Текст книги "В плену желаний (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
А не в том ли дело, что покушение на Пенелопу – ответная реакция Гарольда Купера, месть за дочь…
Окончательно запутавшись, Джаг решил проверить более реальную версию: Свит Пи не отговорил Змей, и они решили мстить всем представителям трёх династий. Сам он не поверил бы этому ни на миг, однако то, что так решит Келлер наряду с большинством тупоголовых северян, было очевидно.
Надев куртку, Джаг вышел из школы на парковку к оставленному байку, и был неприятно удивлён. Там уже столпился народ, громко обсуждая произошедшее. Он прислушался к обрывкам фраз.
«Сначала Купер, теперь Блоссом, следующие – Лодж!»
«Это наверняка южане, решили поквитаться за все старые разборки…»
«Хотят уничтожить бизнес в Ривердэйле, а где тогда прикажете работать честным людям? Мы же не наркодиллеры, как Змеи…»
«Бедняжка Шерил, бедняжка Элизабет…»
«Давно пора просто разогнать всех этих Змей, они окончательно зарвались…»
Уже не на шутку озаботившись судьбой хоть и оставленной, но по-прежнему родной банды, Джонс быстро оседлал байк и уехал в темноту.
***
Острые каблучки стучали по брусчатке, гулко отдавая в тишине утопающего в зелени и цветах двора поместья Куперов. Бетти уже ступила на первую ступеньку высокого крылечка с хитроумно выковаными медными перилами, когда ей навстречу вышла Элис.
– Дочка, с тобой всё в порядке? Никаких сюрпризов? – обеспокоенно окинула она взглядом Элизабет, чуть прищурившись при виде растрепавшейся причёски и не до конца стёртой помады, размазавшейся от напора Джонса.
– Всё отлично, мам. Как миссис Блоссом? – скорее, из вежливости, задала вопрос Бетти.
Ругнулась про себя, что забыла поправить свой внешний вид, снова превратив его в идеальный. Но ей с трудом удалось достаточно собрать мысли в кучу хотя бы для того, чтобы изобразить невозмутимую рожицу и спокойно уехать домой. Что уж там говорить про приличия… Они были напрочь позабыты, когда Бетти позволила парню вроде Джагхеда целовать её, да ещё так нагло, развязно. У неё было несколько версий, достаточно оправдывающих саму себя:
«Слишком давно у меня не было секса».
«Слишком неожиданно он набросился».
«Слишком соблазнительно вырядился».
«Слишком давно хотел меня, я всего лишь загладила свою вину».
И лишь один из вариантов был единственно верным, туманной дымкой плавающим на краю сознания, но даже не допускаемым к рассмотрению:
«Я сама чертовски его хотела».
Тем временем, Элис дождалась, пока Бетти поднимется по ступенькам и внезапно остановила её, перегородив дверь. Выглядела она будто виновато.
– Я не в курсе, что с Пенелопой, завтра отец всё выяснит. Подожди, дорогая. У нас гости, и это немного не вовремя, я понимаю. Да и неожиданно, он должен был прилететь завтра… – неуверенно переминалась на месте миссис Купер, не находя слов.
– Мам, объясни толком, что происходит? – нахмурилась Бетти, понимая, что спокойно лечь спать ей не светит.
– Я знаю, что мы должны были обсудить это раньше. Но так случилось. В гостиной тебя ждёт гость, он сын очень влиятельного человека из Нью-Йорка. Мы с Гарольдом тщательно всё взвесили, и считаем, что это достойный парень, довольно симпатичный, а главное, отличная партия. Так что вы могли бы… познакомиться? – Бетти даже восхитилась тому, как ловко обошла мать все острые углы.
– Иначе говоря, «дочь, мы отдаём тебя в жёны сынку партнёра по бизнесу»? – горько усмехнулась Бетти.
Она знала, что рано или поздно это случится. Судьба всех наследниц – помогать родительскому делу всеми доступными способами. И до сегодняшнего дня Бетти даже не задумывалась об этом. Но теперь ей отчаянно не хотелось стать разменной монетой.
– Я не буду, мам. Может уматывать в свой Нью-Йорк, – отрезала Элизабет.
