Текст книги "Лучшие люди (СИ)"
Автор книги: TurtleTotem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Эрик не вставал, ухмылка окончательно исчезла с лица, он разглядывал Чарльза, как будто первый раз, а то, что видел сейчас, его настораживало, но – может быть? или Чарльз додумал это? – не было совсем неприятным зрелищем?
Их взгляды пересеклись, и Чарльз совершенно забыл, как дышать.
Затем Эрик, мотнув головой, словно очнувшись, поднялся на ноги, и помог подняться Чарльзу, против чего он не возражал, и хотя по-прежнему они нарушали личное пространство друг друга, пугающий момент желания исчез.
Пока голос над их головами не объявил:
– Традиция требует поцелуя!
Оба уставились на заколдованную омелу.
– Ну? – поинтересовалась та.
Чарльз чувствовал головокружение, на лице расплылась широкая улыбка под названием “что-я-делаю”. Он изогнул бровь:
– Традиция требует, – произнес Чарльз, кладя ладонь на затылок Эрика и притягивая его к себе.
Поцелуй был легким, осторожным и быстрым – секунды четыре, что было на три с половиной дольше, чем ожидал Чарльз. Отстранившись, они уставились друг на друга в шоке.
Но Эрик потянул его за собой в ближайший переулок, подальше от любопытных глаз, и поцеловал его снова, и снова, и снова; сначала мягко и медленно, потом почти неистово, прижимая его к стене, хотя и не удерживая слишком сильно. Мысли Чарльза застилала белая пелена неверия и восторга, он обвивал руками шею Эрика, жалея лишь, что сейчас на них обоих слишком много одежды.
Мимо переулка прошла группка распевающих рождественских песен, – “Мы желаем вам счастливого Рождества и Нового года!” – и Эрик замер, попытался отстраниться. Чарльз не позволил ему этого, удерживая. Мой. Теперь. Навсегда.
Казалось, прошли часы, – на самом деле, минут двадцать – пока они медленно изучали губы, щеки, шеи; но, наконец, прервались, задыхаясь, касаясь лбами. Чарльз позволил своим руками скользнуть на грудь Эрика, кутая руки в зелено-серебристом шарфе, подался вперед, навстречу пальцам Эрика, скользящим по его лицу.
– Традиция удовлетворена? – спросил тот хрипло.
– Пока что, – выдохнул Чарльз со смешком.
– Думаю, нам лучше пойти, они подали кареты.
Чарльз сглотнул и кивнул. Назад, в разные комнаты; никаких прикосновений, только мысли.
Эрик нежно улыбнулся, глядя на его недовольное выражение лица, кажется, самой красивой улыбкой, которую Чарльз только видел, в последний раз целуя его, глубоко, долго и чуть прикусывая.
– Завтра принесу тебе ланч в пустой класс рядом с кабинетом Логана?
– Хорошо, – еще один “последний” поцелуй. – И это значит, что ты едешь со мной на каникулы?
– Попробуй заставить меня отказаться.
Эта мысль понравилась Чарльзу настолько, что он позволил увести себя из переулка, даже не воспротивившись.
Ученики спешили по улицам к экипажам на окраине; Чарльз и Эрик плелись позади, каждый в одной перчатке на руке, другая была засунута в чужой карман.
Сесть в отдельный экипаж не представлялось никакой возможности, так что они выбрали самый оптимальный вариант – сесть в тот, что был настолько переполнен, что они были тесно прижаты друг другу. Это было легко – держаться за руки, прячась за складками мантий, шарфов и пледов.
Уезжая из Хогсмида, Чарльз все еще слышал рождественские песни, доносящиеся с улицы.
Румяные щеки милы,
И нам хорошо с тобою,
Сидим вместе —
Одного поля ягоды.
Давай пойдем одним путем,
Споем песню или две.
Вперед, ведь это отличная погода
Для того, чтобы прокатиться.
