Текст книги "Двенадцать звеньев цепи (СИ)"
Автор книги: Тигра Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Лапус, ты же видишь в темноте? – начинаю намекать издалека, что кому-то с демоническим ночным зрением придется ставить палатку. В ответ на меня сверкают желтыми глазами, но не спешат доставать снаряжение с заднего сидения.
Лепус мерцает, раздаваясь в высь и ширь. Гигантский кролик сворачивается клубком и закрывает глаза. Он что, спит? А как же я? Я не могу ночевать на голых камнях. Пытаюсь устроиться на сидении джипа. Неудобно. Еще и холодно. Вздыхаю, иду к Лепусу, тот с готовностью вытягивается, позволяя мне устроиться на нем. Засыпаю, накрывшись ухом демона-кролика. Завтра, уже завтра я смогу узнать у Отшельника, как мне избавиться от своего проклятого дара.
*
Капра стоял на пороге маленькой хижины, сложенной из ноздреватых темных камней. Отшельника внутри не было, и демон присел на плоский камень, служивший крыльцом жилища. Он знал, рано или поздно Отшельник вернется к своему дому. А еще он был почти на сто процентов уверен, что путь Избранной лежит именно сюда. Зачем еще ей стремиться на Камчатку?
– Ты не похож на паломника, – произнес крепкий коренастый мужчина, спускавшийся с горного склона. Он был почти черный от загара и шел, опираясь на длинный посох.
– А ты похож на отшельника, – усмехнулся Капра, вставая и приветствуя хозяина хижины кивком головы.
– Что тебе от меня нужно, демон? – Мужчина смотрел на Второго без страха, даже с какой-то надеждой.
– Ничего. Только чтобы тебя не было.
– Я знал, что ты придешь. Только ждал тебя еще месяц назад. Делай, что собирался.
– Пытаешься мне приказывать, человек? – Демон оскалился в резко побледневшее лицо Отшельника.
– Прошу… Пожалуйста, сделай это быстрее! Оно опять начинается… Начинается… – Человек уже не говорил, шептал, схватившись за голову и вырывая клочья волос из своей и так уже редкой шевелюры. Его била крупная дрожь. Отшельник осел на землю, а потом начал кататься, тихо подвывая. Его накрыли видения тонкого мира: будущего, прошлого, настоящего. Искаженные и слишком резкие, эти картины ворвались в его мозг, погребая под собой разум. Он захлебывался в этом потоке, сходил с ума, растворялся. В горах, вдали от людей видения возникали реже, но Отшельник не мог найти места на земле, где они бы его не посещали.
– Избранные, их нельзя убивать. Они… – шептали побелевшие губы Отшельника.
– Знаю, – произнес Капра, вытягивая вперед руку и забирая энергию джары*. Валявшийся на земле мужчина вмиг постарел, его лицо избороздили глубокие морщины, а волосы поседели, вылиняв до белизны. Последним демон поглотил марану*-смерть. Оставив высохшую мумию лежать на тропинке около хижины, Капра поднялся вверх по склону – туда, где под ногами лежали желтые слитки самородной серы, а из дыр в земле поднимался зловонный белесый пар. В таких местах, где раскаленное нутро планеты вырывалось на поверхность, нити тонкого мира искажались, затрудняя отслеживание потусторонних существ.
*
Южная Америка. Уэйтосостли, четвертый месяц по календарю ацтеков.
Три тысячи лет назад
Это была хорошая война.
Воины возвращались с богатой добычей: золото и пленные враги. Нескольких захваченных юношей привели в ритуальный зал, привязали к столбам и оставили до рассвета. Все знали, что с восходом солнца жив останется только один, ему предстояло прожить месяц в довольстве и неге до праздника Тошкатль. Остальные юноши, чем-то не угодившие богам, превращались в иссохшие мумии.
– Здравствуй. Как тебя зовут? – Голос прекрасной черноволосой женщины был чарующ, и если бы Куетлачтли* своими глазами не видел, как его соплеменники умирали от ее прикосновения, он сразу же воспылал бы к ней желанием. Но сейчас молодым воином владело только одно чувство – страх. Он не боялся умереть, был в первых рядах во время битвы, но эта красивая женщина (нет, не просто женщина, богиня!) пугала его настолько, что Куетлачтли обмочился.