– Доченька, я же не призываю тебя прыгать к нему в постель! Просто познакомитесь, тем более, он так настаивал на встрече! Милый молодой человек, такой галантный, – словно товар на прилавке, расхваливала кандидата Элис.
– Я только поздороваюсь. Из вежливости. И всё объясню, – устало вздохнула Бетти, решив, что лучше потерпеть десять минут расшаркиваний с незнакомцем, чем сутки на уговоры мамы.
– Умница моя, мы с папой не будем вам мешать, поговорите наедине, – довольно защебетала Элис, пропуская дочь в дом и скрещивая пальцы, чтобы её принцесса не показала свой далеко не ангельский характер.
Элизабет медленно зашла в гостиную, еле волоча отёкшие от неудобных туфель ноги. Сейчас ей хотелось одного: раздеться, принять тёплую ванну с ромашкой и завалиться в свою мягкую постель. Услышав стук её каблуков по паркету, из глубокого кожаного кресла, стоявшего возле большого камина, поднялась высокая подтянутая фигура. Мужчина одёрнул голубовато-серый пиджак и развернулся лицом к Бетти.
– ТЫ? – она будто налетела на невидимую стену, замерев от ужаса.
При одном взгляде на это смазливое, надменное лицо у Купер в груди едким удушливым дымом всколыхнулись обида и злость. Как он вообще посмел заявиться?!
– И тебе добрый вечер, милашка Беттс. Выглядишь потрясно, – попытался улыбнуться «жених».
– Какого хрена ты делаешь в моём доме, Джексон? – прошипела Бетти, старательно пытаясь держать себя в руках.
– Какой официоз, Би! Когда-то ты звала меня Джей, – обиженно протянул собеседник, медленно подходя к ней ближе. Раскрыл руки, словно в ожидании объятий.
Элизабет преодолела дикое желание вместо этого двинуть ему между ног. Чтобы он испытал хоть толику того, что испытала она три года назад.
– Это было до того, как ты назвал меня «фригидной сукой». Повторюсь, что ты делаешь в моём доме? – холодно смерила его Бетти полным презрения и отвращения взглядом.
«Боже, и это мой первый мужчина. Какой ужас».
Ей стало до омерзения противно его присутствие. Голубые глаза, когда-то поражавшие глубиной, а теперь казавшиеся стеклянными, бесили игравшей в них насмешкой.
– Я думал, ты достаточно повзрослела, чтобы забыть старые обиды. Видишь ли, мои родители настояли, чтобы я нашёл достойную невесту, так как отец собирается передать мне дела компании и уйти на покой…
Он говорил что-то ещё, что-то о долге перед семьёй и былом взаимопонимании, но Бетти не слышала слов. Она смотрела в навечно застывшее под маской лицо человека, так спокойно предлагавшее замужество девушке, с которой, совершенно очевидно, никогда бы не смог жить. Они абсолютно несовместимы, даже ядовиты друг для друга. Он здесь просто потому, что она удачный вариант. Потому, что знаком с ней. Потому, что надо.
Как же Элизабет устала от вранья.
– Ты же не хочешь этого, – грубо перебила она парня, складывая руки на груди в защищающемся жесте. Ей не понравился похотливый взгляд на её декольте.
«Оно не для тебя, мудак».
– Хочу, Беттс. Очень, – словно пытался убедить в этом самого себя, – Ты прекрасная, ты идеальная…
Мерзкое слово вышибло из девушки остатки самообладания. Забыв про все приличия, она просто устало выдохнула:
– Пошёл вон, Джексон.
«Ванна с ромашкой. Горячее какао. И сладкий сон», – только эти успокаивающие мысли не давали ей кинуться вперёд и расцарапать это смазливое лицо.
– Милашка…
– Назовёшь меня так ещё раз, и я точно дам тебе по яйцам. Хотя, ты вряд ли это ощутишь, потому как у тебя их нет, – криво усмехнулась Бетти. Любой уважающий себя мужчина оскорбится таким словам.
– Не корчь из себя неприступную стерву, Би. Просто признай, что мы можем быть друг другу полезны, – очевидно, Элизабет не ошибалась по поводу отсутствующего самоуважения, потому как Джексон продолжал унижаться.
– Боже, как ты мне противен, – тихо произнесла Бетти, поражаясь самой себе. Это не мужчина, а тряпка, – Я сказала: ВОН! – она резко повысила голос, и на крик тут же прибежали родители.
