуться, но в эту секунду меня окутал чёрный туман.
– Нозоми! – услышала я чей-то голос и сильная рука, схватив меня за ворот футболки, отшвырнула назад. Я болезненно проехала на боку по опавшей листве, расцарапывая руку и бедро. Но из-за испуга ничего не чувствовала.
Я в ужасе смотрела на то, как лапа медведя ударила Асмодея в грудь и горло, но вместо того, чтобы опуститься на передние лапы, медведь сразу же ударил второй, нанося библиотекарю ещё одну ужасную рану. Если бы тот не удержался на ногах, то второй удар прошёл бы по касательной, но сейчас когти вспороли плоть, оставляя рваные раны. Библиотекарь захрипел от боли, падая на колени перед огромным зверем. Барибал, не ожидавший появления из воздуха демона, грозно зарычал, оскаливая зубы, явно намереваясь вгрызться в глотку мужчине.
Асмодей, на мгновение бросив взгляд на меня, словно говоря, чтобы я бежала отсюда, вытянул окровавленную руку вперёд и хотел было материализовать меч, но его глаза закрылись и он рухнул на землю прямо под лапы дикому животному.
– Назад все! Не трогайте его!
Над головой кто-то пронёсся, и в ту же секунду перед самым носом медведя на мгновение появился Марбас, а после резко отпрыгнул вправо на безопасное расстояние, от чего зверь растерялся – это было слишком быстро, ненормально быстро для любого из существ, которых он видел за свою жизнь. Наклонившись на бегу, демон прыгнул, используя медведя как трамплин, и после совершенно неожиданно схватил барибала за шкуру и потянул следом за собой вниз. Я заворожённо смотрела на происходящее: животное весом фунтов в шестьсот отрывает от земли инерцией движения падшего, словно оно не тяжелее котёнка. А после, коснувшись ногами земли, демон швырнул противника в кусты так, что медведь снёс по дороге с десяток молодых деревьев, оставляя след, как от падения метеорита.
Убедившись, что зверь более не представляет угрозы, падший обернулся к нам.
– Дерьмо! – Марбас грубо перевернул ногой лежащего без сознания Асмодея. Я уже успела подняться, но завидев результат атаки медведя, снова села на землю: библиотекарь буквально тонул в собственной крови. – И что мне с тобой делать, идиот? Давай, поднимайся, блять!
– Марбас… – подала голос я. Он дрожал, и я с трудом говорила.
– Ты сама как? – демон перепрыгнул через библиотекаря, подошёл ко мне, протянув руку, и рывком, без нежностей поднял с земли. – Бобошечки не смертельные, как вижу. Обмотаешься бинтами для большей драмы.
– Р-роберт… – я вышла из ступора: – Ему надо помочь! Он же умрёт!
– Чего вдруг тебе он не безразличен стал? – Марбас склонил голову на плечо, с ехидным прищуром глядя мне в глаза. – Пару часов назад он едва не рыдал, когда ты на него наорала. Если бы не ты – ничего этого бы сейчас не произошло.
– Позже можешь мешать меня с грязью, – неожиданно для самой себя я отодвинула демона рукой со своего пути и быстрым шагом подошла к библиотекарю. Присела рядом и дотронулась до уцелевшей части шеи в надежде нащупать пульс. Кажется, он ещё живой, но если Марбас и дальше будет медлить, то это ненадолго.
– Бля… Велиал с меня шкуру сдерёт, если его питомец лапки откинет, – услышала я за спиной раздражённый голос Марбаса. – Какого хрена ты ничего не предпринял? А кто же? Я, по-твоему?
Обернувшись, я увидела лишь Марбаса, стоящего и смотрящего в сторону дерева. Он зачем-то разговаривал сам с собой и, похоже, начал терять терпение, судя по тому, что он стоял, сложив руки на груди и нервно стучал пальцами по предплечьям. В голове снова на секунду зазвучал десяток голосов, но всё оборвалось так же быстро, как началось, я лишь тряхнула головой. Вероятно, это последствия магии Асмодея по возвращению памяти, потому что раньше такого не было.
