Текст книги "Двенадцать звеньев цепи (СИ)"
Автор книги: Тигра Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Что?! – На возмущенный вопль откуда-то находятся силы, как и на ответное: – Это не я толстая, это кто-то слишком слабый.
– Пойдем, пойдем, не будь тупой ослицей. Потом расскажешь мне, как я был не прав.
Мотоцикл мы находим спустя пять минут. Глаза закрываются, почти засыпаю стоя. Какая притягательная куча прошлогодних листьев! Пожалуй, посплю здесь.
– Что мне с тобой делать, моя сладкая булочка? У меня же тоже сил почти не осталось, все на переход в этот лес ушло. Полянка ведь не простая. А если мы вот так попробуем? – Лепус просто рассуждает сам с собой, мои ответы ему не требуются. С помощью демона я забираюсь на сидение байка.
Умудряюсь заснуть во время езды на мотоцикле, не обращая внимания на шум мотора и кочки. Я сижу лицом к Децимусу, обхватив его руками и ногами, забравшись с головой под полу кожаной куртки. На самых крутых поворотах я на миг просыпаюсь, но ощущаю, что демон придерживает меня, не давая свалиться, и тут же вновь погружаюсь в сон.
– Сладкая моя, приехали. Идем в дом.
Чувствую невесомое касание у виска на границе волос. Он что, меня поцеловал? Оцепенение и отупение еще не отпускают меня. Поскорее бы добраться до кровати! Слезаю, не успеваю самостоятельно сделать и пару шагов, как Децимус подхватывает меня на руки и быстро несет в дом. А говорил, сил нет! Хотя он два часа ко мне прижимался, подзарядился, наверное. Сплю.
Из дремы меня вырывает рука, зажимающая рот. «Арина, тише, сюда идут. Я чувствую изменение в поле. Когда зайдут в дом, попробуй выбраться в окно и добежать до байка. Ты водить умеешь?» – раздается в голове голос даймония. Теоретически я знаю, как управлять мотоциклом, но только теоретически. Сползаю с кровати, в бледном утреннем свете нахожу кроссовки, рюкзак. Хорошо, что уснула в одежде. Лепус настороженно косится на дверной проем, но я не вижу и не слышу ничего подозрительного.
«А ты не поедешь со мной?» – усиленно думаю в направлении Децимуса. Он меня слышит? Надо было раньше потренироваться мысленно общаться.
«Попробую задержать», – приходит настолько нехарактерный, самоотверженный ответ Лепуса, что я даже на секунду забываю о грозящей опасности и удивленно смотрю на демона.
«Когда будешь уезжать, не забудь мне крикнуть “сгинь”», – в следующем сообщении, пришедшем в голову, звучит насмешка. Он что, и правда считает меня тупой?
Децимус успел отворить окно и теперь жестами подзывает меня. Какой-то звук, похожий на потрескивание углей в костре, слышится из коридора. Может, чур решил печку растопить? Но я сама знаю, что это не так. Кто-то пришел за мной.
– Уходи, это мой дом! – слышу голос домового из кухни.
«Лезь давай!» – Децимус подталкивает меня к окну, подсаживает, помогая выбраться наружу и успевая в процессе легонько похлопать по заднице. Я хочу возмутиться такому бесцеремонному обращению, но не успеваю даже сформулировать мысль, как становится совершенно не до этого. Через открытое окно мне видно, кто вошел в комнату. Высокий, почти упирающийся в потолок головой мужчина стоит в дверном проеме, из-под чалмы выбиваются красные волосы, темные вытянутые к вискам глаза смотрят спокойно и даже со скукой. Будто он собирается выполнить рутинную работу, которая надоела ему до зевоты. Пришелец разводит руки, словно желая продемонстрировать свое прекрасное телосложение. Мышцы бугрятся под смуглой кожей, завораживающе перекатываются сытыми змеями, у него тело античного Геракла, если не считать того, что ниже пояса оно перестает быть человеческим, превращаясь в красно-желтую дымку, закручивающуюся спиралью. В ладонях существа возникает пламя, языки огня ластятся к обнаженной коже, как игривые котята. Ифрит!