========== Глава 12. ==========
Эрик оставил попытки заснуть, когда из беспокойной дремоты его что-то вырвало уже в пятый раз, и провел предрассветные часы за письмом старому другу, которого упоминал при Чарльзе. Виктор Крид был редким человеком – слизеринским Аврором; они пересеклись по поводу работы Эрика в Министерстве и провели несколько вечеров за шотландским виски, жалуясь друг другу на предубеждения насчет слизеринцев. Эрик пришел к выводу, что большинство судит Крида не за то, что он слизеринец, а за то, что он безудержный психопат с взрывным характером, но ему Виктор все равно нравился. Хотя он и чувствовал беспокойство, посылая свою ни в чем не повинную сову в руки этого человека.
– Держись как можно дальше, – сказал он Эстер, своей престарелой неясыти, давая ей письмо. – У него очень крутой нрав.
Эстер одарила его презрительным взглядом.
– Да, я знаю, что ты можешь сама о себе позаботиться, – произнес Эрик. – Ты занималась этим семнадцать лет. Но все равно будь осторожна.
Со скрипом суставов расправив крылья, Эстер беззвучно выскользнула из Совятника в воздух, прорезанный прожилками рассвета.
Эрик никогда по-настоящему и не хотел сову, но Шоу не спрашивал его мнения, просто случайно выбрав именно Эстер с витрины Волшебного Зверинца. Не мог же он сказать Шоу, – как, на самом деле, и никому другому – что предпочел бы одного из тех пушистых котят, что видел через окно. Эстер была отстраненной и независимой, с удовольствием держала дистанцию и жила собственной совиной жизнью. Она ничуть не возражала против того, что ее хозяин не так уж и привязался к ней и только восхищался ее независимостью и хищной красотой.
Хотя, кажется, он волнуется о ней больше, чем думал, понял Эрик, чувствуя странное беспокойство, наблюдая за ее медленным извилистым полетом. Когда она вернется, наверное, надо будет спросить у мадам Помфри, может ли она что-то сделать с ее артритом.
Покончив с одной задачей, Эрик испытал искушение вернуться в кровать и предпринять последнюю попытку поспать, пока не вспомнил, что этим утром не может себе этого позволить. Профессора Логана срочно вызвали в город, и он буквально метался, ища учителей, которые могли бы заменить его на Защите От Темных Искусств, и попросил его и Чарльза взять сегодня утром первый курс.
– Продемонстрируйте им Патронуса, у них башню сорвет, – прохрипел Логан с сигарой во рту (курение было строго запрещено на территории школы, что совершенно Логану не мешало). – Клянусь, эти монстрики все мельчают с каждым годом, половина из них никогда боггарта не видела. Телесный Патронус их описаться заставит. Я и Шоу пошлю.
Это было приблизительной инструкцией, которую они получили от Логана, прежде чем его приятель потащил его к поезду. (Это предпочла бы сделать гриффиндорская староста, которая постоянно таскалась за ним, но Логану, определенно, совершенно не нравились ее проявления симпатии.)
Логан уехал, и Эрик с Чарльзом стояли и пялились друг на друга и разошлись, не говоря ни слова. Да, они оба учили на шестом курсе, как вызывать Патронуса, на всякий случай. Но успех мог быть достигнут только благодаря весьма специфическому воспоминанию. Эрик не имел ни малейшего понятия, сработает ли оно сейчас или долгие годы отравили его слишком сильно.
– Я более чем уверен, что твоим будет акула, мой друг, все эти ужасающие зубы…
– Что ж, я предпочту ужасающий Патронус, чем трепетную маленькую мышку, которую ты создашь!
Они оба ошиблись, к облегчению Эрика. Он подумал, что его волк – несомненно, опасный, но верный друг и ярый защитник своей стаи – гораздо лучше, чем бездушная убийца-акула. А Чарльз был весьма доволен своим призрачно-серебристым енотом. Он когда-то видел их в Америке, с Рейвен, рассказал Чарльз, когда мерцающее создание вскарабкалось на его плечо и лохматило его волосы; они с удовольствием баловались с умными игривыми зверьками с яркими глазами и мягкими лапами.
А вот Шоу, человек, который улыбался одними губами, наверняка тот, у кого мог бы быть Патронус-акула… или, возможно, тарантул…
Вернувшись в комнату, Эрик попробовал собраться с мыслями. Если он не хочет опозориться перед классом, ему нужно было попробовать вызвать Патронуса сейчас и посмотреть, работает ли это.
