Текст книги "Редактировать или удалить (СИ)"

Автор книги: Torry-Katrin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Билл…

– Не обсуждается.

– Но…

– Тронут хоть пальцем, обзовут или даже косо посмотрят, говори мне, отделаются лёгким испугом и синяками. А промолчишь – уложу их в больницу.

– Это неправильно, – сдавленно прошептал я, понурив голову.

– Неправильно позволять унижать себя. Всё, что они вытворяют, спускается им с рук. Я не допущу, чтобы об тебя вытирали ноги. Это и меня тоже касается. Ты мой брат, я буду защищать тебя, хочешь ты того или нет. И в следующий раз, когда они будут захлёбываться собственной кровью, хорошенько подумают, прежде чем снова поднять на тебя руку. Ударят раз – я ударю десять. Ты меня понял?

Упулившись взглядом в землю, я покорно закивал и шмыгнул носом.

Я всегда был противником насилия в любом его проявлении и методы брата не одобрял. Мои обидчики никогда не оставались безнаказанными. Несмотря на многократные предупреждения, я продолжал скрывать побои, но Билл каким-то неведомым образом обо всём узнавал. Как и откуда – загадка. Может, следил, а может, отлавливал парочку ребят и грозил им расправой, если они не будут докладывать ему о всех моих передвижениях и стычках. И что самое странное, никто из моих врагов ни разу не пожаловался ни учителю, ни директору, ни даже моим или собственным родителям. Ходили по стеночке, не поднимая глаз от пола, как заколдованные. Я видел, что они напуганы. Тогда и мне становилось не по себе. Я осознавал всю неправильность и жестокость происходящего, но вместе с тем ощущал эмоциональный подъём, душевный трепет и ликование, наблюдая, как по мановению волшебной палочки один за другим нейтрализуются мои враги. Пожалуй, впервые в жизни я почувствовал себя в безопасности. Брат снова был рядом, пусть и в виде тени, невидимого солдата, сражающегося за мою честь, для меня имело значение только одно – ему не всё равно. Он любит меня. Я искренне верил и надеялся, что мой брат, которого я знал, с которым «вместе и навсегда» вернулся.

Однажды я потерял над собой контроль и воспользовался услугами Билла, натравив его на парня вдвое больше нас обоих. Администрация города подарила школе несколько автобусов, и в связи с этим знаменательным событием нас решили вывезти на природу, тихое местечко на берегу озера. Огромных размеров старшеклассник, с высокой степенью идиотизма и низким интеллектом, из тех, кому, по сути, до фонаря над кем глумиться, потехи ради толкнул меня в воду. Вода была ледяная, режущая тело тысячами острейших бритв, а я только полгода после сложнейшей операции на сердце, с ослабленной донельзя иммунной системой и поразительной способностью вляпываться в неприятности. Короче говоря, провалялся я тогда в больнице практически в бессознанке больше месяца и чуть не склеил ласты. Диагноз – переохлаждение, и как следствие – двухсторонняя пневмония со всеми вытекающими. И как после этого не верить в чудеса? Через неделю после происшествия на озере того парня перевели в другую школу. Поговаривают, что на него напали и жестоко избили недалеко от дома. Сломали два ребра, нос и пальцы на правой руке. Больше мы его никогда не видели.

– Болит?

Я машинально приложил ладонь к шраму на груди.

– Тянет немножко.

– Можно?

Не дожидаясь ответа, Билл расстегнул верхние пуговицы на моей рубашке. Его лицо исказила гримаса самых разных эмоций. Словно он испытывал муки нечеловеческой боли, но терпел, изо всех сил стараясь скрыть их. Пальцы осторожно прошлись по шву, и я вздрогнул.

– Боишься меня? – брат непонимающе смотрел, удивлённый такой реакцией, а затем резко отдёрнул руку и отвернулся. – Прости.

– Всё нормально. Щекотно просто, – веселые нотки были насквозь пропитаны фальшью, как и моя улыбка. Конечно же, Билл не мог не заметить такую бездарную игру. Притворяться и врать я никогда не умел.

Вопреки своим словам, я начал пятиться назад. Это привело Билла в бешенство.

– Что ты делаешь? – процедил он сквозь зубы, сжав пальцы в кулаки и отчаянно пытаясь сдержаться.