– Убирайся, наемник. Обратись к Двенадцатому, он перекупит твой заказ, – подает голос Лепус. Речь его звучит уверенно, но я чувствую: даймоний боится. Судорожно вспоминаю всю известную мне информацию об этих созданиях. Ифриты – повелевают огнем. Это и так видно, дальше. В Коране «ифрит из джиннов» значит «сильнейший из сильных». Не очень радостная новость, за мной пожаловал не просто какой-то дух-джинн, а представитель высшего сословия. Они тоже исполняют желания, но стараются извратить все слова, причиняя пожелавшему максимальный вред.
– Не стой на пути, демон. – Ифрит касается ладонью стены, и пламя растекается по поверхности концентрическими кругами. В один миг огонь охватывает всю комнату. Бабушкин дом горит! Я забываю, что надо бежать, стою в оцепенении у окна, наблюдая, как ставший красным от отблесков пламени ифрит приближается к Децимусу. Мне в лицо пышет жаром раскаленного воздуха из окна.
– Лепус, сгинь! – кричу, но не успеваю. Горящая тяжелая дубовая балка обрушивается на Децимуса, припечатывая его к полу. В гудении огня раздается еле слышный хлопок, и демон исчезает. Ифрит стоит посреди бушующего пламени и улыбается мне. Бегу со всех ног к мотоциклу. Но огненное создание оказывается быстрее, настигая меня у колодца.
– Избранная, стой, я не причиню тебе вреда, – уговаривает он меня тоже с ленцой. Он как будто и не спешит вовсе, но неумолимо приближается. Я хватаю ведро, стоящее у колодца. Вода, может, она поможет? Ифрит все-таки огненное создание. Как окачу его водой, останутся от него одни головешки! Но ведро почти пустое, только на дне болтается совсем немного жидкости. Плескаю. Ифрит смеется, от его груди исходит пар. Вот если бы его в колодец засунуть. Эх, мечты-мечты. Какое-то время мы играем в кошки-мышки вокруг колодца. Стараюсь вспомнить хоть какую-нибудь полезную информацию об ифритах и не смотреть в сторону уже вовсю полыхающего дома. Молитва правоверного! Все джинны ее боятся. Я же учила какую-то сутру для доклада по мусульманской религии. Вспоминай, Арина!
– Бисмил-ляяхь. Аллаахумма джаннибнаш-шайтаанэ ва джаннибиш-шайтаана маа разактанаа*.
Сильнейший из джиннов замирает при моих словах. Получилось? Пользуясь заминкой, бегу со всех ног.
– Заманчивое предложение… Но, к сожалению, кодекс наемников запрещает, – слышится голос ифрита.
О чем это он? Святые единороги! Как я могла забыть? Готова ударить себя по лбу. Мой доклад был о семейных отношениях мусульман и о том, какие предписания по этому поводу предоставляет Коран. И эту молитву, что я произнесла, читают перед супружеской близостью. Почему я бегу к сараю? Потому что на пути к мотоциклу ифрит. Мозг не думает, а ноги сами выбирают, что им делать. Забегаю в сооружение, захлопываю дверь, оглядываюсь в поисках окна, через которое можно вылезти. Я идиотка! Окна слишком маленькие, а сарай наполовину набит дровами и старым сеном. Полыхнет в один миг!
– Избранная, выходи, я не хочу поджигать и эту постройку, – раздается голос ифрита снаружи. Я мечусь от окна к окну, надеясь, что ошиблась и смогу выбраться. Но слова джинна заставляют меня задуматься. Он не хочет поджигать, значит, я действительно ему нужна живой, а не в виде поджаренной тушки. Взгляд падает на кучу хлама, сваленного в одном из углов сарая. Ифриты – это джинны! Это мой шанс. Знаю я одну сказочку…
– Я сейчас выйду! – кричу, копаясь в сваленной груде вещей. Где крышка? Вот она. Обхватив двумя руками старинный медный самовар, подхожу к двери.
– О, великий ифрит, ты так громаден, я боюсь тебя!
– Я могу быть еще больше! – напыщенно отвечают мне из-за двери.
– Трепещу, о великий ифрит! Я слышала легенду, что самые сильные ифриты могут упираться макушкой в облака. Но, наверное, это только сказки.
