Текст книги "Лучшие люди (СИ)"
Автор книги: TurtleTotem
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Да, он в порядке, – мозг Эрика заработал; он поднялся на ноги, разглядывая Мойру с нарастающей тревогой. Мойра всегда выглядела опрятно, держала себя в руках и была собранной – само воплощение уверенности и спокойствия. А теперь ее волосы растрепались, на одежде была грязь и руки заметно тряслись. – Мойра, в чем дело?
– Мне нужен Чарльз.
Эрик пропустил ее вперед. Сперва осторожно постучав, она перешла почти на неистовый грохот, как будто наконец нашла выход своей боли и совершенно не могла этому сопротивляться. Эрик с тревогой подумал, что должен вмешаться, пока она себя не покалечила. Мойра часто раздражала, но ему все же не нравилось видеть ее в таком состоянии.
Наконец, дверь открылась взъерошенным, заспанным и зевающим Чарльзом, явно только что поднятым на ноги.
– Мойра? Что случилось, в чем дело, милая?.. Эрик? Что…
– Он был здесь, я не знаю, – произнесла Мойра. – Чарльз, мне нужно, чтобы ты… пошел к о-озеру, она в озере. Бедная Долли нашла ее… Ох, Долли осталась в моей комнате, надо не забыть об этом… бедняжка… Ох, Чарльз… – она закрыла лицо руками, по пальцам потекли слезы.
– Мойра, – Чарльз, окончательно проснувшийся, тронул ее за плечо. – Мойра, друг мой, поговори со мной. Кто в озере?
– Имоджен Кокс, – Мойра сглотнула, вытирая лицо. – Имоджен Кокс мертва.
========== Глава 7. ==========
Второй курс.
– Черт возьми, это палочка Леншерров?
Эрик еле-еле смог расслышать, что говорит Хиггс, из-за декабрьского ветра, свистящего в ушах, но все же, доставая палочку, ухмыльнулся.
– Ну, вообще-то, меня зовут Леншерр.
– Да, я знаю, но я бы не подумал… – Хиггс чуть затормозил, подлетая к метле Эрика. – Черт возьми, – повторил он, скользя взглядом по глянцевому дереву и золотой “L” внизу рукоятки. – Мой папа говорит, что сам мистер Олливандер хотел бы иметь палочку Леншерров.
– Почему не тренируемся, парни? – донесся нетерпеливый голос капитана команды, брутального шестикурсника по фамилии Лиман, и еще одна метла приблизилась к ним.
Эрик не был уверен, что происходящее можно было назвать тренировкой по квиддичу, если учесть, что они так далеко улетели от поля, и сейчас под ними блестела вода Озера, а вместо мячей в их сторону летели различные заклинания. Но спорить с Лиманом было бы бесполезно, особенно если ты – тощий второкурсник-загонщик, а он капитан.
– Простите, сэр, – произнес Эрик и собрался убрать палочку.
– Это настоящая палочка Леншерров! – взволнованно сообщил Хиггс Лиману. – Должно быть, одна из последних, что они сделали, как думаешь? Эй, ты, Ленни, могу я подержать ее, всего секундочку?
Эрику категорически не нравилось прозвище “Ленни”. Оно больше подошло бы домашнему питомцу-грызуну. Но несмотря на то, что в команде он был четыре месяца, смелости что-нибудь на это сказать, у него не было. Другие игроки – в этом году девушек не было – в итоге начинали подшучивать над ним, спорили и возились, а этого ему не хотелось.
Помня об этом, Эрик колебался, хотя и инстинктивно отвергал идею о том, чтобы дать кому-то свою палочку. Хиггс с ней ничего не сделает. Он просто восхищался ей, а в этом нет ничего плохого, верно?
– Поосторожнее, – не мог не сказать он. – Она…эээ… Единственная в своем роде, сам понимаешь, – “это все, что осталось в память о родителях” не слишком-то подходило для светской беседы.
– Я чувствую ее, – выдохнул Хиггс, осторожно взмахнув палочкой. – Она буквально гудит, правда? Магия струится сквозь нее. Я зеленый от зависти, Леншерр, серьезно. И она еще здоровенная, – он покосился на Эрика. – Знаешь, как говорят, что палочка парня…
– А что говорят о палочках девушек? – пробормотал Лиман. – Дай мне, хочу посмотреть, – он протянул руку, а Хиггс уже собирался было отдать палочку…
Пронзительный голос разрезал воздух, и все три чуть не свалились с метел.