– Обратитесь к самому счастливому воспоминанию, что у вас есть, – говорил профессор Логан одиннадцать лет назад. – Сосредоточьтесь на нем. Ничего, кроме него, больше не существует. Тоните в нем, пока внутри вас не останется только счастье, – он прикрыл глаза, губы растянулись в подобии улыбки, затем – Экспекто Патронум! – класс ахнул и радостно заволновался при виде странного создания, похожего на барсука (это была росомаха, как они узнали потом), возникшего из палочки Логана.
Самое счастливое воспоминание. Эрик закрыл глаза, чувствуя контроль над своей палочкой. Он сосредоточился на воспоминании о снеге, имбире и омеле, и о том, каково было, наконец, наконец-то целовать того, кого он хотел поцеловать уже несколько месяцев, только не смел признаться в этом даже себе. Тепло его кожи и мягкие волосы и хрупкое, осторожное наслаждение идеей, что Чарльз тоже может хотеть этого, может любить его…
Эрик не создавал Патронус с самого выпуска. Слишком больно было даже пытаться.
Но сейчас, когда рядом был Чарльз, многое изменилось в лучшую сторону. Не все было так, как ему бы хотелось, и не настолько все складывалось хорошо, но вполне – хватало разговоров, шахматных партий, совместных ужинов. Чарльз не ненавидел его, что было бы даже большим, чем он ожидал бы еще год назад. Может быть, этого было достаточно.
– Экспекто Патронум!
Из кончика его палочки вырвалась серебристая дымка. Эрик задержал дыхание, но ничего больше не произошло. Она не превратилась в волка. Она не превратилась ни во что. Она просто повисла, а затем растворилась.
– А это, учащиеся, – пробормотал Эрик, – называется Не-Телесным Патронусом. Несмотря на то, что его можно использовать, это гораздо более слабая и примитивная форма заклинания. Никаких поблажек.
Он швырнул палочку на ближайший столик и пошел за кофе.
К кабинету Логана Эрик пришел последним. Первокурсники из Слизерина и Рэйвенкло уже толпились в классе, – он удостоил кивком Скорпиуса Малфоя – а в другом конце стояли Чарльз и… Шоу? О, да, Логан же упоминал, что пришлет и его.
– Доброе утро, Эрик, – радостно поприветствовал его Шоу. – Профессор Ксавьер как раз говорил мне, что профессор Логан хотел, чтобы мы трое показали Патронусов. Боюсь, я не получил записку ввиду его поспешного отъезда.
Тогда что ты здесь делаешь? не мог не задаться вопросом Эрик.
– У меня другая идея по поводу занятия, – продолжил Шоу. – Не то чтобы я не уважал профессора Логана, но это будет более полезно для первокурсников, чем заклинание, которое восемьдесят процентов из них никогда не смогут применить.
– Он предлагает дуэль, – с сухим неодобрением произнес Чарльз.
– Практическое применение Защитных Чар, – пожал плечами Шоу. – И все любят дуэли. Так ведь, дети?
Ученики с энтузиазмом загудели.
– Вот, видите? Давай, Эрик, готовься.
– Вы вызываете меня?
– Это всего лишь развлечение. Твои оценки по Защите От Темных Искусств всегда были выше, чем у Ксавьера. Первый ряд, подвиньте эти парты, а затем отойдите подальше!
Чарльз взял Эрика за руку, оттаскивая в сторону, пока дети передвигали мебель.
– Мне это все не нравится, Эрик.
– Это всего лишь учебная дуэль, – произнес тот, хотя от блеска в глазах Шоу ему стало не по себе. Он изогнул бровь, глядя на Чарльза. – Будешь моим секундантом?
Чарльз фыркнул.
– Как заместитель директора, я должен встать на его сторону.
– Тогда мне повезло, что секунданты не обязательны, если это учебная дуэль.
– Готов, Эрик? – позвал Шоу. Он встал посреди класса, ноги в позиции, уже в нетерпении помахивая палочкой.
– Иду, сэр.
– Эрик, ты уверен, что хочешь делать это?
– Уверен, что у меня есть выбор? Просто сосредоточься на том, что стоишь между нами и учениками, ладно? – Эрик вытащил свою палочку и направился к центру класса.