– Что тут происходит, милая? – взволнованно поинтересовался Гарольд, смерив подозрительным взглядом парня.
– Папочка, если я ещё хоть раз увижу этого ублюдка, то кастрирую его маникюрными ножничками, – на этой многообещающей фразе Бетти, передёрнув плечиками, гордо прошествовала мимо бывшего бойфренда к лестнице на второй этаж. Три пары глаз прожигали её оголённую спину, на которой чётко были видны тёмные следы от грязной стены закулисья.
***
Ночь была прохладная и туманная. Фары мотоцикла едва пробивались сквозь дымку, и ехать приходилось практически наобум по проторенной знакомой дороге. Джинсовая куртка, надетая на тонкую рубашку, грела совсем слабо. Порывы холодного ветра лизали пальцы, всё крепче сжимающиеся на руле.
Слишком много мыслей витало в голове Джагхеда, сбивая друг друга и не принося ни капли ясности.
Спустя шесть лет Элизабет возвращается в родной город, и тут же едва не получает пулю. Следом в больницу попадает миссис Блоссом. Разве могут у столь разных особ быть общие враги? Или всё-таки стоит рассматривать подпольную войну Куперов с ненавистными производителями кленового сиропа? Хм, а если и вовсе – Хиром Лодж решил избавиться ото всех конкурентов, подмяв под себя Ривердэйл…
Сосредоточиться на версиях получалось у Джага плохо – ещё играл на губах чистый, звонко отдающий в уши, вкус вишни. Вишнёвая помада или Бетти сама по себе такая сладкая, что невозможно заставить себя оторваться?
Слишком много вопросов…
То, что ему довелось после стольких лет мечтаний прикоснуться к самой принцессе, ошеломляло. Так внезапно, но чертовски правильно. Именно правильно – словно Бетти была создана для его рук, каждая клеточка её тела отзывалась на его касания. Никого и никогда он не хотел, как её. Да, в общем-то, в мыслях всегда была лишь Элизабет, с двенадцати лет, с того момента, как высокомерная девчонка растянулась перед ним на асфальте, гордо при этом вздёргивая подбородок. Даже когда Джагхед был с другими девушками, он подсознательно представлял её. Все, с кем он когда-либо делил постель, непременно были блондинками. Словно хотел обмануть сам себя, и с тоской каждый раз возвращался в реальность, в которой ему никогда было не приблизиться к той самой, совершенной, единственно по-настоящему желанной.
А теперь она позволила себя касаться. Позволила целовать, позволила сжимать в его грубых шершавых руках свою тонкую талию и гладить нежную кожу. Джагхеду казалось, что он спит, и если в очередной раз моргнёт – снова окажется на выпускном балу под презрительным взглядом малахитовых глаз.
Почему же всё изменилось? Он знал – переломный момент был в кафе. Что же такого сделал Джаг, заставившее Бетти посмотреть на него другими глазами, свободными от предрассудков и льда? А вот на этот вопрос ответ пришёл сразу – он не спрашивал разрешения, как на выпускном. Откровенно дотронулся до её лица, сломав этот барьер. И поцелуй получил точно также, просто-напросто затащив её за кулисы и взяв то, что мерещилось ему столько лет.
Но только распалил свои аппетиты, росшие буквально посекундно.
Наконец, подъехав к «Белому Змею», Джагхед нахмурился при виде количества столпившихся там людей. Змеи объединялись перед общей опасностью, чувствуя её на вкус. Джонс оставил байк в сторонке и быстро направился в самую гущу народа – нужно помочь Свит Пи удержать рвущуюся банду. Пока это не закончилось откровенно плохо.
– Я повторяю, все эти обвинения так и останутся пустыми, северянам в жизни ничего не доказать! Мы чисты перед законом, никто из нас не совершал ничего подобного. Нет никаких поводов для паники… – громко надрывался друг, пытаясь успокоить гудящих от возмущения Змей.
Мало кому понравится, что как только в городе произошло дерьмо – все взгляды моментально обратились в одну сторону. Джаг решительно протиснулся через широкие плечи членов банды, выходя к Свит Пи в ореол света висевшего на крылечке бара фонаря.
