Текст книги "В плену желаний (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Звон прибывшего на верхний этаж лифта, вынуждающий их спешно разорвать объятия. Торопливо и словно смущённо отодвигаются на безопасное для возможных чужих глаз расстояние. Новая волна раздражения клокочет внутри Джага, смывая все только что пережитые эмоции.
– Что это было, Джонс? – неожиданно строгим голосом шипит Бетти, покидая лифт.
– Только не делай вид, что тебе не понравилось. Два дня, принцесска. Ты уже нарываешься, – многообещающе шепчет Джаг ей в спину. Знает, что заставит её перестать его сторониться. Контроль, сила, властность в голосе. Только так.
Она ухмыляется – будто специально игнорировала его, чтобы он был зол и показал это при следующей встрече. Перед тем, как сделать очередной шаг, Элизабет резко останавливается, разворачиваясь к нему.
– Стой здесь, – мягкое касание ладони к груди Джага, – Дальше холл. Я выведу папу из кабинета, мы пройдём мимо. Отвернись, вдруг он тебя запомнил с дня рождения. У тебя будет минут десять, потом уходи тем же путём, – она сунула ему свою карточку.
Старательно игнорируя больно застучавшее по рёбрам сердце под её хрупкой ручкой, Джаг сосредоточился на их деле, отбрасывая все размышления на потом.
– Код от сейфа?
– Перевёрнутая дата моего рождения. У папули беда с фантазией, код везде один и тот же, – с теплотой улыбнулась Элизабет, – Встретимся в кафе через дорогу, я приду, как только смогу вырваться.
– Буду ждать, малышка, – не сдержался Джаг от ласкового прозвища вместо привычной «принцесски». Уж очень нежная и открытая была Бетти в этот момент: такая, которую он любил больше всего.
Она кивнула, удаляясь из коридорчика в широкий холл. По нему, суетясь, бегали сотрудники редакции – работа кипела. Джаг с тоской подумал, что Доссон будет вне себя, когда заметит его отсутствие в разгар дня. Он не так давно получил место в штате, чтобы глупо им рисковать. Что ж, возможно, эта вылазка в «Старплэйз» принесёт больше плодов, чем кажется на первый взгляд.
Через пару минут дверь в противоположном от коридора конце холла отворилась, пропуская Гарольда и что-то торопливо щебечущую Бетти. Мистер Купер тяжко вздохнул, явно недовольный отвлекающей его от дел дочерью. Но покорно пошёл за ней, на ходу здороваясь с пролетающими мимо сотрудниками. Джагхед опустил голову, утыкаясь взглядом в свои ботинки – всё-таки у него действительно талант сливаться со стенами, приобретённый ещё в школе для выживания в джунглях «Ривердэйл Хай».
Парочка прошла мимо, и Джонс с наслаждением вдохнул промелькнувший аромат любимого парфюма Элизабет. Как сигнал к действиям. Уверенно пересёк холл, не отрывая взгляда от пола, чтобы камеры не засекли его лицо. Дверь кабинета босса захлопнулась за ним с мягким приятным стуком.
Обстановка была, на удивление, простой. Похоже, Гарольд не стремился к вычурности, как его супруга. Стандартный шкаф, забитый папками с документами, большое панорамное окно, открывающее вид на распростёртый внизу Ривердэйл. Кожаный двухместный диванчик и большое удобное кресло рядом с письменным столом.
Джаг сразу двинулся к нему, отмечая идеальный порядок и разложенные аккуратными стопочками бумаги. По дисплею монитора компьютера бегала змейкой заставка. На столе стояли две красивые фоторамки: жена и дочь. Фото Бетти явно было старое, она ещё носила хвостик и улыбалась в камеру совсем не фальшиво. Почему-то Джонс подумал, что фотограф – её отец. А ещё захотелось сделать самому такие же искренние снимки. Она так невозможно прекрасна, что соблазн преодолеть нереально.
Встрепенувшись, Джагхед вспомнил, что время остро ограничено. Натянул перчатки и быстро пошарил по самым ближайшим стопкам бумаг. Тут же отбросил эту затею: только мелкие отчёты о продажах и договора на поставку офисной техники. Сейф совершенно бесхитростно встроен вместо ящиков стола. Джонс торопливо набирает код и открывает металлическую дверцу.