– Тренировки по квиддичу проводятся на квиддичном поле и только там, как вам известно, мистер Лиман! – в голосе профессора МакГонагалл слышалась ярость. – Вернитесь туда вместе со своими игроками немедленно!
– Да, директор, – прокричал в ответ Лиман как можно более покорно, насколько только позволяла громкость. – Хиггс, отдай ему его… Хиггс?
Мертвенно-бледный Хиггс пялился с ужасом на блестящую внизу воду. В руке ничего не было.
Они искали в течение часа, как настояла профессор МакГонагалл, прежде чем заставила их идти на ужин.
– Вы не найдете ее сейчас, уже темнеет, – произнесла она, с сочувствием похлопав Эрика по плечу. – И слишком велик риск, что вы упадете в воду. Не теряйте надежды, юноша, возможно, она выплывет через день или два. Но, боюсь, остается надеяться только на это, если не подействовали Манящие Чары, возможно, ее больше нет. Сложно понять, когда вы не слишком хорошо знаете о том, где именно она упала. А теперь в замок, юноши, согрейтесь, иначе в команда Слизерина превратится в ледяные статуи.
На ужине Эрик пялился в свою тарелку невидящим взглядом и не слышал жалких извинений Хиггса.
Он несколько часов лежал в кровати, прислушиваясь к дыханию спящих однокурсников, чувствуя себя измученным, опустошенным и ошеломленным. Его палочка, которую они создали вместе с отцом и матерью, их руки вели его, они обещали, что эта палочка будет верно служить ему всю жизнь. И он потерял ее.
Нет, черт возьми, я не потерял. Ярость нарастала в груди, и она была гораздо лучше, чем пустое отчаяние. Эрик вскочил с кровати, оделся потеплее и вылетел в окно на метле.
По пути он захватил палочку Хиггса.
Чарльз был безнадежен. На испытаниях он так держался на метле, что его высмеяли даже до того, как он оторвался от земли. Он не очень-то хотел играть в квиддич, но он хотел освоить хотя бы элементарные вещи, которые умеют все волшебники, поэтому когда Мойра МакТаггерт, четверокурсница-Охотница из Хаффлпаффа, предложила показать несколько приемов, он с радостью ухватился за эту возможность. Но он настоял на том, чтобы их тренировки проходили после наступления темноты, чтобы никто не увидел и не смеялся над ним. Мойра поняла и спорить не стала.
– Впечатляет, действительно, – произнесла Мойра, стуча зубами, когда они дрейфовали по периметру; Чарльза постоянно заносило вправо.
– Ты врешь очень мило, но этого не нужно, – откликнулся Чарльз с безропотной улыбкой. – Давай вернемся, пока не замерзли. О чем мы только думали, а ты позволила вытащить себя такой ночью.
– Ну, ты был таким несчастным, Чарльз, я не могла не…
– Подожди-ка, – Чарльзу удалось остановить метлу только со второй попытки; он уставился на темную фигуру на фоне лунной дорожки озера. – Там внизу кто-то есть. Посмотри! Как думаешь, что он делает?
– Я никого не вижу, – произнесла Мойра, – но это у тебя заколдованные очки, так что поверю на слово.
Чарльз водрузил их на место – огромные, нелепые, постоянно падающие с носа, и, что бы там ни говорила его мать, не очаровательные, – и направил свою метлу к незнакомцу. Магия делала ночь немного светлее, но силуэт все равно был нечетким. Чарльз начал спускаться к озеру, Мойра следовала за ним.
Силуэт метался у самой воды, размахивая палочкой, снова и снова доносилось “Акцио, палочка!”. Незнакомец нарезал круги в одну и развернул в другую сторону, повернувшись к ним лицом.
– Это Эрик Леншерр, – с удивлением произнесла Мойра. – Один из слизеринских Загонщиков.
– Этот высокий немецкий мальчик, к которому так часто лезут?
Но тот всегда держался стойко, с безразличным лицом, не реагируя даже на самые жестокие нападки, и это не могло не впечатлять. Чарльз понимал, что его собственная реакция всегда только раззадоривает мучителей, поэтому не мог не завидовать силе воли и гордости мальчика. Не то что бы они были в одинаковых ситуациях, но тот смотрел опасности в лицо.