– Я так могу. Смотри, Избранная!
Потрескивающий звук усиливается, а я, приоткрыв дверь, вижу ифрита высотой с многоэтажный дом. Ой, мамочки! Как же страшно!
– О, теперь я вижу, ты очень могучий ифрит. Но я слышала легенду, что самые-самые сильные ифриты способны уменьшиться настолько, что спрячутся даже в небольшом сосуде. Например, в самоваре. Но, наверное, это враки. Никто так не может. – Я осторожно делаю шаг из сарая, держа в руках открытый самовар. Когда-то блестящий, сейчас он весь покрыт патиной.
– Это легко, недоверчивая смертная, смотри, – смеется ифрит, превращаясь в красный туман и собираясь в клубок на дне самовара.
– Ты очень могучий ифрит! – говорю, закрывая посуду крышкой. Попался! Сразу же изнутри раздаются проклятия и ругательства. Была лампа Аладдина, а стал самовар Арины! Аккуратно ставлю медную посудину на землю и сама почти падаю рядом, прислоняясь спиной к стене сарая. Я это сделала! Поверить не могу, что грубая лесть и подначки сработали. Я победила посланного за мной огненного джинна! Как все-таки полезно знать сказки, в них буквально расписаны инструкции по борьбе со всякой нечистью. Грохот обрушивающейся крыши дома прерывает мое ликование от победы. Чур! Домовой Тихон! Он выжил? А Лепус в порядке? Я его отослала, но есть ли там кто-нибудь, кто ему поможет?
– Лепус! Чур! – не обращая внимания на ругающегося в самоваре ифрита, встаю и иду к пылающему пожарищу. Заваленная уже догорающими балками печь развалилась на кирпичи. Ифритов огонь очень быстро распространился и спалил дом дотла.
– Дедушка чур! Тихон Панович! Чур! – Никто не приходит на мой зов. Стою, смотрю на мерцающие угли, бывшие когда-то домом, почти не замечая, как слезы струятся по щекам. – Чур, выходи! Я тебе яблок дам и молока, много-много! Сколько попросишь!
Нет ответа.
– Лепус! – оглядываюсь, но демон так и не появился рядом. Он меня не слышит? Он тоже… умер? – Лепус, явись передо мной, как лист перед травой!
На земле возникает распростертое тело Децимуса в той же позе, в какой он был после удара балкой.
– Лепус! – кидаюсь к демону, он выглядит страшно. Правая рука неестественно выгнута, футболка в подпалинах, через дыры проглядывает обожженная до пузырей кожа. Его длинные волосы обгорели и теперь свисают на лицо неопрятными клочьями. Касаюсь шеи, пытаясь нащупать пульс. Будь жив, пожалуйста, называй меня, как захочешь, только будь жив, умоляю!
– Сладкая булочка, это ты? – На миг демон открывает невообразимо желтые глаза. А я понимаю, что плачу от облегчения, от жалости, от пережитого страха.
– Лепус, что мне сделать? Как тебе помочь? – осторожно убираю подпаленные черные волосы от бледного лица демона.
– Мне нужна энергия. Если ты согласна, то можешь поделиться через кровь или секс. Хотя для последнего я немного не в форме. – Децимус пытается улыбаться, но получается у него не очень. Демон прикрывает глаза, похоже, вымотанный этими несколькими фразами.
– Молчи, идиот! Я дам тебе своей крови. – Копаюсь в рюкзаке, пытаясь отыскать складной нож. Закатываю рукав и надрезаю кожу запястья. Темная струя бежит вниз по ладони, подставляю красный поток к губам Лепуса. Как много крови! Я слишком сильно резанула. Зажмуриваюсь от боли, ощущаю пальцы Децимуса, сжимающие мою руку. Понимаю, что демон уже не лежит, а сидит, слизывая и глотая кровь, бегущую из моего запястья. Вспоминаются легенды о вампирах. А эти кровососы существуют? Наверняка. Хотя, думаю, не такие милашки, как в современных книжках. Ну что за бред, Эдвард этот с его «ты так упоительно пахнешь, как будто ты мой личный сорт героина». Вот же шь! Ведь это сейчас я теперь вся такая волнующе-ароматная для нечисти! Не хочу быть Беллой!