Толстая коричневая папка в кожаном переплёте. Серебряный портсигар – похоже, Гарольд маниакально скрывает свою страсть к курению. Несколько аккуратных стопок с перетянутыми резинками зелёными банкнотами. Нисколько не колеблясь, Джаг достаёт папку и открывает её.
Всего пара листов, испещрённых мелким текстом. Вчитываться времени нет, глаза выхватывают из контекста лишь сумму с большим количеством нулей. Бетти прорицательница? Джагхед спешно щёлкает телефоном, снимая контракт на камеру. Потом разберётся. Убирает папку обратно в сейф и захлопывает дверцу.
Последний раз кидает взгляд на стол, убеждаясь, что всё осталось на своих местах. Улыбнувшись внимательным малахитовым глазам, снимает перчатки и покидает офис босса, пока не нарвался на охрану или самого хозяина кабинета. Признаться, делал он вещи и похуже. А уж для своей принцессы это было просто легко выполнимой мелочью. Она могла попросить его абсолютно о чём угодно, и он готов был выполнить любое её желание.
***
Кафе тихое и уютное, в разгар рабочего дня практически пустующее. Только мило щебечущая парочка за центральным круглым столиком. Симпатичные бежевые скатерти до самого пола и несколько девушек-официанток в белоснежных передниках. Похоже, кафе выживало за счёт соседства со «Старплэйз» и обедающих здесь сотрудников офиса Куперов.
Джагхед не очень любил подобные места, ему гораздо больше нравилось в «Попс» или в «Белом Змее». Народ там попроще, а еда вкусней. Но встреча назначена, и Джонс занял самый дальний столик, заказав два кофе.
Бетти зашла буквально через минуту, быстро огляделась и направилась к нему.
– Рассказывай, что нашёл. У меня всего полчаса, а потом надо идти на совещание, – нетерпеливо выпалила Элизабет, устраиваясь напротив Джагхеда.
Он достал телефон и открыл фото, протягивая гаджет своей заказчице.
– Это лежало в сейфе. Думаю, на данный момент контракт самый важный документ у твоего отца. Читай вслух, я не успел, – Джаг отпил принесённый официанткой кофе и поморщился – ну и помои.
Бетти торопливо вгляделась в текст, её щечки раскраснелись от азарта.
– Так… «Ритейл лимитед» в лице генерального директора Джона Харриса обязуется… бла бла бла… оказать спонсорскую поддержку «Ривер ворд» в лице председателя правления Гарольда Купера…в размере… о мой Боже, три с половиной миллиона долларов? – Элизабет подняла потрясённый взгляд на Джага.
– Ничего так спонсор, – он поперхнулся кофе и отставил чашку, – Этот Харрис вам что, по гроб жизни должен?
Бетти уже не слышала, она откинулась на стуле, сложив руки на груди. Взгляд её был задумчивый, потерянный. Губы припухли от постоянных нервных покусываний.
– Беттс? – позвал её Джонс, выдёргивая из этого транса.
– Джаг, я помню мистера Харриса. Ещё весной он приехал в Ривердэйл, дальний родственник мэра Маккой. Я не знаю, в чём там причина, но по-моему, это был откат средств, чтобы мэр разрешила ему начать свой бизнес в городе. Он должен был выбрать, во что вложиться, и поначалу хотел заняться кленовым делом. Но мои родители вместе с Лоджами пригласили его к себе… Я помню этот приём. Отец тем вечером радовался, как ненормальный: они переманили Харриса от Блоссомов.
– И, похоже, рыжеголовым это совсем не пришлось по вкусу, – вздохнул Джаг, складывая в голове картинку, – Судя по всему, именно на эти деньги строится новая типография. Лоджи получили выгодный заказ, Куперы – спонсора для развития бизнеса. И только любители клёнов остались не у дел.
За столиком повисло мрачное молчание. Бетти явно было непросто признать, что её родители такие же убийцы, как и начавшие это противостояние Блоссомы. Она положила телефон Джага на стол и нервно забарабанила пальцами по деревянной поверхности.