– Джаг, ты чертовски вовремя, – облегчённо выдохнул он, увидев Джонса.
Это было неправильно – перехватывать инициативу, но беспокойство за практически семью было непередаваемо сильней. Джаг чувствовал устремлённые на него прожигающие взгляды. Люди явно хотели что-то от него услышать, и даже год, который он провёл вдали от банды, не разрушил этого безоговорочного доверия.
– Свит, северяне и правда, беснуются. Я даже знать не хочу, что у них на уме, но если Змеи хоть капельку причастны к этой херне… – сделал парень вид, что говорит лишь с другом, а не обращается ко всем с позиции короля.
– Мы чисты, Джагхед, – уверенно произнёс Свит Пи, – Ты сам знаешь, если бы хотели отомстить – точно не таким жалким способом. Мы бы лучше выбили из кого-нибудь дурь или подожгли, на худой конец, – одобрительный гул подтвердил эти слова.
– Знаю. Но нам нужно придумать убедительное алиби для каждого, если не хотим новой волны гонений и… – договорить он не успел, голос Джонса оборвался на полуслове.
Он замер, потому как к бару, осветив людей фарами, подъехали четыре полицейские машины.
«Чёрт!!!»
Те, кто успели – бросились врассыпную, стремясь скрыться в извилистых тёмных улицах Саутсайда. Однако большей части Змей повезло гораздо меньше. Из машин вывалились копы, держа наготове увесистые дубинки. Огнестрел не нужен был никому, тем более полиции.
– Всем на землю, руки за головы! – раздалась громкая команда шерифа Келлера.
– Это большая ошибка, шериф! – не удержавшись, Джагхед пытался вступиться за уже насильно поваленных на грязный асфальт Змей из крайних рядов.
– Заткнись, Джонс, и уткнись мордой в землю! Никто не дёрнется, пока я лично не допрошу каждого! Саутсайдские крысы! – отрезал Келлер, и натравленные Блоссомами копы легко сминали возникающее было сопротивление, не стесняясь пользоваться дубинками и кулаками.
Джаг чувствовал ноющее отчаяние и злость на весь этот прогнивший городок с отравленными предрассудками людьми, когда чьи-то грубые руки добрались и до него. Он не собирался становиться на колени без боя. Привычно сжал кулак, сильным и размашистым ударом отмахнувшись от первого навалившегося было полицейского. Драться за Змей ему было не впервой, и долгий перерыв не мог стереть физическую память.
Кругом звучали крики и грязные ругательства, прерываемые время от времени оханьем от очередных достигших цели ударов и стонами. Джагхед чувствовал стоящего спиной к его спине Свит Пи, как было всегда, когда они оказывались против заведомо превосходящих числом врагов.
– Просто послушайте! Это ошибка! – отчаянно пытался он докричаться до Келлера, но тот не слышал за окружающим шумом, или не хотел слышать.
Отвлёкшись, чтобы найти шерифа глазами в толпе, Джаг охнул от резкой боли, сгибаясь пополам. Полицейская дубинка прицельно прилетела по рёбрам, а затем и по оставшейся без защиты спине.
Став Змеем, невозможно избавиться от этой части своей жизни. Она всё равно останется с тобой, как и татуировка на теле. А уж король, однажды ощутив ответственность за доверившихся ему людей, никогда не перестанет защищать их, пусть и дорогой ценой.
========== 7. Ощущение ==========
Устал до ноющих мышц. Физическое переутомление отдавало в гудящие ноги и немного подрагивающие пальцы. Весь день работал в баре, таская ящики с алкоголем. Потом «временно замещающий» Эф Пи Верзила, а на деле уже год как, по сути, являющийся главарём Змей, попросил помочь с доставкой какой-то посылки в Гриндэйл. Джаг не был идиотом, и прекрасно понимал, что в увесистых деревянных коробках не подарки к Рождеству. Но это просьба главаря, и, к тому же, отлично оплачиваемая. Ночь он проездил, исполняя этот указ.
За окном трейлера уже брезжил рассвет, когда Джаг вернулся домой. Отца не было, лишь снова валялись тут и там пустые бутылки и мусор. Парень вздохнул: он слишком вымотался, чтобы прибирать сейчас этот бардак. Есть хотелось неимоверно, но ему даже не нужно было заглядывать в холодильник и шкафы – там давно мышь повесилась.