Женщина рассмеялась, убрала с лица Куетлачтли упавшие на лоб пряди волос.
– Не бойся, мальчик, я тебя не убью… пока.
Покачивая бедрами, она удалилась из ритуального зала. Канис, одна из Двенадцати, проживала смертную жизнь в роли жрицы-богини племени ацтеков, славящихся кровавыми ритуалами. Многие традиции были заложены демоницей еще несколько веков назад. Сука гордилась тем, как ей удалось все провернуть, чтобы не вызвать подозрения Совета. И теперь она изображала, что просто использует то, что придумали сами люди, получая от каждого празднества и жертвоприношения очень много энергии-мараны.
На следующий день отмытого и нарядно одетого Куетлачтли привели во дворец, его мозг был затуманен наркотическими благовониями, так что он уже и сам верил, что видения посетившей его Богини-Смерти были всего лишь галлюцинациями.
– Мальчик мой, ты особенный, ты и сам не знаешь, насколько особенный. Ты Избранный, волчонок. – Жрица в золотой маске гладила его по лицу, груди, ластилась, как самка ягуара в период гона. Куетлачтли не выдержал, схватил женщину, задирая подол жреческого платья, подмял ее под себя. Золотые украшения мягко и ритмично позвякивали в такт разгоряченному дыханию.
Месяц Куетлачтли жил во дворце как король. Лучшие одежды, яства, развлечения были в его распоряжении, но юный воин с трудом дожидался ночи, чтобы вновь окунуться в страстный морок, который дарила ему женщина в золотой маске.
В праздник Тошкатль у подножья пирамиды собралось все племя. На самом верху на алтаре лежал распятый обнаженный Куетлачтли, связанный по рукам и ногам. Он знал, что сегодня умрет, и только жалел, что так и не смог уговорить свою жрицу снять маску.
– Здравствуй, волчонок. – Она возникла неожиданно, оседлала его, сев на бедра, и начала рисовать кисточкой ритуальные узоры. Естество Куетлачтли тут же отозвалось на такую желанную близость женского тела. – Хороший мальчик. – Жрица повела бедрами, насаживаясь на мужскую плоть. Вместо кисточки в ее руках возник кинжал. Она легонько касалась острием кожи пленника, повторяя ножом узоры, нанесенные кистью. Выступила кровь.
Сняв золотую маску, Канис слизнула красные капельки с тела Куетлачтли.
– Ты?! Ты Богиня?
– Я твоя Смерть. – Канис последний раз сжала бедра, выгибаясь в экстазе и чувствуя, что юноша под ней тоже достиг пика. Острый нож вспорол грудную клетку Куетлачтли, и жрица погрузила руки в его тело, доставая еще трепещущее сердце.
Канис, известная как земное воплощение Богини, перерезала путы распятого на алтаре, а потом без сожалений столкнула мертвое тело с пирамиды.
–
Немного мифологии
Информация о каппах. По мне, это немного дико, но как есть :)
Считается, что каппа любит шалости, но не наносит человеку вреда. Однако есть и истории о том, что проходящих возле воды или купающихся людей каппа затягивает в воду, топит и вытаскивает из ануса человека шарик (яп. 尻子玉), который съедает или отдаёт Королю Драконов в качестве налога. Этот мифический шарик представлялся особым органом в заднем проходе, при вынимании которого человек становился дураком (яп. 腑抜け – досл. «без внутренностей»). Основанием к появлению такой легенды могло послужить то, что у утопленника расслабляется мышца заднего прохода и кажется, что оттуда вытащили шарик. Также есть гипотеза о том, что этот шарик символизирует внутренности в целом.
Праздник Тошкатль (от слова toxcahuia – засуха) в честь бога Тескатлипоки проводился в пятом месяце ацтекского календаря в честь собранного урожая и был призван обеспечить хороший урожай в будущем. За год до праздника выбирали молодого красивого юношу, обычно из числа пленных воинов, которого надлежало весь следующий год почитать почти как бога. Избранник жил во дворце, учился пению, игре на флейте, ораторскому искусству. А в день праздника на вершине пирамиды совершался ритуальный обряд – на длинном жертвенном камне жрецы вскрывали несчастному грудную клетку, вырывали бьющееся сердце, а тело сбрасывали вниз толпе, где его обезглавливали. И начиналось празднество, сопровождавшееся поеданием мяса жертвы и танцами.