Джонс вздохнул – такое положение дел его нисколько не удивляло, он прекрасно понимал реалии этого мира и то, как легко в нём было отдать заказ киллеру на убийство Бетти. Странно лишь, что Лоджи не попали под вендетту. И то, как топорно сработал стрелок, промахнувшись мимо белокурой головки…
Стук ноготков Элизабет раздражал и выдавал её напряжение. Джагхед мягко накрыл её ручку своей ладонью, вздрогнув от холода тонких пальчиков.
– Беттс, не переживай. Теперь мы, хотя бы, знаем, в чём дело. Знаем, откуда ждать следующий удар. Тебе никто не причинит вреда, – он добавил уверенности в голос, хоть и сам не ощущал её. Кто знает, что теперь будет на уме у Клифа Блоссома, когда его жена стала инвалидом?
Бетти подняла на него взгляд своих чистых малахитовых глаз, и в них не было ни капли страха. Только вызов.
– Зря я не сожгла Торнхилл в ту ночь. Если бы не ты – рыжие родственнички уже бы были горсткой пепла, а я могла вздохнуть спокойно. Мама помелочилась, – стальным, жёстким голосом призналась девушка, убирая руки под стол.
Ледяная. В груди Джага защипало: сколько бы он не пытался растопить этот холод, окружающий Купер мир снова заставлял её застывать на месте. Он не мог позволить себе верить, что она способна на такое.
– Прекрати. Это не выход. Вам просто нужно встретится с Блоссомами и всё обсудить. Найти компромисс, пока это не закончилось трагедией, – пытался Джагхед стать голосом разума, однако это совсем не то, что могло заставить нордсайдскую принцессу задуматься.
– Пойти на мировую? – презрительно хмыкнула она, – Я лучше предложу родителям свою помощь по устранению конкурентов, – Бетти встала из-за столика. Она источала собой холод и решительность, – Мне пора, Джонс. Спасибо, но дальше я разберусь сама.
– Постой, – Джаг подскочил со стула и торопливо схватил её за предплечье, останавливая девушку, – Я не позволю тебе снова исчезнуть. Жду тебя сегодня.
Это единственный способ растопить лёд. Уничтожая часть себя, но зато срывая маску с личика Элизабет. Пусть. Просто терпеть эту отстранённость не было сил. Лишь бы она пришла, лишь бы снова не пропала. Он готов играть хоть самого дьявола во плоти, если это заставит её снова чувствовать.
– Я приду, если ты этого хочешь, – чуть дрогнул голос Бетти, в глазах промелькнула тёплая искорка.
– Я хочу этого всегда, – без капли сомнений, твёрдо и властно.
– Тогда я приду. До вечера, Джагги, – лишь услышав желанные слова, он отпустил её руку и позволил уйти из кафе.
Ему придётся сильно постараться, чтобы впечатлить принцессу. Иначе сегодняшняя ночь станет последней. Похоже, не помешает ещё разок прошерстить сайты в интернете.
«Боже, почему нельзя просто любить её…»
========== 11. Крушение ==========
«Есть вещи, ценность которых измеряется не в деньгах. На самом деле, всё самое прекрасное в этом мире можно получить лишь бесплатно. Семью. Настоящих друзей. Искренние улыбки и эмоции. Воспоминания. За них не нужно платить материально, за них отдаёшь кусочек души.
Казалось бы, простой и очевидный факт. И даже странно, что до сих пор вокруг находятся люди, которым не дано этого понять. Они кусаются, карабкаются, лезут на самый верх по головам. Но недаром существует мудрое изречение: «Когда оказываешься на вершине, понимаешь, что вокруг – пустота».
Зато терять то, что досталось даром, непередаваемо больней. Возможно, именно потому, что самое настоящее и важное не ценится, пока оно рядом. Разве мы придаём значение тому, что всегда есть друг, с которым можно ходить до школы? Это же само собой разумеется. Разве обращаем внимание на родителей, когда они рядом за каждым завтраком? Разве ценим возможность изо дня в день видеть так отчаянно манящую девушку за первой партой?
Конечно, нет. Пока это не исчезает. Пока принцесса мечтаний не растворяется из поля зрения на годы. Пока друг не теряется в буднях и делах. Пока отец не превращается в подобие себя, с которым больше не поговорить и не спросить совета.