– Давай к людишкам, притащи кого-нибудь, у кого есть машина. Быстро, блять! – рявкнул Марбас и быстрым шагом подошёл ко мне, дёрнул за шкирку, как котёнка, оттолкнул в сторону и, заворчав, уселся рядом с Асмодеем. – За что мне всё это дерьмо? Чем я провинился? Я ведь нормальный падший, без закидонов. Каноничный: в меру добрый, в меру подлец, – он отвесил библиотекарю звонкую пощёчину. – Давай, дебила кусок, открывай глаза.
Но Асмодей никак на это не отреагировал.
– Херово, – констатировал падший.
Я судорожно вздохнула, глядя на них. Станиславский – мертвенно бледный, с посиневшими губами – казалось, уже умер.
– Вылечи его, – не ожидая от самой себя, прошептала я.
– Солнышко, я хоть и демон болезней, насылаю их и лечу, но поверь мне на слово: кретинизм не лечится, – вяло усмехнулся парень, продолжая осмотр ран. Он уже сам перемазался в крови Асмодея – красной, человеческой.
– Я не про это, – не выдержала я и схватила падшего за руку. – Вы же можете исцелять раны! Асмодей и Велиал лечили меня.
Марбас посмотрел на мою ладонь, крепко сжимающую его тонкое запястье, и свободной рукой разжал мои пальцы, намекая, что не надо его трогать. Тем более мне. Я и сама понимала, что ни о каких просьбах с моей стороны речи быть не должно: сегодня утром сама же объявила ему вендетту, никто меня за язык не тянул. Но сейчас разве это не его друг умирает?
– Можем, но лично я не собираюсь тратить силы на этого кретина, солнышко, – медленно проговорил Марбас, поднимаясь с земли и отряхивая джинсы, оставляя на них пятна крови. Но это, видимо, его не волновало, словно кровь – не более, чем обычная грязь. – Вся Геенна с момента его появления у нас занимается тем, что потакает его глупостям. Пока он был с Велиалом на одной волне, это было ещё ничего, но с тех пор, как он начал жалеть людей и свёл к минимуму поглощение душ – это уже ни в какие рамки не лезет.
– Но ведь он тогда…
– Успокойся, слышь?! – практически зарычал Марбас. – Не сдохнет твой Ромео. Если тебе от этого легче, то я поддерживаю в нём жизнь. С остальным разбираться не мне.
Неожиданный треск веток заставил меня вздрогнуть, вспоминая о барибале. Но вместо медведя из кустов выскочил незнакомый мне мужчина, который, впрочем, был достаточно крепкого вида. Закралось подозрение, что Марбас решил заставить Асмодея каким-то образом заключить контракт с ним, но вместо этого мужчина не особо аккуратно с помощью наёмника закинул библиотекаря себе на спину и, не говоря ни слова, пошёл быстрым шагом обратно в сторону домов.
– Долго ты, – проворчал ему Марбас, который волок меня за руку следом.
– Он слишком крупный, – услышала я ответ мужчины, но интонаций в голосе практически не было, словно это говорил не он. – Сам же потребовал естественности произошедшего. Пришлось поискать подходящего на кандидатуру спасителя.
– О чём он? – моё дыхание сбилось, но я старалась не сбавлять темпа и уже не обращала внимания на новые, появляющиеся на руках и ногах ссадины.
– Мишку я не убил. Сейчас вытащим этого кретина на поляну – будет много вопросов. Приедет шериф, сотрудники парка, – пояснил Марбас, не оглядываясь на меня. – Найди они медведя мёртвым, да тем более разорванного в клочья, сама подумай, что решит Маргарет? Пусть сами эту зверину ловят и убивают, если хотят.
Мы выбежали на опушку леса, и мужчина знающим шагом пошёл в сторону парковки, видимо, к своей машине, которой оказался чёрный Buick LaCrosse. К нам подскочил перепуганный кровавым зрелищем мистер Мэйсон. Марбас выпустил мою руку и с максимальной для человека скоростью побежал в сторону арендованного нами дома. Пока я объясняла, что произошло, химику, а после и ещё нескольким подтянувшимся к машине зевакам, Марбас вернулся с Маргарет. Тётя не на шутку переполошилась, завидев, как мужчины укладывают Асмодея на заднее кожаное сидение.
– Я отвезу его в больницу, не беспокойтесь, – отмахнулся от желающих помочь мужчина, садясь за руль машины. – Та, что ближайшая – сейчас на карантине, поэтому первая, которая будет по дороге на Атланту.