– Акцио, палочка! – снова выкрикнул Эрик; Чарльз подумал, что это странно, поскольку она была у него в руках, но, к его удивлению, поверхность воды начала колебаться, и Эрик издал радостный вопль, когда, рассекая волны, появилась волшебная палочка.
Следом за ней – щупальце.
Эрик уставился на него, выглядя ошеломленным, совершенно так же, как чувствовал себя Чарльз; он потерял концентрацию, и заклинание потеряло свое силу.
Щупальце втащило палочку обратно в воду.
– Nein! – закричал Эрик, разворачивая метлу.
Чарльз произнес несколько слов, которые никогда в жизни не произносил вслух, и стремительно понесся на метле вниз.
Он описал несколько кругов над самой водой, ожидая, что голова Эрика вот-вот появится над поверхностью, но не увидел его. Кальмар – должно быть, детеныш, о котором вокруг все твердили – утащил его вниз.
Вот! Лицо Эрика было видно всего лишь с мгновение, он задыхался, протягивая руку; Чарльз схватил ее…
… и был стянут с метлы, когда кальмар снова нырнул.
Вода была невероятно холодной, Чарльз едва удержался от того, чтобы инстинктивно не сделать вдох, иначе моментально бы утонул. Он ухватился обеими руками за Эрика и толкнулся, пытаясь вытащить их обоих наверх, но не помогал, даже несмотря на то, что их тянуло на дно. Неужели детеныш кальмара пытался утопить их? Чарльз никогда бы не подумал, что животные могут что-то замышлять…
Нет, понял он, кальмар даже не тянул их за собой, только палочка, за которую Эрик цеплялся, оскалив зубы.
Потерять свою палочку было ужасно, Чарльз это понимал. Но все же не ужаснее, чем утонуть. Он вцепился ногтями в руку Эрика, пытаясь заставить его отпустить… Успешно сработало с одной рукой, поэтому ему удалось заставить его вынырнуть; несколько вдохов, не надолго, но достаточно, чтобы прокричать:
– Отпусти ее, Эрик! Ты должен отпустить! – прежде, чем они снова оказались под водой.
Чарльз осознал, что перед ним стоит определенный выбор. Если Эрик продолжит настаивать на своем, отпустит ли он его, позволит умереть, а сам спасется? Сможет ли он сделать это?
Все-таки, нет. Хотя было трудно, и пальцы онемели, он не отпустил, все так же цепляясь за руки Эрика, не обращая внимания на все попытки мальчика сбросить его.
Неужели чары на его очках истощились? Или в глазах темнело от недостатка воздуха?
А. Определенно, в глазах темнело. Словно находясь очень далеко, Чарльз наблюдал за тем, как Эрик выпускает палочку из пальцев и плывет к поверхности, одной рукой потянув Чарльза за собой.
Вынырнуть было словно врезаться лицом в айсберг. Чарльз хватал ртом воздух, откашливаясь, чуть ли не наглотавшись воды снова, прежде чем смог освободить от нее промерзшие легкие. Эрик безостановочно ругался на немецком – по крайней мере, Чарльз предположил, что это были ругательства, и адресованы именно ему.
– Dummkopf! Idiot! Откуда ты взялся? Что ты делаешь?
– Спасаю твою жизнь, – выдохнул Чарльз. – Всегда пожалуйста. Мойра! Сюда!
Испуганная Мойра, одновременно с раздражением и облегчением, подгоняла брошенные метлы в их сторону.
– Меня зовут Чарльз Ксавьер, – его зубы стучали с такой силой, что сказанное разобрать было трудно. Он протянул ладонь для рукопожатия, но Эрик уставился на него как на инопланетянина. С помощью очков Чарльз явственно видел, что губы у Эрика синие.
– На метлы, вы, два идиота, пока не замерзли насмерть! – прошипела Мойра, и они честно попытались это сделать, с трудом, дрожа чуть ли не до судорог. Мойра фактически втащила Чарльза на его метлу, он развернулся к Эрику и втащил его перед собой.
– Лучше т-ты, Эрик, – выдавил он, содрогаясь. – Я уж-жасен на метле, даже когда не замерзший до полусмерти. Мойра, проследи, чтобы метла Эрика летела з-за нами?