И тогда уже плевать, где ты, что тебя окружает и куда катится жизнь. Без самого ценного – мы все жалкие бедняки.»
***
Бетти не стала ни укладывать волосы, ни делать макияж, ни даже надевать красивое платье и украшения.
Мейкап? Помаде придёт конец через пару минут после уже традиционного стука в старую деревянную дверь с полустёртым номером «40». А тушь размажется и будет щипать зажмуренные глаза. Причёска? Ещё смешней, никакая укладка не переживёт хватки сильных мужских пальцев. Платье? У неё уже был горький опыт возвращения домой в жуткой хламиде из его джинсов и свитера. Так что, лучше надеть самое простое, трикотажное. Снимающееся одним рывком через голову. И взять с собой запасное в сумке, как и бельё.
К слову, лишь к этой части гардероба Элизабет отнеслась с вниманием: глубокого синего цвета, атласное. Делающее бёдра ещё соблазнительней, а грудь – выше. На этом все изыски внешнего вида Бетти, когда она тихонько кралась по лестнице к выходу из дома, заканчивались.
Перед Джагхедом не нужно притворяться. Он всё равно видит её такой, какая она есть. Без мишуры. И, возможно, именно поэтому нордсайдская принцесса снова сегодня срывается и бежит к нему, в тёмную, убогую по её меркам, квартирку. Где всегда прохладно от недостаточного отопления. Где раздражающе капает через прохудившуюся крышу вода во время дождей. Где на покатом потолке висит балка, словно в плохом хорроре, создавая ощущение замкнутого пространства и надвигающейся угрозы. Где Элизабет всегда ждёт только неземное наслаждение и сладкие муки от каждого касания грубых шершавых рук.
У зеркала в прихожей Бетти на секунду остановилась, прислушиваясь к тишине в темноте поместья. Родители уже спят, прислуга отпущена. Её никто не сможет остановить, кроме неё самой. Малахитовые глаза сверкнули, со злостью окидывая взволнованное перед вожделенной встречей отражение.
«Какая же ты слабая, Бетти.»
Она ненавидела себя за это. За то, что снова бежит к нему. Что снова признаёт поражение перед желаниями своего тела. Что никто больше не в состоянии подарить ей такое удовольствие через боль. Только Джагхед, только её Хозяин. Лишь он знает, как сорвать с её губ томный стон, а как заставить кричать и молить. Интересно, что её ждёт сегодня? На тонкой шейке красовались тёмные, подобные несмываемой грязи, следы его пальцев с прошлого раза – это была опасная игра, но Бетти без сомнений доверилась и позволила ему всё. И не пожалела ни на мгновение, растворяясь в лёгком удушье от умелых рук.
«Ты просто больная, Купер. Лечиться надо. Он издевается над тобой, а ты ловишь от этого кайф. Два конченых психа.»
И пусть периодически оказывающиеся на её тонких запястьях путы всегда исчезали, когда Бетти покидала квартирку с серыми стенами. Она ощущала их кожей всегда. Невидимые, тугие, выворачивающие руки и посылающие ток по телу. Элизабет хотела всем сердцем избавиться от них, жить по-прежнему. Без сине-фиолетовых разводов, без искусанных губ, без дурацких ночных побегов. Без Джагхеда, отравляющего её жизнь, подобно сладкому яду.
Вздохнув, Бетти вылетела на улицу, не в силах больше смотреть на своё жалкое отражение в зеркале. Нереально, она слишком глубоко увязла в этом топком болоте из горько-сладкого карамельного ликёра. Всё потом, сейчас её волновало только то, что она не видела Джонса целые сутки. Тело ныло желанием оказаться во власти своего Хозяина. Голова словно набита ватой, пальчики стискивают брелок ключей от машины с каким-то глухим отчаянием.
Бетти уже не обратила внимание, что дверь поместья Куперов не пикнула сигнализацией, оставшись приоткрытой.
***
– Ты так быстро учишься, Беттс, – обманчиво мурлыкающий тон и тесно прижимающийся к обнажённой спине твёрдый горячий торс.