Мысли метались в голове, пока он шел и обменивался с противником поклонами. Он уже много лет не практиковался в дуэлях, но все еще могли сработать Щитовые Чары или Связывающие…
– Фодио! – раздался голос Шоу и Эрик успел произнести только половину “Протего”, когда белый луч ударил его в руку, пронзив такой болью, что он чуть не выронил палочку.
– Экспеллиармус! – выкрикнул он в ответ, посылая яркую вспышку.
Шоу увернулся.
– Инкарцеро! – парировал он, и Эрик оказался слишком занят борьбой с волшебными веревками, чтобы блокировать другое Фодио, в этот раз направленное на его ногу.
– Ау, черт возьми! Эверте Статум! – оно попало в Шоу и крутануло его два раза, но он умудрился сохранить равновесие и снова поднял палочку.
– Инсендио!
Эрик еле блокировал сноп пламени, летящий ему в грудь. “Инсендио”? В учебной дуэли? Если бы он не успел…
– Эверте Статум!
– Протего!
– Депульсо!
– Конфринго!
Эрик уклонился от Взрывного Заклятья и отпрыгнул от пустой парты, которая взорвалась на месте. На мгновение их с Чарльзом взгляды пересеклись, и он прочитал в его глазах тревогу.
– Протего! – выкрикнул Эрик, как раз вовремя, чтобы можно было блокировать что-то кислотно-зеленое, посланное Шоу невербально, и больше некогда было беспокоиться, только защищаться, уклоняться и метаться по классу, доверив Чарльзу защищать учеников, – что тот и делал, уже не раз отклонив случайно направленное заклинание – потому что ему приходилось делать все, чтобы защитить самого себя. Эрик отклонял заклинания, даже смог несколько раз дать достойный отпор, но этого было недостаточно, чтобы разоружить или отключить человека с более чем двадцатилетним опытом и, очевидно, не так давно практиковавшегося в дуэлях.
Они перемещались по комнате, Эрику приходилось прибегать к любым средствам, что попадались под руку – партам, стульям, книжным полкам, оставляя на них отметины, опалины или и то, и другое. Логан голову оторвет тому, кто ответственен за разрушения, но это уже была проблема будущего.
Прячась за перевернутой книжной полкой, он поднял голову, собираясь послать Связывающее Заклятие, когда увидел Чарльза, в сторону которого уже летело белое пламя Инсендио, невольно делающего шаг в сторону Шоу и поднимающего палочку. Эрик вскочил на ноги.
– Чарльз, назад!
Красная вспышка мелькнула в глазах и он услышал только слог из выкрика Шоу Окаменей!, когда весь мир померк.
***
Эрика потревожил шум и запах ромашки. Он ничего не видел, но через мгновение до него дошло, что это только потому, что его глаза закрыты. Еще какое-то время понадобилось для того, чтобы подумать, как их открыть.
Он был в комнате Чарльза, – в его кровати – и Ксавьер собственной персоной стоял у столика у стены напротив, нагружая поднос чаем и сэндвичами. Мантия его лежала на диване, и было видно, как напряжены его плечи под кардиганом, движения были быстрыми и резкими. Шум исходил от того, что его руки тряслись и фарфоровые чашки ударялись друг о друга.
Чарльз, понял он, был вне себя от ярости.
– Опять взорвал чайник? – спросил Эрик, садясь.
Чарльз замер на секунду, поворачиваясь к нему; сквозь злость мелькнуло облегчение.
– Эрик! Как ты себя чувствуешь?
– Замораживающие Чары не смертельны, Чарльз. В этом их смысл, на самом деле.
– Может быть. Но падать, как кукла, на каменный пол, действительно может быть смертельно, – он поставил поднос на прикроватный столик и коснулся пальцами подбородка Эрика, повернул его голову, затем нежно провел пальцами по волосам. – Боль? Неприятные ощущения?
– Нет, – но ты можешь продолжать…
Но, к несчастью, Чарльз прекратил, и, возможно, Эрику только показалось, что его пальцы задержались чуть дольше, чем действительно было нужно.
– Вот, твой чай. Сэндвичи – с солониной. Ты опять пропустил завтрак?
– Да, – он с благодарностью принял тарелку. Чарльз знал, что это его любимые сэндвичи.
Ксавьер присел на кровать, подогнув одну ногу под себя и смотрел, как он ест, как будто оценивающе.