Смущаться было уже поздно, и, в любом случае, мальчик был его должником, так что Чарльз обнял Эрика обеими руками за талию и уткнулся в его спину. Не то чтобы он был теплее его самого, но это помогало защититься от ветра, пока они летели в замок, промокшие и дрожащие. Ледяной воздух впивается, словно сотня лезвий.
– Что ты там делал? Зачем нырнул за мной? – прорычал Эрик.
– Я тренировался. А ты бы точно утонул, если бы я этого не сделал.
– Я был бы в порядке! Ты потерял сознание! И какое тебе дело, если бы я утонул?
Чарльз моргнул.
– Бывает такое с людьми, нас беспокоят подобные вещи.
– Вам обоим надо в Больничное Крыло… – произнесла Мойра.
– Нет! – рявкнул Эрик.
– Думаю, мы будем в порядке, Мойра, – произнес Чарльз, стиснув зубы, чтобы можно было говорить, не заикаясь. – Нам просто нужно согреться. Все, что нужно, – огонь. И одеяла. И сухая одежда. И, может быть, немного какао.
Наконец-то они оказались у окна спальни Чарльза. Но Эрик внезапно начал сопротивляться.
– А куда тебе еще идти, друг мой? – нетерпеливо одернул его Чарльз. – Ты ведь слизеринец. А в вашей гостиной можно мясо хранить, не испортится. Иди сюда и прекрати валять дурака.
Эрик залез в окно.
Соседи по комнате Чарльза спали, как убитые, он в этом убедился, так что попытки не шуметь были скорее формальными, когда доставал сухую одежду и набирал столько одеял, сколько мог унести, взяв даже несколько из тех, которые спихнул с кровати Стивен Клируотэр.
– Ну, давай, вперед, – произнес Чарльз, наполовину уже стянув промокшую рубашку, когда заметил, что Эрик просто пялится на сухой свитер и брюки, которые он ему сунул. – Ты никогда не согреешься, пока на тебе мокрая одежда. Вперед, стыдливая девица, обещаю, что не буду подглядывать, – он повернулся спиной к нему и переоделся так быстро, насколько позволяли онемевшие и дрожащие руки. Обычно он тоже был довольно стеснительным, если еще не сильнее Эрика, но сейчас просто не было времени на подобные глупости. Особенно если учесть, что губы у Эрика уже посинели. – В гостиной камин горит всю ночь. Советую сесть так близко к нему, как только можешь, только не обожгись. Нам сюда, – он всучил Эрику одеяла и подтолкнул к двери. – Я сейчас! Иди.
Эрик не был уверен в том, что не спит. Может быть, это была галлюцинация, и пока он тонул, его умирающий мозг придумывал все это – позволил ему поверить, что его спасли из воды, послали к камину, и им командует маленький нелепый и очень странный мальчик-ertrunkenen Maus, который, кажется, считает, что они теперь друзья.
Он все еще дрожал, но к тому моменту, как Чарльз уселся возле камина, держа в руках чашку, он уже чувствовал свои руки. Тот сделал большой глоток (очки запотели), затем передал чашку Эрику.
– Волшебная самосогревающаяся и самопополняющаяся чашка какао, – произнес Чарльз с блаженной улыбкой. – Потрясающе. Не опустеет, пока нужна, но она только одна, так что будем пить по очереди.
Эрик сделал осторожный глоток, затем побольше. Какао было потрясающим. Третьим глотком он почти опустошил чашку. Он наблюдал, как она снова наполняется, грея руки, пока Чарльз возился с одеялами и вытирал очки.
– Как ты вообще оказался в Хогвартсе? – вырвалось у Эрика. – Разве для этого тебе не должно быть одиннадцать лет?
– Мне двенадцать, – сухо откликнулся Чарльз, забирая чашку. – И я на втором курсе, как и ты. Просто ты больше остальных, потому что начал на год позже.
– Ты обо мне все знаешь? И это в порядке вещей, ага.
– Я просто наблюдаю. Ты – Эрик Леншерр, тот самый, тебе тринадцать лет, ты сирота, тебя забрал из Германии профессор Шоу, ты слизеринец, хороший ученик, неплохой Загонщик, плохо ладишь с людьми, а сегодня вечером потерял палочку в Озере. Выпей еще какао, тебя трясет. А я – Чарльз Ксавьер, магглорожденный, рэйвенкловец, хорош в Заклинаниях, ужасен на метле, также жалок в общении, а сегодня вечером я спас тебе жизнь. Мы теперь квиты по части знаний друг о друге?