Шероховатые ладони скользят по плечам, к талии. Гладят подрагивающий от нарастающего напряжения животик, поднимаются к груди. Обволакивают в свой плен, как в тёплое одеяло. Но Элизабет ждёт другого, и знает, что вся эта напускная нежность лишь часть игры. И оттого нетерпение уже явственно проступает между ног. Девушка облизывает пересохшие губы в предвкушении поцелуя. Как всегда, получает не то, что ждёт: руки Джагхеда сминают её мягкие полушария груди, сжимая соски между пальцами и с силой оттягивая. Срывая первый сегодняшний стон.
– Тише, малышка. Хочешь снова получить кляп в свой сладкий ротик? Не лишай меня возможности целовать его, – с мягким укором звучит голос Джонса, и Бетти зажмуривается от волны горячего искрящегося воздуха, захлестнувшей лёгкие.
– Да, Хозяин.
В отчаянной жажде ускорить их сегодня такие неторопливые прелюдии, Элизабет тесней прижимается попкой к его возбуждению, совершенно очевидно поднявшему ткань трусов. Получает в ответ лёгкий укус мочки уха и хриплый шёпот:
– Не играй со мной, – горячие ладони стискивают грудь ещё сильней, до сладкой боли. Его сухие губы перемещаются на тёмно-синий узор, украшающий шейку Бетти. Обводит языком свою отметину, удовлетворённо выдыхая, вызывая мурашки по всему телу девушки, судорожно сжимающей кулачки.
Она тихо поскуливает в его руках, пальчики на ногах сводит судорога от неконтролируемой жажды тела Джагхеда. Отдаться в его власть, ощущать его в себе, тонуть в темноте серо-зелёных глаз. Словно тоже не в силах больше терпеть, он резко отталкивает её от себя, и Бетти от неожиданности падает на кровать. Дыхание сбивается, она хватает ртом воздух, не приносящий кислорода в закипающую кровь.
Уже привыкла к таким жестам – подчиняющим, заставляющим себя чувствовать послушной игрушкой в умелых руках. Возбуждающим до блестящих влагой бёдер. Бетти поднимает взгляд на Хозяина, закусывая губу. Маняще гладит себя по груди, обводя нежную кожицу ореолы набухшего соска. Ловит каждую крупинку теряющегося самообладания Джагхеда, как жаждущий капель героина законченый наркоман. Его тяжелое, шумное дыхание, огонь во взгляде и очевидную тесноту в белье. Элизабет растягивается на постели, по-кошачьи выгибаясь в спине.
– Я жду Вас, – коварный блеск малахитовых глаз награждён стиснутой в напряжении скулой и дёрнувшимся кадыком.
– Ты сегодня слишком раскована, малышка. Придётся немного исправить это, – мотнув головой, словно едва заставив себя оторвать от неё взгляд, Джагхед наклоняется и достаёт из-под кровати моток свёрнутой в кольцо грубой льняной верёвки.
Бетти с трудом заставляет себя сглотнуть. Не отрываясь, смотрит на новый предмет в его руках, уже неспешно разматываемый. Похоже на канат из спортзала, но гораздо тоньше. Зато явно такой же грубый на ощупь. Он оставит на её нежной, так старательно умасливаемой в дорогих спа-салонах коже царапины и кровоподтёки – в этом нет сомнений.
Зато в глазах Джага немой вопрос, как последний шанс отказаться.
«Отброс» – она ещё помнит границу. Но даже не собирается к ней приближаться. Лишь представив себя в столь беззащитном положении, Элизабет уже готова вспыхнуть, подобно фениксу, осыпаясь на эту старую скрипучую кровать горсткой пепла. Резкий, согласный кивок и мысленная мольба, чтобы Джонс не передумал.
Он не стеснялся её шлёпать, душить, использовать зажимы и ремень на запястьях – с чего бы ему вдруг останавливаться…
– На колени, – эхом отдаёт в грязные серые стены привычный приказ, выполненный моментально. Косточки, немного побаливающие с прошлого раза, вдавливаются в матрас, и Бетти немного благодарна, что она сегодня не на твёрдом полу.
Джагхед начинает с плеч, опутывая свою жертву верёвкой, фиксируя руки плотно прижатыми к бокам. Намеренно делает обвязку вокруг груди, возле самых сосков, чтобы создать такое нужное трение. Бетти прикрывает глаза, веки подрагивают. Облизывает губы и получает быстрый, развязный поцелуй со сладким укусом. Искры тока в кровь и проступающая на шейке испарина – в квартирке прохладно лишь до определённого момента. Забывшись, дёргает руками, желая притянуть Джага ближе к себе, но он только крепче стискивает путы. Грубая материя режет по груди огнём, посылая тугие горячие импульсы под кожу.