– Ты в порядке? Я немного увлекся. – В голосе Лепуса слышится раскаяние, он зажимает мою рану, останавливая кровотечение. Рядом со мной сидит совершенно здоровый демон, и только подпаленные волосы и одежда напоминают о случившемся. Хотя… Его лицо. Что-то изменилось. Всматриваюсь, пытаясь понять.
– Ты как-то не так выглядишь… Все раны зажили? Бинт лежит в рюкзаке в маленьком кармашке сбоку. – Я все еще всматриваюсь в лицо Лепуса, пытаясь понять, что не так. Это из-за того, что у него волосы стали короче?
– Ты совершенно новая сила, такого еще не было, я в полном порядке и даже больше, – с восхищением говорит Децимус, ловко бинтуя мое запястье, а потом неожиданно целует мою ладонь. Это такая благодарность?
– Больше?
– Я повзрослел, чувствую это по силе! Заметно? У тебя есть зеркало? – Демон ощупывает свое лицо, потом натыкается на подпаленные короткие локоны: – Я их столько лет отращивал! Надо будет заглянуть в парикмахерскую. Вообще, поехали в город отсюда.
Демон встает. Ого! Он что, стал еще выше? Хотя нет, просто шире в плечах. И подростковая угловатость пропала. Теперь никто бы не принял Лепуса за ребенка. Надо мной возвышается молодой мужчина. Очень привлекательный, даже несмотря на полоски сажи и рваную одежду. Он и до этого был милым, а теперь… Вот же шь! Децимус протягивает мне руку и только потом оглядывается вокруг и мрачнеет.
– Чура жалко, хороший мужик был. Домовые не живут без своего очага… А ифрит где? Сладкая булочка, куда ты дела огненного духа? Вызвала Ангуса? Где он? – Лепус засыпает меня вопросами. Я стараюсь отвечать коротко и по существу. Действительно, почему я не позвала Ангуса? От страха забыла о такой возможности? Или испугалась, что он тоже не совладает с огненной нечистью? Кто вообще о ком должен заботиться? Я о демонах или они обо мне?
– Отдай мне самовар на хранение, а потом договоримся об обмене. Сейчас джиннов в сосуде днем с огнем не сыщешь!
– Хорошо, бери, и давай быстрее уберемся отсюда. Только не домой, не хочу подвергать родных опасности. – Я оглядываюсь на пепелище, и непрошеные слезы опять выступают на глазах. Чур тоже родня, а вот теперь из-за меня…
– Поедем в гости к Ангусу, – предлагает Лепус, заводя мотоцикл. Сажусь позади демона, крепко обхватывая его торс. И мы мчимся навстречу разгорающемуся летнему дню, как в каком-нибудь приключенческом фильме.
Комментарий к Глава 8. Огненный дух лампы
*Начинаю с именем Господа. О Всевышний, удали нас от Сатаны и удали Сатану от того, чем Ты наделишь нас!
========== Глава 9. Камни равновесия ==========
«Время разбрасывать камни и время собирать камни»
© Книга Екклесиаста
Чем ближе мы подъезжаем к городу, тем страшнее мне становится. Одно дело – сидеть в глухой деревне, а совсем другое – оказаться в мегаполисе, где полно не только людей, но и нечисти. Они же меня почуют! Слишком много всего и сразу навалилось на меня в последние дни, события смешались, наслаиваясь друг на друга. Волколаки, лесной великан, эльфики-извращенцы, ифрит, Змей и Кролик будто бы решили поиграть в чехарду в моей голове, скачут туда-сюда, не давая сосредоточиться на чем-то одном и хорошенько обдумать.
– Останови! Мой запах! – кричу Лепусу, а встречный ветер уносит мои слова. Он меня услышит? Хвастался же своими большими и чуткими ушами!
«Слушаю и повинуюсь», – приходит насмешливый ответ демона, напоминающий мне о том, что драть глотку было совсем не обязательно. Мотоцикл тормозит у заправки. У меня возникает ощущение, что демон и так собирался здесь делать остановку.
– Подожди тут, я скоро.