Очевидно, я заметил свои невольные поползновения и замер, опираясь на руки, заведённые за спину. Я напряжённо вглядывался в побагровевшее лицо брата, мои губы мелко дрожали.

– Думаешь, я привёл тебя сюда, чтобы убить?

Я испуганно открыл рот, но оттуда не вылетело ни звука. Единственное, на что меня хватило – сидеть и мотать головой из стороны в сторону.

– Посмотри на себя, ты весь трясёшься от страха, а я ведь всего лишь прикоснулся к тебе. По-твоему, это нормально? Что такого я сделал? Скажи, хоть буду знать. Тебе противно, да? Оттого, что я рядом. Трогаю тебя.

– Нет, это… это не то, о чём ты подумал.

– Да ну!

– А что ты хотел?! – я всплеснул руками прямо перед его носом, – Билл, ты два года делал вид, что меня не существует. Игнорировал, не разговаривал, проходил мимо – вообще не замечал. И тут вдруг пригласил на нашу поляну. Спустя столько времени…Ни с того, ни с сего. Мы вдвоём, вокруг ни души, конечно, мне сейчас не по себе. Но ни о чём подобном я и не думаю, я вообще не знаю, что думать. Ты стал странным, таким далёким и непредсказуемым. Я перестал понимать тебя, чувствовать, читать мысли как раньше. Я не знаю тебя, Билл. Ты… другой.

Всё это я выдал на одном дыхании. То срываясь на крик, то обиженно и зло шепча. Билл сидел как воды в рот набрал. Неподвижно и не дыша. А меня будто прорвало.

– Где тебя носило всё это время, а? Когда ты был мне так нужен! Всё шло нормально, мы были друзьями, а потом тебя словно подменили. Ты стал пинать меня как футбольный мяч. Почему, Билл? Что такого я сделал? За что ты меня так ненавидишь? – голос сорвался, и мне понадобилось время, чтобы взять себя в руки. – Дошло до того, что я радовался даже когда ты орал на меня или отпихивал, чтобы я не загораживал тебе проход. Я был счастлив уже от того, что ты просто обратил на меня внимание. Вот, что по-настоящему ненормально! А операция? Я пролежал в больнице два месяца в критическом состоянии и чуть не умер, а мой брат, мой брат-близнец, навестил меня всего один раз и то только потому, что его заставили. Это нормально? А я ждал. Каждый день, как дурак. Но ты приходил ко мне только во снах. Мама говорила, что на самом деле ты переживаешь, просто не показываешь этого. Но я ей не поверил. Только тогда я понял, что тебе плевать на меня. Всегда было. Сдохни я тогда, ты бы наверно вздохнул с облегчением.

Не успел я и глазом моргнуть, как оказался поваленным на спину. Билл сел на меня сверху и держал за грудки. Ткань рубашки затрещала, и пара пуговиц отлетела в траву.

Знакомый захват.

Я бестолково смотрел на его руки, явно не успев осознать, что только что произошло. Брат хорошенько тряхнул меня и зашипел, растягивая слова, вбивая в меня их, словно колья.

– Ты чё несёшь? Осложнения от сердца на мозг перешли? Следи за языком, братец. Ты ничего не знаешь, так что закрой свой рот.

– Да пошёл ты! – выплюнул я, оглушив его своим криком.

Билл зарычал и притянул меня к себе. Половиной корпуса я оказался висящим в нескольких сантиметрах от земли.

– Что, ударишь меня? Давай, сделай это! Ты же хочешь! Не стесняйся, я привык!

Из глаз брызнули слёзы. Я сотрясался в рыданиях, закрыв лицо ладонями. То сдавленно всхлипывал, то срывался на отчаянный вой. Мне было больно и стыдно.

Тот Том, который сейчас бился в истерике, не видел, что в это время творилось с Биллом, как он ошарашено смотрел на меня широко распахнутыми глазами, как его пальцы ещё сильнее сжали мои плечи, как дрожали его губы, какие невыносимые страдания ему причиняли мои слёзы. Зато видел я, физически ощущая всё это на себе.

Я испуганно охнул, когда брат рывком поднял меня и обхватил руками, небрежным толчком в спину прижав к себе. Я буквально задыхался в его объятиях, так крепко он меня стиснул. Страх сменил шок, а затем пришло безразличие. Мои глаза смотрели прямо и в никуда, ничего перед собой не видя. Руки плетьми висели вдоль тела. Я был похож на старую потрёпанную тряпичную куклу. Списана и восстановлению не подлежит.