– Я с вами. – Марабас, который снова изображал племянника, обежал машину и открыл дверь на переднее сидение. – Нозоми, поехали, тебя тоже надо показать врачам.
Ноги сами собой понесли меня к двери заднего ряда. Осторожно сев и положив голову полумёртвого библиотекаря себе на колени, я очнулась от секундного гипноза и раздражённо посмотрела на Марбаса, который явно приложил к этому руку. Тот убеждал тётю, что со мной ничего серьёзного не произошло, что Станиславский принял весь удар на себя и чтобы те либо оставались отдыхать тут, либо возвращались в школу. Меня же привезёт в общежитие такси сразу, как врачи решат, что со мной всё нормально. Та попробовала ему возразить, но водитель газанул, и аргументы тёти не успели долететь до наших ушей, скрываемые шумом щебня под колёсами.
Марбас с секунду смотрел в зеркало заднего вида, а после молча протянул руку водителю. Тот без вопросов нащупал в кармане толстовки сотовый и передал его падшему, который тут же набрал чей-то номер.
– Папаня, у нас проблемы. Нет, с вашей принцессой всё нормально. Во всяком случае, я чувствую, как она прямо в этот момент выжигает мне взглядом затылок, – демон обернулся на меня и, встретившись взглядом, усмехнулся. – Очкастой мрази снова нездоровится. Этот кретин разосрался с девчонкой и пошёл печалиться в лес. Та зачем-то попёрлась за ним и наткнулась на медведя. Да, он её спас. Походу израсходовал последнюю энергию на прыжок, теперь не может залечить свои царапины.
Падший протянул руку и проверил пульс Асмодея. Тот никак не реагировал на происходящее.
– Жив ещё. Я его подпитываю. Знаешь что, мой сладкий, мы на это не договаривались! Да, но я помогаю тебе и Велу, а не этому куску эдемского говна, – Марбас развернулся обратно к дороге и потянулся навигатору, проверяя маршрут. – Мы везём его в больницу. Ищи нашему Пьеро донора. А что я? У меня количество желчи в организме неподходящее, его нежненького разъест.
Повесив трубку, он нервно постучал телефоном о подлокотник между собой и сидением водителя. Потом повернулся к нам, оценивающе посмотрел на меня, после снова на Станиславского, потрепал его за щёку, но не получив никакой реакции, разочарованно вздохнул.
– Сейчас приедем в больницу, не путайся под ногами, окей? Не лезь с советами и держи рот закрытым. Я со всем разберусь.
Я лишь согласно кивнула, потому что в этой ситуации спорить не было смысла – я ничем не могу помочь и буду только мешаться. А уж если верить Марбасу, и Асмодей действительно до сих пор жив лишь благодаря наёмнику, то тому действительно лучше ни на что не отвлекаться, ведь я понятия не имею, что это за магия и как любая ошибка может в итоге отразиться на несчастном библиотекаре. Бог его знает, как на гибель Асмодея отреагирует Велиал. Очень сомневаюсь, что обрадуется.
– Ты чего нос повесила? – Марбас неожиданно щёлкнул меня по носу, заставляя вздрогнуть и отпрянуть. Видимо, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли о Станиславском.
– Ч-чего тебе?
– Не могу тебя понять, – фыркнул Марбас, глядя на мою реакцию. – То ты нас ненавидишь и клянёшься убить…
– Я только тебя собираюсь убить, – поправила его я. Услышав это, водитель неожиданно расхохотался, заставляя меня вздрогнуть.
– Ну вот, ты рассмешила Седита. Ты-то чего ржёшь, идиот? – падший ткнул пальцем в плечо одержимому, но тот никак на это не отреагировал, посмеялся ещё немного и замолчал, продолжая безэмоционально смотреть на дорогу, впрочем, ведя машину на достаточно высокой скорости. Почему-то сейчас я не испытывала страха за свою жизнь, как если бы за рулём был Марбас. – Солнышко, не отвлекай водителя, а то нам всем может понадобится доктор. На чём я остановился… Ах да! В общем, если Роб-роба вытащат с того света, то ты впредь не заставляй его так нервничать. Мне его-то выходки дорого обходятся. А тут ещё ты добавилась. Я не Уфир, чтобы латать вам раны: душевные и физические.