– Поверить не могу, что Шоу сделал это, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Во время учебной дуэли. Перед учениками… Все были в ужасе, по крайней мере трое детей расплакались, а бедный Скорпиус подумал, что ты умер. О чем этот человек вообще думал?
– Ну, это была отличная демонстрация реальной дуэли, признай, – мрачно произнес Эрик. – Настоящий враг, Темный маг или оппонент или кто бы там ни был, не будет медлить.
– Как бы я хотел, чтобы ты перестал постоянно его защищать.
– Ну, а я бы хотел еще чая.
Одарив его свирепым взглядом, Чарльз кивнул. Когда он заговорил снова, его голос смягчился и прозвучало сомнения:
– Я знаю, почему ты проиграл дуэль. Почему перестал защищаться.
– Проигрыш был неизбежным, а то, что я перестал защищаться, – просто глупостью. Это ни с чем не связано.
– Ты блокировал заклинание Шоу, которое летело в меня.
Эрик издал смешок.
– Хотел бы я, чтобы так и было. На самом деле, я запаниковал.
– Что же, тогда в следующий раз попробуй паниковать в другой манере, менее саморазрушительной, вот что.
– Если обещаешь не бросаться так самозабвенно навстречу опасности.
– Согласен, – Чарльз протянул ему ладонь для рукопожатия.
Эрик собирался ее отпустить, на самом деле собирался. Только один палец как-то коснулся запястья Чарльза, почувствовав пульс, и рука просто отказалась подчиняться.
Чарльз тоже не отпускал. Наоборот, он сжал пальцы сильнее, обвивая пальцы вокруг запястья Эрика, и прикрыл на мгновение глаза.
– Я рад, что ты в порядке, – пробормотал он.
Пора прекратить, прямо сейчас. Он скользнул по руке Чарльза, затем заставил себя отпустить его.
– Где моя палочка? Я чувствую, что должен убедиться в том, что она будет слушаться меня после этого поражения.
– Ты не потерял палочку во время настоящей дуэли, – ответил Чарльз. Жестом он призвал ее, и длинная терновая палочка скользнула в его пальцы с другого конца комнаты.
– Да, но и на учебную она мало чем походила, – Эрик забрал палочку. Все чувствовалось правильным, естественным, как всегда. Она не была его первой и самой лучшей палочкой, но, тем не менее, она была замечательной и хорошо служила ему. – Люмос, – прошептал он, и кончик, подчиняясь, загорелся.
– Вот, видишь? Надо что-то посильнее, чтобы потерять власть над терновой палочкой, – произнес Чарльз. – Даже когда их действительно отбирают в честном бою, надо постараться, чтобы заставить их слушаться нового владельца. Ты же помнишь, сколько проблем у тебя было с этой на втором курсе.
– Вообще-то справляться с ней было не очень трудно, – припомнил Эрик. – До огненных крабов, – мистер Олливандер предупреждал его об этом: что чтобы завоевать доверие его новой палочки, придется пройти сквозь своеобразное испытание (и схватка с взводом рассерженных огненных крабов, конечно, за таковую считалась). – Трудно одерживать победу терновой палочкой, но как только это случается, потерять ее труднее.
Он посмотрел на Чарльза почти с неохотой, зная, что сейчас по его глазам можно все прочесть. В ответном взгляде Ксавьера были и боль, и тоска.
– Я знаю, – он встал, забирая пустую чайную чашку и отходя к столу. – Доедай сэндвичи, у нас уроки через двадцать минут.
========== Глава 13. ==========
Во время обеда сова уронила письмо в тарелку Чарльза.
– Так быстро? – удивился Эрик, разглядев в строке адресата “Луна Скамандер Лавгуд”. Чарльз, определенно, отправил свое письмо раньше, чем он, потому что Эрик не ожидал ответа от Виктора Крида в ближайшие дни.
– Шш, – одернул его Чарльз, покосившись на место Шоу, которое все еще пустовало, и убедился, что никто из других преподавателей не смотрит, прежде чем открыть конверт. Ответ выглядел довольно большим – минимум два листа, покрытые аккуратными рядами небесно-голубых чернил.