Комментарий к Глава 13. Дорога возникает под шагами идущего
*Коннитива – приветствие на японском.
*Джара – в двенадцатичленной форме бытия это старость.
*Марана – на санкскрите означает смерть.
*Куетлачтли – ацтекское имя, означает волк.
========== Глава 14. Часть 1. Только не сегодня ==========
– Ты молишься богам?
– Да. Старым и новым.
– Есть только один бог, и имя его – смерть. А смерти мы говорим только одно – «не сегодня».
© Д. Мартин «Игра престолов», диалог Сирио Фореля и Арьи Старк
Капра сидел на склоне горы и ждал, смотрел на столбы белого дыма, поднимающиеся до самого неба. С точки зрения тонкого мира вулканы были аномалиями со слишком запутанными эфирными нитями, которыми практически невозможно управлять. Но демону нравился этот первобытный хаос. Кроме привычных человеческих ощущений демоны могли чувствовать тонкий мир через вибрацию и силу эфирных нитей. Сейчас Капра был лишен этого шестого чувства и был практически человеком.
Иногда демоны умирали, исчезали просто от скуки, оттого, что им надоедала жизнь во всем ее многообразии. Но сейчас, когда так близко было осуществление его плана, Капра, как никогда, чувствовал себя живым. Почти таким же живым, каким он был тогда с Ракелью.
Воспоминания увели демона на полтысячелетия назад.
– Ракель, любовь моя, как ты себя чувствуешь? – Демон погладил лежавшую на кровати женщину по голове. Лицо Избранной могло сейчас соперничать в белизне с простыней. От Капры не укрылись синие тени, которые залегли под ее глазами, бледные потрескавшиеся губы, бисеринки пота на лбу.
– Не беспокойся, муж мой. Со мной все хорошо. Вот только малыш совсем не шевелится. Я боюсь за него. Скажи, ты его ощущаешь? – Голос Ракели был тихим и бесцветным, но в нем сквозила тревога. Она обхватила руку Капры, потянула, положила ладонью на свой круглый живот.
Демон направил свою силу внутрь тела женщины. Энергия нерожденного сына потянулась к нему в ответ. Но отклик был таким слабым.
– Сейчас, я сейчас, – бормотал Капра, поспешно раздеваясь. Он целовал вялые губы Ракель, гладил изможденное тело с выпирающим животом. Секс для демонов – один из способов получения и передачи энергии, и Капра щедро отдавал свою силу лежавшей под ним женщине.
Лицо Ракели порозовело, губы расплылись в улыбке.
– Чувствую. Он пинается. Такой сильный, весь в отца. – Ракель повернулась к лежавшему навзничь Капре. Теперь его лицо было бледным. С каждым днем нерожденный демон требовал все больше и больше энергии.
*
Первое, что я вижу, когда просыпаюсь, – это голубое небо. Непривычная глубокая синь вместо белого потолка. Кто-то стоит рядом и загораживает собой вставшее солнце. Ангус? А он что здесь делает? Его глаза, внимательно глядящие на меня, имеют вполне обычный карий цвет и круглый зрачок, но все равно змеиные – гипнотизирующие, затягивающие в свои глубины. Уж лучше бы и дальше демонстрировал мускулистый торс и буйную гриву шелковистых волос, чем так смотрел. Не могу понять: становится холодно под таким взглядом или, наоборот, жарко.
– Братец, ты что так рано? – Меховое ложе подо мной шевелится, гигантский кролик открывает один глаз и с прищуром смотрит на стоящего рядом демона.
– Сегодня я побуду с Избранной, можешь заняться своими делами. Жду в машине, – тоном, не терпящим возражений, произносит Ангус, разворачивается и идет к джипу.
– Sed quaeritur quis vos es non iens?* – бросает Лепус в спину Змея фразу на латыни, а я опять испытываю острое желание выучить этот демонический язык.