– Прости меня! Я не хотел, но так было нужно. Думаешь, мне легко? Сам уже готов был на стены лезть, поэтому и позвал тебя. Не выдержал. Хотя нельзя. Только хуже будет, я знаю. Но больше не могу терпеть. Не могу! – он поднял голову к небу, будто обращаясь к кому-то невидимому. – Теперь ты в опасности, и всё из-за меня. Я эгоист и сволочь. Всё так. Но без тебя никак. Невозможно. Никогда не смей говорить о ненависти. Не будь со мной таким жестоким. Ты мой брат, и… я люблю тебя. Запомни и не переспрашивай. Чтобы не случилось, это останется неизменным.

Мои руки,наконец, ожили. Я вяло обвил ими брата за талию. А через минуту сам впился в него мёртвой хваткой, положил голову на плечо и снова дал волю слезам. На этот раз они текли тихо.

– Ты изменился. Волосы, причёска, все эти цепи. Теперь мы совсем не похожи.

– Хочешь, и тебя перекрасим?

– Нет уж, спасибо. Я буду как клоун. Мне не пойдёт.

– Вот ещё глупости. Если мне идёт, то и тебе. Или ты считаешь, что я смешно выгляжу?

– Вовсе нет. Наоборот, ты стал ещё загадочнее. Чёрный – твой цвет. А у меня характер не подходящий.

Смущённые недавним эмоциональным порывом, оба сидели с раскрасневшимися от неловкости лицами и старались не смотреть друг на друга. Не сговариваясь, сделали вид, будто ничего не произошло, и тему «кто виноват» больше не поднимали.

– Зато у тебя вон какая страсть на голове, – Билл улыбнулся и подёргал меня за дреды.

– Знаешь, как непросто было развести на них маму? Она долго сопротивлялась, шутила, что не хочет, чтобы её сын стал похож на Боба Марли, – я от души расхохотался. Билл старался сохранить невозмутимость, но в итоге не выдержал и присоединился.

Он всегда говорил, что у меня заразительный смех.

– Я подумал, что сплю и мне снится страшный сон, когда увидел на твоей башке эти камыши.

– Это был подарок в честь успешной операции. Ей просто некуда было деваться.

– А как же браслет?

– Этот? – я потеребил цепочку на запястье. – Ну, это была её собственная инициатива. Я ничего такого не просил, поэтому за ней всё ещё оставалось одно невыполненное желание.

– А ты, оказывается, хитрый жук. Умеешь воспользоваться своим особым положением.

Брат ткнул меня пальцем в живот, а я в ответ пихнул его кулаком в плечо.

– Хочу спросить кое-что.

– Ну.

– А ты ответишь?

Билл неуверенно пожал плечами.

– Постараюсь.

Я взял сухую палочку и начал с хрустом отламывать от неё по кусочку.

– С чего вдруг ты решил так кардинально поменять внешность? Да и поведение тоже. Вон, все наши через забор лезут, когда ты мимо проходишь.

– На плюшевого мишку я никогда не был похож.

– Согласен, но ощущение, будто всё вышло из-под контроля. Ты всегда был несколько вспыльчивым, замкнутым и раздражался по пустякам, но не до такой степени.

Я осторожно поднял на него взгляд, опасаясь новой вспышки гнева, однако Билл был абсолютно спокоен. Выслушав мои наблюдения, он задорно подмигнул мне.

– Просто пришла пора заявить о себе.

Да уж, легче в пустыне воды достать, чем из Билла откровения.

Удручённо вздохнув, я стряхнул мусор с брюк и почесал кончик носа. Вид у меня был крайне озадаченный.

– Тот старшеклассник, француз, Габриэль, вы с ним всё ещё общаетесь?

– Да, а что?

– Ну, он же такой взрослый. Что у вас с ним может быть общего?

– Том, мне четырнадцать, а не четыре, – усмехнулся брат и покачал головой.

– Всё равно. Ходит всё время, никого вокруг не замечая, молчит, ни с кем кроме тебя не дружит.

– Открою тебе тайну, не все мечтают быть всеобщими любимцами, – поддел меня Билл, – со сверстниками мне скучно и неинтересно. Они только и делают, что хвалятся, кто на какую фотку подрочил, сколько раз кончил, где проснулся после очередной неумелой попойки, и какая классная задница у той девчонки. Меня тошнит от всего этого. Вот как раз с ними у меня точно нет ничего общего. А Габриэль, он… другой. Особенный.