– О чем именно ты спросил ее? – нетерпеливо спросил Эрик. Чарльз был таким фанатом Второй Волшебной войны, а Луна была членом Отряда Дамблдора, сражалась в Битве в Отделе Тайн, в Битве на Астрономической Башне, чертовой Битве за Хогвартс… Эрик надеялся, что преклонение Чарльза перед героями не заставило его сболтнуть лишнего женщине, которая, в конце концов, была совершенно им незнакома.
Чарльз не ответил, жадно вчитываясь в письмо. Закончив, он осторожно спрятал его под тарелку и не произнес ни слова по этому поводу, пока они не покинули Большой Зал.
– Я спросил, знает ли она, какое заклятье может оставить след в форме лотоса, – когда они вышли в пустой коридор, пробормотал Чарльз, так тихо, что Эрик едва расслышал. – Ни одного. И это само по себе говорит о многом.
– Каким образом?
– Не так уж много заклятий вообще оставляют след. А те, по большей части, —смертельные, что значит, что они задокументированы. Луна считает, что это недавно созданное заклинание, а это не так-то просто. Одно дело – как-то изменить уже существующее заклинание, и совершенно другое – изобретение или слияние нескольких заклятий вместе, это крайне сложно. Одним из тех, кто… здесь, посмотри на этот абзац.
Эрик забрал письмо из его пальцев, пробегая взглядам по строчкам, пока Чарльз нервно оглядывался на случай появления свидетелей.
“Одним из тех, кто смог достигнуть успеха в этом, я знала, был наш храбрый Директор Снейп, который создал, по крайней мере, два заклинания, пока учился в Хогвартсе. К сожалению, его исследования проводились в довольно опасной сфере – это Темная Магия, по правде говоря. Не надо забывать, когда речь идет о профессоре Снейпе, что, хотя он умер как герой, он не всегда жил как герой. В любом случае, даже несмотря на то, что я изучаю теорию магии, я не имею доступ к тому немногому, что уцелело из работы профессора Снейпа. Полагаю, в школе хранятся личные бумаги и записи профессора Снейпа. Как заместитель директора, возможно, вы сможете получить доступ, в отличие от меня.”
– Ты можешь? – спросил Эрик, бросая на Чарльза взгляд поверх письма.
– Нет, – глаза Чарльза блестели от какого-то взволнованного подозрения. – Только директор может получить результаты исследований, оставленные его предшественником. Эрик, разве ты не понимаешь? Вот почему Шоу был так заинтересован в том, чтобы стать директором! Вот что беспокоило меня – почему он буквально по головам шагал, чтобы получить должность, на которой он ничего не делает, он даже не пользуется той властью, которую получил, проводит все время, запершись в башне, возможно, там и хранятся бумаги Снейпа…
– Ты делаешь слишком много выводов из небрежного комментария, Чарльз. Мы даже не знаем наверняка, оставил ли что-нибудь Снейп, – взгляд Эрика скользнул по странице. – Что за “Орден Лотоса”? У них мог бы быть мотив…
– За исключением того, что они больше не существуют.
“Орден Лотоса”, о котором упоминала Луна, был единственной организацией, о которой она знала; они существовали относительно недавно и использовали лотос в качестве своего символа. Могущественная чистокровная группировка, писала она, предшествовала Волдеморту, но сошла с дистанции где-то в шестидесятых.
– Стоит покопаться, я думаю.
– Конечно. Еще один поход в библиотеку? – произнес Чарльз.
– Давай, – они дошли до угла, где им надо было уже в разные стороны, чтобы добраться до классов. Эрик развернулся и отдал письмо Чарльзу. – Жду с нетерпением.
С загадочного инцидента пропажи запасов Эрика у него появилась привычка заглядывать в кладовую каждый раз, как он заходил в кабинет Зельеварения. Ему понадобилось меньше секунды, чтобы заметить у задней стенки пустое место.
Пропали те же ингредиенты, что раньше: ложечная трава, корень имбиря, жуки-скарабеи, хвосты тритонов. Все, что необходимо для Бодрящего Зелья.
И бутыль с экстрактом валерианы, достаточно большой для того, чтобы вырубить лошадь.
***
– Почему ты не упоминал об этом раньше? – прошипел Чарльз, замерев, так и не открыв книгу до конца.