Эрик очень сомневался, что тут можно быть квитыми, но только кивнул и отпил из чашки.
– Магглорожденный?
Чарльз фыркнул.
– Ой, вот только не надо этих слизеринских штучек, Эрик, ты выше этого. Лучше расскажи, почему из-за дурацкой палочки стоило тонуть.
– Это не дурацкая палочка, – Эрик почувствовал, что какао встало в горле комом. – Ее сделали мои родители, мы сделали ее вместе, и это… это все, что у меня осталось… Все, что осталось на память о моей семье, и теперь ее больше нет… – к его ужасу, по щекам покатились горячие слезы, выжигая на лице дорожки. – У кальмара новая игрушка, а для меня это как потерять их снова, потому что пока у меня была палочка, со мной было что-то от них, а теперь я один, теперь я один, – он яростно вытер слезы с щек, глядя на что угодно, только не на мальчика, который стал свидетелем его срыва.
Но Чарльз не засмеялся и не смутился, просто подался к Эрику, укрывая его теплым одеялом, и обнял его за плечи.
– Нет, Эрик. Ты не один.
Тот осмелился взглянуть в эти огромные искренние голубые глаза, за дурацкой черной оправой. Чарльз был нелепым магглом, и, очень возможно, что и придурком, и Эрик не был уверен, что хочет дружить с кем-то вроде него, но он обнял Чарльза в ответ и произнес:
– Ну ладно. Может быть, и нет.
========== Глава 8. ==========
– Имоджен Кокс мертва.
Эрика буквально передернуло, он схватился за дверной косяк, чтобы не упасть.
Чарльз просто уставился на них, сначала на Мойру, потом на Эрика.
Аппарировать на территории Хогвартса было невозможно, но только это было бы единственным способом спастись от взгляда Чарльза – боли, недоверия и первых отблесков обвинения.
Это не моя вина, Чарльз, не моя вина.
– Так, – произнес Чарльз сбивчиво, затем более решительно, – значит, так. Эрик, мой друг, мне нужно, чтобы ты сходил за Рейвен и попросил ее посидеть с Долли. Затем приведи директора. Мы с Мойрой будем у озера. И, Эрик, – он придержал его за руку, когда тот уже развернулся, чтобы уйти, – не позволяй ему говорить с Долли. Этому человеку не место рядом с шокированным ребенком.
– Полностью согласен.
Эрику пришлось спрашивать дорогу у портретов, прежде чем он дошел до комнаты Рейвен. Она появилась в дверях в пушистом белом халате, сонно хмурясь, но почти сразу же на лице появились горе и гнев.
– Гордишься собой? – прошипела Рейвен, кажется, уже подумывая о том, чтобы врезать ему. – Каково это – чувствовать, что довел одиннадцатилетнюю девочку до самоубийства?
– Ты высказала столько необоснованных предположений, что я даже не знаю, какую догадку исправить первой, – голос Эрика звучал холодно и ровно. Он пришел не затем, чтобы оправдываться перед Рейвен. – Злость на меня не поможет мисс Дурсли, так что лучше займись девочкой. Предлагаю начать прямо сейчас.
Комнату Шоу он нашел сам; чтобы зайти в Башню, использовал Срочный Пароль, предназначенный для учителей. Уже подняв руку, чтобы постучать, он снова опустил ее, поняв, что пальцы дрожат.
Возьми себя в руки, Леншерр. Самое глупое, что можно сделать, – показывать Шоу свою слабость.
Это была не его вина. Не его. Он ничего не знал об обстоятельствах смерти этой девочки. А обвинять его можно будет только если кто-нибудь найдет доказательства того, что он имеет к этому отношение.
Он сделал глубокий вдох и быстро постучал, тут же распахивая дверь.
– Эрик? – Шоу был полностью одет, выглядел немного устало, и тут же нахмурился с беспокойством. – Так это ты использовал пароль? Что-то не так?
На мгновение слова встали поперек горла, но Эрик заставил себя сказать:
– Один из учеников мертв, сэр.
– Великий Мерлин! Кто? Почему?
– Имоджен Кокс, сэр. Я не знаю подробностей, только что она была найдена в озере. Мойра и Чарльз там.