– Ммм…, – невнятно промычал я и, гордо вздёрнув подбородок, надул губы.

Провалиться мне на месте, я сейчас что, приревновал Билла к этому лягушатнику? Фантастика.

– Ничего подобного ни с кем не обсуждаю, – решил я выпендриться.

– Ещё бы! – рассмеялся Билл и потрепал меня за щёки. – Ты хоть раз в ванной запирался, а, братишка? Придавался разврату при просмотре порнушки?

Я отмахнулся от его рук, моментально окрасился в пурпурный до кончиков волос и начал медленно, но верно сгорать от стыда. Моя реакция развеселила его ещё больше.

Подобного рода подтрунивания и издевательства всегда задевали меня особенно сильно.

– Зачем ты вчера накричал на маму? Она плакала.

Резкая смена темы стёрла с лица Билла всё веселье. Он поднял камень и зашвырнул его в кусты. В те самые, где прятался я. Камень приземлился у меня за спиной, чуть зацепившись за плечо. Я зашипел от боли, но вовремя опомнился и заткнулся. Билл даже здесь меня достал.

– Задолбала потому что. Вечно свой нос везде суёт, указывает мне, что делать. Надоело.

– Она переживает за тебя. Когда ты последний раз обнимал её или говорил что-то приятное?

– Делать мне больше нехрен. Ей и тебя вполне хватает. Ты у неё и так с колен не слазишь.

– Потому что люблю её, – я склонил голову на бок. – А что насчёт тебя? Ты любишь маму?

Брат на секунду замялся.

– Типа того.

– Типа того? – эхом отозвался я и надолго затих. – Почему ты такой?

– Какой? – с вызовом.

– Грубый, холодный, нервный и такой… грустный.

Билл внимательно разглядывал меня, как оценщик в ломбарде. Было ясно, что все эти вопросы ему уже поперёк горла. Он облизнулся.

– Я не виноват, – нехотя сообщил брат, так, будто уже пожалел о сказанном. Затем вздохнул и продолжил. – У меня не было выбора. Как выяснилось. Ты слышал её вчера?

– Кого, маму?

Билл кивнул.

– Она сказала «всё повторяется».

– И что это значит? Причём тут мама?

Билл огляделся по сторонам, будто опасаясь, что нас могут подслушать.

– Я был в кабинете, – шёпотом поведал он.

– Что?? В том самом? – по всему видно, я готов был грохнуться в обморок от этой новости. – Мама убьёт тебя, если узнает!

– Тс-с. Не узнает, я аккуратно.

– Он же закрыт всегда. Где ты ключ взял?

– Слепок сделал. Взял из прикроватной тумбочки, пока она спала.

– Обалдеть!

– Я ж не просто так! Как думаешь, почему дверь в эту комнату всегда закрыта? Почему вход туда нам всегда был строго запрещён?

– Ну не знаю, – я постучал указательным пальцем по зубам. – Это же мамин рабочий кабинет, там должно быть много разных бумаг, важных документов, и она просто боялась, что мы там чего-нибудь натворим, испортим.

– Горячо. Но боялась она другого.

– Чего же?

Брат втянул губы и недоверчиво покосился на меня.

Не доверяет. Сомневается.

Он уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы что-то сказать, но в последний момент вздрогнул и испуганно замер.

По лесу пронеслась весёлая трель мобильного телефона.

Я похлопал себя по карманам. Дома оставил. Хотя, что я беспокоюсь, можно подумать, до меня кто-нибудь дозвонился бы.

– Это Марлин, – я смотрел на дисплей, сияя широкой улыбкой.

– Потом перезвонишь, – отрезал Билл.

– Но вдруг что-то срочное, и ей нужна моя помощь. Почему я не могу ответить?

Он закрыл глаза и промычал какую-то мелодию, после чего вгрызся в меня взглядом.

– Ладно, – якобы небрежно бросил брат, – ответь.

Что означало «только попробуй». Узнаю этот тон. Видимо, тот я на поляне тоже почувствовал неладное и не глядя засунул телефон обратно в карман.

Билл сразу же повеселел.

– Рассказывай, что у вас с ней, – спросил он, и хлопнул себя по коленкам.