– Ох, да! – она откидывает голову, отдаваясь во власть этих ощущений.
– Какая же ты грязная сучка, Купер…
Уже не церемонясь, Джонс толкает её назад, и Бетти валится на спину. Он сильней натягивает верёвку, продолжая опутывать её тело. Жестом приказывает прижать колени к животу, и Элизабет беспрекословно подчиняется. Верёвка тугой шершавой змеёй обвивает принцессу нордсайда, фиксируя её в совершенно бесстыдном положении. Джаг завязывает крепкий морской узел на её пояснице – почти профессионально.
Девушка на пробу пытается дёрнуться, и с некоторой долей паники понимает, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Лежит перед ним, словно готовое к разделке блюдо на сервировочном столике. Полностью в его власти. Пленённая своими желаниями, так коварно заманившими Бетти в эту ловушку.
Джагхед удовлетворённым взглядом окидывает результат своего труда и избавляется от трусов с тихим облегчённым шипением.
– Каково это, Бетти? Чувствовать себя подвластной тому, в чью сторону когда-то даже смотрела лишь с презрением? – вдруг интересуется Джаг как бы между дел, медленно наклоняясь к её раскрасневшемуся лицу.
– Если бы я тогда знала, на что ты способен, Джонс, будь уверен – отдалась бы тебе ещё в школе, – признаётся Бетти, нетерпеливо ёрзая по постели, – Мы так и будем болтать?
– Нет, детка. Ответ правильный, так что ты это заслужила, – довольная ухмылка на его лице, и горячие ладони обхватывают упругие ягодицы, выставленные напоказ.
Пальцы скользят по влажным складочкам, неизбежно подбираясь к клитору, и Бетти дышит всё громче и чаще. Каждый раз, когда вздымается её грудь, верёвка впивается в соски всё сильней и туже, обжигая чувствительную плоть. Сразу три пальца проникают внутрь её лона, растягивая его и надавливая на мягкую внутреннюю стеночку. Вызывая пульсацию в каждой клеточке тела Элизабет, ревущим пламенем поджигая нервы.
– Боже! – всхлипывает, голова слепо мечется по серому покрывалу – единственное, чем она может шевелить.
По тонкой бледной шейке катятся капли пота, а щёчки горят. Золотые волосы раскиданы в беспорядке, спутанные и влажные в местах соприкосновения с кожей. От невольного сопротивления её тела путы стягиваются сильней, создавая болезненное трение. Так греховно и сладко, что Бетти специально пытается дёргаться сильней навстречу трахающим её пальцам.
Она медленно растворятся в этом огне, когда Джаг резко заменяет пальцы своим членом: сразу на всю глубину, с хриплым гортанным стоном. Нависает над ней на вытянутых руках, упирающихся в матрас над головой Бетти. Дрожащих от напряжения. Губы жадно ищут свою пару, и находят её, врываясь в плен поцелуя языками. Даря друг другу жар ещё больший, чем сплетение тел.
Джаг начинает плавные, неспешные движения, распаляя её ещё больше. Она не сможет кончить от такого темпа, и ему это прекрасно известно. Откровенная поза позволяет его члену проникать невероятно глубоко, почти до боли. Задерживается на секунду после каждого толчка, дрожа от сдерживаемых порывов, но срывая стон за стоном с губ своей принцессы.
– Джагги, пожалуйста! – наконец, не выдерживает этой томительной пытки Элизабет. Слишком хорошо ощущать его в себе, наполняющего до краёв и вновь исчезающего почти до самого конца.
– Громче! – резко выдыхает Джаг, снова проникая в её влажную пустоту и вжимаясь бёдрами в нежные ягодицы Бетти.
Она жалобно хнычет, не выдерживая такого давления, раздирающего грудь на рваные неаккуратные куски желания и трения грубых верёвок. Распахивает глаза и встречается взглядом с Джагхедом: настолько тёмным, что от зелени не осталось и следа, лишь непроглядная ночь и сияющие звёзды. Бросает в ад к чёрту все свои принципы и собирает как можно больше раскалённого воздуха вокруг.