Сползаю с мехового бока, бреду, пытаясь отыскать озерцо, чтобы умыться, а потом вспоминаю, что мы переместили место стоянки из-за заплывшего в гости каппы. Иду к машине, где сидит хмурый, как грозовая туча, Змей, нахожу бутылку с водой, привожу себя в порядок после сна. Совершаю ежеутренний камчатский ритуал, который вошел у меня в привычку еще со времен первой экспедиции: мажусь кремом от загара с пометкой на тюбике «50+», не пропуская ни одного клочка открытой кожи, а потом обильно поливаю всю себя спреем-репеллентом. Здесь по-другому нельзя, здесь комары эволюционировали на грубой медвежьей шкуре и способны прокусить даже ботинок, здесь, в горах, солнце нещадно палит, и я еще помню свое удивление, когда обнаружила, что у меня обгорела внутренняя часть ушных раковин. Добавляю сверху еще духи Эквы: нечисть забредает даже в самые пустынные и отдаленные уголки земли.
– Я готова ехать, – объявляю своим демонам. Оглядываюсь, а демон-то в наличии только один, сидит на месте водителя и занимается тем, что заплетает волосы в толстую длинную косу. Кажется, меня передали, как знамя, в другие руки, и теперь очередь Змея «нести Избранную». А Лепус мог бы и попрощаться, что за невежливый кролик!
– А тебе твои волосы не надоели? Столько мороки с ними! Да и не принято сейчас носить такие длинные, – заговариваю с Ангусом, устраиваясь на пассажирском кресле. Демон молчит, внимательно на меня смотрит, а потом наклоняется так близко, что я могу ощутить запах шампуня и лосьона после бритья. Вот же шь, демон, помылся наверняка под горячим душем, феном кудри высушил и пришел такой развлечься-покататься по горным долинам. И Лепус, наверняка, ускакал поближе к благам цивилизации. Эта нечисть слишком стремится быть чистой! Одной бедной Избранной в проруби купайся, листом лопуха подтирайся.
Стараюсь не думать о том, что Ангус так близко, что до него проще дотронуться, чем избежать прикосновения.
– Я же говорила: твоя харизма на меня не действует. Прекрати меня соблазнять!
– Ты забыла пристегнуться, – шепчет Ангус мне на ухо, ловко закрепляя ремень безопасности. Этот демон делает вид, что ничего такого он не имел в виду! Мне почти стыдно, хотя не отпускает ощущение, что меня дурачат. С этой нечистью не только ухо нужно держать востро, но и нос по ветру, а то не успеешь и глазом моргнуть, как тебя съедят или хотя бы понадкусывают!
– Поехали, надо найти Отшельника до темноты, – стараюсь говорить деловито и спокойно.
Несколько часов мы едем в молчании, в магнитоле играет бодрая музыка, я глазею по сторонам и не устаю восхищаться открывающимися пейзажами. Поросшие травой и цветами холмы сменяются черными долинами с бело-серыми, так и не растаявшими языками ледников. Наша машина и едва заметные колеи дорог – единственные напоминания о существовании человечества. Как же непривычно видеть широко простирающийся мир без зданий, линий электропередач. Иногда я замечаю взгляды Ангуса, которые он бросает на меня как будто украдкой: глянет и сразу же отводит глаза, сосредотачиваясь на дороге.
– Тебе не нравятся мои волосы? – спрашивает демон внезапно, когда я уже и думать забыла о своем вопросе про его шевелюру.
– Эм… не то чтобы… – Не знаю, что ответить, не говорить же, что я никогда не отращивала ниже лопаток и немножко ему завидую. Была бы у меня такая коса!
Останавливаемся перекусить уже после полудня. Я подозрительно смотрю на бутерброды, извлеченные из термосумки: салатные листья подвяли, хлеб раскис из-за соуса, и вообще они выглядят совершенно не аппетитно. Ангус косится на еду с явным неодобрением.
– Отошли меня, – вносит предложение демон. Ага, разбежался! Он, значит, отправится в свой московский пентхаус трюфеля вкушать, а мне здесь давись этими бутербродами. И почему демоны не могут перемещаться со мной вместе? Насколько все было бы проще! – И позови обратно через десять минут. Я добуду нормальной еды, – сообщает Ангус, и я готова его расцеловать. Ты же мой ангел-хранитель!