Их стол – на этот раз их стол, они, не сговариваясь, не говоря ни слова, безошибочно выбрали его – был покрыт материалами, связанными с отношениями чистокровные/магглорожденные. Эрик умудрился прихватить еще и книгу о зельях, просто чтобы проверить свои предположения о том, для чего можно использовать подобные ингредиенты.
– Почему я не упомянул, что в мой первый год – в первый день – в качестве учителя меня ограбили? И почему кто-то захотел бы сохранить подобное в тайне, Чарльз?
– Ты рассказал Шоу?
– Нет. Я… – Эрик вздохнул. Ему не хотелось подогревать подозрения Чарльза, но факты были фактами. – Я думаю, что сам Шоу мог взять их, и, в таком случае, он был бы раздражен, если бы я начал возмущаться по этому поводу.
Губы Чарльза сжались, глаза горели – Эрик почти чувствовал, как тот, пытаясь подавить раздражение, чуть ли не дымился.
– Я начал подозревать, что это какая-то ошибка, – произнес Эрик. – Может быть, он взял их, чтобы проверить меня, и тогда паника была бы неправильной реакцией. Хотя он не был мной недоволен… – точнее, недоволен его общением с Чарльзом, но это было не важно и уж точно не темой для обсуждения.
– Если брать во внимание, что ты учитель, ты должен был рассказать ему с самого начала, или, по крайней мере, сейчас. Я не совсем уверен, как в этом случае надо было вести себя – сказать ему или делать вид, что ты вообще ничего не заметил… – внимание Чарльза внезапно переключилось на страницу, которую он как раз перелистнул. – Вот, вот оно! “Орден Лотоса”, начал собрания в 1950-е… похоже, он был не слишком хорошо организован, но, тем не менее, ужасен, призывал Министерство захватить маггловское правительство, чтобы волшебники могли взять верх… – его голос стал сухим:
– Магглорожденные волшебники должны были стать чем-то вроде низшего класса, где-то между настоящими волшебниками и магглами-рабами. Это было бы забавно, Эрик, я мог бы быть твоим дворецким…
Эрик, вставший с места и стоящий над плечом Чарльза, заглядывая в текст поверх него, фыркнул.
– Это было бы роскошью – ты в качестве дворецкого. Плохо организованно.
Чарльз выгнул шею, смотря на Эрика вверх ногами.
– Что? – через какое-то время спросил тот.
– Просто задумался, – произнес Чарльз. – Если бы ты жил в 1950-е…
Эрику не надо было даже задумываться. Честно говоря, идея о покупке Чарльза на аукционе, чтобы он мог заботиться и защищать его, имела определенную привлекательность.
– Нет, – произнес он слегка хрипло, внезапно чувствуя прилив стыда. – Я не взял бы никого в рабство.
Чарльз чуть неуверенно улыбнулся ему, как будто пытаясь убедить в этом самого себя.
– Я хочу, чтобы ты был на моей стороне, Чарльз, – произнес Эрик. – Не под каблуком, – а вот это уже больше походило на правду; он слышал облегчение в собственном голосе и видел его в глазах Чарльза. Он потянулся, чтобы легко коснуться его руки, которую Эрик, даже не задумываясь, положил ему на плечо, затем отвернулся к книге.
– Так что именно случилось с этим орденом? – спросил Эрик. – Просто распался?
– Как-то так, отчасти… в 1962 последовал арест и заключение их ли…дера… – его голос сел, и Эрик подался поближе, чтобы разглядеть слова, на которых Чарльз осекся.
“… в сговоре с целью убийства Маггловского Премьер-Министра были приговорены к пожизненному заключению в Азкабане, включая основателя Ордена, Корнелиуса Шоу.
***
– Ты все еще собираешься спорить, нужно ли это делать? Отец Шоу, Эрик, его отец был основателем…
– Я не спорю, Чарльз, – тяжело произнес тот, откидываясь на спинку кресла в комнате Чарльза; пахло чаем и книгами. – Даже я не могу сказать, что в этом случае он все равно не может считаться подозреваемым. Но это слишком опасно. Если он тебя поймает…
– Не поймает. Если ты выполнишь свою часть, – Чарльз вытащил из стола чашку цвета слоновой кости – господи, неужели, ту самую, самопополняющуюся? – и постучал по ней палочкой, пробормотав что-то вроде “Кремас максимус”.