– Конечно. Старина Чарльз, всегда опережает меня на один шаг, – сухо произнес Шоу, отворачиваясь, чтобы найти верхнюю одежду и переобуться.
Конечно, Шоу волнуется об обуви в такой момент.
От Башни Директора до озера было далеко. Шоу молчал – никаких вопросов, никаких замечаний. Он шел ровно, в отличие от Мойры, но не тяжело, как Эрик. Если бы понадобилось описать, он бы сказал, что Шоу шел, чуть ли не подпрыгивая. Конечно, тот всегда был немного… аутсайдером, в социальном плане. Разговоры зачастую казались продуманными заранее, движения он как будто заучивал, они не были естественными. А улыбка никогда не касалась глаз.
С другой стороны, это было неплохо. Не надо было волноваться о том, что заденешь чувства Шоу. Для этого нужно, чтобы они были.
***
Имоджен была высокой для своего возраста, но сейчас она казалась крошечной, лежа у берега, запутавшись в грязных водорослях. Крошечной и хрупкой – какая ирония, поскольку теперь ей ничего уже не могло причинить вреда.
Добраться до озера как можно быстрее казалось очень важным, но когда они подошли, Чарльз понял, что не имеет ни малейшего понятия, что делать. Что такого жизненно необходимого было в том, чтобы так торопить Мойру? Они не могли перенести девочку или хотя бы прикрыть ее – это было место преступления, пока это предположение не опровергнут. Все, что они могли делать, – стоять, дрожать, чувствуя ужасный контраст между их неровным дыханием и бездыханной Имоджен.
Может быть, было достаточно просто стоять здесь. Может быть, это было жизненно важно – побыть с ней, встречая серый рассвет. Так она не одна.
Чарльз уже замерз, поскольку мантия была накинута поверх одной пижамы, но Мойра, одетая теплее, еще и с накинутым платком, дрожала еще сильнее, и было фактически слышно, как стучат ее зубы. И, по большей части, это было не из-за холода. Она не отводила взгляда от тела Имоджен с момента, как увидела его.
Ксавьер не мог придумать, что бы успокаивающее сказать, так что он просто подался к ней и укрыл краем мантии, привлекая к себе; Мойра уткнулась ему в плечо.
– Эрик был со мной прошлой ночью, – услышал Чарльз от самого себя, произнося это как бы между прочим. – Он не имеет к этому никакого отношения.
– Он спал у тебя под дверью, – поправила его Мойра. – И ты не знал, что он там. Не лги мне, Чарльз. Прибереги это для Патруля.
– Ты просто ревнуешь, – бросил Чарльз, что было совершенно неуместно, но он готов был сказать все, чтобы хоть как-то приободрить Мойру.
Это сработало, и что-то, почти похожее на смех, раздалось у его плеча.
– Не льсти себе, – пробормотала она. – Шон Кэссиди целуется в десять раз лучше тебя.
– Это не трудно, – с сожалением произнес Чарльз. Его краткие ухаживания, начавшиеся вместе с преподаванием в Хогвартсе, закончились как только стало понятно: несмотря на то, что им нравится компания друг друга, никакой настоящей искры нет. Целовать Мойру было все равно что целовать Рейвен. Даже хуже.
Поэтому он с мрачным весельем увидел, как Эрик напрягся, и во взгляде мелькнула ревность, когда он увидел их, стоящих вместе. Но все веселье мигом испарилось при виде Шоу позади него, как напоминание о том, почему они были здесь.
– Бедное дитя, – тяжело произнес Шоу, когда они оказались рядом с ними на грязном берегу. – Какая трагедия. Эрик, ты здесь самый сильный. Подними ее и отнеси в больничное крыло. Там есть холодная комната, мы можем сохранить тело, пока его не заберут. У кого-нибудь есть, во что ее завернуть?
Они все уставились на Шоу. Чарльз обрел дар речи первым.
– Сэр, не думаю, что мы должны трогать ее, пока Патруль не…
– Господи, Чарльз, ты серьезно считаешь, что нам нужен Патруль Обеспечения Магического Правопорядка? Совершенно очевидно, что произошло. Если Патруль вмешается, все будет только сложнее. Ради блага школы, мы должны разобраться с этой… ситуацией так тихо и спокойно, как только возможно. Давай, Эрик.