– Ты вроде начал говорить про мамин кабинет, помнишь?

– Уже не важно. Так, ерунда. Видимо, не судьба. Не съезжай с темы.

– Это ты съезжаешь, – пробубнил я. – Мы просто друзья.

– Хорош заливать. Она твоя подружка?

– Ну, мы вместе гуляем, она очень добрая, красивая и…

– И бла-бла-бла. Заканчивай сопли. Кому это интересно, – раздражённо и нетерпеливо оборвал меня на полуслове брат. – У вас уже было?

– Что было? – я нахмурился, наверняка силясь пытаясь понять, что ему от меня нужно.

– Я спрашиваю, трахались вы или нет?

– Что? Билл! … Господи, ты… что ты…, – ошарашенный такой прямой формулировкой вопроса, я заёрзал на месте, не зная, куда деть глаза. – Нет. Конечно нет. С ума сошёл?

– Окей, – протянул Билл и закатил глаза. – Целовались хоть, ну?

– Один раз. Мы сидели в парке, она кидала в воду хлеб, кормила уток, и в это время у меня выпала ручка из кармашка рюкзака. Я наклонился, чтобы поднять, а она как раз развернулась ко мне лицом, и наверно подумала, что я хотел её…, – я смущённо улыбнулся. – Получается, что она сама меня поцеловала.

– Значит, она тебя хочет.

Прозвучало как приговор. Даже я в засаде вздрогнул.

– Не думаю, что её это интересует. Мы просто…

– Да брось, Том! Не будь индюком. Она на целый год тебя старше. Неужели думаешь, что посиделки в парке это предел её мечтаний? Девчонка-то популярная, только представь, сколько парней у неё уже было.

Нахмуренный, я уставился на Билла.

– Она не такая.

– А я и не говорю, что она спит со всеми подряд, не кипятись. Но целоваться-то наверняка умеет. Ей хочется опытного парня, уж поверь мне. А что ты можешь ей предложить? Я тебе гарантирую, как только она поймёт, что ты в этом ни черта не смыслишь, даже не знаешь, как своим языком управлять, кинет тебя, не раздумывая, и ещё по больному потопчется как следует. Найдёт кого-нибудь посмелее. И повзрослее.

– И что же делать? – голос поник, а на лице не осталось ни следа от улыбки.

Не могу поверить, что я ведусь на этот детский развод.

– Выход один – тебе нужно научиться целоваться, и я готов помочь в этом щекотливом деле. Хорошо, что у тебя есть брат, а? – он подмигнул, а я заметно напрягся.

– Ты-то тут причём? Хочешь подогнать девчонку, чтобы я на ней потренировался? Ну уж нет. Абы с кем я не согласен.

– Знаю, поэтому ничего подобного и не предлагаю.

Я задумался, очевидно, прикидывая, какие тут ещё могут быть варианты.

– И как ты собрался мне помогать?

– Зачем тебе кто-то, если есть я? – Билл придвинулся ближе и погладил меня по плечу. – Я сам научу тебя.

Вылупившись на него как на ненормального, я беззвучно захихикал.

– Научишь меня целоваться? Ты?

– Не вижу здесь ничего смешного.

– Думал, я совсем «ку-ку», что поверю в этот развод? – с моего лица не сходила улыбка, в то время как лицо брата было каменным, без какого-либо выражения. Смех как рукой сняло. – Ты не шутишь, да?

Билл покачал головой.

– Если ты, конечно, хочешь произвести впечатление на Марлин. В следующий раз простым целомудренным поцелуйчиком не отделаешься.

– Вообще-то, я как раз с ней и хотел всему этому научиться.

– Пф-ф… , – брат закатил глаза, – она не будет ждать. Глазом не успеешь моргнуть, как твоя без пяти минут девушка будет виснуть на шее другого. Сколько раз можно повторять?

Застыв с открытым ртом и стеклянными глазами, я, судя по всему, уже вовсю представлял себе эту анимированную картинку. Когда фантазии отпустили, перевёл беспокойный взгляд на Билла. Похоже, перспектива остаться на скамейке запасных не хило меня напугала.

– А ты сам-то умеешь? Что-то ни разу не видел тебя с девчонкой.

– Я к таким вещам готовлюсь заранее, это первое. А второе, если ты не видел меня с девушкой, это не значит, что у меня их не было.