Проходит к дивану и запускает руку между спинкой и стеной в поисках своего рюкзака. Сна не было – переборол несколько часов назад, наскоро глотнув кофе на заправке в Гриндэйле. Теперь Джаг думал лишь о том, чтобы вытащить из импровизированного тайника свой старый ноутбук и пойти в «Попс» за тёплым бургером.
Нащупывает лямку рюкзака и тянет, удивляясь его лёгкости. Странно. Нехорошее предчувствие закрадывается в голову. Быстро расстёгивает молнию и из груди вырывается жалобный стон. Только не это. Единственное, что ещё оставалось для него важным…
Дверь трейлера громко хлопает, и Джаг вздрагивает, поднимая полный горечи взгляд на пошатывающегося отца.
– Где мой ноутбук? – глупо было надеяться, но он не мог не попытаться выяснить.
– О, Джаг… – словно удивился присутствию сына дома в шесть утра, – Так он твой…
– Ну, а чей же ещё? Где он, пап? – тревога липкими тисками сжимает грудь. Он знает ответ, видит его в мутных пьяных глазах. Лэптоп обменён на очередную бутылку.
Противно до тошноты. Как же ему надоело всё это. Он проживёт сам. Метнувшись в спальню, открывает шкаф и достаёт оттуда, не глядя, стопку своих маек и кофт. Не так уж много у него вещей, они легко помещаются в рюкзак. Денег от сегодняшней поставки вполне хватит на свой угол. У порога его останавливает голос отца:
– Джаг, ну куда ты пойдёшь? Из-за какого-то ноутбука?
– Подальше отсюда, – с силой хлопает дверью, и несётся к байку, словно его преследуют адские гончие.
Да плевать ему на кусок железа и пластика. Важно то, что в нём хранилось. С двенадцати лет, каждый день по строчке, а иногда, когда малахитовые глаза сияли особенно ярко, и по нескольку листов. Самое ценное, его чувства, его душа, вылитая в сотни и сотни испещрённых текстом страниц. Слова о любви и тоске, о непримиримых разногласиях и солнце в золотых волосах. Слова о ней, теперь навсегда потерянные.
Запоздало ругает себя, что не сохранил всё в сети, но уж очень боялся взлома. Никогда бы не позволил читать это никому. Чёрт знает, где теперь всё, скорее всего, уже стёрто из памяти старой техники. Но из своей головы Джаг не сотрёт это, как бы не пытался.
Он напишет новую историю. Историю не об аутсайдере и принцессе. И пусть главная героиня его фантазий и снов оставила Ривердэйл. В его мыслях она осталась, и не исчезнет оттуда никогда.
***
Противная трель выдёргивает Джагхеда из объятий Морфея, и он нехотя приоткрывает один глаз. Щурится из-за тут же ослепившего солнца, пробивающегося в маленькое прямоугольное окно высоко на стене. Как только в голову возвращается сознание, вместе с ним приходит боль в отбитом ребре и ноющей спине. Телефон звенит всё настойчивей, заставляя Джага просунуть руку под подушку и достать гаджет.
– Топаз, чего тебе? – пытаясь проморгаться, недовольно хмурится парень.
– Джаг, ты как? Слышала о вчерашнем, всем так досталось! – взволнованный голос подруги напоминает о часах в полицейском участке, когда всю банду допрашивали с пристрастием.
– Нормально. Жить буду. Келлер перешёл границы, Тони. Это было глупо с его стороны, – наконец, открыв глаза, сосредотачивает взгляд на сером потолке своей комнаты.
– Ты же знаешь, он не специально. Это всё Блоссомы взбесились, – вздохнула Топаз, – Я выяснила обстоятельства отравления, тебе интересно или как?
– Очень интересно, – встрепенулся Джаг, садясь на кровати и еле сдерживая стон от протестующе занывших рёбер. Новые факты к размышлению не помешают.
– Если коротко: отправив дочурку на вечер выпускников, чета Блоссомов отправилась в ресторан на Даунинг-стрит, вычурный какой-то, недавно открылся. И там им в вино насыпали отравы, Клиффорд не успел отпить, а вот его супругу кое-как откачали, она теперь надолго слегла в больничку. Медсёстры судачат, что ей так сожгло желудок и пищевод, что бедняжка теперь до конца жизни будет кормиться через трубочку.