Лепус возвращается действительно очень быстро, неся в руках два стаканчика с кофе. Я благодарно принимаю и пью обжигающе горячий напиток. Усиленно думаю, глядя прямо в лоб демона: «Лепус, найди, пожалуйста, способ замаскировать мой запах Избранной».
«Уже занимаюсь этим, сладкая булочка», – тут же приходит ответ.
После того, как мы допиваем кофе, демон манит меня пальцем к себе поближе.
– Ты придумал?
– Конечно, уже давно, – отзывается Лепус, ловко выливая какую-то жидкость мне на голову. Резкий хвойный запах бьет мне в нос, не успеваю опомниться, а Кролик уже активно обрызгивает меня с ног до головы из небольшого тюбика.
– Что это такое? Ты меня полил ароматизатором для салона автомобиля?!
– Теперь ты елочка, а не сладкая булочка. Хвойный запах – самый эффективный для маскировки, – невозмутимо поясняет демон, потом морщит нос: – Ну ты и воняешь!
Я сама готова нацепить на нос прищепку: запах получился концентрированный. Но зато у нечисти весь нюх отобьет! И это утешает.
– А вот это надо выбросить. Или нет, разбрасываться не будем, просто спрячем. – Лепус задирает рукав моей куртки и разматывает повязку с пятном засохшей крови. Я в изумлении смотрю на красную полоску шрама на том месте, где должна быть почти свежая рана от ножа. Уже все зажило? Пока я удивляюсь новоприобретенной регенерации, Децимус успевает откуда-то извлечь пластиковый пакетик на вакуумной застежке и поместить туда испачканный кровью бинт. Потом Лепус неожиданно лижет мой шрам.
– Что ты делаешь?
– Убрал остатки крови. А ты что подумала? – Кролик хитро на меня косится, а я не нахожу слов для возражений. Все выглядит так, будто он для меня старается, но и про себя тоже не забывает – вон как довольно облизывается.
Ехать на мотоцикле теперь одно удовольствие: волну хвойного аромата уносит встречным воздушным потоком. Всю дорогу до города мысленно спрашиваю у Децимуса про то, как нечисть чует все запахи и Избранных в частности. В книгах, прочитанных мной, тоже была эта информация, но я должна убедиться, что все верно поняла.
Получается, что запах инициированного Избранного на открытом пространстве ощущается на расстоянии до пятисот метров, аромат свежепролитой крови разносится на три километра. Закрытые помещения позволяют минимизировать распространение. Ароматические хвойные масла маскируют. Теперь, пока не избавлюсь от Избранничества, я елка! Песенка лесного великана Гелу оказалась очень пророческой.
День проходит слишком спокойно и тихо. На меня, конечно, косятся прохожие, сраженные силой моего хвойного обаяния, но ничего мистического не происходит: никто не пытается откусить от меня кусочек, не нападает, не угрожает. Мы проходимся по магазинам в торговом центре, покупаем снаряжение для предстоящего похода, несколько пузырьков аромамасел, одежду для Лепуса, обедаем на открытой террасе итальянского ресторанчика. Кролик посещает парикмахерскую и становится похожим на пушистый одуванчик – рука так и тянется потрепать его по волосам. Кто бы знал, что он окажется настолько кудрявым! Когда у него были длинные волосы, они чуть заметно вились. Под вечер мы поднимаемся на последний этаж роскошного отеля.
– Здесь живет Ангус? – Я почему-то робею, не решаясь переступить порог и увидеть Змея. Что мне ему сказать? Извини, тот поцелуй был ошибкой? Святые единороги, чувствую себя восьмиклассницей, у которой старшеклассник сорвал первый поцелуй! А ведь я уже взрослая женщина. Ну поцеловались под пыльцой, с кем не бывает! Плюнули и забыли. Нет, плевать я больше куда попало не буду! И писать тоже строго в отведенных местах.
В просторной гостиной никого нет, и я не могу сдержать вздох облегчения.
– Тут полно комнат, можешь выбрать себе одну, – по-хозяйски распоряжается Лепус, распахивая двери. Одна из открытых дверей ведет в просторную ванную. Мы сейчас в закрытом помещении, и, значит, я могу смыть с себя эту уже надоевшую вонь автомобильного ароматизатора. Принять ванну после нескольких недель житья в деревне – это просто сбывшаяся мечта!