– Что значит «если вытащат»? – не на шутку переполошилась я, от чего поймала заинтересованный взгляд демона. – Ты же сказал, что он выживет.
– Моё дело – вернуть его королю. Если король решит, что он бесполезен, то никто его выхаживать не будет, моя сладкая. – Он расплылся в свой фирменной ухмылке, словно ожидая, что я расплачусь и начну молить его о помощи. Я лишь нервно сжала плечо библиотекаря, стараясь внешне сохранять самообладание, но это давалось с трудом. – Всё-таки ты странная. Мы твои враги, а он так ещё и предал тебя, а ты беспокоишься о его жизни. А до этого спрашивала, не болит ли у меня ушиб. Хочешь, я покажу тебе синяк? Пожалей меня тоже, Казадор! Мне тоже больно!
– Хватит паясничать, Марбас, – выдохнула я, отворачиваясь к окну. А когда демон болезней понял, что развлечения с моей стороны ему сегодня можно уже не ждать, и завёл беседу с, как он его назвал, Седитом на каком-то неизвестном мне языке, отдалённо похожим на арабский, я украдкой посмотрела на Станиславского и убрала волосы с его лба.
Ты должен жить, чтобы не случилось. Слышишь?
Библиотекарь, казалось, не дышит. Сейчас внутри меня творилось невесть что, и Марбас был прав насчёт этого: я металась между ненавистью и жалостью. Я ненавидела падших с каждым днём всё больше, но моя доброта не позволяла желать смерти кому-либо. Кроме Марбаса, разумеется. Асмодей не вёл себя как конченный псих, он был добр ко мне.
Я взяла его за мертвенно холодную, но ещё мягкую руку.
Он наверняка знал, что сил у него на прыжок назад не хватит. Знал, что это был единственный способ меня защитить – пожертвовать собой, и знал, что собственных сил ему на исцеление у него нет. Если бы не он, меня бы тут сейчас не сидело, я бы не отделалась парой ушибов и царапин. А раньше? Он сказал, что Марбас и год назад проявлял интерес ко мне с целью покалечить. Это с тех пор они так друг друга ненавидят? Или это давняя вражда?
Автомобиль так резко затормозил, что я едва не ударилась головой о переднее сидение, но всё же удержала Станиславского от падения вниз. Впрочем, он бы вряд ли это заметил.
Марбас открыл дверь и вылетел из машины, скрываясь за дверьми больницы, но долго он не отсутствовал: уже через минуту к нам подбежало несколько человек персонала с каталкой. Меня, уже выбравшуюся из машины, аккуратно отодвинули в сторону, Станиславского вытащили и, уложив на носилки, перекрикиваясь между собой, прощупывая пульс пострадавшего, проверяя реакцию зрачка на свет, повезли в операционную. Марбас последовал за ними, на что никто из персонала на отреагировал, словно так и должно быть.
– Идём, – мне на плечо легла рука мужчины, который нас сюда привёз. – Тебе надо раны обработать.
Я не сопротивлялась. За спиной послышался звук блокировки дверей и отклик сигнализации. Одержимый повёл меня следом за каталкой. В регистратуре нас встретила медсестра и администратор, но вместо того, чтобы предложить подождать или хотя бы спросить документы, они поприветствовали и предложили, дабы не привлекать внимания, расположиться в комнате отдыха врачей.
Помещение оказалось не очень большое, но с парой кресел, диваном, шкафом с медицинскими справочниками, телевизором и отдельной кофе-машиной, рядом с которой стояли чистые белые керамические кружки с логотипом больницы.
Администратор, женщина неопределённого возраста, но достаточно приятной внешности, принесла мне халат медсестры, который в этой больнице, к счастью, представлял собой платье бирюзового цвета, и одноразовые тапочки.
– Смойте кровь, и он вас осмотрит, – улыбаясь, сказала она, указывая на дверь душевой комнаты для персонала.
– Кто? – не поняла я, потому что врача мне не представили.
– Смею предположить, что Седит, – не прекращая обворожительно улыбаться, пояснила администратор. – К сожалению, Марбас сейчас занят вашим суженным и не может заняться вашими ранами.