– Это всё печально, конечно, но с чего такое ополчение на Змей? – вопрос мучил Джага всю ночь не меньше боли от ударов дубинкой.
– Да с того, что помимо всего прочего, в ресторане работали несколько наших ребят. Они убежали, как только поняли, что запахло жареным, и залегли на дно. Шериф вчера явно планировал если не отыскать их среди Змей, так напасть на след, – Джаг даже поразился осведомлённости Тони, меньше, чем за сутки, раскопавшей все подробности покушения. Что поделаешь, это вездесущий репортёр. Знает все лазейки.
– Почему ты уверена, что эти парни не при чём, раз они сами боятся высунуться? – Джагу очень не хотелось признавать, что банда приложила-таки руку к этому дерьму.
– Это сын старика Верзилы и его дружок. Они школу закончили пару месяцев назад, устроились подработать честным путём, один грузчиком, один посудомойщиком. И ты думаешь, мальчишкам это нужно? Да плевать они хотели на Блоссомов! – опровергла все опасения Топаз.
Джагхед поднялся с постели, разминая затёкшие конечности. Неопределённости становилось всё больше. Ему было всё равно, кто там отравил Пенелопу, только если это не связано с Бетти. А внутреннее чутьё, ещё ни разу его не подводившее, настойчиво кричало о том, что всё происходящее не просто череда совпадений.
– Спасибо за информацию, Смурфетта. Тебе только в ЦРУ работать, – усмехнулся Джаг, – Я бы ещё поспал сегодня, ладно?
– Какой спать, Джаг! Время два часа дня! Подумаешь, суббота! Поднимайся! – возмутилась Тони напоследок, уже сбрасывая трубку. Темп её жизни не предполагал долгих прощаний.
Парень задумчиво посмотрел на экран телефона: точно, полдня прошло. Учитывая, что домой он пришёл с рассветом, шесть часов мёртвого сна были как нельзя кстати. Поняв, что больше не удастся поваляться в кровати, он кинул гаджет на стол рядом с ноутбуком и направился в душ – отмываться от уличной пыли ночью не было сил. Даже спать он завалился, не переодевшись. Расстегнув на ходу пуговицы и стянув хлопковую синюю ткань, Джаг неожиданно замер. От рубашки шёл тонкий, едва уловимый аромат Chanel№5.
Это было, словно наваждение. Возможно, просто воображение разыгралось. Но все тревожащие душу беспокойные мысли разом исчезли из головы, оставляя только воспоминания о вчерашнем поцелуе, о вкусе вишни на губах и сладости нежной кожи.
Решимость наполнила Джагхеда медленно и неизбежно. Эта сумасшедшая, избалованная девчонка будет его. И даже не нужно спрашивать её мнения, потому что только так он добьётся неприступной Бетти Купер.
Телефон снова разразился звонком, и Джаг раздражённо схватил его, принимая вызов – похоже, ему сегодня не дадут спокойно помыться и позавтракать (пообедать?).
– Да, Хоакин! – резко бросил он в трубку.
– Джагхед, у меня к тебе срочное дело! Вот прям на миллион, и кроме тебя помочь некому! – затараторил парнишка.
– Я слушаю, – заинтересовался Джаг. Хоакин был управляющим в одном из дорогих нордсайдских клубов, и часто подкидывал ему «халтурку». От работы не отказываются, даже когда весь Ривердэйл летит в ад.
– Сегодня у нас по плану большая вечеринка с приглашённым диджеем, и представь, постоянный фотограф слился! Если не будет хороших кадров с этого безобразия, начальство попрёт меня с должности быстрей, чем я успею рот открыть! Джаг, на тебя вся надежда! – быстро обозначил ситуацию парень, перекрикивая голоса на фоне. Похоже, работа по организации мероприятия шла полным ходом.
– Сколько? – со вздохом задал единственный интересующий его вопрос Джаг. Идти сегодня в шумный клуб и снимать тупых раскрашенных шлюх не хотелось совершенно, но и шанс за один вечер заработать столько, сколько в редакции он получал за неделю, терять было глупо.
– Три тысячи и безлимит в баре тебя устроит?