– Ангус, сгинь!
С легким хлопком демон исчезает, а я решаю немного прогуляться, чтобы размять ноги. Поднимаюсь на невысокий холм, россыпь валунов разных размеров похожа на развалины старинной башни. Природа бывает более причудливым строителем, чем человек. Рассматриваю одинокий голубой цветок, похожий на колокольчик, выросший на черной вулканической земле рядом с камнями, когда до моего уха доносится глухое ворчание и свистящий звук, будто кто-то втягивает остатки напитка через трубочку. Вскидываю глаза и обнаруживаю в нескольких метрах от себя большую бурую тушу. Зверь вертит головой, тянет нос и губы в мою сторону, шумно вдыхает воздух ноздрями.
Медведь. Даже не так. МЕДВЕДЬ! Из головы тут же вылетают все прочитанные инструкции о том, как себя вести при встрече с хозяином Камчатки. Да-да, именно этот могучий зверь является истинным хозяином этой дикой земли. Кажется, там было что-то о «не смотреть ему в глаза», «говорить низким голосом» и «постараться казаться больше». Поднимаю руки, пытаясь увеличиться в высоту и проклиная свой небольшой рост. Медведь встает на задние лапы и, кажется, усмехается, глядя на мои жалкие попытки.
– Превед, медвед! – стараюсь произнести басом, отступая мелкими шажками и приказывая коленкам не трястись. Зверь продолжает заинтересованно тянуть носом и движется вслед за мной. А в инструкции говорилось, что, вероятнее всего, медведь отступит и пойдет своей дорогой. Почему мне подкинули какой-то бракованный образец местной фауны?!
– Ангус! – зову демона, помощь которого сейчас ой как пригодилась бы. Он справился с волколаками, неужели медведя не одолеет? Это ж обычный, совсем не магический медведь. Я надеюсь, что не нечисть какая-нибудь! А что, если это беролак? Святые единороги, только бы это был обычный медведь!
Змей не спешит появляться. Ах да, ведь еще десяти минут не прошло, он там едой занят, в то время как тут собираются пообедать мной.
– Ангус, явись!
Мужчина с двумя тарелками в руках падает в объятия удивленного таким поворотом событий медведя. Зверь возмущенно рычит, смахивая лапой со своей головы спагетти. Карбонара, отмечает мой голодный желудок, пока я с сожалением рассматриваю потоки соуса с кусочками грибов и ветчины. Ангус, ловко вывернувшись из крепких медвежьих объятий, умудряется пристроить вторую тарелку на камень. Потом фигура демона затуманивается, плывет, превращаясь в огромного зеленого змея, чья голова покачивается намного выше медвежьей макушки. Хозяин Камчатки, осознав разницу в размерах, выдает ворчливый звук, который можно интерпретировать как «не больно-то и хотелось». Улепетывающий зверь развивает скорость, сопоставимую с машиной, я едва успеваю заметить мелькающие черные подушечки лап. Н-да, убежать у меня точно бы не получилось.
– Ангус, а почему ты не стал его убивать? – интересуюсь у идущего ко мне уже в человеческом облике демона, несущего уцелевшую тарелку с салатом. Защитник и добытчик! Я действительно готова его расцеловать.
– Зачем лишать жизни бедную животину? От этого ни пользы, ни силы. Детка, какая ты все-таки кровожадная! – Ангус улыбается совсем как раньше, перестает быть чрезвычайно серьезным типом, который сопровождал меня сегодня целый день.
– А что случилось тогда в клубе? И что ты читал в этой вашей демонической библиотеке? – интересуюсь, устроившись на камне и уплетая спасенный в неравной битве «Цезарь». Демон явно стащил его из кухни какого-то крутого ресторана: зеленые листики свежие и хрустящие, обжаренная грудка сочная, а соус выше всяческих похвал. Ангус, с улыбкой наблюдающий за мной, мрачнеет.
– Арина, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Я должен избавиться от ошейника и нашего договора. Оказалось, это для меня смертельно опасно.
– Да? Мое Избранничество тоже не прогулка за хлебушком, знаешь ли. – Чувствую в словах демона подвох, что-то он явно не договаривает.