– Их? – казалось, мои глаза вот-вот выпрыгнут из орбит.

– Том, какая тебе разница? Чего прикопался? – прикрикнул на меня брат, – Где твои яйца? Ты хочешь, чтобы она была твоей или нет?

– Хочу.

– Тогда всё, решено?

Я закусил губу и почесал кончик носа.

– Можно ещё один вопрос?

– Чёрт с тобой, валяй, – отмахнулся Билл.

– А кто тебя научил?

– Габриэль.

– Габриэль?!

– Ага.

– Он же… Да он же.., – от замешательства я начал заикаться, ловя ртом воздух. Видок у меня был слегка пришибленный.

– Парень?

– Ему семнадцать! И да, дьявол, он парень!

– Расслабься, он просто оказал мне услугу, и сейчас уже я хочу оказать её тебе. Почему в таком случае ты не отреагировал так бурно на моё предложение, если считаешь, что это ненормально?

– Ты всё-таки мой брат, и… это только между нами, – невнятно прошептал я.

– А Габриэль мой друг. Все так учатся.

– Что-то не слышал о таком.

– Конечно. Или ты считаешь, что они с транспарантами ходить должны, чтобы как можно больше людей было в курсе?

– Нет, но… Всё это как-то странно.

Билл глубоко втянул ноздрями воздух и с шумом выдохнул.

– Ну, хорошо. Не хочешь – как хочешь. Дело твоё. Кстати, подыскать тебе новую девчонку? Не старшеклассницу, конечно, извини, придётся довольствоваться кем-то на пару-тройку лет помладше, сам понимаешь. Ведь именно это твой уровень.

– Ладно, ладно! Хватит, понял, – я выставил руки ладонями вперёд. – Ты просто не дал мне времени подумать.

– Думай быстрее. Дважды не предлагаю.

Брат не сводил с меня глаз. Промаявшись в раздумьях пару минут, я сдался.

– Согласен.

– Отлично! – он сверкнул белоснежной улыбкой и сел ещё ближе, сместившись в бок. – Закрой глаза.

– Что, так сразу?

– Да не ссы. Закрывай, говорю.

Убедившись, что мои веки плотно сомкнуты, Билл посмотрел на мои губы и облизнулся. Так обычно смотрят дети на запретное сладкое, тайком пробравшись на кухню. Он не мог поверить, что желанное так близко и доступно. Его рука легла мне на шею, наши лица разделяли миллиметры, я наверняка ощущал его горячее дыхание, когда вдруг не сдержался и прыснул со смеху.

– Прости, ничего не мог поделать, – сказал я после того, как унял своё нервное хихиканье. Но улыбка до ушей всё ещё держалась. – Давай ещё раз. Я готов.

– Снова начнёшь ржать – урок окончен.

– Буду стараться. Тебе-то самому как, не смешно? Такая ситуация…

– Нормально, – теряя терпение, ответил брат.

И я снова закрыл глаза. На этот раз он не стал церемониться, и тут же приник к моим губам без всякого предупреждения.

– Обними меня, – с придыханием скомандовал Билл.

Реакция от шока была замедленной, поэтому я, весь покрытый бледными розовыми пятнами от дичайшего смущения, лишь сидел и хлопал глазами, не в состоянии обработать полученную информацию.

– Чего?

– Её ты тоже будешь с таким видом целовать, как будто тебе вилку в задницу воткнули? Положи руки мне на спину.

Я был похож на запрограммированного робота. Все движения на автомате. Никакой инициативы.

Брат снова прижался к моим губам, слегка оттянул нижнюю, затем прошёлся языком по зубам. Он наклонял голову то вправо, то влево, и, судя по нарастающему напору, ему этого было катастрофически мало. Я был похож на статую и не подавал признаков жизни.

– Открой рот, – звонко чмокнув меня напоследок, попросил Билл, ласково гладя по щеке и шее. – Отвечай мне, Том. Повторяй за мной. Большего от тебя пока не требуется. Это очень легко и приятно, вот увидишь.

Казалось, он целую вечность облизывал мой рот снаружи и изнутри. Я, как послушный ученик, выполнял все упражнения на совесть. Шевелил губами и даже подавался на встречу. И что самое удивительное, под конец дал волю рукам и начал поглаживать брата по пояснице. Наверняка неосознанно.