– Устроит. Бейдж мне не забудь оставить у охраны, как в прошлый раз, – он помнил о забывчивости змея.
– Ты мой спаситель, Джонс! Жду к десяти, сладкий! – звонок прервался гудками, и Джаг поморщился: ориентация Хоакина временами проскальзывала в разговоре.
Порадовавшись, что синяки украшали лишь тело, а не лицо, Джонс, наконец, пошёл в душ. Планы по укрощению строптивой этим вечером придётся отложить. Хренов Челентано.
***
Едва только Бетти спустилась в гостиную, позёвывая и плотней кутаясь в шёлковый розовый халатик, Элис тут же вскинула на неё взгляд. Отложила очередной глянцевый журнал на кофейный столик и кивнула на диван рядом с собой.
– Мы можем поговорить, Элизабет? – холодно начала она.
– О чём, мам? – закатила глаза Бетти, понимая, что с неё потребуют объяснений за вчерашнее. Демонстративно осталась стоять.
Она видела ночью в окно своей спальни, как Джексон спешно уехал на такси, и не смогла сдержать злорадной усмешки. Рассчитывал на гостеприимство Куперов? Очень зря.
– Дорогуша, это было очень некрасивое и недостойное молодой девушки поведение! У Гарольда теперь могут начаться серьёзные проблемы в отношениях с партнёром, – кажется, Элис волновало лишь это, а не то, что дочь явно была вчера на грани нервного срыва.
– Мама, этот ваш «женишок» оказался моим бывшим, с которым я рассталась со скандалом! Ты думаешь, я бы смогла отреагировать иначе? – изумилась Бетти твердолобости старшей Купер.
– Даже если так, ты должна была держать себя в руках! А не кидаться оскорблениями и угрозами! – повысила голос мать, – Тебе не помешает встретиться с ним и извиниться, пока Джексон не улетел в Нью-Йорк, – уже мягче, но не менее грозно потребовала мать.
«Поздно, мамочка, пытаться мне что-либо приказывать. Я выросла. И сама решу, как мне жить».
– Да плевать я хотела на этого ублюдка! И расшаркиваться перед ним не собираюсь! Хотите унижаться? Пожалуйста, без меня! – девушка презрительно фыркнула и отвернулась, чтобы с гулким топотом меховых тапочек по паркету вернуться в свою спальню.
– Мы не закончили, Элизабет! – раздалось ей вслед, но она не собиралась больше возвращаться к этой теме.
Как же ей в этот момент не хватало защиты. От нагло заявившегося в её жизнь бывшего, от требований родителей и устоев «высшего света», не считавшегося с чувствами и желаниями людей. От этого большого холодного дома, от вычурных элементов декора, дорогих картин на стенах с французскими обоями, от мерзкого ощущения под кожей, что и сама Бетти не больше, чем мёртвая декорация.
«Хочу быть живой. Просто. Живой.»
Залетает в спальню, быстро переодевается в простое трикотажное платье и обувает скромные бежевые балетки. Хватает ключи и сумочку и стремительно уносится из этого насквозь фальшивого дома с такими же фальшивыми людьми. Сегодня она сюда точно не вернётся.
***
Тяжёлая, однообразная и ужасно разрывающая барабанные перепонки музыка раздражает. Да это даже музыкой назвать сложно, больше похоже на шумовой оркестр безумного дирижёра. Очередная парочка разукрашенных девиц позирует перед его камерой, захламляя её память своими силиконовыми губами и выгоревшими от постоянной перекраски паклями вместо волос. Джагхед мысленно обещает себе удалить всё это безобразие, как только заказ будет выполнен.
Битый час терзая свой слух творениями какого-то крутого диджея, а зрение – огнями светомузыки и одинаково пьяно-перекошенными рожами, Джонс с тоской думал о том, что вечер можно было провести иначе. Попытаться узнать, что там слышно о сбежавших мальчишках-Змеях. Писать свой уже несколько дней как забытый роман. А ещё лучше – съездить к поместью Куперов, исподтишка посмотреть, всё ли в порядке с Бетти.
Кто-то хлопает его по плечу, и Джаг разворачивается. Хоакин доволен безмерно.
– Джаг, ты просто душка. Где бы я ещё нашёл фотографа за пару часов до мероприятия?