*
Испания, Барселона
Септимуса сидела на деревянном настиле набережной и смотрела, как рассветные лучи отражаются в чуть колышущейся глади моря. Она носила имя Седьмая, хоть и появилась первой из нынешнего поколения Двенадцати. Их порядковые наименования были традицией, результатом жребия, который разыграли первые демоны на заре времен. Их всегда было двенадцать, они не рождались и не умирали, просто, когда один из них исчезал, исчерпав свою силу, на смену ему приходил новый демон с тем же именем и животным. Седьмая была очень стара, но ни одного седого волоска не было в ее угольно-черных локонах, ни одной белой шерстинки не проглядывало на шкуре ее зверя. Внешность демонов напрямую зависела от энергии, а Септимуса всегда находила способы пополнить свою силу, в последние сотни лет предпочитая тришну*. Она довольно улыбнулась, вспомнив об оставленном в номере молодом теле, неплохо насытившем ее несколько часов назад. Демоница считала, что предназначение людей только в том, чтобы питать демонов, а на большее они не способны. Хотя признавала, что иногда получение энергии бывало очень… занимательным.
Звонок телефона заставил Септимусу скривиться. Этот номер был только у следящего за Секундусом. А значит, Козел все-таки решил действовать, невзирая на ее предупреждение.
– Он нанял ифрита? Даже так. Капра** не должен получить Избранного. Убейте, если не сможете отбить.
Демоница, не попрощавшись, сбросила вызов.
– Козел любит повышать ставки. Но следующий ход будет за мной, – произнесла Септимуса самой себе. Она вытащила из сумки небольшой бархатный мешочек, вытрясла из него на ладонь маленькие двенадцатигранные камешки, изящным движением кисти бросила додекаэдры на доски настила. Это был один из простых способов погадать, проверив расстановку сил в волнующем ее вопросе.
– Змей. Кролик. Змей. Змей. Козел. Лошадь. Кролик. Козел. Змей. Кролик. Кролик. Козел, – проговаривала демоница, собирая и разглядывая камешки с изображениями животных на каждой из граней. Она задумчиво постучала указательным пальцем по губам.
– А вот это уже интересно. Значит, Избранный не просто освободил Змея и Кролика… Может, и мне стоит познакомиться с этим человеком? Все-таки не так часто появляется Избранный от двух точек сосредоточения сил. Он может быть очень вкусным.
Мокрый холодный нос мягко ткнулся в коленку Септимусы, шерстяной бок потерся о другую ногу сидящей демоницы.
– Набегались, девочки мои? Или еще хотите?
Седьмая с улыбкой потрепала по головам двух поджарых доберманов, ласкающихся к хозяйке. Через пару секунд с деревянного настила на песок пляжа спрыгнуло уже три собаки. Вот только два крупных добермана смотрелись крошечными щенками на фоне третьей псины. Громадный черный зверь больше походил на давно вымершего саблезубого волка, достигая почти двух метров в холке. Второе имя Септимусы было Канис**. Собака. И она была очень большая сука!
*
Ирландия
Капра сидел на высоком стуле в одном из многочисленных пабов Дублина и играл с маленьким двенадцатигранником. Он жонглировал им, ловко перекидывая из руки в руку, катал через пальцы, заставлял крутиться волчком, стоя на одной из вершин. Капра сам когда-то вырезал этот додекаэдр из своего рога, собственноручно нанес на каждую грань изображения козла. Все картинки были похожи стилистически, но животное на них располагалось в разных позах: сидело, лежало, скалило нехарактерные для травоядного клыки. Сколько же силы потом пришлось потратить, чтобы восстановить рог в первоначальном виде! Но результатом Капра был доволен, считая этот костяной двенадцатигранник своим талисманом, помогающим в трудные минуты принимать решения и позволяющий гадать в случаях, когда разуму не хватает деталей для анализа и необходимо обратиться к интуиции.