– Прошу! – умоляюще, на грани. Лишь бы он продолжил, лишь бы избавил её от этого комка нервов внутри. Взорвал пылающий в груди вулкан, растопил окончательно ледяную корку вокруг сердца принцессы, трещавшую по швам с их первой встречи.
Он целует её, неожиданно нежно и ярко контрастируя со своими набирающими долгожданный темп движениями. Выпивает из неё что-то холодное, заменяя оглушающей пузырящейся лавой кровь. Бетти жалеет лишь об одном – что не может в этот момент обнять его плечи и притянуть Джага как можно ближе. Её привязанные к телу ноги – барьер, который впервые хочется нарушить.
Однако эти мысли моментально покидают белокурую головку, потому что каждая частичка Элизабет дрожит от рваных, сильных толчков внутри. Огненный шар внизу живота взрывается, растекаясь кипятком по телу, пальчики на ногах подворачиваются, сведённые судорогой. Из груди вырывается отчаянный крик, обнажающий душу.
– Джаг! – впервые она кончает с его именем на губах, и Джонс не выдерживает этого потрясения: совершает последний глубокий рывок и впивается в её губы, содрогаясь всем телом.
Бетти чувствует разливающуюся теплоту внутри, с пылом отвечая на сметающий все границы поцелуй. Счастливей она себя не ощущала никогда.
***
– Уверена, что мы не перегнули палку? – Джагхед отбрасывает верёвку и озабоченно рассматривает красные следы на бледной коже.
Синие, чёрные, желтеющие старые и фиолетовые новые. Теперь ещё и красные. Полотно безумного импрессиониста. Вина горьким колючим клубком оседает в груди.
«Это ты делаешь с ней. Это ты превращаешь совершенный идеал в использованную тряпку. Ты, жалкий кусок дерьма».
– Джаг, всё в порядке. Если бы мне не понравилось, я бы использовала стоп слово. Успокойся, – Бетти садится на кровати и немного морщится. Похоже, бравада совершенно напускная: натёртая кожа не может не саднить, затёкшие конечности наверняка ноют.
«Ты причиняешь ей только боль. Отпусти. Скажи, чтобы больше не приходила».
Слова застревают в горле, потому что она довольно улыбается, растворяя все сомнения: ей и правда нравится это, нравится быть с ним. Чувство вины утекает со следующим глубоким вдохом, и на его месте прочно обосновывается облегчение. Она придёт снова. Снова позволит целовать себя и любить: пусть и не так, как Джаг того бы хотел. Правда, сегодня что-то явно изменилось… Слишком искренне сияющая улыбка на лице Элизабет, слишком плавные и воздушные движения, когда она привычно встаёт со смятой постели и достаёт из сумочки запасной комплект белья.
– Джонс, это же было Jean Yu! – со вздохом окидывает она взглядом растерзанные кусочки синего атласа на полу, – Оно стоит больше, чем вся твоя халабуда.
– Пришли счёт, принцесска, – Джаг падает на кровать и расслабленно потягивается: это приятная усталость.
А вот спешно натягивающая трусики Бетти снова заставляет мышцы напрячься.
– Может, останешься? – в который раз просит Джонс, мечтая лишь об одном: утолив свою потребность подчиняться и испытывать боль, принцесса позволит хоть раз просто любить себя. Просто спать в обнимку с любимым телом, а утром сварить им обоим кофе.
– Не могу, ты же знаешь. Если мама поймёт, что я снова не ночевала дома, меня опять запрут на неделю. Ронни же не может прикрывать меня бесконечно. Так что, если хочешь увидиться снова, сейчас мне лучше вернуться в нормальную кровать, – она стоит спиной к нему, натягивая платье и скрывая своё покрытое узорами тело. Но насмешка в голосе всё равно слышна.
– Что ж, я посмотрю, сколько моя принцесска протянет в своей одинокой нормальной кровати, – защищается Джаг, пытаясь скрыть горечь.
Он ничего не может ей предложить, кроме себя самого. Такой девушке, как Элизабет Купер, нужно дарить звёзды с неба, а не синяки на кожу. Но сегодня действительно планеты поменяли свои орбиты, потому что Бетти, одевшись полностью, неспеша подходит к нему и наклоняется к лицу.