– Если пробуду в этом ошейнике больше двенадцати лунных циклов, очень вероятно, что умру почти сразу же после твоей смерти. А вы, люди, такие недолговечные создания. Пройдет пятьдесят-шестьдесят лет. Я… – Ангус обрывает себя на полуслове, закусывая нижнюю губу. Сидит, уставившись в землю.
– Еще и трех недель не прошло. Времени полно. Обещаю, как только я избавлюсь от Избранничества, то сразу тебя освобожу. – Отставляю уже пустую тарелку и делаю шаг к Змею на камне. Легонько глажу Ангуса по склоненной голове. Ты ж мой демон сидящий… Не с тебя ли Врубель свою картину писал?
«Демон – дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, при этом дух властный, величавый» – лучше ведь и не скажешь! Может, Михаил Юрьевич тоже был Избранным или просто видел тонкий мир? Кажется, я утешаю демона, переживающего о том, что будет через полвека, когда я умру от старости. Неоднозначная ситуация.
– Арина, это невыносимо… Ты скоро умрешь. Одна мысль об этом уже сейчас убивает меня. – Ангус поднимает лицо навстречу моей руке, трется щекой о ладонь, легонько касается губами кожи. Его прикосновения такие нежные и трепетные, будто я величайшее, но очень хрупкое сокровище, которое он боится повредить неосторожным движением.
– Не собираюсь я скоро умирать! – возражаю, отступая от такого нежного и грустного сейчас демона. От его ласк и слов – вернее даже тона, каким это все сказано – у меня подкатывает ком к горлу, а на глаза набегают слезы. Я ведь обычный человек и боюсь смерти. Принимая ее неизбежность, шепчу: «Только не сегодня», зная, что когда-нибудь, пусть и в отдаленном будущем, этот день придет. День, когда меня не будет. Весь мир есть, а меня больше в нем нет. Как такое возможно?
– Даже если это случится через сотню лет, это слишком, слишком скоро. – Ангус не собирается далеко меня отпускать, идет следом, будто нить, тянущаяся за иголкой.
А я думаю о том, какие же мы все-таки разные. Пусть он и выглядит как человек, но Ангус демон, он не рожден от женщины, не имеет отца. Он привык оперировать другими понятиями и другой моралью, веками, тысячелетиями. Что для него года человеческой жизни? Он будет таким же молодым и красивым, когда мое тело, съеденное червями, удобрив почву, превратится в кладбищенские цветы и траву. Я вздыхаю, продолжая отступать.
– Прости, я не хотел тебя расстроить. Ты такая красивая. Я сделаю все, что ты захочешь. Все, что попросишь. Прикажи, и… – шепчет Ангус, беря мое лицо в ладони. Его губы невесомо касаются моего лба, бровей, век, щек. Как же хочется поддаться, раствориться в этом теплом ощущении, забыться в горячем шепоте. Теперь мы поменялись ролями, и демон утешает меня. И где медведь, когда он так нужен? Выскочил бы сейчас из кустов и заревел: «А чем вы это тут занимаетесь?» Но Змей распугал всех косолапых на много километров вокруг. Мы здесь одни. Демон и человек. И это несовместимо.
– Ангус, сгинь… – еле нахожу в себе силы вымолвить эти два простых слова. Легкий хлопок, и сильные руки, обнимавшие меня, пропадают.
Иду к машине, устраиваюсь на переднем сидении, пристегиваюсь. Немного подумав и успокоившись, зову Лепуса. Все-таки с ним мне как-то легче общаться. Может быть, потому, что он еще молод, с ним не так остро ощущается пропасть, разделяющая демонов и людей. Лепус появляется спустя пару минут, сразу же за рулем, и, ничего не говоря, заводит мотор. В пути мы молчим и слушаем музыку. Я не хочу разговаривать, а Лепус неожиданно поддерживает меня в моем нежелании, ведет машину, иногда подпевая песням, звучащим из магнитолы. Часа через четыре джип останавливается.
– Сладкая булочка, дальше не проехать, пойдем пешком. Тут недалеко.
Демоническое «тут недалеко» выливается в несколько километров бодрой ходьбы в гору.