– Но если все так, Чарльз, как ты сказал, если Шоу убил маленькую девочку просто за то, что она магглорожденная и непослушная, он не остановится…
Чарльз отставил чашку, чтобы повернуться к Эрику, сопровождая каждое слово взмахом ладони и шагом в его сторону:
– Вот почему я настаиваю на том, чтобы ты защитил меня.
Он ткнул в него пальцем при последнем слове. Эрик не мог отвести взгляда от его глаз – ярких, жестких из-за страха и злости.
– Это просто, Эрик, – произнес Чарльз, отводя взгляд. – Просто отвлекай Шоу в течение часа. А ему крайне нравится слушать самого себя.
– Тогда пусть он говорит с тобой, пока я буду обыскивать его комнаты, – произнес Эрик; Чарльз отвернулся к чашке, из которой уже почти выливался крем. – Гораздо меньше вероятность того, что он убьет меня прямо на месте.
– Со мной он долго не проговорит. Он знает, что я буду пилить его по поводу обязанностей директора или еще по какому-то поводу, он научился отделываться от меня как можно скорее. Другое дело ты. К тому же, МакГонагалл дала пароль от Башни мне, не знаю, будет ли он работать у кого-то другого.
Эрик покачал головой.
– Мне это не нравится.
– Эрик, послушай меня. Очень вероятно, что этот человек убил ребенка. И я собираюсь сделать все для того, чтобы выяснить это. Я это сделаю. Ты можешь помочь мне или предоставить сделать все в одиночку.
Это, понял Эрик, был не тот мальчик, которого он знал: ранимый, пугливый, бесстрашный только когда он не давал себе время опомниться. Этот мальчик вырос, став мужчиной, который старательно контролировал свое волнение. Он стал более скрытным, упрямым, мудрым, и Эрик даже думать не мог, что такого человека он полюбит еще больше.
Он отогнал от себя видение их двоих, с морщинами, седеющих, сжигающих документы в камине; Эрик рассеяно подносит руку Чарльза к своим губам, когда он передает ему кружку с какао; Чарльз ложится на его плечо, жалуясь на своих учеников…
– Ну? – спросил Чарльз
– Черт, ладно. Ты знаешь, что я не позволю тебе делать это в одиночку.
Чарльз улыбнулся, наполовину довольно, наполовину с облегчением.
– Так и думал.
– Манипулятор.
– Ну, – произнес Чарльз с абсолютной покорностью, – надо пользоваться тем, что имеешь, – он наклонился, чтобы отпить какао; когда поднял голову, его верхняя губа была перепачкана кремом.
Эрик усмехнулся. Может быть, все-таки тот мальчик, которого он знал.
– Тем, что имеешь, – повторил он. – И что есть у тебя, Чарльз?
Чарльз держался абсолютно спокойно, когда Эрик стер крем с его губы большим пальцем.
– Ты, – произнес он так тихо, что Эрик едва расслышал.
– Да, – ответил он, вторя ему. – Я.
***
Чарльз давно приучил себя запоминать сны со всеми подробностями; это было честно, поскольку, в конце концов, именно этого он требовал от своих учеников, и искренне верил, что в снах может быть скрыта ценная информация – не о будущем, конечно, если у человека не было дара Предвидения – о настоящем, о тех вещах, что подсознание не отмечало в бодрствующем состоянии. Иногда оно могло сообщать об этом, только не напрямую, а с помощью символов, и требовалось много времени и размышлений, чтобы понять их.
Иногда не очень.
В этом сне Чарльзу снова было семнадцать, он дрожал, ему было больно. Ссора с Эриком.
– Перестань ныть, Чарльз, у меня могут быть друзья, я не могу проводить с тобой все свое время!
– Это не то… ты никогда не… Ладно, хорошо, не важно, делай, что хочешь!
Он знал, что будет дальше, конечно, знал, как все началось – молодой он сам, чувствующий вину, потому что они поссорились в их последнюю ночь в Хогвартсе, пойдет на квиддичное поле, чтобы встретить Эрика после тренировки, прячась за трибунами, чтобы не наткнуться на слизеринцев… Но не в этот раз. В этот раз он остался в комнате.