– Спокойной ночи, Джагги, – она улыбается уголком губ и оставляет мимолётный поцелуй на его щеке, прямо на родинке. Словно давно этого хотела.
Он пытается поймать её взгляд, прочесть в нём то, на что не смел надееться. Но Бетти, вспыхнув, как школьница, быстро отдёргивается и отворачивается.
– И тебе спокойной ночи, малышка, – рассеянно прощается Джаг с покидающей квартиру хрупкой фигуркой.
***
Привычно взвизгнув шинами, «Мазда» Элизабет притормозила во дворе поместья Куперов. Загонять машину в гараж ей было откровенно лень – всё утром, сейчас ей хотелось лишь спать. И было ужасно тошно от того, что придётся лежать в постели одной, без тёплого сильного тела рядом.
Всю дорогу Бетти пыталась понять, что случилось. Почему простое удовлетворение потребностей не смогло остаться таковым. Почему в груди так горячо от одного упоминания его имени, а кожа покрывается мурашками от воспоминаний. Почему в момент оргазма она звала его, как единственный ориентир в уплывающем мире.
«Ты не могла влюбиться в него, Бет! Он же жалкий саутсайдовский змеёныш…»
Змеёныш, который был рядом в последние недели и ближе, чем семья и подруги. Который действительно помогал, а не трепал языком. Который дарил ей столько наслаждения за одну ночь, сколько она не испытала за всю предыдущую жизнь. То, что она так упорно называла влечением и сексуальным голодом, стало чем-то иным, глубоким. И Бетти не могла бы это игнорировать, как бы не пыталась.
Во дворе поместья было непривычно тихо, абсолютно безветренная погода. Надеясь также незаметно прошмыгнуть в спальню, Купер приоткрыла входную дверь. В глаза неприятно ударил свет ламп.
– Мисс Элизабет! Слава Богу, хоть Вы целы! – бросилась ей на грудь домработница, заливаясь слезами.
– Дора, в чём дело? Прекрати реветь, что случилось? – дурное предчувствие тошнотой подступило к горлу, когда за спиной женщины показался шериф Келлер.
– Миссис Престон, позвольте мне поговорить с мисс Купер, – сухо и официально попросил он домработницу, чем окончательно поселил нервную дрожь в теле Элизабет.
Дора, всхлипнув напоследок, отлипла от Бетти и отвернулась, утирая мокрое лицо ладонями.
– Шериф, я не понимаю. В чём дело? Где мои родители? – сглотнув, выдавила из себя вопрос Купер.
– Может, присядем? – несмело начал Келлер, но Бетти резко его одёрнула. Её уже не на шутку пугала ситуация.
– Говорите немедленно, что случилось, чёрт возьми! – пальчики непроизвольно сжались в кулачки.
– Мисс Купер… Примите мои соболезнования. Мистер и миссис Купер… Они застрелены два часа назад в своих постелях…
В голове затрещал белый шум на слове «застрелены». Дальше Бетти уже ничего не слышала. Что-то кричаще болезненное выворачивало наизнанку каждую клеточку тела.
– … Входная дверь была не заперта… Стрелок зашёл, как к себе домой, поднялся в их спальню… Прислуга спала… Он будто знал, куда идти…
Треск в висках становился всё настойчивей, пока мир вокруг не задрожал и не рассыпался миллиардом осколков в груди. Горло сжалось тисками, и Бетти медленно отшатнулась к стене, с тихим отчаянным стоном сползая по ней на пол.
Всё кончено – цель достигнута, и сейчас младшая и единственная из ныне живущих Куперов хотела лишь раствориться в поглотившей её темноте.
========== 12. Захоронение ==========
«Все мы лжецы. Абсолютно каждый. Врём всем вокруг с самого детства. «Кто разбил вазу? – кот». С этого начинается поток сокрытия правды, потому что недоговорки – та же ложь. Прячем тетради с плохими отметками, не говорим, где пропадаем вечерами и откуда очередной синяк. Боимся наказания. И не замечаем, когда ложь настолько въедается в кожу, что срывается на автомате. Без причины. Ведь так проще.