Шоу был директором, его слово – законом здесь. Чарльз мог только с молчаливым протестом наблюдать за тем, как Эрик поднимает тело Имоджен, перепачканное и грязное, и заворачивает в платок, что дала Мойра. Лицо Эрика было каменным, по нему ничего нельзя было прочесть, но действовал он осторожно, почти нежно.
– Сегодня уроки отменяются, я полагаю, – произнес Шоу, первым направляясь в сторону школы. – От учеников не будет никакого толка, когда будет такая тема для сплетен. Чарльз, ты можешь объявить об этом?
– Конечно, сэр, – он изо всех сил старался, чтобы в голосе не прозвучала ярость. – И я могу поговорить с родителями девочки.
– Нет, нет, это должен сделать я, – произнес Шоу.
“Самое время вспомнить о своих обязанностях”, подумал Чарльз. Не то чтобы он хотел сообщать родителям, которые и так были шокированы, отправляя своего ребенка два месяца тому назад в Хогвартс, что она больше никогда не вернется домой, но он решил, что это должен был сделать тот, кого это хотя бы волновало. Кто-нибудь, но не Шоу, который сейчас что-то напевал себе под нос, пока они шли к замку.
– Кто обнаружил тело? – внезапно спросил Шоу. – Ты, Мойра?
– Нет, сэр, это была Долли Дурсли, – нерешительно сказала та. – Они были близкими подругами, знаете, жили в одной комнате, а когда Имоджен не вернулась вчерашней ночью, она заволновалась. Первым делом с утра она пошла ее искать и…
– Сперва пошла к вам, поскольку вы декан, – пробормотал Шоу. – И вы пошли к Чарльзу, а не ко мне, вот это уже интересно. И каким образом тут замешан Эрик? Ладно, не так уж и важно. И, разумеется, мне надо поговорить с мисс Дурсли, как только мы устроим мисс Кокс.
“Устроить” Имоджен предполагало то, что ее уложат на стол в холодной комнате больничного крыла, которая обычно использовалась для хранения определенных препаратов, растений и, да, тел – Имоджен не была первой ученицей, умершей в стенах Хогвартса. Мадам Помфри, очень старая (но еще полная сил) школьная медсестра, застыла позади них, побледнев, на ее глазах были слезы. По крайней мере, по дороге в больничное крыло они не встретили в коридорах ни одного студента.
Уложив ее, Эрик попытался поправить платок, как будто так ей было бы удобнее. У него не получилось.
– Приведите ее в порядок, мадам Помфри, – произнес Шоу. – Уверен, что ее родители появятся очень скоро, им бы не хотелось увидеть ее такой.
Это было бы заботливо и весьма продуманно, если бы это предложил кто-то другой; из уст Шоу это звучало по-деловому, и затевалось только чтобы избежать позора. Как когда ты застилаешь кровать, если ожидаешь друзей.
– Чарльз, сделай объявление, уверен, что к тому моменту, как ты дойдешь до Большого Зала, дети уже соберутся. Мойра, отведи меня к мисс Дурсли.
Чарльз безуспешно пытался дать Мойре понять – возможно, она и сама это понимала, – что не стоит оставлять Долли наедине с совершенно бестактным Шоу, но встретился взглядом с Эриком, и тот чуть кивнул, следуя за директором в коридор. Чарльз не думал, что присутствие Эрика как-нибудь приободрит девочку, но все равно был благодарен за это.
“Нужно одеться”, – подумал Чарльз, прежде, чем идти к студентам. Он легко сжал плечо мадам Помфри, выражая свое сочувствие, и направился к своей комнате, стараясь не смотреть на мертвого ребенка на столе.
========== Глава 9. ==========
Эрик думал, что увидит Долли Дурсли рыдающей и бьющейся в истерике, как в тот раз, когда она испугалась картины со змеей. Он не стал бы винить ее на этот раз. И она действительно рыдала, но молча, прерывисто; кажется, ей дела ни до кого не было, она сидела на диване Мойры рядом с Рейвен, держа спину прямо. То и дело она содрогалась, как в лихорадке, несмотря на пальто и накинутое одеяло, разожженный камин и чашку чая в ее руках. Она едва ли подняла голову, когда они зашли в комнату.
Мойра тут же села рядом с Долли; Шоу был вынужден занять кресло, чтобы оставаться в поле ее зрения. Эрик остался стоять.