Билл отпустил меня, только когда я стал задыхаться от нехватки кислорода. Он тяжело дышал с приоткрытым ртом и всё ещё не мог отвести маниакального взгляда от моих припухших губ.

– Ты хороший ученик, – похвалил он, кое-как взяв себя в руки. Ему даже удалось выжать подобие улыбки.

– Спасибо, – прошелестел я и принялся теребить шнурки на кроссовках. Смотреть сейчас в глаза брату было невыносимо неловко. – Мне даже понравилось.

Билл просиял. В глазах замерцал огонёк надежды, но, не успев разгореться, был безжалостно потушен моими следующими словами.

– Я представлял Марлин. А ты кого?

– Что? – спросил брат, непонимающее бегая глазами по моему лицу.

– Ну, кого ты представлял, когда целовал меня?

– Кроме тебя никто не нужен.

– В каком смысле? Билл, ты чего?

Сбитый с толку, я наблюдал за тем, как он расстегнул оставшиеся пуговицы на моей рубашке, стащил её с плеч, прижался губами к шее, и начал покрывать её торопливыми поцелуями.

– Билл, – я упёрся ладонью ему в грудь, но этот жест ничуть не отвлёк его. Я запаниковал и начал сопротивляться, уворачиваясь и отпихивая. – Не надо. Зачем? Это уже слишком. Билл, остановись!

Однако мой крик страха и отчаяния произвёл противоположный эффект. Брат рывком повалил меня на траву, а сам забрался сверху, устроившись на бёдрах. Его худые пальцы сомкнулись вокруг моих запястий. Он медленно наклонился, к самому уху, но вопреки ожиданиям заговорил громко, делая акцент на каждое слово.

– Если эта сука хоть пальцем до тебя дотронется, то в следующий раз увидишь её только на фото в газете. В разделе «Скорбим и помним», понял?

Я судорожно и часто закивал. Билл удовлетворённо похлопал меня по щеке.

– На самом деле, это она тебя не достойна. Том, – он провёл кончиком пальца по контуру моих губ, – со мной тебе будет лучше. Обещаю, что больше не оставлю тебя. Обещаю, что всегда буду рядом. Нам будет хорошо вместе, вот увидишь.

– Скажи, что ты пошутил. Так нельзя.

– Никто и никогда не будет любить тебя так, как я!

– Ты мой брат!

– Ах, это… , – безразлично кинул Билл и сделал вид, что задумался.

– Отпусти!

– Думаешь, я не пытался?! – снова наорал на меня брат. Явно хотел сказать что-то ещё, но осёкся.

– Билл, нет…

– Заткнись!

Он стал с остервенением терзать мои губы, не обращая внимания ни на стоны боли, ни на мои жалкие попытки вырваться. Стало неудобно, и он, не прекращая процесса, аккуратно лёг на меня целиком. Его рука незаметно прошмыгнула под резинку моих брюк. От неожиданности я вскрикнул, но этот крик растворился во рту брата, и наружу вырвался лишь стон. Билл целовал и гладил меня везде, не помня себя. А когда остановился и решил перевести дыхание, так и замер на полу-вздохе.

По моим щекам ручьями текли слёзы. Глаза зажмурены, губы сжаты и сложены в тонкую кривую линию, а на лбу образовалась глубокая складка. Словно кто-то замахнулся на меня для удара. Я бесконечно всхлипывал и дрожал, но понял, что издевательства, пусть и временно, но прекратились. Издав какой-то тонкий писк, я в голос зарыдал.

Брат не шевелился. Он впал в ступор и больше ничего по отношению ко мне не предпринимал. Его лицо было похоже на лицо невменяемого убийцы, который вдруг понял, что натворил.

– Пожалуйста, не надо. Я хочу домой. Я хочу уйти. Пожалуйста. Умоляю. Пусти. Не хочу. Я не хочу, – как в бреду шептал я одни и те же слова по кругу.

– Том, – он попытался вытереть слёзы, но я дёрнулся как от огня и завыл ещё громче.

– Уйди от меня!!

И Билл сделал это. Он слез с меня, отпустил руки и дальше только смотрел, как я на подкашивающихся ногах пытаюсь встать, подбираю рубашку и, не говоря ни слова, ухожу прочь с поляны. Пытаюсь бежать, но постоянно спотыкаюсь о невидимые преграды. Он провожал меня взглядом до тех пор, пока я окончательно не растворился в лесной чаще.