Неожиданно игральная кость выскользнула из его пальцев, отскочила от столешницы и, описав широкую дугу, юркнула прямо в декольте официантки, принесшей ему кружку «Гиннесса» с потрясающе плотной белой шапкой пены над почти черным пивом. Демон даже потянулся к эфирным нитям, проверяя окружающее пространство. Но никого из нечисти не наблюдалось поблизости, а значит, полет додекаэдра никто не подстраивал.
– Простите, я так неуклюж. – Второй обаятельно улыбнулся официантке, решив непременно оставить побольше чаевых. У него было прекрасное настроение: Избранного наконец-то нашли и должны доставить к нему не позднее сегодняшнего вечера. Капра и подумать не мог, что поиски так затянутся. Очень верным решением было обратиться к джиннам. Наемники-ифриты хоть и не очень умны, но обладают могучей силой и, что особенно важно, потрясающим нюхом.
– Или, наоборот, слишком ловки и точны? – прошептала официантка, наклоняясь и демонстрируя Капре, куда именно закатилась игральная кость.
– Уна, – прочитал Капра имя официантки на бейджике. В данный момент он и сам не знал, хочется ли ему ответить на флирт девушки. Он очень давно не был с человеческими женщинами, почти забыл ощущение хрупкого тела, которое так легко повредить, не рассчитав силу. Последней была Ракель. Капра уже много десятилетий не вспоминал серые, как хмурое небо, глаза своей последней смертной любовницы. Но сейчас память неожиданно подкинула ему не просто образ, а ощущение шелка ее длинных белых волос, которые так приятно было наматывать на кулак, запрокидывая голову стоящей на четвереньках женщине, просящей, просто умоляющей его не останавливаться.
– Уна, – повторил он имя официантки, а потом с усмешкой добавил: – Ты знаешь, что это имя переводится как «ягненок»? А ее имя означало «овца». А я Козел. Хотя была одна народность, совсем не разбирающаяся в зоологии, которая упорно именовала меня Бараном. Может, это действительно судьба желает, чтобы мы познакомились поближе?
Уна немного неуверенно улыбалась в ответ, не понимая, о чем толкует так приглянувшийся ей посетитель. Но вся ее растерянность потонула в жарком огне, разлившемся по телу, когда длинные, как у пианиста, пальцы мужчины погладили нежную кожу груди на границе выреза блузки, а потом ловко скользнули в декольте, извлекая ставшую теплой от близости человеческой плоти игровую фигурку.
Но телефонный звонок заставил Второго забыть об Уне с ее рыжими кудрями и зелеными очами, так не похожими на волосы и глаза Ракели.
– Отказываетесь от контракта?! – Капра не мог поверить своим ушам. На том конце провода голос что-то многословно и экспрессивно ему объяснял. – Он что?! Жду последние координаты.
Уна с недоумением поглядывала на дверь туалета, за которой уже как полчаса назад скрылся понравившийся ей высокий посетитель.
– Мистер, с вами все в порядке? – Официантка настойчиво постучала в дверь, а потом толкнула. Туалет оказался пуст. Уна огорченно вздохнула, пожалев, что не заметила ухода красавчика, так взбудоражившего ее, и даже полученные щедрые чаевые не радовали.
*
Москва
Ангус мучился похмельем. Он лежал на по-королевски большой кровати в пентхаусе пятизвездочного отеля и страдал. Это состояние было не свойственно деятельному демону, но не каждый же день нализываешься эльфийской пыльцой до розовых единорогов. Тогда, полтысячелетия назад, после эпического провала, он клятвенно обещал себе не ввязываться больше ни в какие авантюры. У него было время подумать, знаете ли, очень много времени. И хотя долго живущие и почти бессмертные демоны воспринимают неумолимый ход времени немного иначе, чем люди, пяти сотен лет одиночества в стеклянном лабиринте вполне достаточно, чтобы проанализировать свои ошибки и прийти к правильным умозаключениям.
Самым главным его промахом было то, что он связался с Капрой. Даже не так. Ошибкой было то, что Ангус повелся на подначки Козла сыграть в «камни равновесия»***.
У демонов хорошая память. Змей спокойно мог восстановить перед мысленным взором весь тот вечер.