Мужчина, который уже успел налить себе кофе, хмыкнул. Администратор кивнула и вышла из комнаты, оставляя нас наедине. Седит, назовём мужчину так, уселся на диван, не волнуясь, что сам весь перепачкан в крови и, отпив из чашки, посмотрел на меня несколько раздражённо.
– Что ты вылупилась на меня, охотница? Я не собираюсь торчать тут вечно.
Помедлив, но решив его не злить лишний раз, я всё же ушла в душевую. Навряд ли он образец терпения и доброты, если дружит с Марбасом.
Глянув в зеркало, я едва не вскрикнула от ужаса: с ног до головы я была перемазана землёй. Одежда насквозь пропиталась кровью, волосы, липкие на кончиках, свисали грязными сосульками. Если бы валькирии существовали, то после полёта над полями сражений они бы выглядели именно так. Разве что должны быть выше и куда сильнее, не говоря уж о моральном состоянии: ведь меня попросту бросило в дрожь от моего вида. Если бы не чары Марбаса, наложенные на персонал, то наверняка не я бы одна тут билась в тихой истерике.
Сбросив опротивевшую мне одежду, я забралась под горячую струю воды в надежде как можно быстрее смыть с себя всё. Без мочалки это было сложно, к счастью кто-то забыл гель для душа. Я не чувствовала ран, которые саднили от прикосновения, мне было всё равно: яростно отмываясь от крови, я едва не наносила себе новые.
Когда я закончила, то натянула халат прямо на голое влажное тело, не вытираясь полотенцем. Меня трясло. Снова запоздалая реакция, как в тот раз, когда я впервые встретилась с Марбасом. Единственное, что успокаивало, так это мысли о том, что в этот раз пострадал один Станиславский.
Из-за меня…
Шатающейся походкой я вернулась в комнату отдыха. К моему секундному удивлению, Седит уже смыл с себя кровь, скорее всего магией, и теперь выглядел так, как будто ничего не произошло. Кофе он уже допил, поэтому сидел в странной скрюченной позе, подавшись вперёд и потирая голову руками, словно та болела. Услышав мои шаги, он замер и поднял голову, смотря на меня несколько ошалелым взглядом. Это продлилось всего секунду, после на место растерянности снова пришло безразличие.
– Долго, как долго, – отозвался он, поднимаясь с дивана. – Думаешь, бездействие легко даётся?
Я непонимающе смотрела на одержимого. Речь явно шла о контролировании человеческого сознания, скорее всего мужчина взбрыкнул и попытался освободиться. Велиал же упоминал, что сильных духом людей тяжело подчинять, а зачастую и вообще невозможно.
– Простите…
Седит ничего не ответил. Открыл шкаф и вынул оттуда аптечку первой медицинской помощи. Поставил её на журнальный столик, рядом со своей чашкой и кивнул мне, чтобы я садилась, куда мне будет удобно. Я выбрала кресло. Пружины приветливо заскрипели подо мной. На мгновение я ощутила лёгкую эйфорию, которая бывает, когда ты переутомлён и наконец комфортно сел и лёг.
Падший же уселся прямо на пол, пододвинул аптечку, достал оттуда спрей-антисептик, пачку пластырей и бинты.
– Сейчас будет щипать, – коротко объявил он и, неожиданно взяв меня за щиколотку, видимо, чтобы я не начала дёргаться, начал распылять на все красные участки кожи дезинфицирующую жидкость. Я охнула и зашипела от неприятного ощущения. Падший, закончив со спреем, отставил баллончик в сторону и осмотрел ссадины, приподнимая мою ногу. – Да уж, повезло тебе с Асмодеем…
– В смысле? – я придерживала край халата, чтобы он не дай бог не задрался. То, что мужчина ведёт себя так по-свойски, меня смущало, хотя я и понимала, что сейчас он занят моим лечением, да и демонам свойственно подобное безразличное поведение по отношению к людям – у них совсем другая мораль.
– Я слишком поздно заметил, что ты сбежала в лес. Если бы не Асмодей – жертв было бы куда больше. Как минимум на одну, после того, как Марбас узнал бы, что я тебя потерял и ты нечаянно сдохла. А к списку безвременно почивших добавились бы ещё Марбас и Асмодей, когда бы его величество узнало… Ха-х! – одержимый рассмеялся, но как-то совсем не весело, хотя в смехе чувствовалось облегчение. – Да уж, ну ты им, конечно, крутишь как хочешь.