– Мисс Дурсли, – произнес Шоу.
– Она не в том состоянии, чтобы говорить, – отозвалась Рейвен, глаза ее полыхнули желтым.
– Как бы там ни было, я должен ее кое о чем спросить. Мисс Дурсли, посмотрите на меня.
Девочка сделала глубокий, судорожный вздох, затем подняла глаза на Шоу.
– Так-то лучше, – произнес он со своей особенной улыбкой-одними-губами. – Долли, мне нужно, чтобы ты рассказала, что именно произошло этим утром.
Запинаясь, тусклым голосом Долли рассказала им примерно то же самое, что и Мойра: Имоджен не вернулась в спальню, она пошла искать ее, сначала в замке, затем на территории.
– Почему ты пошла на озеро? – спросил Шоу.
Она пожала плечами.
– Она должна была быть где-нибудь. А там я еще не искала.
– Ты не думаешь, что она могла… утопиться?
Долли впервые взглянула Шоу прямо в глаза, лицо стало жестким.
– Она не утопилась.
Шоу нахмурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Зачем же ей делать это? Потому что придирчивый учитель обозвал ее? – она бросила взгляд на Эрика. – Она слышала от своей мамы вещи похуже в сто раз. Имоджен была сильной. Сильнее, чем кто-либо.
– У Имоджен были проблемы, – произнес Шоу почти нежно. – У нее было множество причин быть… неудовлетворенной своей жизнью.
– Она не была недовольной. Ей нравилось здесь, ей нравилось учиться магии, наконец-то чувствовать себя особенной. Она была здесь действительно счастлива, она сама мне сказала, – Долли посмотрела на Эрика. – Вы думаете, она убила себя из-за вас? Вы раздражали ее, поэтому Имоджен хотела отомстить вам.
– Прошу прощения? – ошарашенно переспросил Эрик.
Губы Долли дрогнули, появилась тень улыбки.
– Она думала, как дать вам отпор. И у нее были неплохие идеи, – девочка посмотрела на Шоу. – Ни одна из них не заключалась в том, чтобы утопиться.
– Видимо, что-то изменилось…
– В таком случае, зачем бы ей понадобилось идти на озеро, чтобы убить себя? Все, что нужно было сделать, – открыть окно и сделать один шаг. Высота в восемь этажей сделала бы это наверняка. Зачем идти к озеру и умирать медленно? – Долли снова расплакалась, Мойра взяла ее за руку, успокаивающе что-то шепча.
– Что ж, мы никогда наверняка не узнаем, что именно она думала, – произнес Шоу. – Долли, мне нужно, чтобы ты вспомнила, что именно видела, когда нашла тело. Что-нибудь необычное?
– Более необычное, чем мою мертвую лучшую подругу? Нет, сэр, – горько ответила Долли. – Только… воду, встающее солнце и… Имоджен в грязи. Рядом никого не было.
– Может быть, следы в грязи?
– Нет, – вид у Шоу стал самодовольным; он открыл рот, возможно, чтобы отметить, что если бы на озеро Имоджен кто-то привел, остались бы следы, но вмешался Эрик:
– Когда ты в последний раз видела Имоджен? – спросил он, игнорируя раздраженный взгляд Шоу.
Долли вытерла лицо, сглотнула.
– После ужина мы вернулись в гостиную и немного поговорили… планировали месть, как я сказала. Потом мне нужно было к профессору Фрост на дополнительные занятия. Когда я вернулась, Имоджен уже не было. Я подумала, что это странно, но иногда она любила побыть одна. Я не понимала, что что-то не так, пока не проснулась утром. А ее кровать была заправлена, – слезы снова потекли по лицу. – Может быть, если бы я пошла искать ее раньше…
Не сдержавшись, Рейвен приобняла ее. Видимо, и ее выдержка начала сдавать.
– Думаю, мы узнали от мисс Дурсли все, что могли, директор, – пробормотал Эрик.
– Да, пожалуй, – Шоу встал, потирая ладони. – МакТаггерт, Даркхольм, полагаю, вы останетесь с девочкой? У меня еще масса дел, надо написать заявление…
Мойра резко кивнула, и Шоу ушел.
С мгновение поколебавшись, Эрик последовал за ним, но голос Долли заставил его остановиться прежде, чем он дошел до двери.