Брат медленно поднялся. Его чувства и мысли сейчас были закрыты для меня. Лицо бледное, непроницаемое, абсолютно ни о чём не говорящее. Безликая маска. Как если бы тело покинула душа. Он закрыл глаза, и уже через секунду по лесу пронёсся оглушающий крик. Билл сдёрнул подстилку, повалив на землю всю оставшуюся еду, скомкал её и зашвырнул за деревья. Затем подошёл к шалашу и ногой выбил подпорки. Строение в один миг превратилось в груду хлама. Он крушил и ломал всё, что попадалось на глаза, и, казалось, никогда не остановится.

Выбившись из сил, он, наконец, затих. Разгорячённый, с безумным взглядом, дыхание его было тяжелое и прерывистое. Схватившись за голову, он рассеянно осмотрелся вокруг. Но было совершенно очевидно, что на всю эту разруху ему глубоко начхать. Подойдя к дереву, Билл съехал спиной по стволу, сел на корточки и спрятал лицо в коленях. Он мерно раскачивался из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос. Самая натуральная истерика.

Я видел брата всяким. Но только не таким. Ещё никогда он так открыто не демонстрировал свою слабость. Он плакал, и впервые в жизни я не заподозрил его в неискренности.

Неожиданно он вскочил и сорвался с места, рванув прямиком вглубь леса.

Я тоже поднялся на ноги как на пружине. Куда это он? Что дальше? Бежать за ним или остаться?

Время ещё есть, значит, выбора нет.

Стараясь близко не приближаться, но и не отставать, я гнался за братом. Жутко боялся наделать много шума – ветки и опавшие засохшие иголки громко хрустели под ногами. В какой-то момент понял, что потерял его из вида. Задыхаясь после незапланированной пробежки, я вертелся вокруг своей оси в поисках знакомой фигуры. Билл обнаружился неподалёку, всего в нескольких метрах о того места, где находился я. Нас разделял широкий овраг. Видимо, я не заметил, как он свернул в другую сторону.

Брат стоял на самом краю. Носки его ботинок покачивались в воздухе, ветер бесцеремонно трепал волосы и футболку. На щеках белёсые дорожки от высохших слёз. Широко распахнутые глаза в контрасте с безмятежным, на первый взгляд, выражением лица смотрелись довольно комично.

Я почувствовал удар в грудь и рухнул на землю. В ногах появилось уже знакомое ощущение тяжести, будто к ним привязали огромный булыжник и теперь он настойчиво тянет меня ко дну. Время вышло. Я понял, что возвращаюсь и из последних сил старался сфокусировать зрение. Но с каждой секундой глаза всё больше подводили меня.

А Билл всё также балансировал на краю пропасти.

Мир завертелся с бешеной скоростью и начал растворяться, словно в кислоте. Последнее, что я запомнил, было зарёванное лицо брата и мелкие камешки, вылетевшие из-под его ноги, которая зависла в воздухе.

Я кричал и тянул руки. Туда, к нему. Но меня уносило всё дальше. Пытался задержаться, но упорствовал напрасно. В той реальности меня уже не было.

***

– Что-то ты зачастил. Скоро придётся все полы в квартире застелить коврами и накидать подушек, иначе ещё парочка таких свободных падений – и сотрясение мозга тебе обеспечено.

Голос Билл пробивался ко мне как заблудившийся путник через туман. Он потянул меня, заставляя принять вертикальное положение. Не успев сообразить, где нахожусь, я испугался, что выдал себя. Но передо мной сидел взрослый брат, как всегда красивый и опасный, с жёстким взглядом и крайне недовольной физиономией. Будто сто лет его не видел.

– Сколько меня не было? – мутило как после трёхчасового катания по кругу на детской карусели.

– Теперь это так называется? «Отъехал» ты всего на несколько секунд. Том, что с тобой происходит? Как-то связано с сердцем или это такой протест?

– Не может быть, – в голове не укладывалось. Я пробыл там целый час, а здесь и минуты не прошло? Дотянувшись до мобильного, мне удалось в этом убедиться.

– Чего не может? – начал раздражаться брат. Собственно, он и не прекращал.

– Ничего. Просто мысли вслух. Наверно последствия от удара.

– Слушай, дружок, не еб* мне мозги. Своих нет, хоть чужие не трогай. Я не понимаю, ты что-то покуриваешь за моей спиной?