– Здесь ледник подтаял, обойдем справа. Нормальные герои всегда идут в обход!
На особо опасных участках Лепус берет меня за руку, страхуя. Вот и сейчас мы идем по снегу, присыпанному мелкими камешками. Впереди зияет дыра. Проходя мимо, заглядываю в глубину. На три метра вниз виден все тот же ледник – никогда не тающие шапки горных вершин.
Снег заканчивается, и тропа идет под уклон. Камешки, потревоженные нашими ботинками, скатываются по склону вниз и падают с обрыва. Слышно, что там внизу течет вода, в какой-то момент я даже вижу ручей. Святые единороги, он же метрах в ста под нами! Если оступиться, лететь очень далеко. Невольно крепче вцепляюсь в руку Лепуса, а демон подбадривающе мне улыбается. Он-то успеет исчезнуть, пока будет лететь до дна пропасти!
Преодолев опасный участок, мы оказываемся на плато. Земля под ногами желтоватая, то там, то тут видны столбики белого дыма. Вблизи эти испарения пахнут как тухлые яйца.
– Сера? Демон мой, ты меня в ад затащил?
– Фе, Избранная моя, какие у тебя примитивные представления об аде! Вся эта сера и котлы давно вышли из моды. Сейчас мы пытаем людей, отключая их от интернета и не давая постить фоточки. О, кстати!
Лепус достает смартфон и делает несколько селфи на фоне курящихся столбов белесого пара.
– Улыбочку. – Демон-кролик притягивает меня к себе, фотографируя нас вместе.
– Здесь что, есть интернет?! – ошарашенно смотрю, как Лепус применяет фильтры.
– Нет, конечно, потом выложу. Подпишу «Я и моя сладкая булочка». Ведь этот сервис предназначен для того, чтобы выкладывать еду, не так ли? – смеется демон, ловко уворачиваясь от моих попыток схватить и оттрепать его за уши.
– Так, мимо вот этой грязевой купели, немного вниз. Вон там, смотри, это хижина Отшельника.
Последнюю сотню метров преодолевать особенно трудно. Меня охватывает такой страх и волнение, что я с трудом переставляю ноги. Что скажет Отшельник? Сможет ли он мне помочь? Уже совсем рядом с домиком вижу груду старого тряпья, валяющегося у дороги. Только через несколько секунд до меня доходит, что это человек, мертвый, иссушенный, подобно мумиям, которые выставляются в музеях.
– Это Отшельник. Мы опоздали, – грустно подтверждает мою догадку Лепус. Он садится на корточки рядом с мумией, ведет рукой над телом. – Не могу понять, когда он умер и от чего, ни одной эфирной нити не осталось. Кажется, это случилось давно. Странно, что о его смерти не было записей в Незримой библиотеке.
– Вы что, там храните информацию о всех людях?
– Нет, о тех, которые оказывают значимое влияние на историю. Военачальники, ученые, актеры. Но все, кто как-то связан с тонким миром, всегда попадают в каталоги. Отшельник был из таких, его видения были жутко искажены и по большей части бесполезны, но мы позволили ему жить и даже публиковать свои книжки «Предсказания и наставления». Это не нарушало мирового равновесия.
Лепус еще рассуждает о балансе сил, о хранителях, но я уже не слушаю. Вернее, не слышу. В моей голове бьются беспорядочные мысли. Выхода нет. Я так и останусь Избранной, пока какая-нибудь особо зубастая нечисть меня не съест. Это болезнь, от которой нет лекарства. А последний человек, который мог помочь, теперь лежит грудой мертвого тряпья.
– Лепус, сгинь, – шепчу еле слышно, но этого хватает, чтобы демон исчез с легким хлопком. Не хочу никого видеть. Сажусь прямо на землю. Мне бы заплакать, но не могу.
Лепус возникает вновь, делает шаг вперед, пытается меня обнять, что-то спросить.
– Я хочу побыть одна. Сгинь, пожалуйста.
Хлоп. Не знаю, сколько я так сижу в оцепенении и каком-то отупении. Незаметно подбираются сумерки, а потом и тьма. Приходит холод. Наконец я встаю, растираю и разминаю озябшее и затекшее тело. Хватит страдать! Что это я совсем расклеилась? Ну, не получилось с первого раза, наверняка отыщется другой способ или источник информации.