– Я не понимаю, о чём вы… – начала было я, но Седит не дал мне договорить, нажимая на воспалившийся участок на ноге, от чего я вскрикнула.
– Растяжение, – отозвался он, глядя на мою реакцию. – Не понимает она. Ага, как же. Бессмертный жизнью своей ради тебя рискует. Он, конечно, у нас юродивый, но всё же бессмертный и при желании может задать жару. Только вот при тебе почему-то дурнеет чрезмерно. Он и раньше вёл себя порой слишком уж экспрессивно, но после того, как связался с греками, сильно изменился, не говоря уже о периоде общения с тобой. Чует моя жопа – недолго ему осталось прыгать козликом. – Распаковав широкий пластырь, он, не слишком церемонясь, заклеил крупную ссадину.
Закончив с ногой, Седит взял меня за руку и, потянув, заставил податься ближе к нему. Я наклонилась, от чего лицо мужчины оказалось ближе, чем мне хотелось бы, но тот даже не пытался посмотреть мне в глаза, разглядывая моё плечо и локоть.
– Вы ведь… Вы ведь ассасин? – задала я давно уже мучивший меня вопрос, на что получила звук, который вполне можно расценить как утверждение. – А почему вы используете сейчас человека, а не находитесь тут сами?
– Я нахожусь в этой же комнате, – коротко ответил Седит и снова воспользовался антисептиком, от чего я вновь застонала и скомкала край халата.
Пробудив кровь, я всё так же никого, кроме сидящего передо мной мужчины, не обнаружила в помещении.
– Я вас не вижу, – выдохнула я, когда он прервался, чтобы ещё раз встряхнуть баллон. Седит наконец поднял взгляд и уставился на меня немигающим взглядом карих глаз, которые не выдавали демона, находящегося в теле этого человека.
– Вот всё тебе знать надо, охотница. Теперь я понимаю, почему Марбас так о тебе отзывался, – он замолчал, вглядываясь в мои красные глаза, а после молча указал пальцем в сторону шкафа.
Я повернула голову, но никого не увидела.
– Я всё равно вас не вижу, – покачала головой я.
– Не доросла потому что до такой магии. Я бы не был ассасином, если бы меня можно было найти так легко.
– Врёте же!
– Тени скрывают много интересного, девочка. Иногда не стоит пытаться победить Тьму – гораздо интереснее жить, скрывшись за её пологом, – таинственно отозвался на моё обвинение Седит и снова начал распылять дезинфектор, от чего я опять поморщилась. А покончив с этим, сделал мне перевязку особенно крупной царапины на тыльной стороне ладони, остальное же теперь украшали множественные пластыри.
Я оглядела его работу. Выглядело так, словно я сама сцепилась с медведем и чудесным образом вышла из битвы победителем. За всю жизнь у меня никогда не было столько ран за раз. Признаться честно, у меня за всю жизнь не было столько травм, сколько я получила за последние полтора месяца.
Седит же поднялся с пола и пошёл сделать себе ещё кофе. Когда он повернулся, видимо, собираясь поинтересоваться, не хочу ли я чего, дверь распахнулась, и в комнату ввалился Марбас. Поверх его одежды был наброшен докторский халат, который, впрочем, уже был запачкан кровью. Завидев его, я вскочила со своего места раньше, чем спохватилась. Марбас молча подошёл к мужчине и, взяв у него телефон, снова кому-то начал звонить.
– Я закончил. Его сейчас осматривает после меня хирург, потом малость наведут марафет. Он на искусственной вентиляции, моя помощь ему пока не нужна – живучий гавнюк, – Марбас достал пачку сигарет, не смущаясь того, что его руки были так же перемазаны кровью, и закурил. Запахло палёной проводкой. Пожарная сигнализация затрещала, но никаких звуков не издала. – Я через тридцать секунд на пять снимаю скрывающую печать, поэтому ищи меня в Эллиджей. Да, Северный медицинский центр, – он окинул взглядом комнату и одним лишь взмахом руки неаккуратно повалил меня обратно в кресло, отшвыривая его и столик к стене, расчищая центр комнаты. – Тринадцать на тринадцать футов, бро. Давай, сладкий, жду. Удачного прыжка.