*
Тогда в комнате маленького чайного домика с красными бумажными фонариками в одном из районов Эдо**** собрались одиннадцать демонов на очередной совет Двенадцати. Уже несколько тысячелетий их лидер и глава спал, находясь вне политики и жизни. Дракон проглотил неизвестно откуда взявшуюся сущность, содержавшую в себе зерно Апокалипсиса, и уснул, чтобы во сне сдерживать рвавшуюся наружу разрушительную мощь. Но название собрания никто не собирался менять. Традиции! Когда-нибудь дракон, исчерпав все свои силы, исчезнет, а вместо него появится новый дракон. И совет снова станет собираться в полном составе.
Они редко встречались друг с другом вне совета. Исключения составляли отношения между наставником и подопечным – это когда один из взрослых демонов брал под свою опеку новопоявившегося демона. Не родительство, скорее наставничество. Одним из таких временных союзов была дружба Ангуса с Лепусом. Змей покровительствовал юному демону, а еще втайне восхищался его острым умом, который даже при недостатке информации мог прийти к правильным выводам. Ангус тоже не был глуп, но его коньком являлись финансы. Деньги представлялись ему золотыми потоками, которые текли подобно рекам, и все, что ему оставалось делать, – это строить каналы и дамбы в нужных местах.
А после заседания, когда уже все расходились, Капра предложил Ангусу выпить по чашечке теплого саке и обсудить завоевание испанцами новых земель. Змей сейчас занимался делами на Востоке, немного упустив развитие событий в Южной Америке. Звон золота звучал в этой войне, и Ангус не мог отказаться. Лепус изъявил желание присоединиться, но алкоголь он не пил, а лишь слушал игравшую на кото гейшу и подъедал засахаренные фрукты.
Когда на темное полированное дерево низкого столика легли многогранные кубики и Козел, задумчиво потирая подбородок с трехдневной светлой щетиной, предложил раскинуть «камни равновесия», Ангус не нашел причин для отказа.
– Повышаю, – спокойно проговорил Капра, добавляя в кучу фишек на столе еще горсть. Козел не обращал внимания на подползшую к нему на коленях девушку в цветастом кимоно, которая молча подлила в пиалу саке и с поклоном отодвинулась обратно.
Ангус задумчиво косился на горку круглых фишек, переводил взгляд на ряд уже сыгранных двенадцатигранных кубиков. Ставки росли слишком быстро, в геометрической прогрессии. Оставалось всего три круга, и раунд игры будет завершен. Но хватит ли его удачи? Змей уже был готов отказаться кидать многогранную кость, признавая поражение, как вмешался Лепус со своими рассуждениями о вероятностях и закономерностях игры и предложением поддержать ставку Ангуса. Кролик вывалил на стол свои фишки и подмигнул Змею. Ставками в этой игре были не деньги, а энергия самих демонов.
– Я ставлю свою услугу на последний раунд. Ты же согласен, что это достойное повышение? – хмуро бросил Капра, а потом повернулся назад и рявкнул на девушку, перебиравшую струны кото: – Убирайся! Раздражает.
Гейша поспешно скрылась за ширмой вместе с инструментом, а вторая, та, что наливала саке, застыла неподвижным изваянием у стены. Лепус с сожалением проводил музыкантшу взглядом, а потом кивнул Ангусу. Вероятности были на стороне Змея.
Стук кубиков ознаменовал последний бросок и окончание игры. Ангус выругался сквозь зубы, а Козел, не скрывая торжества, загреб гору фишек. Как же Змей в этот момент был зол! На ухмылявшегося Капру, на растерянно хлопавшего глазами Лепуса, а больше всего на самого себя. Теперь он должен Второму услугу!
Капра попросил «всего ничего» – принести ему ожерелье-кассиопею из сокровищницы Дракона. Лепус взялся сопровождать Ангуса; так они и попали на «срок», ибо решением совета было запрещено приближаться к пещере, где спал Дракон.
*
Демон потряс головой, прогоняя воспоминания, и тут же пожалел о том, что вообще пошевелился. В отличие от событий пятисотлетней давности, воспоминания о вчерашней ночи не спешили приходить, маячили на границе сознания, трепыхаясь подобно крылышкам эльфус-минима-вульгарис.