– Обращайся, Де Сантос. Мне остаться до конца или достаточно? – Джаг лелеет в душе надежду, что его отпустят, и он ещё успеет реализовать хоть часть своих планов. Достаёт из кармана джинсов телефон и бросает взгляд на экран – час ночи. Нет, уже не успеет…
– В общем-то, можешь расслабиться. Так, если кто попросит, сфоткаешь. Пойдём, выпьем, у тебя же бесплатно, – кивает Хоакин в сторону бара, заставляя Джага чётко ощутить сухость в горле.
– Давай, – вздохнул он. К алкоголю у него было острое неприятие. Но раз уж нет других вариантов, что-нибудь с небольшим градусом вполне сгодится.
У барной стойки на удивление немноголюдно. Похоже, все, кому надо, уже накидались. А может, и употребили, что поинтересней. Джагхеду можно было не рассказывать, что Хоакин один из подпольных дилеров Змей. Его должность была отличным прикрытием. В этом вопросе Джонс придерживался философских взглядов: кому надо, и так найдёт, кто не нуждается – тому можно и не пытаться предлагать. Сам же он, попробовав пресловутый «джингл-джангл» один раз в своей жизни после долгих уговоров, зарёкся прикасаться к этой дряни. Джонс с облегчением снимает с шеи камеру и кладёт на стойку.
Бармен быстро наполняет два бокала виски, и Джаг уже открыл было рот, чтобы попросить заменить заказ, когда Хоакин неожиданно кивнул на танцпол:
– Ого, смотри! Кого занесло на огонёк! – едва перекрикнул он грохочущую музыку.
Джонс машинально смотрит в направлении взгляда Де Сантоса. Несколько раз потрясённо моргает, не доверяя своим уставшим глазам – вдруг померещилось в огнях клуба?
Посреди зала, изгибаясь своим соблазнительным телом в такт музыке, танцует она. Короткое чёрное платье неприлично открывает стройные ножки, демонстрируя самый край чёрного кружева чулок при особо откровенных движениях. То дразняще медленно, откидывая назад мешающую золотистую прядь шёлковых волос, то ускоряя темп, безошибочно ловя ритм. Рядом ни в чём ей не уступает по откровенности наряда, но, однозначно, проигрывает по притягательности для взгляда Джага, неизменная брюнетка Лодж. Девчонки словно специально касаются друг друга то бёдрами, то руками, намеренно провоцируя всех присутствующих.
«Какого…»
Он впал в минутный ступор, не в силах перестать наблюдать за каждым её движением. По венам, пузырясь и шипя, побежали, смешиваясь в безумном коктейле, одновременно и возбуждение, и злость. Бетти не должно тут быть сегодня. Она не должна вот так призывно скользить руками по своему телу, не должна привлекать столько голодных взглядов. Хорошая девочка должна послушно сидеть дома рядом с громилой-охранником.
Элизабет Купер не была послушной девочкой.
Хоакин толкает в руку Джага бокал с виски, и он на автомате его выпивает, не почувствовав вкуса. Даже не замечает, что в стакане был ненавистный алкоголь. Не может отвести глаз от этой чертовки, к которой уже вальяжной походкой приближается какой-то парень в наполовину расстёгнутой рубашке. На секунду у Джонса мелькает коварная мысль, что наглец сейчас получит прицельный удар между ног, но этого почему-то не происходит.
Бетти, заметив развязно прижимающегося к ней сзади парня, бросает на подругу хитрый, сверкающий каким-то дьявольским светом, взгляд и придвигается к незнакомцу ближе.
В груди Джагхеда рвётся наружу злой, животный рык. Клокочет в горле, обжигает лёгкие. Всё ещё остающийся в руке бокал со скрипом даёт глубокую трещину от неконтролируемого усилия, с которым сжимают его тонкие пальцы. Не глядя, ставит его на барную стойку. Хоакин недоумевающим взглядом провожает этот жест и приподнимает бровь в ожидании объяснений, но Джонс видит перед собой только чужие руки, касающиеся самого желанного тела. Нагло скользящие вдоль бедра, уже пробирающиеся под тонкую чёрную ткань. А Элизабет не сопротивляется, продолжая двигаться в такт музыке и лишь сильней вжимаясь в партнёра.