Падший положил трубку и шикнул на меня, показывая, чтобы я не вздумала сейчас менять своё местоположение. А после щёлкнул пальцами, сам отходя к ближайшей к нему стене, от чего я вновь ощутила тёплую волну. Седит последовал его примеру, становясь рядом с начальником и потягивая кофе.
На мгновение создалось впечатление, что в комнате появился сквозняк, но последовал тихий хлопок, за которым, впрочем, поднялся секундный ураган, разбрасывающий бумаги и раскачивающий жалюзи и шторы на окнах, листья у стоящих в кадках растений. Разом взорвались все лампы.
Заган появился висящий в воздухе и распахнувший крылья. Его плащ трепыхался так, словно за секунду до этого он был где-то, где гулял ужасной силы ветер. В лицо мне ударил холодный воздух и запах серы. Я поймала себя на том, что смотрю на него, открыв рот. Король грациозно приземлился на ноги и сложил крылья.
Седит поспешно поклонился, Марбас же проигнорировал правила приличия и продолжил курить сигарету. Заган посмотрел на меня, покачал головой, завидев мои травмы.
– Велиал не в восторге, – коротко сказал он то ли мне, то ли главе наёмников, на что тот лишь пожал плечами, туша сигарету о стену, совсем не заботясь о том, что та оставляет чёрные следы.
– Подозреваю, он будет ещё в большем «не в восторге», если его любимец помрёт раньше, чем хотелось бы, – Марбас поправил докторский халат и сделал жест, который походил на приглашение проследовать за ним.
Я вскочила с кресла и, спотыкаясь, подошла к королю:
– М-можно с вами? – тихо спросила я, понимая, что сейчас меня вполне могут послать далеко и надолго и будут, в общем-то, правы.
Заган посмотрел на меня хмуро сверху вниз, но на этот раз я понимала его недовольство.
– Я хочу увидеть его… – прошептала я, в глубине души надеясь, что объяснения для подобного желания не потребуется.
Король устало вздохнул, но всё же коротко кивнул, разрешая мне присутствовать в палате Станиславского.
– Раз за девчонкой больше смотреть не надо, то я пойду с вашего позволения, – подал голос одержимый.
– Далеко не убегай, – говоря это, Марбас посмотрел совершенно в другую от мужчины сторону – всё в тот же угол, куда Седит показал мне ранее, говоря, что находится там. – Ты ещё можешь понадобиться.
– Я снаружи, если что. Слежу, чтобы не появилось неожиданных последствий из-за снятия печати.
Мужчина поставил кружку на тумбу, сам же сел на диван и через мгновение завалился на бок, словно резко уснул. Беспамятство длилось всего десяток секунд, после чего незадачливый турист подпрыгнул и ошарашенно уставился на нас непонимающим взглядом.
– Что случилось? Где я? – пролепетал он, глядя на странно одетого короля и на перемазанного кровью коротышку со шрамом. Оба не скрывали своей демонической природы, от чего любому нормальному человеку стало бы жутко.
Финальным штрихом картины была я: в платье медсестры, обклеенная пластырями и с мокрыми белыми волосами и красными глазами. Втроём мы являлись практически живым воплощением безумной фантазии какого-нибудь режиссёра, решившего снять фильм про врачей-убийц. Атмосфера располагала: разбросанные заклятием вещи создавали и без того зловещий антураж помещению. Особенно эффектно выглядели уцелевшие от прыжка и теперь мигающие лампы.
– Скажу коротко: спасибо за как бы помощь, – отозвался Марбас, открывая дверь из комнаты. – И там это… Возьми у администратора баксов сто, что ли, тебе ещё машину мыть.
– Как мыть? Я же её только позавчера купил в салоне? – незнакомец подпрыгнул и, охнув, осел обратно, хватаясь за спину. – Что произошло?
– Вы потянули спину, когда спасли моего друга от медведя. Если бы не вы, мы бы погибли, – вмешалась я, подойдя к нему, с благодарностью глядя в глаза. – Вы отвезли нас в больницу, а после потеряли сознание от пережитого стресса. Огромное вам спасибо.
Я улыбнулась. Мужчина ошарашенно посмотрел на меня, потом на лже-доктора, его перепачканные руки, пролепетал что-то из серии «не надо благодарности» и, взявшись за голову, покинул помещение.