– Ангус, Лепус, – зову демонов по имени, и они тут же появляются передо мной, как если бы я использовала немедленный призыв. – Принеси мне ужин, а ты организуй ночлег, – даю я распоряжение, и демоны даже не протестуют по поводу того, что это не входит в их обязанности. Послушные какие! А устраивать молчаливые истерики, оказывается, полезно. Все-таки потусторонние помощники – это здорово! Кто бы мне еще принес моих любимых пирогов с сыром и шпинатом на вершину вулкана?
*
В хижине Отшельника разведен огонь в маленьком очаге, я сижу, допивая горячий чай с куском пирога, и пытаюсь настроить себя на оптимистичный лад. Демоны расстарались, принесли не только спальники, но и рюкзак с моими вещами. Чтобы занять чем-то руки и отвлечь мысли, перебираю свои скудные пожитки. А что это такое? В одном из кармашков нахожу крошечный сверток, перевязанный бечевкой. Откуда это у меня? Чур Тихон! Это он мне дал зачем-то. Разворачиваю. Маленький странный уголек лежит на моей ладони. Черный, почти круглый, он слюдяно поблескивает зеленым.
– Что это значит? – обращаюсь к своему даймонию. Лепус хмурится, чешет затылок, берет у меня находку, рассматривает со всех сторон. Внезапно Ангус перехватывает уголь и метким броском отправляет в самый центр пылающего очага.
– Ты что делаешь?! Это последнее, что от чура осталось!
– Смотри. – Змей особо не реагирует на мое возмущение, а довольно улыбается. Кажется, он что-то знает или понял про этот уголек.
Куда смотреть? На что смотреть? Но я не успеваю задать эти вопросы, потому что понимаю, куда и на что. В центре очага начинает разгораться зеленоватое пламя, оно увеличивается, округляется. И вот уже что-то похожее на пылающее зеленым яблоко лежит в центре огня. Шарик темнеет, теряет прозрачность, выкатывается на пол перед очагом. Это же маленький котенок! Хотя нет, существо, которое стоит перед очагом, сверкая на нас зелеными глазами, только похоже на кошку: его шерсть более густая, а рот полон острых зубов-иголочек.
– Чур! Ты живой! Дедушка чур! – с радостным воплем бросаюсь к домовому, прижимаю котенка к груди. Тот протестующе пищит, пытаясь отпихнуть меня маленькими лапками, но я никуда его не отпускаю, глажу, обнимаю, рассказываю, как счастлива, что он в порядке. И домовой начинает мурлыкать! Это похоже на недовольное пыхтящее ворчание, но по блаженно зажмуренным глазкам чура я вижу: ему нравится, когда я чешу за ушком.
Комментарий к Глава 14. Часть 1. Только не сегодня
*Sed quaeritur quis vos es non iens? – латынь, гугл-перевод “А спрашивать ты никого не собираешься?”
В этой главе Арина вспоминает знаменитую картину Михаила Врубеля “Демон сидящий”, которая висит в Третьяковской галерее. Михаил Юрьевич здесь, конечно же, Лермонтов. Картину можно посмотреть по ссылке: https://vk.com/photo436105106_456239385
========== Глава 14. Часть 2. Только не сегодня ==========
Южная Америка. Текуилуитонтли, седьмой месяц по календарю ацтеков.
Три тысячи лет назад
Канис с трудом оторвала голову от подушки: последние несколько недель она чувствовала себя больной и разбитой. Но демоны не подвержены заболеваниям! Она отрицала свое плохое самочувствие, не признавалась самой себе в том, что стала совсем слаба. Как такое возможно? У нее достаточно силы. Ведь всего пару месяцев назад она вдоволь напиталась энергии, положив на алтарь во славу Тошкатль не просто человека, а Избранного, который так удачно оказался среди пленных.
Лучи солнца, проникавшие сквозь вентиляционные отверстия, указывали, что день уже давно наступил. В помещение осторожно прокралась служанка, поставила поднос с завтраком на низкий столик, воровато оглядываясь на ложе.
